Текст книги "Наташа и будущее (СИ)"
Автор книги: Сергей Спящий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)
Как оказалось Катя тоже заметила красный блик и смотрела на лежащую в траве красную звёздочку.
– Пойдём? – предложила Наташа – Мне ещё в лабораторию нужно будет заскочить ближе к вечеру, но не раньше восьми.
Девушки встали. Катя слишком сильно ударила тростью по асфальту, видимо в раздражении от своей временной беспомощности: —Слышала: разрушения на станциях сконструированных под проект «голос вселенной» практически устранены и сейчас они находится в предвоенном состоянии?
Наташа кивнула: —Петька рассказывал. Этот оболтус так бредит контактами с внеземным разумом, что чуть было не изменил специальность с инженера по терафомингу на космического монтажника или пилота. Сколько сил и нервов потратила пока отговорила – просто ужас.
– Не становись ему мамой– посоветовала Катя.
– Не буду– Наташа упрямо наклонила голову, но промолчала, только обиженно засопела.
– Тяжёлый ты человек, Наташа.
Через шесть месяцев после окончания первой космической:
В городе Рокфорде, что в штате Иллинойс, принадлежащем корпорации «Good Furniture Corporation» дневная температура в разгар самого холодного месяца, января, редко опускается ниже минус шести. Больше всего снега выпадает к концу мягкой американской зимы. Но в этот год часть отмеренных природой осадков высыпала заранее и неделю назад выпущенный из советского союза Роберт Смит, программист и безработный, шёл по тонкому слою свежевыпавшего снега. Тончайший белый налёт лежал на тротуарах и крышах домов. Запутался в ветвях посаженных вдоль дороги низкорослых деревьев. Легко сминался под ногами или под колёсами машин.
Роберт направлялся в офис владеющей городом корпорации занимающийся кадровым учётом. Он вышел рано поутру, но на полчаса позже основой массы людей спешащих к своим рабочим местам. Выпавший за ночь снег был затоптан и раскатан в грязь на оживлённых дорогах. Самые разные автомобили: от дорогих моделей молчаливо кричащих о высоком положении в обществе своих хозяев, до подлатанных развалюх колесивших уже не первое десятилетие, выстроились на дорогах в длинные, медленно ползущие очереди. Роберт шёл мимо и думал, что он немного отвык от забитых дорог и чёткого разделения городских кварталов на «бедную» и «богатую» части. Это, ничем не замаскированное, скорее даже подчёркиваемое деление цепляло взгляд, однако Роберт знал: он скоро привыкнет и перестанет замечать. Единственное, что ему нужно – оказаться в «богатой» части города. Когда наложили арест на имущество ставшей «козлом отпущения» корпорации «Soft Industrial Corporation» часть счетов Роберта пропала. Его активы здорово уменьшились, но он не волновался за своё будущее и будущее своей семьи потому, что был уникальным специалистом. Пусть корпорация «Soft Industrial» исчезла, но люди, по крайней мере те из них, кто хоть что-то значил, остались. И они по прежнему сгорают от желания заполучить искусственный интеллект третьего к поколения. Роберт только недоумевал: почему Советы отпустили его? Может быть они уже создали вторую Кассиопею? Червячок сомнения свернулся внизу живота напуганный холодным воздухом вдыхаемым Робертом по пути к сверкающей двойной башни – офису по набору персонала. Скоро вопросы должны будут получить ответы.
Он поднялся в одном из лифтов на двадцать шестой этаж. Внизу лифт был заполнен людьми, но чем выше он поднимался тем меньше человек оставалось. Обычное дело: чем выше этаж, тем просторнее кабинеты и меньше человек и тем больше власти у каждого из них.
Секретарша мило улыбнулась Роберту пропуская в комнату.
Комната для совещаний была обставлена в деловом, высокотехнологичном стиле пользующемся неослабевающей популярностью уже несколько десятилетий. Статичные голографические интерфейсы, живые обои, источники света в виде десятка порхающих мячиков. Роберта ожидали пять человек и троих он знал. Они состояли в совете директоров ныне покойной корпорации. С одним он даже был знаком лично.
Разговор начался жёстко и сразу по существу, без экивоков и предисловий. Роберту не предлагали работу. Его ставили в известность, рассказывая чем он должен заниматься и прямым текстом намекали на многочисленные кары которые обрушатся на его голову если он не сумеет опередить русских.
Их можно было понять. Всех этих важных господ со спортивными телами скрытыми под дорогой тканью и с жестокими глазами. Корпоративная Америка тяжело переносила поражение в первой космической войне. В перспективе она могла даже потерять статус одной из трёх сверхдержав определяющих мировую политику. Но если в их распоряжении будет интеллект третьего поколения, тогда они легко смогут вернуть оставленные позиции. Поэтому они обещали Роберту карт-бланш, но и не приняли бы иного ответа кроме положительного. Роберту не оставили выбора.
Он осмелился возмутиться: —Господа, вы фактически загоняете меня в рабство!
– Так и есть– подтвердил потомственный владелец акций: —Помните Роберт: никаких оправданий, только результат. Иначе под угрозой окажется не только ваша голова, но и ваша семья.
– Это уже слишком! – воскликнул Роберт вставая с кресла: —Где та свобода выбора, которая преподносится как наивысшая ценность нашего образа жизни?!
– Свобода – цветная стеклянная бусина из года в год продаваемая элитой быдлу по баснословной цене. Послушайте, Роберт, вы и правда собираетесь открыть дверь? Вы понимаете, что тогда у нас с вами будет совсем другой разговор?
До этого молчавший господин сидящий в тени у окна скабрезно усмехнулся: —Неужели вы заразились от русских их пресловутой моралью? Или вы возмущаетесь только когда персонально с вами обращаются несправедливо, по вашему мнению?
Щёки Роберта пылали, но он сел под прицелами властолюбивых глаз.
– Мудрое решение– одобрил технический директор подотдела огромной корпоративной машины.
Роберт осунулся. Но его всё же хватило чтобы произнести вполголоса: —Они называют себя sovetiko…
В ответ равнодушная, ничего не значащая и не несущая ни грамма участия или тепла, улыбка.
Через восемь лет после окончания первой космической:
В парадной форме, чёрной с серебром, капитан-лейтенант имперского космического флота Сато выглядел замечательно. Ему говорили, что он похож на клинок зачернённой стали. И серебряная вязь знаков отличия смотрелась замысловатым узором.
Ещё раз оглядев своё голографическое изображение капитан-лейтенант уменьшил голограмму и заставил повернуться вокруг оси. Не найдя ни одного изъяна он раздражённо сощурился. Мальчик-красавчик. Оживший представитель девичьих грёз. Поэтому Дайсе (капитан первого ранга) Ивао взвалил на Сато обязанность следить за Акане – старшей дочерью семейства приближенного к трону божественного императора, посетившую самую крупную совместную советско-имперскую научно-исследовательскую станцию, с развлекательным визитом. Представляете? Станцию являющуюся важным элементом сети «voice star» и хотя бы только поэтому имеющую важное стратегическое значение. Где половина персонала состоит из отмороженных на голову русских. Где каждый четвёртый так или иначе имеет отношение к надзорным органам (взять хотя бы самого Сато). И куда с развлекательным визитом прибывает взбаламошенная высокородная девица из метрополии. Ужас, правда? Бедный, бедный Сато. Дайсе Ивао, чем перед тобой провинился молодой капитан-лейтенант, что ты возложил на него такое испытание…
Он лихо щёлкнул каблуками, вернее магнитными подошвами, что требовало немало практики при малой силе тяготения. Прибывающие на станцию новички нередко попадали впросак отрывая от пола одновременно обе подошвы, взлетали и медленно опускались под шутки и язвительные комментарии бывалых космонавтов. В своё время и Сато не избежал подобной участи.
– Акане-фудзин, Сёса Сато к вашим услугам!
– Ах Сато-кун, прошу не обращайтесь ко мне так официально. Я так устала от этого в метрополии. Можно мне сегодня осмотреть станцию?
Две служанки госпожи Акане из низшей расы скромно застыли в углу просторной (подстать адмиралу) каюты. До того как изволила прибыть эта высокородная здесь располагался склад. Но к её приезду склад вычистили и облагородили превратив в комфортабельную каюту. Пришлось отрывать учёных и пилотов потому, что слуг на станции не было и это ещё одно обстоятельство о котором Сато должен сообщить благородной гостье.
Он бросил короткий взгляд на девушек. По тому как они держались видно, что им не впервой находиться в условиях пониженной гравитации. Да наверное и космические перелёты для них не в новинку. С такой-то хозяйкой!
– Госпожа, но мы вчера осматривали станцию. Посетили гидропоническую ферму и ангар и даже наблюдали за выходом в открытый космос ремонтников проводящих плановое обследование внешних антенн. – произнёс Сато. Он не надеялся и правильно, потому что надежда не оправдалась.
Акане надула розовые губки: —Я хочу посмотреть русскую часть станции! Там столько интересного: оборудование для приёма сигналов – звёздных голосов, это так интересно. Там лаборатории. И конечно сами русские, они такие загадочные, как вы считаете Сато-кун?
– Возможно– он наклонил голову: —Но мы по несколько месяцев остаёмся запертыми на станции и успели притерпеться к чужим странностям. Ваш приезд госпожа – яркий всполох в однообразной череде серых дней.
– Так когда вы познакомите меня со своими русскими друзьями? Я вся в нетерпенье. Катаржина и Агнеска– Акане указала на девушек-слуг – мечтают побольше узнать о русских. Признаться и я тоже. Иностранцам запрещён доступ в Токио и другие священные города и это, наверное, правильно потому, что так решил Император. Но порой чувствуешь себя оторванной от мира, изолированной. Вы понимаете, что я хочу сказать Сато-кун? Ведь вы и сами, в каком-то смысле, живёте словно отшельники на этой станции.
Её простодушный напор вынудил Сато сдаться. Он был мысленно готов к капитуляции, так зачем тянуть: —Хорошо, госпожа. Я не могу отказать вам в ваших просьбах.
– Ах Сато-кун, вы такой душка! Во время учёбы в академии вы должно быть блистали на балах. Катаржина, подготовь комбинезон. Думаю сегодня на мне будет хорошо смотреться тот, который мы купили в Мэйдзин-тауне. Ангеска, найди мой пояс. Доблестный Сёто, прошу оставить нас одних, чтобы девушки могли переодеться. Через несколько минут мы будем готовы.
Акане выжидающе посмотрела на Сато, но тот остался недвижим замерев посередине каюты заложив руки за спину, словно чёрный столб вырастающий из мохнатого ковра из искусственной шерсти урывающего весь пол от края до края: —Госпожа, вам придётся оставить служанок в каюте.
– Глупости! – возмутилась Акане – Катаржина и Агнеска всегда со мной. Мы практически подруги…
– Но всё-таки они служанки из низшей расы– возразил Сато – Их права ограничены. Разве вас не предупреждали о особенностях общественного уклада в советском союзе?
Акане на секунду задумалась. Потом возразила: —Только не говорите, что никто из вас здесь не держит слуг.
– На станции нет представителей низких рас– подтвердил Сато – Учёные, техники и даже обслуживающий персонал набирается только из высшей расы.
– Не может быть!
– Но так и есть.
– Как же вы обходитесь без слуг? – удивилась Акане.
Сато позволил себе скупую улыбку: —Мы, служащие и работающие во благо Империи в дальнем космосе, привыкли к тягостям и лишениям.
– Но Катаржина и Агнеска… – начала Акане.
– Такие же свободны как и я или вы– прервал Сато. Он был намерен оставаться твёрдым в этом вопросе: —В глазах советских людей они обладают теми же правами, что и мы. Всеми правами, вы понимаете госпожа? Если кто-то из девушек во время экскурсии подойдёт к любому советико и попросит убежища, они получат его.
Ясные глаза Акане широко распахнулись: —Заберут, но как? Они, они… мои!
– Только не в глазах северных варваров– разочаровал Сато: —И поверьте: советико не остановят ни имя вашей семьи, ни вероятность ещё одного политического скандала. Сколько их было только за последний год. Вы знаете госпожа, что количество войск стерегущих сухопутные границы Империи увеличено на двадцать процентов? И это не первое увеличение. И внутренняя часть границы охраняется куда более жёстко чем внешняя.
– Катаржина и Агнеска ни за что не покинут меня– уверенно произнесла Акане – Им хорошо со мной. Подтвердите!
– Единственное, что нас страшит это разлука с вами, госпожа Акане– хором повторили девушки. Краем глаза Сато наблюдал за ними, но не заметил ничего – ни перекрёстных взглядов, ни случайных движений способных выдать тайные мысли. Возможно служанки госпожи Акане и вправду не осмелились бы покинуть свою госпожу.
Он спросил: —Вы уверены, госпожа? Уверены, что никто из девушек не подастся мимолётному порыву, потому что узнав о их положении советико будут спрашивать, будут настаивать и расписывать в розовых красках свою страну…
– Какая невоспитанность– отметила Акане – Но наверное и правда: лучше мне отправиться одной.
Удовлетворённо кивнул Сато вышел за дверь. Когда через полчаса к нему присоединилась госпожа Акане капитан-лейтенант, перед началом экскурсии, убедился, что высокородная гостья оставила включённым «поводок». Теперь служанки не смогут покинуть каюту даже если каким-то образом сумеют убедить компьютер разблокировать дверь.
– Вам не стоит упоминать о присутствии слуг из низшей расы на станции в разговорах с советскими учёными– посоветовал Сато. Магнитные подошвы с едва слышным клацаньем цеплялись к полу. По тому как уверенно двигалась Акане он ещё раз заключил, что носить магнитную обувь ей не впервой.
– Не понимаю как люди родом из высшей расы могут мыслить как низшие. Ведь это среди них популярны бредовые идеи о всеобщем равенстве. Как такое получается?
– Примите как данность, госпожа– пожал плечами Сато – И имейте в виду, что советико не делят расы на высшие и низшие. Можно сказать они вообще не обращают внимание на принадлежность к тому или иному подвиду человека за исключением частных физиологических особенностей организма.
– Как такое возможно?
– Позвольте удивить вас ещё сильнее.
Акане кокетливо склонила прелестную головку: —Это решительно невозможно благородный сёса. Нельзя налить в сосуд воды больше чем в нём помещается. Чтобы вы не сказали, вам не удивить меня ещё больше потому, что я уже полна до краёв.
– Вы упоминали о пагубной распространённости среди низших возмутительных идей равенств?. – напомнил Сато когда они проходили мимо ответвления ведущего к стыковочным узлам, один из которых занимал скоростной кораблик высокородной гости.
– Так и есть– вздохнула Акане.
– Советский союз пошёл ещё дальше. Там люди считаются не просто равными в социальном плане…
– Помилуйте сёса. Что ещё могли придумать северные варвары?
– Они считают всех людей братьями– закончил Сато – И на правах братьев готовы силой исправить любую несправедливость или то, что сочтут таковой. И как хороший старший брат не только защищает младшего, но и следит чтобы тот не забывал ни о уроках, ни о походах в спортзал. Они считают себя вправе отвесить пару подзатыльников младшему если тот вздумает вредить себе или позорить семью.
– Что с вами, госпожа? Может быть лучше посетить ещё раз гидропоническую ферму или отложить знакомство с советской частью станции на завтра что позволит вам привести мысли в порядок. – предложил Сато.
Акане медленно покачала головой: —Теперь я ещё больше хочу познакомиться с такими удивительными людьми.
Нельзя сказать чтобы знакомство советских учёных с госпожой Акане и госпожи Акане с советскими учёными прошло безоблачно. И уж тем более нельзя утверждать будто происходящее доставило Сато хотя бы немного удовольствия. Но он понимал, что могло быть гораздо хуже и был доволен тем как всё прошло.
Провожая госпожу Акане условным вечером в её каюту Сато мысленно прикидывал как скоро его спутница пресытится пресной космической экзотикой и пожелает вернутся в метрополию способную доставить опытному человеку неисчислимое число удовольствий и развлечений. Так и так выходило, что ждать осталось не слишком долго.
Неожиданно молчаливая и задумчивая Акане вдруг сказала: —Я всегда хорошо обращалась с Катаржиной и Агнеской.
Оторванный от приятных мыслей Сато вздрогнул, но не сбился с шага: —Я верю госпожа.
Но Акане будто не слышала: —Их взяли из детского дома для слуг когда мне было девять лет. С тех пор мы никогда не расставались надолго. Иные сёстры не бывают так близки как мы. Как вы полагаете Сато-кун: Агнеска и Катаржина по-настоящему любят меня?
– Спросите их сами, госпожа. Но перед этим прикажите ответить то, что вы желаете услышать.
Почему-то госпожа Акане-фундзин отнюдь не выглядела довольной его советом.
Через двадцать лет после окончания первой космической:
Антарск – город молодых. Конечно в нём живут люди различных возрастов, но больше всего молодёжи от двадцати до сорока, переселяющихся в многомиллионный город под антарктическими льдами на несколько лет: на пять, на десять – пока не приобретут драгоценный опыт жизни и работы в изолированном от окружающей среды пространстве, чтобы потом применить его на фронтите освоенного человечеством космоса. Ну что такое пять лет или даже десять, когда в наше время редкий человек не сможет, если захочет, встретить свой вековой юбилей в Алтайских горах, криком приветствуя утреннее солнце величаво выплывающее над верхушками сосен – сущий пустяк.
В Антарске много пар. Молодые специалисты часто приезжают вдвоём или встречаются уже здесь. Вопреки сковавшим город со всех сторон льдам, про Антарск говорят, что у него очень горячее сердце.
Пётр и Ташка приехали вместе. Им не было необходимости искать кого-то ещё. Они поженились в Новосибирске, сразу после того как Петька стал взрослым.
Тераформологи и специалисты по изменению климата обычно взрослеют поздно. Представляете сколько всего нужно изучить прежде чем тебе доверят такое серьёзное дело? Пётр участвовал в проекте насыщения новосозданной марсианской атмосферы кислородом. И Ташка была с ним, хотя не являлась ни климатологом, ни специалистом по терраформированию. Чтобы она могла полететь на Марс вместе с Петькой, им пришлось пожениться. Поэтому, фактически, Петька вступил в брак ещё не будучи официально взрослым в возрасте двадцати двух лет. По закону так делать было нельзя, но Ташка получила разрешение от самого генерального секретаря коммунистической партии во время короткой, но насыщенной личной встречи на берегу реки Омь, где, в компании нескольких сотрудников института кибернетики, занималась активным туризмом сплавляясь по руслу Оми. А генеральный секретарь прилетел специально с целью встретиться с Ташкой, но так чтобы встреча произошла как будто случайно. Хотя того, кто поверил бы в случайную встречу с генеральным секретарём на берегу полноводной Оми в доброй сотни километров от ближайшего жилья стоило бы поискать и искать и искать.
Однако подробнее о короткой беседе генерального секретаря и Ташки немного позже. Самое главное, что ей разрешили отправиться вместе с Петькой выполнять его дипломный проект как другу, товарищу и будущей жене. А раз генеральный разрешил Ташке, то и для других строгость запрета здорово ослабла. Но брать с собой маму всё равно было нельзя. Выпускники особенно и не стремились, чего нельзя сказать о некоторых, чересчур заботливых, матерях. Ещё Ташка уволилась из института кибернетики. Но я обещал, что о получасовом разговоре на каменистом береги крупнейшей реки Сибири расскажу немножко позже.
Пока Петька сильными зубами крошил гранит наук Ташка защитила семь больших научно-исследовательских работ так или иначе касающихся искусственных интеллектов. Четыре из них стали известны в широких кругах кибернетиков. Одна даже произвела маленькую революцию, правда не идущую ни в какое сравнение с ажиотажем возникшем после рождения Кассиопеи. Создать вторую такую как она ни у Ташки ни у других так и не получилось. Может быть вырастить вторую Кассиопею не просто сложно, а в принципе невозможно? Но и об этом потом, потом – всё потом.
Семь крупных работ за шесть лет. Столь впечатляющего результата Ташке помогла добиться её должность руководителя лаборатории. Она (почти свободно) выбирала темы и подходы к исследованиям разрабатываемых её лабораторией. Но Ташка полностью и бесповоротно покинула институт кибернетики чтобы вместе с миллионом юношей и девушек, среди которых находился и её ненаглядное сокровище, участвовать в самом большом приключении какое ещё не знала солнечная система.
Юных тераформологов, климатологов, инженеров специализирующихся на замкнутых системах и выпускников по ещё десятку смежных специальностей разбили на группы, высадили на неосвоенных марсианских территориях вдали друг от друга. Разумеется им предоставили миниатюрные станции со всем необходимым: от жилых модулей до биореакторов предназначенных для выращивания живых культур с варьируемыми свойствами и небольшой армий самовоспроизводящих программируемых роботов. Роботы, при наличии ресурсов, могли создавать собственные копии – полностью аналогичные оригиналу или существенно отличающиеся от него. Выпускники были разбиты на довольно большие группы по несколько сотен человек. Наверное это был самый необычный дипломный проект доказывающий право молодых специалистов вступить во взрослую жизнь. Нет, совместные дипломные проекты разрабатывались бывшими школьниками и раньше. Но на этот раз всё было по другому.
Миллион выпускников по специальностям климатология, тераформирования, геоаналитика, планетарная инженерия, биоинформатика и прочим связанным с масштабным преобразованием окружающей среды. Всем нужен дипломный проект. И они получили его.
Задача поражающая своей грандиозностью. От неё захватывало дух и кружилась голова – вот такая была задача. Насытить скудную марсианскую атмосферу кислородом, а бесплодную почву жизнью в любом её виде: бактерии, водоросли, мхи, грибы или даже растения. Срок восемь месяцев и ещё год на подготовку, консультации у маститых учёных и выработку командной стратегии на старушке земле. Результат оценивался по множеству параметров. По концентрации химических соединений, главным образом кислорода, в окрестностях каждой станции. По объёму биомассы и неважно сама она размножается или исключительно через биореактор. Но попробуйте заставить биореактор выдать хотя бы пару тонн органики и сразу станет понятно, что если команда решится сделать упор на объём биомассы то придётся делегировать задачу размножения ей самой, а также попутно решить проблему питания свежесотворённой жизни, выживания при экстремально низких температурах и прочая, прочая, прочая.
Заслуженные учёные, опытные специалисты – мастера своего дела и маститые академики приготовились снисходительно наблюдать за потугами молодёжи. Будем надеяться, что вчерашние школьники смогут предложить хотя бы одно или два интересных решения. Отсутствие несчастных случаев будем считать за проходной балл– договорились они между собой.
Но не только учителя и учёные интересовались результатами. Вся Земля наблюдала. В отличии от недоверчивых и подозрительных академиков, наблюдала весело, с боевым азартом и ожиданием беспримерных трудовых подвигов. Именно, что вся. В Империи не имелось обычая выполнять дипломный проект, чтобы становиться взрослым. Но сотни тысяч молодых имперцев недавно покинувших стены учебных заведений приняли участие в соревновании ставшем международным. Состязании по тераформированию Марса. У них были свои станции и собственные соображения о разбиениях на команды. Но исходные условия и критерии по которым будет производиться оценка у всех общие.
И корпоративная Америка приняла участие прислав ровно сто тысяч планетарных инженеров и климатологов. И неприсоединившиеся страны тоже. Ещё объединённая (больше на словах, а по сути скорее разобщённая) Африка, конфедерация исламских государств, маленькая, но гордая Испания и многие другие – почти все. Жаркие дебаты о том разрешить или нет высказавшему желание участвовать в соревнованиях искусственному интеллекту Марс1 (его братья по красной планете Марс2 и Марс3 не выказали подобного желания, а Марс4 ещё юн и проходит обучение. Искусственные интеллекты вне красной планеты не могли участвовать по техническим причинам – слишком долго идёт сигнал) грозили затянуться и сорвать все сроки. Наконец первому марсианскому разрешили участвовать с тем условием, что он будет сам себе команда и обещает не использовать в соревнованиях более тридцати процентов своих вычислительных мощностей. Разумеется оставшиеся вычислительные мощности не простаивали продолжая обслуживать потребности множества растущих на красной планете поселений.
Чтобы избавить Марс1 от искушения подглядывать за другими участниками, наблюдение и обеспечение безопасности цвета всех наций земли поручили интеллектам Марс2, Марс3 и имперскому Chikako Daiki Fudo.
Волнение. Азарт! От болезни превращающей обычных людей в страстных «болельщиков» лихорадило весь земной шар и орбитальные города и экипажи дальних экспедиций обследующих удалённые уголки солнечной системы. Что-то подобное, хотя без сомнения в более мелких масштабах, наблюдалось во время состязаний команд из модифицированных спортсменов и искусственных интеллектов. Новостные порталы пестрели заголовками вида «современные школьники берутся за переделывание планет» или «тераформинг Марса вместо экзамена» или «Мой дипломный проект. На меньшее я не согласен!» или «Живу! Дерзаю! Творю!». Снисходительные улыбки сходили с лиц умудрённых учёных. Буквально слетали со скоростью горной лавины. Вчерашние школьники отнюдь не стремились выбирать проторенные пути. Разумеется за отведённых восемь месяцев на красной планете не появилась полноценная атмосфера и не выросли яблоневые сады и даже ещё не были посажены. Максимум, что росло за пределами куполов это колонии бактерий перерабатывающих с помощью энергии солнечного света твёрдую марсианскую почву. И ещё один, на редкость удачный, вид мха к тому же вырабатывающий кислородосодержащий газ и принёсший безоговорочную победу соседней с Ташкиной команде. Семь тысяч километров с гаком, такие вот соседи. Команда Ташки и Петьки заняла почётное семьсот шестьдесят второе место. Весьма неплохо, учитывая, что к концу списка номера команд становились пятизначными.
Не обязательно выводить саморазмножающуюся биомассу на полном самообеспечении. Различные команды предложили множество промежуточных вариантов. Одним требовалось немого внешнего тепла, другим ежедневный полив, третьи эффектно росли только при выполнении каких-то условий.
Одна имперская команда предложила на суд оценивающей комиссии чрезвычайно любопытную самоподдерживающуюся биокибернетическую экосистему. Миниатюрные примитивные роботы ухаживали за высокоорганизованными колониями бактерий получая от последних энергию для самовоспроизводства, а излишки используя на освоение нового жизненного пространства.
К концу соревнований Марс не приобрёл кислородосодержащую атмосферу хотя небольшие изменения стали заметны уже в планетарном масштабе. Невозможно переоценить значение гигантского эксперимента проведённого независимо сотнями тысяч команд из вчерашних школьников. С полным правом и высоко поднятой головой вступившие во взрослую жизнь участники массово возвращались на материнскую планету. Кто-то оставался и включался в работу уже с настоящими учёными и ему не приходилось смущаться или ощущать себя младшим. Состязание закончилось, но процесс продолжался. Лучше всего зарекомендовавшие себя методики изучались, воспроизводились в массовых масштабах и красная планета постепенно изменялась. Пройдёт не больше пятидесяти лет до того как на Марсе можно будет находиться в одном только респираторе без громоздкого скафандра. Ещё столько же и нужда в респираторе отпадёт. Всего сто лет. Песчинка на часах вечности. Меньше чем один вздох в истории планеты. Человеческая жизнь и то длится дольше. Может быть когда-нибудь Ташка сможет прогуляться босиком по марсианскому песку прогретому солнцем и термальными источниками энергии. И будут моря. И леса. И яблоневые сады конечно – куда мы без них.
Петьку, по направлению на работу, распределили в Антарск. Где ещё пригодится инженер-тераформер, специалист по замкнутым системам, как не в подледовым городе.
Антарск, Антарск – город построенный её отцом. Город-сон. Живой цветок скрытый под коркой льда. В изгибах улиц и незаметном глазу уклоне стен – во всём прослеживается математическая точность. Этот город сочтён и измерен. И всё, что в нём есть, от начала и до конца придумано людьми и сделано людьми. А красная кольцевая – самая большая межуровневая улица? Вдоль неё стоят двухметровые скульптуры известных исследователей Антарктиды начиная с Ф. Ф. Беллинсгаузена в двадцатых годах девятнадцатого века на кораблях «Мирный» и «Восток» доказавшего возможность плавания в антарктических водах. Эти скульптуры пластичны. В условно-ночное время они изменяют свои позы. Иногда меняются местами. А если какой-нибудь любопытный дошкольник очень-очень попросит, то могут и средь бела дня наклонится к малышу и шёпотом рассказать свою историю.
Ещё одно чудо Антарска – его сады, парки и пищевые оранжереи. Таких больших нет и под главным марсианском куполом. Антарск самостоятельно обеспечивает свои потребности в пище на восемьдесят процентов.
Когда они только приехали, Ташку поразил «зал северного сияния». Большая комната с высоким потолком. Зрители ложатся на стулья с откидывающей спинкой, а мастера-художники интерактивных голографических картин разворачивают над ними световую феерию надеясь воспроизвести эффекты северного сияния ярче и насыщеннее чем они бывают в природе.
Много чего произошло за двадцать лет.
Когда Ташка ждала первого ребёнка, Пётр предложил ей развеяться, посмотреть мир.
– В космос нам пожалуй уже нельзя– сказал он – Но вся земная территория союза лежит перед нами…
Они ещё не успели прожить в городе во льдах и года. Весь год Ташка оставалась задумчива и даже когда смеялась в её смехе имелось что-то ещё, что-то трудноуловимое.
– Эй, королева зимы! – тормошил её Петька давно ставший Петром Сергеевичем, умелым и уважаемым инженером: —Ты забралась в ледяной дворец словно в панцирь. Свернувшийся броненосец. Моя милая черепашка в прочном панцире из сверхпрочного адамантита из которого делают корпус межпланетных кораблей.
Ташка бросала в него подушками (у них было много подушек. Если собрать по жилой ячейки и сложить все в одном месте, то получилась бы гора по пояс). Со смехом и в шутку бросала подушкой, но было в её смехе что-то ещё, что-то трудноуловимое.
