Текст книги "Тайны российской аристократии"

Автор книги: Сергей Шокарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)

Старший сын Юрия Юрьевича – князь Иван Юрьевич (1667–1750) – был последним русским боярином. И. Ю. Трубецкой получил боярство от Петра I. Согласно легенде, царь всецело доверял князю и поручил ему стеречь царевну Софью, заточенную в Новодевичьем монастыре. Однажды стрельцы, сделав подкоп, ворвались в монастырь и попытались освободить царевну и убить Трубецкого. Ни того ни другого у них не получилось. Один из мятежников, бывший ранее брадобреем князя, спас его. Когда же мятежников поймали и приговорили к казни, то князь, увидев среди осужденных своего спасителя, вымолил у царя прощение ему.

Князь Иван Юрьевич участвовал в несчастливой осаде Нарвы и вместе с другими русскими военачальниками попал в шведский плен, где протомился восемнадцать лет. Возвратившись, он служил губернатором в Киеве. Петр II пожаловал старого князя в фельдмаршалы, а Анна Иоанновна назначила его московским генерал-губернатором. Как государственный деятель князь Иван Юрьевич ничем особенным не отличался. Современники свидетельствуют и о его личных качествах: князь был человек добрый, но не умный и чрезвычайно гордый.

Князь Иван Юрьевич оставил только дочерей и незаконнорожденного сына Ивана Ивановича, который получил усеченную родовую фамилию Бецкой. Иван Бецкой (1704–1795) – выдающийся русский педагог и меценат, сподвижник Екатерины II в развитии образовательной системы, инициатор создания воспитательных домов для незаконнорожденных и подкидышей в Москве и Санкт-Петербурге, а также знаменитого Смольного института благородных девиц в Санкт-Петербурге. Одно время он являлся личным секретарем императрицы, затем возглавил все созданные по его проектам учебные заведения, а также Академию художеств. Роль Бецкого в развитии российской образовательной системы столь велика, что он удостоился беспрецедентной награды. В честь Бецкого выбита медаль с его профилем и надписью «Иван Иванович Бецкой», а с другой стороны – «За любовь к Отечеству».

Род Трубецких продолжился от брата последнего боярина – князя Юрия Юрьевича (1668–1739). Он оставил шестерых сыновей, давших начало различным линиям рода. Наиболее известен старший – князь Никита Юрьевич (1699–1767). В 1730 г. он деятельно участвовал в борьбе между сторонниками ограничения самодержавия («верховниками») и приверженцами неограниченной монархии. Императрица Анна Иоанновна в награду за верность Трубецкого пожаловала ему чин тайного советника и генерал-прокурора. Эту должность он исполнял в дальнейшем двадцать лет. За эти годы Трубецкой неоднократно играл роль «карающего меча» государства – руководил следствием над А. П. Волынским (1740), А. И. Остерманом (1741), А. П. Бестужевым-Рюминым (1758) и другими сановниками, потерпевшими поражение в придворной борьбе.

В 1756 г. князь Никита Юрьевич был произведен в генерал-фельдмаршалы, хотя особыми воинскими талантами ранее не отличался. Спустя четыре года Трубецкой покинул пост генерал-прокурора и был назначен главой Военной коллегии, что можно считать понижением. Однако в недолгое правление Петра III роль Трубецкого опять возросла. Он стал одним из главных советников императора и получил должность полковника Преображенского полка. Переворот Екатерины II лишил Трубецкого прежней роли. Императрица сама захотела стать полковником Преображенского полка и сместила князя на должность подполковника. Вскоре, в 1763 г., он ушел в отставку.

Современники дают противоречивые отзывы о князе Н. Ю. Трубецком. Одни называют его «пронырливым, злым и мстительным». Согласно другим отзывам, князь – человек «грубый, жестокий, с полным отсутствием нравственных принципов», но вместе с тем обладавший обширным и просвещенным умом. Родственник и друг князя Н. Ю. Трубецкого поэт Антиох Кантемир писал, что он «с нравом честным, тихим соединял совесть чистую». Мнение Кантемира, несомненно, пристрастно. Вся деятельность князя Трубецкого показывает, что он сочетал ловкость и мстительность, стремился уничтожать не только своих врагов, но и безвинных людей, лишь бы это способствовало его возвышению. К чести князя Никиты Юрьевича следует сказать, что он действительно был не чужд просвещению. В молодости входил в ученый кружок, группировавшийся вокруг архиепископа Феофана Прокоповича, затем покровительствовал людям искусства, в том числе и знаменитому Федору Волкову – основателю русского театра.

Из потомков князя Н. Ю. Трубецкого известен его правнук декабрист Сергей Петрович Трубецкой (1790–1860) – одна из наиболее загадочных и трагических фигур декабристского движения. Выпускник Московского университета, офицер, гвардеец, участник наполеоновских войн, неоднократно отличавшийся храбростью и распорядительностью на поле боя, он еще в 1816 г. стал одним из основателей тайного общества «Союз спасения». В дальнейшем Трубецкой – активный участник тайных обществ. В 1823 г. он стал одним из трех председателей «Северного общества». В тайных обществах Трубецкой более занимался организацией, чем разработкой теоретических проектов.

Обладавший богатым боевым опытом и высоким воинским званием (гвардейский полковник), князь Трубецкой накануне декабрьского выступления был назначен диктатором восстания. Но когда вожди восстания во главе мятежных войск вышли на Сенатскую площадь, то Трубецкого с ними не оказалось. В последний момент он не смог выйти на площадь и принять на себя огромную ответственность не только за судьбы людей и кровопролитие, но и за историческое будущее страны, творцами которого видели себя декабристы. Нет никаких поводов сомневаться в личной храбрости Трубецкого. Но храбрость воина и храбрость революционера не тождественны. Князь терзался сомнениями, скрывался в канцелярии Генерального штаба, буквально в двух шагах от мятежного каре, выходил, смотрел на войска, стоявшие на Сенатской площади, но так и не смог найти в себе силы, чтобы присоединиться к товарищам.

Неявка Трубецкого стала одной из причин поражения восстания. Рылеев и другие лидеры мятежников не могли допустить мысли, что Трубецкой предаст их. Они долго ждали диктатора и теряли драгоценное время для решительных действий.

После разгрома восстания Трубецкой укрылся в доме своего родственника – австрийского посла Лебцельтерна (они были женаты на родных сестрах – графинях Лаваль). Силой вторгнуться в дом иностранного дипломата – означало вызвать международный скандал. Николай I не мог пойти на это и только требовал от Лебцельтерна выдать Трубецкого. Тот поначалу запротестовал, но затем согласился. В это время часть компрометирующих Трубецкого документов успели уничтожить.

Николай I встретил князя гневной речью. «Что было в этой голове, – указывая пальцем в лоб Трубецкому, закричал царь, – когда вы с вашей фамилией вошли в такое дело? Гвардии полковник! Князь Трубецкой! Как вам не стыдно быть вместе с такой дрянью? Ваша участь будет ужасна!»

И все же царь смягчился к Трубецкому. Вероятно, повлияли весьма откровенные признания князя. Незадавшийся диктатор и тут не проявил должной твердости. Одним из первых он дал подробные показания о составе заговорщиков и целях восстания. Николай I призвал к себе князя и приказал ему писать письмо к жене. Впоследствии Трубецкой вспоминал: «Я начал писать: „Друг мой, будь спокойна и молись Богу…“ Император прервал: „Что тут много писать! Напишите только: „Я буду жив и здоров“. Я написал: „Государь стоит возле меня и велит написать, что я жив и здоров“. Я подал ему. Он прочел и сказал: „Я жив и здоров буду, припишите „буду“ вверху“.

Царь сдержал свое обещание. Судебный приговор к смертной казни через отсечение головы Трубецкому заменили на вечную каторгу в Сибирь. Сибирскую каторгу Трубецкой отбывал в Благодатском руднике вместе с другими видными декабристами – князьями С. Г. Волконским и Е. П. Оболенским, В. Л. Давыдовым и другими. Бывшие соратники Трубецкого ни разу его не упрекнули. Сразу же после окончания следствия и суда между декабристами установилось негласное правило: не обсуждать все происшедшее ни во время восстания, ни во время следствия, на котором далеко не каждый держался с честью.

Трубецкой с достоинством нес тяжкое наказание. Его жена, княгиня Екатерина Ивановна (1800–1854), одной из первых жен декабристов последовала за мужем в Сибирь, где и умерла.

Образ княгини Трубецкой воспел в поэме «Русские женщины» Н. А. Некрасов. Правда, поэт-демократ вложил в уста княгини несвойственную ей обличительную речь против самодержавия. Сын другого декабриста – князь Михаил Сергеевич Волконский – пытался протестовать против этой поэтической вольности, но Некрасов остался непреклонен.

В 1830 г. Трубецкой переведен на Петровский завод, а в 1839 г. каторжные работы для него заменены поселением в Иркутской губернии. Высочайший манифест об амнистии возвратил Трубецкому права дворянства, но не княжеский титул, сохраненный, впрочем, за его детьми, родившимися в Сибири. Бывшим ссыльным разрешили возвратиться в Европейскую Россию. Последние годы князь Сергей Петрович прожил в Москве, пользуясь глубоким уважением современников. Похоронен он на кладбище Новодевичьего монастыря.

Следующие поколения Трубецких проявили себя на поприще общественной деятельности, науки и искусства. Князь Николай Петрович (1828–1900) – четвероюродный племянник декабриста – видный сановник, тайный советник и калужский вице-губернатор, посвятил себя не государственной службе, а созданию Русского музыкального общества и Московской консерватории.

Семья князя Н. П. Трубецкого, давшая России выдающихся философов Сергея и Евгения, – была выдающимся сосредоточием духовности и культуры во второй половине XIX – начале XX в. Даже в то время, богатое для России талантами и личностями, семья Трубецких представляется исключительной. Но прежде скажем о личности двоюродного племянника князя Н. П. Трубецкого – Паоло (Петра Петровича) (1866–1938). Заграничный брак его отца, князя Петра Петровича, в России не признавали. Князь Паоло родился и воспитывался в Италии. В 1880-х гг. он обратился к изобразительному искусству и вскоре приобрел мировую славу как талантливый и самобытный скульптор-импрессионист. На рубеже XIX–XX вв. он жил и работал в Петербурге и Москве, преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Им созданы живописные, богатые движением, оригинальной пластикой и световыми эффектами работы – портреты, жанровые статуэтки.

Князь Паоло Трубецкой был автором скульптурных портретов таких несхожих людей, как Л. Н. Толстой и Александр III. Знаменитый памятник Александру III в Петербурге вызывает и по сей день самые различные оценки и отзывы, но ему нельзя отказать в блестящем воплощении идеи имперской мощи и державности.

Творчество Паоло Трубецкого связано прежде всего с развитием западноевропейского искусства, духовные же искания его двоюродных братьев, князей Сергея (1862–1905) и Евгения (1863– 1920) Николаевичей Трубецких, составляют неотъемлемую часть русской философской мысли. Воспитание и развитие братьев-философов происходило в уникальной атмосфере родительского дома, пронизанной истинно религиозным чувством, глубоким уважением к человеческой личности и высокими моральными принципами.

Личность князя Сергея Николаевича имела огромное влияние на его современников. Глубокий религиозный философ, человек цельный в своих высоких убеждениях и светлом образе жизни, на переломе эпох он, одним из немногих, стал духовным лидером общества. Во время революции 1905 г., как только правительство пошло на уступки бунтующему студенчеству и предоставило университетам широкую автономию, в том числе и право выбирать ректора, князь Сергей Николаевич был избран ректором Московского университета. Он сразу же включился в политическую деятельность. Как представитель общественности, он обратился к Николаю II с речью, в которой призывал к решительным демократическим реформам. В том же 1905 г. князь Сергей Николаевич скончался.

В. И. Вернадский так оценил общественную деятельность князя С. Н. Трубецкого: «Густой туман бессилия тяжелой пеленой ложился на человеческую личность. Иссякала вера в будущее. В это время рос и воспитывался дух маловерия в историческую роль русского народа… Университет замирал в тисках этих порождений общественного гниения. В это тяжелое время ярко засияла светлая личность Сергея Николаевича. Быстро засияла на всю Россию и так же быстро загасла. Хрупкая тонкая жизнь надорвалась в тяжелой обстановке».

Быть может, не только борьба с пережитками старого, деспотизмом и общественными кризисом, но и открывшаяся проницательному взору философа грядущая катастрофа ускорили кончину философа. Мы не знаем ответа.

Младший брат и последователь С. Н. Трубецкого князь Евгений Николаевич – один из выдающихся российских философов начала XX в. После Октябрьской революции он не принял диктатуру большевиков и примкнул к белому движению. Он надеялся на духовное возрождение России, стремился увидеть его в героизме Добровольческой армии и ожидал, что «новые смутные времени» завершатся победой духа над «царством зверя», которое строят большевики. С верою в будущее князь Е. Н. Трубецкой окончил свою жизнь. Он умер от тифа в январе 1920 г. в Новороссийске.

Князь Григорий Николаевич Трубецкой (1873–1929), брат философов, дипломат, а после революции – видный деятель белого движения, так характеризовал духовный облик братьев: «Оба брата имели души чистые, пламеневшие Богу, оба были одарены, но у каждого был свой характер дарования. Чуткий Сережа всеми порами воспринимал жизнь и отзывался на нее. Это составляло его особенную, свойственную ему прелесть и налагало печать на характер его творчества, полный созвучия с окружающим его миром и людьми. Женя уходил в себя и в своей душе находил источник своего вдохновения… Оба были просты, без всякой позы, но у Жени была какая-то своя особая простота – дар Божий. Он был похож на великолепную неотесанную глыбу гранита…»

Князь Сергей Николаевич Трубецкой был отцом двух сыновей: Николая (1890– 1938) и Владимира (1891–1937). Судьбы братьев далеко разошлись, но обоим довелось пройти свой путь мученичества и тяжелых испытаний. Кончина князя Николая Сергеевича была ускорена преследованиями немецких фашистов, а князь Владимир Сергеевич погиб в сталинских лагерях…

Интересы Николая Сергеевича определились довольно рано: уже в тринадцать лет он стал членом Московского этнографического общества, а в пятнадцать опубликовал свою первую научную работу. По окончании Московского университета слушал лекции в Лейпциге, затем стал приват-доцентом Университета. Октябрьскую революцию князь Николай Сергеевич не принял – уехал на белый Юг, был профессором Ростовского университета, а затем эмигрировал в Австрию. В эмиграции князь Н. С. Трубецкой приобрел мировую известность. Его труды по языкознанию, истории славянских языков и лингвистике оказали огромное влияние на развитие науки. Венская академия наук избрала князя своим действительным членом (1930).

Другим важнейшим направлением, которое разрабатывалось Трубецким, стало учение о евразийстве – концепции, утверждавшей особый путь России, как в истории и культуре, так и в общественном и политическом развитии будущего. По мнению Трубецкого и его единомышленников, Россия – особый историко-географический мир, сочетающий цивилизационные пути Запада и Востока.

Профессором Венского университета, князь Н. С. Трубецкой выступал с критикой расовой теории нацистов. После присоединения Австрии к Германии, фашисты припомнили ученому эти высказывания. Он подвергался допросам в гестапо и обыскам, что приблизило преждевременную смерть князя Николая Сергеевича.

Князь Владимир Сергеевич был далек от науки. Живой и артистичный, он покинул Московский университет, проучившись менее полугода на физико-математическом отделении, и ушел юнгой в плавание на миноносце «Витязь». Морская стихия захватила молодого человека, но другое, более сильное чувство заставило отказаться от моря. «Нет, надо было решаться на что-нибудь одно и положить на чашу весов любимую девушку и любимое море, – пишет в своих воспоминаниях В. С. Трубецкой. – Колебаться нельзя было: чувство наше слишком далеко зашло – мы были с невестой слишком дружны – и я отказался от моря». Избранницей Трубецкого была княжна Елизавета Владимировна Голицына, дочь крупного общественного деятеля, московского городского головы, князя Владимира Михайловича Голицына (1847–1932).

Для женитьбы необходимо было приобрести определенный статус. И князь Владимир Сергеевич вступил на службу вольноопределяющимся в лейб-гвардии Кирасирский Ея Императорского Величества императрицы Марии Федоровны полк (Синие кирасиры). В среднеазиатской ссылке в 1936 г. князь Владимир Сергеевич описал свою службу в вольноопределяющихся, офицерские экзамены и начало службы в полку. «Записки кирасира» отличают безукоризненная точность, остроумие и элегантность. В них блестяще рассказывается о гвардии – лучшей части российской императорской армии. «И странно думать, – пишет о гвардии Трубецкой, – что именно эти-то кадры – преданные и политически надежные – в первую же голову брошены были в огонь мировой войны». Памяти своих товарищей, погибших на германском фронте, посвятил Трубецкой свои «Записки кирасира».

В начале Первой мировой войны князь отличился храбростью в сражении при Гумбиннене и получил Георгиевский крест. Затем было ранение, госпиталь и служба в штабе знаменитого А. А. Брусилова. Брусилов назначил князя командующим первым в России автомобильным соединением. Трубецкому довелось спасать румынскую казну (Румыния была союзником России), когда немцы входили в Бухарест.

После Октября 1917 г. князь остался в России, несмотря на то, что большинство его родственников эмигрировали. В 1918 г. он участвовал в заговоре, имевшем целью освобождение Николая II и его семьи. Вместе со своим родственником М. С. Лопухиным Трубецкой ездил на Урал, но безуспешно.

В дальнейшем против советской власти князь Владимир Сергеевич не выступал. Для Трубецких наступили тяжелые времена. Князя Владимира Сергеевича часто арестовывали. Надо было кормить семью, где было восемь детей, но пути на государственную службу были закрыты. Трубецкой работал ремонтером при военкомате, тапером в кино и музыкантом в ресторане (шутя, он говорил, что жизнь выучила его играть одновременно на тридцати инструментах, дирижировать и сочинять музыку). Помогали уехавшие за границу родственники, в первую очередь брат Николай Сергеевич. Средств все равно не хватало, но князь никогда не падал духом: сочинил и поставил в Богородском театре оперетту, играл на семейных концертах. Часто брал ружье и собаку и отправлялся в лес – охоту он страстно любил еще с детства. Она же дала новый неожиданный заработок и проявила новый талант Трубецкого.

По предложению своего племянника, художника князя Владимира Михайловича Голицына, Трубецкой написал несколько охотничьих юмористических рассказов, опубликованных в журнале «Всемирный следопыт» под псевдонимом В. Ветов. Эти рассказы из серии «Необычайные приключения Боченкина и Хвоща», иллюстрации к которым рисовал В. Голицын, пользовались большой популярностью. Конец 1920-х годов был для Трубецкого относительно счастливым временем. От «Всемирного следопыта» он дважды ездил в командировки – на Байкал и на Каспийское море. Так появился сборник «Байкальские рассказы» и повесть для детей «Тюлень Яшка». Обе книжки были опубликованы с рисунками Голицына. И если «Тюлень Яшка» – проникновенная, немного грустная новелла о тюлене, жившем среди людей, но вернувшемся в природу, то «Байкальские рассказы» – рассказы охотника.

В 1933 г. вышел еще один сборник В. Ветова – «Веселый охотник» – отдельное издание приключений Боченкина и Хвоща. Это была последняя публикация Трубецкого. На смену либеральному периоду НЭПа пришло ужесточение режима, новые преследования и аресты.

«В нашем доме не было скорбных лиц, – вспоминал сын князя, Владимир Владимирович. – Помню, как отец, заходя в дом, громко напевал из оперы „Князь Игорь“: „Мужайся, княгиня, недобрые вести“. Это означало, что над семьей вновь сгущаются тучи». В 1936 г. семью Трубецких выслали в Среднюю Азию. Летом 1937 г. князь Владимир Сергеевич был снова арестован и расстрелян. Вместе с отцом погибла и княжна Варвара Владимировна (1917–1937), была арестована и другая дочь – Александра (1919–1943), погибшая в лагере.

Смерть главы семьи не остановила репрессий. Была арестована и умерла в 1943 г. в Бутырской тюрьме княгиня Елизавета Владимировна. Десять лет – с 1937 по 1947 г. – провел в лагерях князь Григорий Владимирович (1915–1975). Другие сыновья – Андрей, Владимир и Сергей Владимировичи – воевали на фронтах Великой Отечественной войны.

Удивительную историю своих странствий описывает в мемуарах «Пути неисповедимые» князь Андрей Владимирович Трубецкой. Он был призван в армию в 1939 г. Вскоре после начала войны Трубецкой получил тяжелое ранение и попал в плен. Чудесным образом заграничным родственникам удалось разыскать его в лагерном госпитале и забрать к себе. Имея возможность остаться на Западе, Трубецкой вернулся в Советскую Россию – воевал в партизанском отряде, затем вновь – в действующей армии, был награжден орденами и медалями. После войны он поступил на биологический факультет Московского университета, но и здесь вмешались всеведущие карательные органы. Отказ сотрудничать с МГБ повлек за собой арест и лагерь в Джезказгане. В лагере А. В. Трубецкой провел пять лет – с 1950 по 1955 гг., а после освобождения вновь поступил в университет и стал крупным ученым, доктором биологических наук.

Сыновья Е. Н. Трубецкого – Сергей (1890–1949) и Александр (1892–1968) – испили свою чашу страданий.

Выпускник Московского университета, ученик философа Л. М. Лопатина, князь Сергей Евгеньевич с начала Первой мировой войны служил в санитарном отряде: в действующую армию он не смог попасть по состоянию здоровья. После Октябрьской революции Трубецкой принял активное участие в деятельности тайных организаций – «Национального центра» и «Тактического центра», оказывавших из Москвы помощь Белой армии. Арестованный ЧК в январе 1920 г., он чудом смог избежать расстрела и получил приговор – десять лет тюрьмы. Судьба оказалась благосклонной к князю. Осенью 1922 г. он был выслан из СССР в Германию на знаменитом «философском пароходе», в числе более ста русских интеллигентов и общественных деятелей.

За границей семье удалось воссоединиться. Князь Александр Евгеньевич, штабс-ротмистр Конно-гренадерского полка, сражался в составе Белой армии, затем эвакуировался вместе с ее остатками в Константинополь, учился в Пражском университете, работал вагоновожатым, шофером такси… Для братьев началась эмигрантская эпопея.

Какие силы помогли Трубецким пройти через все круги ада, выпавшие на их долю, – две Мировые войны, революция, ленинские, сталинские и гитлеровские тюрьмы и лагеря, голод?..

«С понятием „аристократизм“ у меня с детства неразрывно связывалось чувство обязанности и ответственности, но никак не мысли о превознесении себя над другими и привилегиях», – пишет в своих воспоминаниях князь Сергей Евгеньевич Трубецкой. Говоря о разрушении усадебной культуры – процессе гораздо менее болезненном и мучительном, чем Голгофа русского дворянства в XX в., князь Евгений Николаевич пишет: «Мириться с этим можно было, когда уходили в добро, когда отрешались от всех дурных традиций старой усадьбы, но сохраняли все светлые, и в особенности духовный аристократизм, благородство внутреннего человеческого облика». «…Не сомневаюсь, что только благодаря этому отцовскому наследию, – пишет он далее, – я мог под музыку пулеметов, возвещающих рождение России новой, уйти целиком в созерцание той России, милых, дорогих отшедших, жить с ними в эти страшные минуты и черпать бодрость духа в этом общении».

Аристократизм духа – возвышенное понятие о чести, справедливости, вере, любви и патриотизме – вот та сила, благодаря которой Трубецким удалось перенести выпавшие на их долю испытания, сохранить высокую славу своего имени.