Текст книги "Талейран"
Автор книги: Сергей Нечаев
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Осенью 1792 года, когда обстановка в Париже стала очень опасной, Катрин бросила все и с несколькими золотыми монетами в кармане бежала в Англию.
Лишь в июне 1797 года она смогла вернуться во Францию. На этот раз ее сопровождал посланник Генуэзской республики в Лондоне маркиз Кристофоро де Спинола, до революции представлявший свое правительство в Париже. С ним Катрин впервые оказалась по-настоящему втянутой в политику.
Дело в том, что в это время Наполеон Бонапарт захватил Венецию и возникла угроза аннексии Генуи, но Директория не одобряла планы чрезмерно активного генерала. Так вот маркиз де Спинола должен был еще больше накалить обстановку недовольства во французской столице. А еще он был тесно связан с лордом Малмсбери, британским представителем в Париже, а это привлекало дополнительное внимание к маркизу и его прекрасной спутнице. Полиция была уверена, что они – английские агенты, и Директория приняла решение об их высылке. Маркиз де Спинола тут же покинул Париж, «а мадам Гран по чьей-то протекции осталась. Кто просил за нее, так и осталось неизвестным» [218]218
197 Борисов.Шарль-Морис Талейран. С. 147.
[Закрыть].
* * *
В тот поздний вечер, когда она явилась к Талейрану, с ее стороны последовали мольбы спасти от возможного ареста. Заливаясь слезами, она говорила, что «полиция гонится за ней, обнаружены ее письма в Лондон, и она подозревается в заговоре против Республики» [219]219
198 Лодей.Талейран. Главный министр Наполеона. С. 155.
[Закрыть].
После того самого визита и началась ее связь с Талейраном. Более того, очень скоро Катрин Ноэль Гран переселилась в его особняк. Но полиция не оставила в покое «шпионку» и вскоре ее арестовали.
Удивительно, но, забыв об осторожности, Талейран 23 марта 1798 года направил письмо председателю Директории Полю Баррасу. Он писал:
Во всей Европе не найти человека, более далекого от политики и не способного на заговоры. Она индуска! очень красивая, но самая ленивая и бездеятельная из всех женщин, какие мне встречались [220]220
199 Там же.
[Закрыть].
А в конце письма Талейран разоткровенничался до того, что признался:
Как мужчина мужчине могу сказать, что люблю её [221]221
200 Там же. С. 156.
[Закрыть]
Баррас был поражен и тут же вызвал к себе Талейрана.
– Полицейские отчеты относят ее к числу подозрительных, – сказал он.
– Не стоит особенно верить полицейским отчетам, – ответил ему Талейран. – Мы отлично знаем, ты и я, как они составляются.
– Но Спинола-то был ее любовником?
– Возможно. Но он не в счет. Зато точно был Вальдек де Лессар…
Конечно же Поль Баррас довел содержание письма и разговора до сведения Директории. При этом «вероятность положительного решения была невелика, а все это дело грозило Талейрану тяжелыми последствиями» [222]222
201 Борисов.Шарль-Морис Талейран. С. 148.
[Закрыть].
Как и следовало ожидать, члены Директории обрушились на неосторожного министра. Филипп Антуан Мерлен начал сравнивать «моральную строгость Робеспьера и Сен-Жюста с циничной распущенностью Талейрана» [223]223
202 Dyssord.Les belles amies de Talleyrand. P. 164.
[Закрыть].
Он сказал:
– Во Франции нет недостатка в красивых женщинах. Так почему же господин Талейран, когда они ему нужны, ищет их в Англии? Я уверен, что в этом есть нечто, что выходит за рамки личной жизни и становится политикой.
Напомним, что Англия была главным врагом Франции, и Мерлен завершил свою речь тем, что, по его мнению, Талейран «продался Англии».
Луи Мари де Ля Ревелльер-Лепо увидел причину пороков бывшего епископа в том, что он является «продуктом современного Рима».
Более романтически настроенный Франсуа де Нёфшато заявил:
– Директория, без сомнения, имеет право следить за политическими делами, но частная жизнь министра должна оставаться неприкосновенной.
Поль Баррас совсем не был заинтересован в изгнании Талейрана, поэтому он предложил передать решение «этого дела» министру полиции. А через несколько дней «прекрасная индуска» уже была на свободе. «Чья могущественная рука сумела так быстро открыть двери тюрьмы для “английской шпионки”? Никто не дал убедительного ответа на этот вопрос» [224]224
203 Борисов.Шарль-Морис Талейран. С. 148.
[Закрыть].
Его биограф Дэвид Лодей дает нам следующий ответ на эти вопросы: «Это была безумная coup de foudre, любовь с первого взгляда, совершенно ему несвойственная. Он даже не мог и понять, как это произошло» [225]225
204 Лодей.Талейран. Главный министр Наполеона. С. 157.
[Закрыть].
Оказавшись на свободе, Катрин обратилась в мэрию с заявлением о разводе с Жоржем Франсуа Граном, мотивируя свою просьбу тем, что уже более пяти лет не живет с ним. 7 апреля 1798 года брак был аннулирован. И с этого времени она уже больше не покидала Талейрана. К сожалению, даже близость с таким человеком не помогла мадам Гран «избавиться от репутации недалекой и необразованной женщины» [226]226
205 Борисов.Шарль-Морис Талейран. С. 149.
[Закрыть].
* * *
Отметим, что в исторической литературе с ее именем связано бесчисленное количество анекдотов, шуток и веселых рассказов. Ее очень не любил Наполеон, и он лично много раз и с явно видимым удовольствием рассказывал, например, такую историю.
Однажды у Талейрана должен был ужинать Доминик Виван-Денон, известный гравер и египтолог-любитель (в 1804 году он станет генеральным директором наполеоновского музея, ныне известного как Лувр). Талейран сообщил о госте Катрин, а потом посоветовал ей ознакомиться с книгой Виван-Денона, имевшейся у него в библиотеке.
Когда Виван-Денон пришел, Катрин, успевшая пролистать книгу, с радостью бросилась к нему навстречу.
– Ах, месье! – воскликнула она. – Не могу выразить вам все то удовольствие, что я испытала, читая о ваших приключениях.
Виван-Денон был известным путешественником, бывал в Санкт-Петербурге и Стокгольме, работал на раскопках Помпей, собирал коллекцию камей для Людовика XVI. Обрадовавшись похвале, он вежливо ответил:
– Мадам, вы очень любезны…
– Нет, – не унималась Катрин, – это и представить себе невозможно: один, на пустынном острове… Но это так интересно.
– Но, позвольте, мадам…
Виван-Денон явно не понимал, о чем говорит хозяйка дома.
А Катрин восторженно продолжала:
– Я с огромным удовольствием прочитала вашу книгу и хотела бы спросить: а он по-прежнему с вами, этот ваш верный Пятница?
Виван-Денон не верил своим ушам.
– Уж не принимает ли мадам меня за Робинзона Крузо? – тихо спросил он у Талейрана.
И действительно, вместо книги Виван-Денона Катрин взяла на полке книгу Даниеля Дефо.
И подобных рассказов множество.
Но существовали и иные мнения. Например, мадам де Шатене, хорошо знавшая Катрин, писала о ней так: «Никогда она не произнесла при мне хотя бы одну фразу, отдающую дурным тоном; никогда она не сказала ни единого слова, которое можно было бы квалифицировать как глупость» [227]227
206 Там же.
[Закрыть].
* * *
Пожалуй, главная проблема Катрин Ноэль Гран заключалась в том, что она для всех навсегда осталась дочерью нищего офицера и женой мелкого колониального чиновника, не получившей ни образования, ни воспитания. К тому же она не имела аристократических связей, а посему была «глубоко чуждой тому кругу людей, среди которых Талейран чувствовал себя как рыба в воде. Впрочем, времена менялись, и выходцев из “плебса” насчитывалось немало в окружении Бонапарта. Но даже среди этих людей, близких по происхождению и воспитанию, она с трудом находила свое место» [228]228
207 Там же. С. 149–150.
[Закрыть].
Для Талейрана все это тоже представляло немалую проблему, ведь он был официальным лицом, а жены иностранных дипломатов сразу же стали избегать встреч с мадам Гран. Слухи об этом дошли до Наполеона, и он, не желая компрометировать себя перед европейскими правительствами, с которыми он пытался наладить добрые отношения, потребовал, чтобы Талейран «изгнал мадам Гран из своего дома» [229]229
208 Lacombe.De la vie privee de Talleyrand. P. 139.
[Закрыть].
Но Катрин приняла ответные меры, обратившись к Жозефине, с которой имела дружественные отношения. В самом деле, кто лучше недавней вдовы де Богарне, оставшейся после казни мужа с двумя детьми на руках, мог понять ее? И нынешняя жена Наполеона помогла подруге. Она переговорила с мужем, и тот уступил, заявив «прекрасной индуске»:
– Пусть Талейран женится на вас, и все будет улажено. Вам необходимо носить его имя.
Кто знает, чем он в тот момент руководствовался. Возможно, настаивая на такой женитьбе своего министра, он испытал злорадное удовлетворение? А может быть, он таким образом хотел окончательно рассорить Талейрана с его окружением?
Как ни странно, тот не стал сопротивляться, и пусть после этого кто угодно говорит о том, что Талейран был лишен души и не умел испытывать человеческие чувства…
И вот еще что: в августе 1803 года, когда он с Катрин отдыхал на курорте в Бурбон-Ларшамбо, вместе с ними уже была маленькая девочка по имени Шарлотта.
* * *
По одним данным, она родилась в Лондоне 4 октября 1799 года, и звали ее Элиза Алике Сара. Ее знали многие известные люди, в частности, герцог де Лаваль, граф де Шуазель-Гуффье и др. В августе 1814 года они засвидетельствовали, что она и Шарлотта – это одно и то же лицо.
Но, скорее всего, она появилась на свет в Париже примерно в августе 1798 года.
Официально она именовалась Шарлоттой де Талейран. Во всяком случае, она так подписывалась. Чешский композитор Ян Дуссек посвятил ей одно из своих произведений, которое так и было названо. Близкие к Талейрану люди слышали, как он брал ее за руку на террасе своего замка и говорил: «Шарлотта, все это для тебя» [230]230
209 Beau.Talleyrand. Chronique indiscrete de la vie d’un prince. P. 37.
[Закрыть].
Отцовство явно принадлежало Талейрану, и оно стало одной из важных причин его женитьбы на Катрин. Но одного этого было мало. Бывший епископ Отенский «когда-то дал обет безбрачия и не был от него освобожден» [231]231
210 Dyssord.Les belles amies de Talleyrand. P. 194.
[Закрыть].
Это была проблема, и решить ее оказалось не так-то просто. В это время как раз велись переговоры с Ватиканом о Конкордате, то есть о восстановлении во Франции прав католической церкви. И переговоры эти вел Талейран. А папа Пий VII был страшно ортодоксален. Конкордат подписали 15 июля 1801 года, а 26 февраля 1802 года папа получил написанное на латыни прошение Талейрана, поддержанное Наполеоном. Но Пий VII был неумолим, и в ответном послании он выдвинул столько неприемлемых для бывшего епископа условий, что кардинал Джованни Батиста Капрара, легат папы во Франции, даже не решился передать его Талейрану.
По-видимому, Пий VII и его советники «до конца не понимали, с какими сильными, изобретательными и напористыми противниками им пришлось столкнуться» [232]232
211 Борисов.Шарль-Морис Талейран. С. 151–152.
[Закрыть].
27 мая 1802 года в Ватикан было доставлено официальное письмо французского правительства, в котором содержалась просьба на переход министра иностранных дел Франции из духовного состояния в светское. А тем временем Конкордат начал действовать: церкви во Франции открылись, богослужения совершались и т. д. Но ответа из Ватикана не последовало, а это значило, что не было и формального согласия на брак. Якобы в истории католической церкви не имелось подобных прецедентов…
Зато последовали жесткие ответные меры: 19 августа 1802 года на заседании Государственного совета Жозеф Мари Порталис, занимавшийся вопросами религии, заявил, что теперь любые документы, исходящие из Ватикана, не могут быть получены и оглашены без разрешения французского правительства. На следующий день это решение было утверждено.
Кардинал Капрара тут же написал слезное письмо Пию VII, в котором он умолял папу быть чуть погибче…
Шарля Мориса – Аршамбо и Бозон – подписали брачный контракт Талейранов. Произошло это на вилле Талейрана в Нёйи.
На следующий день, 10 сентября, в мэрии 10-го округа Парижа на улице Верней имело место гражданское бракосочетание, а 11 сентября в церкви Эпинесюр-Сен, в окрестностях столицы, приходской священник обвенчал «молодоженов».
Пий VII, узнав об этом, был взбешен, но ничего уже не смог изменить.
И все же заключенный официальный брак не принес Талейрану тех результатов, на которые он рассчитывал: его жена по-прежнему являлась мишенью для насмешек и сплетен.
И Наполеон продолжил относиться к ней весьма холодно. Говорят, что уже при первом появлении супруги Талейрана в Тюильри он обронил следующую фразу:
– Я надеюсь, что примерное поведение гражданки Талейран заставит забыть легкомыслие мадам Гран.
На это якобы последовал такой ответ «прекрасной индуски»:
– Я не могла бы сделать лучше, чем последовать в этом отношении примеру гражданки Бонапарт.
Было это или нет, сказать трудно. «Но бесспорно одно – доступ Катрин в Тюильрийский дворец вскоре после замужества был закрыт» [233]233
212 Там же. С. 154.
[Закрыть].
Новоявленная мадам де Талейран тяжело переживала сложившуюся ситуацию. Однако теперь в их с Талейраном особняке жизнь закипела с новой силой: приемы следовали за приемами, в салоне толпились дипломаты, банкиры и вернувшиеся во Францию «бывшие» – так называемые «обломки старого режима». Но, увы, Катрин так и не стала царицей в этой среде, которая так и не начала считать ее своей.
Считается, что Талейрану принадлежат следующие слова: «Остроумная женщина часто компрометирует своего мужа, а вот глупая компрометирует лишь саму себя; в этом отношении я не мог надеяться найти жену, более одаренную» [234]234
213 Pichot.Souvenirs intimes sur Napoleon. P. 28.
[Закрыть].
Если он это и говорил, то, наверное, для того, чтобы как-то оправдать свой выбор…
* * *
Как бы то ни было, супруги с каждым годом начали все более и более отдаляться друг от друга. А потом они совсем расстались. Историк Жан Орьё по этому поводу пишет: «Эта женщина была его крестом. Он перестал ее любить. Тщеславие, глупость, болтливость мадам Гран возрастали вместе с увеличением объема ее талии» [235]235
214 Orieux.Talleyrand ou Le sphinx incompris. P. 408.
[Закрыть].
Внешняя привлекательность проходит с годами, это ни для кого не секрет. Но тогда на первый план выходит нечто иное. Но вот когда внешность – это главное достоинство, тогда дела совсем плохи.
В результате Катрин Гран стала ярким, однако «далеко не самым светлым эпизодом в жизни нашего героя. Но судьба вела его дальше, к новым испытаниям и искушениям» [236]236
215 Борисов.Шарль-Морис Талейран. С. 155.
[Закрыть].
Восхищение и благодарность Наполеону
Однако не стоит думать, что Талейран в 1801–1803 годах все свое время посвящал исключительно отношениям с Катрин и Шарлоттой. В эти годы он еще и весьма напряженно работал. Во всяком случае, при его непосредственном участии 9 февраля 1801 года был подписан Люневилльский мирный договор между Францией и Австрией. Этот договор означал конец Второй антифранцузской коалиции и послужил прологом к серии других мирных договоров с противниками Франции. Завершилось же все это Амьенским мирным договором, подписанным 25 марта 1802 года между Францией, Испанией и Батавской республикой, с одной стороны, и Англией – с другой. Этот договор завершил уже изрядно всем надоевшую войну между Францией и Англией, шедшую последние три года.
Их отношения с Наполеоном в это время были нормальными и весьма конструктивными. Да что там – нормальными! Талейран в прямом смысле этого слова объяснялся в любви к Первому консулу.
28 июня 1801 года, уезжая на воды в Бурбон-Ларшамбо, он писал Наполеону:
Генерал,
Я уезжаю с одним, но очень сильным сожалением о том, что удаляюсь от вас.
Чувство, связывающее меня с вами, мое убеждение в том, что моя привязанность к вашему предназначению, к вашим великим планам, может оказаться небесполезной для их осуществления, заставляет меня заботиться о своем здоровье, как никогда раньше. Без этой уверенности я отказался бы от путешествия, которое вы позволили мне совершить.
Я оставляю вас тоже страдающим, но наполненным той благородной страстью, которая не позволяет дать ни малейшего отдыха своему телу и душе. Уверяю вас, что никакой человеческой сущности не даны возможности такой возвышенной и действительно неутомимой деятельности, какими природа наградила вас.
То учто вы думаете, что вы говорите и что вы делаете, не является показным, и я чувствую, что мое отсутствие станет для меня очень серьезной потерей.
Позвольте мне повторить вам, что я вас люблю, что я удручен необходимостью уехать, что я с нетерпением жду возвращения к вам и что моя преданность кончится лишь с окончанием моей жизни [237]237
216 Lettres de Talleyrand a Napoleon. 1800–1809 ( http://www. le-prince-de-talleyrand.fr/napo.html)
[Закрыть].
13 сентября 1801 года Талейран написал Наполеону:
Генерал,
Я проникся тем, что вы только что сделали для моих родственников. Письмо, которое вы имели доброту мне написать, лежит у меня перед глазами, над всеми добрыми делами, что вы для меня сделали, что в вашей власти для меня сделать. Ничего не говорю вам о своей признательности, так как не нахожу выражений, которые могли бы ее выразить. Позвольте мне использовать слова, которые говорил своему владыке один из министров Генриха IV: с тех пор, как я связал себя с вашей судьбой, я ваш, в жизни и в смерти [238]238
217 Там же.
[Закрыть].
Это последнее выражение благодарности было связано с тем, что Наполеон удалил из списка эмигрантов имена двух братьев Талейрана, и это позволило им вернуть себе все свое имущество.
Читая подобные письма, мы видим, что в самом начале невозможно было себе и представить, во что выльются отношения этих незаурядных людей всего через несколько лет.
Замок Валансэ
Примерно в это же время, а точнее – 7 мая 1803 года, Талейран приобрел для себя прекрасное имение с замком Валансэ, что стоило ему, по разным данным, от 1,60 до 2,05 миллиона франков.
Его Катрин стала настоящей владелицей замка. Она занималась там всем, всем давала указания, организовывала многочисленные приемы. Часто она совершала конные прогулки вокруг замка, одетая в мужской костюм, и это привлекало к себе удивленное внимание окружающих. Короче говоря, «мадам де Талейран царила в Валансэ, окруженная гостями, юными питомцами, соседями вроде Годо д’Антрагов, а также толпами слуг и служанок» [239]239
218 Beau.Talleyrand. Chronique indiscrete de la vie d’un prince. P. 46.
[Закрыть].
Основа замка Валансэ – массивная каменная башня – была построена в конце X или в начале XI века. Строительство же непосредственно феодального замка было осуществлено в XIII веке неким Готье, сеньором де Валансэ. Затем по брачному договору замок перешел семейству Шалон-Тоннер, и те перестроили его, улучшив его оборонительную систему. В XV веке владение замком перешло к семейству д’Этамп, а в 1540 году Жак д’Этамп приказал снести старый замок и на его месте выстроил новый, который и сохранился до наших дней.
Имя архитектора, который провел работы, до нас не дошло. Но зато точно известно, что в середине XVII века семейство д’Этамп переживало тяжелые времена, а посему Валансэ было продано семье Шомон де ля Милльер. В 1766 году поместье перекупил генерал Шарль Лежандр де Вилльморьен, который провел существенную реконструкцию старых построек. А вот его сын, граф де Люсэ, префект консульских дворцов, чудом избежавший смерти во время революционного террора, уступил владение Талейрану. Произошло это так. Однажды Наполеон сказал:
– Господин де Талейран, я хотел бы, чтобы вы купили эту прекрасную землю, чтобы принимать там представителей дипломатического корпуса, знатных иностранцев, чтобы они стремились попасть к вам, и чтобы приглашение к вам служило наградой для послов тех монархов, которыми я буду доволен…
20 августа 1803 года Талейран, возвращаясь с лечения в Бурбон-Ларшамбо, писал Наполеону:
Генерал,
Прошу вас разрешить мне побывать в Валансэ, возвращаясь в Париж. Это было бы крайне полезно для дела и увеличит мое путешествие всего на двадцать пятьльё. Прошу у вас позволения остаться там на два дня. Сегодня мне сделали десятый душ; к концу августа лечение будет полностью закончено. Если вы удовлетворите мою просьбу, я буду в Париже в вашем распоряжении к 5 сентября; опоздание, включая переезд, составит всего три дня. Воды сделали мое состояние заметно лучше.<…>
Прошу вас, генерал, принять уверения в моем глубочайшем к вам уважении [240]240
219 Lettres de Talleyrand a Napoleon. 1800–1809 ( http://www. le-prince-de-talleyrand.fr/napo.html)
[Закрыть].
Роль Талейрана в убийстве герцога Энгиенского
А потом наступил 1804 год. Весной, после ареста объявленных «заговорщиками» генералов Моро и Пишегрю, Наполеон долгое время пребывал в ярости. Видя в этом деле «руку Лондона», он заявил, что напрасно его враги думают, будто он не может воздать им лично по заслугам за попытки его уничтожить. Эти слова услышал Талейран и поддакнул:
– Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная.
Это привело Наполеона в состояние полного бешенства, и вот тут-то и было впервые произнесено имя 32-летнего принца Луи Антуана Анри де Бурбона, герцога Энгиенского, последнего представителя рода Конде.
Это означало лишь одно – именно Талейран толкнул Наполеона на путь конфронтации с королевской семьей. И сделал он это по той простой причине, что согласие того с Бурбонами неизбежно означало бы не только полное отстранение самого Талейрана от власти, но, возможно, и его гибель. Говоря словами Поля Барраса, Талейран хотел создать между Бурбонами и Наполеоном «кровавую реку» [241]241
220 Memoires de Barras. P. 508.
[Закрыть].
Стендаль в своей книге «Жизнь Наполеона» пишет: «Талейран без устали твердил Наполеону, что спокойным за свою династию он сможет быть только тогда, когда уничтожит Бурбонов» [242]242
221 Стендаль.Жизнь Наполеона. С. 378.
[Закрыть].
При этом, играя в деле герцога Энгиенского активную роль, Талейран старался, как и всегда в подобного рода случаях, оставаться в тени.
Позднее, уже в 1809 году, Наполеон в гневе восклицал, обращаясь к своему министру:
– Кто меня побуждал к наказанию этого человека, этого несчастного герцога Энгиенского? Кто мне раскрыл тайну его местонахождения?
Безусловно, нельзя возлагать всю ответственность за произошедшую кровавую драму на одного Талейрана. В конечном итоге решение принимал и роковой приказ отдавал не он, а Наполеон. Однако именно его министр сообщил ему первые сведения о несчастном герцоге.
Граф Шарль Даниель де Талейран-Перигор – отец князя Ш. М. де Талейрана
Графиня Александрина Элеонора де Талейран-Перигор – мать князя Ш. М. де Талейрана
Поль Баррас
Жозефина Богарне (1763–1814), жена Наполеона, императрица до 1809 года
Талейран, епископ Отенский
Специальная обувь Талейрана
Графиня де Флао с ребенком
Талейран. 1780-е гг.
Наполеон Бонапарт
Талейран. 1801 г.
Мадам Гран Мадам де Сталь
Талейран. Фрагмент картины Давида «Коронация Наполеона»
Многоликий Талейран. Карикатура начала XIX в.
Одна голова кричит: «Да здравствует король!»; другая: «Да здравствует император!»; третья: «Да здравствует свобода!»
Император Александр I
К. В. Нессельроде
Тильзитская встреча
Эдмон де Талейран-Перигор
Герцогиня Курляндская
Встреча в Эрфурте
Император Александр I
Императрица Жозефина принимает Александра I в Мальмезоне. Май 1814 г.
Герцог Веллингтон
Роберт Каслри
Талейран на Венском конгрессе
Жозеф Фуше
Князь Меттерних
Талейран. 1817 г.
Людовик XVIII
Луи Филипп
Коронация Карла X
Талейран – посол в Лондоне. 1834 г.
Мадам Гран. 1820-е гг.
Доротея, герцогиня де Дино
Замок Валансэ. Современная фотография
Гробница Талейрана
Памятник Талейрану в замке Валансэ
8 марта 1804 года он писал Наполеону о раскрытом заговоре:
Его участники – люди фруктидора и вандейцы, которые им помогают. Ими руководит принц из дома Бурбонов. Цель состоит, несомненно, в том, чтобы убить вас. Вы имеете право на личную оборону [243]243
222 Castelot.Talleyrand ou Le cynisme. P. 215.
[Закрыть].
По мнению Ю. В. Борисова, этот документ «не дает оснований для нескольких толкований. Тем не менее делались попытки доказать, что это письмо было написано секретарем Талейрана Перре, искусно подделывавшим почерк и подпись своего начальника. Но такая версия не выдерживает критики. Перре пришел на работу в министерство только в 1806 году» [244]244
223 Борисов.Шарль-Морис Талейран. С. 189.
[Закрыть].
Конечно же Талейран сделал все, чтобы уничтожить это письмо, но его видели. В частности, секретарь Наполеона Меневаль потом признавал: «Это письмо было полностью написано рукой Талейрана и подписано им» [245]245
224 Castelot. Talleyrand ou Le cynisme. P. 216.
[Закрыть].
9 марта 1804 года Наполеон наскоро собрал тайный совет, в который входили ближайшие его соратники Камбасерес, Лебрён, Талейран, Фуше и министр юстиции Ренье. Собрал их Наполеон не для того, чтобы узнать их мнение, а для одобрения и поддержки захвата герцога Энгиенского.
Талейран и Фуше, тоже опасавшийся мести Бурбонов, решительно выступили «за».
Единственным, кто попытался высказаться «против», оказался Второй консул Жан Жак Режи де Камбасерес.
На это Наполеон заявил:
– Я сумею покарать заговорщиков, и голова виновного послужит мне оправданием.
– Осмелюсь думать, – возразил Камбасерес, – что ваша суровость не дошла бы до такой степени…
– Знайте, – перебил его Наполеон, – что я не собираюсь щадить тех, кто подсылает ко мне убийц.
Камбасерес попытался сказать что-то еще, но Наполеон язвительно заметил:
– Что-то вы стали излишне скупы на кровь ваших королей; вы – человек, голосовавший за смерть Людовика XVI.
Испуганный Камбасерес тут же замолк.
В этом деле имелось лишь два затруднения: во-первых, герцог жил не во Франции, а в Бадене, а это было независимое государство. Во-вторых, он решительно никак не был связан с каким-либо заговором против Наполеона. Первое препятствие для последнего было несущественным: он уже тогда распоряжался в западной и южной Германии как у себя дома. Второе препятствие тоже особого значения не имело, так как Наполеон уже заранее решил судить герцога Энгиенского военно-полевым судом, который за доказательствами никогда особенно не гнался.
* * *
Герцог Энгиенский спокойно жил в небольшом городке Эттенхейме, не подозревая о страшной угрозе, нависшей над его головой. В ночь с 14 на 15 марта 1804 года отряд французской конной жандармерии, подчинявшийся генералу Орденеру, вторгся на территорию Бадена, вошел в Эттенхейм, арестовал герцога Энгиенского и увез его во Францию. И что удивительно, баденские официальные власти не показали никаких признаков жизни, пока происходила вся эта операция.
О начале этих ужасных событий мы знаем от самого герцога Энгиенского, так как сохранился его дневник, который он вел по дороге из Эттенхейма в Страсбург: «В четверг 15 марта в пять часов (пополуночи) мой дом в Эттенхейме окружили эскадрон драгун и жандармские пикеты; всего около двухсот человек, два генерала, драгунский полковник, полковник Шарло из Страсбургской жандармерии. В половине шестого выломали дверь. Бумаги мои изъяты, опечатаны. Довезен в телеге между двумя рядами стрелков до Рейна. Посажен на корабль курсом на Риснау. Сошел на землю и пешком добрался до Пфортсхейма. Обедал на постоялом дворе» [246]246
225 Шатобриан.Замогильные записки. С. 216.
[Закрыть].
До 18 марта арестованный герцог находился в Страсбурге, а 20 марта он был привезен в Париж и заключен в Венсеннский замок. Вечером того же дня собрался военно-полевой суд, обвинивший герцога Энгиенского в том, что он получал деньги от Англии и воевал против Франции. В три часа ночи 21 марта 1804 года несчастный, которому не дали даже сказать слова в свое оправдание, был приговорен к смертной казни.
Председатель суда генерал Юлен хотел написать Наполеону ходатайство о смягчении приговора, но генерал Савари, специально посланный из Тюильри, чтобы следить за процессом, вырвал у Юлена перо из рук и заявил:
– Ваше дело кончено, остальное уже мое дело.
Через пятнадцать минут герцог Энгиенский был выведен в Венсеннский ров и расстрелян.
По сути, «суд был пустая комедия, действительный приговор исходил от Бонапарта» [247]247
226 Мережковский.Наполеон. С. 182.
[Закрыть].
Шатобриан приводит очень важное уточнение о том, что Наполеон «распорядился заготовить все приказы касательно узника Венсеннского замка.
Один из этих приказов гласил, что, если суд приговорит герцога Энгиенского к смерти, приговор надлежит привести в исполнение немедленно» [248]248
227 Шатобриан.Замогильные записки. С. 217.
[Закрыть].
Сразу после расстрела возник и стал распространяться слух, что именно герцога Энгиенского Кадудаль и его сообщники планировали пригласить на французский престол после того, как будет покончено с Наполеоном. Все это была очевиднейшая клевета: несчастный герцог никогда не бывал в Англии и никогда не встречался ни с Моро, ни с Пишегрю, ни тем более с Кадудалем.
Таким образом, Венсеннский ров, где был расстрелян невинный потомок Бурбонов, стал важной ступенью, приведшей Наполеона прямиком на императорский трон. По определению Д. С. Мережковского, он «есть рубеж между старым и новым порядком» [249]249
228 Мережковский.Наполеон. С. 184.
[Закрыть].
Анализируя вышеописанные события, Шатобриан писал в своих знаменитых «Замогильных записках»: «Изучив все факты, я пришел к следующему выводу: единственным, кто желал смерти герцога Энгиенского, был Бонапарт; никто не ставил ему эту смерть условием для возведения на престол. Разговоры об этом якобы поставленном условии – ухищрение политиков, любящих отыскивать во всем тайные пружины. Однако весьма вероятно, что иные люди с нечистой совестью не без удовольствия наблюдали, как первый консул навсегда порывает с Бурбонами. Суд в Венсенне – порождение корсиканского темперамента, приступ холодной ярости, трусливая ненависть к потомкам Людовика XIV, чей грозный призрак преследовал Бонапарта…
Что же до господина де Талейрана, священника и дворянина, он выступил вдохновителем убийства; он был не в ладах с законной династией. <…>
Трудно отрицать, что господин де Талейран подвиг Бонапарта на роковой арест, вопреки советам Камбасереса. Но так же трудно допустить, что он предвидел результат своих действий. Если он позволил себе дать роковой совет, то, разумеется, оттого, что недооценил возможных последствий» [250]250
229 Шатобриан.Замогильные записки. С. 219.
[Закрыть].
По мнению Шатобриана, Талейрана «не смущала проблема добра и зла, ибо он не отличал одного от другого: он был лишен нравственного чувства и потому вечно ошибался в своих предвидениях» [251]251
230 Там же.
[Закрыть].
Другой современник Наполеона Стендаль приводит очень интересные слова будущего императора, пытавшегося оправдать чрезмерную жестокость в отношении герцога Энгиенского исходившей от него угрозой его собственной жизни: «Министры настаивали на том, чтобы я приказал арестовать герцога Энгиенского, хотя он проживал на нейтральной территории. Я все же колебался. Князь Беневентский (Талейран тогда еще не был князем. – С. И.)дважды подносил мне приказ и со всей энергией, на которую он способен, уговаривал меня подписать его. Я был окружен убийцами, которых не мог обнаружить. Я уступил лишь тогда, когда убедился, что это необходимо. <…> Мое законов право на самозащиту, справедливая забота о спокойствии общества заставили меня принять решительные меры против герцога Энгиенского. Я приказал его арестовать и назначить над ним суд. Он был приговорен к смертной казни и расстрелян. <…> Разве не все средства являются законными против убийства?» [252]252
231 Стендаль.Жизнь Наполеона. С. 365–366.
[Закрыть]
Позаботиться хоть о каких-то доказательствах «вины» несчастного герцога Наполеону даже не пришло в голову. Зато на это не могло не обратить внимание ближайшее окружение Наполеона и так называемое общественное мнение. Тот же Стендаль, например, писал:
«После того как герцог Энгиенский был казнен, при дворе говорили, что его жизнь была принесена в жертву. <…> Я слышал от генерала Дюрока, что императрица Жозефина бросилась к ногам Наполеона, умоляя его помиловать молодого герцога; Наполеон с досадой отстранил ее; он вышел из комнаты; она ползла за ним на коленях до самой двери» [253]253
232 Там же. С. 369–370.
[Закрыть].
Большинство историков также сурово осудили убийство Наполеоном герцога Энгиенского. Так, например, Эмиль Людвиг в книге «Наполеон» написал: «Никто и не вспомнил бы об этом расстреле, не иди речь о Бурбоне – символе коронованных правителей Европы. Таким образом, этот поступок консула был наглым вызовом европейским тронам и многим миллионам европейцев, веривших в то, что королевская власть дается Божьей милостью. Он стал сигналом к борьбе против диктатора, который никогда раньше не прибегал к террору» [254]254
233 Людвиг.Наполеон. С. 189.
[Закрыть].
