Текст книги "Барон Дубов 10 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Михаил Капелькин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Его тело буквально горело маной, магическое давление от его ауры ощущалось всеми фибрами души, а воздух вокруг трещал от жара. И да, князь был натурально объят огнём. Он вывел Инсект на полную мощность.

Я сделал то же самое, взорвавшись маной. Из трещин в морёной плоти вырвались языки зелёного пламени. Мана-каналы моего тела сейчас выдавали сто пятьдесят процентов своей мощности. А то и все двести.

Разум от такого помутился. Деникин осыпал меня градом ударов, но я не чувствовал боли. Отвечал ему тем же. Грохот стоял такой, что уши заложило. В голове по-прежнему одна мысль:

«Убить. Убить. Убить!!!»

– СДОХНИ-И-И-И!!! – кричал Деникин, а из его рта вырывались языки белого огня.

Внутри меня вдруг что-то произошло. Что-то случилось с моей сферой души, но что конкретно, я пока не понял. Просто ощутил себя частью чего-то большего. Остриём копья. И меня просто затопило маной. Левый кулак заискрил молниями, а правый начал истекать кислотой, ноги вросли в землю, не позволяя мне отступить ни на сантиметр.

Неожиданно мне удалось поймать один кулак Деникина, а следом и второй. Я сжал их так сильно, что мои собственные пальцы затрещали.

– А-а-а!!! – вскрикнул от боли князь и вновь взорвался маной, пытаясь перехватить инициативу.

Воздух вокруг вспыхнул, ударив меня огнём. Весь мир пылал. Но мне было плевать.

Я стал давить сильнее, пытаясь пригнуть князя к земле. Сильнее! Ещё сильнее!!!

Но Деникин не сдавался, рычал и сопротивлялся, дрожа от напряжения. Его пламя стало жарче, а мои руки, что били его молниями и обливали кислотой, задымились и начали гореть.

Из глотки сами собой с хрипом вырвались слова:

– ЗА… МОЕГО… ОТЦА!!!

Не знаю, откуда у меня взялись силы. Я не осознавал, что происходит. Просто вдруг тело взорвалось бешеной энергией, а из спины рванулись десятки или даже сотни острых, как копья, корней. Они мгновенно устремились к телу князя, пытаясь пронзить его, но сгорали, не достигнув цели. Однако, с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Вот острые кончики ломаются о грудь князя, остужая его кожу, а через несколько мгновений впиваются в неё и извиваются, пытаясь пробуриться внутрь.

Всё это время я давил на князя, пригибая его к земле. Корни заставляли его отвлечься, и мне это удалось. С этой секунды Деникин уже проиграл. Его кожа остыла, а корни пронзили тело сотней игл. И я просто начал бить его по лицу. Сильно и жёстко, потому что не мог остановиться.

– Ради. Чего. Всё. Это? – спрашивал я, тяжело дыша.

– Не я. Убил. Твоего отца, – между ударами выдавил князь.

– ВРАНЬЁ!!!

Из кулака выралась молния и пробила в землю сквозь голову князя. К счастью, он не умер, но я себя почти не контролировал.

– Я лишь… орудие. На курок нажимал другой, – выдал Деникин, ещё пытаясь вырваться из моей хватки. – Я просто… хотел спасти человечество.

– КТО??? – Два кулака врезались в грудь князя, заставив выстрелить из его рта фонтанчик крови. – Кто это был⁈

– Тебе это уже не поможет, Дубов… Ты у него на крючке. Как и я. Всегда был. – Губы в его опалённой бороде слабо улыбнулись. – Теперь я… это понимаю. Рыбак… стал рыбой.

– Да что за хрень ты несёшь? – не верил я своим ушам. – Ты! Ты убийца! Предатель! Крыса!

Деникин мне не ответил. Он был мёртв. Месть наконец свершилась. Но удовлетворения я почему-то не чувствовал. Силы вдруг покинули меня, корни, пронзившие тело князя, высохли и отвалились, и я упал рядом. Вверху плыли облака.

– Господин! – будто сквозь вату донёсся знакомый голос. – Господин, мы победили! Господин?

Небо над головой закрыла железная голова с криво нарисованным медведев. Вдруг она открылась и из неё показалась ещё одна голова. Со шрамами на лице и седая.

– Господин… – прочитал я по губам человека, а моё тело в один момент оказалось в воздухе. – Лекаря сюда! Срочно!

Да, лекарь не помешает. Больно-то как…

Глава 22

Не знал, что у меня в поместье появился свой лекарь. Точнее, целитель. Но Никон с Мариной Морозовой успели и об этом позаботиться.

Целителем оказался мужик средних лет, с трёхдневной щетиной и пропахший травами и спиртом. Я хорошо рассмотрел его, когда он навис надо мной после того, как Никон положил меня на что-то мягкое и воздушное, как облако. Глаза у целителя были карие и пронзительные, нос с горбинкой, несколько мелких шрамов на лице и тёмные с проседью волосы.

– Да, потрепало тебя, парень, – задумчиво произнёс он, водя надо мной руками.

Забыл, с кем говорит, но напомнить ему о субординации сил не было.

А затем в моё тело полилась чужая, но дружелюбная энергия. Она слегка холодила, но благодаря этому эффекту уходила боль. А болело у меня практически всё. Не знаю даже, существовал ли на теле хоть один клочок кожи, который не был повреждён в драке. Пятки, например, или ягодица. Хотя бы правая. Но нет. Поэтому, чтобы хоть чуточку отвлечься, разглядывал облака на небе и верхушки сосен. Редкие. Значит, лежу я не очень далеко от места боя. Немногие деревья уцелели.

На щёку легла чья-то тёплая рука, и сбоку появилось лицо Марины.

– Привет, Коль, – сказала она дрожащим голосом и улыбнулась. – Давай уже, приходи в себя.

Да я вроде никуда и не выходил. Это во-первых. А во-вторых, со мной всё в порядке, чтобы слёзы лить. Так, потрепало, как сказал целитель.

Его, кстати, звали Семён. Просто Семён, без отчества и фамилии. И оказался он крайне неразговорчивым. Зато весьма умелым. Целый час корпел надо мной, после чего я смог хотя бы сесть на радость окружившим нас людям. Потому что не фиг валяться. Дел целая куча. А потом ещё и осмыслить произошедшее.

– Ох, мама, роди меня обратно… – выдохнул я, придя в вертикальное положение.

Боль с новой силой нахлынула, но уже другая. Более здоровая, что ли.

– Шутит, значит, поправится, – кивнул Семён и с чувством выполненного долга на потном лице сел задницей в снег. – Никон, есть ещё раненые?

– Нет, Семён. Остальные либо на пути в госпиталь, либо им уже не помочь, – отвечал старый сотник, снявший свою броню.

Быков стоял немного сбоку от меня, а на его лице застыла печаль.

– Тогда надобно силы восстановить, – крякнул целитель и присосался к фляжке, от которой несло травами и спиртом. Так вот откуда запах.

Как уже упоминал, я находился всё в том же лесу, но в стороне от места сражения. Небольшой импровизированный госпиталь расположили на обрывистом берегу. Внизу озеро, вокруг поваленные и поломанные деревья, несколько моих дружинников с лёгкими ранениями собирают трофеи и складывают неподалеку прямо на землю. Артефакты, оружие, ещё пригодная к использованию броня. Так же заметил несколько дружинников Деникина, привязанных к деревьям. Умудрились в плен попасть.

А лежал я, оказывается, на перине из… Альфачика⁈ То-то она была такой тёплой и мягкой. И я уже знал, кто это сделал. Один самодовольный гигантский паук, зависший сейчас между деревьев неподалёку в самодельном гамаке. Как я догадался? Во-первых, моя связь с животными ещё усилилась. А во-вторых, по паутине, которая крепко держала Лютоволка. Очень злого Лютоволка.

– Господа… – крякнул я, вставая на ноги. Марина помогла мне не упасть. Хотя, как помогла. Я просто испугался, что придавлю её, когда она бросилась мне под руку, и удержался на ногах. – И дама. Разойдитесь немного в стороны.

Когда они сделали это, я разорвал путы на лапах и пасти Лютоволка. Взбешённый, он тут же вскочил, повалил меня на спину, чем вызвал очередной стон боли, облобызал лицо шершавым и тёплым языком, а затем бросился мстить. Альфачик выстрелил из пасти молнией и попал прямо в зад расслабленному пауку. Тот вылетел из гамака как ужаленный и прыжками стал спасать свою восьмилапую шкуру от злого Лютоволка.

Я видел это вверх ногами, так что зрелище вызвало улыбку.

Ладно. Теперь делами надо заняться. Вечером отосплюсь. Для начала узнаю, что со мной произошло. С этим вопросом я обратился к тому, кто только что целый час водил надо мной руками, латая внешние и внутренние повреждения.

– Вы основательно сожгли ваши мана-каналы, господин Дубов, – отвечал Семён, встав. Силы вернулись к нему, как и ко мне. А ещё он вспомнил, кто из нас барон. – Инсектом и маной не рекомендую пользоваться ближайший месяц, если не хотите окончательно потерять способность управлять маной.

– Месяц? – удивился я.

– Месяц, господин барон, месяц. Повреждения сильные. Что мог я сделал, и теперь нужно дать организму восстановиться. Рекомендую начать с продуктов, богатых маной, – например, вина. Слышал об одном сорте, который вывели на виноградниках недалеко от Пятигорска. Там какой-то участок даже зимой не замерзает и выдаёт крупные и сладкие ягоды, богатые маной. Бешеных денег стоит, но… средство будет весьма полезным.

– Кажется, я знаю, о каких виноградниках идёт речь, – пробормотал я, припоминая. Похоже, речь шла о том участке, где рос сын, если можно так сказать, Маши. На моих виноградниках. А значит для меня это вино будет бесплатным. – Марина?

– Считай, что оно уже едет сюда, – решительно заявила девушка, вновь меня приобняв.

– Что ещё, целитель?

– Лёгкие медитации, если владеете Духовными практиками, – пожал плечом Семён. – Если всё сделаете как надо, то мана-каналы исцелятся через пару недель. Но! – ткнул он пальцем в небо. – Никакого использования Инсекта! Отдых, отдых и ещё раз отдых.

– Ясно, – потёр я подбородок и вздрогнул. До ушей донесся раскат грома, а затем пронзительный визг. Похоже, Альфачик снова попал кое-кому по мягкому месту молнией. – Вы много знаете о том, как лечить такие повреждения, Семён. Уже видели подобное?

Я хотел узнать больше о том, что пережил.

– Видел я такое всего однажды, – кивнул целитель и снова приложился к фляжке. – Когда служил в крепости на границе с Саранчой. Один аристократ, имени которого я даже не знал, вошёл в это состояние и в одиночку отбил крепость у Саранчи. Враг тогда смог прорваться и захватить весь двор, а гарнизон засел во внутренних помещениях. Того дворянина вместе с парочкой простолюдинов Саранча зажала в угол. Он несколько часов сдерживал силы Саранчи, пока к нему пытался пробиться гарнизон крепости. Но враг был слишком многочисленен, а подкрепление из соседних крепостей задерживалось. В итоге, когда казалось, что всё кончено и их уже не спасти, произошло нечто…

Он перевел дух, сделал еще глоток и продолжил:

– Я не знаю, как описать это словами, хоть и был прямым свидетелем. Дворянин вдруг обрёл невиданную мощь и в одиночку противостоял целым ордам Саранчи. Его сила была столь велика, что твари ничего не могли ему противопоставить. Он срезал их, как серп колосья. Да… Никогда этого не забуду. Позже, когда подошло подкрепление, гарнизон во главе с этим аристократом уже практически освободили крепость от Саранчи. Потом он рассказал мне, что вошёл в Кондар. Так он назвал это состояние. Момент, когда сфера души носителя и его Инсект становятся единым целым. Это высвобождает огромное количество энергии. Как правило, тело обычного человека к такому не готово, потому и сжигаются мана-каналы.

– Понятно… – пробормотал я.

Кондар, значит. Я поскрёб ногтями затылок, задумавшись. Никогда не слышал ни о чём подобном. Даже в дневниках отца не встречал упоминаний об этом состоянии. Следовательно, Кондаром он не владел. Но это не значит, что никто из предков Дубовых не освоил Кондар. Любопытно… Пожалуй, стоит попросить Марину покопаться в архивах. Насколько знаю, она ещё не всё просмотрела.

Интересно, как скоро я смогу повторить Кондар? И что нужно для этого? Простое желание или нечто большее? Как в бою с Деникиным. Мной овладела такая сильная ярость, что я себя почти не контролировал. Пожалуй, мощный всплеск глубинных эмоций и вызвал это состояние, и под их воздействием моя сфера души слилась с Инсектом, как два металла в плавильном котле.

Хотя, думаю, сфера души не только с Инсектом объединилась на время, но и со сферами душ Альфачика и Гоши. Отсюда и молнии, и кислота в огромных количествах на моих кулаках. Удобно, кстати. Надеюсь, получится использовать эту способность без Кондара. Даже если она будет менее сильная.

В общем, я только что получил ещё одну загадку, которую нужно решить, чтобы стать сильнее. А стать сильнее жизненно необходимо, потому что… Нет, ладно, об этом позже, а пока надо закончить здесь.

– А что стало с тем аристократом потом? – спросил я целителя.

Семён снова отхлебнул из фляжки и зажмурился. После чего произнёс:

– Он не успел восстановиться к следующей атаке Саранчи и окончательно потерял свой Инсект в бою. Остался с одной лишь манаспособностью.

Я промолчал. Кажется, только что я понял, как именно звали того дворянина. Понятно, почему у него нет фамилии. Из-за потери Инсекта его могли лишить права на дворянскую фамилию, хотя сомневаюсь, что это сделали. Скорее он сам не считает себя больше аристократом. Я бы тут поспорил, что не Инсект определяет человека, но не буду лезть в чужую душу.

– Ясно, – кивнул я Семёну и похлопал по плечу. – Что ж, спасибо за помощь.

Целитель отмахнулся.

– Не нужно. Ваши спасибо у меня уже в карманах звенят. А большего мне и не надо. С вашего позволения, Ваше Благородие, я продолжу свои целительские дела. Нужно наложить вам повязки и всё такое…

Пока он доделывал свою работу, я мёрз. Трудно согреться, стоя на месте. Но уйти в поместье не пожелал – ещё не со всеми делами здесь разобрался. Пока Семён смазывал раны целебной мазью и накладывал повязки, я слушал отчёт Никона.

Моя небольшая дружина всё-таки понесла потери. Но за счёт эффекта внезапности удалось быстро сломить сопротивление обескураженного противника и победить. Было много раненых, и несколько хороших парней всё же погибли. Действительно хороших. Ещё из тех, кто служил моему отцу. Убить бы Деникина ещё раз…

Из странного. К деникинцам пришло подкрепление (и я помнил этот момент), но Никон был уверен, что на территорию моего баронства прошло куда больше людей князя. Куда они делись – загадка. Потому что обратно через границу они не проходили, то есть прячутся где-то в лесах, поэтому остатки моей дружины были пока начеку. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь отряд всплыл у поместья. Вдруг зимние розы, которые Петрович высадил осенью, потопчут, твари.

– Ладно, с этим понятно, – кивнул я, когда старый сотник закончил отчёт. – Спасибо за помощь. Возможно… один я бы не сдюжил.

– Обижаете, Ваше Благородие! – расплылся в улыбке старый воин. – Да мы за Дубовых… Да я… Да вы знаете, я ведь…

Старик так расчувствовался, что у него аж дыхание перехватило. Ладно, надо его осадить, пока удар не хватил от переизбытка эмоций.

– Ты мне вот что скажи, Никон, – хмуро начал я, отчего старик мгновенно пришёл в себя и икнул. – Тебе как такая идея в голову пришла? Засаду тут устроил… Полдружины привёл… В бане прятался… Ты что же это? Подглядывать вздумал⁈

– Ик! Ваше Благородие… Вы-вы-вы-вы ч-чего это? Вы же сами сказали!

– Когда это я просил тебя за моими подругами подглядывать? Ты где этого набрался? От царевича Павла⁈

Кстати, где мои подруги? А ладно, позже найду этот заводной апельсин.

– Ца-царевича? – заикался Никон. – А он что… из этих?

– Отвечай на мой вопрос, Никон! – грохотал я, внутренне давясь от смеха.

– Да, господин! Вы сами приказали устроить засаду!

Хм… Не помню такого.

– Когда?

– Когда сказали, что нужно всё подготовить для рыбалки! – вытянувшись по струнке, рапортовал Никон. – Я, Ваше Благородие, секретного кода Дубовых никогда не забывал! Он у меня на подкорке выжжен калёным железом! И я знаю, что значит «полевая баня»! А уж когда вы мне подмигнули, я понял, что и вы знаете секретный шифр Дубовых!

Подмигнул? А-а-а! Вспомнил! Чёрт. А я ведь тогда подумал, что Никон просто ослышался и не понял, что я говорил об обычной рыбалке. И подмигивать я ему не подмигивал. У меня просто глаз зачесался. Но говорить старому вояке я об этом, конечно, не буду. Не хочу расстраивать. Своей цели я уже достиг: отвлёк его от мрачных дум, да и себя тоже. Нужно… нужно все дела уладить, а горевать время ещё будет.

Никона я поблагодарил за верную и правильную службу и успокоил, что просто проверял его. Преисполненный гордости за себя и своих людей, он продолжил командовать разгребанием последствий боя.

– Марин, – шепнул я, когда Никон ушёл, – что за рыболовный шифр такой? Ты в архивах ничего не находила?

Зеленоглазая красотка ткнулась мне в рёбра и хмыкнула:

– Ещё не все записи просмотрела, но, кажется, где-то наталкивалась на него. Дам знать, как найду.

Так, с побочными делами покончено. Поэтому пришло время хромать вдоль берега к тому месту, где по-прежнему лежал саркофаг. Или осколок метеорита. Или что это вообще было. За девушек в заводном апельсине я не переживал. Я им строго приказал оставаться там и отдыхать, чтобы не подставлялись, пока всё не закончится. И всё закончилось, но пусть ещё немного понежатся. Можно.

Саркофаг я нашёл там же, где и оставил. На берегу рядом с замёрзшей полыньёй. Он сильно мерцал сиреневым светом, но яркость постепенно ослабевала. И что мне с ним делать?.. Нет, не так. Что в нём такого? От него шло некое излучение, но я пока не понимал, какое именно. Смесь магии и духовной энергии, причём явно нездешнего происхождения. Короче, надо ещё отдельно разбираться с загадкой осколка. И начну с того, что сгоню Верещагина, сидевшего на нём сверху.

– Досталось тебе, – сказал я, когда поравнялся с Алексеем и встал рядом.

Его голова была перемотана бинтом. Белая марля закрывала лицо с одной стороны, а белая маска – с другой.

– Сам виноват, – буркнул он. – Не удержался. Прости за это, Дубов. Я мог всех погубить.

– Не, не смог бы.

Он хмыкнул:

– Другого ответа я от тебя и не ждал, – Верещагин вздохнул. – Скажи… он мучался?

– Его смерть трудно назвать безболезненной.

– Значит, мой отец отомщён. Спасибо, Дубов, я снова твой должник.

Я промолчал. Алексей тоже не произносил ни слова какое-то время, а я не хотел первым нарушать тишину. Что-то творилось в его душе, и я не собирался этому мешать или, наоборот, потворствовать.

– Я познал, что такое потерять близкого человека, – наконец сказал Алексей и посмотрел на меня. Его глаза прятались за повязкой и маской. – Прости меня, барон Дубов.

– За что ты просишь прощения? – удивился я.

– За нашу самую первую встречу вон там, на том берегу озера, – он показал рукой вдаль. – Я пришёл, чтобы глумиться и провоцировать тебя, хотя знал, что твой отец погиб. И знал, что ты ещё не знаешь. Просто… не успел сказать всё то, что придумал. А теперь я сам знаю, что это такое. И так гадостно на душе. Я думал, смерть Деникина принесёт облегчение, но…

Верещагин вновь замолчал.

Да, я тоже думал, что легче станет. Не стало. Так, стоп, рано об этом думать. Рано, я сказал! Тряхнул головой, чтобы прогнать ненужные мысли.

– Знаешь, Алексей, я чувствую от камня странное излучение. И не знаю, как оно может повлиять на твои тестикулы, пока ты сидишь на нём.

– А? Чего? – не понял Верещагин.

– Встань, говорю, – ухмыльнулся я, – пока стручок не отвалился.

Глаза Алексея округлились от понимания, а в следующий миг он вскочил с камня, подпрыгнув, и схватился за пах. А я стоял и ржал над ним во весь голос.

– Дубов, ну ты!.. – поджал губы Верещагин, чуть не задыхаясь от возмущения. – Ну тебя! – махнул рукой и сам засмеялся.

Да, вот так лучше. А то ходят тут все, сопли на кулак наматывают. Смотреть тошно.

– Знаешь, – сказал я, отсмеявшись, – найди Никона или Петровича. Пусть камень в поместье утащат. В лабораторию в архивах. Будем думать, что в нём такого всем нужного, когда отдохнём и головы прочистим, а пока пусть караул у дверей поставят.

– Понял, сделаю, – откликнулся Алексей и пошёл вверх по берегу.

А я пока рассмотрю эту штуку поближе.

Сиреневый камень почти перестал мерцать, но при моём приближении вновь засиял чуть-чуть ярче. Самую малость. Я пока не мог понять, что так на него влияет. Сверху то место саркофага, куда упиралась моя нога, покрывала тонкая паутина трещин. Положив на него руку, ощутил тепло. И всё. Это единственное, что я чувствовал, кроме странного излучения.

Ладно, разберёмся. А пока надо вернуть девушек из Духовного санатория в заводном апельсине. Где он, кстати? Я оглянулся вокруг, прошёлся, вновь осмотрелся, взрыхливая ногами песок, перемешанный со снегом и сухой травой. Ничего. Странно, шар ведь где-то здесь упал. Может, отлетел?

Вдруг в стороне, у линии поваленных деревьев, обступавших до этого маленький берег, появилось серебристое сияние.

А! Вот и он! Завалило снегом и землёй во время сражения.

В следующую секунду в меня выстрелило Вероникой.

– А-а-ай! – воскликнула синеглазка, врезаясь в меня.

Моя голова тут же оказалась между её прекрасных, мягких округлостей. Которые почему-то пахли огнём и мазутом.

Вместе мы упали на землю, девушка оказалась сверху.

– Господин! – закричала она, размазывая слёзы и сажу по лицу. – Спасите! Спасите нас от неё!

Да что, блин, происходит⁈