Текст книги "Мой папа — киллер"

Автор книги: Сергей Веселов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава XIX
РЕШАЮЩИЙ ВЫСТРЕЛ

У парней, которые отправились наверх, был такой внушительный вид, что Леха как-то успокоился. Камуфляж, бронежилеты… Эти парни просто обязаны были спасти Анжелку, иначе и быть не могло, ведь они словно сошли с последних страниц Славкиного оружейного справочника.

В пиджаке старшего лейтенанта что-то запищало. Ну, дают эти эфэсбэшники, подумал Леха. Николай Павлович тем временем вытащил из внутреннего кармана рацию.

– Первый слушает, – сказал старший лейтенант.

– Докладывает Второй, – пропищала рация. – Ничего не можем сделать. С ними ребенок, они ему угрожают…

Ребенок… Анжелка это, а не ребенок… Вот тебе и парни с последних страниц, подумал Корольков, сплошное разочарование.

С треском распахнулась форточка – с таким треском, что все, стоящие внизу, задрали головы; а форточка-то была – на восьмом этаже!

Наружу высунулась голова – и Леха узнал мужика в замшевом пиджаке (хоть пиджак в форточку не пролез).

– Всем убраться через пятнадцать минут! – прокричал обладатель пиджака. – Всем до единого! Очистить двор! Иначе порешим девчонку! Время пошло!

– Снайперы, быстро! – крикнул Николай Павлович, но было поздно, голова уже исчезла. – Эх… – Он заметно помрачнел. – Что делать, что же делать…

– Стреляйте, – сказал Леха. – Снайперы могут их снять… Скажем, с крыши дома напротив.

Дядька посмотрел на Леху оценивающе.

– Дельные мысли высказываешь, пацан, только ничего не получится. У них какая-то девчонка в руках. Они ей прикрываются. Тут филигранный выстрел нужен, понял? Филигранный!

Леха понял.

– Так, снайперы залегли, – сказал старший лейтенант. – Теперь будем ждать условий, благоприятных для выстрела.

Снова с восьмого раздался треск открываемого окна. Стоящие внизу запрокинули головы и увидели в спецокне перекошенное страхом лицо Кренделя. Мишка заорал на весь двор:

– Корольков! Леха вздрогнул.

– Корольков, – заливался Мишка, – пусть сделает Корольков! У НЕГО ОТЕЦ – КИЛЛЕР! ВОТ ПУСТЬ ОТЕЦ И СРАБОТАЕТ В ОДИНОЧКУ!

Леха почувствовал, что готов провалиться сквозь землю.

– Позволь-ка, – кашлянул Николай Павлович. – Ведь это твоя фамилия – Корольков?

В ответ Леха промычал нечто невразумительное и, сорвавшись с места, помчался к своему подъезду.

Леха уже знал, что ему делать.

Сперва он забежал в свою квартиру. Не для того, чтобы позвать отца. Отец был дома, но не должен был ни о чем догадываться. С самого начала Леха решил, что отец не должен ни о чем знать. Родители – сами по себе, а у детей – свои дела.

Леха забежал домой с определенной целью, и уже через десять секунд он снова был на лестнице. Дома он с треском распахнул свою форточку. С таким треском, чтобы этот треск услышали все внизу.

В руке Леха сжимал рогатку – Мишкину, отличную, дальнобойную…

Корольков поднялся на девятый этаж и позвонил в дверь к Славке.

Как хорошо, когда друзья оказываются дома!

Хоть у Лехи с Трушкиным в последнее время восстановились нормальные отношения, Славка встретил друга хмуро:

– Ага. Что на этот раз?

– Быстро, Славка, – зашептал Леха, взбудораженно крутя глазами. – Нет времени объяснять. Мне нужна твоя комната. И твоя форточка.

Трушкин быстро провел гостя в свою комнату. Леха по пути впервые увидел Славки-ных родителей и Славкиного брата, они всем скопом сидели перед телеком и смотрели футбол. Родители как родители, брат как брат – вот и все, что Леха запомнил.

– Дверь закрой, – скомандовал Леха в комнате Трушкина.

Славка закрыл.

– Намертво закрой, – уточнил Леха. Славка, поднатужившись, передвинул диван и припер дверь.

Леха хмурым взглядом проследил за действиями Славки, остался ими доволен и широким жестом отдернул вечно закрытую Славкину оконную занавеску.

Шших! Занавеска отлетела в сторону, обнажив окно.

– Ничего себе! – присвистнул Трушкин. Он увидел толпу во дворе. – Леха, что это?

– Потом, – поморщился Корольков. – Форточка, Славка, форточка!

Трушкин залез на стул, открыл форточку. Леха в это время выдвинул ящик Славкино-го стола, снял крышку с коробки из-под зефира и стал выбирать подходящий шарикоподшипник.

Тяжелые железные шарики, один лучше другого. Они должны сыграть свою роль.

Вынув подходящий шарик, Леха вложил его в рогатку и вскочил на стол. Прицелился через отрытую форточку.

– Корольков, ты что? – встревоженно спросил Славка.

Леха не ответил. Ему вдруг вспомнились Славкины родители, которые спокойно смотрели за стенкой телевизор. Надрывался футбольный комментатор. Вот так: родители даже не подозревают, что делается во дворе. Они даже не знали, что сейчас делается в комнате их сына.

Корольков растягивал резину, как эспандер. Левая рука вытянута вперед, в ней – рогатка, правая рука – пальцы на уровне правого глаза – держит стальной шарик и готовую вырваться резинку.

Прямо перед Лехой было окно Мишкиной кухни. Корольков помнил, как все внизу ждут особо точного, снайперского выстрела.

Помнил Леха и о том, что ничто не будет предпринято до этого выстрела…

Хоть бы кто снизу подал сигнал – огонь, мол. Но кто подаст? Сам снайпер и должен подать, вот кто. Своим выстрелом. Потому что выстрел снайпера и явится сигналом к штурму квартиры Кренделя.

Что там сказал старший лейтенант? Будем ждать условий, благоприятных для выстрела.

Лехе надоело рассуждать. Он разжал пальцы – и услышал через секунду звон разбитого окна.

Ха, как просто. Он попал!

Леха Корольков и не думал, какой переполох поднимется внизу и в доме девятнадцать после его попадания.

Николай Павлович просто просиял. «Премию имени товарища Дзержинского – стрелку», – твердо решил он и достал рацию. Но отдать приказ не получилось. Включив рацию, он услышал: «Идем на штурм!»

И в самом деле – там, на восьмом этаже, пошли на штурм.

…Компания Кренделя сидела в комнате Мишки. Лица у всех были подавленные.

Когда раздался звон разбитого кухонного окна, Светка Трубецкая оживилась.

– Леха все-таки – сын киллера! – воскликнула она с металлом в голосе. – Сработал его отец! А, Крендель?

Над словами Трубецкой призадумались все – даже малолетний пацан, который до сих пор, знай себе, плакал. Призадумались все и поняли, что рассуждения Трубецкой имеют определенный смысл.

…Когда разбилось стекло, Анжелка поступила очень просто, по-женски. Укусила Тюхтю за руку, наклонилась вперед и хорошенько дала Борману головой в живот. И бросилась из кухни в прихожую.

– Дяденьки! – кричала она. – Дяденьки! Меня убивают!

Анжелка вырвалась на площадку. При этом ей пришлось скакать, как зайчихе. Пули визжали, врезаясь в стены, но ни одна ее не задела. Тюхтя открыл вслед стрельбу, но не попадал, потому как нажимал на спусковой крючок укушенной рукой.

Наконец Жмойдяк вырвалась на лестницу и оказалась в объятиях мужика в камуфляже, который, по впечатлениям Лехи Королькова, ждал появления боевых вертолетов:

– Папа! Папа!

– Доченька… – Мужик в камуфляже прижимал к себе Анжелку и гладил ее по взлохмаченной рыжеволосой голове.

Косач выполз из-под руля. Судя по всему, его кореша накрылись. Именно такое оживление царит в толпе спецназовцев, когда кто-то накрывается, думал носатый.

По-прежнему стараясь не дышать, Косач сел за руль. Что делать дальше? Он повернул ключ в замке зажигания. Верный «БМВ» завелся с таким тихим звуком, что Косач почувствовал желание расцеловать каждый клапан.

Отличная западногерманская марка!

Перед самым капотом стоял мужик в пид-Косач тихонько его объехал.

Старший лейтенант ничего и не заметил. Вытащив рацию, он докладывал обстановку своему начальству.

Леха Корольков из окна Славкиной квартиры наблюдал, как черный «БМВ» тихо завелся и поехал по двору, обогнув Николая Павловича. Машина вывернула на детскую площадку и проехала по ней.

– Славка, – возбужденно прошептал Леха. – Патрон!

Трушкин послушно протянул стальной шарик. Леха осмотрел снаряд и забраковал.

– Славка, не пойдет! Увесистей давай. Вниз будет выстрел, вниз!

Трушкин снова протянул шарик.

– О, то, что надо, – сказал Леха и вложил шарик в рогатку.

Леха прищурил левый глаз. Ррраз – фыркнул второй выстрел. Стальной шарик полетел наискосок вниз, по направлению к тихо ползущему черному «БМВ».

БАХ!

Леха и не ожидал такого результата. Даже с девятого этажа было отлично видно, как на переднем стекле «БМВ» расползлась обширнейшая паутина.

Получилось, подумал Корольков, ох, получилось.

Как только по стеклу расползлась паутина, «БМВ» вильнул в сторону, нахально проехал по клумбе возле пятнадцатого дома – и врезался в его стену.

Из машины повалил черный дым. Откуда он повалил – неизвестно. Вверх понеслись такие клубы, что даже у Лехи на девятом этаже защипало в носу.

Корольков спрыгнул со стола.

– Славка! Закрывай скорее форточку!

Угорим!

Трушкин закрыл. Внизу в это время спецназовцы вытаскивали из машины ничего не соображавшего Косача.

Леха смотрел вниз. Он видел, как вывели из Мишкиного подъезда связанных бандитов, как присовокупили к ним водителя черного «БМВ», как всю троицу засунули в один из «рафиков»…

Но не это заставило Королькова спуститься вниз. Леха выскочил из квартиры Славки Трушкина, когда увидел, что из Мишкиного подъезда вышла Анжелка Жмойдяк.

– Анжелка! – бросился к ней Леха. – Ты жива!

Девчонка шла в обнимку с огромным мужчиной.

– Ага, – сказала она, но в следующую секунду заговорил мужчина;

– Доченька, это и есть тот… Леша Корольков, о котором ты столько всего рассказывала?

– Ага, – повторила Анжелка.

Леха после этих слов потупился и ужасно покраснел.

– Интересно, – усмехнулся мужчина, внимательно рассматривая потупившегося Королькова. – Как-как ты говорила, доченька, кто у него отец?..

Прошло полторы недели. Страсти поутихли. Всех, кого надо, повязали. Даже Мишки-ному отцу чего-то было – правда, неизвестно, что именно – поскольку Мишка упорно насчет этого всего отмалчивался.

Леха не лез к нему с расспросами. Мишке и так досталось. Ведь после случившегося Мишку Кренделя перестали считать королем двора и школы…

Прошло еще пару недель. Корольков-старший шел с работы. Все вирусы на институтских персоналках давно были побеждены, и потому Ростислав Петрович возвращался довольно поздно. Часы показывали что-то около половины одиннадцатого вечера.

На Лехином отце была кожанка, под ней – костюм с галстуком, в руке – «дипломат» . На всем пути от работы до дома с Ростиславом Петровичем ничего не произошло, зато в подъезде…

В темном подъезде царила зловещая тишина. У лифта покачивался барыга с двенадцатого этажа, хорошо знакомый Королькову-старшему… Да, это был Андрюха.

Ростислав Петрович зашел в подъезд и остановился в нерешительности на ступеньках. Он узнал мужчину, который когда-то сбил с него очки.

А что, если снова этот пьянчуга начнет махать руками?

Как раз приехала и открылась кабина лифта. (Ее вызвал Андрюха.)

Корольков-старший поборол свою нерешительность и поднялся к лифту. «В конце концов, на мне „настоящий мужской прикид“, – мысленно повторил Ростислав Петрович слова своего сына. – Если у меня пацан – первый парень в классе и вообще в школе, неужели я буду хуже?»

С такими мыслями отец Лехи браво подошел к лифту.

Барыга неожиданно бросил восхищенный взгляд, отступил на шаг и жестом пригласил войти в кабину:

– Пожалуйста, Ростислав Петрович.

Это – для вас.

– Но позвольте…

«Позвольте, откуда вы знаете, как меня зовут?» – хотел спросить Корольков-старший, но не успел. Барыга продолжил:

– Поезжайте. Это я для вас вызвал. – Андрюха с двенадцатого этажа бросил взгляд на «дипломат», быстро, словно обжегшись, поднял глаза и затараторил дальше: – Вы ведь с работы идете?

– С работы, – растерянно ответил папа.

У барыги от того, как папа это сказал, почему-то перехватило горло.

– Езжайте, – сдавленным голосом произнес он. – Я пешком дойду, да… Мне-то что, это вы… устали, при вашей-то работе…