Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 05"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Марина и Сергей Дяченко,Олег Дивов,Леонид Каганов,Дэвид Кертли,Владимир Гаков,Андрей Щербак-Жуков,Дмитрий Байкалов,Грегори (Альберт) Бенфорд,Евгений Харитонов,Майкл Коуни
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Управляется, конечно, голосом?

Парсон вызывающе уставился на меня.

– А как вы думали?

Я откашлялась.

– Айлиза, знаешь, кто я? – спросила я голосом Парсона. Глаза начальника станции в страхе расширились.

– Вы начальник станции Грегори Парсон, – ответило приятное контральто.

– Нет! – вскричал Парсон.

– То есть да, – с энтузиазмом поправила я. Ужасные дни, проведенные в БВВ, себя окупили! – А вы, доктор, держите рот на замке.

Это я прорычала уже собственным голосом.

– Айлиза, кто отвечает за безопасность станции?

– Вы, начальник.

– Можно ли препоручить кому-либо эту обязанность?

Дружные стоны указывали на то, что Парсон и одна из женщин знали, куда я клоню.

– Если вы этого желаете, начальник станции.

– Превосходно. Когда я замолчу, ты будешь отвечать и подчиняться следующему голосу, который услышишь, а именно, голосу профессора Артаба. Команда понятна?

– Да, начальник.

Я услышала, как Парсон громко вздохнул, но мой строгий взгляд пресек неуместные реплики.

Вот и все. Я заговорила, как обычно, стала начальником станции и немедленно приказала закрыть и запереть все двери – до особого распоряжения. Сотрудники станции должны оставаться на местах.

Электронная проверка шаттлов Парсона тоже не принесла особых сюрпризов. Оба шаттла были в порядке и снабжены топливом. Я нашла систему связи, доложилась «Синтипиду», сказала сходившему с ума от радости Фреду Бекеру, что вернусь на шаттле, после того как кое-что улажу.

Следующим моим шагом был просмотр отчетов станции через близорукий глаз базы данных. Я принялась за работу.

На экране появлялись имена и лица из ранней истории поселения. Уилл Джуппер, Эрни Брайт, жена Еноха Парсона Барбара, чье прозвище, как я узнала, было «Банни». Я познакомилась с рыжим Карлом Рэмисом, обнаружившим когда-то стада.

Имя за именем, лицо за лицом – в основном люди, которых я не знала и которые в большинстве своем числились «усопшими». И, разумеется, основатель. Но меня старый Енох не интересовал: то доказательство, которое я искала, должно быть более поздним. Однако я отметила фамильное сходство с Грегом.

И тут мое внимание привлек один из первых поселенцев, Иэн

Макдугал, специалист по поведению животных. Человек с чрезвычайно близко посаженными голубыми глазами.

Я развернула изображение на сорок пять градусов, и мои отсутствующие волосы встали дыбом.

Три минуты с голографической программой-редактором, и эта морда вполне могла бы принадлежать Джорджу Фрискелу. Или наоборот: может, записи станции были верны, но какой-то хирург-морфолог внезапно разбогател. Во всяком случае я имела дело с чем-то экстраординарным. Если Фрискел и есть Макдугал, значит, ему больше двухсот лет! Даже с появлением теломерной терапии никто не живет так долго и никто, отметивший свой сотый день рождения, не выглядит на тридцать.

Он сказал, что любит животных. И дал мне… черт! Он пытался помочь мне! Поэтому и отдал карту!

Значит, именно Фрискел предупредил Совет насчет сайдхантеров! И Парсон что-то заподозрил. Недаром во время путешествия он допытывался, что у меня в рюкзаке. Должно быть, хотел выяснить, не подсунул ли мне Фрискел что-нибудь полезное. Отсюда вывод: в этом мире есть дознаватель, потомок старого неверного детектора лжи, и спрятан он на БВВ!

Я вернула изображение сурового лица Еноха Парсона.

– Расширить экран, – велела я. – На пятьдесят процентов. На одной половине дать левый глаз Еноха Парсона с увеличением в десять раз.

Сбоку раздалось гневное шипение, но я продолжала:

– На другой половине дать левый глаз Грега Парсона с соответствующим увеличением.

Да, лица были разные, но глаза идентичны вплоть до мельчайших изменений цвета.

Невозможно. Благодаря различным отклонениям, например, в питании, даже у однояйцевых близнецов получаются разные отпечатки пальцев и рисунки радужной оболочки. Да что говорить о близнецах! Не бывает даже совершенно одинаковых клонов!

Кто-то, должно быть, отретушировал глаза Еноха.

Или, если отбросить абсурдную вероятность того, что Грег пересадил себе глазные яблоки деда, значит, он еще один двухсотлетний экземпляр – или как еще, черт возьми, следует именовать человека, умудрившегося столько прожить!

Я вызвала записи, касающиеся отца Грега, Дэрона. Лицо немного другое. Глаза те же.

Вонь жженого лимона буквально пихала мне в глотку очевидное объяснение. Я захлебывалась гнусными предположениями.

Круто развернувшись в кресле, я объявила:

– Леди и джентльмен, давайте посмотрим, сумею ли я достаточно связно изложить всю историю.

Молчание.

– Эта планета – биологический Клондайк. Поэтому вы здесь и сидите. Многие годы Парсон оставался королем фармацевтической горы, загребая деньги, едва успевшие выйти с монетного двора. Потом в один прекрасный день он наткнулся на главную жилу. Кто-то – не Уилл ли Джуппер? – открыл универсальный эликсир молодости. Главная составляющая – кровь рэма Джуппера.

Но успех привлекает экономических хищников. Несмотря на то, что вы предусмотрительно построили станцию в таком месте, которое гарантированно отпугнет незваных гостей, конкуренты сумели воспроизвести каждое новое ваше лекарство, лишая вас прибылей. Вы не хотели, чтобы то же самое случилось со средством от старости.

И дело не только в деньгах. Этот продукт был вашим шансом получить власть. Вы решили хранить его в тайне.

Но всякий, кто поймал бы рэма Джуппера, мог, в конечном итоге, получить то же лекарство. Произойди утечка или подкупи промышленный шпион или конкурент любого служащего станции… Последствия ясны каждому. Не в первый раз вооруженные грабители с докторскими степенями совершают набеги на приграничные планеты. Кстати, Ксенозоологический заповедник уже имеет образцы тканей рэма Джуппера.

Как ни странно никто не среагировал на мое сообщение. Очевидно, они все знали, но не волновались. Может, Бобби Гейнс так и не привез образцы крови…

– Я собрала свежие образцы.

Лицо Парсона вдруг сделалось чересчур безразличным.

– Возвращаюсь к нашему грустному повествованию. Вы прибрали к рукам средство, устроили лабораторию клонирования клеток и использовали эликсир молодости только в своем кругу. Итак, пока что все верно?

Судя по злобным взглядам, я была на правильном пути.

– Вы, разумеется, планировали продавать свой эликсир, но сначала желали обеспечить его эксклюзивность. Поэтому и воспользовались весьма радикальным методом. Может, «подлый» – более подходящее определение. Рэмы Джуппера, согласно старым отчетам станции, раньше были весьма многочисленны; должно быть, понадобилось много десятилетий, чтобы окончательно их уничтожить. И поскольку инспекции Экомиссии все еще бывали, приходилось изворачиваться…

– И что? – взорвался Парсон. – Что такого мы сделали? Этот мир кишит критами. Не велика беда, если один вид перестанет обременять планету!

Я ошеломленно уставилась на него.

– Неужели вы забыли, что случилось на Земле? Не помните «коричневую чуму»?.. Доктор Парсон, – тихо продолжала я, – мне кажется, вам следует знать одно обстоятельство. Абсурдно простое – и в то же время невероятно важное. Вся жизнь на вашей планете взаимозависима.

– Вздор! Джупперы почти исчезли, и приведите хотя бы один пример того, кто от этого пострадал.

– Могу привести целых два примера опасных перемен, которые уже недалеки. Понятия не имею, каким образом вам удалось погубить так много рэмов Джуппера, но знаю, куда отправились доказательства.

– Куда именно?

– В животы населяющих ловушки монстров. Громадные запасы питания способствуют появлению целых орд новых обитателей. Что случится, если они начнут голодать?

Парсон, воинственно подавшийся вперед, отпрянул.

– Станут пожирать друг друга, – слабо пробормотал он.

– Сомневаюсь. Но есть кое-что еще. За две недели в джунглях мне встретился всего один чешуйчатый рэм. Один. А ведь они должны быть достаточно распространены, не так ли? Но всем охотникам на рэмов Джуппера пришлось переключиться на них. Скоро чешуйчатые тоже исчезнут… Подобные вещи чреваты последствиями, доктор. Вы стронули с места лавину, и первый камешек уже покатился…

Начальник станции поднял голову, очевидно, готовый к борьбе.

– И что? Если придется, мы просто покинем этот мир.

– Жестокость близоруких людей едва не погубила Землю, но, вижу, ваш идиотизм ни с чем не сравним. Когда-то Атлантический океан, огромный и безбрежный, казалось невозможным загрязнить. Но даже галактика не настолько велика, чтобы не подвергнуться загрязнению, при определенных обстоятельствах, конечно.

– Ба! Да звезд больше…

– Мы не можем жить на звездах, сэр. Как по-вашему, сколько всего действительно обитаемых планет во всей галактике? Человеческие особи слишком хрупкие существа, доктор, нам необходима весьма специфическая среда. Конечно, на то, чтобы погубить тот или иной мир могут уйти века, но если постараться…

– Вы считаете этот мир обитаемым?

– Но я все еще жива, не так ли?

– Не могу представить, каким именно образом.

– Больше никаких дебатов. Времени нет. Правда, мне не дает покоя одна вещь.

Кулаки Парсона судорожно сжались.

– Почему я не захотел регенерировать два недостающих пальца?

– Нет, это я сообразила. Лекарство заживляет раны так стремительно, что рубцовая ткань препятствует регенерации. Вы не можете достаточно быстро удалить омертвевшие ткани… Я хотела спросить, что случилось с вашей женой, Барбарой.

Его затрясло.

– Дро'гиковая змея, – прошептал он, и я впервые ощутила некую духовную связь с этим человеком. Он выбрал для пароля ее прозвище…

Я вернулась к базе данных.

– Айлиза, сколько людей сейчас на станции?

– Восемнадцать, профессор Артаб.

– Хорошие новости, Парсон, – объявила я, поворачиваясь. – У меня еще один вопрос. Куда девались остальные?

Лицо затвердело знакомым высокомерием.

– Вот уже много лет мы не нуждаемся в большом штате сотрудников: одна лаборатория снабжает нас достаточным количеством денег. Мы отпустили остальных. Видите ли, я иногда читаю лекции на других звездах и сумел кое с кем подружиться.

– То есть завели влиятельных знакомых? И при этом весьма молодо выглядящих?

– Многие из них. И, кстати, большинство моих людей вернулись в различные миры весьма обеспеченными людьми.

– Предлагаете мне взятку?

– Долгую жизнь и вечную молодость. И шанс на лучшее будущее.

– Действительно, похоже на подкуп. И как же мне все это заработать?

– Сохраните наши секреты. И улетайте или оставайтесь, если хотите.

– Вот вам мое контрпредложение: у вас будет достаточно времени для ваших прогрессивных биологических исследований. В тюрьме.

Парсон нервно дернулся, но, похоже, у него в рукаве еще было припасено несколько козырей.

– Не находите, что это просто глупо, профессор?

– Знаете, почему людей вроде меня официально называют гибридиумами, а не просто… гибридами?

– Какая разница?

– Чтобы выразить уважение. Это слово напоминает забытую латынь и неуловимо связано с херувимами и серафимами. Высшие ангельские чины. Мы принесли в жертву многое, чтобы стать тем, кем стали, тренировались куда упорнее и усерднее, чем вы себе можете представить, и наши тела продолжают постоянно меняться, что означает новую боль и новые тренировки. Похоже, людьми мы больше никогда не станем.

– Так почему…

– Преданность делу, доктор, преданность делу. И дисциплина. Кто пройдет через такой ад без истинной веры?

Парсон выпрямился, спеша выложить последнюю карту.

– Увы, профессор, ваши благородные жертвы ни к чему. Да, Экомиссия имеет вес в Межмировом Совете. Но мы крайне тщательно распределяли… наше лекарство. Честно говоря, немало ваших драгоценных экомиссионеров у меня в кармане. Гарантирую, что ваш доклад ляжет на полку.

– До чего вы откровенны! У меня были Подозрения, что вы подкупили чиновников Экомиссии. Но вас, должно быть, невольно ввели в заблуждение какие-то мои высказывания. Я не работаю на Экомиссию. Во всяком случае, непосредственно. Моя служба имеет несколько другое название.

Я изобразила очередную акулью улыбочку.

– Экосервис?

– Совершенно верно.

– Думаю, ваши боссы заинтересуются проблемой долголетия больше, чем вы.

– Именно непосредственного начальника это, несомненно, волнует. Похоже, он отправил меня сюда, не уведомив вышестоящие органы.

Парсон неожиданно стал выглядеть на свой возраст.

– Так вы один из людей полковника Блаффа? Дьявол, меня предупреждали!

– Я работаю на Чарли. Но вы постоянно делаете одну и ту же ошибку. Вот что: я стану вашим наставником и просвещу вас, после того как закончу кое-какие дела в джунглях. Не возражаете, если я перед отъездом сменю код входа в БВВ?

Сейчас мы на полпути к Марсу. Я вынуждена наслаждаться запахом дезинфекции в медицинском отсеке еще неделю. Зато я дышу. Пока этого достаточно.

Мои сиделки, благослови их Господь, утверждают, что я плачу во сне, и советуют потребовать более сильного болеутоляющего, но я знаю причину. Это все кошмары…

Я никому не рассказала о том, что пережила на планете Парсона, и никогда не расскажу. Какой смысл зря пугать людей?

Но когда я, дрожа, просыпаюсь в темноте, единственное, что может успокоить меня – это воспоминание о последней встрече с Грегом Парсоном.

…На станции оказался шаттл класса «гамма», достаточно большой, чтобы поднять двадцать сайдхантеров. Накачавшись до отказа анальгетиками, я попросила Джорджа Фрискела вывезти меня из моего лагеря в джунглях. С его помощью и используя пузырь в качестве рук, я смогла переправить наших красавцев в шаттл.

Удивительно, но все прошло как по маслу.

Вернувшись на станцию, я передала Парсону частичный контроль над дверями. Не хотела, чтобы обитатели голодали, до того как прибудут корабли Экосервяса и им будет предложен транспорт до ближайшего зала суда одной из недалеких планет. Но позволить Парсону получить доступ к огневой мощи станции не собиралась.

Собрав и уничтожив все переносное оружие, я отправилась в лабораторию и кое-что исправила в базе данных. Парсон и его компаньоны тоже собрались там. Никто из них не был особенно рад видеть меня снова.

– Я покидаю вас, – мило сообщила я. – Но перед этим мне хотелось бы кое-что сообщить вам, доктор.

– Интересно, что? – кисло пробурчал он.

– Свое имя. Я специальный агент Сьюзен Дайана Артаб. Разумеется, я здоровая, мускулистая, злобная сукина дочь, но в следующий раз, исследуя чью-то развертку, послушайтесь моего совета: поинтересуйтесь наличием яичников. Поэтому не стоит думать обо мне как об одном из людей Чарли Блаффа. Думайте обо мне, как о леди.

Видели бы вы его физиономию!

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

Сергей Лукьяненко
СТРОЙКА ВЕКА

– Есть заказ! – закричал Петрович, врываясь в кабинет директора.

В общем-то, врываться было не в его манере. Петрович был невысоким, коренастым и неспешным – как любой человек, родившийся и выросший в условиях высокой гравитации. Но новость стоила того, чтобы изменить правилам. Львович, директор строительной фирмы «Откосы и отвесы», вот уже битый час наблюдавший в иллюминатор за швартовкой буксира, перестал грызть ноготь и с надеждой посмотрел на прораба.

– Сам на меня вышел! – возбужденно сказал Петрович. – Говорит, большой заказ. Говорит, оплата сдельная.

– Сдельная – это плохо, – мудро заметил Львович. – Откуда клиент?

– Процион-2, – морща лоб, сказал Петрович. – Слыхал?

Львович подошел к старенькому компьютеру, вставил диск энциклопедии «Планеты и народы». Диск был пиратский, взломанный, ряд функций в энциклопедии не работал, данные по планетам были неполные и не отличались новизной – на ворованные энциклопедии обновления через галактическую сеть не поступали.

– Процион-2… – пробормотал Львович. – Урановые и молибденовые шахты… никель и золото… серебро и титан… огромные запасы слюды…

– Слюда – ценная? – заинтересовался Петрович.

Директор лишь пожал плечами.

Последние пять лет дела у них шли неважно. Особенно с тех пор, как у «Откосов и отвесов» отобрали лицензию на право работы в Солнечной системе. Компаньоны перебивались случайными заработками на периферии Империи и едва сводили концы с концами. Единственное, что все-таки обеспечивало им приток клиентов – удачное расположение офиса на геостационарной орбите. Пускай между складами «Кока-колы» и заводом по переработке ядерных отходов – но все-таки у самой Земли!

– Президентская форма правления… климат от тропического до арктического… – продолжал читать Львович. – Так… деловая репутация… отличаются верностью данному слову, совершенно нетерпимы к нарушениям договорных обязательств. Офис компании, поставившей на Процион-2 некачественные горные сверла, сгорел при неизвестных обстоятельствах… посредническая фирма, продавшая планете муку, зараженную долгоносиком, была разорена, а все сотрудники за долги проданы расе халфлингов…

Львович сглотнул и посмотрел на Петровича.

– За офис платить надо… – жалобно сказал прораб.

– Хочешь быть домашним любимцем халфлингов? – спросил Львович.

– Ну так… постараемся все сделать качественно! – искренне предложил Петрович. – В первый раз, что ли?

Львович вздохнул.

– Зарплаты два месяца не видели… – напомнил Петрович.

– А кто клиент?

– Генерал какой-то. Говорит, что представляет самого президента…

Львович ощутимо повеселел:

– Это меняет дело. Вояки – народ понимающий. С ними всегда можно договориться.

– Так и я о чем! – поддержал его Петрович. – А заказ крупный…

– Ну? – все еще не отрывая взгляд от экрана, спросил Львович.

– Строительство санаториев на сто тысяч человек!

– У них населения-то всего миллион! – поразился Львович. – С жиру бесятся… Ладно.

Он выключил компьютер, поинтересовался:

– Твоя старушка на ходу?

Петрович погрустнел, но признался:

– На ходу. Горючего только мало.

– У меня вообще пустой бак, на честном слове летаю, – укорил его Львович. – Давай посчитаем курс и двинемся…

Генерал компаньонам сразу понравился. Был он солидный, обстоятельный и ничего не смыслящий в строительстве – когда Львович для пробы сказал, что полимеро-бетонные стены будут покрыты цветной декоративной пленкой, проглотил эту новость без возмущения. Ну и лох! Кто же покрывает пленкой гладкий полимер, и без того способный принять любую окраску!

Совсем уж развеселившись, Львович объяснил, что для прочного сцепления пленки с бетоном между ними придется проложить слой специальной строительной пены. Генерал и этому поверил, даже одобрил – пусть в корпусах будет хорошая звуко-теплоизоляция…

– А почему здесь строить решили? – поинтересовался Петрович, прохаживаясь вдоль скалистого берега. Дул холодный, пронизывающий ветер. Небо заволакивали снежные тучи. Голая промороженная равнина простиралась до самого горизонта. – Мы над экватором пролетали, такие замечательные пляжи…

Генерал фыркнул:

– Мы – народ неизбалованный, господа. Отдыхать привыкли в местах трудных для жизни, в спартанских, можно так сказать, условиях.

– Это правильно, правильно, – поддержал его Львович, с тоской вспоминая тропические леса, пляжи с белым и черным песком, чистейшую, прозрачнейшую воду – заходя на посадку корабль прошел над тропиками. Все вояки – идиоты! Но нельзя же ссориться с клиентом, не подписав договор…

– Поэтому никаких особых изысков нам не нужно, – продолжал генерал. – Крепкие стены веселенькой окраски. Хорошая, высокая ограда – с колючей проволокой под высоким напряжением.

– Звери? – насторожился Львович. Будучи коренным землянином, он панически боялся инопланетных хищников.

– Звери, можно так сказать, – согласился генерал. – Жилые комнаты должны быть просторными – на сорок – пятьдесят человек каждая. Мы народ очень компанейский. И без изысков в отделке – это чуждо нашей культуре. Никаких мягких ковров, подогреваемых полов, интеллектуальных унитазов. Можно так сказать – назад, к природе!

– Замечательно, – вздохнул Львович. Эх, сколько возможностей таится для строителя в отделочных работах! Сколько замечательных возможностей, постичь которые человек иной профессии не способен! И на тебе – спартанская обстановка…

– Вот двери должны быть надежными, – заметил генерал. – С хорошими замками. Мы, можно так сказать, народ замкнутый, склонный к уединению… Да! Сортиры надо строить общие. Без унитазов, как я уже говорил. Длинный ров в бетонном полу, система автоматического смыва. И такие же столовые – длинный прочный стол, прикрученные к полу скамейки. В этих вопросах мы очень компанейские, любим, чтобы все было на виду, в обществе товарищей.

– И все отдыхающие настолько компанейские? – поразился Петрович.

Львович бросил на прораба испепеляющий взгляд, но генерал не обиделся. Подумал и сказал:

– Нет, не все. Должно быть некоторое количество хорошо изолированных, желательно подземных комнат. Для любителей уединенной медитации. Маленькие, бетонные, с прочными стальными дверями.

– Двери – это область, в которой наша фирма наиболее сильна! – сказал Львович, уловив общее направление мысли заказчика.

– Хорошо, – кивнул генерал. – А вот для обслуживающего персонала комнаты должны быть вынесены в отдельные корпуса. И чтобы между этими корпусами и бара… – он запнулся, но тут же воодушевленно продолжил: – И барами, которые наверняка будут организованы в санатории, была хорошо просматриваемая бетонная полоса. Надо бороться с пьянством обслуживающего персонала!

– Значит, строим еще и бары? – обрадовался Львович. – Строили мы как-то ресторан…

– Бары мы построим сами. Потом, – огорчил его генерал. – Вы стройте санатории.

– А какие-нибудь лечебные учреждения? – спросил Львович с робкой надеждой. – Для физиопроцедур…

– Наш народ… – начал генерал. Задумался, кивнул: – Вы правы. Вот что значит профессионал! Да, нужны будут помещения для физиопроцедур. Для массажа – с крепкими лежанками. Для закаливания – ванны с ледяной водой. Для электротерапии – надежные стулья, и чтобы можно было напряжение варьировать в любых пределах.

– Да хоть до десяти тысяч вольт, – гордо сказал Петрович.

– Десять тысяч вольт вполне устроит, – кивнул генерал.

– Но разве такое напряжение… – растерялся Петрович.

– Для надежности! – отрезал генерал. – Всегда полезно иметь резерв мощности. Верно?

– Провода возьмем медные, – поддержал его Львович. – Даже не провода – медные шины! А, чего уж тут… серебряные шины! Дорого, конечно, выйдет…

Генерал улыбнулся:

– Ничего. Дело здоровья народа, можно так сказать, нам дороже всего.

– Что ж, – Львович радостно обвел взглядом заснеженную тундру, где вскоре предстояло разместить корпуса на сто тысяч отдыхающих. – Тогда… мы подготовим вам смету…

– Приблизительная стоимость? – сухо спросил генерал. – И сроки! Сроки очень важны, здоровье граждан расшатано за последний год.

– Ну… – Львович набрал воздуха побольше и выпалил: – Семьсот – восемьсот миллионов.

Генерал кивнул.

– Может дойти и до девятисот… – скорбно закончил Львович. – Это уже надо калькулировать…

– Сроки?

– Три месяца, – пожал плечами Львович. – Верно, Петрович?

– Да, может, и за два успеем… – пробормотал прораб. – Пока точно не скажу, надо грунт рыть, полимеробетон к вашим условиям адаптировать…

Генерал вновь кивнул. И поинтересовался:

– Скажите, а кто у вас работает? Люди?

Львович всплеснул руками:

– Да что вы! Разве люди могут работать так быстро и хорошо?

– Цзыгу? – удивился генерал.

– Да вы знаете, сколько бы с вас содрали цзыгу? – возмутился Львович. – Совести у них нет…

– Роботы? – скривился генерал. – Видал я их работу…

– Андроиды, – вкрадчиво сказал Львович.

Первый раз за все время разговора в глазах генерала появилось искреннее восхищение.

– Андроиды? – повторил он. – А разве на Земле разрешено использование искусственных людей? Все эти дурацкие законы… о свободе мысли, о недопустимости, можно так сказать, рабства…

– У нас особенные андроиды, – гордо сказал Львович. – Разума у них нет вообще. Одни строительные инстинкты, как у пчел. Интеллекта нет, воли нет… в свободное от работы время лежат вповалку, временами утоляя голод.

– Интересное решение… – пробормотал генерал. – А как же они работают, если у них воли нет?

– Они все эмпаты, – пояснил Львович. – Когда я или Петрович присутствуем на строительной площадке, они чувствуют наше желание строить и начинают работать. Так что достаточно одного человека на всю зону работ.

– Это можно попробовать использовать и в военном деле… – задумчиво сказал генерал. – Что ж, господа, составляйте смету – и приступайте!

Львович раскинулся в шезлонге и блаженно улыбнулся.

Красота!

Работа едва началась, а на счет «Откосов и отвесов» уже поступили первые сто миллионов. Потянулись к планете караваны транспортов со стройматериалами – генерала удалось убедить, что местный песок и камень не дадут необходимого качества. Вышли на работу андроиды, последние полгода покрывавшиеся пролежнями в корабле-рефрижераторе.

– Еще дайкири! – крикнул Львович.

Молоденькая девушка в бикини, пряча глаза, принесла ему коктейль. Львович несколько секунд полюбовался ее формами на фоне ласкового тропического моря, потом взял бокал. Девушка под его взглядом ощутимо порозовела.

Ах уж эти наивные провинциалки!

– Спасибо, милая, – сказал Львович.

Девушка, против обыкновения, не упорхнула в сторону сразу. Подняла глаза, спросила:

– Скажите… правда, что это вы строите на севере…

– Правда, – сказал Львович.

Девушка вновь опустила глаза.

– Ты не сомневайся, – ласково сказал Львович. – Так построим – века все простоит! И ты там побываешь, и дети твои, и внуки…

Девушка вспыхнула, окинула Львовича негодующим взглядом и быстрой походкой удалилась в сторону ресторана. Львович крякнул. Ох уж эти местные обычаи! Вероятно, упоминание о детях и внуках невинная девица сочла неприличным…

Пискнул телефон. Львович достал трубку – новенькую, дорогую, еще толком не освоенную, вальяжно сказал:

– Директор слушает…

– Львович, генерал с инспекцией едет, – тревожно сообщил Петрович. Лицо его на голографическом экране было озабоченным и даже смущенным.

– Сейчас… – забеспокоился Львович. – Ты, это… андроидам своим втык сделай…

– Пашут как черти, – сказал Петрович. – Приезжай быстрее.

Некоторое время генерал прохаживался вдоль одного из котлованов. Пинал ногой комья мерзлой земли – те долго и печально летели вниз.

– Зачем такие глубокие котлованы? – спросил он наконец.

– Для устойчивости, – борясь с желанием погрызть ноготь, ответил Львович. – Вечная мерзлота, сами понимаете… Еще на двадцать метров будем углублять. Вы ведь не хотите, чтобы корпуса через год завалились набок?

Эти слова произвели ожидаемый эффект. Генерал энергично замотал головой:

– Не хочу. Продолжайте.

Львович подмигнул Петровичу и сказал:

– Но грунт оказался очень трудным. Андроиды еле справляются… видите?

Генерал посмотрел на вяло шевелящиеся фигуры в комбинезонах, кивнул, заметил:

– А вон те двое – лежат…

– Переутомление, – пожал плечами Петрович. – Старались, силы не рассчитали…

– Чем кормите? – небрежно поинтересовался генерал.

Компаньоны переглянулись. Все поставки на планету контролировала местная таможня, так что врать не имело смысла.

– Самым дешевым и высокоэнергетическим продуктом, – веско сказал Львович. – Этиловым спиртом!

Генерал что-то промычал, спросил:

– А это не скажется на качестве работ?

Компаньоны дружно засмеялись.

– Что вы, – успокоил генерала Львович. – Алкоголь у них давно уже встроен в обмен веществ и является продуктом питания… не более того. Так, я говорил о неожиданно твердом грунте?

– Можно так сказать… – кивнул генерал.

– Смета подготовительных работ несколько выросла, – пояснил Львович. – Ненамного… тридцать миллионов… Вот процентовочка, всю ночь считал… нет, не это… вот, посмотрите!

Генерал молча подписал чек. Даже не глянул, что процентовка составлена полчаса назад. Сидя в идущем на автопилоте флаере, Львович торопливо набросал несколько процентовок – и с понижением суммы, и с повышением, и с точным совпадением с предварительной сметой. На всякий случай. Никогда не угадаешь, в каком настроении придет клиент.

Когда генерал двинулся к своему флаеру – военному, маскировочной бело-серой окраски, возле которого терпеливо мерзли адъютанты, Львович подмигнул Петровичу и сказал:

– Ну? Видал, как надо?

Петрович закряхтел. Выбивать деньги из клиентов он не умел. Вот тянуть сроки, маскировать недоделки…

– Треть – твоя, – милостиво сказал Львович.

Андроиды в котлованах побросали ломы и перфораторы, бросили включенные экскаваторы и бетономешалки – и пустились в пляс.

– Идиот, работай! – рявкнул Львович. – Он же сейчас взлетит, увидит!

Петрович наморщил лоб – и послушные воле хозяина андроиды вновь принялись долбить мерзлый грунт.

– Через недельку закончим, – пообещал Петрович. – Все-таки еще двадцать метров вглубь выбирать…

– Ты что, Петрович? – ласково спросил директор. – К вечеру пусть начинают заливать бетон. И без того лишнего нарыл!

– Ломать – не строить, – слегка смутившись сказал Петрович.

– Увлекся. Я в детстве все мечтал дыру до центра Земли прорыть.

– Это не Земля, так что можно и прорыть, – усмехнулся Львович. – Но не будем обижать милых туземцев, верно? Пускай получают свои санатории…

Генерал был разъярен. Генерал был пунцов и потен. Генерал был громок:

– Что это такое, господин директор? Ко мне заходят друзья, я желаю показать, как продвигается работа, перевожу спутник слежения на полярную орбиту. И что я вижу?

– Что работа стоит, – брякнул Львович наугад. В роскошных апартаментах, предоставленных ему правительством планеты, он был один – и потому не в духе. Проклятые туземки сторонились его как огня. Местные обычаи, будь они неладны…

– Да, стоит… – растерялся генерал. – Как неделю назад все было, так и осталось… Вы знали?

– Конечно же, знал! – воскликнул Львович. – Мы работаем уже четыре месяца…

– Должны были закончить все за три… – вставил генерал. – За два обещали!

– Обещал. А кто не оплатил последнюю смету?

Генерал отвел глаза.

– Я перебрасываю материалы и средства с других планет, – вдохновенно говорил Львович. – Я согласился использовать ваше некачественное серебро для проводки…

– У нас качественное серебро! – возмутился генерал. – Лучшее в галактике!

– Ювелирное – да, – кивнул Львович. – А техническое… это совсем, совсем другое дело! В общем – я делаю, что могу. Согласны?

– Можно так сказать… – смирился генерал.

– Но я не могу заставить андроидов работать без отдыха! – продолжал Львович. – Они изнашиваются! Где я возьму новых?

Генерал молчал.

– Так что не волнуйтесь, – продолжал Львович. – Изыщем резервы. Вот только андроиды чуть-чуть отдохнут…

Генерал кивнул.

– А процентовочку оплатите, пожалуйста, – ласково сказал Львович. – Мы не можем бесконечно работать на внутренних резервах.

Генерал снова кивнул. Буркнул:

– Вечером пройдет транш…

Экран погас.

А Львович вытер со лба мгновенно выступивший пот и принялся торопливо одеваться.