Текст книги "Стальной кит - повелитель мира"

Автор книги: Сергей Карпущенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– А зачем тебе? – удивился Володя.

– Ну, чтоб невидимым стать для этих... на пароме. Может, там опять какая-нибудь сволочная компания гуляет...

– Если будет необходимо, осуществим погружение, не беспокойся. Ты, надеюсь, недолго там будешь прохлаждаться? Купи что надо – и назад. Хлеба не забудь, а то потратишь все деньги на шоколад, я знаю тебя.

– Не боись, самой лучшей шамовки принесу, – заверил Володю Кошмарик и вылез на "спину" субмарины, где стал быстро пыхтеть "лягушкой", накачивая небольшую лодку.

В это время Володя принялся догонять паром, с которого неслась лихая музыка и на палубе которого горела иллюминация. По всему было видно, что на судне жизнь не то что бьет ключом, а бурлит водопадом. Скоро резиновая лодка была готова к плаванию. Иринка подала Кошмарику наверх весла и канат с тройным крюком, чтобы можно было зацепиться за борт парома, и Ленька, крикнув в трюм: "Арриведерчи!" – спустил на свинцовую, в розовых всполохах воду залива свое убогое суденышко. Поначалу он плыл, прикрепившись к двигавшемуся "Стальному киту", как это делают в океане рыбы-прилипалы, но когда Кошмарик увидел, что расстояние между ним и паромом значительно сократилось, потому что прогулочное судно практически не двигалось, остановившись посреди ночного залива, Ленька двинул к парому на веслах и вскоре подплыл под его борт.

Нет, с близкого расстояния борт парома не казался таким низким, каким выглядел со стороны, но Кошмарика это обстоятельство не слишком обескуражило. Смотав канат кольцами наподобие лассо, он, размахнувшись, забросил его конец, утяжеленный тройным крюком, вверх и сразу почувствовал, потянув на себя, что крюк надежно зацепился за борт.

– Порядок! – вслух произнес Ленька, привязывая другой конец каната к лодке, чтобы её не унесло волной.

Кроссовки на резиновой подошве помешали Кошмарику скользить по гладкой поверхности борта, когда Ленька забирался наверх, – всего минута потребовалась для этого. На его счастье, в том месте, где влез Кошмарик, никто не прогуливался, и Ленька сразу же привязал канат к перилам борта и снова произнес: "Порядок". Но вот теперь, когда первая часть операции была успешно завершена, Кошмарик растерялся, не зная, куда идти и к кому обращаться. Вначале Ленька бросил взгляд на залив, как бы изучая пути к возможному отступлению. "Стальной кит", повернувшись носом в сторону парома, стоял метрах в тридцати от его борта, и, надо сказать, в сумерках подводная лодка, поблескивавшая металлическим корпусом, выглядела довольно зловеще.

Желая казаться непринужденным на тот случай, если его остановят, Кошмарик засунул руки в карманы и, насвистывая и даже покачиваясь в такт звучавшей мелодии, пошел вдоль борта. Скоро стали встречаться люди; веселые, полупьяные, довольные жизнью и самими собой, они выходили на палубу, вдоволь потанцевав, выпив и вкусно закусив. Мужчины обнимали женщин и смеялись так громко, что казалось, они это делали нарочно, чтобы ещё больше усилить состояние приподнятости духа, радости и довольства жизнью. На Кошмарика никто не обращал внимания, принимая его, наверное, за юнгу или за какого-то "боя", прислуживавшего на этом веселом корабле. И Кошмарик, заметив это, сразу осмелел, заглянул в одну из кают, дверь которой была распахнута настежь. Здесь был полумрак и светилась разноцветными огнями лишь стойка бара, блиставшая стеклом разноцветных бутылок.

"Конечно, – подумал Кошмарик, – и здесь можно было бы что-нибудь купить пожрать, но только как тут с ценами..."

Он смелой и даже наглой походкой подошел к стойке, и вышколенный официант в белом пиджаке и с белой "бабочкой" на шее почтительно, но сдержанно поглядел в глаза Леньке, ожидая его распоряжений. Робея, Кошмарик взглянул на меню, потом на буфет с товаром, ничего не понял в разноцветье этикеток, но уходить просто так не посмел, а поэтому спросил у халдея подчеркнуто развязным тоном:

– А чего, тут только кир продается? А где основательной шамовкой разжиться можно?

– Ресторан внизу, – холодно произнес бармен, презрительно двинув уголком рта и принявшись протирать стакан, уже не обращая на Кошмарика внимания.

– Пойду вниз. – Кошмарик слез с высокого стула, вышел на палубу, прошел вперед и заглянул в другое помещение, откуда неслись звуки восточной томной мелодии.

Но едва он заглянул в этот небольшой зал, как сразу же отпрянул от неожиданности – на невысокой эстраде танцевала совершенно нагая женщина, а перед эстрадой сидевшие за столиком дамы и господа, попивая винцо, любовались этим бесстыдным танцем.

"Эх черт! – подумал про себя Кошмарик. – Умеют отдыхать те, у кого в кошельке не пусто. Мне бы так когда-нибудь..." И вдруг совершенно некстати Леньке припомнился его дом, отец-кочегар, пропивавший все деньги, и мать, не знавшая, как дотянуть до своей получки. "Надо бы к ним съездить..." только и успел подумать Кошмарик, а уж перед ним открылась пасть прохода и нужно было спускаться, потому что именно там находился ресторан.

"В зал я, конечно, не пойду, – подумал Кошмарик, – а загляну на кухню. Там у поваров хлеба попрошу и колбасы, может быть, куплю подешевке. Скажу, что потерпел кораблекрушение. Нет, скажу, что наша рыбацкая лодка заблудилась в тумане. Ну, что-нибудь набрешу..."

Спустившись вниз, Кошмарик увидел раскрытые двери, откуда не доносилась музыка, но и запахи ресторанной кухни не вылетали тоже. Вообще в этом зале было довольно тихо и слышались лишь мужские голоса, говорившие строго и трезво, будто там заседал парламент. Слышен был еще, однако, какой-то непонятный стук, дробный и частый.

Осторожно вошел Кошмарик в этот странный зал и увидел, что он был занят большим столом, стоявшим посредине, а этот стол окружали мужчины, одетые самым изысканным образом, точно здесь или вручали государственные премии, или происходила церемония бракосочетания принца Уэльского с дочерью нефтяного магната. Мужчины причем всем своим видом выказывали ожидание и пристально следили за чем-то происходившим в центре их кружка. Но вот тихий дробный стук прекратился, и словно ток пробежал по всем этим замершим фигурам – они ожили, послышались восклицания, и некоторые мужчины заговорили с радостью и восторгом, а другие с недовольством и разочарованием.

– Нечет взял! – услышал Кошмарик долетевшую до него непонятную фразу и решил подойти поближе. Все разъяснилось, когда Ленька оказался возле самого стола, вокруг которого копошились люди, прятавшие в карманы деньги. В центре же стола стояла большая рулетка. На ней-то и играли собравшиеся здесь люди, и Кошмарику почему-то было интересно следить сейчас именно за этими людьми, а не смотреть на рулетку. Несмотря на изысканные костюмы, украшавшие этих мужчин, сделать их лица благородными и умными одежды никак не могли. Кошмарик смотрел на игроков, и вне зависимости от того, какие чувства испытывали эти люди – досаду или радость, – было видно, что все они ещё совсем недавно или работали в мясных отделах магазинов, или торговали краденым кирпичом, или дрожали на таможне, переезжая через границу с мешками барахла. Да и манерами они не успели обзавестись. Достоинства этим людям хватало лишь на короткое время, покуда прыгал шарик, а теперь все их страсти выплеснулись наружу в грязных словечках, в грубых жестах и кривых ухмылках. Невозмутимым оставался лишь один крупье – юноша с волосами, намазанными фиксатуаром и блестевшими так, что его голова была похожа на тот шарик, которым он манипулировал.

Вдруг Кошмарик, случайно взглянув на пол, заметил, что в шаге от него лежит какая-то серо-зеленая бумажка, как видно, упавшая со стола, когда игроки стали хватать деньги и распихивать их по карманам. У Леньки были острые глаза, а поэтому нетрудно было увидеть, что лежавшая под ногами бумажка была купюрой. "Доллары! – сверкнуло в охваченном вожделением сознании Кошмарика, имевшего когда-то дело со многими иностранными валютами. – Но только как поднять? Заметят! Изобьют! Выгонят!" Мелкими шажками, переминаясь с ноги на ногу, Кошмарик стал приближаться к деньгам, покуда не наступил на лежащую купюру. Как жалел сейчас Кошмарик, что подошвы его кроссовок не намазаны клеем и нельзя просто выйти с деньгами на одной из них, чтобы на палубе, в одиночестве, наклониться и отклеить найденные деньги!

– Ох ты! Шнурки развязались! – с глупейшей улыбкой сообщил Кошмарик всем стоявшим рядом с ним господам, точно им было до его грязных шнурков какое-то дело. Сообщил и быстро наклонился, чтобы под видом завязывания шнурков поднять доллары.

Не разгибаясь, Кошмарик успел не только схватить купюру, но и разглядеть, какого она достоинства: американский президент Джордж Вашингтон, так много хлопотавший о свободе своего народа, был оценен на этой бумажке в сто долларов, и у Кошмарика настолько сперло дух от волнения, что он даже не в силах был разогнуться. Кроме того, разгибаться ему не хотелось вовсе, потому что здесь, под рулеткой, могли валяться другие деньги, и Кошмарик даже полазал по полу; но, к его огорчению, доллары, как видно, здесь роняли не так часто, как ему хотелось.

– Делайте свои ставки, господа! – услышал Кошмарик, все ещё лазавший по полу, чей-то возглас.

Поняв, что обращение "господа" относится и к нему тоже, потому что, став обладателем долларов, Кошмарик стал думать о себе с уважением, Ленька наконец поднялся, приблизился к "господам", шуршавшим деньгами и собиравшимся сделать ставку. Все здесь, вблизи рулетки, было для Кошмарика тайной. Огромное блюдо, поделенное на секторы разного цвета, с какими-то цифровыми обозначениями, казалось раскрытой пастью чудовища, жрущего чужие деньги. Но стоявшие близ этой пасти люди, казалось, не боялись её, и скоро ставки были сделаны – кто поставил свои деньги в одном месте, кто в другом, а крупье, увидев, что приготовления закончены, привел рулетку в движение, и легкий шарик заплясал, запрыгал по зазубринам крутящейся чаши. Прыгал, прыгал, покуда рулетка не остановилась, и снова раздались возгласы игравших. Снова, не выбирая выражений, игроки выражали свою досаду и радость, причем ругались, заметил Кошмарик, с одинаковым усердием и те, кто проиграл, и те, кто выиграл.

Нет, Кошмарик не был в душе игроком. Все в его прежней жизни было подчинено правилу и даже расписанию. Живя в семье людей бедных, он, конечно, давно уже задумал разбогатеть, но никогда бы он не выбрал способом своего обогащения такое невероятное средство, как игра на деньги, да ещё по-крупному. Ну пусть в картишки он играл – в буру или в очко, – но методичный ум Леньки, его рассудочный темперамент никогда бы не позволили ему поставить себя в зависимость от случая, когда на кон ставилась крупная сумма – можно сказать, судьба.

Но сейчас все переменилось. Во-первых, сто долларов (сумма для Кошмарика астрономическая) были просто найдены, а во-вторых, Ленька в этой обстановке уже был не тем прежним Кошмариком, который ловил гадюк, чтобы продать их в больницу, собирал грибы, ловил рыбу и немного фарцевал на трассе, где ездили финские туристы. Теперь Кошмарик почувствовал себя господином и был готов вступить в схватку с другими – с теми, кто называл себя хозяевами жизни.

– Выигрыш на красном! – сообщил крупье ледяным тоном, перед тем как господа принялись суетиться, подсчитывая свой проигрыш или свой выигрыш, и Кошмарик твердо решил, что ему тоже надо во что бы то ни стало испытать свое счастье. Правда, у него не было уверенности в том, что ему разрешат сделать ставку, и тогда Ленька решил обратиться к одному из игроков, который, как показалось ему, был приятней всех. Во всяком случае этот молодой человек не бранился и не делал страшное лицо, а попросту усмехнулся, когда крупье подтолкнул в его сторону кучу денег, орудуя деревянной лопаточкой.

– Скажите, а как тут играют? – осторожно спросил Ленька у молодого человека. – На что лучше поставить? Я здесь в первый раз, мой отец в ресторане сидит, а я вот сыграть решил...

Игрок хмыкнул, но посмотрел на Кошмарика одобрительно и стал рассказывать о том, что рулетка – примитивна, как молоток, но нужно только приглядеться и не ставить на тот сектор, который выходил прежде.

– Смотри, я выиграл на красном, а теперь обязательно выйдет черный цвет, я сам поставлю на черный. Хочешь, поставь на четные цифры – тоже выскочить может.

– Спасибо! – искренне поблагодарил незнакомца Кошмарик, но тут же решил, что поставит на красный цвет. А сделать это Ленька задумал потому, что не верил всем этим людям.

"Раз уж они сюда играть пришли, – подумал он про себя, – так станут ли они мне хорошие советы давать? Точно, прокатить меня, гад, задумал! Ну, так не будет по-твоему – поставлю-ка я на красное. Как его здесь называют? А, "руж"! Посмотрим, выстрелит ли мое ружье!"

Снова крупье предложил делать ставки, и тут уж Кошмарик не стал дожидаться – поставил. Снова заплясал, запрыгал костяной шарик по зазубринам внутренней части рулетки. Прыгал долго, так что Леньке показалось, будто этим шариком руководит какая-то сила, будто в рулетке есть невидимый мотор и им руководит крупье с напомаженной головой. Но вот шарик, попрыгав, остановился против красного сектора, и поначалу Кошмарик даже не верил в то, что успех достался именно ему.

– Выигрыш на красном! – бумажным голосом, не имеющим отношения к чувствам игроков, сказал крупье и стал лопаточкой подвигать к себе деньги проигравших, а в сторону Кошмарика пихнул целую кучу долларов.

Нет, Кошмарик, конечно, не стал спрашивать, как дурак, кому предназначается этот ворох денег, украшенных портретами борцов за американскую демократию. Но нельзя сказать, что Ленька прикоснулся к этим деньгам твердой рукой. В его голове поднялся какой-то звон, в ушах зашумело, но сквозь шум протиснулась еле-еле каверзная подсказка: "Надо уходить, а то бить будут!"

Деньги, однако, он старался собирать не торопясь, с достоинством и уж во всяком случае не произносил тех гадких слов, что слетали с уст хозяев жизни. Скоро серо-зеленые бумажки уже покоились в заднем кармане Кошмариковых слаксов, а сам он торопливой, но немного пританцовывающей походкой направился к выходу, и вдруг у самого выхода за обе его руки чуть повыше локтей ухватились чьи-то железные руки – два мордоворота с короткими стрижками и бесцветными рыбьими глазами ускорили уход Кошмарика из казино.

Когда Леньку буквально выволокли на палубу (ведь он сопротивлялся и гоношилисто утверждал: "Вы не имеете права!"), стриженые мордовороты совсем не вежливо стали спрашивать у Кошмарика:

– Ты как сюда попал? – Один продолжал держать Леньку за руку.

– Где твой билет и приглашение на право входа на паром? – допытывался другой, буравя Кошмарика взглядом.

Кошмарик хотел было сказать, что билет и приглашение у него, конечно, имелись, но только во время игры в рулетку один из игроков вытащил их из заднего кармана брюк. Но такая версия вряд ли могла быть оценена как правдивая, и поэтому Кошмарик, страшно боясь этих упитанных парней, решил ответить так:

– Да рыбачил я на заливе, а тут смотрю – ваш паром плывет. Вот и захотелось мне подняться, посмотреть, что это за корабль... Жрать ещё хотелось сильно, так я думал, что разживусь у вас какой-нибудь едой.

Один из мордоворотов криво усмехнулся:

– В ресторане, наверное, посидеть захотел? С такими башлями тебя в нашем ресторане по высшему счету обслужат. Ты что же, на рыбалку с долларами ездишь? А может быть, ты и не рыбачил даже? Пойдем-ка к твоей лодке!

И парни повели Кошмарика туда, где была привязана его лодка. Нет, это были не простые ребята, потому что они, как видно, следили за Кошмариком с того самого момента, как он причалил к парому. Не ускользнул от них и способ, с помощью которого Леньке удалось подняться на борт их судна.

– А ну скажи, рыбак, ты на этот крючок рыбу ловишь? – спросил один из сотрудников корабельной спецслужбы, показывая Леньке на крюк-тройник, висящий на конце каната, обвязанного вокруг перила фальшборта. – Ну а удочки твои где? – нагнулся он, присматриваясь к резиновой лодке, мирно покачивающейся на мелкой волне.

– А что, плохой крючок? – нагло пожал плечами Кошмарик. – Вполне подходящий для крупной рыбы. А удочки все время в лодке были. А что, их разве нет сейчас? Жалко! Хорошие были удочки, только, наверное, в воду соскользнули...

– Соскользнули! – сквозь стиснутые зубы зло процедил другой спецагент. – А не боишься, что и ты можешь в воду соскользнуть? У нас ведь это просто делается, если мы встречаем на нашем судне таких, как ты!

Кошмарик не на шутку испугался:

– А зачем это мне в воду соскальзывать?! Чего я вам плохого сделал?! Ничего не украл, кажись! Ну, подумаешь, обыграл кой-кого в рулетку, ну так повезло, значит. Пустите меня, я только шамовки в ресторане куплю, на кухне, и тут же уплыву, не стану вам мешать прохлаждаться, а то вы тут все гордые такие...

– Нет, погоди, малый, – резко дернул на себя Кошмарика спецагент, когда тот собрался было идти прочь. – Ты ещё скажи-ка, вон тот катер не тебя поджидает? Ты не с него приплыл случайно?

И спецагент указал своим коротким пальцем на "Стального кита", зловещий облик которого, казалось, не сулил парому ничего доброго.

– Да нет, говорю же вам, что я на лодке рыбачил, а что это за катер, я и понятия не имею. Наверное, кто-нибудь из ваших рулетчиков на нем приплыл, – пытался возражать Кошмарик, но агенты по взволнованному облику мальчика догадались, что он говорит неправду, и катер, стоящий совсем недалеко от лодки, должен иметь прямое отношение к тому, кто при помощи крюка и каната забрался на борт их прекрасного прогулочного парома, предназначенного для ночного отдыха лишь тех, кто этот отдых заслужил, или, вернее, оплатил.

– А ну пойдем, разбираться будем! – снова схватили Кошмарика за руки дюжие агенты, охранители барского покоя, и буквально потащили его по палубе куда-то в носовую часть судна. Скоро его втолкнули в какую-то каюту, очень просторную, изящно обставленную и имеющую морской колорит – штурвалы, канаты, марины[1], барометры украшали её стены. Но Кошмарик сразу почувствовал, что эта каюта принадлежала не капитану корабля, а скорее всего судовладельцу, хозяину этого плавучего притона.

[1] – Морские пейзажи.

Когда Кошмарик и агенты ввалились в каюту, из-за широкого стола, уставленного вазами с яствами, хрустальными графинчиками и прочими роскошными фигли-миглями, поднялся высокий худощавый мужчина, одетый в белую форму моряка, и Кошмарику показалось, что кто-то произвел незнакомца по меньшей мере в адмиральское звание, потому что золотые шевроны на рукавах его кителя занимали едва ли не все пространство от запястья до локтя. Очень красивая женщина, одетая в легкое платье-тунику, так и осталась сидеть за столом, лишь одарив вошедшую компанию равнодушным взглядом.

– Вы почему вваливаетесь сюда, как лохи, без предупреждения и даже без стука? – тихо, но невыразимо жестким тоном спросил "адмирал", и тощее его лицо от ярости стало ещё более худощавым, как бывает, когда всосешь вовнутрь свои щеки.

– Хозяин, – замямлил один из агентов, – мы бы не стали беспокоить вас по пустякам, но дело важное... Вначале мы нашли у борта резиновую лодку, а канат, который её привязывал к борту, имел огромный крюк, чтобы легче было забираться на суда. Мы пошли искать того, кто приплыл на этой лодке, и нашли в казино вот этого пацана. Он к тому времени снял с рулетки приличный куш и уже сваливать хотел. Говорит, что рыбачил, но непохоже – удочек нет, одет не по-рыбацки, доллары с собой имел, а самое главное...

– Ну что, что там "самое главное"?! – нервничал тощий "адмирал", злой на агентов за то, что они прервали его трапезу. – Стоило ли соваться сюда с такими пустяками! Надавали бы по шее этому мерзавцу, чтобы не залезал на чужие корабли, и отправили бы в залив на его лодке!

Но агента не так просто было ошеломить. Он, видно, хоть и находился у "адмирала" на службе, но свое дело знал отлично и не собирался слушать хозяина, если того подводило чутье.

– Хозяин, – твердо сказал он, – неподалеку от места, где лодка привязана, стоит какой-то катер очень странной конструкции, я таких даже не видел. Уверен, что мальчик прибыл на этом катере, а потом пересел в лодку. Уверен также, что на нашем пароме он выполняет чье-то задание, скорее всего налоговой полиции...

Эта фраза была сказана таким серьезным тоном и так не соответствовала истине, что Кошмарик задорно рассмеялся, блеснув своими остренькими зубами.

– Это я-то из налоговой полиции?! Да хорош тебе Ваньку ломать, детектив дубовый! Говорят же, что я к этому катеру и отношения никакого не имею, а просто рыбачил, да, рыбачил, а потом пожрать к вам заехал, за свои кровные бабки пожрать, не за ваши! А то что крюк у меня на канате, так что же в том удивительного? Мне ведь нужно к берегу швартоваться, вот я и забрасываю этот крюк на берег, а потом подтягиваюсь! Придумают тоже налоговая полиция!

Но длинная Ленькина тирада лишь вызвала раздражение и подозрение у "адмирала", не говоря уже об оскорбленных "дубовых детективах", которые просто побагровели от злости.

– Ты, щенок, ещё издеваться над нами будешь?! – стал ещё более худым от злости сухопарый "адмирал"-хозяин. У тебя откуда валюта на рыбалке? Ведь ты с собой доллары привез нарочно, чтобы играть на рулетке!

– Ну а хоть бы и привез! – нагло отвечал Кошмарик. – Что мне, нельзя с собой доллары возить? У меня, может, отец покруче вас мошенник и всегда, когда я на рыбалку уезжаю, сует мне в карман сто долларов и говорит ласково так: "Вот тебе, сынок, на мороженое!"

Слово "мошенник" тоже прозвучало сейчас очень некстати и вызвало негодование "адмирала".

– Обыскать его! – рявкнул хозяин, а агенты, казалось, только и ждали этого приказа.

Нет, они не проводили по телу Кошмарика плавно и нежно своими ладошками, а принялись выворачивать карманы, залезли даже за пазуху. Если бы они не извлекли из заднего кармана Кошмариковых слаксов доллары, то вся эта операция не доставила бы Леньке ничего, кроме смеха, – щекотно же! Но долларов Кошмарику было жаль. Он хоть и не успел подсчитать выигрыш, но кучка бумажек была приличной по размерам, а поэтому жалеть о потере целого состояния можно было с полным основанием.

– Отдайте деньги! – засопел Кошмарик, строго глядя прямо в глаза "адмирала". – Какие же вы господа, если грабите меня?! Разве я не честно выиграл эти доллары?! Глядите, вернусь на берег, так обязательно такую рекламу вашей посудине дам, что никого вы в свой притон не заманите!

Но "адмирал", понимая, что стоящий перед ним мальчик – лишь большой наглец и только хорохорится, злорадно улыбнулся и тихо так спросил у Леньки:

– Вернешься? А если не вернешься?

– Как... не вернусь? – опешил Ленька, потому что углядел в лице "адмирала" то же самое выражение зверства, какое видел на лице живодера Эдуарда. – Почему же не вернусь? Сяду на лодку и уеду...

– Да и не уедешь, – так же тихо произнес "адмирал". – Нам не нравятся те, кто залезает на паром, чтобы подглядывать за происходящим здесь. Мы стукачей не любим, а ты, по всему видно, работаешь кое на кого... Врежьте ему!! – вдруг прокричал худой и даже взмахнул рукой, украшенной шевронами. – Врежьте! Пусть заговорит!

Дама, сидевшая за столом, ойкнула и завопила:

– Не надо! Не хочу смотреть! Боюсь!

– Заткнись-ка там! – совсем не по-джентльменски тявкнул в её сторону "адмирал", и женщина тут же притихла, только закрыла руками глаза.

В руках агентов появились неизвестно откуда взявшиеся короткие дубинки, которыми, видно, они орудовать умели. Два удара, слева и справа, нанесенные по Ленькиным предплечьям, обожгли мальчика, и теперь уже орал он:

– Чего?! Чего деретесь?! Ни на кого я не работаю! Наплевать мне на то, что вы тут делаете!

– Нет, ты нам скажешь, кто твой хозяин! – не унимался "адмирал", зверея с каждой минутой, с каждым ударом, сыпавшимся на спину, руки и даже ноги Кошмарика.

"Да они же забьют меня до смерти! – с ужасом подумал Кошмарик. – Не то я говорю! Не то!"

– Стойте, не бейте! – заорал Ленька. – Все вам скажу! Все!

– Говори! – "Адмирал" сделал знак прекратить избиение и выразил на своем лице такую ненависть к Леньке, что мальчику показалось, будто Эдуард, отправленный им "в плавание", находится где-то рядом и давно уже рассказал "адмиралу" о происшествии на яхте и хозяин парома сейчас ему мстит.

– Вы видели, как недавно яхта на заливе горела? – спросил вдруг Кошмарик.

– Нет, я ничего не видел! – зло сказал "адмирал". – Что, снова нас за нос водить будешь?! Врежьте ему еще!

– Хозяин, – кивнул один из агентов, – мы видели, как горела яхта. Вся до основания сгорела...

– Ну и что мне до этой яхты? – прошипел тощий. – Как ты связан с этой яхтой, щенок?! Зубы заговариваешь?!

– Не заговариваю! – спешил Кошмарик, боясь новых ударов. – Это я... вернее, мы эту яхту подожгли...

Сильное изумление вперемешку с яростью отразилось на лице "адмирала". Насторожились и агенты, понявшие, что им удалось захватить человека даже более опасного, чем осведомитель налоговой полиции.

– А зачем ты мне про это говоришь, мальчик? – со зловещей улыбкой на лице очень тихо спросил хозяин парома. – Ты думаешь, я тебя уважать стану больше? Полагаешь, я не могу вызвать ОМОН, чтобы они отвезли тебя куда надо? Могу! У меня спутниковая связь, и я могу мгновенно выйти на любого абонента не только Петербурга, но всего мира!

Вот уж зря хозяин про ОМОН заговорил, потому что Кошмарик только хмыкнул и заметил:

– Да никого вы не вызовете! Вы всякой милиции больше огня боитесь. Ну, пусть-ка приедут да посмотрят, чем вы тут промышляете. То-то вы в залив по ночам, чтобы природой любоваться, выходите! Врите! Вы от налогов свой притон скрываете, вот что! А про пожар на яхте я вам потому сказал, что такой же фейерверк я и вам устроить могу. Вот посмеюсь, когда вы в воду сигать будете, а мне – не страшно, я воды не боюсь.

"Адмирала" ну просто перекосило от такой угрозы. Этот мужчина был не робкого десятка, к тому же он не представлял, каким образом стоящий перед ним мальчик, находившийся к тому же под зорким наблюдением его верных агентов, может спалить его прекрасный паром.

– Ты подожжешь мой корабль? – по складам произнес "адмирал". – Ты мне смеешь грозить?

Кошмарику больше нечего было терять. Он знал, что никакие просьбы, никакие мольбы или извинения не помогут ему теперь уйти с парома. А потому он решил очертя голову идти напролом:

– Если через десять минут, – сказал Ленька, глядя на часы, – то есть ровно в час ночи, я не вернусь, то ваша посудина пойдет ко дну.

– Послушай, – улыбнулся от уха до уха хозяин судна, – но ведь ты просто помешанный и тебе место в психушке. Каким это образом мы пойдем ко дну?

– Очень просто, – серьезно сказал Кошмарик. – Судно, которое вы приняли за катер, это и не катер совсем. Но ваши люди правильно угадали, что приплыл я оттуда.

– Не катер, так что же это? – влез в разговор один из агентов.

– Подводная лодка самой современной конструкции, к тому же вооруженная торпедами. Кто руководит лодкой, вам знать необязательно. Скажу только, что мы проводим тренировочное плавание перед выполнением одной грандиозной операции. Вышли сегодня в залив и потопили первую встретившуюся на нашем пути яхту. Да нет, ничего они нам не сделали, но ведь нужно нам было испытать в работе наши торпедные аппараты? Лупанули сразу с обоих бортов, вот и пошла гореть!

По лицу "адмирала", который, видно, был нервным человеком, прокатились волны. Нет, он ещё не верил Кошмарику, но его возмущал наглый тон маленького, ничтожного по сравнению с ним, хозяином, человечка.

– И вам что же, не жалко было людей на этой яхте? – спросил "адмирал".

Кошмарик осклабился в широкой улыбке если и не умалишенного, то во всяком случае не слишком умного человека:

– Не-а, не жалко! А чё их жалеть?! Они кого-нибудь жалели, когда свои баксы зарабатывали?! Финтили, наверно, на каждом шагу, жулье. А то как ещё сейчас такую яхту купить можно? Ладно, скажу вам по секрету, что мы нарочно в залив вышли, чтобы топить таких, как вы!

"Адмирал" смотрел на Кошмарика с истинно классовой ненавистью, видя в мальчике злого пролетария, завидующего состоятельному человеку, а потому мечтающего лишить его не только имущества, но даже жизни.

– Вы не на коммунистов случайно работаете? – спросил "адмирал".

– Не! – махнул рукой Кошмарик. – Сами на себя. – А потом спросил: Ну, вы забыли? Время-то идет! Смотрите, пять минут осталось. Мои ребята не будут ждать, покуда я назад вернусь, – у нас семеро одного не ждут, когда дело за счастье человечества делать начинается. Меня не пожалеют, но и всех вас на дно пустят...

– Ладно, идем, идем! – рванулся "адмирал" к выходу. – Покажи мне свою лодку! Я все ещё не верю, что это подводная лодка, а не какой-нибудь катер!

Подгоняемые страхом за судьбу судна и за свои собственные судьбы, хозяин и его телохранители, потащив с собой и Кошмарика, бросились туда, где была пришвартована Ленькина лодка. "Стального кита" "адмирал" увидел сразу, и теперь, когда близилось самое темное время ночи, на мрачном фоне ультрамариновой воды залива блестящий корпус подводной лодки выглядел воинственно и немного загадочно. Лобовой иллюминатор субмарины был освещен, и внутри лодки, казалось, кипела жизнь. Вот-вот раздастся команда: "Торпеды к бою!" – и в сторону парома, отделившись от бортов подводной лодки, понесутся, рассекая гладкую поверхность залива, торпеды, несущие гибель.

"Адмирал" с минуту смотрел на "Стального кита", буквально устремясь к подводной лодке всем своим существом. Он оценивал, способно ли это небольшое с виду суденышко принести вред его великолепному большому судну. Но облик стоящего в тридцати метров от парома катера в конце концов представился "адмиралу" источником опасности – таких катеров он никогда не видел.

– Так ты говоришь, что ваша лодка вооружена торпедами? – спросил он у Кошмарика, не отводя взгляда от "Стального кита".

– Ну да, торпедами повышенной мощности. Говорю же вам, что тут одна яхта уже поплатилась.

И вдруг Кошмарик крикнул, да так громко, что сам не ожидал:

– Вольдемар! Эй, там, на субмарине!

Люк "Стального кита" был открыт, и через несколько секунд, увидел хозяин парома, из него показалась чья-то голова, тоже прооравшая:

– Чего тебе?! Сколько времени ждать можно?! Еды добыл?!

– Нет, ещё не добыл! – отвечал ему Кошмарик. – Тут меня господа задержали, приятную беседу со мной ведут! Они не верят, что это мы потопили яхту, не верят, что у нас подводная лодка с торпедами!

Володя догадался, видно, что Кошмарик ведет какую-то игру и необходимо его поддержать.