Текст книги "Троянская война (СИ)"

Автор книги: Сергей Бунтовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

И хотя было меньше троянцев, они яростно атаковали греческий лагерь, прорываясь за его стены и тесня опешивших и растерянных защитников. Агамемнон был вынужден взойти на самый крупный корабль флота и оттуда криком возбуждать желание биться у своих подданных. Кроме того, воззвал ванакт к Зевсу, напоминая о своих богатых жертвах и прося не губить греков. Владыка богов услышал царя и послал ему знак поддержки. Зевсов орел, держа в когтях олененка, прилетел и бросил свою добычу прямо на походный алтарь, построенный в греческом лагере.

Видевшие это ахейцы ободрились, стали яростнее отбиваться и смогли отбросить за ров тех из троянцев, кто ворвался в их лагерь. Во главе своих отборных телохранителей кинулись вперед Диомед, Атриды, Идоменей и оба Аякса. Вмешательство в ход сражения этих опытных и хорошо вооруженных воинов позволило остановить прорыв троянцев, и сражение снова стало идти на равных.

Многих зарубил в тот день Диомед, но еще больше врагов убил Тевкр, который, спрятавшись за великаном Аяксом, стрелял по троянцам из лука. Щит Теламонида прикрывал его от врагов, а когда Тевкр был готов стрелять, Аякс на мгновение убирал щит. Как только стрела срывалась с тетивы, Аякс снова закрывал Тевкра, давая ему возможность приготовиться к следующему выстрелу. Восхищенный результативностью его стрельбы Агамемнон пообещал дать Тевкру богатые дары после победы.

Лишь одного воина не смог поразить Тевкр – Гектора, хотя и много раз стрелял в спартанского царевича. Однако несколько раз он промазал, а когда хорошо прицелился и промаха не должно было быть, заслонил Гектора его возница, ценой своей жизни спасая вождя.

Тогда взбешенный Гектор оставил колесницу, с которой командовал войсками, и схватив с земли зазубренный камень, метнул его в лучника. Не спас Тевкра в этот раз щит Аякса, и снаряд угодил ему в ключицу. Хоть и выжил лучник, но бессильно повисла его рука, и не мог он больше сражаться.

Гектор же со своими бойцами пошел снова в атаку, и снова бежали ахейцы. На их плечах ворвались в лагерь троянцы, и дошел бой до самих кораблей. Лишь тут, когда отступать дальше было некуда, остановилось бегство ахейцев. Потеряв надежду победить самим, с криком и плачем взывали вожди и рядовые разбитого войска к олимпийцам, прося у богов защиты.

Не выдержали этого зрелища Гера и Афина, бросилась спасать своих любимцев, но заметил их Зевс и еще до того как богини достигли земли, явилась перед ними Ирида-вестница.

– Говорит вам так Молниевержец, – обратилась она к небесным воительницам. – Возвращайтесь назад, иначе со мной придется вам сразиться. Десятилетиями будете лечить вы следы от моих молний, если решите меня ослушаться.

Убедившись, что Зевс не оставит без наказания их вмешательство, вернулись богини на Олимп. Когда в свою обитель вернулся Кронид, напрямую спросила его Афина, доколе должна она смотреть на гибель любезных ее сердцу ахейцев.

Усмехнулся великий бог и ответил:

– Пока сын Фетиды не прекратит свой отдых и не возьмется снова за меч, будут одолевать троянцы, – и, усмехнувшись, добавил:

– Ты можешь как угодно сердиться, это не изменит мою волю.

На землю тем временем пала ночь, и бой завершился. Отвел Гектор своих воинов в поле прочь от заваленного трупами места сражения. В свете факелов стоял он в забрызганном кровью панцире на колеснице, сжимая в руках свою смертоносную пику, и в отблесках пламени, плясавших на медном жале, и золотых кольцах, украшавших древко, казалось оружие живым.

– Мы сегодня победили! Лишь темнота спасла захватчиков от полного истребления! Завтра с утра должны мы продолжить бой, а потому не вернемся мы в город, а разобьем лагерь прямо здесь. На заре мы обрушимся на Агамемнона и навсегда изгоним врагов с нашей земли!

Радостными криками ответили воины своему полководцу. Пригнали слуги из Трои скот, который споро разделали, и вскоре вокруг сотен костров пировали победители.

Выставил Гектор надежную стражу, чтобы ночью не смогли незамеченными сделать вылазку враги, но царило в ахейском лагере уныние, и не решились они выйти и атаковать.

В шатре Агамемнона собрались мрачные вожди на совет. Долго все сидели молча и, наконец, начал говорить ванакт. Был сам на себя не похож Агамемнон. Всегда надменный, прекрасно одетый и ухоженный, сегодня он напоминал горького пьяницу. Драгоценный плащ был смят, хитон чернел пятнами грязи и отчетливо пах потом. Сгорбившись и словно постарев на два десятилетия, сидел он у огня и боялся поднять глаза на царей. Потерял силу и его голос, некогда заставлявший трепетать тысячи воинов. Сломленный сегодняшним разгромом, готов был он смириться с поражением и, бросив все, возвращаться домой.

Однако не согласился с верховным правителем Диомед.

– Тебе Зевс даровал царский скипетр, но забыл дать твердость, нужную властителю, – ответил ванакту храбрый аргосский царь. – Неужели ты думаешь, что мы так слабы, как тебе показалось с перепугу? Если тебя твой дух побуждает вернуться – уезжай! Пред тобою дорога открыта, а у берега моря стоит много микенских кораблей. Все остальные останутся и доведут начатое дело до конца. Мы не уедем, не разрушив Трои! И сил нам на это хватит, даже если все микенцы отправятся по домам. – Диомед обвел взглядом соратников. – И если другие последуют их примеру, я останусь и буду сражаться, пока не падет твердыня Приама.

Окончив речь, он сел под одобрительные возгласы царей. И у многих мелькнула мысль, что именно бесстрашный Диомед Тидид достоин быть ванактом. Однако после совета решили вожди, что продолжит командование Атрид, и все будут продолжать войну. Кроме того, высказал Нестор мысль, которая носилась в воздухе все последние дни. Обращаясь к Агамемнону, сказал старик:

– В дни торжества не смог ты смирить свой надменный дух и, отобрав у Ахилла его пленницу, лишил ты наше войско лучшего воина. Были бы мирмидонские воины с нами, не постигла бы нас беда. Так что давайте все вместе подумаем, как можно исправить это дело.

И качали головами вожди, поддерживая Нестора.

С кривой улыбкой ответил ванакт:

– Старец, ты прав, указывая на мою вину. Согрешил я против Ахилла. Видать и вправду один герой может стоить целого войска, если его любит Зевс. На беду послушал я свое сердце. Теперь попытаюсь загладить вину и дам ему достойный выкуп за Брисеиду.

И стал Агамемнон перечислять, чем готов он пожертвовать, ради возвращения Ахилла. Был немал тот список. Десять талантов золота и двенадцать великолепных коней, семь красивых рабынь и семь треножников. Уловив вопрос во взгляде Нестора, ванакт добавил:

– Отдам и Брисеиду. Клянусь, я к ней даже не прикасался.

– Простому человеку этих богатств хватило бы на всю жизнь, но он полубог, – заметил кто-то из присутствовавших.

– Когда возьмем Трою, Ахилл первым выберет себе добычу. Думаете, этого мало? Ладно, после возвращения отдам ему в жены любую из своих дочерей и еще дам ей в приданное столько, сколько никогда не давалось ни за одну невесту: семь богатых городов. Если все это не укротит сердце Ахилла, то не знаю я, что и делать.

– Это хорошее решение. Должен Пелид простить обиду, тем более что ты и старше возрастом, и знатнее, – одобрил Нестор.

Сразу же к Ахилу отправились послами Феник, Аякс и Одиссей, чтобы передать обещание Агамемнона и помирить героя с ванактом.

Придя в мирмидонский лагерь, нашли послы Ахилла играющим на форминге у своего шатра. Вместе с героем был лишь его друг Патрокл, прочие же воины занимались своими делами.

Увидев послов, оба встали и приветствовали гостей.

– Радуйтесь! Хоть я и сердит на ахейцев, но рад вас видеть! Неужели и я понадобился кому-то? Видно богоравный Агамемнон со всеми своими войсками не всемогущ? – произнес Пелид, вспоминая слова ванакта в день их ссоры.

Несмотря на прошедшее время, Ахилл все еще не успокоился, но жизнь в одиночестве ему уже надоела. Так что он был рад гостям, для которых сам пожарил мясо на вертеле и принес вино.

Когда приготовления закончились и все приступили к трапезе, начали послы разговор. Говорили они об опасности, в которой оказались все ахейцы, о непобедимом Гекторе, воины которого ждали утра под стенами лагеря, чтобы начать бой. Сомневались посланцы, что смогут завтра сдержать греки натиск врага… Поэтому просили они Ахилла забыть обиду и перечисляли все то, что обещал ему Агамемнон.

Видя, что все эти подарки не трогают героя, стал иначе говорить Одиссей:

– Если слишком ненавистен тебе Атрид и не хочешь ты из его рук брать дары, то пожалей хоть остальных ахейцев, судьба которых висит на волоске. Спаси их от Гектора, и будут они чтить тебя, словно бога. Обретешь ты великую славу, и будут о твоих подвигах петь рапсоды по всей Элладе.

Отхлебнув алого вина из золотого кубка, ответил Пелид:

– Скажи, Одиссей, какую благодарность получил тот, кто долгие годы, не зная усталости, бился с врагами? Всем безразлично, награжден ли заслуженный воин или получил добычу тот, кто сам не выходил на бранное поле. Высадившись с кораблей, я захватил двенадцать городов, еще одиннадцать разорил я в сухопутных походах. В каждом из тех городов взяли мы множество богатств, которые я привозил сюда. И тут Атрид делил их, оставляя львиную долю себе и лишь малую часть отдавая героям и воинам. Да и ту часть отобрал он у меня. Напомни мне, за что воюют ахейцы? Зачем собралось войско со всех городов Эллады? Отомстить за обиду младшего Атрида! Только вот разве одни Атриды любят своих женщин? Я полюбил Брисеиду, хоть и досталась она мне как рабыня, а не жена, – движением руки он заставил умолкнуть желавшего возразить Одиссея и продолжил:

– Может и мне начать мстить обидчику, как Менелай мстит Парису? И вот, обманув меня один раз, зовет меня снова Агамемнон. Напрасно он старается, пусть сам думает, как спасти свое войско. Когда я сражался, Гектор не решался далеко отходить от троянских стен, но больше воевать с Гектором я не желаю. Завтра, принесши Зевсу и всем небожителям жертвы, спущу я свои корабли на воду и отправлюсь домой. Если Посейдон будет благосклонен, то уже через три дня увижу я свою плодородную Фтию. Немало у меня там добра, которое я оставил ради этого похода.

Патрокл кивнул, словно подтверждая, что действительно многими благами пришлось пожертвовать его другу, явившемуся девять лет назад на зов ванакта. Ахилл же продолжал:

– Пусть обещает Агамемнон мне столько золота, сколько тут камней, не изменю я своего решения. Не возьму я в жены его дочь, хоть была бы она прекрасна, как Афродита, и мудра, словно Афина. Если боги меня сохранят и я вернусь домой, отец самолично отыщет мне жену. Много в Элладе достойных невест, и любая из них с радостью станет мне женой. Буду жить дома, наслаждаясь покоем и нехитрыми радостями. Пусть и не будет у меня славы покорителя Трои, но зато доживу до седин, – герой улыбнулся. – Так что передайте Агамемнону, что я непреклонен. Если кто-то хочет, может завтра отправиться со мной.

Еще долго пытались послы уговорить героя, вспоминали примеры, когда великие воины смягчали свой гнев, получив дары. Однако они не добились успеха в своем деле и были вынуждены вернуться, неся вождям печальную весть.

– Да уж, лучше бы не просил ты его о помощи, – сказал Диомед, обращаясь к ванакту. – Ахилл и до того был горд, а теперь, услышав сколько ему обещано, он и вовсе будет чувствовать себя равным богам! Забудем о нем. В сражение он вернется, только если бог ему это внушит, а мы тут бессильны. Пора спать! На рассвете придется строить войска.

Тяжелой была эта ночь для греков. Если простые воины забылись сном, то разошедшиеся с совета вожди не могли заснуть, понимая, в какой опасности находятся. Агамемнон долго бродил по лагерю, а потом отправился к Нестору, надеясь, что старик сумеет придумать что-нибудь, способное спасти лагерь.

Не спал и его брат. Не снимая на ночь доспехи и накинув на плечи шкуру гепарда, отправился он пройтись между костров. Неудивительно, что вскоре он встретил ванакта, также облаченного в доспехи, словно кто-то мог ему угрожать в лагере.

– Раз уж Гипнос с Морфеем к нам не пришли, попробуем потратить время с толком, – обратился ванакт к брату. – Позови Девкалида, Аякса и Нестора.

Узнав, что его зовет ванакт, Нестор заодно послал вестников к Диомеду, Идоменею и Одиссею, зовя их присоединиться к предстоящему разговору. Вскоре у дозорной башни собрались цари. По сути это снова был совет вождей войска, но на этот раз лишенный слабых или колеблющихся правителей. Только лучшие и самые влиятельные герои собрались, чтобы без чужих ушей обсудить положение.

Вышли они за ров и, найдя свободное от тел убитых место, стали совещаться под светом мерцавших в вышине звезд. Снова решили вожди, что не стоит прекращать войну. Пусть и стоит враг у стен их лагеря, но греков все равно намного больше. Вчера троянцы дрались на пределе своих сил и смогли достичь успеха, но они, несомненно, устали. Разумеется, Гектор и завтра будет атаковать, выматывая своих подданных атаками на укрепленный лагерь, где у ахейцев есть преимущество. Нужно лишь продержаться, дожидаясь пока покинут сражение раненные или уставшие троянцы из дружины Гектора. Тогда можно будет перейти в контратаку и перемолоть оставшихся защитников города.

Раз уж было решено сражаться, решили цари послать разведчиков к лагерю Гектора, чтобы узнать планы троянцев на завтрашний день. На это опасное дело вызвался Диомед и взял себе напарником хитреца Одиссея. Хорошая у них получилась пара. Один из разведчиков славился силой и храбростью, второй умом и умением выходить невредимым из самых опасных ситуаций. Кроме того, оба были самыми ярыми сторонниками продолжения войны и не колебались даже тогда, когда сам ванакт был готов скомандовать возвращение. Не удивительно, что они и пошли на это рискованное дело.

Едва растворились их фигуры во тьме, как раздался голос цапли с правой стороны от героев. Считался крик этой птицы благоприятным знаком, и улыбнулся Одиссей, поняв, что следит за ними Афина.

– Будь благосклонна ко мне богиня, – взмолился он. – Дай нам к ахейским судам возвратиться со славой, сделав великое дело, на долгое горе троянцам!

Поддержал товарища, Диомед, прошептав:

– Услышь меня, непобедимая дочь Зевса! Будь мне спутницей, какой ты была моему отцу, когда он шел к Фивам. Помоги мне, а я принесу тебе в жертву корову с вызолоченными рогами.

И дошли их молитвы до грозной небесной девы.

В то же время и из троянского лагеря отправился разведчик по имени Долон, чтобы узнать, будут ли сражаться греки или готовятся грузиться на корабли и бежать. Однако еще на подходе к лагерю заметили его Диомед с Одиссеем. Затаившись, они подпустили троянца к себе, а потом внезапно напали и быстро схватили. Тот, оценив ситуацию, не стал сопротивляться, а лишь взмолился:

– Пощадите! Я дам выкуп золотом!

Поняв, что пленник ради сохранения жизни готов на все, Одиссей стал его допрашивать. Отвечал пленник весьма многословно, и скоро герои знали, кто и где в троянском лагере разбил свои шатры, как организована охрана и много прочего. Выяснилось, что троянцы свой лагерь охраняют, а вот их союзники фракийцы совершенно беззаботно улеглись спать, не выставив часовых.

Рассказав все, что сам знал, стал просить Долон пощадить его и отпустить, однако Диомед тихонько рассмеялся и ответил:

– Если отпустить тебя, ты станешь нам вредить, так что спокойнее будет мне, если останешься ты навсегда тут лежать.

Дернулся было пленник, но бронзовый нож уже тихо вошел ему в горло. Затем цари посвятили в жертву Афине доспехи убитого и снова воззвали к богине, прося помощи в осуществлении родившегося у них плана. Решили они проникнуть в лагерь фракийцев и убить их царя Реза, раз уж он так оплошал, что спит без охраны.

Все оказалось проще, чем могло показаться. Никто не проснулся, когда две тени появились среди спящих фракийцев. Споро заработали греческие ножи, и один за одним во сне гибли воины. Обнаружив роскошных царских коней, герои решили и их увести с собой. Поэтому, как только Диомед зарезал Реза, Одиссей отвязал коней и под уздцы вывел их из спящего лагеря. Затем легким свистом известил он своего товарища об успехе предприятия. Диомед, зарезавший уже тринадцать человек и утомившийся от этого занятия, в это время раздумывал, что бы еще сделать для подтверждения своей доблести. Угнать дорогую колесницу, похитить оружие или продолжить убивать? Однако вывела его из раздумья Афина, напомнив, что пора возвращаться, иначе проснутся троянцы, обнаружат ночных гостей, и тогда никакая доблесть не спасет Тидида от смерти. Как оказалось, совет был дан весьма вовремя. Один из фракийцев проснулся и, обнаружив тела товарищей, поднял тревогу. Однако к этому моменту убийцы уже были далеко.

С триумфом вернулись Диомед и Одиссей в свой лагерь, гоня перед собой коней. Быстро разнеслась весть об их подвиге по ахейскому лагерю, и встречать героев сбежались сотни воинов. Торжественная встреча и вид трофеев подняли упавший накануне дух войска, и снова греки поверили в победу и были готовы сражаться.

* * *

Всего несколько часов удалось поспать Агамемнону, но ярость и ожидание битвы бодрили его. Облачили его слуги в роскошный доспех, призванный не просто сохранить жизнь владельцу в битве, но и показать статус хозяина. Сначала одели они на царские ноги чеканные бронзовые поножи, скрепленные серебряными пряжками. Затем лег на грудь Атрида подарок кипрского царя Кинира – панцирь, собранный из десяти полос драгоценного железа В то время тайна выплавки железа была практически неизвестна и железные изделия стоили огромных денег., скрепленных оловом и покрытых золотом. Поверх одел он перевязь с серебряными ножнами, в которых красовался отделанный золотом клинок. Водрузив на голову блистающий в лучах восходящего солнце шлем с двумя гребнями из конской гривы и взяв в руки щит, вышел царь царей из своей палатки.

Командиры уже подняли на ноги войско, и теперь воины покидали лагерь, чтобы построиться для боя. Нескончаемой змеей шла пехота, медленно, словно нехотя, выезжали колесницы… На противоположной стороне равнины строил своих земляков Гектор.

Не спеша начали сходиться враги, и вскоре начался очередной бой на радость олимпийцам, следившим за кровавой потехой не вмешиваясь. В тот день вспомнил Агамемнон, что он не только владыка многих городов, но и не самый последний из воинов Греции. Вдохновляя подданных, лично вел Атрид вперед микенскую дружину, разя врагов длинной пикой. Как лев кидался ванакт в схватку, словно стремился доказать Ахиллу, что и без него может справиться. Восемь знатных врагов убил он в поединках, и не смогли троянцы выдержать его ярости. Стали отступать сыны Трои, а вскоре побежали, остановившись лишь у городских стен.

Видя это, послал Зевс вестницу, приказывая Гектору не участвовать лично в бою, пока сражается Агамемнон. Лишь когда уставший или раненый ванакт покинет поле боя, должен ринуться в сечу Гектор. Тогда Зевс укрепит его мышцы и будет помогать в бою.

– Поступишь по воле Зевса, до самой ночи будет он на твоей стороне, и дойдешь ты до ахейских кораблей, – сказала Ирида герою. И послушал он бога. Сошел с колесницы и принялся строить войска, вдохновляя воинов. По его приказу развернулись троянцы и снова пошли в бой.

Агамемнон первым ринулся вперед, за ним и его воины налетели на троянцев, и снова пошла резня. Много славных воинов отправились в Аид, найдя свою смерть в покрасневшей от крови траве.

Много раз выходил невредимым из поединков Агамемнон, но наконец троянец Коон, сын Антенора, сумел поразить ванакта. Пробила его пика насквозь руку царя царей рядом с локтем, но и сам недолго прожил. Раненый царь спрыгнул с колесницы и сумел зарубить своего обидчика, а потом продолжал с остервенением разить мечем направо и налево, пока боль не заставила его вернуться в колесницу. Оставив командование, приказал ванакт отвезти себя в лагерь, чтобы врачи занялись раной.

Дождавшийся своего часа Гектор тут же пошел в бой. Вихрем ворвался он в самую гущу сражения, давя колесницей и убивая копьем множество врагов. Следом мчались его воины и теперь уже дрогнули ахейцы, и многие из них побежали к своим кораблям. Однако Диомед с Одиссеем во главе самых смелых воинов продолжили сражаться. Аргосский царь даже сумел попасть копьем по шлему Гектора. Выдержал медный шлем этот удар, хоть и потемнело на миг в глазах у сына Приама. Оставил он бой и отвел колесницу в ряды своей пехоты, чтобы прийти в себя. Кричал Диомед обидные слова, чтобы вернулся его противник, но добился только того, что его заметил Парис. Быстро красавец сорвал с плеча лук и послал стрелу, которая вонзилась в ногу Диомеда. Не мог он больше сражаться, и увезли его с поля боя слуги. В одиночестве остался Одиссей, но недолго он продержался. Пробила вражеская пика ему панцирь и вошла в бок, оставив пусть и не смертельную, но широкую рану. Плохо бы пришлось итакийцу, но пришли ему на помощь Менелай и Аякс, которые отогнали врагов и вывели раненого из боя.

Следующим из греческих героев покинул сражение Махаон, раненный Парисом. Нестор увез его к кораблям, но ахейцы продолжали сражаться. Как горный поток обрушился Аякс на врагов, расшвыривая их со своего пути. Стремился не уступать ему Идоменей.

На большом пространстве шло сражение, и не видели на флангах, что происходит в центре, и наоборот. Там, где был Гектор, разбегались в страхе ахейцы, и далеко вырвался он вперед. Но остановил его один из командиров.

– Гектор, пока мы с тобою сражаемся здесь в гуще врагов, остальные троянцы в полном смятении. Они отступают перед Теламонидом, – сказал он. – Давай вмешаемся!

Согласно кивнув, направил Гектор свою колесницу туда, где возвышался щит Аякса. Свистел кнут в руках возницы, и мчалась напролом через ахейские ряды колесница троянского царевича. Сбивали кони встречных, калеча их копытами, подпрыгивали колеса, наезжая на тела. Окрасилась колесница в алый цвет от множества капель крови, попавших на нее.

Понял Аякс, что не может в одиночестве выдержать натиск всех врагов, и стал отступать к лагерю. Наседали на него троянцы, осыпали дротиками, били копьями. Но принимал все удары Аякс на щит и оставался неуязвимым. Периодически останавливался он и бросался на подошедших вплотную врагов, отгонял их и затем продолжал отступать. Так дошел он до ахейских войск и отступил под прикрытие стены из копий.

Не только боги следили за сражением. Встав на корму своего корабля, наблюдал Ахилл за происходящим. Странные чувства переполняли его душу. С одной стороны был он доволен, что посрамлен Агамемнон, а с другой – злился, видя как возвращаются в лагерь его окровавленные товарищи. Вот промчалась колесница Нестора, который вез в тыл одного из раненых героев. Не смог разглядеть Пелид, кто в колеснице, и послал Патрокла узнать.

Когда тот появился в шатре у Нестора с вопросом о раненом, тот лишь удивился.

– С чего это Ахилл стал проявлять заботу о раненых ахейцах? – едко заметил старик. – Если ему интересно, то скажи, что изранены многие герои. Только, видать, Пелиду чуждо чувство сострадания к соплеменникам, иначе, надев доспехи, он бы давно уже был среди сражающихся. Или он ждет, пока наши корабли запылают?

Смутился Патрокл, не зная, что на это ответить, а Нестор, заметив это, стал его уговаривать повлиять на Ахилла. Тот ничего не отвечал, но слова старца нашли отклик в его сердце.

– А если он не будет сражаться, – закончил речь Нестор, – то пусть позволит тебе одеть его доспех и отпустит в бой вместе с мирмидонским отрядом. Может, увидев ваше появление, примут троянцы тебя за Ахилла и отступят, дав нам хоть немного времени на отдых.

Произвели нужное впечатления на Патрокла слова старика и вид многих раненых знакомых. Поспешил он к Ахиллу, чтобы рассказать обо всем и попытаться вернуть героя в бой.

Сражение между тем докатилось до стен ахейского лагеря. Не сдержали ни ров, ни вал с частоколом Гектора, который, разбив ворота, ворвался со своим отрядом внутрь. Другие отряды лезли через ров и штурмовали стены, не давая ахейцам ни минуты отдыха. Могучий Сарпедон сумел обрушить часть частокола, и немедленно в образовавшийся пролом стали врываться троянцы. Этот прорыв остановили Аякс и Тевкр, которые совместными усилиями смогли оттеснить Сарпедона назад. Однако Гектор уже был внутри лагеря. Его люди несли факелы, которые кидали в корабли, чтобы их поджечь. Надеялись троянцы, что если сделать еще одно усилие, смогут они победить и окончить войну. Потому и рвались вслед за Гектором, презирая смерть.

Однако греки тоже бились с отчаянием, ведь знали они, что потеряв корабли, останутся беззащитными на чужой земле. Потому и сражались с бешеной яростью.

Нашелся у греков и сильный защитник. Владыка морей не побоялся гнева брата и, приняв облик прорицателя Калханта, явился в лагерь. Нашел он Аяксов и обратился к ним, зовя оставить стену и принять бой у кораблей.

– Вы двое сегодня спасете ахейское войско! Идите и остановите Гектора. Без него лишится своей силы троянское войско, и мы победим, – произнес лже-Калхант и прикоснулся жреческим жезлом к воинам. От этого прикосновения разлилась по мышцам сила и пропала усталость у Аяксов. Затем развернувшись, быстро ушел Посейдон, думая, что его не узнали, но поняли воины, что это один из бессмертных помог им, и возрадовались.

Посейдон же обошел ахейское войско, ободряя уставших людей. Там, где он проходил, загорались огнем глаза воинов и с новой силой кидались они в сражение.

У самых корабельных бортов построили Аяксы живую стену из своих воинов. Несколькими рядами стояли ахейцы, поставив вплотную щит к щиту и выставив копья. С яростным криком налетели троянцы на эту ощетинившуюся бронзой стену и морскою волною откатились обратно, оставив лежать своих убитых.

Но построил Гектор своих бойцов плотной колонной, и пошли они вперед. Столкнулись сила с силой. Кто кого задавит. Так плотно сошлись воины, что убитые не падали, а продолжали стоять, служа щитом для живых. Помимо прочих погибли в этот день смертные потомки Ареса и Посейдона, сражавшиеся среди ахейцев.

Внезапно для троянцев в сражение вступили критские воины Идоменея, до этого отошедшие к своим шатрам. Однако Деифоб и Эней встретили новых врагов с оружием в руках, и завязался еще один водоворот битвы.

Хоть и ворвались троянцы в лагерь, но было их положение опасно. Их и так было меньше ахейцев, а тут еще не все троянцы смогли войти в лагерь. Получилось, что небольшие отряды троянцев просто окружены врагами в огромном лагере. Там где бьется Гектор, троянцы побеждают, но в других местах иссяк их порыв, и пятятся они под натиском ахейцев.

Вовремя понял это один из троянских вождей, старик по имени Пулидамант. Остановил он Гектора, который сражался в первых рядах, и напомнил, что тот не просто воин, а полководец.

– Смотри! Наши в меньшинстве и рассеяны между кораблями. Собери снова всех в единый кулак, чтобы не перебили троянцев поодиночке. Построй людей в боевые порядки и тогда решай, дальше атаковать или отступить пока еще можем это сделать с честью.

– Отступать? Да ведь мы почти победили! – возмутился Гектор.

– Почти не считается. У греков есть еще сильный резерв, ведь не вступали еще в бой мирмидонцы. Слабо верю я, что их вождь до конца останется в стороне.

– Хорошо! – согласился Гектор. – Прими на себя командование, а я соберу командиров.

Прошло немного времени и, собрав вокруг себя воинов, построил Гектор троянцев в боевые порядки. Висела судьба сражения на волоске, и решился Гектор еще на одну атаку.

Взмахом копья подал он команду, и громогласным ревом ответило ему войско. В ответ и ахейцы издали свой клич, и такой силы были крики, что дошли они даже до неба.

Страдавший от раны Агамемнон со слезами на глазах наблюдал за боем со стороны. Рядом с ним стояли бледный от потери крови Одиссей и опирающийся на копье Диомед.

– Надо спустить на воду часть кораблей и поставить их на якоря в бухте, чтобы Гектор до них не добрался, – толи спросил, толи предложил ванакт.

В ответ Диомед зло сплюнул, а резко повернувшийся к вождю Одиссей оскалился в злой, волчьей улыбке и, словно цедя слова, произнес:

– Что, бежать готовишься? Лучше бы ты был мелким царьком какого-то ничтожного трусливого племени, а не правил по воле богов нами, привыкшими с детства к тяготам войны. Лучше молчи, чтобы кто-нибудь другой из ахейцев тебя не слышал!

Чуть успокоившись и вспомнив, что перед ним все-таки стоит ванакт, Одиссей добавил:

– Твое решение ошибочно. Кто из воинов продолжит бой, видя, что микенцы начали спускать корабли? Все отряды кинутся к своим судам, и мы будем разбиты окончательно.

– Пойдемте к воинам. Пусть даже не можем мы сражаться, один наш вид вдохновит их, – предложил Диомед, и цари двинулись туда, где звенели мечи. Рядом с царями шел и Посейдон, принявший образ смертного. Щедро делился бог своей силой с греками, и пропадали страх и усталость у тех, мимо кого он проходил.

Гера, наблюдавшая за битвой с Олимпа, мгновенно узнала брата. Бросила она полный ненависти взгляд на Зевса, сидевшего на вершине горы Иды. Похоже, тот еще не заметил Посейдона. Поэтому решила Гера отвлечь внимание царя богов от происходившего на земле. Надев лучшие одеяния и украшения, умастив кожу душистым маслом, отправилась она сначала к Афродите и выпросила у нее силу любви, покоряющую смертных и бессмертных.

Улыбнулась рожденная из пены Афродита. и дала племяннице чудесный узелок, который всегда носила на груди. Были там всевозможные чары, вызывающие любовь и помогающие обольщению.

Затем отправилась Гера к богу сна Гипносу.

– Вечно буду я тебе благодарна, если оказавшись со мной в постели, крепко уснет Зевс. За эту помощь получишь ты в подарок золотое пиршественное кресло, сработанное Гефестом.

– Дочь великого Крона, почтенная Гера! – ответил Гипнос. – Любого другого из небожителей легко бы я усыпил. Но подойти к грозному Зевсу я не дерзну иначе, как по его личному приказу. Слишком уж чревато злить его, а то, что он разъярится, узнав какую мы с ними сыграли шутку, сомнений нет.

Однако не смутил богиню отказ. Мгновение подумав, предложила она:

– А если предложу я тебе в благодарность за эту маленькую шутку одну из веселых белолицых харит Харимты – три богини веселья и радости жизни, олицетворение изящества и привлекательности.?

Повела Гера рукой, и как живые, появились перед взором Гипноса три призрачных образа прекрасных девушек.

– Говорят, что хотел ты иметь женою Пасифею, – произнесла богиня, и два образа растворились в воздухе, а третий увеличился, позволяя рассмотреть девушку во всех подробностях. – Помоги мне, и отдам ее тебе в жены!