Текст книги "До и после Победы. Книга 1. Начало. (СИ)"

Автор книги: Сергей Суханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Мне же все это давалось нелегко. Эйфория первых дней прошла, и навалилось чувство гигантской ответственности за судьбы тысяч людей. Каждый мой шаг, каждое решение могли стать последними для десятков, а то и сотен людей. Почти весь июль я сидел на отварах пустырника, шалфея, мяты и прочих успокаивающих трав. Думаю, без них бы я быстро слетел с катушек. Гитлер так вообще сидел на амфетаминах, и я его понимал, хотя и не собирался идти по его пути. Тем более, к августу была налажена какая-то организация, принятые ранее решения показали их правильность, да и народ уже начинал активно подключаться к выработке решений. Я лишь наводил их на правильные решения своими вопросами, ну иногда подталкивал настоятельными советами. Дольше, но в перспективе – эффективнее.

Тем более, что у нас начали вырисовываться и перспективы. Прежде всего, за июль мы не толкьо подготовили почти тысячу бойцов ДРГ, но и оборудовали оборонительные районы и позиции вокруг города.

– ГЛАВА 9

Прежде всего, для отражения возможного массированного наступления, вдоль основной дороги север-юг в пяти и двух километрах от города в обе стороны мы устроили по паре пушечно-пулеметно-фугасных засад, с дотами, перекрытием секторов, минными полями, так что на земле мы чувствовали себя уже уверенно. По окрестным лесам были проложены пути проезда для танков, чтобы они могли выполнять фланговые удары. Срубали некоторые деревья, кусты, разравнивали проходы и составляли карты. Вокруг города постоянно шныряли наши разведгруппы – и для тренировок и для прочесывания. Они разведывали пути, делали замаскированные и заминированные засеки, секреты, доты – все это от диверсантов и егерей – я-то знал что они появятся и свою картину будущего рисовал перед остальными в виде вопросов и догадок «а что немцы будут делать дальше ?».

Но была нужна вундервафля для борьбы с танками – нас ведь было мало и была нужна возможность подбить пятьдесят танков в наземном бою – поначалу вряд ли на нас пустят больше – это ведь почти батальон танков – они нужны на фронте !!! а так – пока разберутся, мы станем еще кусачее.

В качестве вундервафли я планировал использовать Т-26 – снять башню и передние листы, наварить спереди прямые листы толщиной 10-15 миллиметров под углом не менее 60 градусов и залить пространство между ними бетоном. Пробный обстрел такого сэндвича показал, что сорокопятка не берет его и со ста метров, немецкая 50-мм колотушка пак-38 – со 150, а на ста – вырывает кусок внешнего листа но второй лист уже не пробивает – энергия удара уходит на разрушение бетона. Неплохо. Если не подставляться бортами – можно гвоздить танки просто стоя на месте. А чтобы такое было возможно, нужно не менее четырех самоходок. В качестве орудия мы сразу решили использовать пушки зис-2 – как я говорил, их мощности хватит даже на тигры. Проблема была в высокой отдаче, поэтому по днищу танка пустили усиливающий рельс, на него наваривали объемную конструкцию и уже на нее насаживали верхнюю часть орудия – ствол с затвором и откатником-накатником. Сам ствол был длиннее танка, но устанавливался почти по середине его корпуса, так что торчал впереди всего на два метра – водителю придется следить, чтобы не проткнуть им землю. По горизонтали наводку ограничили тридцатью градусами в обе стороны, по вертикали – 20. Надели на ствол маску из сваренных плит. Внутри оказалось очень тесно – пришлось увеличивать угол наклона лобовых листов до 45 градусов. С одной стороны, это уменьшало защищенность, с другой – уменьшало и вес плиты, поэтому то, что убиралось из-за большего наклона корпуса, мы просто наварили сверху еще одним слоем – теперь справа и слева от пушки были еще две плюхи метровой высоты.

Все это несколько увеличило вес танка, особенно передней части – убрались листы толщиной 13 милиметров и площадью почти четыре квадратных метра, то есть почти 400 килограмм, башня – еще 400, пушка – 200, то есть сняли почти тонну. Но добавилось два листа по те же 400 килограмм, между ними пятисантиметровый слой бетона – сто килограмм, и пушка – ее верхняя часть без щитка, лафета с колесами и станин все-равно была около полутонны, то есть к передней части добавилось 600 килограмм. Поэтому мы усилили рессоры катковых тележек и запретили мехводам гонять свыше 20 километров в час – да они бы и не смогли – 90-сильный мотор смог бы позволить большие скорости только на ровной местности, да и то – внапряг и не долго. Но и этот результат был отличным. Пробные стрельбы показали слабость опорной тубмы – доварили пару швеллеров. И начали обкатку. Смотровым прибором для водителя была обычная щель в лобовой броне, даже без триплекса, и щель с левого бока. Опасно, но сейчас многие так ездят. Командиру установили многострадальную командирскую башенку – он только наблюдал и командовал. Наводчик наводил орудие и командовал мехводом куда нужно доворачивать и насколько, заряжающий уже не помещался, поэтому его функции возложили на наводчика или, если была нужна беглая стрельба по выявленной цели – заряжать мог и командир – хотя и опасно отвлекаться от обстановки, но на Т-34 командир вообще наводил орудие, а нашу вундервафлю не предполагалось использовать в маневренных танковых боях – ее задача – стоять и стрелять пока не заметили большие калибры – тогда уж – рвать когти.

Очень порадовал наш учитель физики – за три недели с мастерами стекольного завода они освоили технологию изготовления линз и вогнутых зеркал. И после наладки производства прицелов для СВТ за неделю встроили в стандартный прицел пушки ЗИС-2 дополнительный модуль, который повышал кратность увеличения с 2,5 до 5 – то есть теперь самоходка могла стрелять на километр как на 200 метров, а 500 метров были для нее вообще воробьиной дистанцией. Пять экипажей посменно тренировались на этом шушпанцере, а мастерские в спешном порядке переделывали остальные танки в самоходки – благо за три недели по окрестным лесам удалось набрать почти двадцать танков Т-26, пять – БТ-5 и даже две Т-34, но эти пока оставили как есть, только наварили еще брони, установили командирскую башенку и модернизировали прицел – пусть скорость и упала, зато повысилась защищенность и скорость прицеливания.

– ГЛАВА 10

Мы стали чувствовать себя увереннее, и люди, поняв что мы тут надолго, смирились и наконец начали нам помогать. Местность в городе и округе была засажена остатками картофеля, постоянно заготавливалось сено – в мастерских сделали пять конных сенокосилок, ворошителей – и этой техникой объемы сена повысились в несколько раз. Глядя на эти приготовления, люди начинали смекать, что мы уходить не собираемся и их не бросим, поэтому все больше и все активнее включались в процессы трудовой и боевой подготовки к разгрому врага. Крестьян окрестных сел мы переселили ближе к городу – чтобы их можно было защитить от немцев. Переселились не все, но многие, так что вопрос с заготовками на зиму стоял остро – мы могли рассчитывать только на себя и на немцев, но с ними сложнее.

Коммунальные службы решали хозяйственные вопросы города – сделать фильтр на трубу электростанции, чтобы она не выдавала себя дымом, обеспечить ее топливом, для чего формировались команды рубщиков дров. Чтобы дрова можно было использовать в электростанции и котельных, переделывали их загрузочные части под прием дров, увеливали площадь колосников – чтобы проходил сгоревший уголь от менее жарко горящих дров, отчего их требовалось больше, чем привозного каменного угля. Также из-за большего количества отходов увеличивали и приемник золы – чтобы реже его выгребать. Для более полного использования ресурсов сделали промывку золы – для добычи поташа. Я озадачил химиков и инженеров разработкой оборудования для его очистки, но пока они еще работали над проблемой. Как его потом использовать – тоже было непонятно. В крайнем случае – пустим на удобрения полей. Но это дело будущего, сейчас главное – занять осмысленной деятельностью максимальное количество народа – я и мои руководящие структуры не успевали переваривать поток людей – определить, что за человек, чем он может заниматься, встроить его в существующие структуры или создать новые – все это требовало времени и сил, которых у нас не было – все наше внимание сейчас было направлено прежде всего на организацию боевых структур, и гражданский сектор оставался практически без внимания. Да и с боевыми структурами все было не слишком хорошо – людей было больше, чем оружия и командиров. Поэтому и приходилось придумывать задания мало-мальски грамотным в техническом плане людям – авось хоть на первое время не надо будет думать, куда их действительно пристраивать.

Вообще, собственное производство начали развивать спонтанно, и даже полуподпольно. Многие противились тому, чтобы создавать лаборатории и фабрики – они считали, что война скоро закончится. Я-то знал, что все это надолго, но явно этого сказать не мог, поэтому напирал на то, что на это будут привлекаться люди, не очень подходящие для военных действий – вояки из них те еще. Так пусть потихоньку создают полукустарную, лабораторную промышленность – глядишь, и пригодится в мирной жизни. Противопоставить таким аргументам им было нечего – действительно, раз все-равно сидят без дела, так пусть и занимаются. Тем более что ремонтные мастерские были нужны, все видели их пользу, а для мастерских было нужно какое-то оборудование, так чего не сделать например и автоклавы для выгонки окислов серы из железного колчедана, ну а из него – серную кислоту – для очистки поверхностей, для аккумуляторов, ну и уж для производства пороха и взрывчатки. То же и с азотной кислотой – перегонка торфа на газ все-равно нужна – газ-то нужен для привода электрогенераторов и работы печей в мехмастерских. Ну и чего бы не выгнать из него же и аммиак, а его перегнать в азотную кислоту. Много все-равно не сделаем, а для протирки и очистки хватит и небольших объемов. И так далее – многие полезные вещи изначально делались кустарно и подпольно даже от моего окружения – вроде получено что-то типа намека на согласие, и далее я лишний раз не светил эти производства, чтобы люди снова не начали возмущаться, что ресурсы тратятся не на победу, а на какие-то ненужные дела – патронов-то и взрывчатки летом было много со складов, а к осени фашистов всяко разобьем. Под это дело я и направлял больше половины прибывающего народа на производственные участки – химия, оптика, механические мастерские. Лишь только человек проявит хоть какие-то технические навыки – все – наш клиент. Его тут же брали в оборот руководители производственных подразделений – прикрепляли к опытному рабочему или инженеру, и те натаскивали новичка в своем деле на примере решения конкретных задач. Кадры скоро будут решать больше чем все. Например, в начале на производство одного автомата тратилось около пятнадцати станко-часов и еще три часа ручного труда. Уже через месяц конструктора с помощью специализированной оснастки, увеличения штамповочных операций и упрощения конструкции снизили эти показатели до трех станко-часов. Тут уже и противникам развития производства было нечего сказать – в августе многие стали понимать, что война продлится немного дольше чем до осени, а в таком случае свои автоматы нам не помешают. Как и порох, и патроны, да и вообще – все.

Но и наши боевые группы пополнялись. К началу августа по лесам постоянно бегало уже два десятка более-менее боеспособных и слаженных групп по 15-20 человек – в разведке, налетах – они на практике тренировались устраивать засады и уходить от погони. Засадную группу страховала группа отсечки из менее подготовленных бойцов – хотя потери и были, но целиком группы мы еще не теряли – три раза погоня, отправленная за нашей засадой, натыкалась на засаду отсечной группы, несла неожиданные потери и отходила. Долго так конечно продолжаться не могло, но пока прокатывало.

Но еще больше групп тренировалось в лагерях вокруг города. Пока основной упор делался на индивидуальную поготовку бойца и отделения – ни я, ни тем более комсостав, не были пока готовы дать какую-то вразумительную методику для комсостава, поэтому пока обходились передачей опыта конкретных операций.

Индивидуальная подготовка складывалась из двух частей – передвижения бойца по полю боя и его мотивации к активным действиям.

Штурмовая полоса нужна для того, чтобы натренировать бойца для преодоления препятствий, которые могут встретиться ему на поле боя. Прыжком преодолеть воронку, яму или окоп, быстро и резко менять направление движения в узком окопе – чтобы быстро перемещаться и увернуться от очереди в упор, прыжком с опорой на руку преодолеть невысокие изгороди или заборы, или высокие – но уже перевалившись с упором на живот или выходом силой. Вот для чего нужна штурмовая полоса и ее преодоление раз за разом, раз за разом – чтобы в бою солдат искал и убивал врага, а не думал о том, как преодолеть очередное препятствие. Для колючей проволоки у него есть саперная лопатка, автомат или ножницы по металлу. Или – набросить бревно и по нему перебежать на другую сторону. Для ежей – гранаты, толовые шашки и крюки, если их можно растащить. На штурмовых полосах бойцы учились не задумываясь передвигаться в ту точку местности, в которую им нужно попасть, несмотря на любые препятствия, встретившиеся на пути – они должны быть всего-лишь дополнением к окружающей обстановке, но никак не препятствиями как таковыми. А сержанты и комсостав с удовольствием вносили разнообразие этих препятствий – уже к августу вокруг города было пятнадцать штурмовых полос с разным набором и порядком следования препятствий. И бойцы днями, а потом и ночами бегали по ним.

Также индивидуальная подготовка включала в себя наблюдение – выбор позиции, ориентиров, отслеживание обстановки, доклад – все эти вопросы требуется проработать.

Маневр отделением – следующая ступень действий солдата. Передвижение перекатами вперед, назад, вбок – когда часть ведет стрельбу, часть – перемещается, при этом стараясь не пересечь линию стрельбы – это большое искусство, требующее внимательности и владения обстановкой. Особенно сложно это сделать, когда вокруг задымление – своего подстрелить очень легко. Поэтому данный вид движения солдаты отрабатывали наиболее тщательно. А еще есть поворот фронта, занятие круговой обороны с распределением секторов – солдаты должны выбирать свой сектор в зависимости от положения в общем строю – а для этого опять же надо видеть поле боя и расположение товарищей – "читать" обстановку.

Если попал под артиллерийский или минометный обстрел, то надо либо затихариться в каком-то укрытии либо броском выйти из-под налета – перенос огня не такая быстрая вещь – пока корректировщик оценит обстановку, пока даст команду на перенос, пока артиллеристы поменяют установки прицела, пока летит снаряд – может пройти и минута, а как правило три-четыре. А за это время можно усвистать куда угодно – даже свалиться на головы противника, если идет атака. А если еще не свалиться, то все-равно сдвинуться метров на сто-двести, даже перекатами – то есть артиллерии снова надо менять установки. Но тут конечно все зависит от корректировщика – если он смог предугадать положение через минуту-дуругую – то точно накроют.

Но самыми главными я считал все-таки вопросы мотивации. Если перемещению по полю боя как-то можно научить, то поведенческие вопросы мне были пока неясны. Поэтому мы встроили в обучение на штурмполосах и проработку проблем более высокого порядка, чем преодоление препятствий. Как научить активности и инициативе ? Только тренируя их выдвижение по полю боя в обход врага, смене позиции для того, чтобы достать спрятавшегося фрица. Такими перемещениями надо пробудить в солдате дух охотника, добытчика – он должен выследить зверя, подобраться к нему и убить. Как научить мыслить ? Приучить бойца, что на каждой местности и в каждый момент его могут спросить – где может скрываться враг, что будет делать боец при появлении врага – куда он переместится и почему. Начнет ли стрелять или отойдет. Ответил неправильно или застигнут врасплох – тридцать отжиманий. Так бойцы приучались постоянно оценивать местность.

Уже к середине августа народ проникся вкусом тренировок в новом стиле, да и я радовался – перемещения бойцов по тренировочному полю уже выглядели как в боевиках конца 90х – резкие перебежки, перекатывания, ползание по-пластунски – солдаты буквально стелились над поверхностью земли, как ртуть перетекая от рубежа начала атаки в направлении «противника». А поступающие от инструкторов вводные резко меняли рисунок атаки. «Ожил пулемет среди кустов !» – и одно отделение резко залегает и, распределив сектора, начинает давить «огнем» «обнаруженную» точку, тогда как другая, перекатами, резко сближается с ней и закидывает ее «гранатами». «В цепи второго отделения стали рваться снаряды !» – и вся цепь рывками по пять-десять шагов резко продвигается вперед, чтобы выйти из-под обстрела, в то время как соседи, замедлив движение, давят огнем не только «своего» «противника», но и «противника» соседа, попавшего под огневой налет. «Танк справа сорок !» – и по флангам сразу ползком выдвигаются бойцы, чтобы гранатами порвать ему гусеницы и не дать пройти по всей цепи, обездвижить его, а затем дождаться, пока противотанкисты добьют гада. А на соседнем полигоне группы бойцов, словно стая обезьян, ловко, выстраивая «лестницы» из своих тел, преодолевают стены заборов, влезают в здания, берут под контроль открытые участки, «закладывают» взрывчатку для проделывания проходов. У фрицев просто не будет никаких шансов.

Продолжалась и развивалась парная работа. Все действия делались двойками. В двойке назначался ведущий – старший – и ведомый. По мере накопления опыта оба бойца двойки образовывали новые двойки – им придавали новобранцев, прошедших КМБ.

Формирование подразделений проходило схожим образом. В первые недели группы сначала почковались – из них выделялась часть опытных бойцов, и на ее основе организовывалась новая группа, обе группы – и материнская, и новая – пополнялись новыми бойцами. Так мы увеличивали количество групп. В дальнейшем, когда командиры научились руководить этими небольшими подразделениями, мы начали разворачивать группы в роты, а из них, после обкатки – в батальоны. Так сохраняли слаженность костяка группы, а новички быстро встраивались в уже установившиеся отношения.

В качестве вишенки на торте в нашу методику подготовки бойцов я встроил группу эмоционально-психологического обеспечения боя. Эту группу возглавил "мой" актер, который с моей подачи и под моим руководством подобрал себе более двадцати человек, которые были способны работать психологами-наставнивами – среди них были и актеры самодеятельности, и врачи-психиатры, и артисты эстрады, и политруки – сборная солянка, но работать в этом направлении надо – мне понравились результаты, которых я достиг, обучаясь у актера азам получения нужных психических состояний. Думается, это будет нелишним и остальным бойцам и командирам. С командиров и начинали, одновременно по-быстрому прошерстив и бойцов на предмет выявления тех, кто наиболее отзывчив и способен воздействовать на других – так мы выявляли потенциальных психологов. И вообще, со временем эта группа стала для меня еще одним каналом получения информации о настроениях и психологическом поле людей, а также способом выявить творческих людей или потенциальных вредителей и предателей.

– ГЛАВА 11

То есть со временем психологическое обеспечение боевой и трудовой деятельности стало одним из эффективнейших инструментов. А начиналось все восьмого августа, когда в актовом зале дома культуры мы провели первое совещание новой службы. Чуть более пятидесяти человек, вооружившись блокнотами и карандашами, приготовились слушать мои откровения. Только половина из них были будущими сотрудниками психологической службы, остальные – командиры и ответственные работники – присутствовали здесь как люди, которые будут непосредственно пользоваться плодами трудов новоявленных психологов. И чтобы с их стороны было как можно меньше противодействия, я и включил их с самого начала в разработку новых методик – выработанное самим потом проще и внедряется.

– Итак, товарищи, мы собрались здесь сегодня, чтобы наметить основные черты новой для нас службы психологической поддержки боевой и трудовой деятельности. Вкратце я расскажу, как я вижу ее цели, задачи и структуру, затем мы это совместно обсудим, составим рабочие группы по направлениям и начнем работу. Так как дело это новое, то встречаться по группам мы будем каждый день, и еженедельно проводить общий сбор. Сразу скажу, что от нашего успеха будет зависеть наша дальнейшая судьба. Да-да. Мы уже успели убедиться, что нам противостоит сильный и коварный враг. Наши довоенные планы мягко говоря не сработали ....

По залу пронесся тихий гул. Люди недоуменно переглядывались. Кто-то тщательно строчил в блокноты. Черт. Похоже, я малость перегнул палку. Но и отступать уже некуда. "Добавить в голос стали."

– ... Тишина ! Итак, наши довоенные планы не сработали, и если кто-то собирается утверждать обратное – пусть просит слова и аргументированно. Повторяю. Аргументированно докажет обратное. Но перед этим пусть вспомнит то, что уже видел своими. Повторяю. Именно своими глазами. И сравнит с этими самыми планами. Итак ?

В зале наступила тишина. Кто-то вытирал платком пот, кто-то хмурился, кто-то грыз карандаш. Но зал молчал.

– Молчите ... И я вам скажу – почему вы молчите. Потому что вы не видите, чтобы мы били врага малой кровью и на чужой территории. Наоборот, именно враг топчет нашу землю.

– Так может это только у нас !

– Может и только у нас, может, на других участках все обстоит согласно довоенным планам. Но мы работаем именно на нашем участке, поэтому должны в своей деятельности исходить из того, что происходит именно на нашем участке фронта. И, как вы все видите, это не мы воюем на вражеской территории, наоборот – враг топчет нашу советскую землю !!! Поэтому нам и требуется изменить наши подходы к военному делу. Не только к военному, но прежде всего к нему. И делать это будем мы вместе. И не только здесь присутствующие, но и весь наш воинский коллектив. Только общими усилиями мы сможем претворить наши довоенные планы в жизнь, как и говорили нам наша Коммунистическая Партия и лично товарищ Сталин.

Ффффухххх ... Вроде вывел с кривой дорожки. После этих магических слов глаза зала разжались, заблестели, подернулись решительностью и ощущением правоты. Доносы наверняка будут (интересно – куда и как ?), но заговоров пока можно не опасаться. Надеюсь.

И далее я перечислил тезисы, которые набросал себе на трех листках за две предыдущие недели. Все это время я пытался вспомнить все то, что за свои сорок лет прочитал по психологии, педагогике, военной науке – как правило бессистемно, урывками, часто – по диагонали, запоминая от силы десять процентов прочитанного – вот на этом хлипком фундаменте я и пытался выстроить нашу новую службу, больше уповая на здравый смысл – свой и своих новых товарищей. Как показало время, далеко не все мои первоначальные задумки оказались верными или подходящими, но начало было положено.

– Итак ! Деятельность новой службы должна быть направлена на достижение нашей стратегической цели. А какая наша цель ?

– Победить фашистов !!!

– Верно. Наша стратегическая цель – победа над фашистской Германией и ее союзниками. Помимо технического обеспечения и тактической подготовки бойцов и командиров нам надо обеспечить соответствующий настрой наших воинов. Только с настроем на победу мы сможем победить. Любой другой настрой ведет к поражению. Чтобы боец проникся этим настроем, он должен осознавать, что только от его успешных и активных действий зависит победа. Но. Одного осознания мало. Это осознание должно покоиться на прочном фундаменте. Какие же слагаемые этого фундамента ? Это, во-первых, полное овладение воином необходимых навыков. Во-вторых, слаженность воинских коллективов, чувство товарищества. И, в третьих, это отношение общества к войне, к нашей армии и правительству.

Я глотнул воды и продолжил.

– Из чего же складывается первый пункт ? Овладение необходимыми навыками требует, во-первых, самого списка этих навыков. Без такого списка воин просто не будет знать, чем он должен овладеть.

– Так командиры его всему научат !

– А откуда это узнают командиры ? Как мы проверим работу командиров ? Все будем передавать на уровне былинных рассказов ? Как при царе-горохе ? Нет, товарищи ! Наше новое социалистическое общество открыло нам возможность применения самых передовых способов организации личной и общественной жизни ! Научная организация труда – вот краеугольный камень, на котором должна быть основана вся наша система подготовки бойцов и командиров ! И перечень навыков, необходимых для каждой из специальностей – это первейшее дело, которое необходимо сделать для внедрения передового опыта в нашу боевую деятельность.

Меня откровенно понесло. По глазам, возгласам, шевелениям зала я уже понимал, что нормального обсуждения пока не получится. Привыкшие к тому, что с трибун звучат только лозунги, победные реляции и славословия в адрес партии, правительства, Сталина, Ленина и прочих святынь нового общества, люди были не готовы воспринимать новую информацию без этих танцев с бубном. Что ж, станцуем. Тем более что за последние полтора месяца я уже поднаторел в митинговании, привычные слова сыпались из меня в любом порядке, тут главное было удерживать нужный накал в речи, менять высоту и силу голоса в начале, середине или конце фраз, подчеркивать интонацией слова, придающие окраску фразам, к которым они относятся – "краеугольный", "первейшее", "нашу" – подобный стиль действовал завораживающе. Вдалбливая в слушателей подобные слова, я вместе с ними проталкивал в их сознание и остальное, тут главное было не свалиться в чистое "всемерно улучшим", "не позволим" и "сплотим", а все-таки вставлять в речь и конкретные руководства к действию. Сейчас все шло так же. Периоды более-менее информативной речи сменялись бессодержательными пируэтами, из которых порой бывало трудно выбраться обратно на столбовую дорогу. Так, вихляя как пьяный извозчик на пустынном тракте, я и продолжал свою речь.

– Итак. Как же нам получить перечень этих навыков ? Для этого товарищи командиры вместе с товарищами психологами должны сесть и каждый расскажет по своей специальности – что же должны делать каждый член его подразделения. Вот предположим, я – новобранец ...

Зал грохнул. Хотя под моим руководством и прошло несколько успешных боевых операций, я не считал себя таким уж воякой, да и не был им – просто везло с удачным сочетанием моего желания прикрыть все нежные части своего тела и незнакомством большинства немцев с диверсионными действиями. Но, так как эти операции были успешными, то у меня и был ореол профессионального военного, который я естественно не спешил развенчивать, даже наоборот – старался по-возможности его поддерживать и укреплять. Поэтому я понимал этот дружный смех в зале и, чего уж там, было приятно.

– ... спокойно ! Предположим, я – новобранец. Об армии не знаю ничего ... спокойно !!! Какие будут действия командира, принимающего такого новобранца к себе в подразделение, какие будут действия меня, как новобранца, полтиработников, хозяйственных частей. Как они будут взаимодействовать на разных этапах, какие вообще этапы могут быть и что требуется от каждого на каждом из этапов. Вот все это и потребуется описать в виде списка самих действий, а также, где это возможно, с проставлением способов, какими можно оценить эти действия, и граничные параметры этих оценок. Допустим, стрельба – ее оценить просто. Или – посадка-высадка из транспортных средств – за какое время бойцы должны покинуть машины, какое время можно считать минимальным, а какое – недопустимым ? Все эти вопросы и надо изложить, формализовать в виде понятных и, главное, проверяемых действий.

– Мы ведь уже тренируем наши расчеты и команды по этой методике.

– Верно, тренируем. Но в этих тренировках нет системности. Сейчас мы все делаем по факту – про что-то вспомнили – включили в программу. А если что-то не вспомнили ? А если какие-то навыки требуют усиленной тренировки и на нее надо выделять дополнительное время, составлять особые упражнения ? Это я уж молчу про оценку достигнутых успехов – тут практически все на уровне интуиции, на уровне "вроде сойдет".

По залу пробежали смешки.

– Вот-вот. Сплошная махновщина. А мы все-таки – первое в мире социалистическое государство ! И мы должны быть примером другим странам во всем, в том числе и в боевой подготовке.

– А в политической ?

– И в политической. Но Вы за этим следите достаточно хорошо. Не так ли, Тимофей Ильич ? – этот бригадный комиссар пытался подбивать под меня клинья с самого своего здесь появления, как только у него не получилось подгрести под себя всю власть. Но делал он это ловко, в рамках сложившихся у нас отношений и командной иерархии – вот такими примерно вопросами, замечаниями – вроде и нужный вопрос, но нужный "вообще", а не в данный конкретный момент. Ан нет – показал что он бдит, а я не бдю, раз не упомянул этот момент в своей речи. И как бороться с этим – я пока не знал. Не было у меня опыта таких подковерных интриг, а этот – чувствуется, зубр, и съел не одного такого как я. Но в данном случае мне удалось вернуть ему той же монетой – следить должен действительно прежде всего он, а не я, и отвечать на мой вопрос должен тоже он, и прямо сейчас. А ответил на вопрос – значит признал мое старшинство, по-крайней мере – сейчас. Поэтому, скуксившись, он произнес:

– Верно.

– Ну так и следите. Мы надеемся что не подведете. – Надо было дожать – и отдать ему команду, и высказать сомнения в его квалификации. А не – все-таки чему-то учусь. Но все-равно – при первой же возможности надо будет его отсюда сплавить – не сживемся мы с ним, не смирится он с тем, что командую тут я. Но и отдавать ему руководство тоже нельзя – положит всех в лобовых атаках, а сам – на самолет и в Москву. Хотя этот – вряд ли – сам ляжет вместе со всеми – к нам он вышел с ранением и винтовкой с тремя патронами и, судя по состоянию ствола и синякам на плечах, потрелял он из нее изрядно. Но все-рано – нафиг-нафиг нам таких героев. Если уж хочет погибнуть – пусть хотя бы не тянет за собой других. Так что, как только установим связь с большой землей – чемодан-самолет-Москва.