Текст книги "Воскресший для мщения"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

8.

– Путевую тачку пригнали ночью, – улыбнулся щербатым ртом автомеханик по кличке Жиклер. – Чья это, не знаешь?

– А на что тебе? – хриплым голосом ответил его напарник по кличке Кардан. – Твое дело маленькое, перебить номера и отдать тачку заказчику. Бабки-то какие платят, ты раньше о таких и не мечтал, когда мудохался с «жигулятами» и «москвичонками» за гроши. Весь в масле, в грязи, денег нет, здоровья нет – тоска… Поглядеть на тебя – так непонятно, как ты вообще живешь на свете. Сколько ты весишь, Жиклер, поведал бы другу?

– Ты мозги не компостируй, – злобно, по-лисьи оскалился Жиклер. – Сколько ни вешу, все мои, у тебя взаймы не попрошу…

А весил он ни много, ни мало – сорок девять килограммов, ровно в два раза меньше, чем его могучий напарник. Узенькое, как у лиса, личико, крохотные хитренькие глазки, сверкающие из-под густых бровей, маленький лобик и шапка густых черных волос – таков был облик этого человека. А вот хилые его ручонки были на самом деле золотыми. И уже полтора года этот автосервис специализировался на угнанных машинах, используя эти две пары золотых рук.

Именно полтора года назад к Васе Оплеткину по кличке Кардан, могучему, с толстенными ручищами, коротко стриженой круглой словно мяч головой и полным отсутствием шеи, тридцатилетнему парняге подъехал его старый школьный приятель Игорь Глотов и предложил интересную работу.

– Стремно, однако, – покачал головой Кардан. – Зоной дело-то пахнет, Игоряха…

– Что стремно? – неожиданно обозлился Игорь. – Во-первых, кто не рискует, тот не пьет шампанское, а во-вторых, крыша у вас будет, понимаешь, крыша. Прикрывать вас будут, умельцы народные, и в обиду никому не дадут… В деньгах будете купаться, знать не будете, куда и девать. На бээмвухах и вольвочках разъезжать станете, из кабаков не вылезать… А я тебя помню, ты ещё в школе тачками интересовался, постоянно мужикам помогал… Я хоть тебя на три класса старше учился, а уважал… Мастеров всюду уважают, Василий. А теперь пришло время мастеров. Если кто что-нибудь хорошо делать умеет, всегда найдет хорошую работу. Если повезет, разумеется, без везухи тоже невпротык… Так что, считай, что тебе повезло, Кардан. Еще бы одного человечка найти для такого дела, один работать не сможешь. Подберешь?

– Да я пока ещё не согласился, Игоряха, – продолжал сомневаться Кардан. – Заманчиво, конечно, врать не стану, но очень уж стремно…

– Да пошел ты! Думай до послезавтра, держи мой номер телефона и позвони. Не согласишься, другого найду. Только когда поезд уйдет, потом не жалуйся. Ты, я погляжу, на «Оке» разъезжаешь. Так и будешь разъезжать, до той поры, пока либо твой лимузин ветром не сдует, либо он не треснет под твоей тяжестью. Стыдоба одна…

Игорь сплюнул, сел на «десятку» фисташкового цвета и укатил. А уже на следующий день Кардан позвонил ему.

– Согласен, – произнес он. – Только, чтобы как обещал, чтобы эта… как его… крыша была надежная…

– За это не беспокойся, надежнее не бывает… Крутейший человек у нас боссом… Напарника нашел?

– Тут сложнее. Димка, с которым я работаю, на это дело не пойдет, правильный он больно. Другой кто-то нужен. Есть один, в соседнем дворе живет, сидел за угон машины, Фефилов Борис, Жиклер его кликуха. Маленький, щуплый, но башковитый… Мы с ним во дворе тачки ремонтировали. Некоторые вещи знает, о которых я понятия не имею… Попробую обратиться к нему…

… Так и начали работать Кардан с Жиклером. Работа у них спорилась, к ним по ночам пригоняли крутые тачки, они перебивали номера и тачки забирали клиенты. Зарабатывали они прекрасно, уже через несколько месяцев Кардан сменил свою «Оку» на новенькую «пятерку», а безлошадный до того Жиклер влез в длиннющую «Форд-Гранаду». Очень уж хотелось коротышке иметь большую машину, а смотрелся он в ней изумительно. Порой казалось со стороны, что машина едет вообще без водителя, до того Жиклер был мал ростом…

…Кто именно является «крышей», они до поры, до времени не знали, но однажды случай помог им узнать и это. Как-то ночью к ним приехало несколько машин. Из прилично битого джипа «Мицубиси» вышел человек лет сорока пяти, лысоватый, вальяжный, одетый в шикарную нубуковую куртку желтого цвета.

А из белого БМВ вышел вместе с человеком очень на него похожим, Игорь Глотов.

– Побили вот тачку, – сказал он механикам. – Надо сделать. И быстро… Любит хозяин эту тачку и менять её не хочет. – Он указал глазами на человека в нубуковой куртке.

– А ну, Пат и Паташон, – усмехнулся, глядя на них этот человек. – Проявите свое умение, озолочу! Экие вы оба гарные хлопцы, любо-дорого на вас смотреть… Беритесь за работу, бросайте ваши черные ночные дела и сделайте мой дорогой джипик новеньким и сверкающим… На нем делались великие дела, он мой друг, этот джип, мой боевой товарищ… Ну как боевой конь у моего прадеда-генерала, понимаете?

Жиклер и Кардан понимали по тону этого человека и тону, которым с ним разговаривали остальные приехавшие, что он у них главный.

– Сделаем в лучшем виде, – произнес Жиклер, улыбаясь черными прокуренными зубами. – Только работенка у нас имеется… – Он замялся, не зная, что говорить. Час назад к ним поступил угнанный трехсотый «Мерседес».

– А вы за это не беспокойтесь, – усмехнулся человек в куртке. – Впрочем, сделайте вашу работу и принимайтесь за джип. И тут не спешите, тут важно качество, а не скорость. Вы поняли меня?

Оба одновременно кивнули. Человек в куртке вытащил из карманов по карамельке в красивой обертке и протянул мастерам. Те взяли, развернули обертки и положили карамельки в рот.

– Вкусно, правда? – усмехнулся человек в куртке. – Одна моя знакомая, покойница, так их любила… К сожалению, она ещё любила болтать своим длинным языком. А лучше сосать, чем говорить, не правда ли?

– Что сосать? – решил подыграть боссу человек, похожий на Игоря Глотова.

– А что угодно, сосать, сопеть в две дырки, и все, – не отреагировав на шутку, ответил босс. – Так что, вы меня поняли, друзья, сосите конфетки, работайте, зарабатывайте… А моя старая подруга, любительница сладких конфет, упала с десятого этажа на асфальт… Такое было страшное зрелище, видели бы вы! У меня вообще, есть подозрение, что её сзади кто-то подтолкнул, да, к сожалению, бывает и такое в нашей суровой многотрудной жизни…

Жиклер и Кардан похолодели, поняв угрожающий намек.

Но, когда уже эскорт машин покидал автосервис, любопытный Кардан спросил шепотом у Игоря:

– Это и есть «крыша»?

Тот едва заметно утвердительно кивнул головой и сел на заднее сидение белого БМВ…

… – Скажу тебе по секрету, это тачка певца Валерия Рудницкого, – шепнул Жиклеру Кардан. – Только тссс… – Он приложил к губам толстенный промасленный палец. – Новенькая, он месяц назад её купил… Прямо с дачи увели, из гаража, – приглушенно заржал он. Захихикал и Кардан.

Но тут послышался шум двигателя, и к автосервису подъехала белая «Вольво» – 940.

– Здорово, мужики! – приветствовал их шофер Гена.

– Здорово, Ген, – ответил Кардан. – Что случилось? Побились?

– Да, – тяжело вздохнул Гена, вылезая из машины. – Моя вина… Это хозяин, крупный человек, – уважительно показал он на Лычкина. – Не рассчитал я, на большой скорости шел, закрутило и… задом об указатель… Надо сделать…

Жиклер и Кардан стали внимательно изучать вмятину.

– Да…, – протянул Жиклер. – Работенки будет немало, место очень уж неудачное вы побили… Немало работенки…

– А у нас как раз срочный заказ, – вторил ему Кардан.

– Ну сделайте, я заплачу за качество и скорость, – уговаривал Гена. Михаил продолжал сидеть в машине и мрачно молчать. Он всегда страшно переживал, когда его собственности бывал нанесен какой-либо ущерб – будь то неисправный телевизор или даже поцарапанный неловким гостем стул… А уж недавно купленный дорогой автомобиль… Просто личная трагедия…

– Вы поглядите, как хозяин переживает, – показывал на него Гена. – Между прочим, личный друг босса, – шепнул он Кардану на ухо. – Надо сделать, надо, хлопцы…

– Где-то я его видел, – шепнул Кардан. Но, увидев округлившиеся глаза Гены, громко и деловито произнес: – Надо, значит, сделаем. – И добавил укоризненным тоном: – Ну как же ты так постарался, дверцу багажника в сторону повело… Ты же давно за рулем, Гена, таких людей возил…

– Да ладно, – огрызнулся Гена. – Ты ещё будешь мне нотации читать! Я и так от хозяина по мозгам получил, так ты ещё тут… Сделайте, я заплачу…

– А если у него денег не хватит, я добавлю, – пробасил гробовым голосом Лычкин, сидя на переднем сидении и тупо глядя перед собой. – Главное, чтобы тачка была как новенькая… Она ведь и так новенькая, только что купил… – В его голосе появились плаксивые нотки. Потом он откашлялся, вышел из машины и попытался взять себя в руки. – Так мы оставляем тачку, ребята? – снова перешел на властный басок Михаил.

– Оставляйте, – сказал Кардан, вспомнив Лычкина, сына директора гастронома, учившегося в одном классе с его приятелем Игорем Глотовым. – Только, как хотите, раньше, чем к четвергу мы сделать не сможем. Работы много…

– Почти неделя? Сегодня же пятница, – попытался возмутиться Михаил. Гена слегка дотронулся до его плеча.

– Зато сделают классно, Михаил Гаврилыч, – произнес он. – Разве тут нужна спешка? Что, неужели мы с вами пешком ходить будем? Придумаем что-нибудь до четверга…

– Ладно, пошли, – махнул рукой Михаил. – До четверга, так до четверга. Главное, чтобы было качественно…

– Подвези нас до трассы на своей машине, Кардан, – попросил Гена. – А там попутку поймаем…

Кардан довез их на своей красной «пятерке» до шоссе и вернулся обратно.

– Ну, что у них тут? – деловито спросил он Жиклера, обходя машину со всех сторон.

– Что? Ничего хорошего, – проворчал Жиклер. – Угораздило так попасть… И хрена с два они хорошо заплатят, этот хозяин, видно, жмот первостатейный. Побледнел весь от того, что тачку помяли…

– И не откажешь ведь, этот Гена тоже с теми связан, раньше он Живоглота возил, братана Игоря Глотова… А владелец тачки – друг Игоря, его папаша директором гастронома был, тринадцать лет получил, перекинулся в Бутырке от сильного расстройства по этому случаю. Ладно, что об этом давай-ка лучше прикинем, с чего тут начинать…

– Как с чего? Багажник надо открыть. Кинь-ка ключики…

Он сунул ключ в багажник и попытался открыть. Но дверца не поддавалась.

– Точно, так и знал, дверцу заклинило, мать её, – выругался Жиклер. – Мудак он твой Гена набитый, из тех, кто сам себе на жопу неприятностей наживает… На хрена под таким ливнем так гнать? Еще повезло, что вообще не перевернулись… Принесу инструменты, будем открывать…

– А может быть, потом? – предложил Кардан. – У нас же работа с «Мерседесом», который пригнали ночью. К вечеру за ним приедут, а у нас ничего не готово…

– Да я только погляжу, что тут можно сделать. Такая уж у нас работенка всем крутым угождать. А уж кто кого круче, надо угадать…

Он принес инструменты и подал их Кардану, тут нужна была физическая сила… Кардан повозился минут с пять, и наконец, открыл багажник…

…..

Немая сцена… Огромный Кардан и крохотный Жиклер молча смотрели на страшное содержимое багажника. А потом так же молча переглянулись.

– Эт-т-то…, – стал заикаться Жиклер, указывая дрожащим пальцем на обгорелый труп. – Т-т-ты узнаешь, кто это?

Кардан молча кивнул в ответ.

– Что будем делать? – спросил Жиклер.

Кардан тупо глядел на обгорелый труп с золотыми часами на левой руке. Потом вытащил из кармана пачку «Парламента», закурил и, откашлявшись, произнес:

– Надо звонить Живоглоту. И немедленно…

– Нас-то не заподозрят? – задрожал Жиклер, вспомнив бесцветные глаза Живоглота. – Эх, связался я с тобой…

– Заткнись, падло! – рассвирепел Кардан. – Не связался бы, барахтался бы под ногами, как мышонок… а тут ездишь на лимузине, длиннее всех на трассе. И жалуешься еще, тварь неблагодарная… Кто нас заподозрит? На хрена нам такие дела? Херню городишь… Ладно, пойду звонить…

Он зашел в бокс и набрал номер телефона Живоглота.

– Николай Андреевич, – произнес он хриплым голосом. – Это я, Вася… Ну, Кардан, короче. Срочно приезжайте к нам в автосервис.

– Офонарел ты что ли, Кардан, мне командуешь? – обозлился невыспавшийся Живоглот. – Тебе пригнали тачку, вы и делайте. Срочно приезжайте, – передразнил он механика. – Когда надо будет, за тачкой приедут. И не я, а другие… Офонарел совсем…

– Тут дело не в этом, Николай Андреевич, – настойчиво произнес Кардан. – Тут… другое… Тачку привезли битую, открыли багажник, а там…

– Что там?! – ничего не понял Живоглот, хотя уже насторожился, так как попусту эти люди беспокоить его в такое время не станут. – Ты говори яснее…

– Там… Николай Андреевич, в некотором смысле… Как вам сказать… Человек там… Вернее, бывший человек… Его.. это самое…

– Понял, понял, – на сей раз до Живоглота дошла суть несвязного бормотания Кардана. – Скоро буду…

– И не просто, – зловещим шепотком добавил Кардан. – А чей-то… И я знаю, чей… Поэтому звоню вам, а не кому-нибудь…

– Так чей же? – холодея, спросил Живоглот. Сон с него как рукой сняло.

– Где крыша дома твоего, где крыша дома твоего, – неожиданно для себя пропел фальшивым густым басом Кардан.

И несмотря на этот, вроде бы, некстати пропетый куплет, Живоглот понял все… Дрожащими пальцами он вытащил из пачки сигарету, закурил, а затем стал набирать номера братков…

9.

… Только к середине дня Михаил Лычкин немного пришел в себя. Но даже тогда при воспоминании о битой машине, его охватывал приступ злобы, и он снова прикладывался к рюмке французского коньяка, а выпив рюмку, закуривал очередную, неизвестно какую по счету, сигарету.

Приехав в казино, он позвонил на московскую квартиру Ларисе и дрожащим от гнева голосом доложил, какую промашку допустил Гена. Та стала утешать Михаила.

– Ну не расстраивайся из-за такой ерунды, Мишенька, – щебетала она. – Подумаешь, машину помяли, ну, сделают же, обещали, значит, сделают… Ты у меня такой крутой, такими денежками ворочаешь, а расстраиваешься из-за царапины на машине.

– Да не царапина это, а сильная отвратительная вмятина! – крикнул он.

– Да ты знаешь, сколько людей каждый день гибнут на дорогах? А ты у меня жив и здоров, только расстраиваешь себе нервную систему, – засмеялась Лариса. В последнее время настроение её стало снова прекрасным и безмятежным. Уже года как полтора Гнедой совершенно охладел к ней и перестал к ней приставать, делал вид, что между ними абсолютно ничего не было. И они уже не были в том двойственном унизительном состоянии, в котором были тогда, когда он воспылал к ней и придумывал различные мерзкие забавы для своей утехи. Они с Михаилом мужественно выдержали унижения, остались и при выгодной кормушке и друг при друге. А такое удавалось далеко не всем, имевшим удовольствие общаться с Гнедым.

– Ты сегодня приедешь на московскую квартиру? – спросила она Михаила.

– Приеду, разумеется, я теперь безлошадный, на дачу не на чем переться, – горько констатировал он. – И зачем мне вообще шофер? Я вожу машину гораздо лучше этого мудака Гены. Придумал же шеф такое мучение…

– Вот и хорошо, что приедешь… Я тебе такую вкуснятину приготовлю, пальчики оближешь, – пообещала Лариса. – Целую…

Михаил пригласил к себе в кабинет Игоря Глотова, который теперь работал у него в казино главным администратором. Дав необходимые указания, он налил ему рюмку коньяка.

– Давай, Игоряха, за все хорошее! – провозгласил он, поднимая свою рюмку.

Так они просидели часа два. И тут произошло нечто неожиданное…

За дверью кабинета послышались страшный грохот и брань, затем дверь резко распахнулась, и в кабинет ворвался взмыленный Живоглот в короткой черной кожанке, крутящий на пальце брелок с ключами от машины. За его спиной торчали бритые головы братков. Их было не меньше десяти человек.

Живоглот остановился на пороге и внимательно поглядел на Лычкина. Тот слегка приподнялся на своем стуле и, ничего не понимая, глядел на ворвавшихся, Такими же удивленными глазами глядел на них и Игорь.

– Кайфуете? – тяжело дыша, спросил Живоглот.

– Да…Вот…, – промямлил Михаил, не понимая зверского выражения его бесцветных глаз. – Коньяк пьем… Присоединяйтесь…

– За упокой пьете, – на тонких губах Живоглота заиграла мерзкая улыбочка.

– За чей упокой? – не понимал ничего Михаил.

– Лоха из меня держишь? – прошипел Живоглот. – А ну, вставай, управляющий казино, поедешь с нами!

Михаил встал, поднялся со стула и Игорь.

– Да что случилось, братан? – недоумевал Игорь.

– Разберемся, – цедил Живоглот. – Разберемся по большому счету, с пристрастием, до самой подноготной… Не место здесь базарить, уши кругом. Пошел в машину, Мишель!

Двое братков схватили под руки Лычкина и быстро повели его к выходу. Подчиненные Михаила с удивлением глядели на то, что творят с их управляющим. Но они прекрасно знали Живоглота и понимали, что раз так обращаются с Лычкиным, значит, его дело плохо.

Михаила вывели на улицу, подтолкнули к белому БМВ Живоглота и втолкнули на заднее сидение. Братки сели с двух сторон от него, а Живоглот уселся рядом с водителем. Он всегда ездил на этом месте.

Остальные тоже расселись по машинам, и кавалькада поехала на квартиру к Живоглоту.

Ехать было недалеко, казино находилось в Крылатском, там же в двух кварталах от казино жил и Живоглот. Он уже построил себе коттедж на Боровском шоссе, поселил туда свою здоровеющую с каждым годом кубышку-мать, а сам бывал там редко, только по выходным, да и то не каждый раз. Отчего-то он плохо чувствовал себя на природе, ему больше нравилось смотреть на мир с девятого этажа своей квартиры в Крылатском.

Пугая соседей, проклинающих тот день и час, когда Николай Андреевич Глотов вселился в их дом, орава проследовала в подъезд, а затем и в квартиру на девятом этаже кирпичного дома улучшенной планировки. Михаил шел как бы в круге, бледный, ничего не понимающий, дрожащий от страха. Он понимал, что просто так таких вещей не бывает, что произошло что-то ужасное, в чем обвиняют именно его. А что бывает в подобных случаях с проштрафившимися братками, он прекрасно был осведомлен от своего старшего товарища Гнедого. Только вот в чем его обвиняют, понять никак не мог, терялся в догадках, напрягал память.

«Гнедой, наверное, здесь», – думал он. – «И сейчас устроит мне разнос. Наверное, придумал опять что-нибудь паскудное для своей потехи. Только бы Ларису не трогали». Каких-нибудь экспериментов с Ларисой он боялся больше всего и благодарил Бога за то, что Гнедой потерял к ней всяческий интерес. Но как потерял, так и снова приобрел, с него, садиста, станется… Но Гнедой должен был утром улететь на толковище в Нью-Йорк, туда командировал его главный босс, знающий его длинный язык и витиеватую манеру разговаривать, способную запудрить мозги любому авторитету, особенно, не очень грамотному. Кстати, билет ему брал Михаил. Наверное, по ошибке взял не на то число… А встреча должна состояться завтра… Вот ему теперь будет от Гнедого… Но он точно помнит, что брал билет в первый класс на пятнадцатое мая, отлично помнит… А, может быть, ему подсунули билет в экономический класс вместо первого? Таких ляпсусов Гнедой не прощает, к этим вещам относится особенно трепетно… Ладно, отбрешется, ничего, где наша не пропадала… А, может быть, эта стерва Лерочка пожаловалась Гнедому, что Михаил к ней пристает? Вот это может быть ещё покруче. Не любит таких вещей Гнедой, ох, не любит…

Живоглот отпер ключом дверь, братва расступилась, и хозяин мощным пинком вбил своего гостя в свою квартиру. Михаил потерял равновесие и упал носом на пушистый палас живоглотовской прихожей. Слава Богу, что не разбил нос о трюмо с огромным зеркалом, стоявшее напротив входной двери…

О том, что с ним вообще сегодня обращаются довольно странно, как никто не обращался давным давно, он как-то не подумал. Потому что все эти годы проживал в состоянии некого затаенного страха, постоянно ожидая чего-то неприятного, какой-то расплаты за свою сытость, за особняк, за шикарную машину, за деньги, которым не знает счета. За все надо платить, он был не настолько глуп, чтобы не понимать этого. Раньше он платил Гнедому своими унижениями, участием в его мерзких изощренных оргиях, сначала своим участием, затем вместе с Ларисой, что было особенно ужасно, ведь он по-своему любил её, и она была его фактической женой. Но потом это прекратилось, Гнедой перестал приглашать его на вакханалии вообще, отношения стали чисто деловыми, и братки, даже такие крутые как Живоглот разговаривали с ним, управляющим казино, принадлежащим Гнедому, довольно почтительно… И вот… Наступила пора расплаты за привольную сытую жизнь…

Орава ворвалась в квартиру, и входная дверь громко захлопнулась. Живоглот приподнял Лычкина, схватил его за грудки и сильным ударом кулака в челюсть отправил в гостиную. Михаил загремел на пол гостиной, роняя стулья на своем пути. Живоглот подбежал к нему и сильно ударил его в солнечное сплетение своим замшевым ботинком на толстой подошве.

Михаил оглядел комнату – Гнедого не было. Ничего, это в его вкусе. Сейчас его отметелят как собаку, а потом войдет и о н весь в белом смокинге, как в анекдоте…

Но Живоглот продолжал метелить, мрачно, молча, а Гнедой так и не появлялся ни в белом смокинге, ни в черном…

– За что? – хрипел, извиваясь на полу Михаил, теряясь в догадках по поводу происходящего.

– За что, говоришь? – тяжело дыша, прохрипел Живоглот, устав и садясь на стул. Закурил, пустил дым в лицо валявшемуся на полу Михаилу. В дверях стоял Игорь, молча, с ужасом смотрел на жестокое избиение своего школьного друга.

– Да, за что, спрашиваю? – приподнялся с пола на локтях Михаил, сплюнул на пол кровь из разбитого рта, попробовал языком, не выбиты ли зубы. Вроде, целы.

– Чего плюешь, сучара, в моей квартире? Сейчас языком заставлю вылизывать, падло, – шипел озлобленный Живоглот.

– За что? – встал с пола Михаил, вдруг почувствовав некий прилив сил. Он твердо знал одно – он ни в чем серьезном перед братвой не виноват и будет стоять на этом до конца. И это будет единственно верным поведением в данной странной и опасной ситуации.

– Ты тачку в сервис гонял? – спросил Живоглот.

– Ну, гонял, Гена её о дорожный знак шарахнул. А что, нельзя её чинить? – пристально поглядел на Живоглота Михаил.

– Чинить-то можно, – усмехнулся Живоглот. – Нужно даже… Только смотря, что у тебя в тачке в багажнике лежит… А ну-ка, расскажи поподробнее о сегодняшнем утре…

И он пристально, жутким немигающим взглядом поглядел на стоявшего перед ним Михаила. Михаил, припоминая подробности, рассказал все – от выезда с дачи, до того, как они с Геной отвезли машину в автосервис. И только он успел закончить свое повествование, как в дверь позвонили, и в комнату влетел от сильного удара ничего не понимающий шофер Гена.

– Да вы что, братаны? Озверели, что ли?

– Молчи! – крикнул Живоглот Лычкину. – А ты говори, рассказывай поподробнее, как машину грохнули и что у вас в машине было…

Гена подробно рассказал о прошедшем утре, с того момента, как они проснулись, сели на машину и поехали в Москву, как пошел дождь, как их машину занесло, как Лычкин на него ругался и как они поехали в автосервис. Все полностью совпало с рассказом Михаила.

– А что у тебя, мил человек, в багажнике было, когда ты намылился везти своего хозяина в Москву? – спросил его, гнусно улыбаясь, Живоглот.

– Как что? – вытаращил глаза Гена. – Как положено – запаска, аптечка, ключи там всякие, ну ещё – пара бутылочек пивка на всякий пожарный, пара бутылочек минералки, и все, вроде бы… Я лишнего в багажнике не таскаю, порядок люблю…

Братки переглянулись.

– Да уж, порядочек у тебя – просто атас, – мрачно глядя на Гену, процедил сквозь зубы Живоглот. – Такой порядочек, что дальше некуда…

– Да чего такое случилось, Коляка? – не выдержал Игорь. – Чего творишь? Объясни, что за базар…

– Соплив ты еще, чтобы меня спрашивать, Игоряха, – зловеще улыбнулся Живоглот, хотя по его лицу было видно, что он поверил словам Гены. А раз Гена ничего не знает о трупе, вряд ли виноват и Михаил, не стал бы он класть труп в багажник, зная, что шофер может в любой момент его открыть. И рассказы их полностью совпадали… А козла отпущения им искать ни к чему, тут дело серьезное и разбираться тоже надо серьезно.

Однако, решил напоследок попугать Михаила основательно.

– Тащите его, хлопцы, в мою тачку. Отвезем за город и шлепнем там, как приблудного пса. Нечего тут с ним ля-ля разводить, не хочет говорить, пусть подыхает… Даже пули тратить не станем, плеснем бензинчиком и чиркнем спичкой. И все… А управляющим казино другого назначим, вот, Игоряху, например, чем не управляющий? Ничуть не хуже нашего Мишеля.

Но Игорь не хотел такими жертвами стать управляющим.

– Охренел ты, что ли, Коляка? – Игорь вдруг осмелел и стал наступать на старшего брата. – Мало нам Миха добра сделал, путевки мамаше доставал, лекарства, и для дела он тоже постарался не хуже других, прибыли сколько для общака сделал. А ты что гонишь, что темнишь? Объясни, говорю…

Живоглот снисходительно улыбнулся и подмигнул браткам, смотрите, мол, какой вояка вырос.

– А то что? – спросил он младшего брата.

– А то вырублю ща, не погляжу, что ты бугор…

Живоглот расхохотался и хлопнул брата по плечу.

– Не вырубишь, это я тебя, твоего школьного кореша и нашего другана Гену ща вырублю тем, что скажу. Только не обделайся со страха, управляющий гребаный… То, что было – это цветочки, ягодки только начинаются… Темнить не стану, остальные в курсе… Короче, Мишель, в багажнике твоей машины, сданной в сервис к Жиклеру и Кардану – труп. Сильно обгоревший, причем…

– Труп? – хором воскликнули Михаил и Гена. Игорь же просто раскрыл свой большой рот и никак не мог закрыть.

– Труп, труп, хлопчики, – ядовито улыбался Живоглот. – Закрой рот, братишка, муха влетит… Но и это ещё цветочки… Сильно обгоревший, но не настолько, чтобы его не узнать. И Жиклер и Кардан узнали его…

– Так что же это? – снова хором спросили Михаил и Гена. Но Михаил как-то неуверенно, потому что он понял, ч е й это труп. Он почувствовал, как немеют у него руки и ноги, он пожалел, что родился на свет, он пожалел, что польстился на шальные деньги, лучше бы ему было прозябать в нищете, чем доживать до такой страшной минуты…

– Ты что, коленки-то у тебя как задрожали? – спросил Живоглот. – Понял, что ли?

– Кажется, да, – преодолевая дробь, которую отбивали его зубы, произнес Михаил. И тут же спасительная мысль пришла к нему в голову и он добавил: – Зря только ты меня молотил, Живоглот. Кабы я тут был при чем, разве бы я повез машину в сервис?

– Не повез бы, – мрачно согласился Живоглот. – Только давай объясняй, как такое могло получиться?

– А чей труп-то? – спросил с вытаращенными глазами Гена, и все непроизвольно расхохотались.

– Прабабки твоей тети Моти, – ответил Игорь, который понял все одновременно с Михаилом, и хохот раздался снова.

Михаил же, видя, что ему, наконец, поверили, присел на стул и закурил. Задумался. Ему по-своему было жаль Гнедого, который так или иначе стал для него крестным отцом и действительно много для него сделал, хоть и подвергал порой изощренным издевательствам. К тому же он понял, что без такой протекции человека, знавшего его покойного отца и уважавшего его, он стал в этом суровом мире никем и ничем и что теперь ему не сдобровать, если он не придумает чего-нибудь нового, что снова поднимет его так сильно пошатнувшийся авторитет.

– О чем призадумался, Мишель? – усмехнулся Живоглот. – Впрочем, Мишелем тебя звал покойник, царство ему небесное. А у нас для тебя есть иное погоняло – мы так тебя между нами и кличем – Лыко. Как оно, нормальное погоняло? А то Мишель для нас, лаптежников, слишком сложно…

– Как хотите, так и называйте, – глядя в пол, произнес Лычкин. – Дело не в этом. Кто мог это сделать, вот в чем вопрос…

Раздался телефонный звонок. Живоглот схватил трубку и стал напряженно слушать, что говорят там, на том конце провода.

– Да, да, да, – повторял он одно и то же. – Где? Ага… Кто? Ага… Да…Да…Да… Пока…

Живоглот закурил и присел на диван.

– Нашли его «Мерс», – тихо произнес он. – Взорванный. В нем его шофер и двое ребят обгорелых… Все мертвяки, понятно… А накануне ночью к ним участковый мент приходил, какой-то Трынкин, которого и в помине нет… Другой у них участковый Виктюшкин, был и есть… А базарил этот самый Трынкин о каком-то найденном в поселке трупе… Которого тоже в помине не было, а Виктюшкин этот всю ночь продрых мертвым сном… И свет вырубили в тот момент, когда этот Трынкин с Гнедым беседовал. Значит, кто-то в тот момент на участок пробрался и к днищу взрывное устройство присобачил…

– А потом взорвал машину, взял труп и отвез ко мне на дачу, благо там рядом, – добавил Михаил. – Ключи от калитки и гаража подобрал заранее. И труп засунул в багажник…

– Так что, Гнедого того? – наконец, догадался Гена и пораженные его тупостью братки снова оглушительно захохотали.

– До жирафа быстрее доходит, – фыркнул Игорь.

Но тут же Гена проявил сообразительность и смекалку.

– Позавчера к нам какой-то работяга пришел, длинный такой, мосластый, предлагал свои услуги, говорил, что может по плотницки, по слесарному, починить проводку, что угодно. Я один дома был, пустил его, надо было доски перенести на другой конец участка, там Михаил Гаврилыч беседку собирался строить. А мне лень было. Я его и пустил… Ханыжный такой, но трезвый, нормальным мужиком показался… А теперь я вспоминаю, когда я ему бутылку из дома вынес, он около гаража крутился и около ворот. Слепок, короче, снял…

– Так-то вот, а говорите, тупой наш Генашка, – усмехнулся Живоглот. – Смотри, как въехал в дело – да он же ума палата. Спать только надо не так крепко, когда тебе серьезное дело поручено, – заметил он.

Михаил же продолжал сидеть и смотреть в пол.

– Я знаю, кто сделал это, – наконец, произнес он, подняв голову и пристально посмотрев на Живоглота.

– Ну? – насторожился Живоглот.

Михаил подошел к нему и шепнул ему что-то на ухо. Тот вздрогнул и встал с места.

– Идите вниз, хлопцы, – скомандовал он братве. – Базар есть… Все идите. А ты, Лыко, останься…

Когда все вышли, он набрал номер телефона.

– Алло, здорово, Сыч, – сказал он. – Узнай-ка мне, братан, вот что… Не освободился ли из колонии такой господин Кондратьев Алексей Николаевич? Узнай и перезвони…

Он подошел к бару и вытащил из него бутылку коньяка.

– Давай, Лыко, помянем… Извиняться я перед тобой не буду – ты лох и ротозей, суперфосфат ты… Баловал тебя хозяин, но кончились твои золотые денечки. Отрабатывать будешь сполна свои баксы… А помянуть не грех усопшего друга… Давай…

Он налил две полные рюмки коньяка, встал и выпил свою до дна. То же сделал и Михаил. Потом они долго сидели, цедя коньяк и обмениваясь незначительными репликами. А через час раздался звонок.