Текст книги "Возвышение физрука (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Босс только сделал первый шаг в сторону Виталика, как я уже подпрыгнул, оттолкнулся от стены и обрушил удар “призрачного клинка” ему на голову.

Я приземлился на полусогнутые, ушел в сторону перекатом, не упуская кабана из вида. Тот простоял еще несколько секунд, видимо, не до конца понимая, что произошло, а потом ноги его подогнулись и он тяжело рухнул на каменный пол, вызвав небольшое землетрясение на верхних уровнях данжа.

Опыта отвалили столько, что сразу на два уровня хватило.

– Да кто вы такие вообще? – то ли возмущенно, то ли восхищенно спросил Кэл, осторожно заглядывая в зал последней разборки. – Как вы это делаете? Это же противоречит всей игровой механике.

– Мы русские, – сказал Виталик. – И нам на вашу игровую механику вообще пофиг. Так своим модераторам и передай.

Глава 6

С главного кабана выпал фрагмент тяжелой брони – толстенный стальной панцирь, и Виталик сразу же нацепил его на себя, заявив, что теперь он настоящий танк – и броня у него неслабая, и стреляет он мощно. Впрочем, больше на эту железку никто и не претендовал, маги просто не смогли бы ее нацепить из-за недостатка силы, а я же предпочитал делать ставку на скорость и ловкость, нежели на толщину доспеха.

В играх, конечно, свои условности, но в жизни лучшая защита – это убить его первым.

Своим ученикам я, конечно, такого не говорил. Им и без меня сложностей хватало.

Насилие – это вообще довольно тонкая штука, которой вроде как в нормальном мире быть не должно но она есть. Однако, с тех пор, как помер Махатма Ганди, об этом толком и поговорить не с кем.

Помимо панциря, с босса выпало некоторое количество денег, две единицы бесполезной бижутерии и ключ, открывающий дверь на следующий уровень. Сама дверь тоже обнаружилась без проблем, но завладевший ключом Виталик не спешил ее открывать.

– А ну как они оттуда толпой, сука, попрут?

– Не попрут, – заверил его Кэл. – Вход на уровень обычно тоже является относительно безопасной точкой.

– Но это же глупо, – сказал я. – Вот я, местный доктор Зло, построивший многоуровневую лабораторию для своих тайных и бесчеловечных экспериментов. На каком-то этаже произошла непонятная фигня, злобные герои вырезали всех моих ручных монстров, и я, вместо того, чтобы послать туда элитную зондер-команду для упокоения подробностей, буду просто сидеть и ждать в штатном режиме, позволив неприятностям тупо происходить?

– Безусловно, это глупо, – согласился Кэл. – И если бы мы имели дело с другими игроками, то сейчас нам на голову уже бы сыпался усиленный магией и алхимией спецназ. Но надо понимать, что в данном случае мы имеем дело не с игроками, а с мобами. У которых есть своя программа, и которые просто не могут от нее отступить.

– Это как детская железная дорога, – сказал Федор. – Поезд все равно будет по рельсам, вне зависимости от того, сколько кубиков ты туда навалил. И для нас это очень хорошо, кстати. Потому что любой игрок при таком численном перевесе нас бы тут уже похоронил. Может быть, прямо под телами монстров.

– То есть, разговаривать с ними бессмысленно? – уточнил я.

– Абсолютно, – сказал Кэл. – Даже с самым главным. Он, конечно, скорее всего, не просто моб, а непись, но непись очень простая, с всего парой прописанных алгоритмов. А непись не может выйти за пределы своей программы, – тут он скосил на Виталика. – Как правило.

– Ты хочешь сказать, что все неписи – тупые и примитивные? – спросил я.

– Нет, не все, – сказал Кэл. – В открытом мире неписей гораздо меньше, чем игроков, но все они прописаны довольно тщательно, и практически все являются квестстартерами. Однако тут надо понимать, что, со сколь бы сложной неписью тебе ни пришлось иметь дело, всегда существуют пределы возможного. Непись не может выйти за границы сценария. Скажем, если у первого советника короля нет варианта поведения с предательством сюзерена, то, как бы ты с ним репутацию ни прокачивал и какими бы золотыми горами ни осыпал, на мятеж ты его не поднимешь. Поэтому, к слову, при государственным переворотах, устроенных игроками, как правило, режут всех.

– О дивный мир, не так уж ты и нов, – сказал я. – Значит, непись эволюционировать не может? Самообучаться там и все такое?

– Только в строго определенных пределах. А у данжевой неписи эти границы очень узки. Они ж одноразовые и живут очень недолго.

– Респауна нет? – спросил Федор.

– Респауна нет, – подтвердил Кэл. – Может быть, через какое-то время, полгода-год, сюда забредет очередной некромант, который поднимет записи нынешнего владельца данжа и попытается продолжить его дело, и тогда подземелье снова будет доступно для прохождения. Но это не факт, такого может и не произойти. Может быть, тут будут просто населенные остатками его экспериментов катакомбы.

– Тяжело быть неписью в вашей РПГ, – сказал я.

– И не говори, – сказал Виталик. – Куда ни ткнешься, везде пределы, сука, возможного.

И открыл дверь на второй уровень.

Кабанов на втором уровне уже не было. Вместо них там обнаружились то ли хоббиты, то ли гоблины, мелкие, противные, вооруженные чем попало и агрящиеся на всех подряд. Урон у них был небольшой, отлетали они вообще с полпинка, но компенсировали эти недостатки своей численностью.

А было их до черта и даже чуточку больше.

Головы у них были слишком маленькие, чтобы хотя бы заподозрить в них наличие мозгов, и вообще, все они были довольно корявенькие и пользовались кривыми копьями и ржавыми ножами. Зато они могли навалиться толпой и умело использовали рельеф местности, зачастую сыпясь нам прямо на головы.

Пистолет с его ограниченным боезапасом тут не играл, и я снова взялся за топор и Клаву, используя их то по очереди, а то и сразу. Виталик, у которого патроны, видимо, на самом деле не кончались, палил напропалую, а маги пытались работать по площадям, то и дело опорожняя очередную бутылку с восстанавливающим ману зельем.

Босса, как такового, тут не обнаружилось. Просто в конце уровня была арена, на которой тусовались несколько сотен этих недохоббитов, и для получения ключа нам пришлось убить их всех.

Это было утомительно. У меня уж рука рубить устала.

Покончив с этими гавриками, мы наскоро перекусили для восстановления бодрости и прочих параметров, и ломанулись на следующий этаж, потому что сколько можно уже тут сидеть.

На третьем этаже обнаружились производственные площадки. Все пространство было загромождено разного размера пузырями, заполненными розоватой жидкостью, в которой зарождалась новая отвратительная жизнь. Тут патрулировали родственники главного кабана, все в броне, правда, не в такой мощной, и изредка встречались лаборанты в засаленных балахонах, расписанных каббалистическими символами.

Сложность заключалась в том, что невозможно было кого-нибудь грохнуть, не зацепив очередной пузырь, который с противным хлопко ломался и орошал все окружающее, и нас в том числе, своим содержимым.

А очередная вылезшая изнутри тварь агрилась на нас по умолчанию. Оружия у большинства, понятное дело, не было, что не мешало им пытаться вцепиться в кого-нибудь из нас зубами.

Уже через пятнадцать минут пребывания на этом уровне мы оказались заляпаны розовой питательной жидкостью с головы до ног, она была теплая, липкая и неприятная, что здорово раздражало. Тем более, что адрес ближайшей химчистки был нам неизвестен.

Но огнестрел таки здорово облегчал дело. Кабаны-охранники ложились после двух выстрелов из дробовика, лаборанты – после первой же пули из “дезерт игла”. Никто из них даже намагичить ничего толком не успел, была лишь пара чахлых молний, от которых мы увернулись.

Так мы и распределили обязанности – Виталик работал по кабанам, я – по лаборантам, а маги подчищали всякую гадость, что валилась на нас из пузырей. Темп мы взяли достаточно приличный и добрались до конца уровня за каких-то сорок минут.

В конце нас ждала традиционная уже арена, над которой висел такой же наполненный пузырь, только очень уж здоровый.

– Я, сука, не понял, – сказал Виталик. – А где босс?

– Видимо, там, – Федор ткнул пальцем в пузырь, висевший на высоте чуть меньше двух метров. – И ключ, видимо, тоже.

– А почему он там, когда он нужен нам здесь? – спросил Виталик.

– Видимо, мы слишком быстро прошли, – сказал я. – Он еще не вылупился.

– Тут же все затопит, к хренам, – сказал Виталик, аккуратно и с размаху трогая пузырь двуручным топором. Пузырь не поддался.

– Не вылупляется, – констатировал Федор.

Виталик убрал топор и попробовал дробовик, но эффект был тот же. Босс, кем бы он ни был, продолжал сидеть внутри и на провокации не реагировал.

– Видимо, не все условия прохождения соблюдены, – сказал Кэл.

– Например? – спросил Виталик.

– Первое, что приходит в голову, надо зачистить уровень полностью.

– То есть, уничтожить вот эти все пузыри? – ужаснулся я. – Но их же тут тысячи.

– Может быть, и не все, – успокоил меня Кэл. – Но какое-то критическое количество, чтобы босс почуял неладное и пробудился.

– Значит, все-таки все, – сказал я. – Должен заметить, что их всех тупых игровых условностей, которые я встречал до сего момента, эта – самая тупая.

– Ну почему же, – сказал Федор. – Мы ж тут по квесту вроде как мир спасаем, а уничтожение потенциальной армии вероятного противника в эту схему вполне себе вписывается.

– Утомительное, сука, занятие, – сказал Виталик. – А ведь это даже не наш мир.

– Ладно, чего стоять, – сказал я. – Эти твари сами себя не убьют.

Мы вернулись в самое начало уровня и принялись за методичное истребление всего нерожденного. Твари были не слишком опасны, большая часть даже не успевала понять, что происходит, а огрызаться пытались лишь некоторые, но их было очень много, и это была одна из тех редких ситуаций, когда ты жалеешь, что у тебя нет с собой напалма.

Ближе к середине уровня, когда я уже устал, как пробежавший полтора марафона спринтер, я задумался о странностях человеческой психики. А если точнее, то моей.

Вот я, обычный парень из подмосковных Люберец, еще месяц назад преподававший трудным подросткам боевые единоборства, копошусь в подземельях чужой планеты и рублю выведенную магическим путем живность боевым топором, к которому у меня навык, периодически постреливая в ту же живность из пистолета, в котором никогда не заканчиваются пули, и даже особого удивления по этому поводу не испытываю. И это не говоря уже о том, что компанию мне составляют сисадмин, зомби и инопланетянин, по совместительству колдун. Впрочем, сисдамин тоже колдун, а зомби так вообще читер, и тут еще непонятно, кто из них хуже.

Человеческая психика – штука гибкая, и гибкая она не просто так. Потому что то, что не гнется, то ломается, сколь бы незыблемым они ни выглядело. И это не просто красивые слова, это непреложный жизненный факт.

Мне доводилось и не такое видеть.

И еще интересно, когда все это закончится, если это вообще способно хоть когда-нибудь закончиться в принципе, приложит ли меня посттравматическим синдромом, и если приложит, то как сильно? Потому что нельзя творить все то, что я сейчас творю, вообще без последствий. Я уже в одном этом чертовом данже столько черепов проломил, сколько в моих родных Люберцах с момента основания города, наверное, не проламывали.

Хотя это и не самый миролюбивый город в Подмосковье.

Мы закончили, стоя по колено в роовой, липкой и неприятной жидкости, которая, после постоянных вливаний новых порций свежей крови становилась все более розовой, липкой и неприятной, да и мы сами выглядели, как маньяки под конец затянувшейся вечеринки с бензопилами.

А босс все еще висел в пузыре и не подавал признаков жизни. Точнее, признаки жизни-то он подавал, что-то внутри пузыря пульсировало и колыхалось, а вот никакого желания вылезти наружу и принять честный бой моб не демонстрировал.

– Кого-то мы, видать, пропустили, – обреченно сказал Федор.

Я мысленно застонал. Уровень был большой, грязный и лезть туда обратно совершенно не хотелось.

– Ненавижу такие, сука, игры, – сказал Виталик. – Пропустишь одного моба и снова в гребаный лабиринт тащиться, к хренам.

– Я больше не могу никуда тащиться, – сказал Федор. – Я устал и меня тошнит.

– Ладно, вы с Виталиком оставайтесь тут и караульте босса, – сказал я. – А мы с Кэлом пойдем и поищем.

– Аккуратней там, – сказал Виталик, опускаясь на пол.

– Аккуратней тут, – сказал я, проверяя, что боезапас “дезерт игла” полностью восстановился.

Через полчаса поисков я впал в уныние. Обнаружить пропущенный очаг жизни в этом хаосе можно было разве что случайно или по волшебству…

– Слушай, – сказал я Кэлу. – Ты же маг. Сделай что-нибудь.

– А что я могу сделать? – горестно вопросил он. – Заклинание обнаружения жизни тысячу золотых стоит, у меня таких денег отродясь не было. А даже если бы и были, я бы их на что-нибудь более полезное потратил.

– Сокланы не помогают? – спросил я.

– В плане заклинаний? Только тех, что полезны клану, – сказал Кэл. – А это боевые, в основном. Поисковики, конечно, пользуются определенным спросом, но их обычно два-три на клан, им с прокачкой и помогают. Но это узкая специализация, в бою они практически бесполезны.

– А как насчет магов широкого профиля? – спросил я.

– Нет никаких магов широкого профиля, – сказал он. – Магия слишком объемна, слишком много направлений, и охватить их все практически невозможно. Либо ты хорош в какой-то одной специализации, либо средний в нескольких смежных. А так, чтобы одновременно магию смерти, воды и хаоса изучить, то это вообще невозможно, и тысячи лет не хватит.

– А ты уже умирал? – спросил я.

– Нет, – недоуменно сказал он. – Я же здесь.

– Так тут же есть способы умереть не окончательно, – сказал я.

– Слишком дорогие для меня способы, – сказал он. – И не слишком-то надежные.

– Все же это лучше, чем ничего, – заметил я.

– Откуда ты вообще о них знаешь? – спросил он. – Погоди, так ты уже…

– Было разок, – сказал я. – Амулет возрождения помог.

– И какой там был шанс на этом амулете? – спросил он.

– Двадцать пять процентов.

– Да ты везунчик, – сказал он. – А амулет где раздобыл?

– Залутал.

– Вдвойне везунчик, – сказал он. – Умереть и возродиться всего лишь на уровне сто плюс…

– Это до сотого было, – сказал я.

– Так ты возродился, даже до получения класса персонажа? Я не знал, что такое вообще возможно, – сказал он. – Обычно нубы просто растворяются в великом ничто.

– Ты сам сказал, я везунчик.

– Угу, – сказал он. – А что это вообще за класс такой – физрук? Какие бонусы он дает?

– Без понятия, – сказал я. – Информация заблокирована.

– А дерево развития?

– И оно тоже.

– В этом и беда с уникальными классами, – сказал он. – Толком и не знаешь, все ли ты правильно делаешь и в какую сторону тебе развиваться.

– А как это у нормальных игроков происходит? – спросил я. – В штатном, так сказать, режиме?

– Обычно к сотому уровню ты уже определяешься с выбранной специализацией, – сказал он. – Идешь к соответствующему магистру, платишь ему, сколько положено, он обращается к Системе и она присваивает тебе класс. Но уникальные классы, как я понимаю, Система присваивает напрямую. И при этом бесплатно.

Он вздохнул.

Сразу видно, когда человек всю жизнь страдает от нехватки денег и завидует тем, у кого их больше. Или кто получает что-то на халяву.

Но экономическая модель Системы более-менее понятна. Хочешь класс – плати. Хочешь новых заклинаний – плати. Хочешь снаряжение получше – плати.

Или попробуй выбить все сам, но тогда придется рисковать жизнью и платить не золотом, а кровью.

Все, как обычно, в общем.

Кэл – типичное дитя этого мира. Он родился уже при Системе, и стал играть по общепринятым правилам. Все качаются, и ты качаешься. Все врут, и ты врешь. Все заботятся в первую очередь о своей личной выгоде, и ты стараешься не отставать.

Такие уж тут порядки. Оно, в принципе и на Земле так же было, только тут оно более выпукло…

А мы все еще брели по колено в жиже и осматривали окрестности на предмет недобитых мобов.

– А каково оно вообще, когда умираешь? – поинтересовался Кэл.

– Не особенно приятно, – сказал я. – А потом еще много разговоров непонятно, о чем.

– Может, и я когда-нибудь на такой амулет накоплю, – сказал он.

– Какие твои годы, – сказал я.

А действительно, какие его годы? Сколько ему лет-то? На вид около двадцати пяти, но кто ж знает, как оно тут происходит и от чего зависит. От прожитых лет, от набранных уровней…

Тут мне капнуло немного опыта.

– Упс, – сказал Кэл. – Кажется, я на что-то наступил.

Почти сразу же издалека, оттуда, где мы оставили Федора с Виталиком, послышался оглушительный хлопок. За которым последовал оглушительный плюх. А потом по данжу разнесся душераздирающий вопль кадавра, неудовлетворенного желудочно.

И зазвучали выстрелы.

Глава 7

Как назло, мы оказались в самой дальней части помещения, так что бежать нам пришлось изрядно.

Сначала я даже начал нервничать, но рев вылупившегося босса со временем стал звучать как-то более обиженно, с вплетенными нотками боли, а канонада не стихала, и я почти перестал переживать. Стреляют, значит, есть, кому стрелять. Значит, живы.

В общем, как выглядел тот босс, я так и не узнал. К тому моменту, как мы подоспели к театру боевых действий, босс удачно косплеил слабо пульсирующий на полу кусок фарша, полоска здоровья над которым закатилась в красный сектор и тревожно мигала.

Виталик передернул затвор дробовика.

– Поучаствуй, что ли, к хренам, – сказал он. – Глядишь, опыта за просто так хапнешь.

Я счел его предложение резонным, тройку раз выстрелил в кусок фарша из пистолета, а потом Виталик завершил дело двумя выстрелами и вытер со лба несуществующий пот.

На меня хлынул поток опыта и сообщения об очередных уровнях, которые я привычно смахнул в сторону взглядом.

– Что это хоть было-то? – спросил я.

– Неведомая хрень, – сказал Виталик. – Забей. Какая теперь разница-то?

– Он хоть сопротивлялся? – спросил Кэл, выглядевший несколько ошарашенным.

– Я как-то, сука, внимания не обратил, – сказал Виталик. – А вы довольно долго сюда бежали.

– Так мы, почитай, от самого начала уровня и топали, – сказал я.

– Крайне неудачно, – сказал Виталик. – Кого мы хоть пропустили-то?

– Неведомую хрень, – сказал я. – Кэл нашел, да и то случайно.

– Бывает же ж, – сказал Виталик.

– Потому что мы допустили ключевую ошибку, – сказал Федор. – В таких ситуациях никак нельзя делить команду.

– Так ты ж сам ныл, что больше не можешь, – напомнил я.

– Ныл, – сокрушенно согласился Федор. – И ты в кои-то веки решил меня послушать. Но дробовик – это реально имба. Если бы не он…

– То мы до сих пор бы сидели на первом этаже, – сказал я. – Лутайте и пошли дальше.

– Что, вот прямо сейчас?

Я обвел помещение взглядом.

– А ты хочешь здесь привал устроить? – уточнил я. – В этом розовом болоте и аду?

– Это первородный, сука, бульон, – сказал Виталик. – И никто, сука, сейчас не скажет, какая гадость в нем зародиться может. Но если тут и будет новый данж, то, я гарантирую это, он будет еще более неприятным, чем нынешний.

– Это как-то… неправильно, – сказал обескураженный Кэл. – Это ж мини-босс, а ты его просто взял и расстрелял…

– Пусть в “Спортлото” жалобу напишет, – непонятно для инопланетянина пошутил Виталик.

Федор подошел к поверженному монстру и аккуратно засунул руку в фраш.

– Есть ключ, – сказал он.

– Отлично, Паспарту, – сказал я. – А что еще там есть?

– Меч.

– Меч нам на фиг не нужен.

– Он эпический.

– Тогда бери, впарим кому-нибудь.

Федор помахал в воздухе эпическим мечом и убрал его в инвентарь.

– Еще есть кольцо с пятидесятипроцентным иммуном к болезням и двадцатипятипроцентным – к ядам.

– Насколько это полезно? – спросил я у Кэла.

– Да не особо, – сказал он. – Разве что на продажу.

– Унылый какой-то лут, – сказал Виталик. – Где смертоносные, сука, артефакты?

– Возможно, на следующем этаже.

– Так чего же мы, сука, стоим?

Мы прошли к здоровенной железной двери в конце зала, и Федор отпер ее ключом. Как и в двух предыдущих случаях, за дверью обнаружилась широкая лестница, ведущая наверх. Мы поднялись на один пролет и остановились на площадке, Виталик влез в интерфейс.

– Поздравляю вас, джентльмены, – сказал он. – Это последний, сука, уровень данжа. Над нашими головами – поверхность.

– Значит, там впереди – финальный босс, – сказал Федор, слегка спав с лица.

– Ну, мы всегда знали, что он где-то впереди, – сказал Виталик.

– Но не так близко.

– Вас, сука, не поймешь, – сказал Виталик. – То жалуетесь, что нам тут придется месяцами сидеть, а как выяснилось, что вон там уже финал, так опять все не слава богу.

– Да я даже статы раскидать не успел!

– Ну так сейчас раскидывай, чего стоять-то, к хренам.

– Вот так, на ходу, билды и запарывают, – сообщил Федор и в свою очередь погрузился в интерфейс.

У меня тоже скопилось изрядное количество свободных очков характеристик, и я, оставив немного про запас, распределил их в ловкость и силу. Потом немного подумал и добросил пару очков в интеллект. До двухсотого уровня оставалось совсем немного.

Федор наконец-то дорос до посоха, выбитого нами еще на Земле, взял его в правую руку и стал похож на… ну, не на волшебника все-таки. Скорее, на хоббита, которого Гендальф доверил подержать свой артефакт.

– Готовы? – спросил Виталик.

– Всегда готовы, – сказал я.

Мы преодолели последний лестничный пролет и оказались на финальном уровне данжа.

– Что-то здесь как-то пустовато, – сказал я.

Виталик снова сверился с интерфейсом.

– Вы не поверите, – сказал он. – Но тут всего одна, сука, цель. Это, видимо, сам Менгеле и есть.

– Мы поверим, – сказал я.

Мы оказались в лаборатории чокнутого профессора. Все пространство, а оно было отнюдь не хилым, оказалось заставлено столами с колбами, ретортами, перегонными кубами и прочей фигней, все это варилось, парило, кипело, дымило и булькало, в воздухе стоял запах чего-то нездорового. На стенах полки с книгами, некоторые книги, как это водится в публичных библиотеках, примотаны к стенам цепями.

Под потолком висело традиционное чучело крокодила, освещаемое мерцающим светом факелов.

– Нормальная рабочая обстановка, – заметил Федор.

А я подумал, что обладатель всего этого великолепия обязательно должен безумно хихикать. Если он не хихикает, его образ окажется незавершен.

Но нет, все оказалось нормально.

Он хихикал.

Доктор Зло вывернул из-за массивного книжного шкафа. Это был хилый субтильный тип в давно не стиранном балахоне. Жиденькие волосы, куцая бороденка, нездоровый блеск запавших глаз на бледном лице… В общем, местный доктор Зло не внушал.

– Хи-хи-хи, – сказал он. – Вы убили всех моих зверушек, но это не беда, я сделаю себе новых. Может быть, даже из вас.

Виталик – пятнадцать лет в разведке, прокачанные навыки ведения переговоров – выстрелил в него из дробовика. И, что характерно, попал.

Тип, конечно, дернулся, поэтому попадание оказалось нелетальным, но правую руку ему оторвало по локоть. Впрочем, его это, казалось бы, совсем не расстроило. Не иначе, мухоморов каких-нибудь местных объелся.

Он нырнул под стол, там, видимо, хватанул какого-то экстра-восстанавливающего зелья, потому что вынырнул уже с двумя руками, и началась финальная битва.

На самом деле, битва была не эпическая, а, скорее, в духе шоу Бенни Хилла, если кто еще помнит, что это такое.

Доктор Менгеле убегал от нас, прыгая по столам и ныряя под них, швырялся в нас мензурками с какими-то неприятными субстанциями, кастовал фаерболлы и постоянно оживлял крокодилов, висевших под потолком. Правда, тут оказалось что это вовсе и не крокодилы, а драконы.

Только маленькие.

Нарушая законы аэродинамики, они порхали по лаборатории на своих крохотных крыльях и плевались кислотой. Два таких плевка попали в Виталика и разъели его новенький панцирь аж до кожаного плаща, так что наш элитный зомби остался без доспеха и покинул ряды танков. Разозленный Виталик плюнул на попытки достать вертлявого босса и переключился на драконов, всего за пару минут поставив их на грань исчезновения, а потом заставив эту грань перешагнуть.

Пока наши маги старательно уворачивались от всевозможных атак, я носился по лаборатории в попытках подстрелить главного гада, и, в конце концов, мне это удалось.

Я подловил его, когда он выворачивал из-за очередного угла, и всадил пулю ему в грудь. На самом деле, я целился в голову, но он в последний момент подпрыгнул.

Силой выстрела его бросило на стол с реагентами, он опрокинул перегонный куб, его балахон загорелся, но он был все еще жив. А у меня, как назло, патроны кончились.

Ждать минуту, пока восстановится хотя бы один, было глупо, потому что доктор Менгеле мог восстановиться куда быстрее, так что я привычно хватанул из инвентаря Клаву, прыгнул на босса и вогнал призрачный клинок ему в башку.

Тут-то все и кончилось.

Система отвесила мне пару десятков сообщений, самым ценным из которых было про Клаву, после убийства босса прокачавшуюся до следующего уровня.

Мысленно раскланявшись под воображаемые аплодисменты и звуки фанфар, я оглядел помещение на предмет оценить наши потери.

Потерь не было, если не считать того, что Виталик потерял доспех.

– Что-то как-то очень легко все, к хренам, – сказал он. – Даже неинтересно.

– Просто они не умеют в шутеры, – сказал я. – А мы умеем.

– Я слишком давно в этом бизнесе, – сказал он.

Мы собрались вокруг стола, на котором валялся мертвый босс всего данжа. Труп его не внушал.

– И вот это – мировая угроза, от который мы, типа, всех спасли? – скептично вопросил Федор.

– А ты видел, какой он, сука, шустрый? – спросил Виталик. – Думаю, обычными средствами мы бы его тут часами гоняли, а его драконы жгли бы нас сверху. Да и вообще, тут много чего неприятного можно придумать, дай только время.

– Предлагаю осмотреться, – сказал я. – Теперь-то нам уж точно спешить некуда, а тут наверняка много чего ценного валяется.

– И то верно, – согласился Виталик.

– Давайте сначала отпразднуем победу, как положено, – предложил Кэл, доставая из инвентаря бутылку вина. Бутылка выглядела довольно древней. – Есть тут у нас такая традиция.

Я, в общем-то, никаких победных настроений не испытывал. Ну, зачистили мы первый в нашей жизни данж, так с того момента, как Виталик огнестрел наколдовал, я особо и не сомневался, что мы его зачистим. Не то, чтобы я и до этого много сомневался…

А если убийство разумных, пусть даже и разумных мобов, начинает доставлять тебе удовольствие, с тобой явно что-то не так.

Виталик тоже не выглядел особо веселым и готовым что-то отмечать, но он зомби, по нему вообще ничего не поймешь. С его рожей в покер играть – самое оно. Никакой профи никогда не прочитает.

Федор же был настроен вполне оптимистично и уже протянул руку к бутылке, которую Кэл успел откупорить. Пить, видимо, предстояло из горла, потому что фужеров поблизости не наблюдалось.

– За первое прохождение! – как-то уж слишком экспрессивно выкрикнул Кэл и протянул бутылку Сумкину.

Человеческое сознание – штука довольно странная.

Вот, например, и месяца не прошло, как у меня появился инвентарь, а я так к нему привык и пользуюсь уже на автомате, как будто у меня это межпространственное хранилище всю жизнь было. Оружие меняю, практически не задумываясь, сигареты оттуда достаю, одежду туда снимаю, когда самому раздеваться лень.

И в то же время меня не перестает удивлять, когда им пользуется кто-то другой.

Федор уже взял бутылку и поднес ее ко рту, когда Виталик выбросил в сторону Кэла пустую руку. А в следующий миг, я и моргнуть не успел, в этой руке появился дробовик, упирающийся местному игроку в голову.

А потом Виталик выстрелил.

Голову Кэлу оторвало, что называется, к хренам. А меня, стоявшего к нему ближе всех, окатило новой порцией кровищи, как будто на предыдущем уровне на меня мало набрызгали.

Кэл рухнул на пол, и мы с Федором тупо проводили его взглядами. Потом Федор посмотрел на бутылку в своей руке.

– Я б на твоем месте не пил, – спокойно сказал ему Виталик. – Оно отравлено.

– Ыыыы, – сказал Федор и аккуратно, словно там было не вино, а нитроглицерин, взрывающийся от резких движений, поставил бутылку на стол.

– Похоже, несмотря на то, что мы ему продемонстрировали, модераторов он боялся все же больше, чем нас, – констатировал я.

– Чужая душа – потемки, – сказал Виталик. – А эта гнида все время против нас злоумышляла, я прямо чуствовал. Только до этого момента мы ему были нужны, а теперь, когда путь на свободу уже расчищен, нас можно и в расход. Вот такая у них, сука, игра.

– Как же так? – спросил Федор. – Ведь мы же вместе… плечом к плечу…

– Мы не местные, мы ему никто, – сказал я. – А интересы клана превыше всего. А свои собственные интересы, видимо, еще выше.

– Он сам говорил, что тут никому нельзя верить, – сказал Федор. – Что ж, а все-таки, жаль…

– Он выбрал сам, и замнем на этом, – сказал Виталик, прибирая бутылку с ядом в инвентарь. – Авось еще пригодится. Может, модераторам придется поляну накрывать или с Архитекторами на брудершафт пить.

– Не отклоняемся от плана, – сказал я. – Давайте осмотримся тут. Для начала было бы неплохо босса залутать. Да и нашего предательского друга заодно. Кто знает, какие сюрпризы таит их внутренний мир.

Из трупа доктора Менгеле нам удалось извлечь ключ, открывающий двери наружу, и три бутылки абсолютного восстанавливающего эликсира, который был особо ценен тем, что действовал практически на любые формы жизни, даже на Виталика. Мы разделили бутылки между собой, и я как-то сразу почувствовал себя еще немного уверенней.

Больше ничего ценного у босса при себе не оказалось, но это не беда. У нас полно времени, чтобы по всей его лаборатории пошарить.

Из Кэла выпал ворох свитков телепорта, десяток зелий на ману, горстка бижутерии, немного золота и том заклинания подчинения, относящегося к ментальной, а значит, непрофильной для него школы магии. Видимо, на продажу с собой таскал.

А больше ничего и не было. То ли он действительно был не слишком богат, то ли часть его инвентаря осталась для нас запечатанной.

Мы разбрелись по лаборатории, осматривая столы, шкафы и пролегающие между ними пространства в поисках чего-то ценного.

Кэл мне, в общем-то, с самого начала не особо нравился и показался довольно-таки мрачным типом. А уж если вспомнить, при каких обстоятельствах мы с ним познакомились, подобный финал наших отношений был практически неизбежен. Да, в какой-то момент мы нуждались друг в друге, мы – в его знаниях, а он – в нашей огневой мощи, но теперь, когда главная объединяющая нас проблема была решена, наши дороги просто должны были разойтись.

Жаль только, что разошлись они вот так…

– Нашел полевой набор юного, сука, алхимика, – доложил Виталик. – Никому не надо?

– Мне надо, – отозвался Федор. – Тут, кстати, есть пара манекенов с броней, можешь посмотреть.