Текст книги "История Канады"

Автор книги: Сергей Данилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

С.Ю. Данилов
ИСТОРИЯ КАНАДЫ

Вместо предисловия

Памяти Пьера Эллиота Трюдо

У любого народа есть пословицы и поговорки. Одна из канадских поговорок гласит: «У нас слишком много географии и слишком мало истории». Сейчас уже трудно определить ее автора – изречение приписывают сразу нескольким личностям. Но оно метко отражает одну из фундаментальных особенностей развития нашего северного соседа.

Канада огромна – в территориальном плане она на всем земном шаре уступает только нашей стране. География Канады ошеломляет богатством и разнообразием – от Северного полюса до полупустынь, от белых медведей до тропической колибри. А вот история страны на первый взгляд может показаться если не унылой, то по крайней мере ненасыщенной.

При рассмотрении событий канадской истории слишком часто приходится использовать отрицательную частицу «не». Страна не знала грандиозных военных баталий с тысячами погибших. Ей остались незнакомы великие, глобального характера политические потрясения – перевороты, революции. Здесь уже свыше двухсот лет не страдают от иностранных нашествий и никогда не было насильственного прихода к власти.

Канадской истории в сравнении со странами Старого Света ощутимо не хватает протяженности, древности. У страны не было ни античности, ни средневековья.

Человеческий капитал, которым обладает Канада, невелик. Даже на сегодняшний день канадцев только около 30 миллионов. Их меньше, чем например испанцев или поляков, гораздо меньше, чем немцев или итальянцев и в 8 раз меньше, чем американцев.

Канада не считается первой величиной ни в мировой политике, ни в экономике, ни в культурной жизни человечества. Новости из Канады не часто оказываются на первом канале телевидения и на первых полосах газет. Исключение, вероятно, составляют спортивные передачи.

И чем же может быть интересна история подобной страны?

Оказывается, многим.

Например, ранним складыванием правового демократического государства. Равенство перед законом, налаженное судопроизводство, выборность муниципалитетов и легислатур, свобода мнений, незыблемость законно приобретенной собственности утвердились в стране уже в XIX столетии. Даже во время единичных народных восстаний Канада не знала глумления победителей над побежденными, зверской резни, массовых казней.

Канадское общество вовремя – свыше ста лет назад – выработало сбалансированную партийно-политическую систему, которая без особых изменений дожила до конца XX века.

История страны характеризуется миролюбием канадцев. Канадское государство никогда не было агрессором. Канада так или иначе участвовала в различных вооруженных конфликтах, но не испытывала при этом милитаристского угара и не устраивала пышных, парадных триумфов. И дело тут не только в малонаселенности страны. Истории известно не так уж мало малонаселенных государств, прославившихся воинственностью (Спарта, средневековые Дания, Испания, Португалия, бесчисленные восточные султанаты и др.). Канадское общество привыкло полагаться не на военное насилие, а на правовые способы регулирования межгосударственных и межчеловеческих отношений. Отсюда, между прочим, и низкий уровень преступности в канадских городах и селах.

Канадское общество сумело поэтому почти бескровно превратиться из бесправной колонии в современное суверенное государство, в котором стремятся обосноваться сотни тысяч иммигрантов. Оно без спешки, в процессе общественной эволюции построило и сохраняет демократическое федеративное государство, тогда как целый ряд других федераций на наших глазах перестал существовать (Чехословакия, Югославия, Объединенная Арабская Республика, Сенегамбия, Индонезия, Мали и т. д.).

Предлагаемая книга – это рассказ, КАК и ПОЧЕМУ канадцам удалось или удается делать то, что пока не удается многим другим народам – сочетать экономическое благосостояние с политической демократией, а уважение к чужому мнению – с неукоснительным исполнением законов.

Глава 1.
Эскимосы, индейцы, европейцы

Страна иммигрантов. – Кто же тут абориген? – Первопроходцы с Азиатского материка. – Судьба викингов. – Что означает слово «Канада»? – От Картье до Людовика XV. – Пушнина вместо алмазов. – К Мексиканскому заливу? – Семилетняя война. – Монкальм против Уолфа. – Парижский мир.

Канаду (как и США) часто называют «нацией иммигрантов». Действительно, многие поворотные пункты канадской истории неразрывно связаны с иммиграцией, т. е. с появлением в стране потоков людей извне. Заселение человеком Земли начиналось с Африки и Азии. Северная Америка, в которой находится нынешнее Канадское государство, долго оставалась безлюдной. Современные археологи и этнографы полагают, что около 25–30 тыс. лет назад часть азиатских племен в поисках лучших жизненных условий перешла по льду Берингов пролив и оказалась на Американском материке. Так было положено начало расселению на территории будущей Канады эскимосов и индейцев.

Эскимосы – родственники наших чукчей и эвенков – остались верны ледяным просторам Арктического архипелага. Они научились жить в гармонии с полярной природой. Индейцы, родственные камчадалам и якутам, двинулись в умеренные широты и за несколько тысяч лет заселили большую часть материка. Они отдали предпочтение степям (прериям) и смешанным лесам, в том числе землям у Великих озер и Атлантическому побережью, с его наиболее мягкой в Канаде зимой. Часть индейцев около 7000 г. до нашей эры даже перебралась на Ныофаунленд, находящийся ближе к Европе, чем к Азии.

Ко времени появления европейцев в Новом Свете индейцев и эскимосов на территории нынешней Канады насчитывалось порядка 100 тыс. человек. Росту их численности препятствовали межплеменные войны и эпидемии.

Среди индейских племен сильнейшими считались ассинибойны, атапаски и кри в прериях, алгонкины, ирокезы и гуроны – в лесах, алгонкины, микмаки и беотуки – на Атлантическом побережье, нутка – на Тихоокеанском. Все индейские племена жили в условиях безгосударственной военной демократии – родовым строем. Даже племенные союзы, из которых впоследствии вырастут государства, у североамериканских индейцев не успели сложиться. Письменности они не знали, и постоянных поселений у них тоже не было – почти все племена были кочевыми. Чаще всего индейцы селились у рек или озер, иногда многолюдными деревнями (Маникуагуан, Миссисога, Стадакона, Хочелага, Торонто, Ошава), но со временем, особенно после стихийных бедствий, они без сожаления покидали их и переходили на новые богатые дичью, еще не освоенные места.

У индейцев выработалась племенная сплоченность и ряд полезнейших хозяйственных навыков. Они были прекрасными охотниками и рыболовами, умели бережно расходовать природные ресурсы. Поражает их богатое устное творчество. Они умели составлять карты местности (обычно рисовали на земле или на снегу). На основе религиозных верований у индейцев зародились элементарные нормы обычного права. Наиболее уживчивыми и способными к сосуществованию с другими племенами были алгонкины. Им удалось установить устойчивые мирные связи с частью ирокезов и гуронов.

Но в целом эскимосская и индейская цивилизации за десятки тысяч лет не вышли из рамок первобытного общества. При их несомненных сильных сторонах (гармония с природой, экономическое внутриплеменное равенство, отсутствие стяжательства, погони за выгодой и т. д.) эти цивилизации, основанные на первобытных сельских ценностях, оставались в высшей степени консервативными. Индейцы были органически не в состоянии перейти к формам частной собственности, товарно-денежных отношений и правового государства. Принципы мирного сосуществования с другими народами оставались малопонятными очень многим индейским племенам. Эскимосы отличались большим миролюбием, но их было крайне мало. Поэтому во взаимодействии с европейской цивилизацией индейцы и эскимосы были обречены на отступление.

Впервые европейцы достигли пределов нынешней Канады на рубеже X и XI вв. нашей эры. Это были мореходы и воины из Скандинавии – викинги (норманны, варяги). В скандинавских хрониках есть указания на путешествие двух предводителей норвежских викингов – Эрика Рыжего и его сына Лейфа Счастливого с небольшой дружиной – в некую заморскую страну Винланд (страну винограда), лежавшую гораздо западнее Европы. Сведения эти долгое время считались малодостоверными, даже мифическими. До XIX в. предполагали, что викинги на небольших утлых ладьях чисто физически не могли пересечь океан, и Винландом считались Исландия или Гренландия. Но там не растет виноград, и поэтому сагу об Эрике и Лейфе считали выдумкой.

Только археологические экспедиции двадцатого столетия, норвежские и шведские, позволили восстановить подлинную картину событий. Многие сведения средневековых хронистов подтвердились. Сначала на Атлантическом побережье Канады в Ньюфаундленде была раскопана временная стоянка викингов начала XI в. Были обнаружены орудия труда европейского происхождения. Позже следы пребывания норвежских первопроходцев были найдены в приморских местностях современных Квебека и Новой Шотландии. Ныне считается полностью доказанным, что Эрик и Лейф были реальными фигурами и фактическими первооткрывателями Америки, а следовательно, и Канады. Их плавания относятся к 986–1020 гг.

Опорным пунктом норвежцев была Гренландия, находящаяся в нескольких неделях пути от Ньюфаундленда. Проведенные современными учеными и моряками навигационные испытания скандинавских драккаров, на которых путешествовали викинги, показали их отличные мореходные качества. Что же касается винограда, то климатологи установили: в начале нашей эры климат Северного полушария был гораздо теплее, чем сейчас, и в отдельных местностях Атлантического побережья Канады вполне мог произрастать дикий виноград.

Экспансия викингов в Северную Америку первоначально была весьма успешной. Норманны недаром славились бесстрашием и целеустремленностью. Гранитные утесы, фиорды и густые леса напоминали им родную Скандинавию. Следы проникновения норвежских колонистов обнаружены даже в окрестностях Великих озер. Однако вскоре они натолкнулись на труднопреодолимые препятствия. С XII–XIII вв. в Северном полушарии начинается долгосрочное похолодание. Граница арктических вечных льдов и сфера распространения айсбергов угрожающе сдвинулась к югу. Колонисты постепенно лишились связи – сначала с Норвегией, а затем с Гренландией. Они перестали получать пополнение извне.

Кроме того, необузданность и вероломство норманнов, ориентированных на насилие, не позволили им найти общий язык ни с эскимосами Ньюфаундленда, ни с индейцами Новой Шотландии. Смешанных браков не заключалось, почвы для хозяйственной и бытовой взаимопомощи не возникло. Зато, судя по данным раскопок, между колонистами и туземцами очень часто происходили военные столкновения. Задавить же местное население численностью викинги не могли: их было от силы несколько сотен (а возможно, всего несколько десятков) человек. К тому же у них не было огнестрельного оружия и пороха. Они даже не были христианами. Есть основания считать, что они стояли примерно на такой же ступени общественного развития, что и индейцы. Все это привело к тому, что малочисленные наследники Лейфа Счастливого к середине XIV в. исчезли с лица земли, не оказав никакого влияния на последующее развитие страны.

Первая волна европейской иммиграции на канадскую землю была почти бесследно поглощена Новым Светом. Не повлекло за собой заметных последствий и посещение берегов Канады в конце XIV в. одним из шотландских феодалов – графом Оркнейским, судно которого было занесено бурей далеко на запад. Новооткрытую землю он и его спутники назвали Акадией – в честь древнегреческой Аркадии, в которой, по преданию, царили довольство и счастье.

Ученые полагают, что шотландцы побывали на побережье современного Нью-Брансуика. К этому времени после гибели последних норвежских колонистов прошло около 50 лет. В отличие от викингов Оркней не попытался основать на неведомой земле даже временного поселения, а сразу же повернул назад, на родину. Впрочем, сведениям о его путешествии не хватает достоверности. Несомненно другое – со времен викингов в Европе сохранялись смутные и отрывочные сведения о таинственных землях за Атлантическим океаном. Некоторые из них, вероятно, были известны Колумбу, совершившему свое знаменитое плавание 1492 г., которое мы по традиции именуем «открытием Америки».

Открытие Колумба значительно ускорило проникновение европейцев в Новый Свет, что существенно повлияло на историю Канады. Времена неграмотных и никому не подчиненных дилетантов-первопроходцев уходили в прошлое. На смену им шли хорошо оснащенные флотилии во главе с капитанами, наделенными полномочиями правительств на исследование и захват новых земель. Путешествия XVI в. облегчались некоторым потеплением климата, сделавшим природные условия Северной Атлантики менее суровыми.

Через пять лет после Колумба другой выходец из Италии – Джиованни Кабото (Джон Кабот), служивший британскому королю Генриху VII и возглавивший экспедицию из пяти небольших судов, в поисках Северо-западного прохода достиг Ньюфаундленда и частично обследовал омывающие его воды. Здесь Кабот обнаружил богатейшие рыбные ресурсы. Вскоре он пропал без вести в Северной Атлантике – в Бристоль в 1499 г. вернулось только одно судно. Предполагают, что флагманский корабль Кабота разбился на ньюфаундлендских скалах.

Кабот стал первым «патентованным» мореплавателем, ступившим на землю современного Канадского государства. Название «Ньюфаундленд» (новая найденная земля) было дано им. Но экспедиция Кабота так и не определила, открыт новый остров или материк. А поскольку Ньюфаундленд в дальнейшем долго не являлся частью Канады, то и Кабота обычно считают первооткрывателем только этого острова, а не всей страны.

Сырой, туманный и скалистый Ньюфаундленд не оттолкнул европейцев, а напротив, разжег их аппетиты. У эскимосов и индейцев они узнали о близлежащей «большой земле» – Сагенее, богатой драгоценными камнями. В 1508 г. сильно искаженные очертания Атлантического побережья Канады впервые появились на тогдашних картах земного шара.

По следам Кабота к новым землям устремились другие экспедиции. В этом состязании Англия временно отстала – непрочно сидевший на троне Генрих VII был осторожен, бережлив и не хотел ввязываться в заокеанские авантюры. Вперед вырвалась Португалия, находившаяся тогда в зените могущества. В числе других исследователей в обследовании Ньюфаундленда и Лабрадора приняли участие видные португальские навигаторы братья Кортереаль (позже пропавшие без вести в Северном Ледовитом океане). Португальские рыбаки вскоре развернули промысел на Ньюфаундленской банке и стали возникать на острове поселения под португальским флагом. С Лиссабоном соперничал Мадрид – баскские рыбаки и покровительствовавшие им вельможи строили планы присоединения Ньюфаундленда.

Чуть позже в борьбу вступила Франция. В 1534 г. честолюбивый и расточительный король Франциск I, мечтавший пополнить государственную казну, дал бретонскому мореплавателю капитану Жаку Картье (1491–1557) патент на плавание в Новый Свет. Имевший богатый опыт океанских плаваний, Картье получил под командование флотилию – три хорошо вооруженных судна: «Большая Эрмина», «Малая Эрмина» и «Эрмильон». Целью экспедиции значилось достижение золотых приисков в Восточной Азии, где должна была находиться страна Сагеней. Другими словами, через несколько десятилетий после открытий Колумба в Западной Европе по-прежнему не имели точных сведений о том, что путь в Азию преграждает колоссальный Американский континент.

Картье был методичнее и удачливее Кабота. Его экспедиция, обследовав берега Ньюфаундленда, установила, что это не часть материка, а большой остров. Используя в качестве опорного пункта Ньюфаундленд, флотилия Картье двинулась на юго-восток, обследовала глубоко врезавшийся в сушу большой морской залив и обширный остров, названный островом Святого Иоанна. Затем мореплаватели обнаружили устье многоводной реки и, преодолев опасные отмели, поднялись вверх по ее течению на несколько сотен миль до большой индейской деревни Хочелаги.

Терпимое отношение французского капитана к индейцам позволило его экспедиции избежать вооруженных конфликтов с ними и получить сведения о месторождениях золота и алмазов в глубине страны. При помощи индейцев удалось получить и образцы алмазов. В общей сложности первая экспедиция Картье проникла в глубь Америки на целых 1500 километров. Подъем французского знамени, сооружение большого деревянного креста и объявление власти французского короля над краем 14 июля 1534 г. прошли без осложнений.

Капитан Картье и его спутники, естественно, хотели узнать, как называлась страна, в которую они прибыли. При каждой встрече с местными жителями Картье, обводя горизонт рукой, пытался узнать ее название. Но ответа так и не получил. В индейских наречиях не было отвлеченных географических и политических понятий, уже привычных европейцам. Гуроны, алгонкины и ирокезы не знали, что такое страна или государство. А родную деревню с округой они обозначали словом «каната». Французы же приняли это часто повторяемое индейцами слово за название страны. И по возвращении на родину в 1536 г. Картье доложил королю об открытии большой страны Канады, богатой алмазами. Канадой Картье назвал и самую многоводную из тех рек, на которых побывал.

Король Франциск I и его вельможи ничего не имели против диковинного названия открытой страны. Но привезенные капитаном алмазы вызвали раздражение и гнев – на поверку они оказались пиритами и кварцем. Французский язык пополнился поговоркой: «Фальшив, как канадский алмаз». Не разбиравшийся в минералах капитан Картье пытался сохранить расположение короля и двора. Его вторая экспедиция в Канаду в 1541–1542 гг. сопровождалась основанием поселения Шарльбур-Ройяла возле Стадаконы. На сей раз над Картье уже поставили начальника-аристократа – Жозефа де Роберваля. Но нехватка припасов и эпидемия цинги вскоре привели к гибели доброй четверти поселенцев и к отплытию выживших во Францию (1543). Шарльбур-Ройял был оставлен. Золота или алмазов французы снова не обнаружили.

В дальнейшем де Роберваль пал одной из первых жертв французских религиозных войн. Картье же лишился милости монарха, вынужден был оставить службу и уехать к себе в поместье, а составленные им карты Канады (весьма неточные и несовершенные, основанные на рассказах и рисунках туземцев) затерялись. Тем не менее именно Жак Картье вошел в историю в качестве первооткрывателя Канады.

Между тем Франция вступила в полосу религиозно-феодальных войн, которые надолго лишили французские правительство не только намерений, но и возможностей присоединять земли Нового Света. Только бретонские рыбаки – земляки Жака Картье начиная с 1550 г. продолжали несанкционированное освоение отдельных бухт Ньюфаундленда, развивая контакты с индейцами-микмаками и беотуками. У индейцев бретонцы с успехом выменивали свежую рыбу на пушнину.

Завершивший усобицы король Генрих IV был настроен на возобновление заокеанской экспансии. Учрежденная в его правление по голландскому образцу привилегированная Ост-Индская компания в 1603 г. снарядила в Северную Америку экспедицию Сьера де Монта (администратора) и Сэмюеля де Шамплейна (ученого-картографа) с заданием основать французские поселения и утвердить над территорией власть Франции. Третьим по значению в экспедиции был географ и языковед-переводчик Этьен Брюль. Экспедиция проработала добрых полтора десятилетия. Сначала французы исследовали побережье нынешних северо-восточных штатов США, затем – берега Акадии (теперешней Новой Шотландии и Нью-Брансуика). Акадия с ее мягким климатом и многочисленными удобными бухтами понравилась французам, и здесь в 1605 г. они основали первое постоянное поселение европейцев, назвав его Порт-Ройялом (королевским портом). Порт-Ройял стал опорным пунктом французского флота. Затем французы вошли в реку, ранее обследованную Картье, и дали ей новое название – в честь Святого Лаврентия. Немного выше впадения реки в океан на месте покинутого к тому времени индейцами стойбища Стадаконы в 1608 г. они основали мехоторговое поселение, унаследовавшее устоявшееся индейское название «Квебек» (речная узость).

В фактории обосновались 28 колонистов. Сначала они жили в наспех возведенных деревянных жилищах. Построенное через несколько лет первое (долгое время и единственное) каменное здание Квебека было очень неказистым и тесным. Оно имело два низких этажа и небольшую сигнальную башню.

По настоянию Шамплейна, имевшего задатки политика и дипломата, и при содействии Брюля французы заключили союз с несколькими местными племенами – гуронами, монтанами и оттавами. Они интересовали французов как поставщики пушнины. Индейцы, по отношению к которым поселенцы не применяли насилия, охотно пошли на союз. Безопасность подступов к пока не защищенному Квебеку была на короткое время гарантирована. Шамплейн и Брюль стали первыми после викингов европейцами, проникшими далеко в глубь Американского континента и пробывшими там значительное время – в общей сложности более двадцати лет. В отличие от викингов у них были и прочный тыл, и союзники. По реке Святого Лаврентия, а затем по другой реке – Оттаве они с индейцами в качестве проводников и носильщиков добрались до Великих озер, где продвинулись вплоть до Джорджиен-Бея.

Исследования часто прерывались военными столкновениями. В силу союзных обязательств французы должны были участвовать в войнах гуронов и монтаней против ирокезов. Сражаться пришлось и ученым. Облаченный в доспехи Шамплейн однажды собственноручно застрелил из аркебузы двух ирокезских вождей. Брюль в ходе жестоких схваток в лесах попал к индейцам в плен и был подвергнут ритуальным пыткам, но затем отпущен. Мощь европейского огнестрельного оружия принесла малочисленным французам как военные, так и политические успехи. Количество союзных французам племен стало возрастать.

Вернувшись во Францию уже при следующем монархе – Людовике XIII, Шамплейн опубликовал вполне достоверные карты «Новой Франции» (название страны, данное капитаном Картье, географу не нравилось). В отчете о Новой Франции, поданном Королевскому совету в 1618 г., он высказался за колонизацию страны, предсказав ей многообещающие экономические перспективы – торговые, аграрные и даже промышленные. Правительство прореагировало только через десять лет – в 1627 г. кардинал Ришелье приказал купцам образовать «Новофранцузскую компанию», а Шамплейна назначил лейтенантом (наместником) Новой Франции. Компания обязывалась довести население колонии как минимум до 300 человек. В Квебек Ришелье направил небольшой гарнизон. Правительство метрополии таким образом утвердило проект дальновидного ученого и помогло ему войсками, но отказало в прямой финансовой поддержке и не взяло на себя ответственности за судьбу колонии.

Чиновники Новофранцузской компании и лейтенант новой колонии едва успели прибыть в Квебек, как разразилась англо-французская война 1628–1631 гг. Англичане во главе с предприимчивым ньюфаундлендским губернатором Кирком (французы упорно считали его пиратом) перехватили шедшую из метрополии в Квебек французскую флотилию с провиантом в открытом море. Затем они высадились в Новой Франции и блокировали отрезанный от метрополии, неукрепленный и страдающий от нехватки продовольствия Квебек, в котором насчитывалось всего несколько сотен обитателей, главным образом солдат. Положение французов усугубилось изменой Этьена Брюля – считая себя обойденным по службе, талантливый первооткрыватель перешел на сторону англичан. В 1629 г. войска Кирка принудили изможденный голодом квебекский гарнизон с Шамплейном к сдаче.

Новая Франция была, однако, спасена успехами французского оружия в Европе – под Ла-Рошелью и в Бискайском заливе. По условиям мира Кирк покинул захваченную у французов территорию; позже он был обвинен в финансовых злоупотреблениях, отозван из Ньюфаундленда и посажен в тюрьму. Брюль бежал на территорию гуронов («Гуронию»), где пропал без вести (скорее всего, был убит индейцами). Освобожденный из плена Шамплейн возглавил восстановление опустошенной колонии, но болезнь и смерть в 1635 г. прервали деятельность человека, заслуженно названного отцом-основателем Новой Франции. По его замыслу в 1642 г. капитан Поль де Мэзоннев возле оставленной индейцами Хочелаги основал Монреаль.

Население колонии росло крайне медленно. К 1640 г. в Новой Франции (включая Акадию) проживало около 300 французов, главным образом солдат, мехоторговцев и священников, к 1660 г. – около 2,5 тысяч. Это было много меньше, нежели в американских владениях Испании, Голландии или Англии. Поэтому приходилось опасаться захвата малонаселенной колонии англичанами из Массачусетса или голландцами из Нью-Йорка. Да и купеческих капиталов явно не хватало для освоения огромных территорий от Атлантики до Великих озер: медленно развивавшаяся французская буржуазия не обладала такими денежными ресурсами, как голландская или английская.

Управленческих навыков нормандским и бретонским предпринимателям пока тоже недоставало. Никому не подчинявшаяся и не подотчетная Новофранцузская компания правда, пыталась руководить колонией, но она находилась в метрополии, к тому же между ней и колонией находилась целая сеть дочерних компаний. Подобная система не оправдывала себя. В Новой Франции обрабатывалось менее 1% земель (шесть гектаров!). Не было ни школ, ни крепостей, ни ремесел, ни церковной епархии. Купечество из Новофранцузской компании это не огорчало – оно получало солидные барыши, скупая пушнину у индейцев. Но духовенство и офицеры Квебека просили метрополию о помощи.

В метрополии осознали опасность утраты с трудом основанной колонии. Ставший к этому времени министром «короля-солнца» Людовика XIV крупный администратор и экономист Жан Кольбер настоял на переводе Новой Франции под прямое управление правительства (1663). Она отныне становилась коронной колонией. Известие об этом в Квебек было поручено доставить одному из видных деятелей Новой Франции – землевладельцу и офицеру Пьеру Буше, носившему звание «сеньора Монреаля».

Кольбер и его уполномоченные много сделали для укрепления безопасности Новой Франции и организации деятельности колониальной администрации. В колонию прибыли королевские чиновники (нотариусы, сборщики налогов, судьи, прокуроры, землеустроители) во главе с губернатором и интендантом. В Новую Францию стали регулярно заходить не только торговые суда, но и суда французского военного флота (Кольбер был по совместительству морским министром). Появились офицеры регулярных вооруженных сил, в том числе в генеральских чинах.

Колония усилиями Кольбера приобрела стройную систему управления. Губернатор, обычно знатного происхождения, был верховным правителем. Его власть была ограничена только властью монарха. Подчиненный непосредственно королю, губернатор руководил внешними сношениями колонии, распоряжался войсками, созывал ополчение. Он мог отменить любой судебный приговор, вынесенный в Новой Франции. Губернатор, следовательно, был главой государства в миниатюре.

Интендант, назначавшийся из лиц незнатного происхождения, подчинялся морскому министру в Париже и был вторым в колонии лицом – после губернатора. Он контролировал текущую работу чиновников, управлял колониальными финансами, отвечал за прием иммигрантов и их расселение. Он же следил за законностью, исполняя обязанности главного прокурора. Интендант издавал декреты, в том числе и за собственной подписью, возглавлял Высший совет Новой Франции, игравший роль колониального апелляционного суда. В целом полномочия интенданта, по тогдашним понятиям, были аналогичны полномочиям первого министра метрополии. Как губернатор, так и интендант назначались и смещались по усмотрению монарха и морского министра. В XVII в. губернатор иногда руководил колонией без интенданта. В следующем столетии подобных случаев не отмечалось. Но так или иначе вся ответственность за положение колонии лежала на губернаторе.

Губернаторами и интендантами обычно назначали способных и энергичных чиновников. Таковы, например, были губернаторы маркиз Жорж де Треси (1663–1672) и граф Луи де Фронтенак (1672–1698) и интендант Жан Талон (1662–1672).

Под руководством Треси и Фронтенака военные возвели в Квебеке цитадель, превратив почти беззащитную ранее торговую факторию в неприступную крепость. При сооружении цитадели были искусно использованы холмы, на которых строился город Квебек. Затем в Акадии по канонам видного военного деятеля маршала Себастьяна Вобана возвели еще одну более мощную крепость – Луисбур, ставшую «ключом к Квебеку» и «американским Гибралтаром». Подобных крепостей не было тогда во владениях соседних колониальных держав – Голландии и Англии.

Прибытие регулярных войск и флота было весьма кстати. Во время очередной англо-французской войны (1689–1697) английская эскадра с десантом на борту снова вошла в реку Святого Лаврентия и атаковала Квебек (1690). В отличие от 1629 г. оборона города прошла успешно. В крепости было достаточно запасов. Гарнизон находился в полной боевой готовности, вовремя удалось собрать ополчение. На предложение англичан сдать крепость Фронтенак заявил: «Вместо меня ответят мушкеты и пушки». После ожесточенной канонады подбитые английские корабли отступили. Повторное нападение было сорвано слухами о скором прибытии французского флота под руководством одаренного адмирала Анри де Турвилля, известного своими победами над англичанами. Созданная Кольбером и Турвиллем морская мощь Франции надолго обезопасила долину реки Святого Лаврентия от ударов с моря.

На суше всю вторую половину XVII в. шла Ирокезская война, перевес в которой первые двадцать лет был на стороне ирокезов, временами доходивших до Хочелаги и штурмовавших ее. Ирокезы получали огнестрельное оружие и припасы у английских губернаторов и колонистов Массачусетса, Нью-Йорка и Пенсильвании. Многие союзные Франции племена были разбиты, часть только что основанных деревень сожжена, жители вырезаны. Нескольких священников, взятых в плен и не отрекшихся от Христа, ирокезы после пыток сожгли живьем. Так погиб, в частности, миссионер Жан де Бребеф, проповедовавший христианство у Великих озер. О напряженности боев и об опасном положении Новой Франции впоследствии напоминали мемориальные доски такого содержания: «На этом месте Трюдо и Ланжевен-Лакруа выстояли против полусотни ирокезов».