Текст книги "Тайны российской аристократии"

Автор книги: Сергей Шокарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)

Потомки Рюрика, Гедимина и Чингисхана

Уже к концу XVII в. этнический состав российского дворянства был довольно пестрым. Помимо коренного русского дворянства, в его состав вошли также выходцы из служилого сословия татарских ханств, включенных в состав России, – Казанского, Астраханского, Сибирского, Крымского. Первоначально большинство из них получали в России княжеские титулы. Татарский дворянский титул «мурза» переводился в России как «князь». Павел I как-то спросил у своего приближенного Ф. В. Ростопчина (впоследствии прославившегося как инициатор пожара Москвы в 1812 г.), почему он, будучи потомком татар, не носит княжеского титула. «Ваше Величество, – отвечал Ростопчин, – тогда было принято, что если татарин выезжает на цареву службу летом, то получает княжеское звание, а если выезжает зимой – то теплую шубу. Мой предок выехал зимой и предпочел шубу». В этой шутке немалая доля истины. Впрочем, уже со второй половины XVII в. правительство стало относиться к татарским мурзам разборчивее и частенько лишало титулов даже тех, кто его уже получил или употреблял.

Родословные легенды русского дворянства пестрят легендами о «выездах» из самых разных стран, порою самых экзотических – Польши, Литвы, Германии, Священной Римской империи, Италии, Венеции, Шотландии, Золотой Орды… Едва ли не наибольшую смелость проявили в подобном мифотворчестве дворяне Супоневы, показавшие своим предком некоего «генералиссимуса Супа», занимавшего ни много ни мало королевский трон в Испании! Анекдотический случай произошел с одним из князей Кропоткиных (из смоленских Рюриковичей). Запамятовав о своем происхождении от Рюрика, он подал родословную, показывая своим предком знатного ордынского князя. Большинство подобных легенд – плод досужих домыслов московских книжников. В XVII в. иностранное происхождение стало модным, аристократ, не имевший какого-либо знатного предка-иноземца, смотрелся белой вороной среди товарищей.

Уникальное родословие составил на рубеже 1670–1680-х гг. митрополит тобольский Игнатий (в миру Илья Александрович Римский-Корсаков). Его «Генеалогия явленной от Сотворения мира фамилии… Корсаков-Римский» начинает историю этого дворянского рода от некоего ассирийского правителя Неврода, потомка Иафета, сына Ноя. Потомками Неврода оказывается множество богов античного и эллинистического пантеона, а прославленный Геракл (Гераклиус) – отцом Корса, владельца Корсики и прямого предка Римских-Корсаковых. Игнатий умудрился собрать в труде по истории своей фамилии все известные на Руси сведения по мифологии и истории Древней Греции и Древнего Рима, использовав обширную литературу на греческом, латинском и польском языках.

И хотя в случае с Римскими-Корсаковыми их «римское» происхождение скорее всего легенда, документально установлены иностранные корни многих российских дворянских фамилий: греческие – графов Головиных и Траханиотовых, шотландские – Лермонтовых и графов Брюсов, ногайские – князей Юсуповых и Урусовых, африканские – Ганнибалов, кабардинские – князей Черкасских и Бековичей-Черкасских, армянские – Лазаревых (знаменитая династия героев-моряков), грузинские – князей Туркестановых и Давыдовых, еврейские – баронов Шафировых. В XVII в. при российском дворе даже появились князья хантыйского (Алачевы), мансийского (Сатыгины-Кондийские) и тунгусского (Гантимуровы) происхождения, а в конце XVIII столетия некие князья Порюс-Визапурские и вовсе выводили свой род от индийских раджей.

Знатнейшими родами в Российском государстве считались потомки Рюрика и Гедимина – основателей правящих династий на Руси и в Литве. Потомки Рюрика – легендарного предводителя варяжской дружины – правили в Древнерусском государстве, а после его распада на отдельные княжества составили местные династии. Московским князьям, потомкам Даниила Александровича, сына Александра Невского, удалось победить своих соперников – тверскую династию – и возглавить процесс объединения Руси.

Параллельно с объединением русских земель шло уничтожение и сокращение и самого московского княжеского дома. Дальние и ближние родичи представляли угрозу единодержавной политике великих князей московских. Василий II Темный, победив в тяжелой и длительной междоусобице (1425–1453) своих двоюродных братьев Дмитрия Шемяку и Василия Косого, сократил династию до одной только своей семьи. Сын и преемник Василия II Иван III продолжил борьбу за единоначалие, обратившись уже против родных братьев. Лишь двое из них были женаты и оставили детей. Вероятно, старший брат запрещал братьям жениться, чтобы семейное древо не разрасталось. Своего брата Андрея Большого Иван III приказал заключить в тюрьму, где тот и умер. Вместе с отцом попали в заточение его сыновья. Они провели в темнице всю жизнь – от детства до старости. Младший из них, князь Дмитрий Андреевич, провел в заточении целых 49 лет, был освобожден уже стариком (по меркам той эпохи) и вскоре умер.

Это привело к угасанию московской линии Рюриковичей в конце XVI в. Иван Грозный оставил после себя только двух сыновей – Федора и Дмитрия. После таинственной кончины царевича Дмитрия в 1591 г. единственным представителем династии остался Федор Иванович. Вероятно, на его физическом облике сказалось вырождение династии – царь был слаб здоровьем, не склонен и не способен к государственной деятельности, его дети умирали в младенчестве. Царь Федор Иванович умер в 41 год, не оставив после себя детей.

Помимо московской династии, известны следующие крупные ветви Рюрикова древа: князья суздальско-нижегородские, тверские, ростовские, ярославские, белозерские, стародубские, смоленские, черниговские, верховские (они правили в небольших княжествах в верховьях реки Оки), острожские и заславские (потомки князей Галицко-Волынской Руси). К концу XV в. большинство из них потеряли свои родовые земли и служили великим князьям московским.

В XV–XVI вв. шел процесс ответвления отдельных родов от бывших удельных династий. Фамилии, которые закреплялись за этими ветвями, образовывались двояко: во-первых, от родовых уделов и селений (например: Вяземские, Микулинские, Шуйские, Стародубские, Льяловские, Ромодановские, Пожарские, Моложские, Курбские, Сицкие, Прозоровские, Ростовские, Мезецкие, Мосальские, Барятинские, Оболенские, Одоевские, Воротынские и др.) и, во-вторых, от прозвищ (Ногтевы, Гагарины, Ковровы, Гвоздевы-Ростовские, Буйносовы-Ростовские, Щепины-Ростовские, Долгоруковы, Щербатовы, Туренины и другие).

Часть Рюриковичей даже потеряли княжеский титул (в основном потомки Смоленских князей) – Ржевские, Еропкины, Татищевы, Полевы, Дмитриевы-Мамоновы. Вероятно, это произошло потому, что они попали на великокняжескую службу еще в XIV в., когда положение служилого человека и ношение княжеского титула были несовместимы.

Большинство потомков Рюрика вошли в состав Боярской думы и заняли видное место при московском дворе. Часть – прозябала в остатках своих уделов, и уже в XVI в. была включена в состав городового дворянства. Уже говорилось выше об одном из князей Шелешпанских, служившем в холопах, правда, в боевых (т. е. военным слугой у богатого землевладельца), а не в пашенных (т. е. земледельцем). Некоторые линии теряются уже в XVI в., а родословные легенды крестьянских или священнических родов показывают своими предками знатных князей. Такое вполне возможно.

В XVII в. Рюриковичи слились с прочим дворянским сословием. Часть из них вошла в аристократическую прослойку дворянства, другие тянули служебную лямку, ничем не отличаясь от других сословий. После бурного Смутного времени, когда князь Василий Шуйский, опираясь на свои родовые права, занял московский трон, Рюриковичи уже не проявляли никаких претензий на царство. Одни роды угасали, другие продолжались. Большинство родов Рюриковичей, доживших до начала XX в., продолжаются и в наши дни. Это примерно тридцать фамилий, как титулованных, так и не титулованных: князья Барятинские, Волконские, Вяземские, Гагарины, Долгоруковы, Друцкие, Кропоткины, Лобановы-Ростовские, Оболенские, дворяне Татищевы, князья Хилковы, Шаховские и другие.

Потомки основателя Литовского государства князя Гедимина (убит в 1341) появились на Руси уже в XIV в. Сын Гедимина Наримонт-Глеб еще при жизни отца, в 1333–1338 гг., был служилым князем у новгородцев. Он владел несколькими новгородским городами, но затем покинул Новгородскую землю и вернулся в Литву. Сын Наримонта – князь Патрикей – был служилым князем новгородцев в 1382 и 1397 гг. Вместе со своим двоюродным братом Свидригайло Ольгердовичем он в 1408 г. выехал на службу к великому князю Василию I. Московский князь принял литовских выходцев с честью и дал им щедрые пожалования – города и волости в Русской земле. Однако Свидригайло вскоре покинул Россию, ради борьбы за литовскую корону, а Патрикей и его потомки остались.

Сын Патрикея – князь Юрий Патрикеевич – женился на дочери Василия I и занял первое место среди московских бояр. От него происходят знаменитые в российской истории княжеские роды Голицыных и Куракиных, а от его брата Федора – род князей Хованских.

Следующая волна литовских выходцев пришла на Русь в конце XV в. В это время окрепшее Российское государство одолевало Литву в борьбе за старинные древнерусские земли, полосой лежащие на границах обоих государств. Местные владельцы князья Мстиславские, Бельские, Трубчевские (Трубецкие) и другие приняли сторону победителя. Новые выходцы опять оттеснили старинных московских бояр и заняли высшие должности при дворе. Князь Федор Михайлович Мстиславский женился на племяннице Ивана III. В дальнейшем его потомки непрерывно являлись первыми боярами в думе вплоть до прекращения рода в 1622 г. Князья Бельские возвысились настолько, что в малолетство Ивана IV Грозного вели борьбу за управление государством со знатнейшими Рюриковичами – князьями Шуйскими.

Практически все старинные роды Гедиминовичей, появившиеся в России в XIV–XVI вв., сохранили свое видное положение среди российской аристократии до начала XX в. Этих фамилий немного: князья Голицыны, Куракины, Хованские, Трубецкие. Отдельные ветви Гедиминовичей стали российскими дворянами только в конце XVIII в., после присоединения к империи польских и литовских князей – это Кориатовичи-Курцевичи, Чар-торыские (Чарторыйские), Сангушко, Корибут-Воронецкие, Гедройц.

Роды большинства из Гедиминовичей продолжаются и до нашего времени, а некоторые из них (например, Голицыны, Трубецкие) играют видную роль в общественной и культурной жизни современной России.

После покорения татарских ханств при московском дворе появились не только мурзы, но и бывшие ханы. Так, последний правитель Казани Ядыгар-Мухаммед, взятый в плен во время штурма города в октябре 1552 г., был крещен с именем Семена Касаевича и женился на боярышне Марии Кутузовой.

Еще при Василии II Темном на южных границах Руси возникло Касимовское ханство, вассальное великому князю московскому. Его правителями были представители различных ветвей Чингизидов, враждовавших со своей родней в Казани или Крыму. Из касимовских ханов московские государи ставили удобных им правителей на престол в Казани, а Иван Грозный даже возвел касимовского хана Семена Бекбулатовича на российский трон. Касимовское ханство просуществовало до 1681 г., пока не было упразднено за ненадобностью. Последней династией касимовских владык были потомки грозного соперника Ермака – сибирского хана Кучума. Кучум, в свою очередь, происходил из бухарских Чингизидов, Шейбанидов. Лишившись трона в Касимове, потомки Кучума некоторое время сохраняли титул «царевичей», а позднее именовались князьями Касимовскими и Сибирскими.

Как уже говорилось выше, XVIII в. прибавил в состав российского дворянства новые роды самого различного происхождения. Это – потомки царствующих династий Грузии, беков и ханов Азербайджана, маркизов Франции и Италии, баронов Прибалтики, Священной Римской империи и Германии, графов Германии и Австрии, магнатов Речи Посполитой и Великого княжества Литовского. В начале XX в. в Кадетском корпусе среди других юношей дворян учился и принц Сиама. Далеко не каждая империя могла похвастаться столь разнородным составом дворянства, которое тем не менее продолжало оставаться единым в своей преданности царю и Отечеству.

В эпоху преобразований

Петровские преобразования внесли множество перемен в судьбу дворянского сословия. Петр I насильно загнал дворянство за школьную парту. Необразованный дворянин не только не принимался на службу, но и не имел права жениться (см.: Д. И. Фонвизин «Недоросль»: «Не хочу учиться, хочу жениться»).

В результате реформ российская армия стала регулярной в отличие от нерегулярного дворянского ополчения, главными недостатками которого были низкий уровень дисциплины и недостаточные мобильность и оперативность. Основу армии теперь составили солдаты, набираемые по рекрутскому набору в основном из крестьян. Но и дворянство не осталось в стороне – из него создавался новый офицерский корпус. Наряду с военной стала приемлемой для дворян и штатская служба. И хотя до самого конца XVIII в. дворянство все же пренебрежительно относилось к штатской службе, постепенно ее значение повышалось.

И все же самым важным нововведением царя-реформатора для дворянства стала «Табель о рангах» (1722), коренным образом изменившая всю организацию чинов и должностей. «Табель о рангах» устанавливала четкие правила прохождения службы и связывала с достижением определенных чинов и получение дворянства. Если до этого недворянин практически не имел возможности попасть в дворянское сословие, то Петр I открыл доступ в него для наиболее талантливых исполнителей государевой воли. Петр I окончательно уравнял подданных перед значением государственной службы и значительно повысил ее престиж. Последние остатки местничества были изгнаны из административной практики.

Первоначально «Табель о рангах» состояла из 14 классов четырех родов службы: военной, морской, гражданской и придворной. При этом чины разных видов службы были соотнесены между собой так, что было показано старшинство или равенство военных, морских, гражданских и придворных чиновников. Высшими чинами являлись: генерал-фельдмаршал (в военной), генерал-адмирал (в морской), канцлер и действительный тайный советник I класса (в гражданской) и целый ряд чинов – обер-камергер, обер-гофмаршал, обер-шенк, обер-шталмейстер, обер-егермейстер и др. в придворной, находившиеся не в 1-м, а во 2-м классе. Низшими (14-й класс) – прапорщик в военной, мичман (13-й класс) в морской, коллежский регистратор в гражданской и мундшенк в придворной. «Табель о рангах» постепенно менялась и трансформировалась на протяжении своего существования, но оказалась одним из наиболее долговечных законов Петра I, действуя вплоть до 1917 г.

Согласно петровскому варианту «Табели о рангах» чиновник, дослужившийся до 8-го класса (в военной службе – майор, в гражданской – коллежский асессор), получал потомственное дворянство. Этот процесс шел достаточно быстро и вызвал сильное пополнение дворянства. Только с 1825 по 1845 г. по чину получили потомственное дворянство 20 тыс. человек. Верховная власть была не заинтересована в столь быстром расширении числа лиц, получавших дворянские привилегии. В 1845 г. класс, дававший потомственное дворянство, в гражданской службе был повышен до пятого (статский советник), а в 1856 г. – до четвертого (действительный статский советник), а в военной иерархии до шестого (полковник).

Еще одним нововведением Петра I, касающимся дворянского сословия, стало проникновение в Россию западноевропейских титулов. Если до того в России был известен лишь один титул – князя, который передавался по наследству и не мог быть пожалован, то Петр I, во-первых, начал жаловать титулы графа и барона, а во-вторых – титулы князя, с приставкой «светлейший». Графский титул получили сподвижники Петра I – Б. П. Шереметев, П. А. Толстой, Н. М. Зотов, Я. В. Брюс, А. А. Матвеев; светлейшим князем стал А. Д. Меншиков. Первые графские титулы (Головину – в 1701 г., и Меншикову – в 1702 г.) были пожалованы русским вельможам от имени императора Священной Римской империи, союзника России. В дальнейшем российские императоры часто прибегали к дружеской помощи австрийских монархов, по просьбе державного соседа жаловавших тем или иным лицам графское и княжеское достоинство. Первым русским графом стал в 1706 г. фельдмаршал Борис Петрович Шереметев.

Менее почетным считался титул барона. В Западной Европе его обычно жаловали представителям банкирских родов, оказавшим важные услуги правящим династиям. Так было и с большинством российских баронов, впрочем, при Петре I баронский титул жаловали в основном за служебные заслуги. Первыми российскими баронами стали П. П. Шафиров и А. И. Остерман – видные государственные деятели и дипломаты той эпохи. Характерно, что первый происходил из крещеных евреев, второй – из немцев. В Западной Европе в XVIII в. баронское звание часто жаловалось евреям за их финансовую поддержку монархов, а для немцев титул барона и вовсе был родным на протяжении столетий. После присоединения прибалтийских земель и включения в состав российского дворянства прибалтийских родов за многими из них был сохранен их баронский титул.

Кроме княжеского, графского и баронского титулов в России были также приняты титулы принца, герцога и маркиза, но они не жаловались императорами, а только употреблялись носителями этих титулов – представителями аристократических династий Западной Европы.

Петр I, выводя страну на международную арену и утверждая ее господствующее положение в Европе, опирался прежде всего на дворянство. В эпоху царя-преобразователя дворянство имело еще меньше отдыха, нежели при прежних царях. Свидетельство тому – упадок дворянских усадеб в первой четверти XVIII в. Если во второй половине XVII в. появляются первые усадьбы, обустроенные еще довольно примитивно с эстетической точки зрения, но являющиеся уже хорошо развитыми с хозяйственной, то при Петре I они приходят в упадок.

Кончина преобразователя в 1725 г. несколько уменьшила мощные обороты государственной машины, но не прибавила свободного досуга у дворянства – благородное сословие со страстью предалось политической борьбе. Заговоры и перевороты господствовали во внутренней политике России вплоть до середины XVIII столетия, отнимая все силы и время у вельмож и дворян.

В 1761 г. на российский престол вступил внук Петра I – Петр III Федорович. Новый государь не пользовался популярностью. Его обвиняли в предательстве национальных интересов, стремлении уничтожить все русское и насадить немецкие порядки, император был некрасив и невоздержан, ходили слухи о его сумасшествии. Когда супруга императора Екатерина II подняла мятеж и свергла Петра III с престола, на стороне законного государя остались лишь единицы. Тем интереснее тот факт, что именно Петр III издал указ, сыгравший судьбоносную роль в истории не только дворянства, но и всей России. 18 февраля 1762 г. был опубликован манифест «О даровании вольности и свободы дворянству», который провозгласил право дворянина не служить на государственной службе и одновременно сохранил за дворянством его главную привилегию – землевладение. Это привело к двум важнейшим следствиям – получив «вольность», дворяне обратились к занятию литературой, науками, искусством, обустройству своих сельских владений. К этому времени относится и окончание консолидации дворянства как целого и единого сословия; и хотя разница между аристократами и провинциалами, несомненно, сохранялась, все дворянство превратилось в замкнутую, привилегированную группу, свысока взиравшую на остальное население страны – «мужиков».

Несправедливая диспропорция не замедлила сказаться. Свобода дворянства от обязанностей, при сохранении за ним права на эксплуатацию крестьянства, создала жестокое противостояние между высшими и низшими слоями русского общества. Уже через десять лет после манифеста крестьянство поднялось под знамена самозванного «Петра III» – Пугачева – в стремлении получить свою свободу.

Петровские реформы и «Манифест о вольности дворянства» – таковы основополагающие вехи развития русской культуры второй половины XVIII – первой трети XIX в. С Петром I в Россию пришло европейское просвещение, сделавшее русских дворян людьми образованными и склонными к размышлениям, манифест Петра III даровал им самостоятельность, предоставил в полное распоряжение дворянства те дары цивилизации, которые Петр I водворял в России из государственных интересов. Результатом этого стал всплеск русской литературы, театра и общественной мысли. Уже первое «поколение непоротых дворян» (по манифесту запрещались телесные наказания дворянства) – декабристы – выступили с планом демократического преобразования общества.