Текст книги "Швейцария на полкровати (рассказы и повести)"

Автор книги: Сергей Прокопьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Не успел он загнать машину в гараж, мужичок рысит, штаны на подтяжках, очки резинкой подвязаны, с вопросом:

– Толь, ключ на четырнадцать есть? И пойдем, подержишь, если дамы не прочь!

Дамы остались у раскрытых ворот, кавалер заторопился на взаимовыручку.

Быстро, надо сказать, вернулся в женское общество. И не успел ключ положить на место, как другой автолюбитель с протянутой нуждой:

– Толик, ключ на восемнадцать дай. Обыскался – не найду свой. И на секунду пошли подможешь.

На третий раз Анатолия призвали с ключом на двадцать.

– Не могут без моего обойтись, – загордилась мужем Валентина.

Однако Галка засомневалась:

– Че это они разом обломались, инструменты порастеряли?

Пошла взглянуть на ремонт. Теплая картина открылась любопытному взору. В дальнем углу гаража три мужичка, у каждого в руках ключ на 250... граммов. И не пустой...

– Продай машину, гараж! – советовала Валентине Галка.

– А ты что не продавала, когда Борыска керосинил?

– Бесполезно было!

– Вот и тут надо весь кооператив продавать на вывоз! Он ведь и без машины нарасхват будет.

Кодироваться Анатолий наотрез оказался: "Я что – робот-терминатор с шифром в башке ходить?!"

Добрые люди подсказали Валентине окреститься и насоветовали съездить на могилу блаженной Ксении Петербургской, скоропомощнице. Валентина денег не пожалела, свершила паломничество. Все как надо сделала. И ведь прекратил муж питье беспробудное. В гараж ходит, машины ремонтирует и мужиков водкой озабоченных костерит.

На Валентину тоже ворчит, если та рюмашку намахнет.

Однако не по данному поводу Галка не в песнеплясном настрое собиралась на день рождения. С ней Анатолий дозволял жене винцом разговеться. Загвоздка состояла в факте, что день рождения на Великий пост выпал, а Валентина строго постовалась. И поздравляли ее такие же серьезные женщины. Одна, Анна, в церкви свечки и книжки продает, другая, Татьяна, по праздникам в церковном хоре участвует...

Галка, кстати, тоже в церковь ходит по большим праздникам, даже с Владыкой знакома, но не строго соблюдает посты, как Валентина с подругами.

Те уже отдалились от земной круговерти. Поэтому неугомонная Галка придумала: дай-ка немного позабавлю товарок. Хоть и Великий пост, а не страстная неделя. Чуток развеяться мирским можно.

– Поздравляю с днем рождения! – вошла к подруге и распахнула пальто. Принимай подарок!

А на груди три кролика. Белый, серый и черный. Уши торчат, глазенки зыркают. Галкины очи тоже шкодно блестят.

Сюрприз получился дальше некуда. Татьяна по светской жизни медсестра. У нее стерильность двадцать четыре часа в сутки. Что на работе, что в домашних условиях. Пылинка приблудная залетит и та пятый угол ищет, куда бы забиться от чистоты. Того и гляди – тряпкой накроют, пылесосом затянут.

Такая чистюля, и вдруг кролики.

Оттащила Валентину в сторону, перепугано спрашивает:

– Она что: прямо сейчас забивать, обдирать и готовить начнет? Пост ведь!

Кровавая фантазия не на голом месте в сдвинутой на чистоте голове возникла. Ровно год назад Галка тоже поздравила оригинальным макаром. Заходит, на лице улыбка по уши, в вытянутой руке рыбина. Живая... Будто пять минут назад с крючка. Опусти в воду – поплывет. Но в подарочном оформлении. К туда-сюда ходящему хвосту бант розовый привязан, изо рта три белых гвоздики торчат.

И не плавать в ванну Галка отправила подарок. Схватила нож, фартук надела... Часа не прошло, как подала фаршированную рыбину к столу.

– Не должна кроликов разделывать, – не очень уверенно Валентина Татьяне шепчет. А Галку спрашивает:

– А куда я их дену?

Галку таким вопросом не смутишь, быстро коробку картонную приспособила.

– Пусть здесь пока растут.

Анна из менее пугливых оказалась. Взяла черного кролика, гладит.

– У вас что – они прямо в квартире живут? – спрашивает.

– Конечно!

– В кладовке?

– Зачем скотину мучить, прямо в спальне. Борыска, правда, нынешней зимой не выдержал, переехал в другую комнату. Забрал кровать: "Надоело, говорит, – в сарае жить", – и перебрался.

– А запах? – спросила Татьяна.

– Какой запах? Чистое животное. Вовремя убирать и все.

"Ага, чистое, – паниковала про себя Валентина. – Анатолий возьмет и сорвется. Запьет от совместной с кроликами жизни!"

– У меня нынче даже на ванне клетка стояла, – рассказывала Галка. Моешься, а они, чертяки, подглядывают.

– Ну-у-у, это вообще! – Татьяну внутренне передернуло.

– Какие хорошенькие! – Анна присела у коробки. – А банан будут есть?

Валентина не знала, как быть? Это кого-то можно обдурить, дескать, все культурно с кроликами, если в квартире держать. Почти как с аквариумом. Одно эстетическое наслаждение. Она-то знает Галкин зверинец.

– Валь, этого Чернышом надо назвать, – скармливала Анна банан подарку.

– Банальнее не придумать! – раздраженно отвергла Татьяна. – Раз черный, значит, Чернушка.

– У нас была Чернушка, – поделилась случаем из богатой кроличьей практики Галка. – Внучке Насте во втором классе сочинение задали о любимых животных. Кто про собаку написал, кто про рыбок. Нашу угораздило накатать: "У бабушки жил кролик Чернушка. Он был пушистый и черный. Я его очень любила. Кормила морковкой. Еще он любил яблоки. Однажды пришла к бабушке, а Чернушка висит в ванной вниз головой, и дедушка его острым ножом разделывает на мясо и шкуру для моей шубки". В школу меня вызвали. "Вы что, учительница ругается, – без гуманизма воспитываете?" А как от Насти скроешь, если у меня в тот год сто кролей было? Замучилась траву косить.

"А если у меня будет внучка, когда Вовка женится?" – заволновалась Валентина нанести травму будущему ребенку.

Но отказаться от подарка не могла. Пять лет назад Галка вылечила Валентину перепелиными яйцами. Каждый вечер приносила и заставляла пить целебный продукт, который выращивала дома. Силком впихивала: "Пей!" И подняла подругу, которая маялась легкими.

– Слушай, – озадачилась Анна, – им ведь клетки нужны?

– Конечно, – как за спасительную соломинку схватилась Валентина, – а у меня нет ничего.

– Не майся ерундой! – отняла соломинку Галка. – Из тальника сплетешь. Проще простого, научу за шесть секунд. Пока в коробке пусть поживут.

Валентина знала, как жили первое время в коробке у Галки. Процарапали дырку, вылезли и провод телефонный напрочь погрызли, заодно и кабель телеантенны...

– Вы только не говорите, что от них запаха нет, – зациклилась Татьяна. – Это ведь не чучело, имеются ежедневные естественные отправления.

– Может, малеха есть, но привыкаешь. Понюхайте сами.

С этими словами Галка схватила белого крольчонка и бросила на колени Татьяне.

– Ой! – ужалено вскочила та, ракетоносителем увлекая за собой крольчонка, который приземлился в морковный салат. Из заячьего деликатеса прыгнул в фасоль, пробежался по блюду с брусникой и сиганул на пол.

– Все испортил! – ужаснулась Татьяна.

И не успели подруги оглянуться, как она смела тарелки с яствами в помойное ведро.

– Куда? – вскричала Галка. – Чистое животное!

– Скажи, чтобы унесла кроликов, – шептала Татьяна Валентине на кухне, отдраивая тарелки мылом и остальными чистящими средствами.

– Не могу, она обидчивая, как ребенок.

– Неужели не понимает?

– Кто шепчется, на том черт топчется! – заглянула на кухню Галка. Прошу к столу. Я тост приготовила.

Стол был накрыт свежей скатертью. Кое-какие блюда удалось отстоять от Татьяны. Галка разлила по фужерам сок и произнесла речь:

– Любимая моя подружайка, поздравляю тебя с днем рождения. И дарю...

На этих словах достала из пакета белоснежную пуховую косынку.

– Специально для тебя вязала... А кроликов, извини, заберу. Ты не против?

– Ой, спасибо! – бросилась обнимать подругу Валентина. – Ой, какой прекрасный подарок!

Галка хотела сказать "два подарка", но сияющая Валентина перебила:

– Давайте, девочки, кагора выпьем? Можно? – обратилась к Татьяне.

– Можно, – разрешила та.

Хотя в тот день было нельзя.

ГАЛУШКИ НА САЗАНА

Борыска страшно любил видеофильмы про рыбалку. Тайком от Галки покупал и прятал в кладовку в дипломат с кодовым замком. Смотрел, можно сказать, под одеялом, когда жена под ним отсутствовала.

В очень-преочень хорошем расположении духа мог предложить супруге:

– Хочешь понаслаждаться?

Такое из ряда вон событие раз в год случалось.

Галке особенно про ловлю карпов понравилось. Обалденные съемки! И озеро загляденье! и вечер с роскошными красками заката на воде! и рыба... Лапти килограмма на полтора. Сердце от вида таких экземпляров заходится.

Галка смотрит и... будто сама в той лодке. Нутром весь волнительный процесс чувствует. Вот ожил поплавок, карп осторожно зобнул наживку. Попробовал, что за новость в родном водоеме. А вот леска до звона натянулась, удочка дугой – повел красавец...

Галка не лежа на диване смотрела. Куда там улежать! Усидеть не могла.

– Подсекай! – кричит в телевизор. – Подсекай! Уйдет!

У самой рука автоматически дергается, всеми фибрами чувствует клюющую рыбину.

Карп, вырванный из воды, сверкнул переливчатым боком и плюхнулся восвояси.

– Все вы мужики – сила есть, ума не надо! – не могла спокойно перенести сход добычи. – Че было рвать со всего маху? Нежнее надо! Тоньше! Не ерш-придурок на крючке, который сразу до задницы заглатывает!

Покритиковать рыбаков противоположного пола любила. Им, по большому счету-расчету, крыть в ответ было нечем. Перелавливала Галка подавляющее большинство.

– Как бы не выхвалялись умищем своим, – говорила, – а женщины всяко разно мудрее. Возьмись поголовно за рыбалку, вы со стыда бежали бы от воды на веки вечные.

Сама Галка творчески подходила к рыбной ловле.

"Кукуруза что за наживка? – подумала однажды. – Преснятина! Только с голодухи рыба клюет".

Придумала галушек наделать. Таких, что даже обожравшийся мальками сазан будет хватать.

Нажарила конопли, семени льна. Перемолола это пахучее объеденье. Семечек подсолнуховых нажарила, натолкла. Манку, крахмал ввела в рецепт, яйца куриные, капли анисовые. Разложила ингредиенты по баночкам, дабы у воды галушек настряпать. Удивлять рыбу, так свежениной. Яйца сырые за 200 километров везла.

Наготовила на берегу галушек, посыпала жареной коноплей. Плотные получились, запашистые. Отломи кусочек и насаживай.

Поехали в тот раз втроем. Борыска соседа по даче Коляку Попитько взял.

Галка его недолюбливала. Скупердяй, каких свет не видывал. На халяву мог не одну бутылку выпить. Но когда самого вынудят угостить, после первой рюмки с табуретки падает, лыка поговорить с гостями не вяжет. Все, дескать, окончен бал, хозяин в отрубе. А бутылку с остатками водки под стол норовит сунуть.

И заносчивый всегда! "Да я могу! Да это мне в два счета сделать!"

– Если рыба есть, – осмеял Галкины ухищрения с галушками, – на все клевать будет! А если в спячку залегла, хоть из себя наживку мастери...

"Не дам галушек", – озлилась Галка.

И не дала.

Борыска остался с берега рыбачить, Галка с Колякой поплыли на лодках.

– Давай сразу договоримся, – сказала Галка, – не жмись ко мне! Озеро большое, вставай подальше!

– Нужна ты! Жаться к ней! Че ты – девочка восемнадцати годов ни разу не целованная!

– Ой, какой молодой паренек нашелся! В каком Чернобыле вы, вьюноша, облысеть успели, аж морда морщинами покрылась!..

– С бабой свяжешься, – махнул рукой Коляка, – сам обезьяной станешь!

Метрах в ста заякорился.

День случился из тех, что клев стоял по принципу: сначала вообще ничего, а потом как обрезало. Рыбаков полная акватория, и впустую все удочками машут...

Одна Галка в своем репертуаре. Ловит и ловит. Попала галушками в самую рыбью точку. И караси заинтересовались фирменным блюдом, и даже сазанчики...

У Коляки ни поклевки. По первости ерепенился. С места на место переезжал, подкормку бросал, потом приуныл. И сморило на солнцепеке. Ночь накануне не спал, лодку ремонтировал. У него всегда, как ехать, так лошадь делать. Гипнотизируя бездыханно лежащий поплавок, себя усыпил. Начал носом клевать. Лодка самодельная, хлипенькая (на путную денег жалко), на ней ухо востро надо держать. У Коляки не только ухо, глаз притупился. Один, а за ним и второй. В сон кинуло. Да так резко, что из положения сидя – кувырк в положение буль-буль.

Из рыбака в мгновение ока превратился в утопающего.

Спасайте! Человек за бортом!

Проснулся, конечно. А обратно на борт подняться не может. Водоизмещение у плавсредства такое, что будешь залазить, точно перевернешь, снасти утопишь. Плавать Коляка умеет только руками по дну. Здесь и ногами не достать. Ситуация не из смертельных, можно, держась за лодку, до берега добраться. Но предварительно надо якоря поднять. На что Коляка с его плавательными способностями не решился. Есть вариант "руби канаты", нож в лодке под рукой имеется, но жалко. Не якорей, их роль кирпичи в сетках исполняли, жалко веревки. Хотя запас припрятан на берегу.

– Галя, – запросил помощи, – выручай!

– Да чтоб ты утоп! – пробурчала Галка себе под нос.

Клев зверский идет, кто знает, что завтра будет? Тут лови момент, чтобы оправдывать поездку. А из-за этого растяпы бросай все!

– Помоги ему! – Борыска с берега приказывает.

– Нечего было кулему брать! – ворчит Галка.

Ворчи не ворчи, надо выручать. Помогла Коляке добраться до суши.

За все хорошее спасенный, толком не обсохнув, поплыл снова за рыбой. Увидел Галкины достижения, забыл про сон.

Впритык к Галке за камыш привязался.

Для нее хуже смерти толпой рыбачить. Ненавидит, если в радиусе видимости кто-то маячит. Без того круглые сутки среди народа. Днем автобусы да магазины, вечером телевизор. Хоть на природе без физиономий у носа побыть. Нет, Коляка приплыл.

– Че тебе озера мало? Сам говорил – я не девочка, чтоб жаться!

– Мешать, Галочка, не буду! Честное пионерское! Рядом половлю. У тебя место рыбное!

– Как дала бы удочкой по башке!

Ага, "не буду". Пару раз забросил в другу сторону, потом под Галкин поплавок начал.

– Вот уж хохол упертый! – Галка нервничает. – Все равно клевать у тебя не будет!

– Не каркай! – Коляка обижается. – Ведьма какая-то.

На самом деле не клюет, как ни старается. Галка же таскает и таскает.

Причем у нее одна удочка, а у Коляки две. По результатам, как вообще ни одной.

– Ты бы лучше поспал на бережку! – в ответ на "ведьму" Галка говорит. Больше пользы здоровью.

Нет, сон у Коляки пропал. Другая потребность организма, хоть узлом завязывай, вспыхнула. По нужде приспичило.

– Отвернись, – просит соседку, – в туалет хочу.

– Нужен ты мне, смотреть всякие гадости! – упрямится Галка.

– Как ты терпишь весь день?

– Памперс, – отмахивается Галка.

– Ну, отвернись, будь человеком! – пляшет в лодке Коляка.

– Отстань! Езжай вон в камыш!

– Не доеду! Отвернись!

– Я за своим поплавком смотрю, а не в чужие штаны! И надо мне твои прелести!

Коляка максимально отвернулся, со штанами возится. А те кроя продедовских времен. Ширинка не спереди, как в классическом варианте, с боков застежки. Еще с флотской Колякиной службы остались. С такими штанами надо подальше от женщин рыбачить. Расстегнул бывший моряк пуговицы, приспустил портки, а глаз рыбацкий из орбит вылезает в сторону поплавков. И как оно всегда происходит в таких случаях, ни раньше ни позже, лишь только прицелился нужду за борт справить – поклевка. И такая серьезная. Сначала на одной удочке, следом на второй.

Потом говорил: "Вот дурак, надо было сразу, как зачалился, нужду удовлетворять. Терпел-мучился. Не успел струю пустить, клев на нее открылся".

У Коляки, конечно, при виде оживших поплавков нужду как ножом обрезало. Одно плохо – надо и рыбу вытаскивать, и штаны ловить, которые на колени норовят съехать, обнажить перед дамой непотребство. Коляка одной рукой брюки хватает, другой – удилище. Синхронно получилось: и штаны поддернул, и сазанчика выдернул.

Ладный сазанчик затрепыхался в лодке.

В это время на второй удочке поплавок с концами под воду ушел.

Коляка забыл про штаны, не до гардероба, когда сразу видно знатное взялось, подсек, а там белорыбица граммов на восемьсот. Коляка ее выводит. Резко тащить нельзя – сорвется.

Борыска под руку с берега кричит:

– Прикрой срамоту! Совсем обнаглел!

Коляке не до замечаний, когда удочка пополам гнется. Того и гляди уйдет добыча.

Галка хоть и отвернулась от бесштанного Коляки, все одно не может утерпеть, чтобы краем глаза не посмотреть, что там у него взялось.

– Одень штаны! – приказывает. – Помогу!

Коляка такой рыбак, что без подсачека поехал.

Галка свой подсачек под рыбу подвела и... готово дело.

Да так вовремя. В подсачеке рыбина сорвалась с крючка. Но это уже не в воду. Правда, и снасть запуталась. Коляка левой рукой штаны на коленях принялся ловить, а в правой удилище мотается без рыбьего противовеса. В результате грузило в ячею подсачека провалилось, леска запуталась, крючок намертво зацепился.

– Ёлкин дом! Не зря Борыска костерит тебя всю дорогу! Уж какой вы бабье противозный народ. Зачем полезла с медвежьей услугой? Вот разрежу подсачек!

– Только попробуй! Точно до берега не доплывешь. Подсачек Борыска мне на юбилей подарил, не рассчитаешься!

– Коляка, – Борыска с берега кричит, – надень сейчас же штаны!

– Надел я! Надел! – вскочил Коляка продемонстрировать целомудренность гардероба. – Замумукули вы меня!

И кувырк за борт.

– Чтоб я еще раз с тобой поехал на рыбалку! – вынырнул из озера.

– Да уж сделай милость, – не заплакала Галка.

На берегу Борыска отобрал у Коляки лодку:

– Хватит стриптизерничать!

– Только клев начался!

– Я и продолжу! А то у тебя сазаны че-нибудь отклюют, жена выгонит.

Но "продолжить" не получилось, рыба по-прежнему шла только к Галке.

– И зачем я тебя рыбачить научил? – сокрушался Борыска, забрасывая на Галкин поплавок.

– Чтобы дома рыба была! – ответила Галка. – Лучше езжай уху вари.

И Борыске ничего не оставалось, как ехать кашеварить, дабы жена не отвлекалась от пополнения семейных запасов.

ОСЕННЯЯ СОНАТА

"Дождалась на старости лет, – думала, сидя на корточках за сараем, Галка Рыбась. – Отродясь таких слов не говорил. Испугался, что потолок поехал!"

– Звездочка моя единственная! – вонзал в холодный ветер любовный призыв муж. – Счастье мое! Ягодка! Где ты? Отзовись!

"Счастье" мучилось за сараем.

...Начиналось все очень даже славно.

Галка с мужем Борыской в воскресенье двинули на дачу за картошкой. В автобусе встретили соседа Ивана Францева. Их участки впритык стоят.

Как водится в светской беседе, поговорили о погоде. Она стояла такой, что ноябрь нежаркий выдался. Уже прощупал население минусом в 20 градусов, тогда как снегом не баловал. Дачи, конечно, до селезенок промерзли. Рыбаси пригласили соседа на свою, где протопили в кухоньке печку, создали сносную температуру для общения за рюмкой чая. Рюмок, надо сказать, не было, как и чая. Зато покрепче нашлось. У Францева на даче имелась с лета забытая заначка, о которой вовремя вспомнил. И Рыбаси не с пустыми руками поехали за город.

Посидели душевно, посудачили о житейских проблемах, потом засобирались с картошкой домой. Пьяному, конечно, море по колено. Но моря не было. Одна Омка рядом подо льдом протекала. Арифметика маршрута к дому была такой, что если добираться через мост, то полчаса из жизни вон, а напрямую по льду тридцать минут экономии.

Пока Борыска закрывал на зимние запоры дачу, Иван да Галка смело ступили на лед. Дама впереди с песней: "Нэсэ Галя воду..."

– Накаркаешь воду! – пошутил Иван.

И как глядел в нее.

Лед проломился, Галка, не допев песню про тезку, ухнула в ледяную Омку. Иван следом начал погружение. Галка шла с пустыми руками, Иван тоже, зато спина у него была с ношей, рюкзак, полный картошки, моркошки и свеклы, горбом торчал сзади. Корнеплоды дружно потянули Францева на дно. Галку туда же тащили сапоги, пуховик и остальные носильные тряпки.

Борыска увидел картину трагедийного моржевания и остолбенел с ног до головы. Только что веселилась компания, и вот на тебе – большая часть терпит бедствие.

Не сказать, чтобы уж совсем пузыри пускают, Галка, как Серая шейка из сказки, плавает на поверхности свинцовых вод, Францев норовит рюкзаком на лед залезть.

И все равно что-то спасательное Борыске надо предпринимать, так как МЧСа под боком нет. А у Борыски столбняк, в голову вошедший, не проходит. Стоит, глазами лупает и пальцем не пошевелит во спасение жены и соседа.

– Помогай! – кричит Галка. – Холодно ведь!

– Как? – Борыска инструкций просит.

– Жердины давай! Веревку!

– А где взять?

Францев не стал ждать орудий спасения. Как атомный ледокол в белом просторе Арктики, начал, двигаясь спиной к берегу, ломать рюкзаком лед, пробивать проход к земной тверди. Галка устремилась следом.

Вышли они на берег. Опасность затонуть, как "Титаник", миновала, другая грянула – замерзнуть, как путешественник Скотт. Одно отличие – у того дачи под леденеющим боком не было, а наши замерзающие бросились на место недавней трапезы. На этот раз Францев не стал пропускать даму вперед. В мгновение ока, так бедняга околел в Омке, разделся догола и нырнул под ветхое, но ватное одеяло на диван, стоявший на кухне дачи Рыбасей.

Галка продрогла не меньше соседа. Ниточки сухой не найти. Мозги и те застыли в лед. Посему тоже наплевала на условности, тут же у дивана сорвала с себя мокрые тряпки, верхние и нижние. Однако Борыска грудью встал между обнаженной супругой и одеялом, под которым клацал зубами Францев.

– Ты что? – округлил ревностью глаза. – Очумела?! Куда прешься, там же Иван голяком?!

Галка, как и не слышит. Голая до последней складочки настырно лезет к чужому мужчине в постель.

– Оденься! – требует муж. – У тебя, что – крыша поехала?

Замерзающий горячему не товарищ. До Борыски не доходит, что у жены из всех половых желаний одно осталось – согреться. Больше ничего от соседа и любого другого мужика не нужно ни за какие коврижки и ананасы.

Недогадливый муж теснит ее в коридор на холод, но Галка буром лезет под одеяло к соседу.

Еле вытолкал из кухни. Дал старое, в краске измазанное трико, которое с треском едва налезло на крутые, гусиной кожей крытые бедра. Лишь после этого разрешил запрыгнуть под бочок к обнаженному соседу.

Сам рядом сел. Для пресечения порнографии. Попутно дрова в печку подкладывает. Они минут через пять закончились.

К тому времени Галка немного согрелась. Зуб на зуб стал попадать. И тут началось... Не подумайте, греховные желания зароились в голове. Как раз ничего общего с этим не имеющие. Желудок расстроился. Трудно сказать, по какой причине. Или переохлаждение тому виной? Или испуг дал себя знать? Или самогонка плохо легла? Медвежья болезнь открылась. Расстроился желудок, никакой моченьки нет. Как ни хочется на холод, а надо бежать.

Когда Борыска полетел за дровами, Галка, отчаявшись перетерпеть схватки, выскочила из-под одеяла, схватила фуфайку, прыгнула в старые туфли, что с лета валялись в углу, и помчалась за сарай. Туалет на зиму заколачивали.

Борыска прибегает с дровами, первым делом, конечно, в сторону дивана зырк, нет ли шалостей между утопленниками?

Уже рот раскрыл заорать, что это Галка под одеялом у голого Францева ищет? – как понял: кроме последнего нет никого на диване.

– Где? – выпали дрова из рук.

– Сама не своя вскочила, ни слова не говоря, убежала, – сказал Францев. – Спрашиваю: что? Подозрительно хихикает.

"Крыша поехала!" – ахнул Борыска.

Страшная мысль о сумасшествии клюнула в голову, когда Галка в присутствии живого мужа лезла к Францеву в кровать, тут Борыска утвердился в жутком предположении окончательно.

"За что?" – пронзило болью сердце.

Выскочил на крыльцо.

– Галочка! – закричал в начинающие сумерки. – Любимая!

Заглянул под крыльцо. Испуганно пробежался по участку. Посмотрел на деревья соседнего – не повесилась ли?

– Родная моя! – стенал на всю округу. – Цветочек ненаглядный! Солнышко кареглазое! Счастье единственное! Не уходи!

"Прямо как лебедь, что подругу потерял! – сидела Галка за сараем. Откуда слова берет? Сериалов мексиканских насмотрелся что ли?"

"Лебедь" метнулся к полынье.

"Может, в воду прыгнула?" – резанула жутка мысль.

– Любовь моя! – простонал в реку. – Как я без тебя?!

– Там у нас туалетной бумаги нет? – спросила Галка из-за сарая...

И теперь часто воскрешает в памяти музыку тех сладких слов, что кричал в вечереющее дачное пространство напуганный муж.

И так светло становится на душе... Так отрадно...

ТАЁЖНЫЙ КРЕСТНИК

Галка ждала крестника Леонида Бекишева – Ленчика. Передали, он жалуется на сердце и чуть ли не помирать собрался. Неделю в больнице лежал. Но то ли удрал, то ли выгнали. Скорее – последнее. Ленчик из тех, кто таблетки водкой запивает.

Вы догадались, сын крестный – не дите несмышленое. Того хуже. Всего на пять лет младше крестной матери. А сердце той же водкой надрывает.

Галка наметила сводить Ленчика к чудотворной иконе Почаевской Божией Матери, которая благодатно присутствовала в Омске. Надо, чтобы крестник приложился к Пречистой. Когда с иконой ходили по больницам, в кардиологическом отделении один совсем безнадежный поднялся. И еще наметила просить Владыку, пусть крестника на богоугодное дело определит, строительство какой-нибудь церкви. Галкин Борыска четыре года на Ачаирском монастыре работал. Ни в какого бога не верил (и сейчас не верит), горькую употреблял в любые будни и праздники. И вдруг бросил. Напрочь.

А ведь казалось, конца края не будет. Недавно Сергей, сын их, анекдот, от которого плакать хочется, рассказал. Много лет молчал, а тут выдал родного папу. Когда дачу штукатурили, привезли две машины раствора. Мужики штукатурят, Борыска на ломовой работе – раствор таскает, подает. Ближе к вечеру Галка начала ужин готовить, отблагодарить мастеров доброй чаркой, сытной закуской. Борыска в возбуждение пришел от скорой перспективы. Как же, звездой путеводной трехлитровая банка самогонки в погребе весь день охлаждалась до аппетитной температуры. Но на пути к ней гора раствора высится. Не обойти, не объехать препятствие. Материал такой, что на потом не оставишь, кровь из носа, надо выработать, пока камнем не взялся. Тем паче, как раз хватит стену закончить. А это часа на два волокиты. И тогда Борыска давай в Омку раствор шуровать. "Глянет, – Сергей рассказывал, – никто в его сторону не смотрит и, будто за ним кто гонится, швыряет в воду. Лопата с частотой пулемета мелькала".

По сей день стена дачи недоштукатурена.

Такой Борыска был жадный до пьянства. И вдруг как отрезало. Пятый год даже пивом губы не помажет. Галка считает – монастырь повлиял. За хорошую работу, это от Борыски не отнять, был избавлен от греха невоздержания.

Ленчика тоже надо спасать.

Судьба свела их прошлой осенью.

Борыска в то время работал на оптовке в охране и познакомился с сельским предпринимателем из серии "курочка по зернышку". "Зернышками" были ягоды, орехи, мед, которые в Омск доставлял на продажу, и водка, ее закупал на оптовке и возил в деревню, где держал киоск. Места вокруг киоска на сотни верст заповедные: Иртыш, тайга со всеми богатствами. Предприниматель позвал к себе в гости, мол, приезжайте – грибы-ягоды, шишки... Мимоходом пригласил, думал – какой дурак за 300 км потащится бензин жечь?

Но он Галку не знал. Если Борыска индифферентно отнесся к приглашению, Галка с сыном Сергеем и невесткой Оксаной поехали. Без всяких предупредительных телеграмм, дескать, такого-то числа ждите. Не по-английски отправились в гости. По-Галкиному. Собственно, телеграмму некуда было посылать, точного адреса не знали, фамилию адресата, кстати, тоже.

Деревня не город, киоск в самом центре стоит, знакомый предприниматель за прилавком. Но радости бурной не проявил по поводу неожиданной встречи, когда дела по боку, хлеб-соль на стол мечи и желание гостя – закон. Замялся по поводу похода в тайгу:

– Это надо организовывать, так быстро не получится!

– Ты что? – Галка ему. – Когда организовывать? Мы на два дня приехали. Надо быстрее ягоды собирать!

В этот критический момент к киоску подошел мужичок с тоскливым выражением лица. Не бомж, не бич, но сразу видно – хочет выпить, и сразу видно – не на что.

– Ленчик, – сказал хозяин киоска, – может, ты людей сводишь в тайгу.

Мужичок оживился.

– У меня капитан катера знакомый, бакены проверяет, отвезет в любое нужное место.

– Нужно с ягодами, – сказал Галка.

– В любое. Я места знаю, вырос тут.

Капитан с удовольствием согласился за литр самогонки доставить к ягодам.

Самогонку гонорарную Ленчик и капитан начали пробовать сразу, как отвалили от причала. Когда пошла вторая бутылка, капитан вдруг бросил штурвал, задрал ноги и стал управлять плавсредством нижними конечностями, верхние раскинул в стороны, как в танце:

– А ручки-то вот они! – задорно крикнул, закладывая вираж.

– Ты че! – всполошилась Галка. – Прекрати! Перевернемся!

– Не дрейф, мать! Мы капитаны! Мы на севера ходили!

Благо, Иртыш был пуст на многие километры, катер несся по чистому фарватеру, обгоняя течение.

– Сазоныч, не получится, как в прошлый раз. – Ленчик тоже с опаской воспринял цирковой номер. – На мель не сядешь? Людям по ягоды быстрей надо.

– Молчать! пока зубы торчать! Под руку не каркай! Под ногу тоже! – и запел мореходную. – Прощай, любимый город...

– Впору с жизнью прощаться! – ругалась Галка. – Знала бы – не дала самогонку, пока не доставил на место!

– На сухую бы с якоря не снялся! – сказал Сазоныч и снова запел. – С якоря сниматься, по местам стоять!

Затем, взяв штурвал в верхние конечности, направил катер к берегу.

Прибыли.

С нашей компанией плыла жена Ленчика, но на берег не сошла, ее Сазоныч должен был забросить в деревню ниже по Иртышу.

Галина не успела ступить на землю, как заторопила: быстрее-быстрее по клюкву.

– Вещи прячем и вперед!

– Да оставляйте так! – говорил Ленчик. – У нас не воруют.

– Береженого Бог бережет.

Стаскали манатки в кусты, ветками забросали. Спички Галка, как человек бывалый, положила в несколько мест. Но главное хранилище источника огня устроила в пятилитровом алюминиевом бидоне. В таком укрытии любой дождь выдержат.

Он не заставил себя долго ждать. Через два часа хлынул. За время, отпущенное хорошей погодой, наша компания порядком углубилась в тайгу. Ягода была. Галка забыла про все треволнения на воде, наполняя емкости дарами леса и болота.

И вдруг дождь. Для порядка покрапал предупредительно минут пять, а потом как врежет. Проливной. Небо заволокло. Обидно, клюквы полным-полно, светлый день, собирать бы и собирать.

– Ух, кто-то из нас грешный! – сказала Галка. – Ленчик, наверное?

– Не могу быть грешным. Некрещеный.

– Еще и нехристь! Ну, дал Бог проводничка, – засмеялась Галка и скомандовала. – Идем к вещам. Не хватало только заболеть!

– Ух, надо погреться, – многозначительно хихикнул Ленчик.

– Ты давай веди.

– Не беспокойся.

Пошли. Тайга не бабушкин огород, ни дорожек, ни тропинок, ни примет до боли знакомых. Все вроде как одним миром мазано. Что направо посмотришь стволы, кочки, что налево – точно такой пейзаж. "Одна бы, – думает Галка, обязательно заблудилась".