Текст книги "Наташа и будущее (СИ)"
Автор книги: Сергей Спящий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
Глава 12
Нельзя путать текущее состояние общества с целями той цивилизации, на которой это общество основано. Ибо цивилизация – это не просто сумма знаний, но еще и «вектор развития», цели и идеалы, видение будущего, присущее той или иной цивилизации. Общество богатое сегодня, стало богатым, исповедуя те принципы, которые хорошо работали вчера, но возможно не будут работать завтра.
Александр Лазаревич «Советия»
В аэропорту людно и шумно. Белый цвет стен наводит на мысли о больнице, но размеры залов слишком велики для палат. То тут, то там на стенах попадаются неброские указатели показывающие путь к кассам, к выходу на взлётное поле, к залу ожидания для встречающих. В этом зале Ташка, профессор Гальтаго и человек из ГосБеза курировавший институт кибернетики сидели на белых креслах составленных в длинный ряд у стены, прямо под большими окнами. Кстати, очень неудобно когда кресла стоят перед окнами и получается окно находится за спиной у сидящего. Снаружи видны их затылки, им остаётся разглядывать противоположенную сторону зала для ожидающих, а там нет абсолютно ничего интересного. Ну может быть кроме фонтана. Слабый, низкий фонтан лениво выливал воду в облицованный мрамором бассейн. Там же стояли кадки с пальмами или чем-то похожим на полутораметровую пальму. Почему-то в каждом аэропорту найдётся как минимум одна пальма. Как будто существует какой-то секретный циркуляр предписывающий портам воздухоплавания содержать капризное южное дерево.
Справа от Ташки сидел профессор, а слева расположилась неполная семья: отец и трое детей. Разумеется дети не могли сидеть спокойно. Они шумели, спрашивали у отца скоро ли прилетит мама, можно ли поплескаться в фонтане и для чего служит та или иная увиденная ими штука.
Над фонтаном в воздухе развернулось большое табло с временем прибытия рейсов. Крупные буквы висели в воздухе, а внизу толпилось множество людей, не смотря на то, что ту же самую информацию и даже в развёрнутом виде можно получить через сеть. Возможно люди, под голографическим табло, задрав голову наблюдающие как каждые пять минут изменяется расчётное время прилёта хотели наглядно ощущать приближение встречи с теми кого они ждали.
Ташка вертела в голове следующую мысль. Иностранных гостей руководство института спихнуло на самую бесполезную лабораторию. Основная честь встречать и отвечать на чужие вопросы выпала ей. Получается она самый бесполезный сотрудник самой бесполезной лаборатории в новосибирском филиале институте кибернетики? Вот так мимоходом узнаёшь что думает о тебе руководство.
Сидящая рядом семья вскочила. Отец семейства заторопился: —Идём, мама прилетела.
Малыши начали перебрасываться словом «мама» как мячиком от одного к другому. Их место занял длинный как жердь и при том полностью лысый мужчина поприветствовавший Ташку кивком и сразу принявшийся чертить на планшете что-то архиважное судя по сосредоточенному лицу. Ташке его голова показалась похожей на обтекаемые контуры боеголовки ракеты земля-космос.
Перед глазами проходили сотни людей. Их было так много, что становилось невозможным выделить кого-то индивидуально и оставалось смотреть на колышущееся людское море также отрешённо как смотришь на горящий огонь или текущую воду. Вернувшись мыслями в лабораторию Ташка подумала о результатах последнего ночного эксперимента. Он проводился, как и остальные, по её инициативе и силами одной только Ташки. Изучив теорию профессора она решила, что не может её опровергнуть. Тем более сам профессор и научные сотрудники его лаборатории многократно перепроверили все предпосылки и уж тем более перепроверили сами доказательства. Однако их опыты вместо практических результатов приносили терабайты слабополезной информации о ходе развития программных зародышей. Ташка встречалась с чем-то подобным в школе когда кто-то из старшеклассников просил помочь найти ошибку в работе. Она искала, перекапывая его работу дважды и трижды и с виду каждая цифра казалась правильной и стоящей именно так, где ей следует. Выход был только один. Отодвинуть в сторону чужие вычисления и рассчитать самой с чистого листа, а потом сравнить свои и чужие расчёты. Тогда ошибка моментально бросалась в глаза. Как правило это была нечто маленькое и даже безобидное само по себе, но исключающее применение какого-то метода или допущения, которое применялось в дальнейшем и отсюда возникала ошибка.
Что-то подобное Ташка и сделала. Постаралась забыть о профессоре с его теорий и идеями и начерно набросала контуры своего видения проблемы выращивания искусственного интеллекта. Набросала на скорую руку пропуская доказательства там, где они казались очевидными или где она была уверена, что должно быть именно так, а не иначе. На данный момент Ташкины разработки оставались больше умозрительными. Ни один научный совет не принял бы столь безалаберную доказательную базу и столь скоропалительно проведённые расчёты. Но с другой стороны в одном из кластеров институтских суперкомпьютеров росла пара зародышей, чьё развитие будут контролировать новые правила. Ташке очень хотелось вернуться в лабораторию и наблюдать за неторопливым развитием программных зародышей попутно выполняя мелкие поручения Сергея Ивановича или научных сотрудников. Институтская сеть не связана с СоюзСвязью и она не могла удалённо посмотреть как себя чувствуют её подопечные. Приходилось сидеть в аэропорту ожидая прилёта иностранных учёных. Искоса разглядывать лысину сидящего рядом человека похожую на арбуз и на тупой наконечник боеголовки одновременно. Издалека изучать табло потому, что выходить в сеть было лень. Тем более рейс из Чикаго уже приземлился и пассажиры как раз проходили таможенную проверку. Эта процедура могла занять несколько минут, а могла длиться больше часа. Заранее никак не угадаешь.
Она принялась незаметно изучать спутников. Сергей Иванович хмурился. Возможно волновался о судьбе вверенной ему лаборатории. А может быть всё гораздо проще и он переживал размолвку с женой. Какое-то время назад ей предложили заняться изучением изменений в миграции глубоководных рыб чёрного моря. Для этого пришлось бы переехать в Ялту. А значит Гальтаго должен был оставить лабораторию и, может быть, уйти из института. Он и сам часто высказывал подобные мысли, но услышав робкое предложение от любимой женщины рассердился по своему обыкновению закричав: —В дворники уйду! В дворники!
Супруги Гальтаго любили друг друга и жить отдельно категорически отказывались. Впрочем любовь не мешала им раз в одну, максимум в две недели ссорится по поводу работы профессора и потом на работе (каждый на своей) жаловаться коллегам на любимого человека. Ташка с лёгким беспокойством следила за развитием семейного противостояния в семье Сергея Иванович Вдруг профессор всё же поддастся на уговоры своей половинки, лабораторию расформируют и ещё неизвестно куда в таком случае приткнут Ташку и чем ей придётся заниматься.
Безопасник сидел заложив ногу за ногу, руки на подлокотниках ладонями вверх. Он был мужчиной средних лет застрявшим где-то между пятым десятком и шестым. Из-за густых бровей лицо при первом взгляде казалось нахмуренным, как будто его обладатель успел заглянуть во внутренний мир собеседника и не нашёл там ничего занимательного.
– Идёмте– сказал безопасник – Наши гости прошли таможенный контроль.
– Разве? Ах да, уже. Конечно идём встречать– засуетился профессор.
Они вышли из зала ожидания через одно из многочисленных ответвлений. Прошли в зону международного сообщения. На входе безопасник приложил к сканеру палец позволяя взять частичку эпидермиса для подтверждения полномочий. Он что-то негромко сказал встретившему их безопаснику работающему в охране аэропорта и их провели в небольшую комнату. Там стояли четыре человека, на полу лежали сумки. Был в комнате и пятый человек – сопровождающий иностранных гостей чиновник из управления иностранных дел.
Ташке бросилось в глаза несоответствие одежды американцев. Одежда была самая обычная, возможно купленная в любом советском магазине, но вот различные элементы одежды не соответствовали один другому. Наверное зарубежные учёные знакомились с тем как одеваются в стране советов по новостным выпускам или того хуже, по художественным голофильмам. Впрочем желание интегрироваться в культуру страны куда они прилетели на долгое время жить и работать похвально.
– Добрый день уважаемые учёные, здравствуй товарищ– произнёс безопасник сразу расставляя акценты.
Иностранцы зашевелилась кивая и переглядываясь друг с другом. Их было трое мужчин и одна женщина – блондинка с уложенными в виде нимба белоснежными волосами. Её причёска напомнила Ташке пустую суповую тарелку: идущий по окружности вал и провал в середине.
– Рад приветствовать вас в Новосибирске. Надеюсь наше дальнейшее сотрудничество принесёт плоды и послужит прочным фундаментом для сближения научных сообществ двух стран– начал профессор на английском.
Его прервал молодой мужчина одетый в невозможное сочетание куртки из металлизированной ткани, утеплённых брюк какие носят скорее зимой, чем осенью, пусть и поздней и лёгких, летних ботинок. Извиняющее улыбнувшись он попросил: —Пожалуйста говорите на русском. Все члены моей группы знакомы с прекрасным языком на котором впервые появились многие значительные произведения литературы. Мы хотим как можно лучше узнать вашу необычную страну и живущих в ней удивительных людей и потому просим говорить по-русски ради ускоренного погружения в советскую культуру. Я Роберт Смит, а это мои коллеги: Алисия Симпсон (блондика наклонила голову) специалист по интегрированию разнородных систем и межотраслевой аналитик, Мэтью Сток и Артур Кат – доктора информационных наук и держатели акций «Soft Industrial Corporation».
Мужчины замялись не зная удобно ли будет протянуть руки для пожатия. Они посмотрели на сопровождающего из управления иностранных дел, но тот негромко беседовал с безопасником.
Сергей Иванович взял процедуру знакомства в свои руки: —Очень приятно, разрешите представиться: Гальтаго Сергей Иванович, руководитель одной из лабораторий которым выпала уникальная возможность поработать бок о бок с представителями зарубежного научного сообщества. Это сотрудник моей лаборатории Свирепая Наталья Алексеевна, именно она будет опекать вас пока вы не привыкните к нашему образу жизни.
Мэтью удивлённо поднял бровь: —Свирепая? Ничего себе характеристика.
Одновременно с ним Роберт спросил: —Ребёнок?
– Наташа взрослый, совершеннолетний человек, хотя биологически ей не очень много лет. Пусть вас не смущает внешность, её геном был существенно расширен и переработан. Вам знаком термин «избыточно модифицированные»?
– О, improved person! – догадался Роберт.
Ташка решила перестать изображать безмолвную статую и вступила в разговор: —Пожалуйста не используйте термины основывающийся на градации «лучше – хуже». Моё тело всего лишь испытательный полигон где проверяются и обкатываются некоторые черты нового космического человека. Возможно когда-нибудь какие-то части моего генома будут использованы в геноме покорителей космоса. Может быть я окажусь тупиковой ветвью или в распоряжении генограммистов попадёт превосходящий меня носитель аналогичных генетических локусов. Прошу считать меня обычным человек (тем более что никаких выдающихся достижений за мной пока не числится) и вашим опекуном на время пребывания в Новосибирске. Свирепая это моя фамилия, а никакая не характеристика. Взгляните, разве я выгляжу свирепой?
Ташка развела руки в стороны отчего стала выглядеть ещё более худенькой и маленькой. Дрожащий на ветру одуванчик с венчиком серебристых волос.
Американцы заулыбались.
Неугомонный Мэтю Сток поинтересовался: —Откуда возникла столь примечательная фамилия? Наверное кто-то из ваших предков отличился на поле боя?
Ташка покачала головой: —Возможно, но мне об этом ничего не известно.
В комнату въехала грузовая тележка для багажа. Издав музыкальную трель тележка заставила профессора и Ташку отойти в сторону. Подмигнув зелёным глазом остановилась у лежащих на полу сумок.
– Грузитесь– распорядился безопасник – Вас решено поселить в дипломатическом корпусе. Я провожу, после чего оставлю на попечение научных коллег.
– Извините– сказал Роберт– Мне хотелось бы лучше узнать как живёт обычный советский гражданин. Можно меня поселить не в дипломатическом корпусе, а где-нибудь где живут специалисты аналогичного со мной статуса?
– В нашей стране статус человека влияет на условия проживания гораздо слабее чем у вас. Мы пользуемся понятием «трудового индекса», но оно одинаково далеко как от жалования и «карьеры» служащих в корпорациях так и от понятия «накопительного статуса» использующегося в империи. За подробностями обращайтесь к вашему консультанту Наталья Алексеевне. – поправил безопасник: —Могу предложить вам поселиться в одной из однокомнатных жилых ячеек предназначенных для молодых несемейных специалистов?
– Не молодой– возразил Роберт – Я вполне состоявшийся учёный имеющий множество заслуг.
– Простите– извинился безопасник – Имелся в виду исключительно возраст. Пятьдесят лет вам ещё не исполнилось?
Насупившийся было Роберт согласился: —Не исполнилось. Но разве в вашей стране профессор проживает в таких же условиях в каких живут его студенты или неквалифицированные рабочие? Вот вы, профессор Гальтаго?
Сергей Иванович развёл руками: —У меня жена и четверо детей, уже взрослых. Но до того как женился и родились дети я жил в однокомнатной жилой ячейке. Правда тогда я ещё не был профессором…
– Будете жить в жилой ячейке или поселитесь в дипломатическом корпусе, там целое здание комнат? – поторопил безопасник.
– Разумеется в квартире, то есть в жилой ячейке как вы их называете. Меня лишь удивило столь явно проявление уравнивания– объяснил Роберт.
– Ваши коллеги?
– Им вполне подойдёт дипломатический корпус.
– Тогда грузитесь– повторил безопасник.
Сумки забросили на тележку сменившую зелёный индикатор на жёлтый показывающий, что данная тележка занята. По коридорам их компания промчалась стремительной кавалькадой. Впереди безопасник, за ним Ташка, потом американцы и замыкали процессию Сергей Иванович разговаривающий с Артуром Катом о недавней публикации последнего в научном журнале.
Снаружи безопасник легко нашёл свободное автоматизированное такси. Несколько сотен робомашин было приписано к аэропорту и занималось доставкой пассажиров в воздушный порт и из него. Однако и такого количества хватало далеко не всегда и порой приходилось записываться в очередь из желающих добраться до города из аэропорта. Но сегодня им повезло. Забросав сумки в машину и усадив туда же вертящих головами иностранцев товарищи сели следов и автоматизированное такси покатило по введённом безопасником маршруту.
В машине Алисия поинтересовалась: —Мне говорили, что у советов запрещено владение частным транспортом?
У американки был низкий, приятный голос походивший на звон колокола в деревенской церкви: ясный и чистый и долго не затихающий как будто собирающийся разноситься над полями и лесами.
– Вы правы– сказал безопасник: —Единоличное владение транспортным средством считается незаконным.
Алисия собиралась уточнить, но махнула рукой и начала с интересом смотреть в окно. Мэтью Сток наоборот, оторвался от созерцания вида приближающегося города и удивлённо спросил: —Почему запрещено?
– Потому, что пока ваша машина без дела стоит в гараже на ней мог бы ездить кто-нибудь другой.
– Но ведь это моя личная машина! – возмутился Мэтью – По какому праву за руль сядет другой водитель без моего разрешения и контроля?
– Вот поэтому владение личным транспортным средством запрещено– резюмировал безопасник.
Вертящаяся на сиденье между угловатым Робертом Смитом и не менее угловатым профессором Ташка уточнила: —Запрещено покупать машину. Точнее это невозможно из-за отсутствия автомобиля в списке товаров роскоши приобретаемых на зарплату. Но при желании вы можете сами собрать себе машину, в том числе из уже готовых узлов. И даже сами узлы, вплоть до самой крохотной гаечки можете сделать такими какими захотите заказав их через совет конструкторов в который вам придётся вступить. Владеть самолично изготовленным автомобилем (разумеется если он пройдёт тест на безопасность на дороге) или любой другой вещью не возбраняется.
– Значит нет другого выхода кроме как вступить в ваш совет конструкторов? – обличающее воскликнул Мэтью.
– Если человек собирает автомобиль, значит он конструктор. Где ещё ему быть как не в совете конструкторов? – удивилась Ташка – Старшие товарищи помогут и советом и делом. Одному собрать хорошую машину не просто даже если использовать лишь готовые узлы. А брать одни только готовые узлы не интересно. Что за радость если у разных людей будут одинаковые машины и одинаковые вещи – это скучно. Любой уважающий себя конструктор пытается сделать что-то своё, придумать нечто лучшее чем было сделано одним товарищем вчера или другим товарищем неделю назад.
– Как поступить тем кто не имеет времени заниматься конструированием или не любит?
– Пользоваться автоматизированными такси– ответила Ташка.
Машина остановилась у не высокого, по сравнению с окружающими многоэтажками, но зато довольно широкого здания дипломатического корпуса. У входа выстроились флаги различных стран. Из было особенно много потому, что каждая корпорация в Америке стремилась выдумать собственный флаг максимально отличающийся от флагов других корпораций. Аналогичным образом поступали и мелкие страны гордящиеся иллюзорной независимостью мышей бегающих под ногами идущего к водопою слоновьего стада. Кроме флагов растянувшихся на всю длину здания у входа располагались узкие, закручивающиеся спиралью клумбы. По осеннему времени большинство цветов облетели, но пара тюльпанов продолжала радовать глаз ярким красным оттенком и нежным розовым и жёлтым, насыщенным у лепестков, но практически белым у основания.
Безопасник повёл американцев. Роберт ушёл посмотреть как и где устроят его коллег. Оставшись одни Сергей Иванович и Ташка вышли из машины размять ноги и подышать воздухом. На пятки наступал четвёртый час дня. Солнце находилось высоко, но воздух оставался прохладным. Всё-таки зима медленно, но необратимо забирала бразды правления. Днём часто шли дожди. К утру лужи покрывались коркой льда такой тонкой, что она ломалась под собственным весом.
– Трудно тебе будет– сказал Сергей Иванович.
– Трудно– согласилась Ташка: —Американцы удивляются простым вещам и не понимают их. Но я думала будет хуже, что они не захотят понимать вообще.
Профессор наклонился рассматривая жёлтый цветок свешивающийся через бортик клумбы: —Нас посетили учёные. Эта братия во всех странах отличается неуёмным любопытством. И похоже их руководитель, Роберт Смит, искренне желает понять как мы живём.
– А я хотела бы узнать как живут они.
Удовлетворившись осмотром побитых ночными заморозками лепестков морозостойкого тюльпана профессор заметил: —Тогда тебе представилась уникальная возможность, Наташа. Кстати, ты вроде бы хотела поговорить о этапах развития программных зародышей? Тогда навалилось много дел с обустройством гостей, сейчас время есть.
Ташка поспешно ответила: —Я во всём разобралась.
Она подумала, что профессора может рассердить усердие практикантки направленное не на поиск ошибки в его теориях, а на разработку и проверку собственных, аналогичных. Кроме того говорить о чём либо ещё слишком рано. Рассказать сейчас было бы также как если бы охотники только собирающиеся на охоту не выйдя из дома успели бы переругаться по поводу дележа добычи.
– Пишите научную работу Наташа– посоветовал профессор – Я хотел бы как можно скорее перевести вас в научные сотрудники, чтобы в другую лабораторию вы перешли именно в новом качестве. Давайте обсудим какую тему вы могли бы выбрать.
Ташка метнула на него быстрый взгляд. Лицо профессора немного осунулось. Пальцы небрежно поглаживали цветок раскачивающийся от тяжёлой человеческой ласки.
Она спросила: —Вы не будете бороться за лабораторию?
– Зачем сражаться за дерево не приносящее плодов? – вздохнул профессор.
– Когда?
– Не скоро– успокоил он – Времени хватит и на написание и на рассмотрение и на защиту, только не откладывай в долгий ящик.
Ташка продолжала ждать ответа. Профессор вздохнул и уточнил: —Не раньше чем уедут американцы, да и тогда не в первый же день.
Взяв профессорскую ладонь в свои Ташка поразилась какая она холодная. Она сказала: —Спасибо.
Скрывая смущение профессор закашлялся, выдернул ладонь из Ташкиных рук и нарочито ворчливым тоном произнёс: —Ну ладно, будет. Прошу только когда-нибудь, пусть через несколько лет, вернуться к теме выращивания интеллектов. Четверть столетья назад это была самая модная тема, магистральное течение научной кибернетической мысли. Потом один за другим, разочарованные неудачами, учёные уходили разрабатывать другие вопросы. Когда я сунулся со своей теорией закат уже практически наступил. Мне удалось немного всколыхнуть учёное болото. На несколько месяцев поднялся энтузиазм, но не видя практического результата, вскоре опал. Но я чувствую, я уверен, что решение рядом. На расстоянии вытянутой руки – протяни и возьми. Или ещё ближе – как очки, которые не можешь найти потому, что они оказываются на переносице.
– Какие очки? – заинтересовалась Ташка – Очки-монитор?
Профессор скорчил недовольную мину. Видимо в тот момент ему не хотелось пускаться в объяснения: —Обычные старинные очки со стеклянными стёклами.
– Я сделал многое– продолжал он – Посмотрите кто угодно. Мне есть чем гордиться, но не хотелось бы заканчивать научную деятельность погрязнув в столь огромной неудаче.
Ташка поняла, что научный руководитель почему-то здесь, почему-то сейчас, почему-то именно ей решил высказать свои потаённые мысли. В каком-то смысле профессор сейчас исповедовался практикантке. Она понятия не имела как следует поступить когда тебе исповедываются. Наверное этому учили психологов и уж тем более учили психотехников. В школе Ташка ходила на уроки теоретической и прикладной психологии, однако весь небольшой запас её психологических знаний вылетел из головы. Она молчала. Сломанный цветок лежал на земле и лепестками играл ветер. Видимо профессор сам не заметил как передавил стебель.
– Похоже ты моя последняя ученица– профессор улыбнулся как будто осознание того, что она его ученица, пусть и последняя, всё равно приносило радость.
Ташка невпопад сказала: —Я в школе училась по расширенному варианту вашего учебного курса.
– Видишь как всё складывается.
Ташка не видела, но на всякий случай кивнула.
Замолчав профессор углубился в себя. Переминаясь с ноги на ногу, заломив руки, Ташка решалась. Наконец решилась и произнесла: —Профессор, должна вам сказать…
Но тут вышли безопасник с Робертом Смитом и Ташке моментально пришло на ум словосочетание «шкура не убитого медведя».
– В чём дело? – переспросил Сергей Иванович.
– Ни в чём– ответила Ташка пропуская американца в машину и садясь следом – Просто очень рада работать в вашей лаборатории.
Роберт с интересом посмотрел на неё гадая по какому поводу сказаны последние слова. Желая поддержать разговор глава иностранной делегации сказал: —На самом деле я русский. Отец моего прадеда вместе с самим прадедом уехал из России накануне окончания, как вы их называете, тёмных десятилетий. После никому из семьи не довелось побывать на родине. Получается, что я первый.
– И как вам у нас? – любезно поинтересовался профессор.
Роберт задумался, потом сказал: —Холодно, я думал будет теплее. Зима ведь пока не началась.
Ташка пообещала: —Вы быстро привыкните.
С изрядной долью скепсиса Роберт предположил: —Будем надеяться, что какие-то гены помогающие выживать в сибирских холодах во мне ещё остались. В вашей стране шубы выдают бесплатно как хлеб или они считаются предметами роскоши?
