Текст книги "Город мертвых"

Автор книги: Сергей Волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3
Зверолов в шкуре авантюриста

Мускулистая мышастая лошадка устало перебирала ногами. Шутка ли, больше месяца пути? Ещё дней пять – и всадник доберётся до места назначения. Плотный, широкоплечий Тод Фэддингс несколько несуразно смотрелся верхом. Рослый двадцатидвухлетний зверолов пуще привык ходить по тропам родного Златолесья, а не трястись в седле. Внешность запоминающаяся: простоватый взгляд серых глаз, ниспадающая на лоб прямая пепельная чёлка, маленький, чуток вздёрнутый носик, квадратный подбородок. Одет в замшевые штаны с бахромой на боковых швах и коричневую кожаную куртку с накладными карманами. К луке седла приторочен обитый на кончике сталью, боевой, дубовый посох.

– Потерпи, Тётка, – Тод попросил лошадь. – Скоро передохнёшь. Уже почти на границе.

Наездник стал разглядывать пейзаж. Юго-западные просторы Шаматры не особо радовали взор. Полуденный Тракт широкой лентой рассекал серую землю. На обрызганных зеленью травы, сиротливых холмах склонили головы ивы. Взлохмаченное лучами солнце потихоньку опускалось к горизонту. В выси, будто табачный дым, неподвижно распластались сивые облака.

'Тод имел немало оснований покинуть Златолесье, а вернее, одно, но очень существенное. Вот уже несколько месяцев из Зубастых гор долетали дивные слухи, и пытливый зверолов жаждал проверить. Получалось, что какой-то авантюрист нашёл сеть давно заброшенных туннелей, где золотые жилы попадались буквально через каждые десять шагов.

И как тут не изумишься, коль дворфы заявляли, дескать, нет и не может быть никаких заброшенных шахт. Возможно, алчные гномы и хотели прибрать к рукам золотишко, но тех, в отличие от людей, дворфы не пускали на нижние уровни туннелей. Известия об открытии золотых залежей быстро распространились по Эйс-верону и авантюристы живым потоком хлынули к Зубастым горам. Чем больше людей, тем больше слухов. С каждым днём они становились всё невероятнее и невероятнее. Якобы помимо золота в ответвлениях недавно открытых пещер отыскались кладовые под потолок забитые удивительным оружием. Металлу, из которого оно изготовлялось, и в подмётки не годился мифрил. А отдельные образцы вроде как обладали магическими свойствами: шпарили кислотой, жгли огнём, насылали проклятья.

Кое-кто калякал, мол, одна экспедиционная группа наткнулась на выложенный мраморной плиткой грот, ну а в нём пруд пруди артефактов. Говаривали, что вскоре туннелями займутся аркадийские маги, тогда уж точно простого селянина и близко к подземельям не допустят. Потому-то многочисленные сорвиголовы и крестьяне пользовались моментом, спешили поглазеть, а может, и заполучить часть баснословных сокровищ. Уроженцы Златолесья в большинстве своём считали Тода недалёким человеком, одни утверждали, что с его комплекцией прямая дорога в кузнецы, а он зайцев ловит, другие твердили о необразованности сироты.

Молодой зверолов, однако, не причислял себя к простакам и грандиозных планов не строил. Больше чем за месяц пути ещё ни разу не разочаровался в решении податься в Зубастые горы.

Наверное, сначала он не особо и верил в наличие артефактов и дивного оружия, но однажды в придорожной таверне произошёл любопытный случай. Постояльцев потешал историями худой мужичок, он-де одним из первых заглянул в недавно открытые туннели. Все россказни можно было посчитать пьяными бреднями, если бы не предъявленный мужичком экспонат, найденный во время подземных странствий. Конусовидный металлический шлем обшивался зелёной кожей. Она была настолько прочной, что даже острая сабля саакасумца не прорубила. Владелец шлема вещал о драконьей коже (будто не знал, что драконы – миф) и чаял продать шлем за тысячу золотых кому-нибудь из лодриджских коллекционеров.

Да и как же без холодящих кровь рассказов о могучих стражах подземных богатств? Чаще всего упоминались костяки. Ожившие скелеты подстерегали путников и разрывали на куски. Тод не верил. Последние свидетельства о столь глобальных бесчинствах нежити датировались началом XV века, а тогда и факультет некромантии не был открыт. К летучим мышам размером с собаку Тод был настроен более радушно. А каменными големами и многолапыми, зубастыми и клыкастыми страшилищами пускай детишек пугают.

Зверолов и понять ничего не успел, а его обдало ветром, впереди заклубилась пыль. Чертыхаясь, в клубящемся рыжем облаке разглядел уносящегося белоснежного жеребца. За плечами закованного в серебристые пластинчатые доспехи всадника развевался синий плащ. «Паладин!» – прошило разум Тода. Если уж рыцарство заинтересовалось таинственными туннелями, может, действительно всё очень серьёзно.

Тётка получила плетью в бок, но пять минут погони кончились тем, что паладин превратился в точку и скрылся за пологим холмом.

– У-ух! – досадливо выдохнул зверолов. – Ушёл лихач. – И лишь сейчас задумался, о чём бы спросил рыцаря. Конечно, вопросов уйма, но паладин, безусловно, отмолчался б. В дела Ордена чужаков не посвящали. И пусть рыцари жили на виду – замок в Фольменде – и о благородном Кодексе все слышали, нередко ходили слухи о неведомой роли рыцарства в жизни всего Эйсверона. Так оно или иначе, в любом случае с паладинами был связан один весьма и весьма любопытный факт. Триединая Церковь, которая на дух не переносила различные культы божеств, к богине рыцарей, Целесте, относилась сдержано. Еретиков повсеместно жгли на кострах, навязывали мысль, что поклоняться нужно только Творцу, всё остальное – от лукавого, а паладинов даже не смели критиковать. Для себя Тод находил единственное объяснение: клирики боялись противостояния с Орденом, полторы тысячи рыцарей кому хочешь шею свернут. А вообще-то было бы неплохо взглянуть на войну. Кадар, как губка пропитанный религиозностью, бесспорно, поддержал бы Архиепископа. И тогда тридцать, а то и все сорок тысяч легионеров скрестили б мечи с паладинами. И кто его знает, помогло бы численное преимущество кадарцам? Любой, даже малыш, ведал о невероятных способностях рыцарей. Верное соблюдение Кодекса и поклонение Целесте наделяло защитной аурой. Бывало, меч врага оказывался в волоске от шеи паладина и тут против воли владельца останавливался.

Теряясь в догадках, пребывая в томительном предвкушении подземного путешествия, Тод проскакал пару часов. На горизонте проступили очертания городка.

Ош – самый юго-западный город Шаматры. За ним формально принадлежащая дворфам, окружённая Зубастыми горами степь. Пять дней скачки по степи – и Каменный Мешок. Около него и берут начало разветвлённые пещеры. Когда-то именно там звенело оружие – кипела Тридцатидневная война.

Частокол, словно гребень дракона, увенчал холм. Ладно сколоченная деревянная сторожевая вышка вздымалась на добрый десяток ярдов. К широким воротам вела утоптанная ногами и колёсами стезя.

Щурясь от солнца, зверолов осмотрел макушку вышки. Там, облокотясь на бревенчатое ограждение, дежурил бородатый вояка. Кожаная стёганка – слабенькое подспорье супротив арбалетного болта. Да и шлема нет. На запястье – петля увесистой булавы; такой по башке шибанёшь – и мозгов не соберёшь.

У ворот караулила парочка. Угреватый юнец до белизны козонок впился в древко бердыша. Пожилой часовой сидел на перевёрнутой бочке, беспечно болтались ноги, изо рта вылетали колечки табачного дыма. Обмундировывались одинаково: потёртые кирасы, массивные и неудобные гребенчатые шлемы с загнутыми полями.

Престарелый вояка сплюнул через щель в зубах и прокуренным голосом прохрипел:

– И откуда вас столько берётся? Неужто как кролики рождаетесь?

– Тятя, а нам-то что? – пролепетал юноша. – Чем больше – тем лучше. – Посмотрел на Тода и, преисполняясь чинности, потребовал: – Плати!

Зверолов спешился. Ростом дюйма на два обогнал шесть футов. Юнцу этого хватило, попятился.

– Чего хвост поджал, сынок? – с сарказмом осведомился пожилой страж. – Ты не гляди, что он высок как сосна и в плечах с дворфа. Будет задираться – сразу меж очей лупи бердышом. Понял?

– Ага, – проблеял сын.

– Не «ага», а так точно!

– Так точно, батя.

– Вы тут обо мне не позабыли? – поинтересовался Тод.

– Ты гляди, – растянулся в улыбке вояка-отец, – он ещё и умничает.

– Хватит лясы точить! – прогремело со смотровой вышки. – Берите плату – и пускай проваливает.

– Почему так негостеприимно? – наивно вопросил зверолов.

– Сил уж нет вас встречать, – пооткровенничал пожилой вояка. – Пришлые весь Ош заполонили. Байками о мертвяках уже все уши прожужжали. В кабаке нормально не посидишь. А дома тоже не отдохнёшь – жёнушка грызёт. Ух, лярва подколодная!

– Так чего, нет никаких мертвяков в Зубастых горах?

– Конечно, нет!

– Есть, – посмел вставить молодой охранник.

Отец строго зыркнул на нерадивое чадо.

– Хоть ты не слушай этот бред.

– Это не бред.

– Бред самый настоящий.

– А как объяснить то, что на прошлой неделе таверна Роджера взлетела на воздух?

– Что-то не улавливаю связи, – нахмурился зверолов.

– Да враки всё это, – плюнул пожилой страж и умилённо затянулся табачком.

– Никакие не враки, – не сдавался юноша. – Один из горе-смельчаков вырвал из лап подземных костяков какой-то жезл и притащил его к нам. Потом вместе с Роджером восхотел проверить его на жаростойкость... Ужас... Брёвна от трактира разметало по соседним кварталам.

– Слушай его больше, – глядя на Тода, поморщился пожилой караульный. – Никакого жезла не было. Просто-напросто старина Роджер в подвале гнал самогон и что-то там набедокурил. Вот и рванула его лаборатория...

Душой зверолова вновь завладела меланхолическая дрёма. Этот желторотый юнец с историей о жезле, казалось, затеплил огонёк надежды, а старик объяснил без всяких монстров и чудес. Может, и враки эти рассказы об артефактах? Но а как же тогда шлем из зелёной кожи?.. Вопросы по-прежнему оставались без ответов. Предстояло разобраться и собственнолично облазить подземные туннели.

– Вы там уснули?! – пророкотало с вышки.

– Всё в порядке, – успокоил пожилой страж. Посмотрел на зверолова. – О-хо-хо. Юн ты ещё, парень, а уже не сидится. – Глянув на сынка, пожурил его: – Вот каким надо быть, а ты – трус.

– Просто я страхуюсь, – стал оправдываться юноша. – А все эти... эти никакие не смельчаки, а самые настоящие безрассудные сорвиголовы.

– Матери своей будешь заливать, я-то вижу: ты – трус.

Не желая выслушивать разгоравшуюся семейную ссору, Тод спросил:

– Какая плата?

– Медяк за рыло, – грубовато ответил пожилой вояка.

За последние дни поясной кошель зверолова прохудился, но медяк – ещё не деньги.

Юнец ловко сцапал подброшенную монету. Лошадка послушно пошла за хозяином.

Ош гомонил как растревоженный улей. Мнилось, съехались люди со всего Эйсверона. А что же будет в Каменном Мешке? Тод шагал по широкой улице, под ногами – земля, по бокам – бурлит толпа. Высоченные белокурые северяне с глазами небесной голубизны носили куртки из волчьих шкур. Смуглые саакасумцы рядились в шёлковые халаты, нередко подмечались светлые чалмы с павлиньими и страусовыми перьями. Иллизия представлена парочкой аристократов. Особы голубых кровей облачались в габардиновые кафтаны с длинными фалдами, на грудь ниспадала пена кружев, сапоги блестели от переизбытка ваксы. Обок иллизийских сеньоров верно следовали бритоголовые телохранители. Вояки весомо контрастировали с хозяевами. Кожаные безрукавки выставляли на обозрение бугры мышц, суровые лица отпугнут любого баламута, из-за спин торчали эфесы мечей. К немалому удивлению Тода, он узрел группу легионеров. Кадарские солдаты стояли у пекарни «Калач-лихач» и привлекали внимание не только провинциального зверолова. Ну разве тут не посмотришь? Пластинчатые доспехи и шишковатые шлемы начищены до солнечного блеска. Ярко-красные туники. На кожаных поясах висят короткие мечи работы лучших мастеров Кадара. Проходя мимо, по обрывкам фраз Тод сделал вывод о взволнованности легионеров. Один – самый возрастной – то и дело грозился коллегам кулаком, стращал выговорами. Так и не смекнув, что же растревожило кадарцев, зверолов перевёл взгляд па высокую женщину. Представительницы слабой половины человечества почему-то предпочитали сидеть по домам, и эта дамочка стала редкостью. Женщина несла корзину румяных яблок, тщилась сбагрить хоть пару штук. Рыжебородый мужлан – небось, из Нортумбии – категорично отказался. Легионерам же фрукты пришлись по вкусу. Купив вместе с корзиной, постарались шлёпнуть дамочку по мягкому месту, но главный вояка вновь начал браниться.

Здешнее зодчество представлено бревенчатыми домами. Если бы не несколько строений из песчаника, Ош можно было посчитать за крупное село. В одном здании из песчаника находилась городская управа. Видать, мэр неплохо устроился: дверной наличник отягощён вычурной резьбой, окна забраны ажурными решётками. Следующее строение из песчаника отводилось под кузницу. Кряжистый, смахивающий на дворфа, коваль отдыхал на завалинке и попросту не мог проморгать владельца лошади.

– Парень! – окликнул он Тода. – Кобыле нужно подковы сменить.

– Так пока походит, – отказался зверолов. – Не велика цаца.

Куда больше кузницы Тода заинтересовал трактир «Гнутый медяк». К сожалению, в заведении не было конюшни, и гость города пошёл дальше. Дивная игра лютни постепенно умолкла.

Второе питейное заведение располагалось в соседнем квартале. Сложенная из кирпича, трёхэтажная гостиница производила наилучшее впечатление. Рядышком росли яблони. В клумбах цветы. Вывеска «Путник», однозначно, недавно подкрашена. Витает манящий аромат жареного мяса. Да и конюшня есть. Единственное, что перечёркивает все планы – табличка на дверях: «Мест нет».

Тод расстроился и аж притопнул. Судя по всему, ажиотаж вокруг недавно открытых туннелей нешуточный. В трёхэтажной гостинице не меньше сотни номеров, и чтобы ни одного свободного...

Вскоре настроение выходца из Златолесья основательно подпортилось. Неужто сам Творец потешался, зная, что Тод не особо верует?

Зверолов никогда не жаловался на происки судьбы. Разумеется, как и с любым человеком, с ним порой случались неприятности, но вот пять подряд забитых постояльцами гостиниц – это уж слишком. В последней из них Тод попросил место где-нибудь в подвале, однако усатый хозяин растолковал, дескать, там саакасумцы, а на чердаке ночевать собрался отряд легионеров. Зверолов так и не понял, те ли самые легионеры, что он видел, впрочем, всё равно призадумался. Кадар явно проявлял интерес к новым шахтам. А в Лодридже ничего просто так не делали. Таки значит, есть золотишко в туннелях. А вдруг и байки об артефактах – совсем не байки? А ещё и паладин... Рыцарь ну никак не хотел вылезать из головы зверолова. История неуклонно запутывалась в клубок, и Тод был ничуть не уверен, что сможет распутать.

Новоиспечённые загадки Зубастых гор отошли на второй план. Пока предстояло позаботиться о насущных делах. Артефакты – это, конечно, хорошо, но коль усталость свинцом вливается в конечности, а желудок урчит, то приходится воротиться в реальность.

Интуиция подсказывала: ещё чуть-чуть – и Тод прошагает весь Ош. Так немудрено и до самого Каменного Мешка дойти. Молодой путник уж было хотел напроситься на ночь к кому-то из горожан, как взор остановился на темнеющей меж домов здоровенной воронке. Память сама собой восстановила лик юного стража. Его слова будто из глубокого колодца зазвучали в голове зверолова: «...на прошлой педеле таверна Роджера взлетела на воздух».

Тод, как завороженный, направился к воронке. Тётка заупрямилась. Голова моталась в разные стороны, ноги буквально вросли в землю – ни дать ни взять лошадь подумала, что у неё в роду были ослы. Противостояние «человек-животное» закончилось победой «венца творения».

Подойдя, зверолов охнул. Открывшаяся взору картина будоражила. Выемка ярдов двадцати в диаметре и ярдов пяти глубиной. Рваные края свисали вроде закопченные лохмотья. Чернильно-чёрные стены воронки прочерчивались ослепительно-белыми полосами.

Тод присел и зачерпнул горстку чёрного вещества. Липкий пот выступил на спине. Странное ощущение борьбы жара и холода пробежалось по телу. Зверолов до ломоты в скулах стиснул зубы. Глубокий вдох хоть и царапнул когтями упыря лёгкие, но всё же позволил слегка успокоиться. Удивительно, на руке порошкообразное вещество не казалось таким чернильным как в выемке; сероватое. Осторожно, кончиком пальца Тод потрогал порошок, равномерно рассыпал его по ладони. Изучение вещества чем-то походило на разглядывание угодившего в силок зверька. Пристальное всматривание вычленило несколько желтоватых крупиц. Не золотая ли пыль? Обдумать как следует не удалось – отвлекло некое низкое, находящееся на грани слуха гудение. Тод повернул голову – и чуть не очумел от изумления. Сейчас он в состоянии различить стоящую у воронки парочку в серых плащах. Зверолов мог поклясться, что ещё секунду назад её не было. А может, попросту раньше не замечал? Прохожие, кажись, не видели дуэт тихо говоривших мужчин. Те в свою очередь даже не глядели на горожан.

Стряхнув порошок с ладони, зверолов уставился па парочку. Капюшоны серых плащей накинуты на головы. На лицах ничего запоминающегося, узришь человека в толпе – тут же забудешь. Тод прислушался и в низком гуле разобрал обрывок фразы стоящего поближе мужчины.

– ...колоссальное возмущение астрала.

Второй человек что-то ответил, но зверолову показалось, что прогудел пчелиный улей. Над левой бровью Тода невыносимо заболело, в ушах засвистело, на виске запульсировала жилка. Неприятные ощущения спешно покинули. Едва зверолов пришёл в норму, как донельзя подивился. Теперь разговор странных мужчин отчетливо слышен.

– Никак нельзя объяснить случившееся.

– Ты прав. Здесь не была применена магия стихий.

– А ты обратил внимание на эти полосы? – мужчина указал на белые линии средь чёрной воронки.

– Под действием огромной температуры песок обожгли до состояния полужидкого стекла.

– Мне неизвестны такие чары.

– Не только тебе.

– Очевидно, в Зубастых горах действительно что-то есть.

Тод ахнул.

Парочка дружно глянула на зверолова. После паузы один сказал приятелю:

– Показалось.

– Конечно, показалось, – приободрившись, вздохнул другой. – Никому не по силам проникнуть через «Кокон Безмолвия». К тому же здесь никого нет.

Обалдевший Тод громко сглотнул. Осмотрелся. И впрямь улица опустела – небось, по кабакам народ разошёлся. Но почему же эти двое не видят зверолова?

– Пойдём, – предложил коллеге мужчина в плаще. – Долго заклинание мы не удержим.

Парочка ещё раз зыркнула на выемку и, развернувшись, заторопилась по улице. Тоду казалось, что у ног незнакомцев клубится тьма. Очертания фигур расплывались. Вылетевшая из-за угла повозка проколесила прямо перед дуэтом; возница и не глянул па прохожих – не видел! Секунда – и странная пара исчезла.

Нервная дрожь овладела телом 'Тода. Ещё и трясти не прекратила проказница, а в макушку словно вбили раскалённый клин. Когда-то, лет пять назад, юный зверолов по неосторожности разбудил медведицу. Косолапая так саданула, что чуть не разворотила грудную клетку. Боль была чудовищной, правда, не стоила и сотой части нынешней. Тод плашмя завалился па землю. Ртом пошла едкая на запах, густая зелёная рвота. Каждую фалангу выкручивало. Сдавалось, позвоночник насадили на вертел и сейчас будут жарить. Из правого уха заструилась горячая кровь. Время потеряло всякий смысл...

Ржание Тётки. Копыто легонько коснулось ноги. Тод приподнял голову и встряхнул. Ощущение такое, будто под черепушку забрался оркестр махоньких поварят, которые тарахтят кастрюлями и гремят дуршлагами.

– Сброда всякого налезло, – проворчало откуда-то справа. – Молодой ещё, а нажрался так, что облевался с ног до головы. – Дед в поношенной дохе явно преувеличивал.

Прилагая недюжинные усилия, зверолов сел и утёр рукавом рот.

Старик кинул полдюжины неприятных словечек в адрес «пьяного амбала» и скрылся в переулке, где уже сгущались сумерки.

На тронутом багрянцем заката небе возгорались звёзды. Примерно так же в голове Тода разгорались мысли. Пока малочисленным звёздам не удавалось расписать небосвод привычными созвездиями. Мысли аналогично далеки от успеха. Молодой зверолов ну никак не мог смекнуть, что же приключилось. Однозначно, типы в серых плащах были магами, но как необразованный Тод сумел заглянуть через их заклинание и более того – остаться невидимым? Первой напрашивалась мысль, оравшая: «Я – маг! Маг я!» Однако юноша её напрочь отринул, ведь почти регулярно в Златолесье наведывались представители Аркадийской Академии и проверяли молодёжь на наличие Дара, ими-то и был вынесен результат: «Полное отсутствие Дара». Тогда что же получалось?.. А получалось: Тод гнал как назойливую попрошайку мысль «Я – маг!» и переходил к другому вопросу, где проглядывались хоть какие-то зацепки. Кто же эти двое? Вроде ответ очевиден: аркадийские маги, но всё равно оставались неясности. Почему плащи серые? Любой чародей Академии фанатично отстаивал превосходство своего факультета и носил плащ одного из пяти цветов: красный, синий, зелёный, белый, чёрный. Серые плащи принадлежали ученикам. Для Тода всё это не секрет.

Однако дуэт увиденных мужчин был староват для учеников, да и ректор вовек бы не разрешил студентам покидать стены Академии, каникулы и те проводили в Аркадии. Если не ученики, так всё-таки полноценные маги, но почему тогда без посохов? И зачем, спрашивается, аркадийским магам тайно прибывать в Ош и проводить тут какие-то эксперименты? Да никто бы и слова плохого против Академии не сказал. Меж вороха несоответствий и вопросов пробивалась мысль столь чуждая, что Тод поначалу боялся за неё цепляться. Правда, когда не осталось ничего иного, пришлось покумекать в её направлении. Иногда за застольными беседами в родном Златолесье старый трактирщик Льер упоминал, мол, не все маги поддерживают главенство Академии и вроде как в давние времена даже существовали тайные гильдии, где украдкой обучались желающие. Со слов Льера выходило, что аркадийские маги уже давно разобрались с отступниками. А вдруг это не так? Что если где-то ещё остались последователи гильдий? Коль остались, то какие цели преследуют, на чью мельницу льют воду?

Путешествие, которое в большей степени задумывалось как увеселительная прогулка, превращалось в нечто особенное. Истории о таинственных подземельях не могли быть выдумкой. Иначе б ни паладины, ни могущественный Кадар, ни некие загадочные маги не прислали бы сюда своих представителей.

– Вот бы ещё Инквизиция, так все были бы в сборе, – пошутил Тод и ахнул, охнул, крякнул... По улице шло четверо инквизиторов! Капюшоны чёрных ряс низко опущены, на груди изображение костра с тремя красными языками пламени. Челюсть зверолова до земли отвисла.

Протопали сапоги инквизиторов, а сердце Тода ещё долго билось в унисон.

Вечно недоумевать зверолов не мог. Поднявшись, более-менее отряхнулся, тыльная сторона ладони вытерла со щеки и уха засохшую кровь.

– Пошли, Тётка.

Лошадка послушно зацокала за хозяином.

С соседней улицы доносилась игра флейты. «Кабак», – подумал Тод и свернул.

Вечерние сумерки набирали силу. Меж домами хищно притаились плотные тени. Возможно, в них прячутся грабители? Зверолов предусмотрительно отвязал от луки седла посох, пошёл подпираясь.

Откуда доносится музыка определить легко. Большой постоялый двор выделяется на фоне жилых домиков. Трёхэтажная гостиница обложена серой плиткой, фундамент из камней неправильных форм. На зелёной черепичной крыше две трубы. Над дверьми выпирает штырь; дуэт цепей держит деревянную вывеску: с одной стороны – всадник на белоснежном коне, с другой – мужчина спит на мягких перинах и надпись «Вечный скиталец». Позади гостиницы средь потёмок белым пятном выступает оштукатуренная конюшня.

– Рад помочь! – прокричало.

'Тод глянул на низкорослого мужичка. Такого в темноте с гномом легко спутать. Бородка реденькая, морщинистые щёки, на макушке плешь. Одет прилично: кожаные штаны, белая атласная рубаха. На кармашке кожаного жилета нашивка: лошадка стоящая на надписи «Вечный скиталец».

– Я – здешний конюх, – представился коротышка, галантно снимая иллюзорную шляпу.

– Неужто места есть? – часто заморгал зверолов.

– Есть. Полчаса назад кадарцы отправились в Каменный Мешок.

– На ночь глядя?!

– Видать, срочные дела у легионеров были.

С каждым разом Тод недоумевал всё больше и больше. Нервно покусав губу, спросил:

– Сколько за лошадь?

– По-божески, два медяка.

Зверолов заплатил. Отвязав от седла торбу с пожитками, похлопал Тётку.

Лошадка не капризничала, податливо пошла за конюхом.

– Овса побольше дай! – окрикнул Тод.

– Сделаю, – весело заверил коротышка.

За Тётку можно не беспокоиться, нынче самое время о своём желудке позаботиться. Зверолов отворил дверь в гостиницу.

После сумеречной улицы залитый светом обеденный зал вселял в сердце тепло. Изящная флейтистка умелой игрой радовала слух. На стенах – циновки, за столами – разогретые горячительными напитками посетители. За лакированной стойкой из тёмного дерева, подле пивных бочек копошился полный, радушного вида трактирщик. Светлые волосы и усики гармонично смотрелись на добром лице. Впечатление такое, что трактирщик не прочь налить пару кружек бесплатно. Подвёрнутые рукава белой сорочки являли татуировки якорей – поди, в молодости под парусом ходил. На чёрной жилетке золотистая нашивка «Вечный скиталец».

Хозяин заведения сориентировался быстрее Тода.

– Заходи, мил человек! – озорно предложил трактирщик. – Марли, то бишь я, всегда рад новичкам. – Окинул оком зал и приказал: – А ну-ка потеснитесь за центральным столом.

Посетители сдвинулись. Зверолову достался край длинной лавки за не менее длинным столом. Тод положил под ноги сумку и опёр посох о край стола. Только-только разместился, как подоспела стройная служанка в голубом переднике и чёрном куцем платьице. Из-под чепчика глянули большущие голубые глаза, промурлыкало:

– Что будете заказывать?

– Супа какого-то... А на второе – картошечки с мясом.

– У нас есть котлеты.

– Полдюжины тогда.

Сидящий рядом с Тодом тощий старичок в поношенной куртке удивился такому количеству котлет и снова окунул длиннющий нос в кружку с элем.

Заказ подали быстро, зверолов даже как следует не осмотрел посетителей.

Тёплый рисовый суп живительной силой расплылся по желудку. Стараясь не проявлять излишнего интереса, Тод продолжил изучать обстановку.

За столом вместе со звероловом сидело два десятка мужланов. Скорее всего, фермеры и крестьяне, жаждущие отыскать сокровища Зубастых гор. Четверо играли в кости. Остальные поглощали яства: кто суп, кто салат, кто варёную картошку.

Ещё за тремя длинными столами примерно такая же публика. За единственным круглым, приткнувшимся к стенке, устроились весьма колоритные персонажи. Форсистый наряд – камзол с переизбытком кружев – выдавал во владельце иллизийца; а герб на груди – изумруд на фоне щита – относил его в категорию аристократов. Мужчине около сорока, но уже лысоват. Пухленькие щёчки, розовая кожа, гусиная шея. Охрана изнеженного сеньора возложена на двух суровых телохранителей. Рослые мускулистые тела затягивались в кожу; бойцам незачем тяжёлые доспехи, главное – скорость. За спинами телохранителей крепились мечи, вкруг запястий – шипастые браслеты. Четвёртым за столом был дородный клирик в бордовой рясе. Толстыми короткими пальчиками святой отец рьяно копошился в жареной курице – прямо-таки чаял найти сокрытое знание самого Творца. В выкаченных очах проблёскивала взволнованность. На отороченной пучками седых волос лысине играли отсветы масляных ламп. А знатный иллизиец время от времени что-то бурчал сквозь зубы. Церковник, однако, игнорировал. Телохранители – точно статуи.

И котлеты, и картошка Тоду понравились. Пиво уж очень пенистое, но тоже ничего. Лишь ополовинив кружку, зверолов заметил, что в углу зала за колонной стоял маленький столик. А за ним сидел... паладин! Наверняка тот самый, что обогнал Тода по дороге в Ош.

Рыцарь будто почувствовал внимание к своей персоне и отвернулся к стене. Но любопытство зверолова било ключом. Члены Ордена редко посещали Златолесье и почти все известия о рыцарстве доходили до Тода из уст трактирщика Льера, кой болтал о сражениях паладинов с мифическими драконами и о походах Ордена в Чёрные Пустоши, в самое сердце земель орков. Вид рыцаря слегка смутил зверолова, тот склонялся к мнению о великанском росте паладинов и кулаках размером с арбуз. Этот же рыцарь, если б не его серебристые пластинчатые доспехи и синий плащ, мог бы сойти за простого горожанина. Комплекция средняя, шести футов и подавно нет. Четверть века прожил. Узкое, но симпатичное лицо. Чёлка немножко кудрявится, чёрные, как смоль, бакенбарды. Вот повернулся паладин – и Тод отчётливо разглядел миролюбивые серо-зелёные глаза. Ещё непонятно, кто вызывает больше доверия: гостеприимный трактирщик Марли или этот молодой член Ордена. Паладин отхлебнул из глубокой кружки, поставил её перед собой, рука пригладила волосы.

Возможно, зверолов и продолжал бы пялиться на рыцаря, но отворилась дверь и в трактир шагнул новый посетитель.

– Паркс вернулся! – заголосил Марли так, вроде увидел приятеля сгинувшего лет сто назад где-то в Горах Ночи.

Кое-кто из посетителей тоже узнал гостя, возбужденные приветствия наполнили зал.

Трактирщик выбрался из-за стойки и на радостях чуть не сбил высокого Паркса. Парочка крепко обнялась.

Подле радушного лица Марли чёрствая физиономия долговязого посетителя смотрелась не ахти. Истома так и тяготила мешки под глазами. Седеющие волосы растрёпаны. Одежонка вписывается во внешность: пыльный плащ с почти оборванным капюшоном, просящий каши разлезшийся правый сапог. За плечами грязная торба.

– Ну как там, рассказывай? – трактирщику не терпелось узнать новости.

– Горло дай промочить, – сухо потребовал Паркс.

– Ужин гостю!

Команду Марли тут же исполнили. Две официантки подали на стойку бара суп, картошку с салатом, котлеты и кружку пенистого пива. Трактирщик вытянул из-за стойки высокий табурет. Паркс разместился, поджав ноги, – почти курица на насесте.

– Господа! – обратился к посетителям Марли. – Мой друг Паркс только что прибыл из Зубастых гор.

Присутствующие умолкли, игроки в кости перестали тарахтеть кубиками, иллизийский вельможа подобрался. Может, в родном Златолесье и считали Тода простаком, но зоркости ему не занимать. Вот и сейчас заметил заинтересованность паладина. Тот выдвинул из-за колонны стул, сконцентрировался на изучении Паркса.

– Не верю! – проорал пьяный посетитель с ряшкой пошире ночвы. – Не был он нигде!

– Закрой пасть! – прикрикнул на пьянчугу посетитель.

Захмелевший выпивоха комплекцией удался. Правда, стоило увидеть того, кто с ним пререкается, тут же проглотил язык. Приструнивший пьянчугу мужлан размером не уступал крупному огру.