Текст книги "Неверное пророчество (СИ)"

Автор книги: Сергей Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

То, что зверь увидел внизу было удивительно и необъяснимо – из скалы на небольшой выступ, извиваясь и кряхтя выползал маленький человек. Он, не останавливаясь, выбирался из невидимой норы, пока не сорвался. Ребенок закричал и полетел вниз. Крик оборвался. Темная, тяжелая вода поглотила его, но через пару мгновений на поверхности показалась маленькая головка, руки беспорядочно забили по воде. Кошка глянула на лодку – находившиеся в ней, заметили тонувшего, и даже попытались развернуть судно, но они явно не успевали.

Зверь глухо зарычал и, вдруг, без разбега, с места, совершил головокружительный прыжок, и, расставив лапы, как это принято у кошек, полетел вниз. Перед самой водой рысь собралась и, словно, камень, подняв кучу брызг, вошла в воду. Через секунду она вынырнула, покрутила головой, сориентировалась и поплыла к захлебывающемуся ребенку. Схватив зубами его за шиворот крепкой кожаной курточки, зверь поплыл навстречу, все-таки, развернувшейся лодке.

Беглецам везло, река сама уносила их от преследователей. Посудина попала в струю, гнавшую её от берега, к середине реки, где течение было быстрей. Лео поднялся.

– Вставайте, теперь они нас не достанут.

Марианна села и сразу схватила орка за голову. Тот дернулся.

– Тихо, тихо. Дай я посмотрю, что случилось.

Разглядев, она болезненно сморщилась. Стрела эльфа срезала правое ухо мальчика и оно, куском мяса, болталось сейчас у самой шеи. Ухо держалось лишь на небольшой ленточке плоти. Во время выстрела лодка прыгнула на волне, орк качнулся и это спасло его от верной смерти – стрела летела прямо в глаз.

– Сиди, я сейчас! – девочка бросилась к своему мешку и развязав достала чистую тряпку. Как всегда, когда она переставала думать о себе, она действовала хладнокровно и решительно.

– Ну-ка намочи, – приказала она эльфу.

Закусив губу, она протерла от подсыхающей крови место раны и посмотрела на эльфенка.

– Что будем делать?

Горзах потрогал рукой болтавшееся ухо и заговорил первым. Марианна, не понимая, смотрела на него и удивлялась. 'Крепкий какой! Даже не стонет. Я бы, наверное, сейчас орала во все горло'.

– Он говорит – отрезайте, – перевел Леонойль.

Глаза девочки расширились и стали совсем зелеными.

– Опять? Ты сможешь? – она повернулась к эльфу и с мольбой посмотрела на него.

– Нет, нет, – эльфенок сразу отказался. – Я его резать не буду. Ты же уже занималась этим. А тут, вообще, быстро – раз и готово.

Девочка, поняла, что все придется делать ей.

– И воды горячей нет..., – пробормотала она.

Пока они разговаривали, Горзах, вдруг совершил то, что сразу разрешило проблему. Левой рукой он оттянул болтавшееся ухо, а правой, зажатым в ней топориком, быстро чиркнул по оставшейся плоти. В этот раз он все-таки ойкнул.

Марианна и эльфенок с открытыми ртами смотрели на него. Мгновенная операция, на миг шокировала их.

– Ну, ты даешь! – наконец выговорила девочка. Она опять взяла голову мальчика, и обтерла вновь пошедшую кровь. – Сейчас забинтуем. Галейнерия немного еще осталась. Так, что быстро заживет.

Через полчаса жизнь на судне наладилась. Горзах с замотанной тряпкой головой и эльфенок сидели на веслах. Они не гребли, река сама несла их в неизвестность. Лишь изредка поправляли, начавшую разворачиваться лодку. Марианна прибрала раскиданные вещи, прошла в нос лодки и присела лицом к спутникам.

– Где будем ночевать? И, вообще, ребята, что дальше делать будем? До реки, как мы хотели, мы дошли, теперь что?

Те молчали, сегодняшняя встреча с эльфами подтвердила их опасения о том, что все вместе они не нужны никому – ни эльфам, ни людям, ни тем более оркам.

– Что же, – так и не дождавшись ответа, продолжила она. – Будем плы...

Закончить она не успела.

– Смотри! – вскакивая, закричал эльф. – Вон, на скале!

Марианна резко развернулась, но заметила лишь, как что-то, похожее на продолговатый мешок рухнуло с обрыва в воду.

– Что там?

– Ребенок! Он сейчас утонет!

Теперь и девочка увидела появившуюся над волной головку. 'Да, что же это?! Опять дитя! Не может быть!' Но вслух сказала совсем другое:

– Что смотрите? Быстро разворачивайте! Подгребайте туда!

Однако, тяжелая долбленная посудина, двигалась совсем не так, хотелось ей. Ребята работали веслами изо всех сил, но все равно, поворот получался слишком медленным.

– Утонет! – Марианна похолодела, делать было нечего – надо прыгать и плыть. Она схватилась за борт, закинула ногу и приготовилась прыгать.

– Подберете нас!

Но прыгнуть она так и не успела. Со скалы, вдруг, сорвался какой-то зверь и мелькнув в воздухе, плюхнулся в воду рядом с ребенком. Над водой показалась круглая голова с треугольными ушами, она покрутилась и зверь, подхватив пастью утопленницу, направился прямо к лодке.

– Гребите туда! – закричала девочка, видя, что гребцы застыли, глядя на свершившееся чудо.

– Опять рысь, – прошептал эльфенок и начал загребать своим веслом.

Кошка подплыла под самый борт, мощным гребком обеих передних лап, вытолкнула себя из воды, так что ребенок в зубах оказался прямо перед Марианной. Девочка автоматически протянула руки и схватила малыша. От толчка она села на дно, но ребенка удержала.

Рысь опять плюхнулась вниз и скрылась под водой. Вынырнув, она выдохнула струйки воды и снова повторила маневр. На этот раз она вырвалась из воды, передние лапы зацепились за борт, и зверь одним движением оказался в лодке. Не обращая ни на кого внимания, кошка прошла на корму, влезла на ящик для рыбацких снастей и, фыркая, отряхнулась. Потом улеглась и прикрыла глаза.

Конец первой истории

Неверное пророчество

История вторая

Трус

Драка была в самом разгаре. Прибывшие к трактиру стражники, сначала достали трубки и покурили – пусть драчуны выпустят пар – потом достали деревянные дубины, которые использовали в таких случаях и взялись за дело. Они, не разбираясь, начали колотить березовыми крепкими палками по спинам и головам дерущихся.

Один из драчунов, невысокий, корявый парень с хитрыми бегающими глазами, сразу, как только получил первый удар дубинкой по спине, остановился и, поняв, кто его ударил, мгновенно ввернулся в толпу зрителей. Двое других – бугаи с бритыми налысо головами, краснолицые и толстогубые – сначала никак не отреагировали на, колотивших их по необъятным спинам, стражников. Они орали, размахивали кулаками, величиной со среднего размера капустный кочан, но никак не могли достать крутившегося между них сухопарого парня, в разорванной на груди рубахе.

Тот же, успевая уворачиваться от страшных кулаков – сам успел разбить носы и губы обоим амбалам. Всем зевакам было ясно, что попади они хоть раз по парню, его бы размазало по стене. Поэтому, хотя, здоровяки и были местными, а парень приезжим, все равно, все зрители поддерживали его. После того, как хороший удар дубинкой по рукам толстопузого драчуна, заставил того заорать, наконец и до них дошло, что пора остановиться.

– Все, все, – замахали руками оба тяжеловоза и сразу привычно загнусили: – Старшина, мы не виноваты...

– Идите отсюда, бездельники! – прикрикнул тот и добавил крепкое словцо. – Когда работать уже начнете? Целыми днями на торжище...

Все местные знали, что гнев старшины притворный, банда Хлыста – так звали парня, ускользнувшего первым – находится под личным покровительством этого служаки, платит ему мзду, а иногда и обделывает делишки по его наводке.

– А этого в холодную! – скомандовал он, показывая на парня, хмуро глядевшего на представителей власти. – Устроил тут, черт знает, что! У нас городок тихий, мы такого не любим...

Зеваки встретили смешками фарисейскую речь старшины, но под его грозным взглядом все стали расходиться, не подымая глаз. Никому не хотелось иметь врагом Выргула – Старшины Стражи городка Коровард. Он был злопамятен, и, если, сильно невзлюбит, мог легко довести дело до пыточной.

Однако, нашелся один, кого не смутил подозрительный взгляд Выргула. Пожилой крепкий мужчина с висевшем на поясе мечом, выдвинулся из разбредавшейся толпы и спросил:

– Уважаемый, а за что парня в кутузку? Может сначала, надо было расспросить как было дело?

Выргула вскинулся и хотел было осадить наглеца, но взглянув на его одежду и поймав взгляд холодных серых глаз, сразу сменил тон. Спрашивающий был нездешний – судя по богато украшенному оружию и походному плащу из дорогой ткани, человек не простой. Затыкать рот такому, могло вылезти боком. Старшина быстро сориентировался в новой ситуации и ответил:

– Простите, сударь, мы именно это и хотим сделать. Или вы думаете, мы сразу, без разбирательства, кидаем человека за решетку? Нет, у нас город добропорядочный и мы всегда поступаем по закону.

Услышав из уст Старшины такие удивительные речи, расходившиеся зрители опять остановились, с любопытством рассматривая человека, осмелившегося поучать самого всемогущего Выргулу. Однако, Старшина одарил зевак таким яростным взглядом, что все тотчас вспомнили о неотложных делах, что ждут их где-то не здесь.

Оставшись один в обществе незнакомца, он постарался сделать приветливое лицо. Это удалось с большим трудом, злоба душила Старшину – чтобы в своей вотчине, где он был бог и царь, метать бисер перед каким-то приезжим – но, он был умен и понимал, что, не узнав чин незнакомца, начинать ссору глупо. Незнакомец мог оказаться каким-нибудь чином из Управы или того хуже – самодуром-богачем.

– Вы довольны нашим городом? – выдавил он. – Хороший городок, но вот есть шваль, которая такими вот делами портит все впечатление. Приходится вмешиваться нам, дабы всякие проходимцы не мешали достойным людям.

Речь прозвучала так, что было понятно – в городе достойны только двое: Сам Старшина и незнакомец.

– Прошу, меня извинить – дел много, надо идти. А вы, сударь, не подскажите по каким делам в нашем городе?

Выргула чувствовал себя неловко под этим взглядом. Все время, пока он говорил, незнакомец так и не спускал с него совершенно не смягчившихся холодных глаз.

– Так я пойду?

Только сейчас тот ответил:

– Вы идите, а вот его, – мужчина, зажатой в руке перчаткой, показал на парня, которого держали двое стражников, ждущих в отдалении своего командира, – отпустите. Я все видел и под присягой могу подтвердить, что виноваты во всем те, кого вы сразу отпустили...

Он опять замолчал и положив руку на рукоять меча, вопросительно глядел на Старшину. Вопрос о своих делах он оставил без ответа. Выргула совсем разозлился и уже напрямую спросил:

– Сударь, представьтесь, пожалуйста, а то разговариваем, а как обращаться к друг другу не знаем, – в конце он, все-таки, попытался смягчить свой тон.

– Корад Славуд, представитель Короны. Еду с инспекцией по войсковому снабжению.

Выргула чуть не поперхнулся. 'Как чувствовал, – подумал он. – Слава богам, вовремя сообразил. А эти, на пристани, они, что спят там? – разозлился он, вспомнив про своих людей, встречавших прибывающие по реке суда. – Представитель Короны в городе, а я ни сном, ни духом... Надо бежать, предупредить свата на главных складах, это явно, по его душу'. Старшина мгновенно забыл про парня, которому хотел задать трепку – предварительно, конечно, вытряхнув все карманы – за то, что устроил свару с его людьми. Он махнул стражникам и громко приказал:

– Отпустите человека! Вот этот достойный гражданин ручается за него.

Стражники недоуменно переглянулись – с каких это пор, ручательство какого-то приезжего стало достаточным для Выргулы? – но переспрашивать не решились и отпустили задержанного.

– Где твои вещи?

– В корчме. Вы же все видели, чего спрашиваете? – парень был на взводе, казалось он опять готов броситься в драку.

Корад усмехнулся.

– Ты успокойся, я только спросил. Я не видел тебя с вещами, поскольку пришел позже. Поэтому вопрос уместен. Раз остались в зале, давай вернемся туда и, если, ты не против, посидим и поговорим. У меня к тебе дело. Я Королевский Инспектор.

– Какое может быть дело у высокородного господина к бродяге?

– Не сомневайся, есть кое-что. А насчет родовитости, в наше время, это легко поправимо. Пошли.

Увидев вошедших, хозяин корчмы, сам стоявший за дощатым прилавком, широко раскрыл глаза и обратился к парню:

– А я думал, ты уже в холодной? Как это Выргула тебя отпустил?

Парень промолчал, за него ответил Славуд:

– Ваш Старшина человек принципиальный, как только узнал, что произошло на самом деле, сразу же отпустил молодого человека. Я думаю, стражники сейчас уже ловят тех, кто начал драку.

В голосе Инспектора прозвучал едва слышный сарказм. Хозяин все понял и от души расхохотался:

– Ой, спасибо, рассмешили!

Рядом, опершись на прилавок, стоял подросток в заляпанном соусом фартуке. Отсутствующая улыбка того говорила, что он где-то далеко, в своих мечтах. Хозяин толкнул его, и показал на вошедших. Служка очнулся, поправил полотенце на плече и потрусил к гостям.

– Иди, забери свои вещи и пересаживайся ко мне.

Корад отстегнул меч, прислонил его к стене, присел и махнул официанту. Парень не стал возражать, и прошел в дальний угол у самого выхода на кухню. Там хозяин усаживал гостей попроще. Столы здесь были без всякого покрытия, голые доски, а вместо стульев, стояли грубые лавки. Взяв свое, парень вернулся к столу Инспектора. Тот показал на стул напротив себя:

– Садись.

Вдруг он привстал, что-то заинтересовало его.

– Разреши посмотреть.

Инспектор протянул руку. Парень на мгновение замялся, но потом решился и подал свое оружие. Во взгляде, которым он провожал саблю светилась гордость.

– Ничего себе, – Корад задумчиво разглядывал клинок. – Редкий гость в наших краях – сабля степняков. Но сделана гномами. Отличный клинок.

Он задвинул саблю обратно в ножны и передал парню.

– Откуда она у тебя?

Однако он тут же отменил свой вопрос.

– Подожди, ничего не говори. Давай лучше сначала выпьем и перекусим. А потом уже и поговорим. И давай, все-таки познакомимся, а то я даже имени твоего не знаю. Как зовут меня ты слышал.

– Соболь. Зовите меня Соболь.

Корад вскинул удивленные глаза.

– Но это ведь... Это же не имя? Как мне помнится, так зовут ценного зверька из северных лесов. Это прозвище?

– Теперь меня зовут только так. Я забыл свое имя, я его не достоин.

– Хм, ладно, Соболь, так Соболь. Не хочешь говорить, значит есть почему.

В это время служка уже убрал то, что на столе стояло до этого, перестелил скатерть и расставлял чашки с закусками. Инспектор заметил, что парень непроизвольно сглотнул слюну, разглядывая блюда. 'Голодный', – сообразил он.

К столу подошел сам круглолицый хозяин. С загадочным выражением он развернул полотенце, которым прикрывал большую бутылку.

– Для дорогих гостей! – он торжественно оставил на стол штоф из зеленого толстого стекла. – Грамонт. Самый юг. Последний привоз был три года назад. Только у меня осталось.

Инспектор взял бутылку и осмотрел смоляную печать на пробке. Улыбнулся и покачал головой.

– Ну, хозяин, удивил. Точно Грамонтское. Давно не пил такого, спасибо!

– Что-нибудь еще? – склонился тот. После того, как он узнал кто его гость, подобострастная улыбка не сходила с его лица.

– Нет пока. Я все заказал.

– Хорошо. Если, что-то понадобится, я всегда здесь. Вам открыть? – Хозяин показал на бутылку.

– Не надо. С этим я пока сам справляюсь.

Как только он ушел, Корад отломил печать, с усилием, так что на руках вздулись мышцы, выдернул пробку и разлил вино по бокалам. Он, взял свой, подождал, когда парень тоже поднял бокал и предложил:

– Ну, Соболь, за знакомство!

Оба выпили: Инспектор неторопливо и смакуя; Соболь быстро, большими глотками.

– Давай ешь! Я уже перекусил немного до этого, так, что почти сыт.

Дважды приглашать не пришлось. Парень сразу навалился на нарезанное на доске холодное отварное мясо. По-деревенски, он насыпал соль прямо на доску, макал туда куски мяса и с ходу отправлял в рот.

– Не торопись. Сейчас обещали зажарить баранью ногу, оставь места для нее.

Соболь смутился, поняв, что Корад заметил его голод.

– Давно мяса не ел, – пояснил он.

– Похоже, ты, вообще, давно не ел, – усмехнулся Инспектор. – Из каких ты мест, Соболь?

– Я с Севера, из лесов, – проглотив очередной кусок, ответил тот.

– А похож на степняка. И оружие у тебя соответствующее. Такие сабли у кочевников, что живут за землями орков.

Парень остановился, отложил нож, которым отрезал мясо и посмотрел в глаза собеседника. Черные живые глаза Соболя, казалось, стали еще чернее.

– Я не буду говорить про своих родных, про свою семью. Вы хотели предложить мне какое-то дело, вот давайте об этом и поговорим.

– Не спеши. Вон как раз несут баранину, давай еще выпьем и перекусим.

Корад Славуд официально числился при Королевском Интендантстве и занимался вопросами поставок в армию всего, без чего она жить не может: от сала, вытопленного из павших свиней, для смазки сапог, до выплавки стали для изготовления всех тех штук, которыми солдаты разных армий любят калечить и убивать друг друга.

Кем он был на самом деле, знал только его непосредственный начальник Лорд Коолисе, и еще несколько человек, составляющих его немногочисленную команду. Даже сам король Дугавик, который не раз подписывал указ о награждении Корада за специальные заслуги перед Престолом, не знал его в лицо. Хотя был наслышан о его подвигах и не раз просил главу разведки представить Славуда ко Двору. Ему и в голову не приходило, что тот напомаженный и не очень умный интендант-инспектор, который иногда появлялся при дворе и есть знаменитый агент.

Городок Коровард стоял на выгодном месте где сливались две реки – Белая и Яргунь. Отсюда шел самый короткий путь по суше к эльфам в Хаарканоэль, и дальше к Синей Горе. Отсюда же можно было по суше быстро добраться до пограничных княжеств. Так, что город являлся одной большой перевалочной базой, где товары перегружались с малых речных барж в большие, которые шли дальше, к морю; или в телеги караванов, идущих в княжества или к эльфам. Правда путь к остроухим нынче был заказан, черная кошка после начала войны пробежала между людьми и эльфами.

То, что Корад Славуд сейчас находился в этом городишке, было совсем не связано с интендантством. Война, которая так долго нависала над этими землями, наконец, началась и Славуд должен был своими глазами увидеть, что творится там за рекой, и скоро ли ждать полчищ Хорузара Разрушителя на землях Короны.

Всех своих агентов Корад воспитал сам. Он отбирал их на улицах в городских окраинных трущобах, в приютах, в тюрьмах для малолетних преступников и в других столь же романтичных местах. У него было одно правило – у агента не должно быть родственников. Горький опыт, полученный еще в молодости, убедил его, что это необходимое условие.

Корад поставил бокал на стол.

– Прости еще раз, но я все-таки вернусь к твоей семье. У меня только один вопрос – они живы?

Соболь толчком отодвинул доску с мясом. Губы его сжались в прямую щелку. Он прищурил глаза. Ощущение было такое, что он опять сейчас кинется в драку. Однако, через мгновение он расслабился и негромко ответил:

– Хорошо. Я ваш должник, поэтому скажу. Но больше, никаких вопросов о них. Вся моя семья умерла.

Парень замер, глаза его потухли – он словно забыл где находится.

– Извини, Соболь. Я только это и хотел услышать. Теперь я готов рассказать тебе про свое предложение.

– Я слушаю, – глухо ответил тот, возвращаясь в корчму.

– Видишь ли, я связан с армией и иногда занимаюсь вербовкой новобранцев.

– Если, вы хотите, чтобы я пошел в солдаты, то вы не по адресу. Я не могу.

– Ты погоди, не отказывайся сразу. Мне нужны люди для специальной работы. Их, конечно, можно назвать солдатами, но воюют они, чаще всего в одиночку. При этом они неплохо зарабатывают, – Славуд улыбнулся. – Столько, что могут есть мясо даже на завтрак.

– Вы из Тайной Службы?

– Тише, тише, – инспектор оглянулся. – Не надо упоминать это ведомство всуе. Я не буду подтверждать или опровергать твою догадку. Обо всем узнаешь, как только примешь мое предложение.

– Я, действительно, не могу быть солдатом, – парень смело глядел в глаза агента. – Я трус.

Корад поперхнулся и прикрыл рот платком.

– Прости, не расслышал. Кто ты?

– Я трус, – снова повторил Соболь.

– А вот это, то что я видел полчаса назад? Когда ты ввязался в драку с голыми кулаками с тремя подонками? При этом они ведь тебя не трогали, я видел – они пристали к тому крестьянину с детьми.

– Да, это так, – юноша замялся. – У них же не было оружия. И просто нельзя же давать зажравшимся скотам грабить честного человека. Он все лето горбатился на своем поле, сейчас продал свою кукурузу, а эти заберут его деньги? Нет, это не честно.

– Молодой человек, – агент смотрел на парня как на диковинку. – Я прожил жизнь и знаю, что эти, как вы правильно их назвали, скоты, убили бы вас за милую душу и никто здесь не вступился бы за вас. Даже тот крестьянин, я видел – как только вы сцепились с бандитами, сразу сбежал из корчмы. И, кстати, а почему вы не воспользовались своей саблей?

– Я же сказал, у них не было оружия. Не буду же я рубить безоружных.

– Юноша, вы меня удивляете все больше и больше, – инспектор удивленно качал головой. – Значит, говоришь – трус.

Соболь кивнул. Корад не выдержал и засмеялся.

– Мне бы с десяток таких трусов и, тогда, я бы никого не боялся.

Увидев, что парень готов обидеться, он остановился.

– Все, все, прости, давай серьезно. Я, все равно, готов тебя взять. Скажем так – с испытательным сроком – если ты вдруг, действительно, окажешься тем, кем себя считаешь, что ж – мы расстанемся.

– Можно я подумаю?

– Думай до конца ужина. Ответ мне нужен сегодня, так как, возможно, завтра меня здесь уже не будет.

– Хорошо. Я скажу.

– Тогда давай навались. Нога великолепна.

****

Соболь устал, но попросить отдых, было выше его сил. Раз Корад может, значит и я могу, он вскинул саблю и опять бросился в атаку. Агент улыбнулся, шагнул в сторону, и, вдруг, его прямой узкий меч уперся острием в горло юноши.

– Черт! – выругался тот. – Да как же это?

Славуд казался Соболю очень старым – хотя тому едва минуло сорок лет. Для девятнадцатилетнего парня, сорок казалось концом жизни. И то, что он никак не может победить этого старика бесило его.

– Я тебе уже говорил – ты слишком увлекаешься. Я тебя обманываю, показываю, что открыт, ты веришь и опять нарываешься. Включай мозги.

Корад подошел к дереву где лежали снятые с лошадей сумы, достал тряпку и протер меч.

– Все. Хватит на сегодня. Давай, пообедаем, вечером еще занятие по основному делу.

Он спрятал меч в ножны и положил оружие возле сум. Соболь тоже убрал саблю и занялся делами: расстелил плащ, заменявший им стол и выставил немудрящие закуски. Насколько привередлив был Славуд, попадая в очередной город и обедая в дорогом заведении, настолько же неприхотлив он был в походе. Обходился тем, что было у них в этот раз. Надо отдать ему должное, голодать, как во время своего прежнего одинокого странствия, Соболю не приходилось.

Казной инспектор был не обижен, в городах они ели и ночевали в гостиницах, которые лесному жителю казались не беднее дворца. Попадались даже такие, где в комнатах вода шла из крана из стены, а помыться можно было в специальной комнате прямо в номере. Юноша не представлял даже, сколько стоит такой номер. Ему и в голову не приходило, что его работодатель специально селится в таких гостиницах, чтобы приучить его к подобному уровню комфорта – работать придется в разных условиях, и везде надо быть своим.

Тогда, после драки и совместного ужина, Соболь согласился на предложение Корада. По сути он ничего не терял – имущества у него не было, только то, что на нем и трофейная сабля. Где-то в глубине души он и сам склонялся к тому, чтобы вступить в армию. Стрелять из лука он умел с детства – учили и отец, и мать. С саблей, как ему казалось до встречи с Корадом, тоже умел обращаться. Армия – это все-таки постоянный кусок хлеба. Единственное, почему он до сих пор не подошел ни к одному из многочисленных вербовщиков, встреченных по дороге, было то, о чем он признался Инспектору – его трусость. Юноша боялся опозориться.

До сих пор по ночам, его мучил кошмар из прошлой жизни: как сквозь огонь он видит, что убивают младшую сестру, последнюю из оставшихся в живых, а он не может заставить себя прыгнуть в горящий дом. Соболь просыпался в холодном поту, пил воду и до утра потом ворочался, не в силах заснуть.

Корад купил его тем, что пообещал отпустить, как только убедится в его трусости. А то, что он смог высказать инспектору свой самый большой секрет – словно облегчило, его. Никому он так прямо не признавался в своем пороке. Похоже, Корад, необычный человек, раз я так раскрылся ему, часто думал юноша. Такому как Выргула, он не признался бы в своей слабости, даже под пытками.

Немудрящий обед состоял из куска холодного мяса, лепешки и чистой воды – в походе, Славуд не признавал ни вино, ни пиво. Он сразу предупредил об этом Соболя, объяснив: и то и другое забирает у тебя чистоту восприятия мира, вино усиливает яркость, а пиво, наоборот сглаживает краски, ну а для учебы нужно чтобы мозг воспринимал мир таким как есть. Нормальную горячую пищу в дороге, они ели только вечером. Варили какую-нибудь похлебку или кашу, если удавалось добыть по дороге птицу или зверя, ели до отвала жареное мясо. Иногда, когда выходили к реке, Корад ловил рыбу – в этом он был непревзойден, юноше даже казалось, что тот приколдовывает, слишком уж ему везло. И тогда на ужин была уха.

После обеда Славуд разрешал полчаса поспать, а потом они снаряжали лошадей и двигались дальше. Иногда инспектор исчезал на целый день, это в основном бывало в городах, но один раз было и просто среди леса. Он предупредил, чтобы Соболь ждал его здесь, а сам уехал, по едва заметной тропе прямо в чащу. С кем он мог встречаться в лесной глухомани, парень не представлял.

Но самое интересное было вечером, через час после ужина. Славуд начинал учить его тому, что он мудрено, по-канцелярски называл – специальные дисциплины. Сначала, когда инспектор впервые произнес это, Соболь скривился – он с детства не любил арифметику, отец силой заставлял его высиживать уроки с приходящим в дом деревенским знахарем Ефаригеном. Однако, первое же занятие перевернуло все его представление о учебе – оказывается, урок мог быть также интересен, как и занятие фехтованием.

Так он впервые узнал, что взрывы и фейерверки на праздники в Срединной Империи, о которых так много слышал в детстве от матери, в большинстве своем, совсем не продукт магии. Есть такая штука – порох и его может сделать даже обычный человек. Есть различные составы, которые могут гореть даже под водой. То, что это происходит без помощи магии, Соболь, конечно, не поверил – огонь и вода, две взаимоисключающие стихии – должен победить только один.

Корад рассказывал и показывал, не только про химические хитрости, но и про такое, что, казалось так же волшебно в его исполнении, но при разборе оказывалось совсем простым. Например, как вскрыть замок куском простой металлической проволоки.

Соболь уже давно понял представителем какой 'армии' является его учитель. Для воинов, летящих в лаве с копьем на врага, все то, чему учил Инспектор было совсем не нужно. И тем более не нужно это было интендантам. Нужно это было только тем, кто в одиночку бродит в тылу врага – разведчикам или шпионам, смотря с какой стороны смотреть. Однако, расспрашивать он не пытался, надеясь, что, когда надо, Корад все расскажет сам.

Так и случилось. Сегодня они остановились на ночлег на берегу небольшого лесного озера. Озеро с дороги было совсем незаметно, но 'интендант' так уверено ехал к нему по едва заметной тропке среди начинающего увядать леса, что сразу становилось понятно – он здесь не первый раз. После обычных дел: накормить и помыть лошадей; сварить ужин – пока Соболь занимался с лошадьми, Славуд поймал несколько хороших окуней; приготовить навес на случай дождя и натаскать дров; поесть, наконец – наступил час занятий. Но, сегодня Корад не стал учить какой-нибудь новой премудрости. Он откинулся и оперся о дерево.

– Хорошо. Когда-нибудь в старости, я брошу все, поселюсь на берегу вот такого озера, и буду целыми днями сидеть с удочкой. Знаешь, иногда я думаю, что рыбалка, это и есть мое главное призвание.

Славуд еще помолчал, мечтательно глядя в огонь. Потом глаза его стали обычными – холодными и серыми.

– За эти две недели, ты научился хотя и немногому, но без этих главных умений стать тем, кем я хотел бы тебя увидеть, не удастся. Скоро мы попадем с тобой на ту сторону Белой, там уже вовсю хозяйничают орки. Поэтому учиться вряд ли удастся, придется работать, и работать в полную силу. Я буду откровенен – я только числюсь в Королевском Интендантстве, – он улыбнулся, увидев довольное лицо Соболя: – Да, я вижу, что ты об этом догадывался. Так и должно быть, ты парень умный, а главное оружие в нашей службе находится тут.

Он постучал согнутым пальцем по голове. Соболя распирали сотни вопросов, заметив его нетерпение, Корад отрицательно покачал пальцем:

– Не сейчас, все вопросы после. Так вот, сегодня я хотел бы узнать, что произошло с тобой, почему ты считаешь себя трусом?

Юноша вскочил.

– Нет! Мы же договаривались, что я не буду рассказывать о своей семье!

– Сядь! – в голосе Корада прорезалась такая властность, что парень непроизвольно присел.

– Тебе не надо рассказывать, я все узнаю сам. И вот, что я тебе скажу сразу, даже еще не зная твоей истории – ты никакой не трус. Ты или находишься под наговором, или, что скорее всего – сам себе придумал и поверил в это.

Его голос немного потеплел.

– Так вот, что бы ты знал – я хоть сейчас готов в бой, если, мою спину будешь прикрывать ты.

Соболь глядел на агента и не знал, что сказать. После той ночи, он уже настолько свыкся с тем, что он трус, что подобное утверждение человека, которому он всецело доверял, выбило его из колеи.

– Решайся. Я хочу иметь за спиной, человека, уверенного в себе...

– Что я должен сделать? – Соболь решился.

– Ничего. Дай сюда кружку.

Корад достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек. Поставил рядом две кружки, вытряхнул на ладонь два синих кристаллика, и опустил их в кружки. Травяной отвар в них мгновенно вскипел и, через секунду, успокоился. Славуд взял свою посудину и выпил.

– Пей.

Соболь выпил.

– Теперь посидим. Расслабься.

– Их опять видели.

Старший брат Иливан отодвинул кружку с брагой и подтянул ближе к себе деревянное блюдо с мясом. Он уже сходил в свой первый поход и считался воином, поэтому отец лишь нахмурился, но ничего не сказал. Воин имеет право говорить за столом.

– Где? – отец тоже отставил кружку.

Все напряглись.

– Они прошли через черный мертвый лес у Пьяного ручья.