Текст книги "Сроку давности не подлежит"

Автор книги: Сергей Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

В Литовской Советской Социалистической Республике с участием представителя Чрезвычайной государственной комиссии В. С. Зурабова специальная комиссия установила, что фашисты в широких масштабах осуществляли массовые убийства людей, насилия и издевательства над мирным населением и военнопленными.

В местечке Панеряй, в восьми километрах от Вильнюса, был организован специальный лагерь смерти.

«Начиная с июля 1941 года, – сообщил свидетель С. С. Сенюц, проживавший на станции Панеряй, – в этот лагерь ежедневно пригонялись и расстреливались группы людей в несколько сот человек… Расстрелы совершались почти ежедневно с утра и до вечера и продолжались до самого освобождения города Вильнюса Красной Армией».

Форт № 9 жители Каунаса назвали «фортом смерти». Расположенный в шести километрах от Каунаса, он представляет собой старое железобетонное крепостное сооружение. Внутри него большое количество казематов, которые использовались фашистами в качестве камер для заключенных.

Гитлеровцы в первые же дни своего прихода в Каунас согнали в форт № 9 около тысячи советских военнопленных и заставили их рыть рвы у западной стены. В течение июля – августа 1941 года было отрыто 14 рвов, каждый шириной около 3 метров, длиной свыше 200 метров и глубиной больше 2 метров. Колоннами в несколько тысяч человек гитлеровцы пригоняли сюда женщин, детей, стариков и расстреливали. Свидетель С. Н. Михайловский писал: «Я сам видел, как немцы осенью 1941 года гнали колонной советских граждан в форт № 9. Один раз я наблюдал колонну людей длиной от форта до города Каунас. Кроме того, немцы возили людей в закрытых машинах. Согнанных на казнь и мучения советских граждан они раздевали догола в саду форта, затем партиями по 300 человек сгоняли в вырытые рвы и там расстреливали из автоматов и винтовок. Обреченных людей было так много, что они по нескольку часов стояли голыми на холоде в ожидании смерти».

Кроме советских людей гитлеровцы уничтожали граждан из Франции, Австрии, Чехословакии. Бывший надзиратель форта № 9 Ю. Ю. Науджюнас показал: «Первая группа иностранцев в количестве 4 тысяч человек поступила в форт в декабре 1941 года. Я разговаривал с одной женщиной, которая сказала, что их везли в Россию якобы на работу. 10 декабря 1941 года началось уничтожение иностранцев. Им было предложено выходить из форта группами по 100 человек как бы для проведения прививок. Вышедшие на „прививку“ больше не возвращались: все 4 тысячи иностранцев расстреляны. 15 декабря 1941 года прибыла еще одна группа численностью около 3 тысяч человек, которая также была уничтожена».

К октябрю 1943 года все рвы западнее форта № 9 были заполнены трупами расстрелянных. В каждом из таких рвов находилось от 3 до 4 тысяч человек.

В общей сложности гитлеровцы уничтожили в форте № 9 около 80 тысяч человек. Чтобы скрыть следы своих преступлений, они с октября 1943 года начали сжигать трупы убитых на специальных кострах. Бывший заключенный форта М. И. Гельтрунк, которого немцы заставили вместе с другими в течение шести недель раскапывать и сжигать трупы, сообщил комиссии:

«В день мы откапывали и сжигали по 600 трупов. Это была норма, установленная немцами.

Ежедневно горело по два больших костра, в каждом из которых помещалось по 300 трупов. После их сжигания кости раздроблялись металлическими предметами и зарывались в землю. За 6 недель нами было извлечено и сожжено 12 тысяч трупов».

На этих же кострах фашисты сжигали и живых людей. Так, 16 декабря 1943 года в форте № 9 была заживо сожжена семья доцента Шапиро, состоявшая из пяти человек. Свидетель Н. Ф. Корольков рассказал: «Я видел, как днем подъезжали к костру крытые машины, из которых выбрасывали живых людей в огонь. Нередко раздавались крики и выстрелы».

После того как все трупы были сожжены, гитлеровцы засыпали рвы, вспахали и засеяли поле.

На территории Литовской ССP гитлеровцы истребили в огромном количестве не только местное население, но и согнанных сюда жителей Орловской, Смоленской, Витебской и Ленинградской областей. Через лагерь для эвакуированного населения близ города Алитус с лета 1943 года по июнь 1944 года прошло более 200 тысяч человек. Заключенные использовались на тяжелых физических работах, их морили голодом: в день давали 150–200 граммов хлеба с опилками и пол-литра супа-баланды из испорченной чечевицы или гороха. Наиболее здоровых и молодых насильно отправляли на работу в Германию.

Тяжелые антисанитарные условия, невероятная скученность, голод и болезни, а также массовые расстрелы привели к тому, что за 14 месяцев в этом лагере погибло до 60 тысяч мирных советских людей.

От зверств фашистских извергов стонала вся литовская земля.

В урочище Лысая Гора они расстреляли 10 тысяч человек, в местечке Эйшишкес – 800 человек, в городе Перенай замучили и убили свыше 3 тысяч граждан, в предместье города Каунаса Вильямполь сожгли около 8 тысяч советских граждан. В деревне Перчюпе Тракайского уезда гитлеровцы, загнав всех мужчин в один дом, а женщин и детей – в три других, подожгли их. Пытавшихся вырваться и бежать ловили и снова бросали в горевшие дома. Так погибло в огне 119 человек. В районе города Мариямполь уничтожено 7700 человек, в местечке Сейрияй Алитусского уезда расстреляно 1900 человек, в Тильвишкяй – свыше тысячи жителей, в Шяуляйском уезде уничтожено 3830 человек, в городах Тракай, Паневежис, Укмерге, Кедайняй и Биржай фашисты истребили 37 640 человек мирного населения.

Для семей военнослужащих Советской Армии на территории Литовской ССР фашисты создали специальные концентрационные лагеря. В этих лагерях был вывешен приказ: «За высказывание недовольства германскими властями и нарушение лагерного режима советских граждан без суда расстреливать, подвергать тюремному заключению, отправлять на вечную каторгу в Германию».

Начальница лагерей Зеелинг цинично заявляла заключенным: «Вы мои рабы, я буду вас наказывать, как хочу».

И жестоко пытала, избивала и расстреливала заключенных.

Зеелинг на допросе показала, что сотрудник гестапо шеф лагерей Яцке и оберштурмфюрер Мюллер дали на инструктивном совещании указание: «За женщинами, находящимися в лагерях, строго следить, так как они являются женами советских командиров. Если кто будет отказываться от работы, немедленно отправлять их в лагеря для расстрела без следствия. Из лагерей никого не выпускать. Установить строгую дисциплину. Жестоко пресекать всякую малейшую попытку к неповиновению или враждебные действия».

Комиссия признала, что истребление советских военнопленных в лагерях носило преднамеренный, систематический и массовый характер. Использовались для этого голодный режим, изнурительный, непосильный труд, истязания, расстрелы.

Житель Каунаса учитель Дмитрий Интересов рассказал: «Проживая близ форта № 6, я имел возможность несколько раз разговаривать с русскими военнопленными. Они рассказали, что живут в сырых и мрачных подземельях крепости, но так как и этих помещений далеко не достаточно, то многие валяются прямо в крепостной канаве под открытым небом. Пища состоит из сырой свеклы, картофельной шелухи и других овощных отбросов, а о хлебе, соли и других продуктах и думать не приходится». В лагере форта № 6 был лазарет, который в действительности служил как бы пересыльным пунктом из лагеря в могилу. Из месячных немецких сводок заболеваемости военнопленных в форте № 6 видно, что только с сентября 1941 года по июль 1942 года, то есть за 11 месяцев, в лазарете умерло 13 936 советских военнопленных.

Свидетельница Розалия Мидешевская подтверждает: «Военнопленные ужасно голодали. Я видела, как они рвали траву и ели ее».

По показаниям свидетелей, в другом лагере для военнопленных, что располагался на западной окраине Каунасского аэродрома, истощенных, неспособных двигаться людей выносили за территорию лагеря, живыми складывали в заранее вырытые ямы и засыпали землей. Раскопки этих ям показали, что там зарыто около 10 тысяч советских военнопленных. Многие из них были заживо закопаны в могилы и погибли от удушья.

О лагере № 133 близ города Алитуса его жители рассказали, что при выгрузке военнопленных из вагонов фашисты расстреливали па месте всех неспособных дальше двигаться. Военнопленные были размещены в конюшнях, где они зачастую замерзали, так как у них было отобрано все обмундирование. Гитлеровцы открывали по пленным стрельбу из пулеметов и автоматов. В лагере № 133 погибло от расстрелов, голода, холода и сыпного тифа не менее 35 тысяч человек.

Осенью 1941 года оккупанты организовали еще один лагерь для советских военнопленных на территории бывшего военного городка в городе Науион Вильня. В нем размещалось не менее 20 тысяч человек. Свидетель А. А. Туманов видел истязания, которым гитлеровцы подвергали заключенных в этом лагере: «Пленных пытали до потери сознания, подвешивая их на цепях за ноги, затем снимали, обливали водой и снова повторяли то же самое».

По далеко не полным данным, фашисты истребили в концентрационных лагерях на территории Литвы 229 тысяч военнопленных, а всего они здесь расстреляли, сожгли и замучили около 700 тысяч человек.

В Латвийской Советской Социалистической Республике злодеяния гитлеровских фашистов расследовал представитель Чрезвычайной государственной комиссии Н. Н. Дымов. Республиканская комиссия отметила, что на оккупированной латышской земле фашисты беспощадно истребляли мирное население. Вокруг города Риги была организована сеть концентрационных лагерей: в Саласпилсе, Межапарке, Страздумуйже, Бишу-Муйже, Мильгрависе. Тысячи граждан были арестованы и посажены в центральную тюрьму «Цитадель». Фашистские палачи убили в Риге и ее окрестностях 300 тысяч мужчин, женщин и детей.

Истязаниям и пыткам гитлеровцы подвергали советских людей во всех городах Латвийской ССР.

В 1942 году в 18 километрах от Риги немцы организовали Саласпилсский лагерь. В бараках, рассчитанных на 100–150 человек, находилось по 500–600 мужчин, женщин и детей. Бараки не отапливались. Из-за отсутствия мест часть заключенных и зимой оставалась под открытым небом. Их мучили непосильной работой. Рабочий день длился 12–14 часов. Больных направляли к врачу, и если врач находил, что по состоянию здоровья они работать не могут, их расстреливали.

В начале 1943 года гитлеровцы пригнали в Саласпилсский лагерь граждан из Ленинградской, Калининской, Витебской, Орловской областей. Скученность в лагере достигала ужасающих размеров, люди умирали каждый день сотнями.

Якобы для борьбы с эпидемическими заболеваниями проводили так называемый «карантин». Свидетели К. А. Лаугалайтис, А. Н. Яскевич и другие сообщили, что фашисты, в целях соблюдения этого «карантина», заставляли всех заключенных в лагере раздеться, потом голых по грязи и снегу погнали в баню, находившуюся в 600–800 метрах от бараков. Во дворе бани у женщин ножницами стригли волосы, причем издевательски оставляли клочья волос, а местами до кожи выстригали их. Стригли как овец. В бане заставляли мыться холодной водой. После мытья всех пригоняли обратно, где была оставлена одежда. Однако одежды уже не было. Раздетых людей держали в бараках с выбитыми стеклами в течение четырех суток, после чего выдавали разное тряпье. В результате такого истязания в Саласпилсском лагере погибли тысячи советских людей.

Бывшая заключенная Э. Виба помнила, как «комендант лагеря Краузе независимо от времени года заставлял заключенных ложиться на землю и моментально вставать и прыгать на корточках. Раздавалась команда: „ложись“, „вставай“, „прыгай“, а в это время собака коменданта лагеря нападала на заключенного и рвала его. Краузе и другие фашисты наблюдали эту сцену и потешались над жертвой. Часто после такого истязания заключенный уже не мог подняться с земли, тогда полицейские били его резиновыми палками».

Всего в Саласпилсском лагере гитлеровцы замучили более 100 тысяч человек.

Жителей города Риги и его окрестностей фашисты истребляли в Бикерниекском, Дрейлинском и Румбульском лесах.

В Бикерниекском лесу, расположенном па окраине города Риги, гитлеровцы расстреляли 46 000 мирных граждан. Свидетельница М. Стабульнек, проживавшая недалеко от этого леса, рассказала: «В пятницу и субботу перед пасхой 1942 года автобусы с людьми круглые сутки курсировали из города в лес. Я насчитала, что в пятницу с утра до полудня мимо моего дома прошел 41 автобус. В первый день пасхи многие жители, и я в том числе, пошли в лес к месту расстрела. Мы там увидели одну отрытую большую яму, в которой лежали расстрелянные – женщины и дети, голые и в нижнем белье. На трупах женщин и детей были следы пыток и издевательств – у многих на лицах кровавые подтеки, на головах ссадины, у некоторых отрублены руки, пальцы, выбиты глаза, распороты животы».

В Дрейлинском лесу, в семи километрах от Риги, гитлеровцы расстреляли свыше 13 тысяч человек. Свидетель В. 3. Ганус показал: «Начиная с августа 1944 года гитлеровцы организовали раскопки могил и жгли трупы в течение недели. Лес был оцеплен часовыми, вооруженными пулеметами. В 20-х числах августа из Риги стали приходить черные закрытые автомашины с гражданами, среди которых были женщины, дети – так называемые „беженцы“, их расстреливали, а трупы сразу же сжигали. Я, спрятавшись в кустах, видел эту страшную картину. Люди ужасно кричали. Я слышал крики: „Убийцы, палачи!“ Дети кричали: „Мамочка, не оставляй“. Пули убийц прерывали крики».

Массовые расстрелы мирных жителей производились также в Румбульском лесу. В нем погибло 50 тысяч жителей Риги.

В Даугавпилсе гитлеровцы ежедневно расстреливали сотни советских людей.

Могильщик П. А. Вильцан показал: «Массовые расстрелы мирных граждан в Даугавпилсе начались в конце июля 1941 года. Мне, как могильщику, пришлось работать на Средней Погулянке. Мы приготовили могилу длиной 100, шириной 3 и глубиной 2,5 метра на 800-1000 человек. К рассвету к этой могиле немцы пригнали обреченных, в том числе женщин с детьми различных возрастов. Началось раздевание и ограбление обреченных граждан. Раздавались стоны, крики, плач детей. Матери вели своих детей к могиле за руки. Расстреливали группами по 10–12 человек в затылок. Я видел окровавленную массу людей с размозженными головами. Потом полицейские принялись за дележку одежды, обуви и прочих вещей расстрелянных. Мне, как могильщику, выдали несколько пар ботинок, брюки, френч и головной дамский платок».

В городе Резекне и в уезде гитлеровцы истребили 15 200 мирных граждан, в том числе свыше 2 тысяч детей.

В октябре 1941 года в Риге было организовано гетто, куда гитлеровцы загнали 35 тысяч евреев. Скученность в нем была ужасающая, что вызывало эпидемические заболевания и огромную смертность.

В ноябре 1941 года гитлеровцы отобрали в гетто 4500 работоспособных мужчин и 300 женщин, а остальных 30 ноября и 8 декабря 1941 года расстреляли.

Свидетельница Л. Долгицер описывает картину расстрела жертв гетто: «Люди с маленькими детьми, старики и старухи высыпали на улицу, где их выстроили в ряды. Отправка совершалась в автобусах, но большей частью людей гнали пешком. По улицам тянулись бесконечные колонны евреев. Отправка продолжалась с субботы с 5 часов дня, всю ночь и закончилась в воскресенье к вечеру. На улице была гололедица, люди падали, и их тут же на месте расстреливали. Улицы гетто окрасились кровью. Беспощадно расстреливались дети, матери. Люди совершали свой последний, смертный путь. Маленьких детей немецкие звери вырывали из рук матерей, хватали за ноги и разбивали о столбы и заборы». Евреи были расстреляны в Румбульском лесу, расположенном в 12 километрах от Риги.

Ужасную картину этого расстрела рисует случайно спасшаяся от смерти Ф. 3. Фриде: «Я попала к яме первого декабря 1941 года. Перед рассветом нас заставили раздеться до нижнего белья. Пытавшихся сопротивляться беспощадно избивали резиновыми палками. Не доходя до ямы, я умышленно упала; охрана приняла меня за убитую, а обреченные на расстрел, проходя мимо, забросали обувью. В течение всего дня до вечера мне пришлось слышать душераздирающие крики и вопли расстреливаемых. Пролежав до ночи, я незаметно для охраны подползла к одежде, оделась и, пользуясь темнотой, убежала в лес».

В Даугавпилсе в июне-июле 1941 года гитлеровцы арестовали около 3 тысяч евреев и расстреляли их возле тюрьмы в железнодорожном садике. В городском гетто палачи организовали пять массовых расстрелов евреев. Последний был произведен 1 и 2 мая 1942 года. Из 30 тысяч евреев осталось только 400 человек, которых перевели в крепость.

Для советских военнопленных фашисты организовали в Риге лагеря: «Шталаг-340» и «Шталаг-350» с отделением на территории бывшего пивоваренного завода. Советские военнопленные содержались в них в нечеловеческих условиях. Бывший военнопленный П. Ф. Яковенко, заключенный «Шталага-350», вспоминал: «Нам давали 180 граммов хлеба, наполовину из опилок и соломы и один литр супа без соли, сваренного из нечищеного гнилого картофеля. Спали прямо на земле; нас заедали вши. От голода, холода, избиений, сыпного тифа и расстрелов военнопленные гибли тысячами».

Железнодорожный мастер станции Шкиротава А. Ю. Коктс рассказал, что «гитлеровцы заставляли пленных голыми руками перетаскивать рельсы при 35-градусном морозе. Больных и падавших от истощения укладывали на снег в ряд по 20 человек, а после замерзших тут же закапывали». В «Шталаге-350» и его отделениях гитлеровцы замучили и расстреляли более 130 тысяч советских военнопленных. А всего в Латвийской ССР фашисты истребили 330 тысяч советских военнопленных и свыше 300 тысяч мирных жителей.

В Эстонской Советской Социалистической Республике специальная комиссия с участием представителя Чрезвычайной государственной комиссии Б. Т. Готцева выявила густую сеть концентрационных лагерей, тюрем и гестаповских застенков. В 44 километрах юго-западнее Таллина, в дачном местечке Клога-Аэдлин, в сентябре 1943 года немецкие оккупанты создали концентрационный лагерь организации «Тодт». Заключенные в лагере подвергались каторжному режиму. Для предотвращения побегов женщинам сбривали волосы на голове, а мужчинам пробривали полосу, идущую от лба к затылку. Заключенных принуждали работать по 15 часов в сутки.

Ежедневно в лагере производились публичные порки заключенных на специально оборудованном для этого станке. Кроме того, за малейшую провинность оставляли без пищи на двое суток, привязывая в сильные морозы на два-три часа к столбу.

В 1944 году фашисты, ликвидируя лагерь, отобрали из заключенных 300 человек и заставили их носить дрова на лесную поляну. Другие 700 человек раскладывали их для костров. Всех заключенных силой оружия заставляли ложиться вниз лицом на поленья, расстреливали их из автоматов и пистолетов, а затем поджигали костры.

В июле 1942 года двумя железнодорожными эшелонами на станцию Расику гитлеровцы доставили 3 тысячи человек, затем автобусами перевезли их к холмам Калеви-Лийва и там расстреляли. В дальнейшем на протяжении 1943 и 1944 годов к этим холмам фашисты привозили все новые группы граждан и расстреливали. Следствием установлено, что здесь было уничтожено 5 тысяч человек.

В городе Нарва немецко-фашистские захватчики создали семь лагерей для мирных граждан и военнопленных. Под лагеря они приспособили эстонскую начальную школу, корпуса льнопрядильной фабрики, русский клуб, «Красные амбары». В одном только лагере для советских военнопленных, размещенном в «Красных амбарах», постоянно находилось 15–20 тысяч человек. За три года в Нарве гитлеровцы расстреляли около 30 тысяч мирных граждан и советских военнопленных. 8 тысяч советских людей они уничтожили в лагерях уезда Вирума. Всего в Эстонии было уничтожено 125 тысяч человек.

Все эти расследования проходили или начинались еще в годы войны. Публиковавшиеся материалы были широко известны советским людям. Они усиливали ненависть к врагу, готовность пожертвовать здоровьем и жизнью во имя быстрейшего освобождения соотечественников, томящихся в фашистском аду.

В этой связи мне вспоминается 1943 год. Это было что-нибудь в феврале – марте. Наша часть стояла тогда в лесах Смоленской области, близ села Посконь.

Смоленскую землю жестоко истерзала война. Людского горя мы видели вокруг много. Однако, когда я прочел в одном из февральских номеров газеты «Правда» о зверствах фашистов в Ростовской области, не верилось, что все это совершает человек против человека. Нет, человек этого не может сделать. Для этого надо быть зверем, причем зверем жестоким и кровожадным.

Я помню, какое впечатление произвело это сообщение на бойцов нашей части. Люди рвались в бой, только в бой, за освобождение Родины, за спасение советских людей.

Помню, как командир части Гапоненко, мои однополчане Ушаков, Назаров, Чувахин, Саша Кириченко и другие стали с горечью делиться своими опасениями за судьбу родных и близких. У Гапоненко семья осталась в Киеве, у Чувахина – в Сталинграде, у Ушакова – под Тулой, у Саши – в Ставрополе. Известий от семей не поступало, но все же в каждом из них жила надежда, что, может быть, их родных и близких обошла стороной страшная участь.

И вот уже позже, когда стал работать в Чрезвычайной государственной комиссии и мои коллеги, расследовавшие преступления нацистов в Киеве, Ставрополе, Сталинграде и других городах и республиках, привозили документы, показания свидетелей и массу фотографий, обличающих фашистов в их изуверстве, я в полном объеме представил, как бы зримо ощутил масштабность этих преступлений, их массовость, продуманность, преднамеренность и устрашающий характер, рассчитанный на запугивание и закабаление советских людей. Но враг и на этот раз просчитался. Ужасы фашистского ада вызвали у советских людей не страх, не покорность, а несокрушимое стремление разгромить и уничтожить фашизм. Помню, какое сильное впечатление произвело на нас, присутствовавших на заседаниях Международного военного трибунала в Нюрнберге, оглашение на процессе документов о Житомирском лагере истребления, где находились советские военнопленные. Под рождество 1942 года группу военнопленных-инвалидов (все они были лишены одной или двух рук) вывезли за пределы лагеря и начали расстреливать. Неожиданно оставшиеся в живых набросились на охрану, убили двоих эсэсовцев, захватили оружие и разбежались. Некоторые из них присоединились к партизанам и вплоть до освобождения Житомирщины сражались с фашистами. Таких актов героического сопротивления заключенных история гитлеровских лагерей смерти зафиксировала много. Они были практически в каждом лагере. Фашисты, конечно, замалчивали их. Но мы в процессе расследования узнавали о мужестве обреченных людей либо по косвенным упоминаниям в документах, либо по словам немногих оставшихся в живых свидетелей. Советские люди и в фашистской неволе жили мыслью только об одном: о грядущем разгроме фашизма, о приближающемся часе расплаты с палачами за все, что они совершили против человечества. И одержанная нашим народом великая победа стала лучшим памятником тем 20 миллионам, которые отдали свою жизнь за свободу и независимость Советской Родины.