Текст книги "Наследник чародея. Вот и кончилось лето. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Сергей Рюмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Красиво, да? – поинтересовался Пал Палыч, заметив, как я жадно и восхищенно осматриваюсь вокруг.

– Здорово! – согласился я.

– Здесь тихо, – согласился он. – Спокойно. Подальше туда, – он показал рукой вправо, – парк. Представляете, там грибы даже растут. Здесь целый микрорайон строили чехи по спецпроекту: жилые дома, школы, магазины, парк разбили – всё для работников НИИ «Радуга»… Ладно, идёмте!

НИИ «Радуга» – это было серьезно. Очень серьезно. «Радуга» была крупным оборонным предприятием нашего города, государством в государстве. Сюда на работу было попасть за счастье. Там и магазины свои были на территории со спецснабжением, и зарплаты хорошие, и жильем всех своих сотрудников обеспечивали не так, как везде, и даже путевки давали в санатории на море летом!

– У меня супруга на «Радуге» работает, – сообщил Пал Палыч.

У каждого подъезда размещалась площадка, рассчитанная на парковку пяти машин. Пал Палыч запарковался у первого подъезда, кряхтя и ругаясь, вылез из машины.

Поднимался по лестнице он тоже с трудом. Жил он на втором этаже. На площадке между первым и вторым этажом немного постоял, отдыхая.

– Беда с этим! – он похлопал себя по животу. – И на диете сидел, и хлеба уже совсем не ем, а всё равно! Ну, никак!

Он открыл дверь своим ключом.

– Я всех выгнал до вечера, чтоб не мешались! – пояснил он. – У меня жена и две дочки.

Обстановка в трехкомнатной квартире оказалась еще та. Что сказать? Богато жил Пал Палыч! Но, тем не менее, вся это роскошь – мягкие ковры, темная мебельная стенка в зале, хрустальные люстры – всё было к месту, не резало глаза. Даже расставленные по ранжиру, цвету и алфавиту книги в многочисленных книжных шкафах скорее свидетельствовали о порядке и наличии вкуса у хозяев, нежели свидетельствовали о стремлении к показной роскоши.

Я подошел поближе – книги не просто стояли, а их читали…

– Где у вас можно руки помыть? – я повернулся к Пал Палычу. Он стоял в дверях и наблюдал за мной.

– Сюда!

Ванна была роскошной. Само помещение квадратов в восемь, ослепительно белая ванна метра в два длиной и с метр шириной, непонятный огромный белый бак в углу, зеркало в полстены перед умывальником.

– На заказ из Польши привезли, – сообщил Пал Палы, вставший в дверях.

– Красиво, – сухо сказал я, тщательно напоказ моя руки.

– Мне будет нужен крепкий сладкий черный чай, – объявил я. – И что-нибудь сытно поесть на скорую руку. Вам после процедуры потребуется душ.

– Всё есть! – объявил толстяк. – Чай – заварка свежая. Покушать – всё в холодильнике.

– Пошли! – предложил я.

Процедуру лечения я решил проводить в зале, благо там стояла вполне удобная софа, которую толстяк застелил свежей простыней. Он разделся до трусов, лег пузом вверх. Я начал осмотр.

– Кроме диабета у вас нарушение обмена веществ, – сообщил я. – Вы знаете, наверное.

Пал Палыч угукнул.

– Сердце побаливает, печень нездоровая… Кишечник весь забит…

Печень с сердцем действительно светились красным. Не багровым, а просто красным – не очень опасно, но неприятно.

– Лечите, доктор! – шутливо объявил Пал Палыч. – Я за ценой не постою!

Не скрою, его последнее выражение мне понравилось. Да и maman пожаловалась на безденежье, мол, придется пояс затянуть потуже. Да и я ей задолжал за джинсу.

– Я не доктор, – задумчиво ответил я, продолжая осмотр, используя магическое зрение. – Я – ученик мага Жизни.

Отреагировать на мой ответ Пал Палыч не успел – я погрузил его в сон.

Лечить его оказалось попроще, чем деда Пахома. Несколько импульсов Жизни в поджелудочную, сердце, печень, кишечник и «хвост ящерицы». Органы сразу сменили цвет на салатовый. А самого мужика в ближайшее время ждут сюрпризы – от выпадения больных и вставных зубов до роста новых, и некоторое омоложение всего организма.

Я мысленно посмеялся – интересно, как его мадам отреагирует, когда у мужа гормоны заиграют? Жена у Пал Палыча была насквозь серьезная, судя по фотокарточке, стоящей в рамке в серванте – полненькая, хмурая с пронзительным взглядом. Не иначе какой-нибудь начальник!

И «на закуску», пока товарищ спал, используя магию Разума, наложил на него запрет рассказывать, как, когда и при каких условиях он излечился. В общем, чтоб никому не смог про меня сказать. Абсолютно.

Управился я за полчаса. Разбудил Пал Палыча, который первым делом рванул в туалет. Успел… Из-за закрытой двери раздались приглушенные громовые раскаты – последствия лечения кишечника.

Я ушел в ванную, вымыл руки. Направляя импульсы, пришлось пару раз коснуться кожных покровов, которые чистотой не отличались. В результате осталось некоторое неприятное чувство в руках. В ванную, облегченно вздыхая и улыбаясь, зашел Пал Палыч, оттеснил меня от раковины, сунул руки под струю воды.

Я тоже улыбнулся и направился на кухню.

– В ближайшее время вас ожидают не очень приятные сюрпризы, – сообщил я за столом, поедая очередной бутерброд и запивая его чаем. – Во-первых, у вас выпадут вставные и пломбированные зубы. Зато вырастут новые.

– Да ну?! – удивился толстяк.

– Во-вторых, вы начнете худеть, – продолжил я. – Будьте к этому готовы, не удивляйтесь. Вы вообще немного помолодеете. Ну, и, наконец, я вас полностью исцелил от всех болячек.

Толстяк восторженно радостно смотрел на меня и не очень верил моим словам.

– Посмотрите сами, – улыбнулся я. – Хотите, сдайте завтра анализы в поликлинике. Убедитесь сами.

Пал Палыч вскочил, вышел из кухни, оставив меня одного. Я достал из кармана пушистый серый комочек, подержал на ладони:

– Просыпайся!

Комочек выпустил руки-ноги, открыл глазенки.

– Запомнил место?

Комочек чуть пошевелился у меня на ладони. Даже вроде бы подпрыгнул, оглядываясь.

– Молодец! А теперь спи!

И убрал его обратно во внутренний карман.

На кухню вернулся довольный Пал Палыч, держа в руках черный бумажник-портмоне. Он плюхнулся на стул рядом со мной. Кстати, передвигался он уже намного легче, без всяких затруднений. Раскрыл кошелек, достал несколько купюр, протянул мне:

– Это тебе за работу.

Я посмотрел на деньги, перевел взгляд на Пал Палыча и заметил с сарказмом:

– Недорого же вы оценили мою работу!

Пал Палыч протягивал мне 150 рублей! Даже Андрюхе за то, чтобы познакомиться со мной, он выдал 200 рублей.

– А что, это разве мало? – улыбка с его лица сразу исчезла. Передо мной сидел уже не улыбчивый добряк, а жадный хитрый опасный хищник.

– Молодой человек, вы считаете, что этого недостаточно? – повторил он. Добродушно-дружеский тон сменился холодно высокомерным и даже подавляющим.

Я пожал плечами:

– Ну, если вы свою жизнь так дешево цените…

Я выдернул из его рук купюры, сунул себе в карман.

– В принципе, я могу и обратку запустить…

– Чего? – не понял толстяк.

– Вернуть всё, как было, – пояснил я. – Только потом вам уже никто не поможет. Даже я.

– Ну, ну…

Толстяк встал, протянул руку, указывая мне на дверь. В принципе, что-то такое я и подозревал. Сцена была один в один из «12-и стульев», когда Остап Бендер ловко объегорил бывшего чиновника канцелярии градоначальства, работника конторского труда господина Варфоломея Коробейникова. Только в отличие от упомянутого архивариуса у меня были в кармане такие козыри, о которых новоявленный Бендер даже не подозревал.

Я, мысленно улыбаясь, встал, прошел в прихожую, которая площадью была больше нашей квартиры, обулся. Открывая дверь, повернулся и сообщил:

– Скупой платит дважды!

И даже дверью не стал хлопать.

До дома я добрался только через два часа. Прямого транспорта отсюда до Химика не было, пришлось ехать с двумя пересадками.

Maman уже вернулась и что-то священнодействовала на кухне. Я подошел, обнял её, чмокнул в щеку.

– Ну, как, удачно съездил? – поинтересовалась она.

– А то! – я протянул ей 6 двадцатипятирублевок. – Примите, мадам, дань за 12 лет!

– Это за что? – подозрительно глядя мне в глаза, спросила maman.

– Аванс за то, что я его чуть подлечил.

Глава 23

Опиум для народа

Особый отдел Канцелярии Переяславской епархии

– Иногда я начинаю сомневаться, уважаемый отец Алексий, в ваших умственных способностях! Как вы только приходом управляете с таким отношением к своим прихожанам?

– Я действовал строго по уставам и циркулярным письмам и инструкциям Синода и Совета нашей церкви, – ответил отец Алексий.

Кабинет особого отдела в канцелярии епархии не отличался ни размерами, ни убранством. В нем находились всего лишь два канцелярских скромных стола, два жестких стула, серый двухстворчатый и большой тяжелый засыпной сейф – единственный предмет мебели, выбивавшийся из интерьера. Собеседник священника, невзрачный человек с совершенно незапоминающейся внешностью в обычной костюме, рубашке с галстуком, был единственным человеком, сотрудником епархии, ходившим в «штатском», а не в рясе. Возможно, у него и был церковный сан, но все служители и сотрудники епархии, включая митрополита, его называли по имени-отчеству – Степан Никифорович.

По слухам, этот Степан Никифорович, единственный сотрудник так называемого особого отдела, в епархии имел влияние чуть ли не большее, чем сам митрополит, и даже подчинялся патриарху напрямую.

Во всяком случае, после беседы с протоиреем Никодимом, исполняющим функции заместителя митрополита, отец Алексий сразу в приказном порядке был направлен именно к Степану Никифоровичу.

– Значит, по Уставу вы объявили подростка «исчадием ада» и «отродьем Люцифера»? – Степан Никифирович нахмурился и язвительно поинтересовался. – На чем же тогда вы сделали свои умозаключения об этом? Расскажите мне, пожалуйста, какие основания у вас для этого были? Не держите в себе, уважаемый!

– Он… он… – замялся священник, – он сделал дьявольский амулет, которым пожилая прихожанка излечила у себя перелом! Он омолодил её и её мужа неведомыми заклятьями… Он якшается с колдуном, который находится у нас под наблюдением! А еще дикие звери его слушаются!

Степан Никифорович вздохнул:

– А вы не подумали, уважаемый отец Алексий, что это, возможно, будущий подвижник нашей церкви? А его исцеления суть чудо, а? А если его вовлечь в лоно Церкви? Вы понимаете, что это будет значить?

Он встал.

– А вы сотворили большую ошибку, объявив его врагом человечества! Да еще кому? Его ближайшим родственникам!

Отец Алексий вжался в стул, сгорбился.

– Вам надо было, прежде всего, самому побеседовать с этим отроком, установить контакт, привлечь его в лоно Церкви! А то, что он с колдуном якшается, как вы изволили говорить, так и вы сами с ним тоже общаетесь и что? Он ведь и лесник, этот колдун, к тому же. Мало ли там какие дела, тем более в деревне?

– Сейчас достаточно сложные времена для нашей Церкви, – продолжил церковный «особист». – Гонения вроде бы прекратились, но, тем не менее, Церковь по-прежнему отделена от государства, которое исповедует идеологию атеизма. И надо быть крайне аккуратным, особенно в таких делах. Надеюсь, его установочные данные, фамилию, имя, отчество, адрес, школу, где он учится, вы записали?

Отец Алексий поспешно кивнул.

– Хорошо! И сходите еще раз к его бабушке, успокойте её. Если надо, извинитесь! Поняли меня?

Священник опять кивнул, встал, поклонился и вышел.

Степан Никифорович усмехнулся. Когда он приведет этого парня сюда, в епархию, сделает одним из своих… Когда, а не если! Вариант «если» он даже не рассматривал. Его не пугало, что парень атеист и комсомолец. То, что он творит чудеса, уже можно аргументированно ему доказать, что он получил Божий дар.

Глава 24

Скупой платит дважды, а дурак постоянно.

Бежевую «Ниву» с «колхозными» номерами я встретил на третий день практически у подъезда. Увидев меня, водитель, в котором трудно было опознать прежнего Пал Палыча, легко выскочил из салона и, раскинув руки, с радостной улыбкой направился ко мне навстречу.

– Я тебя третий день по всему Химику ищу! – сообщил он вместо приветствия и попытался меня обнять. – Я тебе так благодарен!

Я уклонился от его объятий и буркнул:

– Через полчаса вернусь. У меня тренировка!

И побежал на стадион, спинным мозгом чувствуя его взгляд.

Утреннюю зарядку я провел в обычном режиме, без всякого рода увеличений и уменьшений нагрузки: 7 кругов, 3 подхода по 15 подтягиваний, 3 подхода по 10 подъемов переворотом, покачал пресс на брусьях.

Даже Светка Быкова и та смолчала. У нас как-то получалось вместе заниматься, в одно и то же время. Первые три-четыре дня, точнее, утра, она надо мной подшучивала, теперь же просто здоровалась. А один раз даже попросила помочь, когда у неё свело судорогой ногу на шведской стенке во время растяжки. Стопа застряла между перекладин, и Светка попросила помочь освободить её. Даже спасибо сказала! Потом.

Разумеется, «Нива» всё стояла у подъезда. Открыв дверцу, Пал Палыч терпеливо ждал меня, сидя на своём водительском месте, открыв дверцу и спустив левую ногу на асфальт.

При виде меня, он снова вышел из машины, только уже не раскидывал широко свои загребущие ручонки, а просто шагнул навстречу мне и протянул руку.

– Здравствуй, Антон!

– Здравствуйте, Пал Палыч! – я сделал вид, что не заметил протянутой руки. – У вас ко мне вопрос?

– Антон, – Пал Палыч руку убрал, но улыбаться не перестал, взял меня за локоток и попытался сопроводить к скамейке. – Я тут вам долг привёз. Мы могли бы поговорить?

Прежнего Пал Палыча в нынешнем узнать было достаточно сложно. Разве что по чертам лица да по лысине. Волосы-то на голове так и не выросли. А сам бывший толстяк реально похудел за эти три дня раза в полтора точно! Животик исчез, второй и третий подбородки тоже. Даже пальцы на руках перестали напоминать сосиски. Да и помолодел он лет эдак на десять точно! Красавец-мужчина, одно слово!

Мы сели на место моих соседок. Пал Палыч протянул мне конверт.

– Это, извините, Антон, – он снова стал называть меня на «вы», – мой долг за… ну, в общем, вы понимаете…

И торопливо добавил:

– Вы знаете, я до конца не верил, что вы мне поможете, не думал совсем. Думал. Что вы один из этих шарлатанов-гипнотизеров. Я даже в больницу сходил, анализы сдал. Представляете, у меня все анализы отличные! И ЭКГ как у двадцатилетнего призывника!

– У восемнадцатилетнего, – поправил я. – В армию с 18 лет призывают.

Я открыл конверт, пересчитал купюры. Ну, конечно, как я предполагал, 7 купюр по 25 рублей, в итоге с теми 150-ю рублями 500 рублей.

– Здесь не хватает, – я вложил купюры обратно в конверт и вернул Пал Палычу. – Или вы мне будете долг по частям отдавать?

– Как не хватает? – Пал Палыч чуть не подпрыгнул от моего с заявления.

– С вас 5000 за лечение, – улыбнулся я. – Пять тысяч рублей.

– Отчего такая цифра? – улыбка на его лице перестала быть доброй. – Откуда такие расценки?

– Это не расценки, – улыбнулся я. – Это компенсация за моё потраченное здоровье и последующее восстановление. Или вы думали, что для меня все эти процедуры, которые я вам провел, для меня прошли бесследно?

– В общем, – я встал, повернулся к нему. – Когда вернете долг полностью, тогда мы с вами будем беседовать дальше. До свиданья!

И направился в подъезд, к себе домой.

– Подождите, Антон! – Пал Палыч вскочил и хотел было идти со мной. Я повернулся к нему опять:

– Ко мне домой ходить не надо! Пожалуйста.

– Антон, – вдруг взмолился тот так, что я даже остановился. – Выслушайте меня! Пожалуйста.

– Ладно, – я снова сел на скамейку. Он расположился рядом, придвинулся ко мне, чуть ли не касаясь меня всем телом и зашептал:

– Помогите мне! Мне надо, чтобы вы мою супругу тоже так… Ну, как меня омолодили. Ей не надо лечиться, у неё всё нормально. Просто после вашего сеанса я помолодел.

Он огляделся вокруг и продолжил вполголоса:

– Больше того, я как мужчина… Ну, в общем, помолодел тоже. Она это увидела, как я стал выглядеть и тоже хочет и похудеть, и помолодеть. Помогите нам, пожалуйста!

– Пал Палыч! – я укоризненно покачал головой. – Я вам помог, а вы меня обманули…

– Я не обманывал вас! – перебил он.

– Обманули, обманули, – я хмыкнул. – А для моего здоровья такие процедуры слишком тяжело обходятся. Вернете долг, я подумаю. Подумаю!

Я выделил последнее слово.

– Вот так. И не надо меня искать.

Я снова встал.

– Я вам позвоню. Сегодня или, скорее всего, завтра. До свидания.

Он остался сидеть на скамейке.

Я подозревал о таком развитии событий, более того, я был уверен, что он снова прибежит ко мне. Ну, какая женщина, глядя на помолодевшего и похудевшего мужа, не захочет тоже – помолодеть и похудеть?

Ближе к обеду меня навестил Мишка. Один, без Андрюхи.

– А ты разве не знал? – огорошил меня приятель. – Они в Москву уехали на обследование. У тёти Веры истерика случилась – у Андрюхи диабет пропал начисто. Здесь анализы сдали – чисто. В ОКБ (областной клинической больнице) сдали, и тоже ничего не нашли. В общем, они выбили направление и рванули в Москву в республиканский детский центр.

– Нашли ребенка, – буркнул я.

– Твоих рук дело? – ухмыльнулся Мишка. Я только вздохнул в ответ.

– А он не расскажет кому-нибудь?

– Да не должен, – хмыкнул я. – Я на него под гипнозом запрет наложил про меня рассказывать.

– Во как, – Мишка почесал затылок и поинтересовался. – А на меня накладывал? Случайно так? Невзначай?

– Угадай с трёх раз! – сказал я и, уворачиваясь от его «леща», успел сообщить. – Не накладывал, не накладывал! Успокойся!

– Смотри у меня, гипнотизёр, блин! Игорь и Эмиль Кио в одной флаконе!

Обедать он у меня не остался, только сообщил, что 30 августа в субботу в 10.00 всем классом встречаемся у школы, дескать, класснуха собирает, сообщить, что и как будет первого сентября, да учебники в библиотеке получить.

– Кстати, 2-го сентября днюха у Жазиль будет, – сообщил он мне на прощание. – 16 лет ей. Собирает весь класс. А что? Нас, вон, мало в классе осталось, 17 человек всего. Ленка мне сказала, чтоб я тебе приглашение передал особо. Так, что передаю. Сбор ориентировочно в 16.00 у неё дома.

Я вздохнул:

– Приглашение принял. Надо дарить что-то. Есть идея?

– Я духи подарю, – ответил Мишка. – Уже maman озадачил, она мне «Красную Москву» обещала подогнать.

После ухода одноклассника я медитировал. Снова гонял силу по каналам. Потом повторял конструкты-заклинания. С каждой медитацией вспоминать заклинания становилось всё легче и легче.

Уже в реальном мире, не в Астрале я ловил себя на мысли, что могу повторить и выпустить сразу все конструкты один за другим за считанные секунды.

Глава 25

И снова Пал Палыч

Я позвонил Пал Палычу вечером, только не как обещал, а в этот же день.

– Здравствуйте, Пал Палыч! – начал я, как только из трубки телефона-автомата донеслось его «слушаю». – К сожалению, я смогу вам помочь только, если завтра вечером. 1-е сентября на носу, школа, сами понимаете…

– Да, конечно! – ответил бывший толстячок Замятный . – Мы готовы.

– Вы мои условия помните? – уточнил я. – Как говорил монтёр Мечников из «Двенадцати стульев»: «Утром деньги, вечером стулья!»

– Да, да, я помню, – ответил Пал Палыч.

– Давайте уточним тогда, – я говорил по таксофону свободно, без опаски, что кто-нибудь подслушает. А вот Замятный разговаривал с ощутимой опаской, запинался.

– С вас долг 4850, а за супругу с вас 1000 рублей.

– Да, конечно, я согласен! – голос Пал Палыча окреп. Чувствовалось, что человек обрадовался.

– Вот и отлично! – заключил я. – Я к вам к 16.00 и подъеду!

Следующий мой звонок был моим «заклятым друзьям» чекистам.

– Алло, это Ковалев беспокоит! – сразу представился я в трубку.

– Добрый день, Антон! Устинов слушает, – отозвался Денис.

– Денис Владимирович, есть один вопрос, не по телефону. Можно к вам завтра подъехать часам к двум дня?

– Без проблем! Только, – собеседник замялся. – Давайте встретимся чуть дальше Управления, в скверике у библиотеки имени Маяковского. Ровно в два. Пойдет?

– Да. Буду, – я повесил трубку.

Утром, перед уходом maman на работу, я выцыганил у неё рубль на «оперативные расходы». Она привычно потрепала меня по голове:

– Тошка, а то ты не знаешь, где у нас деньги лежат?

Maman и раньше мне доверяла, а после того, как я ей вручил заработанные мной 150 рублей, наши взаимоотношения, особенно финансовые, вообще просто вознеслись на необычайно высокий уровень.

– Бери, сколько надо! Ты ж у меня мальчиш разумный.

Maman побежала на остановку штурмовать «пятёрку», а я на стадион.

Пробегая по дорожке вокруг футбольного поля, привычно кивнул Светке, которая махнула мне рукой в ответ. После последнего седьмого круга прошел к турникам, сделал один подход, подтянувшись 15 раз, тут же, не спрыгивая, сделал 10 раз подъем переворотом.

– Пан спортсмен! – попыталась то ли сострить, то ли съязвить Светка. – Бежишь, значит, живёшь! Убежал, значит, типа, выжил! Бег – самый необходимый спорт для самообороны!

– Я тоже рад тебя видеть, Быкова! – привычно отозвался я, подошел к ней поближе и потянулся к её лицу. – Дай поцелую!

Светка отшатнулась, сжала кулаки:

– Ща в лоб дам!

Я засмеялся:

– Повелась! Правда, повелась! Ай, маладца!

Она на секунду замерла, потом тоже засмеялась:

– Развел, зараза!

Мы отсмеялись. Я снова прыгнул на турник. Светка встала рядом.

– Ты на борьбу-то думаешь возвращаться? – поинтересовалась она. Я не ответил. 15 подтягиваний, 10 раз подъем переворотом. Спрыгнул. Руки вверх, вдох. Вниз, выдох.

– Не знаю, – я пожал плечами. – Хотелось бы. Но тут ведь как? Могут не допустить.

– А ты не бойся! – неожиданно серьезным тоном посоветовала Быкова. – Потом может оказаться поздно. Сам себе будешь локти кусать.

– Ну я-то не буду, – отмахнулся я. – Самбо для меня – не цель, а скорее хобби. Да и то, совсем не основное.

– Не бросай, Антон! Серьезно говорю, не бросай!

Светка посмурнела, отошла к шведской стенке, закинула ногу на трубу повыше. Я вздохнул. Фигура у неё всё-таки была отпад…

На поле из раздевалки повалили футболисты.

– Побегу я домой, – сказал я. – Пока, Светик!

– Пока, Тоха! – чуть улыбнулась она. Первый раз Быкова Светка назвала меня Тохой. И не скажу, что это мне не понравилось!

За час до условленного времени я вытащил коробочку с цыганским перстнем, положил в сумку, вышел на остановку.

В скверике – четыре лавки в окружении лип – меня уже ждали оперативники. Я взглянул на часы – без пяти минут два. Мужики пришли пораньше, решили подождать.

Я поздоровался, пожал им руки. После вступительных «как дела?», «как отдохнул?», «готов к школе?» и прочее, я достал коробочку.

– У вас есть кто-то из ювелиров-искусствоведов? – поинтересовался я. – Нужен эксперт.

– Что это? – Устинов взял в руки коробочку, открыл.

– Осторожно! – сказал я чуть громче. – Этот перстень мне достался как трофей от ведьмы. Ни в коем случае не берите его голыми руками. Только в перчатках. И ни в коем случае не одевать на палец!

– Что такое? – удивился Устинов. Ершов ошеломленно молчал.

– Как бы вам сказать… – вздохнул я, подбирая слова. – Есть такая штука, как магическое зрение. Оно позволяет видеть многое, недоступное обычному глазу. Например, хотя бы те больные органы у человека, ауру и прочее. Так вот перстень окружен аурой смерти. Я попытался её убрать, но безуспешно. Поэтому я хочу, чтоб его осмотрел ювелир-эксперт, чтобы хотя бы понять, откуда он? Может, установить мастера, время изготовления или еще что-то про него. Можете помочь?

Устинов пожал плечами.

– Надо подумать…

– Есть один старичок! – ухмыльнулся Ершов. Он повернулся к товарищу и сообщил. – Ефим Абрамыч Левинсон! Помнишь?

– Точно! – согласился Устинов. – Фима Левинсон! Коллекционер-подвижник.

– Почему подвижник? – заинтересовался я.

– Потому что коллекции двигает, то есть продает, только в путь! – засмеялся Устинов. – Причем, все чужие, ворованные… Сейчас он от дел отошел, старенький стал, но проконсультировать сможет…

– Я оставлю его у себя, – заключил он. – Тебе всё равно к Фиме идти не резон. Либо не станет разговаривать совсем, либо обманет и уголовников наведет. Скорее второе… Ну, а уж нам-то он в помощи не откажет.

– Забирайте! – согласился я, передавая коробочку.

– А что там у тебя с Замятным? – спросил Ершов.

– Честно?

– Ну, конечно!

– Подлечить его собрался, денюшку мало-мало заработать, – не стал скрывать я. – Мне ж тоже кушать надо, штанишки американских скотоводов носить хочется, кроссовки всякие буржуйские купить…

Я улыбнулся, скорее оскалился.

– Ты там аккуратнее, – посоветовал Устинов. – Если что, звони, не стесняйся. Чем можем, поможем!

– Спасибо, – поблагодарил я. – Пока вроде сам справляюсь.

– Ещё бы! – засмеялся Ершов.

До Лесной я добрался неожиданно быстро, хотя и с пересадкой – повезло с транспортом. И Троллейбус нужный подъехал практически сразу, и автобус потом нужный подкатил через пару минут.

Поэтому в дверь квартиры Замятных я постучался на полчаса раньше. Открыла хозяйка, супруга Пал Палыча, обрадованно поздоровалась и сразу потащила меня внутрь.

– Вы ведь Антон?

Я кивнул. Странно, я ведь наложил на толстяка запрет рассказывать про меня. Что-то, видимо, пошло не так.

– Пал Палыч будет минут через пять, – сообщила хозяйка. – Он в магазин вышел. Меня зовут Стелла Семеновна.

Хозяйка действительно выглядела, «как Стелла» – крупная, высокая, массивная, чем-то напоминающая средний танк. В глаза сразу бросалось, что у мадам тоже проблемы с обменом веществ – угристая пористая кожа, тщательно скрываемая слоем «штукатурки» – всякого рода кремов, румян и прочих белил.

– Вы не разувайтесь! – предложила хозяйка. – Проходите так.

Тем не менее я разулся, направился в ванную вымыть руки.

– Мне нужен крепкий сладкий чай с бутербродами, – сказал я. – Вы готовьтесь сразу после процедуры бежать в туалет и в душ.

Я посмотрел на неё.

– Стелла Семеновна, вам лучше смыть всю косметику, может помешать, – сообщил я, задумавшись. – И простыню какую-нибудь приготовьте.

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Ну, чтоб накрыться, когда я над вами трудиться буду, чтоб не смущались.

Она понятливо кивнула. В это время щелкнул замок.

– Душечка, я вернулся! – услышал голос Пал Палыча. – Шаман еще не приходил?

– Шаман уже здесь, Пал Палыч! – засмеялся я. – Здравствуйте!

– Вот как? – Замятный прошел на кухню, где я уселся за столом, подумав, протянул мне руку, которую я пожал.

– Приступим? – спросил он.

– Да, пожалуй, – согласился я.

– Я могу поприсутствовать при процессе лечении?

– Почему бы и нет? – я пожал плечами. – Только сначала давайте рассчитаемся.

– Может, сначала…

– Нет, – перебил я. – Сейчас. Или я ухожу.

– Хорошо, хорошо! – Пал Палыч поспешно вышел из кухни, а я подвинул сумку себе поближе.

Он принес сверток, развернул. Там были две пачки двадцатипятирублевок в банковской упаковке и пачка разномастных купюр, перевязанная черной резинкой для волос.

– Будете считать?

– Обязательно! – улыбнулся я. Я тщательно пересчитал деньги, он неотрывно внимательно смотрел на это. Сначала я думал, что это у него просто черта жадности что ли, а потом понял – он боялся, что я его обману! Зажилю пару купюр и скажу, что, мол, не хватает!

Всё было нормально. Ровно 5850 рублей. Деньги я сразу же завернул в тот же бумажный пакет, сунул в сумку, застегнул молнию.

– Пошли!

Мы прошли в зал, где уже под простыней лежала Стелла Семеновна. Сумку я сразу сунул под стул, на который и сел – кто знает, на что способен этот «комбинатор»?

Хозяйка лежала на диване, укрытая простыней от щиколоток до шеи, напоминая по форме закрытый брезентом дирижабль из документальных фильмов про войну.

Мысленно хохотнув от этого сходства, я магическим зрением провел диагностику. В принципе, ничего серьезного или из ряда вон опасного. Щитовидка с поджелудочной краснеют, кишечник… По большому счету работы на две-три минуты. Но я, разумеется, немного «нагнал жути»:

– У вас, Стелла Семеновна, нарушение обмена веществ, щитовидная и поджелудочные железы не в порядке, кишечник, печень и сердечко. Сердечко-то иногда стучит не так, верно?

– Да, доктор, – жалобно отозвалась хозяйка. – Особенно, когда перенервничаешь, прямо давление подскакивает!

– Я не доктор, – поправил я. – Я маг. Будем лечить.

Сначала я погрузил «пациентку» в здоровый сон. Пал Палыч тут же притащил стул и сел рядом.

– Только молчать и не мешать! – предупредил я.

– Ага!

А дальше было всё просто – «айболит» то есть «общее исцеление», «хвост ящерицы», сиречь «регенерация», в которую вложил чуть больше энергии, да по несколько «живых» импульсов в щитовидку, поджелудочную и кишечник. Всё. Можно было выводить даму из-под «наркоза». Нет, под конец сделал даме некоторый презент – обработал ей кожу чистой энергией жизни. Уж прыщи с гнойниками теперь точно должны исчезнуть навсегда. Теперь осталось её разбудить.

Но перед этим я кинул конструкт подчинения в Пал Палыча и приказал забыть начисто про меня спустя пять минут после моего ухода. Потом поставил конструкт подчинения Стелле Семеновне и приказал то же самое. После этого пробудил их обоих: сначала мужа, потом жену.

Пока Стелла Семеновна сидела, пардон, в туалете, потом мылась в душе, я с наслаждением напивался сладким крепким чаем.

Так и не дождавшись хозяйки, встал и попрощался:

– Ладно, Пал Палыч, пойду я. Приятно было познакомиться. До свиданья!

Он проводил меня до выхода из дома, до самой двери подъезда, не поленился, спустился на первый этаж, выглянул на улицу.

– Спасибо вам, Антон!

Я улыбнулся ему, помахал рукой и, повесив сумку на плечо, весело зашагал к остановке.

Возле последнего подъезда курили трое парней.

– Добрый вечер! – сказал один. – Не подскажете, который час?

Я взглянул на часы.

– Половина седьмого!

И тут в затылок словно ударила молния. Свет погас.

Глава 26

Искусствоведение в штатском

Ефим Абрамович Левинсон был типичным представителем своего народа: невысокого роста, черноволосым, с тонким горбатым носом и характерным говорком.

На сигнал дверного звонка он и не думал открывать. Устинов жал кнопку минут пять. Звонок работал, слышимость была превосходной. Ершов не выдержал, начал долбить в дверь ногой. За дверью послышались шаркающие шаги, дребезжащий старческий голос спросил:

– Кто там?

– Вы хотите, чтобы соседи тоже об этом узнали, Ефим Абрамович, какие гости к вам ходят? – в свою очередь поинтересовался Устинов.

Щелкнул замок, дверь приоткрылась.

– А, это вы, Денис Владимирович!

Дверь открылась шире.

– И вы, Игорь Валентинович! Заходите, заходите…

Оперативники прошли в квартиру. Стандартная «хрущевская»«двушка» с проходной комнатой никак не свидетельствовала, что здесь жил эксперт да еще и ювелир и к тому же еврей. Обстановка была настолько бедной и неопрятной, что, если бы воры залезли бы сюда, они бы несомненно сами бы оставили хозяину энную сумму денег на пропитание.

– На кухню проходите! – бросил им еврей. – Можете не разуваться!

Разуваться, действительно, не стоило. Полы мыли, наверное, когда в квартире стелили линолеум.