Текст книги "Знатный квест (СИ)"

Автор книги: Сергей Зыкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Закончив на столь решительной ноте, мудрейшая Халиун степенно развернулась и неторопливо направилась к двери, чьи створки распахнулись при её приближении будто сами собой. Мы все переглянулись и отправились за ней, причём как-то совершенно незаметно к нам присоединились мастера Ёдд и Ушш.

Спокойно ступая вслед за царственной салхини и тёмными близнецами, я размышлял: «А недурно всё складывается! Сейчас как накушаемся, а позже ночью на чём-нибудь доберёмся до середины озера и нырнём в глубокие, тёмные воды. Хм-м, интересно, а Энн уже думает над модификацией щита, чтоб мы не промокли? Эдакий батискаф наверняка можно будет сделать».

Зайдя в столовую внушительных размеров и взглянув на круглый низкий стол, я осознал, что в будущем погружении нам точно не потребуется утяжеление: разнообразных блюд было просто неимоверно много, и едва треть из них была мне знакома. Но внимание моё недолго задержалось на ломящемся от яств столе: при нашем появлении из-за него встали пятеро салхинов, один другого богаче одетые. И если с близнецами-принцами и Тарвага-боготуром мы все уже виделись не так давно, то Вожди Клана Золотой Кошмы – Зараа и Шишуухей – предстали перед нами впервые. То были воистину монарших статей Хуух-Дууд Салхины, всем своим обликом и предельно похожими чертами властных лиц внушающие уважение. Как и все остальные оборотни-близнецы, Вожди разнились: Шишуухей был дюж и говорил глубоким басом, а поджарый Зараа изъяснялся драматическим тенором.

Приветственные речи не заняли совсем уж много времени, и вскоре все расселись по старшинству вокруг дастархана. Далее обед пошёл своим чередом, разумные неспешно насыщались, и лишь Халиун тишайшим шёпотом рассказывала чутко прислушивающимся мужьям и сыновьям свежайшие новости. Все четверо монарших особ держали марку и лица, ничем не выдавая удивления, разве что Шишуухей и Бургас рьяно налегали на буузы, которые, к слову, были диво как хороши.

По завершении трапезы, когда все уже перешли исключительно на странноватый, но невероятно вкусный местный чай, с места поднялись Вожди и, вторя друг другу, изрекли:

– О почтеннейшие и уважаемы Дети Тьмы из Древнейших и Древних Домов! Мы счастливы были с вами трапезу разделить.

– Благодарим вас, о великие Вожди Клана Золотой Кошмы! – хором отозвались все тёмные.

– Теперь же о делах, – взял слово Зараа. – Супруга наша поведала о череде диковинных событий.

– Её решенья, – забасил вслед Шишуухей, – поддержим мы всецело, и вам, о дети Эрра Первого, Владыки Тени Гор Великих и всего Подземья, окажем мы содействие всемерно.

– К одиннадцатому часу пополудни готово будет судно, что вас доставит к месту назначенья, – продолжил тенор. – Сопроводят вас в плаванье Бургас и Яст-Мелхий.

«А прав был Таор, – думал я, пока полудемон витийствовал, в свою очередь выражая Вождям благодарности. – Теперь и меня посещают более чем благоприятные предчувствия! Тем более из всех забот осталось лишь маготворчество».

В посольские покои я вернулся изрядно отяжелевшим после обильной и жирной пищи и понял, что никакого конструктивного диалога с Энном прямо сейчас не получится: глаза закрывались сами собой. Добравшись до «своей» спальни, прилёг буквально на полчасика, но продрых беспробудно, как оказалось, все четыре.

После сна освежившись среди золотого пафоса, всё ещё поражающего меня, я оделся по-походному и вышел в общие залы, где, к своему удивлению, учуял аромат ко: уже вовсю бодрствующий брат попивал его, сидя за одним из столиков и переписываясь по связь-камню. Вид Его Высочество имел серьёзный и сосредоточенный. Молча налив себе ароматного чернейшего напитка в несколько непривычную для этих целей пиалу, я присел на пуф и стал наслаждаться возрастающей бодростью и приятным нетерпением, охватывающим и меня, и Таора.

Пяток минут спустя тёмный принц закончил переписку и воззрился на меня. Я тут же обратился к нему:

– О брат мой, покуда время есть, давай же обратим умы свои на сложные плетенья чар, что нам нырнуть позволят безопасно, – тут я заметил поднимающуюся бровь венценосного тёмного и понял, что заговорил на наречии Вольной Степи, да ещё и копируя слог мудрейшей Халиун. – Кх-м, прости, – вернулся я на язык Подземья. – Короче, я уверен, что, пользуясь твоим подходом, мы сможем купол-блокиратор приспособить для глубоководного погружения.

– Да, это так, о брат мой, – подтвердил Энн. – Скоро подойдёт Эна, мы всё обсудим и спроектируем. И, да, – добавил он после небольшой паузы, – отцу нашему можешь сегодня не писать: я сам изложил ему всё произошедшее максимально подробно.

– Благодарю, Энн, – с кивком ответил я. – Принесу пергаменты и стилосы.

Возвратясь с необходимым после пары минут поисков в своих тюках и сундучках, обнаружил уже пришедшую Эну, вернувшуюся к привычным одеждам тёмных. Увидев меня, сестра тут же сказала:

– О брат мой Таор, знай, что сегодня я ни под каким предлогом не буду оформлять наши идеи в академическом виде!

– Конечно-конечно, – поспешил согласиться я. – Даже и в мыслях такого не было!

На что тёмная принцесса ничего не ответила, лишь посмотрела на меня с подозрительным прищуром, а я подумал: «Вот же сейчас самой Эне наверняка “весело” – ехала на помолвку-обручение, а приходится мир спасать “вот прям ща”… Эх, ладно, выключаем эмоции, включаем логику».

А затем мы разложили перед собой листы и пустились в теоретизирования и проектирование купола-батискафа, который как-то сам собой быстро обрёл имя собственное – конечно же «Немо».

Из-за грани раздаётся повторяющийся перестук и возгласы: «Шестнадцать!.. Пятнадцать!.. Двадцать!»

Умы скрипом своим вторили стилосам, пергаменты покрывались вязями и летящими пояснениями, в воздухе то и дело визуализировались фрагменты плетений и их сопряжений, слышались дружеские подколки и шутки из разряда: «А не долбанёт?.. Да не должно!» И таким вот образом всего за каких-то три часа мы втроём – на самом деле вшестером – создали сложную вязь водонепроницаемого купола, миниатюрный вариант которого даже протестировали.

Когда наша довольная компания, окончательно отшлифовав мельчайшие детали магического батискафа, молча допивала очередной кувшин ко, в двери несколько дробно и замысловато постучали. После ответного «Да» от тёмного принца створки распахнулись, и вошли Яст-Мелхий и Бургас. Одарив нас синхронными уважительными кивками, они заговорили дуэтом:

– О Дети Тьмы из Древнейшего Дома, приготовленья все завершены, и мы рады будем вас доставить к средине Тов-Нуур.

– Благодарим мы вас, о сыновья Вождей из Клана Золотой Кошмы, – ответил им Энн. – Потребны нам лишь парочка минут для завершенья сборов.

– Да будет так, – вновь кивнули оборотни.

Поднявшись ещё при появлении монарших близнецов, мы с братом тут же отправились в наши спальни. Сборы действительно на заняли много времени, ведь самое необходимое для пешего путешествия – а на пантерах мы проедемся лишь до лодки – было упаковано загодя.

Взвалив на плечи объёмный рюкзак и подтянув лямки, я тут же осознал, что, пожалуй, подтупливаю – есть же слуги. Так и вышло – в общем зале дожидались молчаливые салхины-служители, подхватившие поклажу и проследовавшие за нами до самого двора Юрты Вождей, где и погрузили рюкзаки на осёдланных кошек.

Тепло попрощавшись с Вождями и их супругой, вышедшими проводить нас, мы и близнецы-оборотни вскочили в сёдла и пустили скакунов шагом, спускаясь с холма к центру набережной.

Я ехал и думал: «Вот оно – бремя высокого статуса! Тут пешком минут десять, ну пятнадцать – это если по сторонам глазеть, благо есть на что – последняя летняя ночь отмечается с размахом! Но нет, садись на коня – а в нашем случае на пантеру – и держи марку, фасон и прочие атрибуты власти».

Процессия наша, проезжавшая через самый центр города, охваченный праздником, не оставалась незамеченной: Бургаса и Яст-Мелхия – а порой и нас, тёмных – многие приветствовали и желали щедрой осени. Феерия огней и красок, круговорот веселящихся разумных и общая атмосфера всенародного гулянья – всё это слегка погасило поднимающуюся нервозность: ведь вскоре нашей троице предстояло в прямом смысле этого слова погрузиться в неизвестность.

Небольшое время спустя мы подъехали к самому нижнему ярусу набережной, куда были сброшены сходни от небольшого судна с одной мачтой и косым парусом.

Спешившись и хмыкнув про себя: «Эх, ноблес оближ, понимаешь!», я подхватил рюкзак уже самостоятельно, сдал поводья Мрры стоящему недалече очередному служителю в цветах Клана Золотой Кошмы и последним взошёл на борт. Втянув сходни за собой, я поспешил усесться на кормовой банке.

Из-за грани слышится затихающий перестук.

При наличии двух магов Ветра плавание прошло легко и гладко – никого даже не укачало. Яст-Мелхий и Бургас столь виртуозно управляли завью – так они назвали судно, что лодка буквально стелилась над слегка волнистой гладью внушительных размеров озера, резво неся нас поперёк лунной дорожки, загадочно бликующей средь мириад отражённых звёзд. Расстилающийся вокруг пейзаж был достоин самых превосходных эпитетов и метафор, говорящих о драгоценных искрах и чернейшем бархате, окутывающим со всех сторон. Однако внимание и моё, и Таора было поглощено не окружающими красотами, но повторением деталей предстоящего весьма сложного плетения, да и на звёзды я успел налюбоваться прежде.

Пройдя не меньше трёх лиг, братья-оборотни замедлили парусник, а после и вовсе мягко его затормозили в, надо полагать, середине Тов-Нуур. Судя по положению луны, до полуночи оставалось едва ли больше получаса.

Прощания не заняли много времени, и, по словам монарших салхинов, стало абсолютно ясно, что они совершенно уверены в нашем скором возвращении.

Встав втроём у левого борта, я, брат и сестра переглянулись и начали наше колдовство. Вновь уже привычно защёлкал и загрохотал Энн, ему вторила звучным шипением Эна, а я обходился без вербального компонента, выстраивая вместе с Таором огненую часть заклинательной вязи на жестах. По завершении нижней половины шара-батискафа, наше трио мягкими прыжками перенеслось в него, и ещё за пару минут мы завершили чары. Верхняя часть купола сомкнулась, заработал нагнетатель массы, и «Немо» стал погружаться.

Из-за грани раздаётся затихающий перестук и мастерское: «Нет?.. Ну ладно… Так, господа игроки, со следующей проходки к нам вновь присоединится Цапля – она завершила солидный кусок работы и возвращается».

Глава двадцать шестая

Орущая смерть

В этой главе главный герой почти произносит опрометчивую клятву.

С каждым пройденным вглубь десятком метров мерк свет полной луны, и если бы не мягкое свечение чар силы Огня, оставленное мной намеренно, то мрак глубин озера поглотил бы полностью наш невеликий шар. Тянулись минуты неспешного погружения, батискаф ощутимо сдавливало, полночь и дно приближались: первую ощущали неведомо как встроенные в организм полуэльфа часы, второе становилось заметно благодаря всё сильнее сияющей точке, становящейся крупнее и ярче по мере нашего приближения.

Как оказалось, волны интенсивно-зелёного света испускал квадрат со стороной в пару метров, расположившийся точно на дне немалой чашеобразной впадины, совершенно свободной от любых обитателей или чего бы то ни было вообще.

Зависнув буквально в полуметре над сверкающим порталом, мы призадумались на пару мгновений и высказались буквально хором.

– Стенки для стыковки, – сказал успевший первым Энн.

– Вокруг квадрата, – дополнил я. – И сращиваем.

– Вытесняем воду, открываем, проходим, – резюмировала Эна.

– Работаем, – кивнул тёмный принц.

Из-за грани раздаётся повторяющийся перестук и возгласы: «Пятнадцать… Тринадцать… Одиннадцать…»

Работа шла напряжённо и тяжело, но опыт с многослойным куполом не прошёл даром и сейчас изрядно помогал. Опять же ментальная двойственность меня-Таора и моих друзей с близнецами, позволяла действовать будто вшестером. Однако без небольших проблем обойтись так и не удалось: вода осталась в «стыковочном шлюзе» и преграждала проход в портал. Но решено это было весьма просто: мы накинули на себя личные щиты, без которых соваться на вершину Хойд-Оргила никто и так не собирался. Взявшись за руки, наша троица убрала часть плетения в дне батискафа, и трое детей одной матери прошли сквозь зелёный свет портала, достигший в тот момент максимальной яркости.

На той стороне нас встретил белейший снег, искрящийся драгоценным покрывалом под тысячезвёздным небесным куполом и вошедшей в полную силу луной. Стояла невозможная тишина, и лютый холод ощутимо напирал на личные щиты. Аккуратно приземлившись на прочный слой твердейшего наста, мы замерли, оценили обстановку и двинулись к виднеющемуся в тройке сотен метров впереди невысокому чёрнокаменному куполу, высящемуся посреди круглой скальной долины и отчего-то лишённому снега. По мере приближения проступали детали: вся поверхность на самом деле немалого строения была испещрена многорядьем символов, кажущихся знакомыми; почти у самой вершины здания можно было заметить ряд больших окон, а прямо перед нами вырастал входной проём, оформленной полукруглой аркой. Благодаря отсутствию створок можно было заметить мерцающее в косых лучах лунного света нечто, возвышавшееся в самом центре пустого помещения. С каждым шагом по все уменьшающемуся слою наста и снега становилось очевидно, что это небольшая статуя, заключённая в столб танцующих и переливающихся всеми цветами радуги снежинок, подсвечиваемых и лучами ночного светила, и некой удерживающей их магией.

«Н-да, – шёл я и думал, – ничего себе криокамера! Это, очевидно, и есть Хранительница Мира. С одной стороны, я её понимаю – забраться в такую глушь самое то, чтоб уж точно никто не доставал, но с другой стороны – здесь же лютый холод! И только лишь благодаря магии мы тут дуба не дали. Хотя, может, эта Хранительница вовсе и не своей волей тут… э-э-э… отдыхает. Вообще у меня к местному демиургу всё больше вопросов!»

Через некоторое время наша команда достигла полосы свободного от снега пространства, замощённого плитами серого камня, миновала её и приблизилась к порогу, широкая каменная поверхность которого была покрыта всё теми же строчками символов, будто бы складывающихся в некий текст.

Не спеша пересекать входной проём, мы остановились, брат достал связь-камень и углубился в переписку с отцом. Эна же и я стали внимательно присматриваться к письменам, силясь обнаружить что-то знакомое и понятное.

Из-за грани раздаётся повторяющийся перестук и возгласы: «Десять… Десять…»

Через несколько минут вдумчивого сканирования порожного камня Её Высочество сказала:

– Начертания букв мне напоминают старо-тёмноэльфийский, но ни одного знакомого слова я найти не могу…

– А мне вот буквы напоминают санскритский шрифт деванагари, – добавил я в задумчивости. – Вот только без верхней черты у каждой графемы. Да и в санскрите я совсем не специалист, так – любитель.

– Сейчас прибудет максимально компетентный специалист, – проговорил Энн, проходящий мимо нас назад к границе чистой площади и на ходу достающий футляр с кристаллом маяка телепорта.

Отойдя на несколько метров, тёмный принц всадил исходящий первозданной Тьмой игольчатый кристалл в стык двух плит и прогрохотал-прощёлкал заклинание активации с очень сложным ритмом.

Из-за грани раздаётся затихающий перестук.

К звёздам устремился луч всех оттенков мрака, мгновением позже нижняя его часть раздалась в стороны тончайшей плёнкой арочного перехода, которая ещё миг спустя явила нашим взорам замершего Эрра Первого, держащего на руках закутанную в какую-то мохнатую шкуру Алуринель, пребывающую явно без сознания. В следующую секунду портал ощутимо вздрогнул, пошёл искажающей рябью, вновь выправился. Сквозь него вышагнул тёмный монарх со своей светлой ношей, и плёнка перехода с отвратительным треском тут же сложилась сама в себя.

«Н-да, – подумалось мне в наступившей тишине, – видимо, что-то пошло не так, коли к нам присоединился только Эрр и Светлейшая. По идее Владыка просто обязан был явиться хотя б с десятком поддержки из магов-воинов-мастеров. Непонятное…»

– Рад видеть вас, дети мои, – достаточно спокойно произнёс Владыка, оглядевшись.

– Рады видеть тебя, отец, – несколько вразнобой откликнулись мы.

– Отец, – чуть погодя сказала Эна, указывая на порог входа в купол, – вот эти письмена тебе знакомы?

Из-за грани вновь раздаётся затихающий перестук.

Вручив Алуринель принцу, Эрр Первый подошёл к тёмному камню, всмотрелся в него пристально и задумался на долгую минуту, по истечении которой разразился тихой речью:

– Это очень похоже на древнейший вариант светло-эльфийского, когда он ещё был схож по звучанию с древним тёмным наречием, но знаковая система стала уже изменяться. Здесь, как и по всему куполу, повторяется несколько фраз. Их суть сводится к следующему: «Два брата и сестра, носящие вторые души, способны кровью пробудить Хранительницу Мира. Ещё одна душа потребна для достиженья полной мощи: войдёт она в Хранительницы тело и будет жить, баланс храня».

В наступившей после рассказа Владыки Подземья и Тени Великих Гор тишине были слышны лишь посвисты лёгкого ветра в вершинах окружающих долину скал. Посмотрев на каждого из нас внимательным, понимающим, но будто бы оценивающим взглядом, Эрр Первый сказал:

– Что ж, вопросы я задам позднее. Много и каждому.

Тут он подошёл к Энну, вновь взял в руки светлейшую невесту и продолжил:

– Прямо сейчас же рекомендую поторопиться.

Последние его слова прозвучали чуть ли не холоднее окружающего морозного воздуха, и наше трио ринулось под купол.

В самом центре абсолютно пустого помещения, по середине столба, образованного магически светящимися снежинками, высилась на круглом пьедестале статуя драконицы, выполненная из некоего переливчатого металла с невероятной точностью и невообразимой красотой: каждая деталь двухметрового изваяния несла чёткий отпечаток превосходнейшего мастерства, всякий изгиб подчёркивал общее изящество и лёгкий шарм, а мельчайшие детали дополняли несомненно прекрасный женский образ до нереального идеала. Глаза очаровательной рептилии были закрыты, крылья сложены за спиной, а передние лапы, протянутые вперёд, пусты.

Из-за грани вновь раздаётся затихающий перестук.

«Не иначе наваждение какое, – подумал я, быстро подходя ближе к монументу и любуясь им. – Очень, знаете ли, странно сходу угадать пол рептилии, да ещё начать против воли залипать на изящные извивы хвоста, грациозно обнимающие прелестные нижние лапы… О! Опять! Да сколько можно?»

Оглянувшись на монарших тёмных, я убедился, что не один уделяю излишнее внимание пленительной красоте изваяния. Но всё же мы все обладали изрядной силой воли и достаточно быстро смогли осмотреть не только статую со всех сторон, но и обнаружить три едва заметных контура ладоней, находящихся на равном удалении друг от друга на полу в десятке сантиметров от круговерти снежинок, которые, как это ни странно, вовсе не мешали лицезреть Хранительницу. Соединял схематические отпечатки правых рук, проходя через них, узкий неглубокий желобок, образующий круг-границу.

Переглянувшись, я и близнецы разошлись по окружности, несколько буднично полоснули себя ножами по правым ладоням, оголив их от защиты и поморщившись лишь от вцепившегося в кожу лютейшего холода, но не от боли пореза. После решительно приложили руки к обозначенным местам и стали ждать. Истекая кровью на благо целого мира, я задумался: «Так, подождите, а почему, собственно, драконица? Тут же они, драконы, не водятся и не водились раньше, как мне подсказывают воспоминания Таора…» Сам же полудемон в тот момент потрясённо молчал, будучи немало ошарашен всем происходящим, и с великим нетерпением ожидал грядущего. Таковы же, я уверен, были и остальные обитатели этого мира, за последние часы столкнувшиеся с неведомым и невообразимым.

Через тянувшуюся невообразимо долго минуту пограничный круг заполнился медленно текущей почти чёрной кровью трёх разумных. Мерцающий вихрь замер. Снежинки исчезли вмиг. Драконица совершенно механическим движением расправила крылья, наклонилась вперёд и протянула передние лапы ниже, почти сведя их вместе. Глаза её так и оставались закрыты.

Снова из-за грани раздаётся затихающий перестук.

В этот же самый момент Владыка Эрр, стоявший неподалёку, стремительно подошёл к изменившемуся изваянию и уложил Алуринель на его передние лапы, которые мгновением позже, двигаясь всё так же будто механически, аккуратнейшим образом перехватили светлую эльфийку за плечи и приподняли. Следом статуя коснулась своим мелкочешуйчатым лбом лба Её Сиятельного Высочества. И тут же крылья рептилии сомкнулись в своеобразный шатёр и закрыли обзор.

Перестук за гранью повторяется пару раз, а после слышится довольный возглас Светланы: «Двадцать!»

Под крыльями несколько раз сверкнуло зелёным, фиолетовым и чёрным, по всему изваянию прошла некая неясная рябь, будто смывающая блеск металла и обновляющая Хранительницу, даруя ей облик не статуи, но по-настоящему живого существа. Раздалось негромкое шипение, переходящее в мелодичный рык, и всё стихло.

Драконица распахнула крылья, поставила светлоэльфийскую принцессу на пол и обвела всех взглядом прекраснейших глаз, сочетающих в себе цвета, присущие и Алуринель, и Цапле. Грациозно сходя с пьедестала, очаровательная рептилия на втором шаге ощутимо уменьшилась, став ростом чуть ниже Владыки Эрра, заворожённо подавшего ей правую руку.

Ровно в ту же секунду замершая будто ещё одна статуя светлая эльфийка испустила долгий сиплый выдох, потом вновь глубоко и хрипло вдохнула, распахнула ставшие абсолютно белыми глаза и возопила каркающим голосом:

– Да как вы посмели, мерзейшие смертные?!! Как вы могли дерзнуть мешать всеомертвляющей Морлане?!! Как вы осмелились не дать мне власть над телом драконицы?!!

С каждым словом облик эльфийки изменялся всё больше и больше: стремительно седели волосы, усыхало тело, бледнела и зримо дряхлела кожа. Да даже изящное платье почти мгновенно потеряло все цвета и на глазах постарело до неопрятных лохмотьев, а мохнатая белая шкура на плечах выглядящего всё страшнее существа повисла скорбным саваном и стала лысеть, миг за мигом теряя мех, опадающий к ногам воплощённой богини смерти.

«А вот и познакомились с вторженкой, – думал я, вместе с остальными беря голосящую богиню в полукруг. – Что-то мне кажется, что сейчас она довопит, и тут станет жарко и совершенно небезопасно. Вон, кажись уже тёмные и Хранительница чего кастуют. Да блин, так вообще от половины округи камня на камне не останется – при таких-то мощностях. А то и весь мир пошатнут – чай богиня и Хранительница много чего умеют. Та-а-ак! – внутренне решился я на сумасбродство. – Отставить эпичную боёвку!»

Дождавшись, когда Морлана затихнет и начнёт разводить в стороны иссохшие до скелетоподобного состояния руки, я сделал шаг вперёд, припал на одно колено и провозгласил по возможности торжественно и почтительно:

– О всеомертвляющая Морлана! Дозволь мне молвить слово, допрежь ты всё и всех затопишь гневом ярости своей!

– А? – сбилась с движения явно озадаченная богиня.

Восприняв эту недореплику как дозволение, я продолжил:

– О внемли смерти величайшая богиня! Сей мир неимоверно мал и недостоин находиться под властию твоей! Он весь искусственный насквозь, разумных до прискорбья мало, они строптивы, своевольны и дерзки! Напрасна будет трата сил на приведенье их в покорность! А может, и само всё мирозданье не устоит и рухнет в одночасье, осколками своими обрушив путь к великой мощи, силе, славе! Но!.. – тут я намеренно сделал паузу, в течении которой в голове билась о стенки черепа паническая мысль: «Что я несу?!», и заговорил с жаром и убеждённостью, вкладывая всего себя: – Но есть бескрайний мир, что Бездною зовётся! Огромен, густонаселён! Там правят бал могущество и власть, жестокость, беспощадность к слабым! И я, единственный наследник Пламени Домена, ручаюсь бросить весь его к твоим ногам! С него начав, о всемертвящая Морлана, ты подчинишь себе всю Бездну! Весь грандиозный Хаос будет у тебя в руках!

«Ф-фух!.. – мысленно выдохнул я, замолкнув и склонившись. – Ну, если даже и не убедил богиню, раздраконив – хе! – её эго, то хоть время потянул. Авось товарищи жахнут чем посерьёзней сразу, буде Морлана не согласится».

Из-за грани раздаётся затихающий перестук и мастерское: «Хм-м-м, что называется: попробуйте хуже. Три!». После перестук повторяется и слышится моё бормотание: «Парле… Перле… Поршне! Переговоры! И-и-и… Двадцать!»

Выслушав мой экспромт с непроницаемым выражением черепоподобного лица, богиня скрестила перед грудью руки, воззрилась на коленопреклонённого меня мертвенно белёсыми очами и медленно проговорила:

– В словах твоих крупица разума заметна… Что ж, полудемон, клянись в правдивости своих речей, и я оставлю в милости своей сей хиленький мирок, вниманья недостойный истинной богини!

В голове моей проносились десятки вариантов клятв, которые можно обойти, на заднем фоне ментально недоумевал Таор, шокированный до полной потери слов, спину сверлили четыре пары глаз.

– Я, Таор, сын Повелителя Огня Шеола, – говорил я медленно и размеренно, лихорадочно формулируя как можно более обтекаемую клятву. – Клянусь тебя, о всемертвящая Морлана, великая богиня смерти, что все мои слова…

Из-за грани раздаётся затихающий перестук.

И тут над нашими головами раздался невероятно громкий, долгий, басовитый и давящий звук некоего громадного гонга. Все и всё замерли.