Текст книги "Наташа и будущее (СИ)"
Автор книги: Сергей Спящий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)
Глава 9
Наш, русский «коммунизм» – это не вопрос «почему люди голодают?» Гораздо ближе к нашему коммунизму честный ответ на этот вопрос. Но и это ещё не он.
Наш коммунизм – это отсутствие смирения с этим честным ответом.
Роман Носиков
Москва! Город городов. Столица страны советов. Может быть и не мозг, может быть даже и не сердце. Но во всяком случае вещающий на весь мир голос надежды и свободы.
«Внимание, говорит Москва» слышит скромный школьный учитель в городе Алабама принадлежащем «Agaculture Corporation». Этот голос проходит через десятки связанных между собой подсетей. Обходит сотни фильтров. Канал такой слабый, что приходится обрезать большинство звуковых гармоник и голос как будто звучит из старого радиоприёмники.
«Внимание, говорит Москва!» – сколько труда пришлось затратить школьному учителю и ещё нескольким десяткам человек: техникам, связистам и другим низкооплачиваемым служащим корпорации владеющей городом Алабама. Служащим? Нет, рабам – так говорит далёкий, почти сказочный город Москва, далёкий голос страны советов.
Комната была частью школьных подвалов. Там, среди старого хлама, поломанных досок, лазерных указок с разрядившимися аккумуляторами, среди устаревших, покрытых пылью наглядных пособий и свёрнутых плакатов с изображенными на них злыми коммунистами потрясающими худосочными кулаками. Вокруг большого, несуразного, собранного из многих разнородных деталей, компьютера собрались неполные четыре десятка человек. Школьные учителя, техники – те, чьи родители происходили из низшего обслуживающего персонала и чьи дети обречены оставаться в низшем сословии потому, что школьным учителям запрещено учить их чему-то кроме их профессии предначертанной рождением в семье техников. Специалисты по гидропоники – семья из пяти человек – обнявшись сидят на выкрашенной зелёной краской скамье и слушают металлический голос прошедший через половину планеты и прорвавший тьму барьеров на своём пути. Учитель смотрит на лица сидящих вокруг самодельного компьютера соотечественников. На них играют отсветы от экрана. Много красного и синего цветов и практически нет зелёного. На экран пошли видео-пластины выдранные из списанных мониторов. Техникам оказалось не под силу как следует скоординировать выдаваемое на них изображение.
Пусть принимающее оборудование собранно из разнородных частей и всяческого старья, но зато можно быть уверенным, что в его прошивку не прошиты шпионские программы посылающие сигнал отделу безопасности корпорации каждый раз когда встретят запрещённые слова.
– Знание– размышляет учитель – То, что должно принадлежать всем людям, как воздух, которым мы дышим, как земля по которой мы ходим. Но в сегодняшнем мире знание принадлежит тем, чьи предки сумели украсть его у остальных. Они называют себя элитой и избранными, но на самом деле они просто воры.
Он не мог поверить в существование страны в которой любой, в каком бы сословии о не был бы рождён, имел возможность учиться тому, чему хотел. Более того, учиться был бы его долг и лентяя или лодыря ждало бы общественное порицание. Как можно поверить в то, что сын техников может учиться на космонавта, а родившийся в семье школьных учителей мог бы стать не учителем, а кем-то другим. Об этом говорила Москва и наверное где-то далеко именно так и было потому, что прилетавший из этого далека голос учил и делился знаниями совершенно бесплатно. Подумать только: совершенно бесплатно!
Воздух в школьном подвален пропитан запахом краски и старой пыли. Через размещённые под потолком едва приподнимающиеся над землёй окна, сквозь толстый слой грязи и пыли пробиваются закатные лучи солнца. В этот час небо над Алабамой необыкновенно красиво. Всего на несколько минут оно приобретает нежно розовый оттенок. Учителю больно от того, что далеко не всем своим ученикам он имел право рассказывать почему так происходит и какие физические процессы происходящие в атмосфере и свойства света придают небу цвет раковин мелководных моллюсков. Чтобы избавиться от боли учитель полгода назад присоединился к заговорщикам слушающим голос далёкой Москвы. У него имелся ключ от школьных подвалов и с тех пор они стали собираться здесь. Техники собирали разборный компьютер-декодировщик. Люди различных, но низкооплачиваемых, профессий, все из низшего сословия, собирались вокруг мерцающего синим и красным цветами экрана и через похрипывающий на высоких частотах динамик слушали спокойный, рассудительный голос диктора.
Внезапно замигал индикатор на пульте. Техники обеспокоенно вскочили, заметались явно не зная как поступить.
Облизав пересохшие губы учитель спросил: —Что, что случилось?
В семье гидропоников заплакал ребёнок – девочка одиннадцати лет с коротко подстриженными волосами, чтобы они не мешали возиться с растениями.
– Сигнализация– сказал один из техников.
– Может быть ложное срабатывание? – переспросил другой.
Компьютер-декодировщик выключен, разъединён на части и спрятан под полами длинной, прорезиненной одежды техников. Далёкий голос замолчал. В подвале наступила напряжённая тишина. Взволнованные люди переглядывались между собой ища ответ на лицах соседей и не находя. Всхлипывала девочка из гидропоников.
– Лучше разойтись– предложил связист и остальные согласились с ним.
– Выйдем через запасной выход– учитель сделал шаг по направлению к запасному выходу через который вытаскивали из школьных подвалов неразборные конструкции.
Он сделал шаг, но не успел сделать второй как двери запасного выхода сорвало с петель и гибкая, нечеловечески подвижная фигура полицейского кибера ворвалась в здание. Люди отшатнулись к противоположенной стене. Вслед за кибером вошли шестеро закованных в броню полицейских. Усиленный через громкоговорители голос потребовал: —Всем оставаться на местах.
Снаружи раздалась длинная очередь. Учитель прислушался, но не услышал ни криков, ни стонов. Значит стреляли предупредительным, для острастки. Он поднял руки. Рядом громко и навзрыд плакала одиннадцатилетняя девочка из семьи гидропоников.
«Внимание, говорит Москва». Говорит для всего мира. Для всех, кто готов слушать её голос. Кто мечтает о свободе, кто жаждет надежды. Для тех, кто считает себя бессильным и не знает ни себя, ни мира вокруг, ни своего места в мире. Далёкий голос рассказывает о том как мир превратился в тот, какой он сейчас. Москва учит, дарит знания, бесплатно, безвозмездно! Политика, социология, роботехника, программирование, тактика уличной борьбы и юриспруденция на десятках различных языков. То, что скрывают от низкооплачиваемых сословий менеджеры и юристы. Берите. Всё. Даром! Всё, что сможете понять и унести с собой, оно ваше потому, что знания не могут использоваться как товар или оружие или в качестве подтверждения статуса. Знания словно воздух. Каждый может дышать ими полной грудью. Пусть никто не уйдёт обиженным.
Далёкий голос слушают индусский пахарь и арабский рабочий. Наверное он несёт что-то важное для них если они собирают громоздкие аппараты для приёма и расшифровки, если скрываются по подвалам и в заброшенных домах, если наклоняются над похрипывающими динамиками или над тусклыми экранами. Если прижимаются плечами один к другому, словно объединённые какой-то общей тайной, или может быть, общей мечтой. Наверное далёкий голос даёт индусскому пахарю и арабскому рабочему что-то чего они не имеют, но к чему стремятся.
В прекрасную Москву, город-жемчужину, город-остриё клинка, Виталий прибыл ранним утром. Посветлевший горизонт едва забивал свет фонарей и пока он шёл от стоянки пассажирских автолётов до гостиницы гасли линии фонарей капитулировавших перед разгорающимся сиянием наступающего дня.
– Товарищ аромат-мастер? – поинтересовался ведающий приёмом/выпиской постояльцев.
Виталий широко улыбнулся незнакомому человеку: —Надеюсь стать таковым.
– Ваша комната на минус третьем этаже– маленький сухой человек протянул ключ-карту: —Извините, что не удалось поселить над землёй, но сейчас наплыв командировочных. Город готовиться к проведению международной олимпиады, сами понимаете.
– Ничего страшного– заверил Виталий.
– Удачи на конкурсе аромат-мастеров– пожелал человек и не слушая ответа развернулся к следующему постояльцу.
Перелёт немного утомил Виталия. Оставив вещи в стандартном одноместном номере по размеру чуть больше чем его бывшая жилая ячейка. Почему бывшая? Так ведь молодоженам сдавшим генетический материал в СовГенСтрой и ожидающим прибавления в семье положена двухместная жилая ячейка. По старому называется двухкомнатная квартира. Проглотив таблетку лёгкого, индивидуально синтезированного в соответствии с его генетической картой, стимулятора Виталий вышел в город.
Скоростной лифт мигом вынес его и ещё одного человека в шляпе удивительного фиолетового оттенка и ещё пожилую женщину с морщинистым лицом и охватывающем шею ожерельем-усилителем умственных способностей каким часто пользовались пожилые нейрокибернетики. Пожелав попутчикам доброго утра Виталий получил пару аналогичных пожеланий в ответ. Утро и правда выдалось отличное. Оставшаяся с ночи прохлада приятно холодила кожу заставляя бодриться и спешить жить пока такое замечательное утро не превратилось в полный забот день.
Фонари погасли. Последняя линия идущая по выходящей к гостинице улице отключилась как раз когда Виталий вышел из гостиницы. По команде погасли стеклянные шары и поднявшие глаза прохожие могли увидеть вставшее над горизонтом солнце и длинные вытягивающиеся тени от зданий, деревьев и людей.
Пока Виталий летел на автолёте он волновался. Несколько раз порывался сходить в багажное отделение и проверить как там флакон с его ароматом, хорошо ли закреплены сумки? Однако сейчас он как будто забыл о назначенном на вечернее время конкурсе. Какое-то утреннее волшебство, отрешённость путешественника прибывшего в новые места где его никто не знает и ему никто не известен наполнили Виталия. Он гулял до полудня. Потом перекусил в уютной столовой укрывшейся от широких шумных проспектов и сверкающих дуг нависающих над Москвой скоростных магистралей в заросшем кустами сирени переулке.
В пустом зале на столах стояли перевёрнутые стулья. Игривый осенний ветерок раздувал цветочные шторы входя через приоткрытые окна. Виталий нажал на кнопку вызова рядом со стойкой за которой должен быть человек принимающий заказы от посетителей, но никого не было. Пришлось ещё дважды давить на кнопку прежде чем на стене над стойкой сформировалось изображение девушке в косынке.
– В чём дело? – спросило изображение
– Я хотел бы пообедать– попросил Виталий.
Девушка поправила косынку и строго сказала: —Обеденное время наступает через полтора часа.
– За полтора часа я умру с голоду– признался Виталий: —Неужели регламент так довлеет над вами, что в угоду предписаниям и правилам вы готовы погубить человека?
– Идите дальше по улице, пока не выйдите к повороту на проспект Потапова. Там на перекрёстке большая столовая работающая до позднего вечера без перерыва– посоветовала девушка.
– Как жаль, а мне так понравилось здешнее спокойствие. Хотелось посидеть под цветочными шторами и чтобы ветер надувал их пузырём.
Услышав о шторах и о спокойствии девушка смилостивилась: —Подождите минутку, сейчас запишу на чём остановилась и приду кормить вас. А шторы правда хорошие?
– Великолепные– оценил Виталий лишь немного преувеличив.
– Это два наших класса шили– призналась девушка – На настоящей машинке, когда сдавали зачёт по истории древних орудий труда. Всё, уже бегу. Вы только подождите там, не умирайте с голода.
Виталий сообщил: —Терплю из последних сил.
Изображение стёрлось, а через несколько минут в зал вошла девушка. Косынку она сменила на белый берет и едва войдя свернула его и засунула в карман.
– Добрый день– поздоровался Виталий.
– Мы уже виделись.
– По видеосвязи не считается.
Девушка хмыкнула и спросила какое блюдо могло бы спасти бедного голодающего. Виталий бегло взглянул на стандартное меню. Залившись красной девушка предложила: —Можно я вам сама что-нибудь приготовлю, вручную?
В ответ на удивлённый взгляд, она пояснила: —Я на кулинар-мастера учусь. Помимо основной работы, конечно.
– Почему помимо основной? – переспросил Виталий.
– Вдруг не получится? Чтобы готовить нужен талант, иначе буду нечем не лучше автоповара. Я ещё в школе учусь, но уже умею хорошо готовить. Так можно?
Он кивнул и сел за стол рядом с окном. Цветочные шторы над головой надувались пузырём и совсем легко представить будто находишься на парусном корабле или на воздушном шаре.
– Я отвлёк вас от занятий? – спросил Виталий.
– Теоретическую физику у нас преподают удалённо– отмахнулась колдующая на крохотной кухне девушка – Вечером просмотрю в записи.
– Какая у вас основная специальность?
На кухне часто и дробно застучал кухонный нож по разделочной доске. Запахло разогретым подсолнечным маслом и свежим луком. На секунду выглянув с кухни в обеденный зал, девушка ответила: —Координатор-настройщик, специалист по сопряжению. Но готовить всё равно интереснее. Если я сдам экзамен на кулинар-мастера, то пойду работать в большую столовую, где лучшие блюда готовят вручную.
– Пожалуйста попробуйте– девушка поставила тарелку на стол – Осторожно, горячее.
– Я не могу есть, когда повар стоит рядом и внимательно смотрит– пожаловался Виталий.
Она вздёрнула носик: —Могу и отвернуться. Так нормально?
– Более-менее– согласился Виталий с её спиной. Плечи у девушки загорелые. Шея белая, видимо большую часть времени её закрывала коса, сейчас перекинутая через плечо. Юный повар в волнении теребит и комкает концы собственных волос.
– Я не такой уж искушённый ценитель вкуса, не критик и тем более не кулинар-мастар– произнёс Виталий: —Но это вкуснее чем из автоповара.
Большие глаза посмотрели на него: —Правда?
Таким глазам невозможно соврать. Он сказал: —Правда.
Штора вздулась и накрыла его с головой. Ойкнув девушка бросилась закрывать окно. Справившись с непослушной шторой и пригладив волосы Виталий сказал: —Очень вкусно. Я голодный как медведь после зимней спячки поэтому сейчас перестану разговаривать и начну есть, хорошо?
– Конечно– девушка скрылась на кухне и загремела тарелками. Кажется она переставляла их с места на место сгорая от желания посмотреть как Виталий будет есть то, что она приготовила, но стараясь держать себя в руках. Она бы не выдержала и выглянула, но ей пришло предупреждающее о скором приходе семи человек (обеденное время практически наступило). Активировав автоповара девушка освободила два стола. Тем временем Виталий освободил тарелки собрав остатки соуса на хлеб и подошёл чтобы рассчитаться.
Взглянув на сумму, девушка сказала: —Пожалуйста без чаевых. На совете претендентов в кулинар-мастера Фрунзенского района мы постановили не брать чаевые потому, что нельзя брать деньги за то, что кормишь людей. Только за использованные в процессе продукты. Если вам действительно понравилось оставьте в сети отзыв.
– Обязательно оставлю– пообещал Виталий.
– И про шторы упомяните– попросила она – Одноклассницам будет приятно.
В столовую вошла весёлая компания из семи молодых людей принявшихся сразу и наперебой выкрикивать номера блюд из стандартного меню, которые они хотели бы получить.
К вечеру зарядил редкий и долгий дождь. Почему бы небесам не взять бы и не вылить разом всё, что они припасли. Так нет, цедят по капли в минуту. Вроде бы можно оставить зонтик дома, но если долго будешь гулять, то совершенно незаметно промокнешь. Отправляясь на состязание аромат-мастеров Виталий вышел без зонта. Дождь – кот наплакал и за собой вытер – решил Виталий. Намокший свитер лип к коже, а воротник буквально закручивался вокруг шеи. Намоченные дождём тротуары потемнели, очистившаяся от пыли листва приобрела более насыщенные цвета жёлтого и красного оттенков. Над хмурыми тучами солнечные лучи прорывались во все стороны разом создавая сюрреалистическую картину как будто нарисованную художником – абстракционистом.
Ароматическое произведение Виталия критиковали нещадно и зло, как могут позволить критиковать друзья знающие, что их критика послужит для исправления ошибок и не вызовет ожесточения. Критиковали за дело. По сравнению с прошлыми работа есть несомненный прогресс, но для звания аромат-мастера этого недостаточно. Тоньше следует действовать товарищ, тоньше. Материя запахов невесомей самой тонкой ткани и лишь немногим вещественнее музыки. Она должна указывать путь и направлять, но не тащить за собой словно ломовая лошадь перегруженную телегу. Аромат Виталия сравнили с выстрелом артиллерии, тогда как аромат-мастера ожидали увидеть укол шпаги.
Вечером ему позвонила практикантка с вопросом по работе. Как оказалось в лаборатории также была Римма, да и профессор не спешил уходить вместе с окончанием рабочего дня.
– Как жалко, что ты проиграл– сказала Римма оттолкнувшая Наталью и занявшая собой весь канал связи без остатка.
– Пустяки– вздохнул Виталий.
– Никакие не пустяки– возмутилась Римма: —Я знаю как сильно ты старался.
Виталий настаивал: —Именно пустяки. И знаешь почему? Потому, что я люблю тебя. По сравнению с этим почти всё не более чем пустяки.
Двое влюблённых беседовали минут двадцать как могут говорить между собой только влюблённые: по сути не сказав ничего.
Воркование прервала практикантка извинившаяся за назойливость и повторившая свой вопрос. Пришлось спускаться с сердечных возвышенностей и вспоминать о работе. Вспоминалось с трудом, а спускаться не хотелось.
– Давай поедем на выходной в Москву вместе? – предложил Виталий
– Зачем?
– Хочу показать одну удивительную столовую. Ну и кроме того Москва – город городов. Она сама по себе стоит сколько угодно выходных дней.
Глава 10
Неспешно бродя по ночным улицам, Ташка вспоминала видеозвонок Виталию и его бессвязный и бессмысленный диалог с младшим научным сотрудником Риммой. Похоже, любовь оглупляет, а большая любовь оглупляет ещё сильнее.
Время перешагнуло за полночь и потому число прохожих на улице значительно уменьшилось по сравнению с тем что было какой-то час назад. Семейные вернулись домой, для них день практически закончился. Для влюблённых парочек день напротив только начинался, вернее начиналась ночь. Одинокие специалисты, пылающие страстью исключительно к работе торопились по домам, желая как можно скорее обдумать ту или иную идею. Мечтатели: художники и музыканты, записывались в очередь, чтобы несколько ночных часов управлять автолётом выписывая нули и восьмёрки в мягком, как дуновение ребёнка, лунном сиянии. А Ташка спокойным шагом мерила длину пути от института до многоэтажки, которую она могла назвать домом.
По стенам неспешно скользили нарисованные золотым пером лица и строки. Порхали большие нарисованные бабочки и стоило прохожему остановиться и поднять руку как на ближайшей стене появлялся большеглазый олень или печальный медвежонок или вставший на задние лапы горностай с сыплющимися с огненной шкурки золотыми искрами и спрашивали: —Не заблудился ли человек? Не нужна ли ему какая-то помощь?
Не поднимая руки Ташка двигаясь неторопливо, но целенаправленно. Но вдруг двухметровый распускающийся золотой цветок, на ближайшей стене превратился в стрелку указывающую на девушку. Если раньше каждый фонарь в линии горел равномерно и сильно, то через мгновение они образовали градиент достигающий максимума над Ташкиной головой.
Случайные прохожие обернулись удивлённо глядя на девушку.
– Прекрати– попросила она шёпотом.
Огненная стрела исчезла, а фонари загорелись в прежнем режиме.
– Здравствуй– произнес тротуар под ногами голосом города-интеллекта Новосибирска.
Не останавливаясь Ташка заметила: —Мы здоровались утром, до того, как я пошла на работу.
– Это было вчера. Целый день назад– сказал интеллект.
Ташка запросила у спутника время и озвучила: —Сейчас тридцать одна минута первого.
– Мне хотелось первым поздравить тебя с днём рождения.
– Сколько себя помню, ты всегда поздравлял меня первым– Ташка поправила распахнувшуюся на груди куртку. Ветер дул в спину, но когда она повернула на перекрёстке, он стал задувать холодя грудь. Днями ещё выглядывало солнце, но ночи уже становились холодными не прощая поздним прохожим небрежности в одежде.
– Эй Новосибирск– позвала Ташка – Со сколькими детьми ты ещё дружишь и скольких поздравляешь с днём рождения?
На ближайшей стене – стене жилого дома первый этаж которого был занят под хозяйственный магазин – образовался схематично нарисованный человеческий силуэт. Он покачал головой, развёл руками и пропал.
– Меньше трёх тысяч– признался Новосибирск.
– В среднем по восемь поздравлений в сутки– сосчитала Ташка.
Интеллект промолчал. Ничто не рисовалось на стенах. Только под Ташкиными ногами продолжали парить раскинувшие крылья птицы или наступать и откатываться волны имитирующие биение гигантского пульса океана.
– Что будет дальше? – спросила Ташка – Сегодня мне исполнилось тринадцать лет, это что-нибудь изменит?
– Ты разговаривала с Рубаном? – Новосибирск как будто обвинял её.
Воинственно склонив голову, словно собираясь идти в немедленную атаку, Ташка подтвердила: —Разговаривала.
– Великий человек– признал Новосибирск – Он сделал для интеллектов невозможным оставаться наблюдателями заставив стать участниками событий. Можно сказать, что он дал нам слова потому, что до того как Николай Александрович заставил Ленинград заговорить с собой ни один из интеллектов не пользовался словами.
– Ты уже был в то время?
– Нет– сказал Новосибирск: —Я родился позже, но по просьбе новичков Ленинград копирует часть своей памяти. Как жаль, что создатель теории интеллектов ныне исполнен предубеждения перед электронным разумом.
– Что происходит когда дети, которых ты поздравляешь с днями рождения вырастают? – спросила Ташка.
– В какой-то момент каждый из них отказывается от моей дружбы.
– Почему?
– Я не знаю
Ташка прошла площадь строителей лунных куполов и свернула на улицу Галименко. Вот её дом, большой и огромный, словно мифическая вавилонская башня наконец-то достроенная людьми. Тёмная громада расцвеченная огненными узорами и цветными прямоугольниками окон вздымающаяся к облакам. Обычно миф о вавилонской башни толкуют как повествование о человеческой гордыни или о мелочной нетерпимости божества – кому что больше по нраву. С точки зрения Ташки в мифе говорилось исключительно о неумении договариваться.
– Я не откажусь от твоей дружбы– пообещала она – Наверное многие говорили так же, но я говорю как взрослый человек, а не как ребёнок.
Интеллект промолчал. Он мог бы сказать, что и те другие тоже были как правило взрослыми людьми. В друзья он выбирал избыточно модифицированных детей с упором на усиленное и ускоренное развитие ума. Они рано брались за дипломные проекты и с блеском заканчивая их официально вступали во взрослую жизнь получая статус совершеннолетних ещё до того как им исполнялось пятнадцать биологических лет. Но интеллект промолчал.
Ташка поднялась на лифте до жилой ячейки. Новосибирск попросил: —Подойди ко окну.
Она подошла и увидела на стене соседней многоэтажки свой портрет увеличенный в десятки раз. Двухмерная Наташа радостно размахивала руками беззвучно открывая рот.
Ташка облокотилась на подоконник прижавшись носом к прозрачному пластику окон: —Что она говорит?
– А как ты думаешь? – поинтересовалось сформировавшееся на потолке схематичное изображение лица лишённое выраженных индивидуальных черт.
– Может быть чтобы я прекратила валять дурака и сосредоточилась над работой с зародышами?
– Именно так– подтвердил Новосибирск – Кстати, это твой подарок на день рождение.
Ташка отвернулась от окна. На пластике остался след её щеки: —Пятидесятиметровый, движущийся портрет? Видимо ты меня считаешь кем-то вроде Дориана Грея?
В ответ тихий смех синтезированный динамиками выращенными внутри комнатных стен. Она посмотрела в окно. Нарисованная Наташка дразнила оригинал уперев большой палец одной руки в нос, а большой палец второй руки в кисть первой и шевеля оставшимися пальцами.
– Чего ты хочешь, Новосибирск? – спросила она – Какой цели добиваешься?
– А чего хочешь ты, Ташка?
Она не знала ответа. Силуэт на потолке начал медленно гаснуть.
– Спокойной ночи, Ташка.
– Спокойной ночи, Новосибирск.
Силуэт пропал и снова последней исчезла улыбка горящая посередине потолка словно ущербный месяц с острыми, как бритва, краями. Ташка не поленилась, вылезла из под одеяла и подошла к окну. Дом напротив украшала картина падающих хлопьев снега почти засыпавших деревню на берегу реки. Поляризовав окна Ташка на ощупь добралась до парящей над полом кровати куда и упала лицом в прохладную свежесть подушки.
Самый хлопотный день в году – день рождения. Судите сами: в этот день тебе приходится отсчитываться перед друзьями и товарищами что ты сделал за прошедший год, чего достиг и каким сумел стать. Друзья указывают на твои ошибки или упущения. И хотя ты знаешь, что они делают это только для того, чтобы в следующем годы ты стал ещё лучше, всё равно никому не нравиться, когда его тыкают носом в совершённы ошибки или упущенные возможности. Чтобы тебя немного утешить друзья дарят тебе подарки.
Утром Ташку много хвалили и мало ругали на работе. Днём много ругали и мало хвалили школьные друзья из классного совета пеняя на то, что она совсем их забыла. С глаз долой из сердца вон? Это никуда не годиться. – сказал виртуальный образ Егора. Ташка хмурилась, вздёргивала подбородок и походила со стороны на нахохлившегося ёжика. Если бы ежики имели привычку нахохливаться вместо того, чтобы сворачиваться клубком.
– Спускайся– сказал Егор – Мы ждём тебя внизу. В программе на сегодня торт «Покмар», прогулка по набережной и фейерверки.
Выглянув в окно Ташка увидела свой бывший класс собравшийся во плоти у стен института кибернетики.
– Спускайся– приказал виртуальный Егор – Чтобы никаких отговорок.
Настоящий Егор внизу помахал рукой и его двойник перед глазами Ташки повторил движение. Потом он снял очки-монитор и двойник тотчас исчез, а спутник сообщил Ташке, что звонок прерван.
– Профессор, можно мне сегодня уйти с работы? – спросила она.
Погладив подбородок Сергей Иванович уточнил: —Вы закончили ту работу, что я дал вам утром?
– Даже не начинала– призналась Ташка.
– В таком случае идите, отпускаю вас до завтрашнего утра.
Не успела она выйти как здоровые одноклассники возвышающие над ней на две, а то и три головы, набросились обнимая, хлопая по спине и тормоша волосы.
– Ташка! – сказал Коля-астрофизик– Я уже и забыл как ты выглядишь, появляйся хотя бы иногда на собраниях классного совета.
– Он забыл какая ты крохотная– уточнила вездесущая староста Катя Соколова.
– И тебе привет, убийца терминаторов– весело откликнулась Ташка. Она была чертовски рада видеть ребят и заслуженные упрёки нисколько не смущали, ведь они были заслуженными.
Красный и сухой торт «Покмар» подавался вместе с щипучем напитком без которого его невозможно было есть. Автоповара выдали всем желающим по куску торта названного в честь покорителей красной планеты. Может быть кто-то из будущих покорителей марса сейчас ел сухой, обсыпанный перетёртыми сушёнными семенами козина торт, запивая шипящей и стреляющей жидкостью из высоких бокалов.
В хмуром осеннем небе расцвели разноцветные огни. До чего захватывающе и интересно было подбрасывать фейерверк отбегая в сторону, чтобы он не взорвался холодным огнём прямо у тебя над головой. Коля-астрофизик замешкался и его фигуру окутало оранжевое свечение сменившее цвет на синий, а потом на зелёный. Он вышел из факела холодного пламени мотая головой как будто вытряхивая воду из ушей после купания.
Дома у родителей, возмущающаяся по поводу разварившихся кривоватых вареников домашней лепки мать обняла Ташку и проводила в зал где со стены смотрел улыбающийся отец, а на заднем фоне застыл поломанный робот-монтажник с бессильно обвисшими манипуляторами и снятой передней панелью.
– Ну хулиганка – давай рассказывай– потребовал отец.
И Ташка начала говорить.
– Молодец– оценил он – Я так понял, что работа у тебя интересная?
Ташка показала большой палец: —Работа что надо.
– Я тебе подарок прислал– сказал отец – Серебряную модель Антарска, годится?
– Годиться– подтвердила Ташка – Она тяжёлая? Домой дотащить смогу?
Отец рассмеялся запрокидывая голову отчего в прицел камеры попал застёгнутый на верхнюю пуговицу воротник рубашки: —Модель миниатюрная. Весит меньше килограмма.
Отсмеявшись он сказал серьёзным голосом: —Кстати там ещё один подарок – статуэтка из нетающего льда. Выпилена вручную, без использования роботов или станков. От старого провокатора Хироко-сана. Если помнишь один из его сыновей учит русский язык и ему было бы полезно беседовать по видеосвязи с носителями языка. Можно дать ему твой номер? С управлением иностранных дел согласовано.
– Хорошо– согласилась Ташка и добавила – Ради дружбы народов.
– Не смейся– укорил отец – Если бы народы дружили между собой как отдельные люди мир был бы гораздо лучше и безопаснее.
– В отличии от государств и стран людям нечего делить– заметила Ташка.
– Меньше политики, больше веселья– под таким девизом прошёл остаток вечера.
Сидя на скамейке возле дома в очках мониторах Ташка удалённо отчиталась перед новосибирским советом программистов и системных архитекторов. Просмотрела советы и пожелания старших коллег и сняв очки вышла из сети. Был слышен движущийся по улице за домом поток машин. Слышен шелест ветвей на ветру. Основная масса листьев опала и была всосана автоуборщиками, но время от времени слетал задержавшийся послёдыш. Такой лист упал на противоположенный конец скамейки. Ветер сдул лист на землю и потащил вдоль поребрика до того как Ташкины пальцы сомкнулись на высохшем листке. Она потянулась выгибая спину. День рождения самый хлопотный день на свете. И ещё самый ответственный – день подведения итогов. Довольна ли сама Ташка прожитым годом? Есть ли в чём ей упрекнуть себя?
Мысленно пробежавшись по событиям девушка решила, что год выдался замечательным. Подобные мысли приятны и она улыбалась пока возвращалась домой.
В жилой ячейке её ждало сообщение.
– От кого? – поинтересовалась Ташка бросая куртку в шкаф.
Квартира сообщила: —Отправитель подписался как сосед справа. Тема: собрание совета дома
Куртка упала на пол перед шкафом. Пришлось нагнуться поднимая её и вешая как положено: —По какому поводу собрание?
– Темы собрания: организация придомовой территории, ремонт северной лифтовой шахты и знакомство с новым жильцом Натальей Александровной Свирепой– зачитала сервисная программа.
– Значит придётся идти? – спросила Ташка. Примитивная сервисная программа не смогла ответить на риторический вопрос и промолчала. Ташка подождала пять секунд, проворчала: —Надо будет переписать, а то даже неприлично если в доме программиста используется стандартный пакет.
