Текст книги "Закат человечества"
Автор книги: Сергей Вальцев
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
Коммунистический анализ капитализма в узких рамках материалистического мышления оказался неверен. Капитализм – это необязательно нищета рабочих. Ущербность капитализма не в низкой производительности труда по сравнению с социализмом, а в моральной деградации. Маркс также говорил об этом, но для него эта проблема имела второстепенный характер.
В результате целью коммунистического учения стало построение мещанского общества, что вполне естественно для материалистической идеологии. Многие скажут: «Как же? Ведь партия выдвинула столько выдающихся борцов, ведь велась борьба за нравственность!». Не партия, точнее, не идеология коммунизма выдвинула выдающихся борцов, а идеалы справедливости, веры в светлое будущее, как они были поняты простыми людьми. Когда надо было строить новое общество, возводить Днепрогэс, Беломорканал, защищать новое общество во время гитлеровского нашествия, поднимать страну из руин после Великой Отечественной войны, выдвигались самые достойные. Какие лозунги становятся главными? Поднимем! Защитим! Отстоим! Кто герой этого времени? Активист, приносящий на алтарь общественного благоденствия свою жизнь.
И вот новое общество построено, его независимость защищена. Какой девиз выходит на первый план? «Догнать и перегнать!». В чем нам догонять, а тем более перегонять Запад? Ведь мы были лучшими во всех областях, кроме одной – количества материальных благ на душу. И главной целью становится построение сытого мещанского общества, а главными героями этого общества – колбаса и хрусталь. Описывая советскую интеллигенцию, английский ученый Р. Саква пишет:
«…Коммунистический режим породил своеобразный парадокс: миллионы людей являлись буржуа по своей культуре и устремлениям, но были включены в социально-экономическую систему, отрицавшую эти устремления»[466]466
Основы социологии и политологии / Под ред. Бороноева А. О. М., 2001. С. 79
[Закрыть].
В результате на практике с вещизмом в СССР боролись и осуждали, высмеивали мещанство, но в то же время фундаментом мировоззрения была материалистическая, а по сути – мещанская идеология. Конечно, все сказанное несколько упрощает дело. Если бы встретились ученые-обществоведы, то одни могли бы доказывать, что Маркс был гуманистом и выступал за всемерное раскрытие творческого потенциала человека, все это они подтвердили бы цитатами. Их оппоненты могли бы доказывать прямо обратное и также подтверждать свои утверждения цитатами.
Но основная масса народа академиками не являлась и положение коммунистической доктрины «прогрессивней тот строй, у которого выше производительность» понимала просто: у кого джинсы лучше, тот строй и более прогрессивен. А это, в свою очередь, вело к критическому настрою по отношению к социалистической системе.
Таким образом, в СССР сложилась раздвоенность базовой теории и практики. Образно говоря, мы пытались построить из деталей велосипеда книжный шкаф, при условии что отказаться от деталей велосипеда нельзя и их обязательно необходимо использовать при сборке шкафа. Естественно, что процесс такого ваяния был далек от эффективности.
Возникновение наций, согласно марксизму, обусловлено в первую очередь материальным фактором. Когда исчезнут материальные предпосылки, исчезнут и этнические образования.
Маркс считал, что националист и социалист – непримиримые понятия. Истинность убеждений социалиста, по мнению Маркса, надо проверять на национальном вопросе, у Маркса это называлось «щупать больной зуб». У Ленина это звучало несколько иначе: « …поскрести иного коммуниста – найдешь великорусского шовиниста» или «Марксизм выдвигает… интернационализм, слияние всех наций в высшем единстве…». У Ленина нет ни одной работы, которую он посвятил бы величию России. «Мировая революция», «Пролетарии всех стран, объединяйтесь» – вот цели большевиков. У выдуманного Марксом и Лениным пролетария не должно было быть Отечества, хотя у реального оно обычно имелось.
Конечно, переоценивать значение интернационализма не стоит. В коммунистической теории было одно, а в советской практике – другое. Несмотря на тезис о «праве наций на самоопределение, вплоть до отделения», коммунисты собрали в единое государство разваливавшуюся Российскую империю. А потом без лишних красивых слов присоединили территории, которые царская Россия потеряла во время войны 1905 года с Японией.
Более того, позднее, в конце 1940-х годов, для слишком ярых интернационалистов был придуман термин «безродный космополит». Его автор – член Политбюро А. А. Жданов. В январе 1948 года, выступая на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС, он говорил:
«Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину означает… потерять свое лицо, стать безродным космополитом».
Есть мнение, что Сталин понимал, что коммунистическую доктрину надо заменять национальной идеологией, но не успел этого сделать.
«Сталин и попытался (Солженицын совершенно прав) в срочном, аварийном порядке заменить его (коммунизм) другим идеологическим горючим – великодержавным национализмом, но не успел – умер…»[467]467
Соловьев В., Клепикова Е. Юрий Андропов: Тайный ход в Кремль. (Впервые издана в 1983 г. в США.) М., 1995. С. 70.
[Закрыть].
Опять же, мы стакиваемся с раздвоенностью теории и практики. От понятия «безродный космополит» Маркс, наверное, перевернулся в гробу. В результате у СССР сложилась национально-интернациональная система ценностей. Идеология коммунизма не стала национальной идеей, и именно поэтому мы так легко распрощались с коммунистическими идеалами в 90-х годах. Никто за них не боролся, они были чем-то чуждым, отвлеченным, не русским. А ведь надо было сделать всего один шаг, но он так и не был сделан.
Каким образом социалистическая идея появилась в России? Вместе с появлением партии, возглавляемой Ленином? Нет.
Первым шагом в наплавлении оформления социалистической доктрины можно считать «Русскую правду» Пестеля. Но как оформленная доктрина русский социализм появился позднее – в 30-х годах XIX века, ее основателем был Герцен. Это течение социалистической идеи, которое так и называлось: «русский социализм», разделяли многие видные русские мыслители. Для Достоевского проблема социализма была чрезвычайно значимой как выражение социального идеала и русской идеи вообще. Однако он был против социализма атеистического, богоборческого и, следовательно, безнравственного.
«Не в коммунизме, не в механических формах заключается социализм народа русского… Спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм!»[468]468
Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30 тт. Т. XXVII. Л., 1984.. С. 19.
[Закрыть].
Позднее социалистические идеи развивали Огарев, Чернышевский, Добролюбов, Шелгунов, Серно-Соловьевич, Писарев, Заичневский, Лавров, Ткачев и мн. др. Важную роль в пропаганде социалистических идей и защите русской крестьянской общины выполнил великий русский писатель Толстой, которого Ленин назвал «зеркалом русской революции». Поэтому в СССР на портретах должны были красоваться не Энгельс, Маркс и Ленин, а Герцен, Достоевский, Толстой. Тогда бы социалистическая доктрина звучала совсем по-иному, нашла бы отклик в сердцах патриотов как «воплощение справедливости и добра».[469]469
Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории: Курс лекций. – М., 1997.
[Закрыть]
Марксизм – это абстрактная теория, полная схематизма и полностью оторванная от реальной жизни, многие положения которой сами же ей противоречат. Как может отмереть государство? Как можно платить всем по потребностям, если удовлетворение потребности порождает новые потребности? Почему история рассматривается исключительно как борьба классов, а не их взаимодействие? Почему рабочий класс – гегемон общества? Почему должна отмереть семья в традиционном смысле слова? На последнем вопросе мы остановимся отдельно.
Если откинуть различные цитаты из выступлений большевиков, прессы 20-х годов, которые могли бы быть продиктованы сиюминутными интересами, и разобраться в этом вопросе более основательно, то общность жен вытекает из марксистской теории. Семья, по азам марксизма, возникла как результат возникновения частной собственности.
«Моногамия возникла вследствие сосредоточения больших богатств в одних руках – притом в руках мужчины – и из потребности передать эти богатства по наследству детям именно этого мужчины, а не кого-либо другого. Для этого была нужна моногамия жены, а не мужа, так что эта моногамия жены отнюдь не препятствовала явной или тайной полигамии мужа»[470]470
Маркс К., Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Соч., т. 21. С. 78.
[Закрыть].
При коммунизме частной собственности не будет. Вывод о том, будет ли семья, напрашивается сам собой. Конечно, Маркс и Энгельс не призывают к так называемому групповому браку, но рисуется довольно странная семья. Дети будут воспитываться не родителями, а всем обществом, семейного хозяйства тоже не будет.
«С переходом средств производства в общественную собственность индивидуальная семья перестанет быть хозяйственной единицей общества. Частное домашнее хозяйство превратится в общественную отрасль труда. Уход за детьми и их воспитание станут общественным делом»[471]471
Маркс К., Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Соч., т. 21, С. 78-79.
[Закрыть].
Абсолютное игнорирование духовного, психического, да и вообще человеческого приводит к абсолютно оторванным от реальности выводам, например, что проституция порождена частной собственностью.
Конечно, в СССР никто не призывал к общности жен. Все было наоборот. За излишнюю половую активность можно было лишиться партийного билета, особенно это касалось партийной элиты, военных и сотрудников КГБ. Таким образом, мы опять сталкиваемся с раздвоенностью теории и практики.
Ставка в общественном развитии на гегемон – пролетариат делалась вопреки тому обстоятельству, что пролетариат не просто не способен управлять государством, но в силу объективных причин экономического развития общества его удельный вес не только не увеличивается, но, наоборот, уменьшается. Декларируя счастье всего общества, мы делали ставку на меньшинство.
Ленинское отношение к интеллигенции звучит так: «…интеллигенция – это не мозг нации, а говно»[472]472
Ленин В. И. Полн. собр. соч., 5-е изд. Т. 51. С. 48.
[Закрыть]. В результате гегемон у нас получал в несколько раз больше, чем ученый. Не было стимула учиться, все равно рабочий получал больше, чем тот, кто 5-6 лет учился в институте, корпел над учебниками и перебивался от стипендии к стипендии. Рабочий мог пить на работе, и выгнать его было практически невозможно.
Характерная сцена из известного советского многосерийного фильма «Противостояние»[473]473
Производство: Ленфильм. СССР, 1985.
[Закрыть]. Выпускник школы приходит пьяный к своей бывшей учительнице и говорит, что он гегемон и получает в два раза больше, чем она. Обсуждая эту ситуацию, два следователя (один из них – муж учительницы) констатируют, что выгнать рабочего нельзя, даже если он и пьет, т. к. мастера и директора «затаскают по инстанциям». Все это интеллигенция видела, что в конечном счете привело к массовому, часто неосознанному скептицизму по отношению ксуществующему строю.
Более того, если при Сталине, несмотря на пропаганду, руководство трезво оценивало ситуацию и научные сотрудники получали больше, чем работники других отраслей, то к 70-м годам тезис о гегемонии пролетариата руководство страны стало понимать буквально (см. рис. 10)[474]474
Кирсанов В. Н. Реставрация капитализма в России. Истоки и причины. М., 1999. С. 188.
[Закрыть].
В советское время существовал анекдот. Во время обхода в сумасшедшем доме больной все время твердит: «Я мясник, я мясник». Молодой врач спрашивает зав. отделением: «Он действительно бывший мясник?». «Нет, – отвечает тот. – У него мания величия. Это обыкновенный кандидат наук».
Конечно, не надо думать, что советская интеллигенция была забита и несчастна, ее положение в обществе было значительно лучше, чем сейчас. Тот же Ленин, обронивший сгоряча обидную для интеллигенции фразу, предупредил слишком рьяных борцов с интеллигенцией, чтобы они «не озорничали вокруг нашей интеллигенции». Во времена Сталина интеллигенции давали квартиры в лучших домах – сталинских высотках. Не бедствовала интеллигенция и во времена Брежнева. Тем не менее рудименты коммунистической доктрины: «диктатура пролетариата», «рабочий класс – гегемон» – постоянно давали о себе знать. Особенно наглядно это выражалось в ставках зарплат, когда маляр в вузе получал столько же, сколько заведующий кафедрой.
Но еще более вопиющая несправедливость была при приеме в КПСС. Для чего служит партийное сито? Для рекрутации лучших управленцев! А кто у коммунистов считался лучшим? Рабочий класс! Рабочих принимали в партию очень легко, а интеллигенции вступить было очень трудно. Существовали квоты: для того чтобы в ряды партии вступил один интеллигент, необходимо было принять трех рабочих[475]475
Цифры условны.
[Закрыть].
Надо с уважением относиться и к кухаркам, и к кухаркиным детям, и к их труду, но кухарка[476]476
По поводу этой фразы возникла определенная дискуссия. Некоторые авторы утверждают, что Ленин не писал о том, что кухарка должна научиться управлять государством. Для того чтобы это с полной уверенностью утверждать, надо прочесть всего Ленина. Я этого не делал и думаю, что этого не делали защитники Ленина. И, естественно, этого не делало большинство народа. Простой народ не читал Ленина, а смотрел плакаты. Так вот, существует плакат 20-30 годов, где изображена непонятно что орущая женщина, видимо, кухарка, вверху надпись: «Каждая кухарка должна научиться управлять государством», далее подпись – Ленин. Внизу плаката стишок: «На кухне дома не сиди; на выборы в совет иди; раньше работница темная была; а теперь в Совете решает дела».
[Закрыть] не способна управлять страной. Достойны презрения и интеллигенты, которые смотрят сверху вниз на простых работяг, но это не значит, что кухарки и маляры должны управлять государством. Они должны иметь постоянное место работы, достойную зарплату, возможность бесплатного лечения и образования, но участвовать в управлении страной для них только лишняя обуза.
Если вдуматься, как может рабочий управлять государством? Для управления ему необходимо получить образование, но в этом случае он уже теряет статус рабочего и переходит в слой интеллигенции, т. е. как ни крути, а рабочий управлять государством не может.
В оправдание марксистской доктрины можно сказать, что сегодня легко рассуждать о том, что пролетариат – уменьшающийся класс общества. Во времена Маркса численность пролетариата быстро росла, и он становился самым большим классом. Но те времена давно прошли, а измениться марксизму мешал его догматизм.
Часто можно услышать, что Маркс, Энгельс и Ленин были против догматизма. Во всем виноват Сталин. Это неверно. Все произведения Ленина просто захлебываются от злобы ко всем, кто хоть мало-мальски не разделяет не то что бы азы марксизма, а выражает робкое сомнение в деталях. Вечная борьба с левыми, правыми уклонами – не изобретение Сталина.
Марксизм пытается все стороны бытия выстроить в одну схему. Как писал Н. А. Бердяев,
«Маркс многое открыл в окружающем его капиталистическом обществе и многое сказал о нем верно, но он придал сказанному универсальный характер, и в этом состояла его ошибка».
Можно прочитать доклады Сталина, Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева – все одно и то же: загнивание капитализма, успехи социализма, рост рабочего движения в странах капитала. Можно было бы вообще один хороший доклад написать в 1930-х годах и читать его все оставшиеся 60 лет один раз в год!
Мир меняется, а ущербная коммунистическая идея не способна к развитию. Мы 70 лет оперировали тезисами более чем вековой давности. У нас не было серьезных разработок ни в вопросах государственного строительства, ни в геополитике, ни в экономике, ни в психологии, ни в других областях. Сейчас в это трудно поверить, но один из самых низких конкурсов был в экономические вузы.
На Западе возникла советология, во всех тонкостях изучавшая наше общество, а мы все изучали в узких рамках марксизма-ленинизма. В результате мы пришли к тому, что Ю. Андропов заявил: «Мы не знаем общества, в котором живем». И это было правдой, но только половиной правды. Мы-то не знали общества, в котором жили, зато очень хорошо это общество знали и постоянно изучали наши враги на Западе.
И наша экономика стала неэффективной не потому, что социалистическая экономика неэффективна в принципе, а потому, что мы все чугун выплавляли, когда весь мир начал заниматься производством компьютеров. Пролетариат же гегемон, а если собирать компьютеры, куда его девать? Тот, кто собирает компьютеры, уже вроде и не гегемон, гегемон – это тот, кто выплавляет чугун. Пришлось выбирать: или гегемон, или компьютеры. Выбрали гегемона. Чем это кончилось и для гегемона, и для компьютеров, и для идеологии, и для страны в целом, мы прекрасно знаем.
Конечно, эта картина советской действительности является несколько упрощенной, но зато она верна и наглядна. Если до Маркса экономику страны оценивали преимущественно по производству сельхозпродукции, а в начале XX века – по степени развития тяжелой промышленности, то начиная с середины XX века постепенно становится доминирующим показатель развития наукоемких производств, а сегодня уже говорят о новой эпохе, где главное богатство страны будет составлять производство научной технологии и информации. Вряд ли кто-нибудь станет спорить с тем, что научную технологию и информацию производит не рабочий класс. Поэтому надо было выбирать: или оставаться в прошлом веке, но с пролетариатом, или идти дальше, но без него.
Почему же коммунистическая идея столь догматична? Дело не в личности Маркса, Ленина или Сталина. Дело вообще не в личностях. Сама по себе коммунистическая идея, т. е. ее цель и идеал —коммунизм, не может быть ни понята, ни развита. Как можно построить общество, главный принцип которого: от каждого по способностям – каждому по потребностям? Известно, что удовлетворение одних потребностей рождает другие. Общество, в котором могут быть удовлетворены все потребности, не может существовать в принципе.
Не каждый добровольно будет трудиться, используя все свои способности, т. е. работать «на полную катушку». Здесь можно вспомнить слова Г. Форда: «Только две вещи заставляют людей работать – заработная плата и страх ее потерять». Может быть, Форд в некоторой степени преувеличивал, но, несомненно, большинство людей никогда не будет добровольно работать, используя весь свой потенциал. Поэтому, основной принцип коммунизма в высшей степени утопичен. Общество, в котором все будут получать по своим потребностям, построить невозможно, точно так же как и общество, где все будут работать, используя все свои способности.
Как могут отмереть деньги, государство, семья? Во все это поверить нельзя. И никто не верил. Люди шли в партию, т. к. она олицетворяла чистый, светлый идеал справедливости. Очень показательна в этом отношении сцена из фильма «Чапаев»: главный герой даже не знает, в каком «Интернационале» состоит Ленин. Когда же начал действовать принцип партийного отбора, при котором знание коммунистического идеала стало обязательным, мы получили коммунистов вроде Горбачева и Ельцина.
Таким образом, коммунистическая идея утопична и поэтому не способна к развитию и приспособлению к нормальной жизни общества.
Объективности ради стоит отметить, что время, когда творил Маркс, радикально отличалось от сегодняшнего дня. Если холодно проанализировать сентенции современников Маркса, то вряд ли они окажутся менее утопичными. Многое нам, детям сугубо рационалистической эпохи, трудно понять.
В конце концов, существуют люди, которые добровольно ограничивают свои потребности, и им ничего более не нужно. А сколько людей самозабвенно трудятся, используя все свои способности? Но таких людей меньшинство – так было, есть и будет. Вот что недооценивали марксисты, а попытки коммунистов выковать нового человека, лишенного недостатков, не увенчались успехом.
Тем не менее все, что мы говорили негативного о коммунистической идеологии, часто противоречило коммунистической практике. Несмотря на материализм, многие коммунисты верили в бога, несмотря на интернационализм, многие беззаветно любили свою нацию, и Сталин по окончании Великой Отечественной войны поднимал тост не за эфемерный «советский народ», а именно за русский. Несмотря на тезис об отмирании семьи, советская цивилизация была высоконравственной. А вершиной парадоксального расхождения теории и практики коммунистической идеи явилось то, что в институт, носивший имя еврея Баумана, не принимали евреев.
Но все же постоянно приходится писать слово «несмотря», потому что все хорошее, что у нас имелось, было не благодаря коммунистическим идеям, а им вопреки. И такое положение дел рано или поздно должно было привести к плачевному результату.
О нравственности советского периода стоит сказать особо. Советский период был нравственной вершиной не только за всю историю России, но и за всю историю человечества. Советский период, конечно, был не идеален, идеален только Бог, но стоит признать безо всяких философских заумных фраз: и до Советского Союза было хуже, и после. Нам, советским людям, посчастливилось жить в самую лучшую эпоху в мировой истории, в великой и могучей стране.
Недостатков нет только в раю. Существовали недостатки и в Советском Союзе. Но нигде и никогда человечеством не было создано более великой и справедливой социальной системы, чем та, которая была создана нами в нашей советской стране.
Только советский период со всей очевидностью показал, что общество может быть пронизано честностью, солидарностью, непорочностью, где каждый простой человек может достичь вершин власти. И в этом кроется его великая притягательная сила. Именно поэтому так очерняют советский период времени.
«Казнокрады, мошенники, лжецы, клеветники, особенно имеющие дипломы престижных университетов, имеющие свой целью деньги, богатство, власть, всегда стоят у власти или как минимум около нее. При капитализме их господство стало всеобъемлющим и подавляющим. За всю человеческую историю ситуация изменилась только однажды – лишь в бытность СССР “люди денег” перестали считаться лучшими людьми, в них видели только их хищную суть. Молодежь рвалась не в банкиры, не в биржевики, а в космонавты, в ученые, в конструкторы и иные творческие, героические социальные ипостаси»[477]477
Водолеев Г. Люди цивилизации денег. http://ari.ru/publication.
[Закрыть].
О КПСС можно сказать много хорошего и плохого. Кто-то скажет, что она подняла страну из пепла после Гражданской войны, кто-то в ответ заметит, что сама же она эту войну и спровоцировала, кто-то вспомнит о привилегиях, в ответ другой – о том, как незначительны они были по сравнению с нынешними. Но в любом вопросе надо находить узловой момент. Так вот, никто и никогда, обладая хотя бы толикой честности, не сможет поставить под сомнение, что именно партии мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. Именно партия сплотила страну, именно партия мобилизовала ее экономику в предвоенные годы, организовала функционирование народного хозяйства в годы войны, пропитывала народное сознание героизмом и патриотизмом. Именно коммунисты первыми поднимались в атаку.
Конечно, русские – хорошие воины, но мы умеем воевать только под грамотным руководством, без которого не смогли справиться с японцами, о которых в начале XX века в Европе даже не слышали. Поэтому партии мы обязаны своей независимостью и жизнью. Этого никогда не следует забывать.
