Текст книги "Свинцовый хеппи-энд"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Соскучилась, поди, по мне? – произнес Павел Дорофеевич. – Что же ты молчишь?

– М-м-м... – только и раздавалось из уст Галины. Она не могла от парализовавшего ее ужаса двинуться с места.

– Вижу, онемела от радости, – улыбнулся Кузь-мичев. – Ну и умница, люблю верных и преданных жен.

Он сделал шаг по направлению к ней, и взгляд его упал на детскую кроватку.

– Доченька... – произнес он. – Моя дорогая доченька. Мне уже пятьдесят два года, и впервые я ощущаю себя отцом. Какой ты сделала мне подарок, дорогая моя. Как я благодарен тебе. И отблагодарю тебя сейчас же, немедленно...

Галина как-то странно подергивалась всем телом, пытаясь сделать шаг по направлению к Кузьмичеву и хоть как-то защитить свою девочку. Но этот шаг не получался, она словно прилипла к полу.

– Горлышко какое нежное... – ворковал Кузьмичев. – Какая шейка нежная...

С этими словами он вытащил из кармана кнопочный нож и щелкнул лезвием. Именно этот ужасный звук вернул Галину к жизни. В ней проснулся материнский инстинкт, который заставляет мать идти на защиту своего ребенка в любых обстоятельствах.

– Я милицию вызвала! – каким-то хриплым басом крикнула она. – Они через несколько минут будут здесь!

– Да? – как-то рассеянно произнес Кузьмичев. – Правда?

Он убрал нож в карман и пристально поглядел на законную супругу.

– Если ты скажешь милиции, что видела меня, я найду твою дочь и изуродую ее, – спокойным голосом произнес он. – Где угодно найду, от меня не спрячешься. А тебя я еще навещу в ближайшее время. Должна же ты выполнить свой супружеский долг. Ты не вдова, потому что я жив, мы с тобой не разведены, так что, будь любезна...

– А Виктор? – выдавила из себя Галина.

– Виктор-то? – усмехнулся Кузьмичев. – Не знаю я никакого Виктора. Проходил тут мимо полянки, вижу, какой-то мужчина лежит .с перерезанным горлом. Наверное, бандиты напали с целью ограбления. Мужчина в коричневой дубленке, красивой шапке... Это он?

– Он, – дрожащими губами подтвердила Галина.

– Да, очень растет преступность в нашей стране, – покачал головой Кузьмичев. – Когда я был депутатом, в нашем регионе было поспокойнее. Не ценили, и вот результат. Так что, если это твой любовник, прими мои соболезнования. А я пока пошел. Запомни мои слова – меня тут не было. Не было. Если возьмут меня, другие выполнят то, о чем я тебя предупредил. Поняла, шлюха подзаборная? Ну!!! – закричал он, делая шаг по направлению к ней.

– Поняла... – прошептала Галина.

– Все. Запри дверь. Скоро тут будут менты, они не задержатся, по моему вызову мгновенно приезжали, приедут и по твоему. Пока! До скорой встречи!

Он исчез мгновенно, словно призрак ночи, так же, как и появился.

Милиция приехала буквально через пять минут после его ухода.

– Ну, что тут у вас случилось? – угрюмым тоном спросил начальник оперативной группы. Галина знала его, он пару раз заходил в гости к Кузьмичеву, и они весело и оживленно беседовали.

– В лесу кто-то кричал. Ну... Нетребин Виктор... Мой... друг как раз должен был вернуться.

.Начальник слегка покривился при произнесенном ею слове "друг" и дал распоряжение прочесать окрестности.

– К вам никто не заходил? – спросил он.

– Н-нет, – заикаясь, ответила Галина. – Просто я ждала его, услышала крик и позвонила вам.

Через минут пятнадцать в дом зашел молодой высокий милиционер.

– Ну что там? – спросил начальник.

– Там труп... – выдержав некоторую паузу, ответил высокий милиционер.

– Чей? – сурово спросил начальник, словно не обращая внимания на застонавшую и зашатавшуюся Галину.

– Так я и знала, так я и знала... – стонала Галина.

– Поддержите ее, ей же плохо, – пробасил начальник. Высокий милиционер стал поддерживать Галину за плечи, чтобы она не упала. – Кстати, почему именно так вы и знали? – спросил начальник, в упор глядя на Галину.

Но она не отвечала, она буквально повисла на руках у высокого милиционера и бормотала что-то невнятное.

Тем временем от шума проснулась девочка. Привстала на кроватке, увидела в открытую дверь незнакомых мужчин в соседней комнате, испугалась и громко заплакала. Галина резко вырвалась из рук милиционера и бросилась к дочери.

– Дашенька, Дашенька, Дашенька, – повторяла она. Схватила дочку, вытащила ее из кроватки и прижала к себе. – Девочка моя маленькая, что мы с тобой будем делать? – запричитала она по-бабьи. – Остались мы с тобой одни.

– Чей труп? – повторил свой вопрос начальник.

– Мужчины, – ответил высокий милиционер. – Труп с перерезанным ножом горлом. – Произнеся эти слова, он передернул плечами, вспоминая жуткое зрелище.

– Надо вызвать эксперта, – пробасил начальник и, подойдя к телефону, набрал номер. – Алло, дежурный, это Пустохин говорит. Я говорю из дома Кузьмичева. Нужен эксперт, тут неподалеку от дома обнаружен труп мужчины. Перерезано горло... Ладно, ждем.

Бригада в полном составе вышла из дома и направилась к трупу. Вскоре прибыла и судебно-медицинский эксперт, высокая женщина лет тридцати пяти.

Труп мужчины в дубленке и меховой шапке лежал примерно метрах в пятистах от дома Кузьмичева на обочине проселочной дороги. Он лежал на спине с раскинутыми руками. Было темно, разглядеть его лицо было трудно, виднелась только страшная рана на горле.

– Полагаю, что сначала мужчина был опрокинут на землю ударом кулака, а затем убийца перерезал ножом ему горло, – сказала эксперт. – Убийство произошло около получаса назад.

– Документов при нем не обнаружено, – доложил высокий милиционер. – Так же, как и денег. По-видимому, он стал жертвой ограбления.

– Странно, что с него не были сняты дубленка, хорошие часы и дорогая шапка, – произнесла эксперт. – Хотя, возможно, убийца спешил и решил довольствоваться наличными деньгами. Все. Труп можно везти в морг.

– Проживающая здесь жена Кузьмичева полагает, что это ее любовник, заметил начальник оперативной группы.

– Надо произвести опознание, – сказала эксперт.

– Только не сейчас, она очень плоха, находится в состоянии истерики. Перенесем это на завтра.

Труп мужчины положили в машину и увезли. Вместе с ними уехала и эксперт. Начальник группы Пустохин вернулся в дом.

Галина сидела на кровати, качая хнычущую девочку. Лицо ее было покрыто красными пятнами, глаза горели, словно у помешанной.

– Вызвать врача? – спросил Пустохин.

– Не надо... Не надо... – словно в бреду повторяла Галина. -Оставьте меня... Оставьте меня...

– Как знаете, – пожал плечами Пустохин. – Протокол мы составили, завтра или послезавтра вы будете приглашены на опознание.

– Хорошо... Хорошо... Хорошо... – повторяла Галина, раскачивая ребенка. Надо, значит, надо... Опознание, так опознание...

Милиционеры вышли из дома и направились к машине.

– Да... – произнес Пустохин, закуривая сигарету. – Хорошо жила красавица. Вышла за депутата по расчету, потом он вскоре пропал без вести. Остались и дом, и машина, и деньги. Любовником обзавелась. А что, за все в жизни приходится когда-нибудь отвечать, правда, Сидоров? – спросил он высокого милиционера.

– Правда. И все равно жалко ее очень, – вздохнул Сидоров. – Молоденькая совсем. От горя умом вроде бы тронулась.

– Ничего, очухается, другого хахаля себе найдет. Тебя вот, например, ты же не женат еще, – мрачно пробасил начальник и сел на переднее сиденье машины. – В управление! – скомандовал он водителю. Машина плавно тронулась с места.

Теперь он чувствовал себя загнанным зверем. Он понимал, что деваться ему практически некуда. Он был обложен со всех сторон.

Куда девалось его вечное везение?! Откуда взялся на дороге этот проклятый "уазик"?! Он появился словно из-под земли. Подхватил чуть ли не на ходу убегавшую от них женщину, до которой Кузьмичев уже дотронулся рукой, и умчался прочь на жуткой скорости.

В горячке Кузьмичев не успел толком разглядеть лицо сидевшего за рулем, но мелькнувшая догадка поразила его. Этой догадкой он не стал делиться с Кандыбой.

После того как машина умчалась, они долго стояли на дороге и как два барана глядели друг на друга.

– Что будем делать? – наконец нарушил молчание Кузьмичев.

Кандыба не ответил, только досадливо махнул рукой.

– Что делать будем?! – повторил Кузьмичев, повышая голос.

– Полагаю, бежать вдогонку за машиной, – глухим голосом ответил Кандыба, на голом лице которого не было ни тени усмешки. – Вы ведь спортсмен высокой квалификации. Через Днепр переплываете, что вам какой-то там "уазик" догнать? А если серьезно, так я чувствовал, что из этого мероприятия ничего путного не получится. Зря я с вами связался.

– Но она убежала по твоей вине, – сквозь зубы прошипел Кузьмичев. – Ведь это ты затеял эту нелепую драку.

– Пошел ты! – смачно сплюнул на землю Кандыба. – Мудак набитый, стратег недотраханный, пиписка бычья. Вместо того чтобы спасибо сказать, он еще хлюздит, как фуцен последний. Нет, все же хорошо, что я прошел суровую жизненную школу у хозяина. Тот, кто там не бывал, не может считать себя полноценным человеком. Ты что, полагаешь, что машина эта появилась тут случайно?

– А почему бы и нет?

– И из-за какой-то бабы стал бы какой-то проезжий рисковать жизнью, палить из волыны, подставлять лоб под наши пули? Он приехал сюда специально за ней, понял ты?! А если бы он вошел в дом, он бы запросто нас обоих там положил, как котят. А ее забрал бы без головной боли. Так что моли бога, что жив остался, Учитель времен и народов. И не трави мне мозги, пошли в бунгало, соберем манатки и скорее валим отсюда. Не боись, скоро сюда целая кодла припрется, чтобы нас порвать. И то удивляюсь, что этот чувак один на такое дело решился. Видать, интерес какой-то имел. Так что он денежки Раевского и получит, а мы с тобой будем свои пиписки сосать. Стратег... Тьфу! – Он снова смачно сплюнул и при этом попал на пыльный ботинок Кузьмичева. Кузьмичев никак не отреагировал на этот выпад, он находился в состоянии нокаута. Он был почти уверен в том, что узнал человека, сидевшего за рулем "уазика" и стрелявшего в них из пистолета, но никак не мог взять в толк, откуда тот взялся. И говорить о своей догадке Кандыбе он не хотел, тот и так был на взводе, и от него можно было ожидать чего угодно.

– Откуда же он мог прознать, – начал было Кузьмичев.

– Откуда?! – глухо хохотнул Кандыба. – На земле живем, не в облаках. Где сейчас твой Крутой?! Его сейчас на части рвут. Да нет, давно уже порвали и все про нас узнали.

– Тогда почему за ней приехал один человек на "уазике"? Нет, этого не может быть.

– Пожалуй, на этот раз, как ни странно, вы правы, уважаемый народный депутат, – злобно осклабился Кандыба. – Это действительно только начало. Скоро сюда приедет целый отряд, нет, даже полк отборных спецназовцев. Нас с тобой по грязи размажут. С кем ты связался, погань?! У этого Раевского миллиардное состояние, а ты кто такой?! А я-то, я-то, мудак, польстился на вашу туфту, трех жмуриков оставил за собой. Ради чего?! Ради этого забега в ширину?!

– Да заткнись ты! Подумай, откуда этот человек мог узнать, что она здесь? Сам понимаешь, что он не от Раевского.

Кандыба на минутку призадумался, почесал свой лысый череп, нахмурил надбровные дуги.

– Только соседи могли насвистеть, – произнес, наконец, он. – Только не пойму кто, либо старики эти, либо Харитон. Навряд ли Харитон, скорее эти ветераны. Замочить бы их. А, ладно, что уж теперь? Спешить надо, себя спасать. Времени в обрез.

Они дошли до дома, вошли внутрь, присели на корявые табуретки.

– Разбегаться будем, – подвел итог Кандыба. – Стремно вместе. Давай мне мою долю, и все.

– Какую долю?! – не понял Кузьмичев.

– А что, ты полагаешь, я за твои красивые глаза три трупа оставил? Давай деньги, говнюк позорный, а то урою тут на месте! – Он привстал и вытащил из кармана пистолет. – Жаль, что тогда не шлепнул тебя, гада. Но ничего, сейчас наверстаю.

– Да ладно, Яков, ладно, – попытался улыбнуться Кузьмичев. – Поделим деньги пополам и разбежимся, раз ты хочешь.

Кандыба опустил дуло пистолета и мрачным взглядом из-под надбровных дуг уставился на Кузьмичева.

– Хрен с тобой, давай мне мои бабки и разбежимся в разные стороны. Не в кайф мне об тебя пачкаться, фраер ты дешевый, фуцен позорный.

Кузьмичев понял, что другого выхода у него нет. Сопротивляться обстоятельствам он больше не мог.

Он вытащил из потайного места пачку денег и поделил между собой и Кандыбой.

– Пять штук баксов, – проворчал Кандыба. – Маловато что-то.

– Все наши деньги в Задонске остались, у братков. Мы взяли с собой только на расходы. Кое-что Крутой в Москву взял. Вот, десять штук – пять мне, пять тебе. По-братски.

– Волчуга тамбовский тебе брат, – брюзжал Кандыба, засовывая пачку денег во внутренний карман пиджака. – Ладно, все. Я поканал. За мной ни шагу. Чтобы я тебя, шакала, больше не видел. Еще раз встречу – урою. Мне на север, тебе на юг, будь здоров, депутат, не кашляй.

И сейчас, и впоследствии Кузьмичев не мог взять в толк одного, почему Кандыба не пристрелил его, что ему стоило при его-то меткости и умении? То ли боялся шума, то ли больше не хотел трупов, то ли опасался мести Крутого и его отмороженных друзей, то ли, что скорее всего, просто посчитал это нецелесообразным. Ответа Кузьмичев так никогда и не узнал.

Растворился в тумане Яков Михайлович Кандыба, чтобы впоследствии объявиться совсем в другом месте необъятного бывшего Советского Союза и принести людям немало зла. Только через два года он был задержан в одном маленьком российском городке при весьма любопытных обстоятельствах. Но это уже совсем другая история.

Кузьмичев же теперь жаждал только одного – мстить. Мстить всем, кто помешал ему осуществить его грандиозный план. И первой жертвой должен был стать тот человек, который увез Марину у них из-под носа. Ему уже не нужно было никаких денег за дочь Раевского. Если бы враги попались ему на дороге, он бы просто пристрелил их. Не дрогнула бы его рука, еще ни разу не пролившая ни капли человеческой крови. Теперь он ее хотел, он хотел убивать лично, сам, своей рукой.

Но Кузьмичеву не удалось обнаружить следов человека, увезшего Марину, он был не глупее его. Не оставалось ничего, как убираться из Крыма восвояси. Но куда было ехать? В Киев? Нельзя... В Москву? Тоже нельзя...

И он отправился в Задонск. Там должны были дожидаться верные Чума, Прохор и Юрец. Ему нужно было отыскать их, чтобы начать все сначала. Хотя купленный ими дом наверняка уже был мазаный, и появляться там было очень опасно. Но он все же надеялся, что найдет своих верных корешей. В крайнем случае он должен был взять общие деньги, спрятанные в потайном, одному ему известном месте.

А в Задонске ему крупно повезло. Буквально сойдя с поезда, он встретил своего знакомого Шан-цева, директора клуба. Он собирался ехать в Москву, договариваться в Министерстве культуры о денежной помощи в строительстве культурного центра в Задонске.

– Валерий Иванович, – опасливо поглядел на него Шанцев. – Откуда вы взялись?!

– Да так... Был в командировке.

– А у нас такое творится. Перестрелка была между преступными группировками. Чеченцы и какие-то залетные. Один залетный убит, двое сбежали. И вот еще что, – понизил он до предела голос. – Ко мне заходил следователь и интересовался насчет вас. А я что? Я про вас толком ничего не знаю, сказал, что вы человек порядочный и интеллигентный. А что я могу еще сказать?

– Спасибо, – буркнул Кузьмичев. – Удачной вам дороги.

И быстро зашагал прочь. Шанцев в недоумении застыл. Но туг объявили посадку на московский поезд, и он тут же позабыл про встречу со случайным знакомым Валерием Ивановичем.

Кузьмичев же понял, что тут ему ловить нечего. Он умудрился добраться до места, где спрятал деньги, и забрал их. Теперь у него в маленьком чемоданчике лежала большая сумма, которая должна была помочь ему осуществить свои планы. Д то, что с деньгами можно достичь очень многого, почти невозможного, он особенно четко понял после поездки в Турцию, где им удалось подкупить тех, кого подкупить было практически невозможно. Но то, что не могут сделать деньги, могут сделать большие деньги. Воистину, это так.

Ненависть и злоба буквально разъедали его. Он жаждал мести. Теперь он думал только о Галине и ее любовнике Викторе Нетребине.

Почти через два дня, поздней глубокой ночью он вышел на станции Землянск.

"Может быть, мне и суждено отправиться на тот свет, – думал он, быстро шагая по перрону с чемоданчиком в руке. – Только одному мне будет скучно. Я еще и вас с собой прихвачу, и тебя, шалава, и тебя, великий пловец через Днепр, и выблядка вашего. Оттянусь напоследок на славу".

Кузьмичева била крупная дрожь. Он пытался успокоить себя, чтобы не натворить глупостей. Хотя уже одно то, что он приехал в город, где его хорошо знают, было само по себе изрядной глупостью.

Он слегка изменил свою внешность, коротко подстригся, отпустил усики и бородку, и тем не менее этого было недостаточно для того, чтобы быть в Землянске незамеченным и никем не узнанным.

Надежных людей в Землянске у него не оставалось. Он долго ломал голову, к кому же он может обратиться, чтобы найти хоть временное пристанище. И, наконец, остановился на старой знакомой, содержательнице загородного борделя Жанне, которая, как он знал, была весьма расположена к нему.

"Неужели продаст? – напряженно думал он. – Ведь если продаст и сообщит куда следует, что я здесь, в Землянске, начнутся активные поиски. И тогда все, рухнут все планы. Нет, не должна, деньги сделают все..."

И он со своего мобильного телефона позвонил туда, куда так часто звонил, будучи депутатом. Тогда он жаждал удовольствий и плотских наслаждений, теперь же ему нужно было совсем иное. Теперь он затеял настоящую дьявольскую игру с жизнью и смертью.

– Жанна, – произнес он, услышав в трубке знакомый голос.

– Вы? – изумленно спросила Жанна.

– Тихо, тихо... Только не называй моего имени. Я дам тебе десять тысяч.

– Что нужно? – спросила Жанна, превозмогая свое удивление.

– Вовсе не того, что раньше, – горько усмехнулся Кузьмичев. – Мне нужно пристанище на несколько ночей.

– За такую сумму? Полагаю, что я подвергаюсь опасности, раз вы готовы заплатить за пристанище этакие деньги.

– Если бы не так, я не предлагал бы тебе таких денег, – резонно заметил Кузьмичев.

– Ладно. Приезжайте ко мне на квартиру. Через полтора часа. Улица Буденного, дом двадцать три, квартира восемнадцать. Я буду там.

– Спасибо.

Через полтора часа Кузьмичев уже сидел в роскошно обставленной квартире содержательницы борделя. Напротив него в мягком кресле восседала сама хозяйка, дородная, сильно накрашенная женщина лет сорока. Она беспрестанно курила и с удивлением разглядывала свалившегося с неба бывшего депутата.

– Я в принципе так и думала, что вы живы, – произнесла Жанна, пуская в потолок клубы дыма.

– Почему? – прищурился Кузьмичев.

– Не такой вы человек, чтобы бесследно пропасть. А слухи о вас ходили самые разнообразные. Впрочем, мне до них нет никакого дела. У меня забота одна, чтобы не попасть вместе с вами на скамью подсудимых.

– Но кто не рискует, тот ведь не пьет шампанского, не правда ли?

– Это истинная правда, Павел Дорофеевич. Смотря только чем рисковать. Если можно – деньги сразу, – добавила она.

– Люблю деловых женщин, – притворно улыбнулся Кузьмичев и вручил Жанне заранее приготовленную пачку денег. Та тщательно пересчитала их, внимательно изучила каждую бумажку, что заняло не так уж мало времени.

– Ну что, не фальшивые? – осклабился Кузьмичев.

– Да вроде бы нет. Да и зачем вы мне будете давать фальшивые деньги? Раз уж вы обратились ко мне за помощью, значит, вам больше не к кому обратиться. И обманывать меня вам резона нет. Хотя, – оговорилась она, хитрым взглядом глядя на собеседника – извините за прямоту, но от вас всего можно ожидать. Вы человек опасный.

– Опасный для врагов, – бодро парировал Кузьмичев.

– Сегодня друг, завтра враг. Вспоминаю вашу бедную супругу Светлану. Чем она вам так не угодила, ума не приложу.

– Знаешь, Жанна, во-первых, это не твое дело, а во-вторых, все эти россказни не более чем грязные сплетни. Меня оклеветали, меня пытались убить, а ты веришь всему этому. Я действительно выжил чудом.

– И приехали, чтобы отомстить?

– Возможно, что и так.

– В этом вы, наверное, правы. Ваша женушка живет тут припеваючи, сверкнула глазами Жанна. – У нее молодой любовник, она живет на широкую ногу, растит дочь...

– Живет на мои деньги, что характерно, – злобно добавил Кузьмичев.

– Откуда же у нее свои?! – расхохоталась Жанна. – Нет, Павел Дорофеевич, в отношении к ней я с вами солидарна и готова вам помочь. Можете рассчитывать на меня.

– Спасибо, я знал, что ты меня не подведешь.

– Вы всегда были мне симпатичны, – со вздохом произнесла Жанна. – Только раньше вы этого не замечали. Вам по душе были мои очаровательные шлюхи.

– Не бери в голову, – улыбнулся Кузьмичев, встал, подошел к ней и обнял ее за плечи. – Раньше было одно, теперь совсем другое. Помоги мне отомстить, и я буду тебе благодарен по гроб жизни. А теперь... Теперь пошли в постель. Я хочу тебя...

– Дождалась, – горько улыбнулась Жанна. – Эх вы, мужики. Обращаетесь только для надобности, а так и внимания никакого. Давайте выпьем, Павел Дорофеевич. Извините, что я вас так называю. Я читала в газетах, что вас зовут совсем по-другому.

– Был Павел и останусь для тебя Павел. Жанна принесла бутылку коньяка, разлила по рюмкам.

– Налей мне в стакан, – попросил Кузьмичев. – Хочу снять напряжение. Если бы ты знала, сколько мне довелось испытать в последнее время.

Он залпом выпил стакан коньяка, а затем долго сидел в кресле и пристально глядел на Жанну.

– А ты ведь и впрямь хороша, – произнес, наконец, он. – Как это я раньше не замечал?

– Правда? – воспрянула духом Жанна.

– Да, конечно, правда. Иная сорокалетняя женщина куда лучше молодой и глупой телки. Разве, например, можно сравнить тебя с моей придурочной женой Галиной?

– Однако вы женились на Галине, а вовсе не на мне, – резонно возразила Жанна.

– Галина – это моя трагическая ошибка. С нее все мои беды и начались, произнес Кузьмичев, входя в раж от собственного вранья. – Ты знаешь, ведь эта сволочь хотела меня убить, – решил он добавить для вкуса каплю правды в бочку лжи. – Она вместе со своим любовником устроила такую провокацию, что только чудо и моя смекалка спасли меня от смерти. Но этот мерзавец не успокоился, он достал меня и в Киеве. И снова какие-то небесные силы помогли мне выжить. Меня оклеветали, опозорили перед всей страной, лишили всего. Я теперь никто, полуживой, полутруп, человек без имени, без дома, без всего. И эта парочка хочет наслаждаться, хочет плясать на моем трупе. Не выйдет! – вскочил он и взмахнул кулаком. – Не выйдет, господа хорошие! Потому что я далеко не труп и сумею вам это доказать! Посмеется тот, кто посмеется последним!

Жанна слушала его, раскрыв от удивления рот. Таким ей еще никогда не доводилось видеть обычно спокойного, ироничного, рассудительного Павла Дорофеевича Кузьмичева, регулярно посещавшего ее бордель. Но именно таким он ей нравился еще больше. Она была на его стороне, она вместе с ним ненавидела его наглую алчную женушку и ее любовника, она вместе с ним жаждала для них достойной и справедливой кары.

Они выпили еще коньяка и пошли в постель. Возбужденный своими планами, Кузьмичев показал там все, на что был способен в свои пятьдесят два года. Жанна осталась более чем удовлетворена.

– Ты... – прошептала она, целуя его. – Ты молодец. Не ожидала от тебя такого. Ты просто орел.

Кузьмичев лежал на спине и тяжело дышал. Пот тек по его вискам. Он улыбался, он снова чувствовал себя молодым и полным сил. Он чувствовал, что готов к новым подвигам.

– Ну, хорошо, – произнесла Жанна, с умилением глядя на него. – Ну, отомстишь ты им. А дальше что? Тебя ведь ищут, тебе нельзя оставаться здесь.

– А я и не собираюсь оставаться здесь. Я уеду далеко, за кордон, и тебя возьму с собой. Мы начнем новую жизнь.

. – Давай, – вдохновенно произнесла Жанна. – Мне тоже так все это надоело! Этот бордель, эти бляди, вся эта грязь.

Они лежали на широкой мягкой постели Жанны и мечтали. Она занималась всю жизнь тем, что калечила жизни молодым девушкам, заманивая их высокими заработками, а затем обрекая на позорное существование в ее публичном доме, пока не истаскаются до предела, станут никому не нужны, и словно выжатые лимоны, будут выкинуты на свалку. Он всю жизнь словно косой косил судьбы попадавшихся на его пути людей, будь то брат, будь то друг, будь то жена, будь то учитель или ученик. Они с ненавистью думали о тех, кому причинили зло, они жаждали нового зла. Но и тут было неравенство. Жанна в эту минуту действительно верила Кузьмичеву, полагая, что теперь он по-настоящему будет предан ей, он же глядел на нее, как на полезный материал, именно так, как он всю жизнь смотрел на каждого, с кем сводила его судьба. Он должен использовать ее, до предела, а там видно будет.

Кузьмичев остался у Жанны. Она узнала все, что нужно, о Галине и Викторе и доложила ему. И вот, все рассчитав, он пошел на охоту.

У него было славно и весело на душе. Ненависть окрыляла и вдохновляла его.

Он позвонил по мобильному телефону Галине и удостоверился в том, что Виктора нет дома. Нашел удобное место и стал караулить. Он знал, что тот поехал на пьянку к другу и поехал туда на такси, оставив машину в гараже.

Полоса постоянных невезений, преследовавших Кузьмичева в последнее время, должна была по естественному закону природы смениться полосой везения. Так и произошло.

Такси остановилось далеко от дома. Оттуда вышел он. Кузьмичев затаился, он был готов к святой мести. Только одно мешало – слабое зрение. Как назло, не горел ни один фонарь.

Враг шагал по направлению к нему неуверенной, шатающейся походкой, что-то негромко напевая себе под нос.

– Ну что? – произнес Кузьмичев, вырастая перед ним словно из-под земли. Вот и довелось нам с тобой снова встретиться, дорогой мой бывший воспитанник.

Он хотел было вытащить из кармана фонарь и посветить им в лицо своему сопернику, но не успел сделать это.

Виктор был ощутимо пьян. Он пошатывался, от него сильно разило спиртным.

– Пошел отсюда, падло! – крикнул он Кузьмичеву, сделал резкий выпад и попытался ударить Кузьмичева в челюсть. Но тот ловко увернулся, и враг полетел на землю. Остальное было совсем просто. Кузьмичев бросился на него, перевернул ловким приемом на спину, вытащил из кармана нож, щелкнул лезвием.

Никогда ему не доводилось своими руками проливать человеческую кровь. Но он не боялся, рука его не дрожала. Этот щенок, этот ублюдок поселился в его доме, трахает его молодую жену, растит нагулянного с ней ребенка. Сейчас он ответит за все. А потом ответит и она. Кузьмичева буквально трясло от ненависти, от предвкушения законного возмездия.

– Ты что? – пробормотал насмерть перепуганный противник.

– Хороша водичка в Днепре? Хорошо поплавал? – спросил, зловеще улыбаясь, Кузьмичев.

– Нормальная водичка, – процедил тот, дыша Кузьмичеву в лицо водочным перегаром... – А что тебе Днепр-то? Ты кто такой, не пойму, – пытался он вглядеться в лицо Кузьмичева. – Лицо вроде бы знакомое.

– Ничего, скоро поймешь, – обнадежил его Кузьмичев. – Еще бы оно тебе не было знакомо. А как чувствует себя твоя любовница?

– Нормально чувствует. Пусти, ты что?

Кузьмичев крепко прижал его к земле, и тот истошно закричал.

– Молчи, собака, молчи, – прошипел Кузьмичев и зажал ему рукой рот.

– Ну что, узнал, наконец? – спросил Кузьмичев, отрывая руку от его рта.

– Павел Дорофеевич? – с удивлением прошептал Виктор. – Вы же...

– Узнал, собака, узнал... Ну вот и славно. Живой я, живой, не мерещится тебе. Поплавал ты в Днепре, поплавай же теперь в своей крови, – сказал Кузьмичев и острым, как бритва, лезвием полоснул по его горлу.

Оставляя за собой трупы людей, мешающих ему, он не мог себе представить, насколько это трудно своими руками лишить человека жизни. И все же он сумел перешагнуть через этот предел. Враг издал приглушенный стон, потом захрипел, несколько раз дернулся и затих. Кузьмичев встал, дрожащей от волнения рукой вытащил из кармана платок, вытер им кровь с ножа и отправился к Галине. Через несколько метров он, однако, остановился, припомнил совершившуюся только что расправу, и его начало бешено рвать. Но он сумел взять себя в руки и продолжить свой путь.

Открыл калитку и вошел во двор. Собака узнала его и стала к нему ласкаться. Он погладил ее и прошел в дом. И в этот момент на душе у него стало очень славно, он начал испытывать настоящий подъем.

– Ну как? – спросила Жанна, когда он с блуждающей улыбкой на тонких губах вошел в ее квартиру.

Кузьмичев не ответил, только многозначительно поднял вверх большой палец.

– Неужели?! – испуганно спросила Жанна.

– А ты как думала? – хвастливо улыбнулся Кузьмичев. – Думала, я умею только прятаться за чужими спинами? На старости лет и на такое оказался способен. Давай поужинаем, есть очень хочется. И выпьем за удачу.

– А... – продолжала стоять перед ним с перепуганным лицом Жанна. – А она?

– А она еще немножко подождет, – процедил Кузьмичев. – И помучается. Не заслужила эта сучонка быстрой смерти. Пусть выпьет свою чашу по капельке до самого донышка.

– Но она же может...

– Я ничего не боюсь. Я видел и ее, и ребенка. Я говорил с ней. Она ничего не сделает, она парализована страхом.

– А ты... ты... Не ожидала я от тебя, честно говоря, – с некой смесью ужаса и восхищения произнесла Жанна.

Кузьмичев уселся в кресло и вытащил из кармана бумажник.

– Вот и денежками в придачу разжился, – улыбнулся он. – Целых пятьсот долларов и еще тысяча рублей... Жаль документов при нем не оказалось.

– А зачем тебе его документы?

– Так, для ясности, приятно держать в руках паспорт своего врага. Впрочем, мне и так приятно. Ты представляешь, перед смертью он узнал меня. Узнал, хоть там было и темно. Ну что, Жанна, – улыбнулся он, – налей-ка нам по рюмочке своего фирменного коньячка. Есть за что выпить. А что ты так побледнела? Тебе страшно?

– Страшно, – честно призналась Жанна.

– А ты не бойся, ничего не бойся. Со мной не пропадешь, – продолжал бахвалиться Кузьмичев. – Если бы ты знала, как это приятно перерезать острым ножичком горло своему врагу. Никогда в жизни не испытывал такого кайфа.

Продолжая глядеть на него с испугом и недоумением, Жанна поставила на стол бутылку коньяка.

– Тебе стакан? – спросила она.

– Давай стакан!

Он снова залпом выпил стакан коньяка и расхохотался скрипучим, неприятным смехом.

– Ох, кайф! Он так истошно закричал, а потом его парализовал страх. Он узнал меня, узнал! По имени назвал. И все, я сделал это! – взмахнул рукой он. А ведь он намного моложе меня. Ему нет и тридцати. Так-то вот. Я жив, а его нет. Он либо в морге, либо так и валяется там на обледенелой до-I роге. Как я ему – чик, и все, чик, и все...