Текст книги "Воскресший для мщения"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

6.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич, – улыбался Кондратьеву невзрачный человечек неопределенного возраста в помятом, засыпанном перхотью, сером костюмчике и старомодных войлочных ботинках. – Я из Западносибирского торгового треста. Моя фамилия Пирогов. Илья Николаевич Пирогов. Слышали, наверное обо мне от Бориса Викторовича? Мы с ним большие друзья и партнеры по пульке. Приехал за получением новой партии продуктов. Знаете, Алексей Николаевич, у нас в Западной Сибири ваши продукты идут просто нарасхват. Сами понимаете, что такое баночная ветчина и тушенка для нефтяников. Какая для нас удача, что мы на вас вышли, вернее вы на нас, – поправился он.

– Здравствуйте, – улыбнулся и Кондратьев. Дмитриев и впрямь говорил ему в приватной беседе, в которой принимал участие и Лычкин, о своем приятеле и сослуживце Пирогове. Они спорили с Михаилом о тонкостях преферанса, а Алексей, слушал, ровным счетом ничего не понимая. – Вы точны до предела. Сказали, приедете двенадцатого февраля, и как штык…

– Да в нашем деле, Алексей Николаевич, неточность – главный враг. Понимаете, в прежние времена никто не выполнял обязательств друг перед другом, потому что все было общее, то есть, ничье. Теперь же появились хозяева. И люди, работая на себя, на свое благосостояние, тем самым приносят большую пользу людям. Вот, например, мы с вами кормим, и неплохо кормим людей, находящихся на боевом посту, работающих в экстремальных условиях. Как же можно подводить их и наносить материальный ущерб себе? Это все равно, извините, что плевать против ветра…

– А почему не приехал Борис Викторович? – поинтересовался Кондратьев.

– Борис Викторович перед самым вылетом немного приболел. Разве он вам не говорил тогда, в декабре, что у него нелады с печенью? Да вы сами могли бы обратить внимание, какие у него желтые глаза… Я очень беспокоюсь за его здоровье, ему бы на курорт, а он все работает, работает… – Пирогов обеими пятернями взлохматил свои торчащие в разные стороны жиденькие волосики, а затем подавил себе ладонями виски. – Я и сам-то неважнецки себя чувствую, виски вот что-то ломит, видимо, к перемене погоды, – добавил он. – Февраль – очень опасное время для не совсем здоровых людей…

– Да, да, что-то припоминаю, – сказал Кондратьев. – Точно, жаловался он на печень…

– А разве вам не звонил Добродеев? Не предупредил, что мы приедем в назначенный день и вместо Дмитриева приеду я, Пирогов?

– Нет, не звонил. Да и ладно, давайте документы и приступим к делу.

Пирогов вытащил из кейса доверенность на имя Пирогова Ильи Николаевича и копию платежки, заверенной Сибнефтебанком. Кондратьев стал внимательно изучать документы.

– Сто двадцать пять тысяч перевели, – не верил своим глазам Кондратьев, читая копию платежки.

– Как договаривались, так и перевели, – гордо заявил Пирогов. – У нас серьезная компания, крупными делами ворочаем, по-сибирски, с размахом…

– Тогда поехали на склад, – весело произнес Кондратьев. – Транспорта-то хватит все вывезти? Много будет товара…

– Обижаете, господин директор, – улыбался Пирогов. – У нас все предусмотрено и рассчитано до мелочей…

… Через два часа фуры с продуктами покинули территорию склада. В первой машине сидел рядом с хмурым водителем радостный Пирогов в нахлобученной на глаза норковой ушанке и махал рукой стоявшему около склада Кондратьеву.

– Спасибо вам, Алексей Николаевич! – крикнул он. – Удачи вам в вашем благородном труде на благо Отечества!

– Вам спасибо! – отвечал Кондратьев. – Приезжайте еще!

– Непременно, непременно приедем! – ещё радостнее улыбался Пирогов. И только когда машина отъехала на некоторое расстояние, он расхохотался. Его просто распирало от хохота. Мрачный водила, который ровным счетом ничего не понимал, глядел на него с изумлением.

– Припадок у меня, – объяснил лже-Пирогов. – Понимаешь ты, водила, припадок смеха. Болезнь такая есть, не помню только, как по научному. А ты давай, знай, на газ жми, да баранку крути… – Он скинул с себя фуражку и яростно взлохматил волосы, сыпля перхотью и на свое серое драповое пальто и на мрачного водителя.

Недалеко от кольцевой дороги на Рязанском проспекте фуры ждал в условленном месте Лычкин. Лже-Пирогов уступил ему свое место в головной машине.

– Садись, банкуй! – пригласил его в кабину грузовика лже-Пирогов. – Удачи тебе. Наши ребята во всех машинах, так что, не бойся. Наше дело правое! Будь здоров!

Пересел на поджидавший его БМВ и поехал к Живоглоту.

– Ну, ты и артист, Комар, – хвалил его Живоглот. – Как же этот козел купился… И проверить не удосужился. Такими бабками крутит, а проверить не удосужился.

– Ходил по лезвию ножа, Живоглот, – гордо улыбался Комар. – Хоть Пирогов и работает в компании, но доверенности-то на получение товара ему никто не давал. Так что если бы меня раскололи, они бы меня там же на части разорвали… Жизнью рисковал…

– Так и получишь скоро свой гонорар за хорошо сыгранную роль.

– Артисты больше получают, но не рискуют ничем…

– Больше твоего не получают… Десять штук зеленых получишь, Комарище, за один бенефис.

– Я имею в виду западных актеров, – продолжал возражать Комар. – А мой гонорар считаю незаслуженно малым…

– Да ну, тебя не переспоришь. Одно слово – артист, – отмахнулся от него Живоглот. – А от Гнедого и иной гонорар можно получить, если сильно возбухать, сам знаешь…

А незадолго до Комара у Живоглота побывал и Большой.

– Как? – мрачно спросил его Живоглот.

– Как в аптеке, – ещё мрачнее отвечал Большой. – Принял в лучшем виде, обработал морально и физически. Следы господина Дмитриева уничтожены. Можешь считать, что его и на свете-то никогда не было…

Да, такие дела Большой обычно делал безукоризненно. Дмитриева, подъехавшего на такси к складским воротам, поджидали неподалеку от склада в укромном, заранее выбранном месте.

– Вот он, – шепнул Большому Лычкин.

– Понял. Теперь исчезни.

Дмитриев, невысокий, очень вежливый человек суетливо шагал по направлению к складу. И только он завернул за угол, его схватили и быстро запихнули в машину, сунув в нос тряпку с хлороформом. Живоглот вытащил у него из кармана документы, проверил содержимое кейса, нашел там печать, доверенность, копию платежного поручения. Пересел в другую машину и поехал в условленное место, где его ждал Комар. А недолгим будущим Дмитриева предстояло заниматься Большому, тем более, что он любил подобные забавы и мог бы ими заниматься даже без вознаграждения. Более того, сам бы готов платить за острые ощущения.

– Останови здесь, – скомандовал Большой шоферу. Они ехали по глухой лесной дороге. Не приходящего в сознание Дмитриева вытащили из машины и потащили на маленькую заснеженную лесную опушку. Большой шел сзади и тащил в руке канистру с бензином.

– Швыряй его тут! – распорядился он.

Дмитриева бросили на середине опушки. Большой с разгоревшимися глазами плеснул на него бензин из канистры.

– Стрельнул бы, что ли…, – пробормотал подручный.

– Зачем, мудила? – недоумевал Большой. – Шум производить, пулю тратить… И так интересней же…

Когда он чиркнул спичкой, Дмитриев очнулся от нестерпимой боли. Загорелся он мигом, словно факел. Страшный душераздирающий крик раздался в лесу. И только тогда водитель вытащил ПМ с глушителем и разрядил в горящего человека обойму.

– А зря, – посетовал Большой.

– Шум производить, ещё говорит, – проворчал водитель. – Пошел ты…

Большой хотел было порвать компаньона на части за такое оскорбление, но решил повременить с расплатой. Теперь им надо было быстро уничтожить следы преступления.

Втроем, молча, мрачно дождались, пока то, что ещё недавно было отцом трех детей Борисом Викторовичем Дмитриевым сгорело дотла, раскопали яму и произвели свои страшные похороны. А затем так же молча поехали в Москву.

О подробностях убийства Живоглоту рассказал позднее водитель машины. Живоглот только повел плечами.

– Мудак он, этот Большой. В жизни больше ничего ему не поручу, на вот тебе, братан, за оперативность. – И сунул ему в руку несколько стодолларовых купюр. Пожалеть об оборвавшейся жизни и содрогнуться от лютой смерти человека ему и в голову, понятно, не пришло. Главное, что из-за глупости Большого произошел нежелательный шум, который мог иметь последствия…

А поздно вечером приехал в сопровождении братков Лычкин, усталый, но веселый и довольный. Братки вывалили на пол несколько объемных увесистых сумок.

– Ну как? – встретил его сгоравший от нетерпения Живоглот.

– Лучше не бывает… Все сдал. Буквально за два часа все сдал… Здесь рублей на пол-лимона баксов. – Он открыл одну сумку и показал её содержимое Живоглоту. – Вот, они свидетели, – показал он на уставших улыбающихся братков.

– Не свистит, – пробасил один из них. – Клево работал парень, товар с руками отрывали…

– Потому что выгодно было. А если выгодно, почему бы и не взять, – попытался приуменьшить заслуги Лычкина Живоглот. Но того уже было трудно разубедить в собственной исключительности. Вот и настал его час… Вот оно, начало головокружительной карьеры крутого бизнесмена…

… Живоглот накормил Лычкина ужином с водкой и отправил домой. На следующий день он позвонил ему и велел приехать. Лычкин приехал, и Живоглот торжественно вручил ему конверт с пятьюдесятью тысячами долларов.

– У нас так, Миша, – произнес он. – Мы тебе не воровское государство. У нас все по честному. Заработал и получи. И трать, братишка, в свое удовольствие… Вот какие времена клевые настали… Для умных людей, разумеется…, – добавил он.

– Но здесь же только пятьдесят, – разочарованно произнес Лычкин, тщательно пересчитав деньги.

– Ничего, за нами не заржавеет, – буркнул Живоглот. – Остальное получишь в скором времени. Еще дело будет…

Михаил хотел было возразить, что за новое дело оплата должна быть отдельной, но не осмелился произнести это. Тем более, что и эта сумма впечатляла. Как и перспективы дальнейших заработков… Честно говоря, он до последней минуты не верил, что ему вообще что-нибудь заплатят. Кто он такой против таких людей?

Распираемый от гордости Михаил вышел из квартиры Живоглота и шествовал с кейсом в руке по Рублевскому шоссе. У него было пятьдесят штук баксов, пятьдесят штук… За один день заработал, только за один день… Не сон ли все это?

… И даже в голову не приходило Михаилу Лычкину, что это грязные, кровавые деньги, что из-за них был заживо сожжен хороший человек, что из-за них перевернутся судьбы многих хороших людей, и что это не только начало его карьеры крутого бизнесмена, но это и начало серьезной заварухи, которая будет иметь очень тяжелые последствия… Он об этом не думал, он думал только о том, как сладко будет ему тратить эти деньги…

7.

– Алло, Алексей Николаевич, – раздался голос в телефонной трубке.

– Да, это я, – ответил Алексей.

– Это Добродеев беспокоит из Западносибирской торговой компании. Я хотел узнать, куда там наш Дмитриев пропал с товаром? Ведь неделя прошла, а его все нет и нет…

Поначалу Алексей ничего не понял. Как это так? Пропал товар… И пропал Дмитриев…. ДМИТРИЕВ!!! Как это так – Дмитриев? Ведь Дмитриев заболел, а вместо него приехал Пирогов… Мгновенно перед глазами встало узенькое лицо Пирогова, его хитренькие глазенки… И жуткая суть произошедшего стала постепенно доходить до него…

Алексей потерял дар речи. Какой-то комок встал в горле, а руки и ноги похолодели от ужаса. Ему было почти так же страшно, как тогда, на душанбинском вокзале… Пирогов, Пирогов… Он все понял, он все внезапно понял… Какой же он лох, какой же мудак… Что же теперь будет? И где на самом деле Дмитриев?

– Что вы молчите, Алексей Николаевич? Что, товара нет. Нет, так нет. Разберемся, люди почти свои. Где Борис Викторович? Почему мне не звонит? Тут уже жена его беспокоится…

Но Алексей продолжал молчать. И тут Добродеев заподозрил неладное. Голос его приобрел угрожающие нотки.

– Где Дмитриев? – тяжелым басом спросил он

– Я не знаю, – почти шепотом ответил Алексей.

– А где товар? – ещё суровее спросил Добродеев.

– Нет товара. И Дмитриева нет, и товара нет… Подождите, я сейчас вам все попытаюсь объяснить…

И срывающимся голосом, стал путано объяснять, что произошло. Добродеев молча слушал, тяжело дыша в трубку. А когда Алексей закончил, коротко произнес:

– Вы идиот, Кондратьев. Вы просто идиот и мерзавец. Вам гусей нельзя доверять пасти. И вы серьезно ответите за ваш идиотизм…

И в трубке запищали частые гудки…

Дрожащими пальцами Алексей набрал номер Фонда.

К телефону подошла Инна.

– Это я, – густым басом, даже забыв поздороваться, выдавил из себя Алексей. – Мне нужен Серега. Сергей Владимирович. Он на месте?

– Алеша? Что с тобой? – встревожилась Инна.

– Да ничего, ничего… Так… Серега где?

– Его нет. Он в командировке.

– Когда будет?

– Наверное, дня через три. Да что такое? Голос у тебя какой-то…

– Да голос и голос, простыл малость… Ты разве утром не заметила?

– Нет, утром у тебя и настроение было другое, и чувствовал ты себя прекрасно. Ведь что-то произошло, разве нет?

– Наше дело мужское. У нас всегда что-то происходит, – попытался засмеяться Алексей, но получился лишь какой-то нервный хохоток, похожий на стон. – Ладно… Пока. Целую…

– Ты когда будешь?

– Да как обычно…

Но в этот день он вообще не пришел ночевать к ней. Он поехал к себе на квартиру в Теплый Стан. Он был не в состоянии смотреть Инне в глаза, до того ему было тошно на душе. Он съездил на склад и попытался аккуратно выяснить, не появлялся ли там Дмитриев. Но никто его не видел. Не знал ничего и Лычкин, который в тот роковой день был на складе.

– Пирогов же вместо него приехал, – сказал Михаил. – Весь товар забрали… Все по документам… А что такое? Не так что-то? – нахмурился он. После полученного выговора Михаил был аккуратен и выполнял все задания безукоризненно.

– Да все так, все путем, – пробасил почерневший от свалившейся на его плечи беды Алексей. «Да, прав Добродеев, мне и гусей пасти нельзя доверять. И зачем я только за все это взялся? Торгаш из меня, как из Сереги Фролова балерина… Да, скоро что-то начнется… И Дмитриев, Дмитриев… Похоже, они его… того…»

А началось все гораздо быстрее, чем он думал.

Уже через день к его офису подкатило несколько иномарок. Из них мрачно вывалилось пара десятков головорезов. Четверо направились в офис.

– Ты Кондратьев? – спросил его громила двухметрового роста, с черным ежиком волос на круглой голове и с татуированными руками.

– Я, – напрягаясь, ответил Алексей.

– Ты-то нам и нужен. Хлопцы, встаньте у двери с той стороны, – приказал он, и они остались вдвоем.

Громила плюхнулся на стул напротив Алексея и закурил.

– О чем базар, объяснять не надо? – хриплым голосом спросил он. – Ты парень не дурак, раз тут сидишь.

– Объясни на всякий случай, – пытаясь внутренне собраться, сказал Алексей.

– Лады, парень, объясню для недоумков. Западносибирская торговая компания перевела в ваш «Гермес» сто двадцать пять штук баксов за товар. Они направили к вам своего представителя Бориса Викторовича Дмитриева с доверенностью и копией платежки. А теперь ни товара, ни представителя. Что ты обо всем этом маракуешь, господин коммерческий директор? – уставившись ему в глаза, спросил вошедший.

– Вместо Дмитриева приехал Пирогов с документами. Я распорядился отпустить ему всю партию товара, – пробормотал жалкие слова Алексей. – Наверное, что-то произошло. А что именно, я пока не знаю. Будем выяснять.

– Ты горбатого только не лепи, Кондратьев, – покачал бритой головой незваный гость. – И целку из себя не строй. Тут базар не о червонце, а о серьезных бабках. Западносибирская торговая компания никакого товара не получила, ни единой банки. Дмитриев исчез, а ты мне тут лепишь? Ты объясни лучше, как рассчитываться собираешься? Базар пока за бабки идет, а за представителя ты ответишь перед его семьей и правоохранительными органами. Ты когда бабки вернешь и ущерб возместишь, а? – Он швырнул окурок на пол, сплюнул и слегка привстал. А был он на полторы головы выше Алексея.

– А ты, между прочим, кто такой? – прищурился Алексей. Этот разговор ни в коей мере не испугал его, а, напротив, как-то привел в чувство. Он понял, что все это грандиозная подставка, и визит этого мордоворота лишь определенный этап этой подставки. – Ты что, представитель компании? Документы покажи…

– Документы, это можно, – широко улыбнулся гость. – Это нам запросто.

Он легким движением вытащил из-за пояса ПМ и направил дуло в голову Алексея.

– Вот документы, падло. Братаны! Ко мне! – крикнул он.

Через несколько секунд в комнате уже было четверо.

– Ты будешь вести себя прилично, козел? – прошипел татуированный. – Или тебе кое-что объяснить?

– Объясни, я же тугодум, – улыбнулся Алексей, чувствуя себя все лучше и лучше. Ему показалось, что он снова на войне. Все было просто и ясно – перед ним враг, который хочет его убить. А что делать в таком случае, он знал очень хорошо.

Татуированный сделал было движение в сторону Алексея, но тот резко выбросил вперед правую руку и костяшкой среднего пальца ткнул своего противника в переносицу. Удар получился удачным, и тот как-то зашатался, замахал руками… Второго, бросившегося ему на помощь, Алексей ударил ногой в челюсть, и тут же ребром левой ладони в горло отключил третьего. Четвертый бросился к окну и дал знак остальным. В приемной оставалась Аллочка, больше никого в офисе не было.

Беспокоясь за её жизнь, Алексей выскочил из комнаты.

– Я уже позвонила, – крикнула она. – Сергей Владимирович вернулся. К вам едет помощь!

Алексей запер дверь, и тут же в неё начали тарабанить кулачищи и сапожищи.

– Эй, бакланы! – крикнул он. – Сюда едет милиция. Вас тут через пять минут повяжут! Убирайтесь от греха подальше, пока не поздно. А если нашего охранника убили, за мокрое сядете.

Наступило короткое затишье. Алексей подмигнул Аллочке и поразился её выдержке. Она тяжело дышала, была смертельно бледна и пристально глядела на Алексея. Он очень нравился ей, и он это знал. И сейчас что-то шевельнулось в его душе. Она не растерялась в такой страшный момент. А то, что она не вызвала милицию, в этом он был уверен. Объяснения с милицией могли быть весьма чреваты и для него, и для фирмы, он это прекрасно понимал.

Совсем недавно, недели с две назад Сергей помог ему получить разрешение на ношение огнестрельного оружия, и тут же был приобретен новенький ТТ. Вот сегодня он оказался как нельзя кстати. Алексей вытащил пистолет из внутреннего кармана куртки, и резко открыл дверь в свой кабинет. Посередине комнаты, шатаясь, приходил в себя татуированный. Один продолжал стоять у окна, двое лежали на полу.

– Пошли отсюда, ребятишки, – спокойно произнес Алексей. – По одному. Живее, живее, а ну-ка, ты, у окна, помоги травмированным товарищам. И учтите, одно лишнее движение, стреляю… А стреляю я без промаха, имею опыт, ребятишки. Я немало всякой мрази отправил на тот свет, можете быть уверены. Пошли!!! – вдруг закричал он, направляя на стоявшего у окна дуло ТТ. – Оружие из кармана на пол!!!

Он стоял у двери и продолжал следить за входной дверью. Там была тишина. Было непонятно, ушли ли они, или затаились, готовились к штурму офиса.

Двое бандитов бросили пистолеты на пол и стали помогать двоим товарищам подняться с пола.

– Ты труп, – прошипел татуированный, выходя из кабинета.

– Это ты труп, – весело ответил Алексей. – На такое дело пошел, и ни хрена не добился. Тебе такого никто не простит, я бы, во всяком случае, не простил…

И тут за окном послышались громкие голоса, перебранка. Он хорошо различил звонкий веселый голос Сергея.

– По тачкам, недоноски! – кричал он. – Уроем всех без разбора! По тачкам! Убирайтесь отсюда, пока целы!

Четверо бандитов невесело переглянулись. Они поняли, что сегодняшняя операция проиграна.

… Алексей открыл входную дверь и выпустил четверых. За окном послышался шум двигателей машин. А ещё через несколько минут в офис вбежало человек десять. Алексей знал их, это были друзья и телохранители Сергея. Сам Фролов ковылял на своем протезе последним, держа в руках пистолет.

– Что, наехали, Леха? – улыбался он. – Бывает в нашем деле, не тушуйся, это тебе не душманов шлепать, тут особый подходец нужен…

– Спасибо, Серега, – тяжело вздохнул Алексей. – И тебе, А как там наш Женька? Жив?

– Жив, его там откачивают. Хотя сотрясение мозга вполне возможно, здорово его чем-то по башке шарахнули…

– Слава Богу. И тебе, Аллочка, спасибо за то, что не растерялась, – окинул её Алексей полным благодарности взглядом.

– А что мне было делать? – тихо произнесла Алла. – Как они в кабинет бросились, я и позвонила. Так что это вам спасибо.

– А вы-то что, на вертолете летели? – поразился расторопности друзей Алексей.

– А мы из-под земли можем вырасти, если друг в беде, – усмехнулся Сергей, но, видя недоумение в глазах друга, пояснил: – Да нет, все проще, повезло тебе крупно, и все тут. Ребята меня только что в Домодедово встретили, и домой привезли. Только вваливаемся, а тут Аллочка звонит, наезд, говорит… Ну, сам понимаешь, по коням! Позвоню Настюшке, а то она насмерть перепугалась… Человек только что входит, и тут же звонок… Я поздороваться с ней не успел, дочку поцеловать не успел. Вошел и ушел, как призрак замка Моррисвиль… Она таких вещей не понимает, это вне её образа мыслей, Леха… Так что целесообразно позвонить.

После звонка они заперлись в кабинете.

– Ну а теперь выкладывай, в чем дело, – ясными голубыми глазами поглядел на него Сергей. – Так просто никто не приезжает.

Алексей понял, что теперь ему предстоит не менее трудное дело. Ему было жутко стыдно перед другом за свою преступную глупость. Но, делать нечего, рассказывать было надо…

Сергей слушал молча, постоянно курил. Где-то в середине повествования перестал глядеть в глаза другу, стал отводить взгляд. Когда рассказ дошел до кульминационной точки, он не выдержал, встал и начал хромать по комнате. Бросил укоризненный взгляд на Алексея, досадливо взмахнул рукой.

– Э-э-эх, – раздалось при этом из его уст. – Едрена-матрена…

Алексей, бледный как полотно, закончил рассказ и не отрываясь глядел на Сергея, словно ожидая от него какого-нибудь чуда. Но чуда больше произойти не могло, оно и так уже только что произошло. Теперь они остались один на один с бедой.

– А позвонить-то, позвонить-то Добродееву слабо тебе было? Только и делов-то, что номер набрать, – махал руками Сергей. – И все было бы в порядке, и Дмитриев был бы жив-здоров… Ты… ты же сибиряков нагрел на сто двадцать пять штук, а сам себя насколько? Твоя дурь обошлась в шестьсот с лишним штук зеленых убытка, плюс, вероятно, в человеческую жизнь… Вот так теперь глупость обходится… А сегодняшнее – это уже следствие… Первый звоночек, так сказать…

– А что же теперь делать? – пробормотал Алексей. Ему снова на душе стало пусто и гнусно. Он понимал, какую допустил оплошность.

– Что делать? Все по порядку. Тебя спасать надо, это первая задача. Ты что, полагаешь, что тебя оставят в покое? Эти люди? Нет, мать-перемать, ну и осел же ты, связался я с тобой, – в сердцах крикнул Сергей и тут же осекся. – Все, нотации закончены. Поезд ушел, а тебя класть на рельсы никто не собирается… С сибиряками, само собой, постараемся рассчитаться, и как можно быстрее, но, как видно, они решили пойти нетрадиционным путем. Что лучше, что хуже, теперь один черт разберет… Все плохо, все! Плохо все, понимаешь ты это? И сейчас сворачивай тут все хозяйство и поехали отсюда. Ты, Аллочка, сиди пока дома, а ты, Леха, поживешь у меня. Пока я все это дело не улажу… Есть тут кое-какие экспромты, задумки на ходу… Олегу Никифорову надо в Харбин позвонить. Складских предупредить, чтобы поостереглись. Лычкин твой где?

– На складе должен быть.

– Рвем немедленно туда. Не побывали ли они уже и там?

Алексей позвонил на склад. Ему сообщили, что все тихо. А Михаил Лычкин отпускает товар тульской компании.

… Через полчаса были на складе. Алексей собрал всех работников и рассказал им в общих чертах о сегодняшнем наезде.

– А чем вызван этот наезд? – глядя прямо в глаза Кондратьеву спросил Лычкин. – Ты что-то недоговариваешь, а мы, между прочим, тоже жизнью рискуем… Чего хотели эти бандиты? Конкретно-то чего они требовали?

Сергей бросил взгляд на Алексея, словно давая знак, что надо бы и рассказать правду. Тот вздрогнул и рассказал.

– Что же ты? – сжал кулаки Лычкин. – Ты же всех нас подставил… Как мы теперь работать-то будем? Одно дело наезд без причины, а тут… Ты, коммерческий директор, нагрел сибиряков на сто с лишним штук… Полагаешь, они это так оставят?

Алексей побледнел, но ответить ничего не смог. Потому что Лычкин был совершенно прав. Сто с лишним тысяч никто никому спускать не будет.

– Ладно, ребятишки, не падайте духом, мы постараемся помочь, – ободрил работников Сергей. – Помогли Алексею, поможем и фирме. Будете работать. А что делать с сибиряками, подумаем… Пока усилим охрану…

– Усилите, – проворчал Лычкин. – Против лома нет приема…

– Если нет другого лома, – мрачно возразил Фролов. – А ты если не хочешь работать, увольняйся к едреной бабушке. Твое право…

– Было бы куда, с удовольствием уволился бы. Жизнь у меня одна. Только жрать-то хочется, и мне, и им всем… Черт меня дернул к вам на работу устроиться…, – еле слышно пробормотал он. – Сидел бы себе в конторе, тихо и спокойно…

– Вы все рядовые работники, спрашивать будут с него, – указал Фролов на Алексея. – Только с него. Он тут один материально ответственное лицо. Он и Никифоров в его отсутствие. Но, разумеется, меры предосторожности соблюдайте… А мы пока поехали. Надо кое-кому позвонить, кое с кем повидаться. И все для общего дела, между прочим, – подмигнул он оторопевшим складским работникам.

Когда они уже садились в машину, Гарик Бирман, высокий, худощавый юноша, недавно работающий на складе, отозвал Кондратьева в сторону.

– Алексей Николаевич, – шепнул он. – Это только между нами… Это только мои подозрения, ни на чем не основанные, просто мне показалось…

– Да говори быстрее, что показалось? – напрягся Алексей.

– Мне показалось, что Лычкин… и этот самый Пирогов, получавший товар… Показалось, что они как-то странно переглянулись… И Михаил сразу же после них уехал. Так торопливо…

– Поехали, Леха, поехали! – крикнул из «Ауди» Фролов. – Честное слово, времени нет! Тут вопрос жизни и смерти, сам понимаешь! Потом обговорите все производственные вопросы!

– Переглянулись, говоришь? – переспросил Алексей. – Ну и что с того?

– Ну в их взглядах было что-то не то, этот Пирогов так внимательно поглядел на Лычкина, а тот отвел взгляд, как будто ему было не по себе… А у Пирогова было такое веселое настроение… Глазенки так и блестели огоньком… Я уже потом все это стал припоминать … А теперь вспомнил отчетливо…

– Ну, настроение этого так называемого Пирогова объяснить легко… А Лычкин? Да при чем тут Лычкин? Ладно, иди, Гарик, разберемся! – махнул рукой Алексей и пошел к машине.

«При чем тут Лычкин?» – подумал он. – «Нормальный парень, грамотный, толковый. Отругал я его тогда за прогул, ну и что? Выпил, с кем не бывает, дело молодое… А сколько он пользы принес фирме, не счесть… Таких выгодных покупателей находил… Мнительный какой-то этот Гарик Бирман.»

Сел в машину и тут же забыл об этом разговоре…

…Расцеловавшись с женой и наигравшись с маленькой Маринкой, Фролов засел за телефон, препоручив пригорюнившегося друга жене. А через полчаса приковылял на кухню, где пил уже пятую чашку кофе Алексей.

– Поговорил я кое-с кем, – сообщил он, когда Настя вышла с кухни и плотно закрыла за собой дверь. – Тоже не лыком шиты. Приходил к тебе некто Большой, качок из банды Живоглота. Сибиряки, похоже, обратились за помощью к браткам, вместо того, чтобы пойти законным путем. Так вот теперь дела делаются… Мне обещали переговорить с одним авторитетом. Есть такой, интеллектуал, говорят, Шервуд Евгений Петрович, по прозвищу Гнедой. Он обещал разобраться, Живоглот этот ему подчиняется… Пока обещали покой и тишину. А завтра-послезавтра нам дадут знать, чем эти переговоры закончились… А пока, Леха, давай коньячку выпьем, а то на тебе лица нет, жалко смотреть… Боюсь, что крыша поедет. Давай… – Он достал из шкафчика бутылку «Арарата». – Где наша не пропадала, а за битого двух небитых дают! Вспомни Афган, вспомни пули, снаряды, рукопашные, ребят наших, там навсегда оставшихся, разве нам там легче было?

– Легче, – еле слышно пробормотал Алексей и залпом выпил рюмку.