Текст книги "Город мертвых"

Автор книги: Сергей Волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Зиявшая прорехами грязная каменка разительно контрастировала с аллеей. Чудилось, закоулок не ласкали мётлы с часа основания Монастыря Идры. Засиженные мухами окна, оголённая обрешётка стен, взлохмаченные соломенные крыши. Любящему чистоту и порядок Томасу оставалось лишь брезгливо косоротиться.

Растущая средь загаженного переулка мимоза выглядела великолепно. Словно лучик света в тёмных пещерах дворфов, она рассекала созданное рукой человека омерзение. Купец приблизился к дереву и трепетно провёл кончиками пальцев по коре – ни дать ни взять юноша голубил тело возлюбленной. Глаза закрылись, губы беззвучно зашептали. На лице рождалось выражение крайнего удовольствия. И неужто помолодел? Двойной подбородок и тот не особо заметен. Томас шагнул в сторону.

– Куда?! – истошно заорало за спиной.

Купец вздрогнул, лицо посерело – кажись, лет десять накинул.

– Куда собрался, жулик?! – тот же голос прогнусил за спиной.

Обернувшись, Томас сразу узнал виновника шума. Немудрено, этого типа весь Гамелот знает. Гном с непривычным для Подгорного Племени именем Фазиль важно упёр руки в бока.

Со времён легендарной Тридцатидневной войны гномы помельчали. Куда уж им до дальних сородичей, дворфов. А этот вообще, худющий аж жуть; в плечах – пол-аршина. Рыжая копна волос и козлиная бородка ухожены. На узкой физиономии выделяются выпученные каштановые очи, крючковатый нос и толстенная нижняя губа – за неё-то и получил прозвище «Губач». Маникюры получше, чем у Томаса. Фазиль кирку никогда не держал, только к счётам привык. Впрочем, таково большинство нынешних гномов. Всё реже и реже их называли Подгорными жителями. Если и ютились гномы в пещерах, то самые низкородные, да и то на верхних уровнях Зубастых гор. Остальные же проживали на поверхности. Особенно приглянулись города Полуденного Тракта и, конечно же, Варбург. Там даже кой-какие воротилы нарыли катакомб (естественно, руками людей-строителей) и взялись организовывать экскурсии для сородичей. Причём драли втридорога. Поначалу «Экскурсы в прошлое» пользовались чрезвычайной популярностью. Зажиточные гномы семьями ходили и зрели, как приблизительно жили давние предки, но врождённая скупость таки взяла своё. Коротышки перестали тратить монеты, часть катакомб затопило сточными водами. Сейчас лишь раз в месяц организовывались экскурсии для приезжих в Варбург гномов. Фазиль в столицу Шаматры ехать не собирался, ему бы тут всех должников отловить.

Томас окрестился, попросил:

– Ты в следующий раз так не пугай.

– А ты не шляйся по подворотням, – парировал гном и, презрительно осмотревшись, картинно смахнул пыль с первосортного кожаного жилета. Одевался неплохо: синяя сатиновая рубаха, наглаженные коричневые брючки, обшитые прюнелью туфельки.

– Слышал я, что вы хотите пошлины повысить.

– Значит, поэтому и удирал...

– Я не удирал.

– Ага-ага не удирал. Знаем мы вашего брага. Человек всегда жаждет улизнуть от ответственности.

– Не нужно мне цитировать Эскобара Золотое Перо.

– А чем тебе не нравится наш литератор? – нахмурился Фазиль. – Любо кто «Пророчества Последнего Часа» не напишет.

– Опять за старое, – вздохнул Томас. – Ну сколько можно талдычить, не писал он их, не писал.

– О-хо-хо, – важничал гном. – Не писал... Как же не писал? Писал, ещё как писал!

– Враки! Эскобар дальше афоризмов не пошёл. Да и те бредовые.

– Чего?! – очумел Губач. Могло показаться, ему сообщили, дескать, у него выросли оленьи рога. – Да ты, жулик, смотри, чего глаголешь!

Купец продолжал отстаивать позицию:

– Всяк здравомыслящий прихожанин знает, что «Пророчества Последнего Часа» писал кто-то из клириков.

– Брехня! Подавиться тебе песком Красной Пустыни! – кинул весьма ходовое ругательство Фазиль. – Попы кроме Святого Писания ничего не карябали.

– Покайся, грешник! – в стиле дьяка проблеял купец.

– Я в Творца не верую, посему и грехов за мной не имеется. Ибо токмо кто верует, тот грешен.

– Перестань цитировать Эскобара!

– Это моя фраза!!! – взъярился гном. Была б у него силёнка в руках, вырвал бы мимозу и отхлестал словоблуда.

Слегка выдохшиеся спорщики приутихли. Первым опомнился Губач:

– Я не дискутировать сюда пришёл. Ты на кой сбегал?

– Я не сбегал.

– Слуг своих будешь учить, а не меня. Просто так драный плащ не одевают.

– Я решил воздухом свежим подышать.

– Услышал про повышение пошлин, вот и решил! А за тобой, Томас, ещё должок. Последняя партия мечей не оплачена. – Фазиль тут же поправился: – Полностью не оплачена. – Порылся в кармане жилета и достал потрёпанную квитанцию: – «Тридцать золотых долга». А с учётом просрочки... – призадумался, – ...все сорок.

– Ну и дерёте, бесы окаянные.

– Работа – святое, – расплылся в улыбке гном. – Так бы ты, небось, сказал. – Подумав, похвастался: – А с работой я справляюсь отменно. Я – «Лучший инспектор зимы». – Из кармана брюк извлёк замасленную картонную карточку. – Гляди, диплом от самого тана!

Томас и смотреть не стал, махнул рукой:

– Враньё самое настоящее. Да и про тана вашего я уже устал слушать. Ну нет его вовсе, нет.

– Есть! – пошёл в словесную атаку Губач.

– Его сроду никто не видел.

– Те кому надо, видели.

– Ты-то видел?

– Не-а, – мотнул головой Фазиль.

– То-то же.

Гном не оплакивал поражение, требования полились с новой мощыо:

– Попрошу сорок золотых и немедля. Иначе опечатаем особняк.

– При мне нет денег.

– Перстни сгодятся, – подмечая блеск камней, сказал Губач.

– Дык... бу... ну... – нечто несвязное вырывалось изо рта купца. – Да им же цена по три сотни золота каждый!

«Лучший инспектор зимы» шельмовато ухмыльнулся:

– И кто тебе тут, в задрипанном переулке, по этакому курсу обменяет? – Взор пробежал по обшарпанным стенам. – Может, она? – постарался пнуть проскочившую мимо чёрную кошку, но явное отсутствие опыта чуть не кончилось трагически – шлёпнулся на каменку и едва не рассадил лоб. – Дурацкое животное. Будь ты неладно. – С охами и ахами гном встал.

– Хорошо, – согласился Томас и стянул с указательного пальца перстень с рубином.

– Отличная вещица, – Фазиль вертел в руках перстень. И всё же алчность не окончательно лишила ясности помыслов, вспомнил: – Попрошу второй.

С явной неохотой купец протянул перстень с изумрудом – почти оторвал частичку себя.

– Великолепное приобретение, – торжествовал Губач. Оказалось, что перстни соскальзывают с его пальцев, но гном не расстроился, с апломбом бросил: —Желаю удачной торговли. – Засеменил прочь из переулка.

Когда Фазиль скрылся из виду, Томас облегчённо вздохнул:

– Наконец-то.

Рука коснулась коры мимозы, плечи расправились, карие очи блеснули. Ребро ладони с шипением рассекло застоявшийся воздух, и синие искры ниспали к ногам. Купец шагнул в обрамлённый пурпурным свечением, чёрный зев портала. Миг – и переулок пустовал.

*****

Люди слушающие рассказы об Аркадии реагировали по-разному. Одни с трепетом замирали, тщась уловить каждое слово о великом городе магов. Другие в ужасе затыкали уши и молились Творцу, дабы не ниспослал гнев могущественных чародеев. Однако любой, кто попадал в Аркадию, заворожено зрел на достижения архитектурной мысли. Особенно прекрасно город выглядел в лучах солнца. Сегодняшний полдень – не исключение. Занимавшая практически всю Аркадию белоснежная Академия искрилась степами, высоченными башнями, черепичными крышами. Безупречная белизна слепила глаз, и лишь изредка плоть учреждения марали чёрные окошки и дубовые двери. Тончайшие шпили пронзали лазурь небес, неся раздвоенные алые вымпелы, которые, схоже змеиным языкам, вились на ветру. Значение вывешенных вымпелов знали все даже в самых захолустьях Кадара. Стартовала неделя испытания неофитов. Студентам предстояло доказать, что не зря учились три года; ежели смогут – получат право на экзамен, а там уже и до звания соискателя недалеко, тогда-то и начнётся настоящее обучение.

Примыкавшие к Академии постоялые дворы заполнялись на треть. Пока немногие родственники неофитов прибыли. Наверное, большинство ожидало летних экзаменов. Но трактирщики всё равно ликовали – после безденежной зимы монеты посыпались в карман. На улочках вразнобой звучали мандолины, цимбалы, барабаны. Перестук копыт тешил слух конюхов. Сипловатый голос зазывал погостить в «Смелом путнике». Бархатистым баритоном лилась героическая баллада из репертуара Серебряной Лютни. Удивительно, но ничего этого в Академии не слышали. Неофитам незачем лишний раз волноваться, вот магические барьеры и хранят покой.

Почти бесшумно по ворсистому ковру длинного коридора Академии ступали серебристые туфельки. Такой же серебристый плащ охватывался пятицветными манжетами.

Связующая не принадлежала ни одному из факультетов посему и носила все цвета: красный, синий, зелёный, белый, чёрный.

Если бы не этот наряд, Сильвию Лотт можно было принять за мать кого-то из студентов по случайности угодившую в Академию. Средний рост, собранные в длинный хвост пепельные волосы, открытое лицо – одним словом, обычная женщина. Но как же часто первое впечатление становится обманчивым. Связующая сполна подтверждала это. Даже ректор Зельминдер иной раз не ведал, какой будет Сильвия в следующий миг. Мягкость карих глаз молниеносно обретала колкость; спокойный тембр жалом скорпиона жалил провинившегося неофита. Находящиеся под пристальным надзором Связующей студенты первых трёх курсов на своей шкуре ощущали норов Сильвии. Когда всё шло по плану, Связующая была, как говорится, тише воды ниже травы, но стоило кому-то из неофитов пошалить и крыша Академии буквально взлетала в воздух.

– Мои приветствия! – донеслось слева. Из соседнего коридора к Сильвии вынырнул высокий лысый мужчина в чёрном плаще. Подпираясь крючковатым посохом, пошёл нога в ногу.

– Не знала, что ты, Оз, придёшь на смотрины, – созналась Связующая.

Лупоглазый собеседник бросил мимолётный взгляд – очи как у ящерицы, – наивно поинтересовался:

– А что, факультету некромантии ход закрыт?

Чуткие уши Сильвии уловили еле слышимый сарказм, но ответила безмятежно:

– Нет, конечно. Просто сегодня выступают потенциальные маги Огня.

– Огня, значит...

Пока Оз жевал губы, Связующая продолжила:

– Так что я не думала, что пожалуют другие деканы.

– А я вот пожаловал.

– Собираешься кого-то присмотреть?

– Не отказался бы. А то в последние годы измельчал мой факультет. Глядишь, и до четырёхсотой годовщины открытия некого будет учить.

– Найдутся таланты, – обнадёжила Сильвия.

– И много таких среди третьекурсников?

– Дюжина наберётся.

– Дюжина среди сотни... – Оз призадумался. – Что ж, тоже ничего. Разумеется, до стихийных магов ещё далеко.

– Ты прав. Вот на Огонь четверть сотни претендентов.

– Старина Гофман обрадуется.

Связующая неоднозначно хмыкнула.

Коридор круто свернул вправо. Покрывавшая стены плитка напоминала тростниковые панели. С потолка в окружении лепнины свисали медные светильники. Зелёный палас выводил в заполненную студентами широкую рекреацию.

– А их тут больше, чем я ожидала, – призналась Сильвия.

Серые плащи выдавали неофитов. По мере того как юноши и девушки подмечали явившуюся парочку, голоса стихали. Несмотря на однообразие одеяний, студенты весомо разнились. Конопатый малый истерично листал затасканный томик. Пухленькая рыжая милашка, закрыв очи, самозабвенно повторяла формулировки заклинаний. Рьяная жестикуляция долговязого брюнета свидетельствовала: будет демонстрировать иллюзии. Размалёванная косметикой блондинка так походила на эльфийку, что Оз подколол спутницу:

– Почему не помыла личико Перворождённой?

– Помада и тени официально не запрещены, – прохладно ответила Связующая.

Присмирённый декан сменил тему:

– Тут с полсотни неофитов. Боюсь, мне никто не достанется.

Промолчавшая Сильвия узрела стоящего у дверей аудитории щупленького белокурого студента.

– Лучший на курсе, – прошептала собеседнику Связующая. – Анри.

Завидевший высокопоставленных магов Анри убрал за спину книгу и чинно поклонился.

– Чего читаем? – с ходу атаковал Оз.

Слегка смущённый неофит явил книгу:

– «Слова Идры».

Жёлтая кожаная обложка полнилась трещинками, название с трудом угадывалось.

– Неужто собираешься в монахи податься? – изумился декан.

– Да нет, конечно. Просто хочется побольше узнать про Церковь. Святого Писания мало.

– А ты что, его уже читал?

– Раз пять, – гордо изрёк Анри. Узрев холодок во взгляде некроманта, начал оправдываться: – Чтение не шло в ущерб обучению. Можете спросить у Связующей.

Сильвия стояла точно статуя. Оз продолжал диалог:

– Коль жаждешь постигнуть замысел Триединой Церкви, достань «Смысловед».

Ошеломлённый неофит аж отшатнулся. Связующая накинулась на декана:

– Совсем что ли из ума выжил? Зачем молодёжи голову всякими байками забиваешь?

– А может, и не байки, – ухмыльнулся Оз.

– Попридержи язык, если жизнь дорога. Неофиты могут не посмотреть, что ты декан, вот возьмут и настучат Гофману, а там уж и Инквизиция к нам пожалует.

– Перед Гофманом я грехи замолю. Бутылочку хорошего бренди поставлю.

– Я серьёзно, а он дурачится.

– И я серьезно. Все прекрасно знают, что декан Огня обожает выпить. Сказывается гасфаргское происхождение.

– Выпить он любит, – не стала спорить Сильвия, – но и Инквизицию уважает.

– Да ну тебя, – махнул рукой Оз и отворил дверь в аудиторию.

– Удачи тебе, Анри, – по-матерински пожелала Связующая и шагнула за некромантом.

Ступенчатая аудитория почти пустовала. Доску вытирала смуглая темноглазая неофитка, уроженка предместий Хаар Дана. Насколько помнила Сильвия, той завтра предстояло выступить перед деканом факультета Воды. У окна на столике в хрустальной вазе торчала кроваво-красная роза – символический намёк на цвет факультета Огня. А за первым рядом столов сидело пятеро представителей этой стихии. Красные мантии и увенчанные радужными стеклянными шарами чёрные посохи роднили чародеев. Слева – пара седобородых. Справа – дуэт относительно молодых: тщательно побриты, юношеское непостоянство осталось в глазах. Одному из этой парочки пришлось походить в неофитах у Сильвии, когда та только заступила на должность. В центре сидел Гофман. Если бы декан встал, то уж никак бы не скрыл низкорослость: и пяти с половиной футов нет. Нечёсаная шевелюра и спутанная каштановая борода сложили визитной карточкой Гофмана. Впрочем, неряшливость компенсировалась чрезмерной педантичностью в работе. Зачастую остальные деканы уже спали после многочасовых совещаний, а он всё сидел над бумагами, анализировал рабочие программы, редактировал перечень экзаменационных вопросов.

– Удачного дня любителям Огня, – расхлябано пожелал Оз.

Гофман что-то сварливо буркнул, морщины заметно углубились.

Некромант фыркнул в ответ и занял место во втором ряду. Сильвия села обок.

– Гляди какой важный, – Оз зашептал на ушко соседке. – Вроде и забыл, что мы с ним брагу хлебали.

Пошутить дальше не получилось, растворилась дверь, и вошёл ректор. Маги вскочили по стойке «смирно», а неофитка со страху чуть не шлёпнулась на вазу с розой.

Семифутовый голубоокий Зельминдер обладал непоколебимым авторитетом. Сивая окладистая борода до пояса, но старость в глаза не бросалась. Могучая комплекция ректора пуще б подошла кузнецу или трактирному вышибале. Длани широченные – как вёслами можно загребать. Почему цвет лоснящегося плаща главы Академии должен быть жёлтым, по прошествии более чем девятисот лет от основания учреждения никто не помнил. Это казалось необычным, ведь в Аркадии имелся огромный архив, где хранились списки всех выпускников, но вот документов объясняющих выбор жёлтого цвета не было. Согласно тех же традиций ректорский посох передавался из рук в руки.

Но не могли же ваятели прошлого знать, что когда-то появится такой высоченный глава Академии. Тёмно-зелёный посох с горизонтально лежащим диском на верхушке был маловат для Зельмиидера и даже не доставал плеча.

Таким вот образом «гвоздь», как его давным-давно за сходство окрестили студенты, больше смахивал па трость.

– Садитесь, – разрешил ректор и только после коллег скромно присел на крайний стул первого ряда. – Начинайте.

– Позови первого претендента, – Гофман повелел смуглой неофитке. Студентка до пола поклонилась и, словно бабочка, выпорхнула в коридор.

Ждать не пришлось. Розовощёкая толстушка уверенной походкой зашла в аудиторию и стала у доски.

Зельминдер протяжно вздохнул.

– Что-то мельчают нынче мужики. Вот и даму впереди себя пустили.

– Я сама напросилась, – выгородила однокурсников девушка.

– Имя? – требовательно вопросил Гофман.

– Дара... Дара Хейс.

Один из безбородых магов подал Гофману толстую тетрадь. На чёрной кожаной обложке – тиснение: цифра «три» в окружении звёздочек.

– Посмотрим-посмотрим... – забурчал декан факультета Огня. – Ага. «Дара Хейс. Шестнадцать лет. Уроженка деревушки Синие Воды, Иллизия. Рекомендована к обучению Баргом Кри». – Задумался. – Ага, вспомнил, ладный малый. – Продолжал читать: – «Память: «отлично». География: «отлично». История: «отлично». Контроль Силы: «отлично». Магия стихий: «отлично». Некромантия: «хорошо».

Оз поморщился. Гофман спросил студентку:

– Неужто не могла некромантию вытянуть?

– Не любы мне эти костяки, – опустила головку Дара.

– Не велика беда. Для Огня это несущественно. Кстати, коллеги, а есть расшифровка неофитки по магиям стихий?

– Конечно, – всё тот же безбородый волшебник протянул декану листок.

Гофман подслеповато прищурился, подытожил:

– Великолепный данные. Очень великолепные. Вы только представьте, контроль Силы по Огню превышает остальные стихии на пятьдесят процентов. Это же сущая находка!

– В мою-то молодость это был не показатель, – пригорюнился ректор.

Смущённый декан прекратил расхваливать, перешёл к делу:

– Пожалуйста, Дара, показывай.

Девушка прикрыла глаза, пухленькие губки прошептали несколько слов, в руке разгорелся цветок – точная копия стоящей в вазе розы. Лепестки сверкали, словно научились у угольков из камина.

Гофман хотел было поаплодировать, но представление не закончилось. Иллюзорная роза сморщилась, секунда – и засверкала с новой силой. Стебелёк превратился в тонкие птичьи лапки, бутон – в алого голубя. Птица изящно вспорхнула с девичьей ладони и сделала круг по аудитории, с кончика хвоста серебристым шлейфом ниспадали искорки.

Звучный хлопок Дары заставил голубя испариться сивой струйкой дымка.

– Потрясающе! – ликовал Гофман. – Превосходная иллюзия. Возможно, и на четвёртом курсе не все способны на такое. Это же просто великолепно. Уважаемые, – глянул на коллег по факультету, – вы чувствовали, как она умело удерживала поток? А Сила? Сила черпалась восхитительно! Холоднокровие неофитки заслуживает похвалы. – Захлопал. Коллеги поддержали.

– Был один изъян, – как бы ненароком заметил ректор.

Дара охнула.

– Махонький, правда, – спешно успокоил Зельминдер. – Во время трансформации в голубя поток на мгновение потерял стабильность. Следует подольше поработать с астралом.

Студентка выдержала взгляд льдисто-голубых глаз главы Академии, пообещала:

– Я буду стараться.

Гофман находился в неком конфузе, несмело поинтересовался у ректора:

– Так как, она прошла испытание?

– Ну конечно. К экзамену она допущена.

На личике неофитки расцвёл триумф.

– Зови следующего, – повелел Зельминдер строго, и Дара торопко побежала к выходу.

– Умелая девчурка, – Оз шепнул на ухо Сильвии.

– Этот лучше, – воссияла Связующая, пальчик указал на вошедшего белокурого студента.

– А-а-а, любитель Церкви.

– Молчи.

Смотреть в тетрадь Гофману не понадобилось – об Анри слышали все здешние маги Огня. Столь перспективного неофита не было пару веков.

– Сеньор ректор, – с чрезмерным почтением обратился Гофман, – это Анри, уроженец Цирии.

– Наслышан я о тебе парень, наслышан, – пробасил Зельмипдер. – И как там Эльфийские Земли? Живы? Здоровы?

Смекалистый неофит уловил иронию, отшутился:

– Остроухие до сих пор от крыс избавиться не могут. А уж пятый год пошёл.

Оз подхватился:

– Так это с твоей помощью цирийские маги изгнали крыс?

– Я слегка помог, – юноша потупил глаза.

– Не прибедняйся, – подключилась Сильвия. – Ты действовал потрясающе. Надеюсь, в Цирии еще долго не будет крыс.

– Что-то я не пойму, – забурчал ректор. – Крыс изгоняли плетениями магии Земли, а ты выбрал Огонь...

– Огонь более практичен, – ровно разъяснил Анри. – Среди комплекса заклинаний Земли нет нужного баланса. Да и разработка новых чар не сулит ничего хорошего. А вот Огонь – совсем другое дело. Вне сомнения, это самая эффективная сторона магии. Потенциал Огня по-прежнему не изучен. То, что используют чародеи Огня находящиеся на службе Инквизиции, это десятая часть возможностей. Если раскрыть истинную силу этой школы, то остальные направления магии останутся далеко позади.

Повисшее молчание нарушил Гофман:

– Так может говорить только специалист экстракласса. Вы посмотрите, как он уловил суть потенциала Огня. Огненная магия действительно самая мощная.

– Перестань льстить себе, – подал голос Оз. – Юнец явно преувеличивал.

Анри стал отстаивать свою правоту:

– Во многих старинных трактатах маги упоминают о колоссальных, неиспользованных резервах стихии Огня. А ваша некромантия уже целиком себя проявила. Не исключаю, что в скором будущем некроманты придумают пару-тройку новых заклинаний, но принципиального скачка они не добьются. Вы поймите, воскрешение зомби – это даже не настоящее, а прошлое. Ну а будущее за магией Огня.

– Молодец! – поддержал Гофман.

– Ничего не молодец, – опротестовал Оз. – Мы ещё очень далеки от раскрытия всех секретов некромантии. Её правильное использование сулит невиданные доселе результаты. Если пустить силу некромантов немного в иное русло, тогда могут пошатнуться сами основы мироздания.

– Кончай нести чушь! – надоело слушать декану факультета Огня.

– Это не чушь! Мы пока не обладаем всецелым, детальным познанием Смерти. Что она такое? Есть ли после неё что-то? Возможно ли возвращение к жизни?

– Твои зомбаки – явно положительный ответ.

– Я не имел в виду тупых мертвяков, я говорил об идеальном возвращении: сохранение разума, физического тела.

– Вот теперь уже полнейшая чушь!

– Довольно!!! – гаркнул подскочивший ректор. – Совсем уж из ума выжили. Базар тут устраивают. Анри, переходи к демонстрации.

Неофит поклонился. Как ручей лились слова заклинания. В пяти шагах от Анри начинал мерцать зависший в воздухе, багровый шар. Вот сплющился с боков, вытянулся, уже напоминает кокон. Мохнатые белесые волокна обрамили магическую субстанцию. Жар стоял неимоверный.

– Ты прошёл, – заявил Гофман.

Неофит, однако, не собирался заканчивать. У краёв кокон потемнел, вроде облили тушыо. Треск рвущихся язычков пламени напомнил стрекотание тысяч кузнечиков.

– Замечательное уплотнение огня, – болтал Гофман. – Ты прошёл.

Но и эго не всё. Вмиг тело Анри окружило лимонное свечение, острые лучики то укорачивались, то удлинялись.

– Солнечная защита! – ошалел Гофман. – Да её и на шестом курсе делать не умеют!

Меж тем юноша шагнул к кокону ярящегося тёмно-багрового пламени.

– Нет! – выпалил декан факультета Огня.

– Пускай пробует! – властно разрешил Зельминдер.

– Но, сеньор ректор, он не сможет устоять! Нет практики! За секунду сгорит!

– Пускай пробует!

А неофит, не обращая внимания па споры, шёл.

Нога коснулась тёмного пламени – и чудо! – Анри вплыл в кокон. Языки огня силились прорвать лучистую защиту, не получалось.

Пятеро магов Огня диву давались. Секунда за секундой – шло время, а неофит оставался цел. Дальше – больше. Тёмно-багровое пламя начало спадать, языки вяло пригибались к земле, черный дымок курился к потолку.

– Невозможно! – очумел Гофман. – Он гасит уплотнённый огонь! Это невероятно! Наваждение!

Даже непоколебимый Зельминдер нахмурился, ноготь скрёб лакированную столешницу. Казалось, ополовиненный кокон покрылся ржавчиной – огонь-то уж рыжий, а то и вовсе жёлтый. Струйки пота текли по побледневшему, крайне сконцентрированному лицу студента. Пламя раз-два конвульсивно дёрнулось и чёрным пеплом ниспало к полам серого плаща. Анри облегчённо вздохнул.

– Браво!!! – заголосил Гофман. И тут – из пепла рванулся карминовый батог огня.

Измотанный неофит получил такой удар, что отлетел к доске. Обожённая кожа лица взбухла шафранными волдырями.

Всё произошло за считанные мгновения. Анри инстинктивно закрылся рукой. С радужного шара посоха Гофмана сорвался белый клубок света. А магический кнут вновь жиганул.

Тело неофита изогнулось дугой, дикий крик разорвал тишь аудитории. Выпущенный Гофманом клубок повис на кнуте, делая его бессильным, но поздно. Юноша походил на обгоревшую сдутую резиновую куклу – пламя выжгло изнутри.

– Кошмар, – опустошённо прошептал Гофман. Коллеги по факультету сидели бледные – поди, в муке вывалялись.

У Сильвии па глаза навернулись слёзы.

– Я же говорил, некромантия лучше, – с апломбом напомнил Оз.

Басовитый голос ректора зазвучал будто из глубокого колодца:

 
И юноша талантливый сгорит во снопе света,
И мир шагнёт во смертный бой,
Но календарь ещё не видел лето,
Затих тем часом волчий вой.
 

– Это что? – робко поинтересовался Гофман.

– «Пророчества Последнего Часа», пятый катрен, – бесцветно ответил ректор.

– Ерунда.

– Ну почему же?.. Вроде как всё сошлось. Лето ещё не пришло, а зима уже прошла, с ней в катрене ассоциируется вой волков.

Шокированные маги Огня чесали затылки.

– На сегодня хватит, – Зельмиидср поставил перед фактом и направился к выходу.

Оз что-то бурчал, хватал Сильвию за рукав, но та уже шагала к себе в комнату. Надлежало разобраться в случившемся. Испуганные лица неофитов и рваные всхлипы остались вне внимания Связующей. Осознав, что разговорить женщину не удастся, назойливый некромант отцепился и засеменил в соседний коридор.

Глухие шажки разносились по мраморной винтовой лестнице. А в голове Связующей стократно быстрее неслись мысли.

«Знал ли Зельминдер что произойдёт? Если да, почему не остановил Анри? Бедный мальчик... А этот некрос. Что если он только прикидывается простаком? Вдруг не случайно придирался к юноше? А уязвлённый Анри не сдержался и... Да-а трагедия... Факультет Огня, похоже, наделал в штаны. Хотя и они не лыком шиты... И откуда взялся тот огненный хлыст? Подобного никогда не видела. Как же много загадок».

Путаные мысли никуда не привели, а лестница вывела к невысоким дубовым дверкам с пятью цветными ленточками.

Наложенное на золотистую дверную ручку заклинание узнало касание хозяйки, Сильвия вошла.

Небольшая уютная комнатка не впечатляет интерьером. Низкий потолок, узкое окошко, накрытая голубым одеяльцем кровать у стены, шкаф тёмного дерева, простенькая тумбочка.

Колченогий стул скрипнул под весом женщины, Связующая облокотилась на плетёную спинку. От нечего делать ногти забарабанили по лакированной столешнице круглого столика.

И тут же заметно сильней в дверь постучали.

– Войдите, – разрешила Сильвия.

Совсем юная, худенькая, как былинка, неофитка осторожно вошла.

– Я принесла почту.

– Положи на тумбочку, – безвольно упало с губ Связующей.

Выполнив просьбу, студентка тихонько полюбопытствовала:

– То, что говорят про Анри, правда?

– Правда.

– Ой!.. А как же мы завтра?..

– Ты на Воду?

–Да.

– Боюсь, за завтра два факультета не уложится. Придётся вам ждать до послезавтра.

– Хорошо, – прошептала девушка и, стараясь не шуметь, вышла.

Как какие-то докучливые мошки, обрывки мыслей кружились в голове Сильвии. Под ложечкой засосало – с утра почти ничего не ела. В тумбочке у Связующей всегда хранилась плитка любимого шоколада. Вот хозяйка комнаты и встала, чтобы посмаковать.

Стоило увидеть лежащее па тумбочке письмо, а вернее, махонькую сургучную печать с орлом, как думы о еде улетучились.

Через считанные секунды женщина читала: всего несколько слов.

– Наконец-то, – на грани слуха прошептала Сильвия. Тончайший листок вспыхнул сине-рыжим пламенем, напомнившим о гибели Анри.

В шкафу помимо светлых ночных сорочек и нескольких шикарных платьев висел серый невзрачный плащ с капюшоном. Женщина шустро облачилась, и уже б никто не узнал в ней Связующую. Да и в самом деле, сейчас Сильвия выполняла куда как более важную роль. Вереница синих искр проследовала за рукой. Окантованный пурпуром, чёрный портал глотнул женскую фигурку. А сидящий в своём кабинете Зельминдер почуял такой всплеск Силы, что чуть не рухнул па пол.

*****

Не нарезвившиеся за день чайки неугомонно кричали в вечернем небе порта Хаар Дана. Порой изголодавшиеся птицы стрелой ниспадали в пенистые гребни волн и юрко выныривали с рыбёшкой в клюве. В воздухе стояла странная смесь запахов: гниющая тина, испорченная селёдка, перегар моряков, моча. Хоть бы ветерок потрудился и разогнал этот омерзительный союз. Но бестелесный проказник резвился в выси, его эфемерные лапы тешились клочками тронутых багровым закатом облачков. Будто жаждя помочь ветерку, к небесам тянулись стройные мачты шхун и каравелл. А вот пузатый галион важно покачивался на волнах и, вроде старый профессор, говорил ученикам: «Зря стараетесь, всё равно не достанете».

С грохотом матросы скатили последнюю бочку с борта бригантины «Малышка». Теперь-то можно отдохнуть. А завтра с утра запастись припасами и снова в плаванье. Торговля не должна останавливаться.

– Поживее, Рой! – картаво окликнул коротконогий шкипер.

– Я сейчас, – бросил рыжий моряк лет сорока, завязывая так некстати расшнуровавшийся ботинок.

– Гляди, а то без тебя весь ром выхлебаем! – Шкипер в сопровождении двух десятков матросов спешил в один из портовых кабаков.

– На всех хватит, – буркнул Рой и встал.

Дюжий шестифутовый моряк поражал шириной плеч. Под тельняшкой угадывались бугры мышц. Но вскрытое бронзой загара бородатое лицо так и светилось радушием. Теплота зелёных глаз никак не вязалась с комплекцией вышибалы. Вообще-то в жизни Роя было немало таких казусов. Взять для примера фамилию: Кадарес. Любой скажет, что она принадлежит уроженцу крупнейшего государства Эйсверона – Кадара, ан нет, рыжие мужланы – выходцы одного из варварских племён Нортумбии. Да тут опять несоответствие: Рой отродясь варваром не бывал. А может, кто из предков воевал под фиолетовым флагом со следом медвежьей лапы? Никто из друзей, морских волков, не знал прошлого Роя. Как-то раз тот пришёл и нанялся грузчиком на «Малышку», вот так уже и проплавал на бригантине два десятка лет. Капитан особо не разбирался кто в команде; сам в молодости пять лет ишачил на каторге в Серебряном Хребте и знал, дескать, среди заключённых полно порядочный людей, и не их вина, что за любую провинность шах Саакасума надевает кандалы.

Рой вдохнул на полную грудь и побежал догонять приятелей.

Растопырившиеся в воде каменные пальцы причала остались позади. Нестройным рядом предстали деревянные строения. Лишённые окошек, громоздкие склады теснили домишки портовых служащих. Рыжий моряк не разглядывал знакомую картину, семенил по переулку.