Текст книги "Признаки жизни"

Автор книги: Сергей Недоруб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10
Знакомое лицо

Он пришел в себя от сильной боли в левом подреберье. Судорожно попытался вздохнуть и понял, что не может этого сделать. Мокрое лицо облепил сплошной слой горячей резины, воздуха катастрофически не хватало. Шептун пошевелил головой и обнаружил, что тяжесть не спадает – что-то обхватило его лицо, полностью перекрыв дыхательные пути. Сталкер ударил лицом в твердую поверхность, на которой лежал. Почувствовал встречное сопротивление, равносильное хорошему удару в зубы. Во рту тут же появился привкус крови и металла, заныла разбитая губа, боль в боку усилилась, словно его резали пилой. Руки не слушались, их что-то прочно удерживало. Шептун хрипел и извивался, темнота перед глазами рассеивалась и сменялась белыми пульсирующими кругами. Он продолжал бить и тереться лицом о холодный шершавый пол, сдирая с себя пленку, мешавшую дышать.

Чужие руки перевернули его на спину и одним движением содрали с него резину. Поток свежего воздуха показался ледяным дуновением. Шептун жадно вздохнул, тут же стал кашлять. С каждым приступом ему казалось, что он выстреливает из организма собственные легкие.

– Жив? – послышался вялый голос. – Дыши, дыши. Теперь можно.

Шептун в последний раз харкнул кровью и принялся щуриться, стараясь что-нибудь рассмотреть слезящимися глазами.

Послышался звук зажигаемой спички. Вскоре комнату наполнил сигаретный дым.

– Они надели на тебя противогаз без воздуховода, – сказал спаситель. – Прикрутили забитый фильтр и оставили задыхаться. Гуманная смерть. Ты был без сознания и не должен был ничего почувствовать. Но каким-то образом очнулся. Наверное, это из-за раны.

Сталкер обнаружил, что привязан к стулу всеми конечностями. Скосив глаза, он увидел штырь, все еще торчащий в его теле. От этого ему стало дурно.

– Да, – подтвердил голос. – Я бы вытащил из тебя эту фигню, но тогда ты умрешь от потери крови. А как это лечить, я не знаю. Так что не вмешиваюсь.

– Кто ты? – прохрипел Шептун. – Развяжи меня.

– Ты хочешь об этом поговорить?

Шептун помотал головой сильнее, стараясь преодолеть сильную резь в глазах. Затем изображение прояснилось. Он увидел лицо своего спасителя.

И тут же зашелся кашлем снова.

– Самопал, – простонал сталкер.

Сидящий у противоположной стены длинноволосый парень сделал глубокую затяжку.

– Да, это я, – подтвердил он. – Вот и встретились.

– Черт, черт. – Шептун попытался отодвинуться, но у него ничего не получилось. – Развяжи меня.

– Я не могу.

– Ты предал клан! Предал «Набат»!

– Успокойся. Все в мире относительно.

Сталкер в ярости дернулся и чуть не потерял сознание.

– Чего ты хочешь? – завыл от бессилия. – Что я тебе сделал? Что сделали тебе все мы? Кто ты, Самопал? Кто ты?!

Даже в таком состоянии Шептун понял, что у Самопала дрожат руки.

– Это нелегко объяснить, – сказал парень. – Здесь такое творится, что в двух словах не расскажешь. Шептун, пойми, Зона не живет по правилам.

– Твою же мать… – прошептал Шептун. Он попытался успокоиться, замедлить сердцебиение, сохранить еще немного сил, чтобы хотя бы получить шанс услышать ответы. – Самопал… Поговори со мной.

– Зачем?

– Ты звал меня.

– Когда я тебя звал?

– Ты говорил тому «ирландцу»… мужику с рыжей бородой, что будешь ждать меня на Агропроме.

– Да? – Самопал заворочался. – Точно, говорил. Я и забыл уже. Не думал, что вы с ним еще увидитесь.

– Я здесь. Поговори со мной.

– Нам не о чем говорить. – Самопал махнул головой, скрыв лицо волосами. – Все, что я хотел тебе сказать, ты уже понял.

– Что я понял? Расскажи мне. Что происходит?

Ренегат поднялся на ноги, уйдя в дальний угол комнаты, в сторону окна.

– Час назад мы еще могли поговорить, – бросил он, высовываясь из окна по пояс, словно кого-то высматривая. – Теперь нет.

– Почему?

– Да потому что ты напал на местных, которые жили в этих стенах! – нервно ответил Самопал. – После этой перестрелки смысл в нашем с тобой общении потерялся!

– Почему? Они были тебе дороги?

– Нет. Я их совсем не знал.

– Они были из «Лезвий», да?

– Нет. Не из «Лезвий».

– Самопал…

– Замолчи.

Снова чирканье спички. Новая сигарета.

Шептун расслабил мышцы живота, насколько мог себе позволить. Боль слегка отступила. Сталкер дышал медленно и размеренно.

– Почему напали на караван? – спросил он.

– А почему сталкеры нападают на аномалии? Ради хабара.

– И это все?

– Это все. Сэкономь себе время, не думай об этом. Не ищи высших причин там, где царит прозаичность. Все ради денег.

– Сколько тебе заплатили?

– Достаточно.

– Как на тебя вышли?

– Я сам на них вышел.

– Тебя заставили нас предать?

– Говорю, я сам вышел на них. Умолкни.

Самопал снова начал следить взглядом за кем-то снаружи.

– Я умираю, – выговорил Шептун. – Скажи мне правду.

– Она не скрасит тебе последние часы.

– Я не проживу так долго.

– Тогда тем более тебе не нужно ничего знать.

– Хотя бы поставь меня на стул. Я лежу на боку.

– Вот и лежи. Сидя тебе будет еще больнее.

– Хороший ты человек, Самопал. – Шептун безучастно уткнулся лицом в окровавленный пол. – Добрый.

Послышался звук режущейся жести. Шептун не смог преодолеть любопытство, повернулся к Самопалу. Ренегат вскрывал ножом банку консервов. Сделав это, он окунул палец в содержимое, облизал его, затем встал и опорожнил банку за окно.

– Тухлая попалась? – Шептун криво улыбнулся разбитыми губами. – Или я перебиваю тебе аппетит?

– Ты мне ничего не перебьешь, – изрек Самопал.

– Вскрой мне вены этой жестянкой, если не хочешь развязывать.

– Нет.

– Хочешь, чтобы я помучился?

– Не я обрек тебя на такое.

– А кто?

– Ты сам.

– Я сам привязал себя к стулу?

– Это сделали Пупер и его трое товарищей. Они же проткнули тебя прутом и напялили противогаз, чтобы ты сдох сам.

– Они сказали, что не знают тебя. Выходит, врут. Все мне врут, Самопал.

– Не врут. Они в самом деле меня не знают. Зато я наблюдал за ними.

– И они хорошие люди?

– Люди не бывают хорошими.

– Все вокруг плохие?

– И плохими не бывают. Люди бывают людьми.

– Я убил кого-то из них?

– Нет. Отсюда вышли все четверо. Все были ранены, помогали друг другу идти.

– Я рад. – Шептун прикрыл глаза, не зная, что еще придумать, чтобы боль ушла. – Не хотел никакого насилия.

– Ты напал на них.

– Я искал тебя.

– Ну вот, нашел. Что дальше?

Шептун медленно выдохнул, надеясь этим разрубить адские замкнутые круги в голове.

– Грач был прав. Тебя нужно было доставить на базу, поговорить. Даю слово, что, будь у меня сейчас выбор, я бы так и поступил. Моих сил не хватает, чтобы понять тебя, Самопал. Быть может, я никогда тебя не пойму.

– Быть может.

– Дай мне намек, Самопал. Дай мне любой намек на любой вопрос, с которым я встречу свою смерть.

– Намек? Ну, это можно.

Ренегат склонился над Шептуном, заслонив собой свет.

– Вот это, – сказал он, крутя между пальцев какой-то предмет.

Маленький блестящий ключ.

– Что это? – спросил Шептун и тут же вспомнил.

– Да, – кивнул Самопал. – Ты таскал этот ключ в кармане.

– Мне дал его шеф.

– Я знаю. Больше никто не мог дать его тебе.

– И ты знаешь, что это?

– Знаю. Увидел ключ у тебя в кармане и решил, что лучше стащить противогаз с твоей морды.

– А развязать меня и помочь залечить дырку в животе этот ключ не говорил?

– Не говорил.

– Тогда на хрен не нужен этот ключ. И заодно ты и шеф.

Самопал слегка хлопнул Шептуна по щеке.

– Может, ты и прав, – сказал он, засовывая ключ ему в карман. – На этом мы с тобой прощаемся. Я иду к своим, в ангар.

– Что открывает этот ключ, Самопал?

– Дверь, которую ты не хочешь открыть.

– Что он открывает?!

Звук удаляющихся шагов был ему ответом.

Шептун ждал добрых пять минут, прежде чем понял, что Самопал не вернется. Закрыв глаза, он постарался ни о чем больше не думать.

Ласковый треск звучал прямо над ухом. Шептун не хотел разбираться, что это было, он лишь желал, чтобы это мурлыканье заполнило его целиком, позволило раствориться в нем без остатка. Но вслед за этим в него начал тыкаться влажный нос, и затем по его лицу бесцеремонно прошелся пушистый хвост.

Его обладатель не спеша побрел дальше, в направлении стула. Не открывая глаз, Шептун поймал кота и начал подтягивать к себе. Маркус недовольно мяукал, по мере того как Шептун добирался непослушными пальцами до его шеи.

Клан «Набат» за здоровую Зону.

Замок на кошачьем ошейнике, хранящем на себе девиз, был массивным, хотя и легким. Самой тяжелой частью было открыть его. Добравшись до застежки, Шептун расстегнул ее и начал тереть о веревку на левом запястье.

Чтобы не потерять сознание, сталкер считал собственные попытки. Раз – провести застежкой по узкой окровавленной бечевке, два – постучать, три – зажать металлом и покрутить в стороны. Дойдя до двух сотен, Шептун сбился со счета.

Маркус начал точить когти о его ногу. Шептун никогда не любил эту естественную привычку, но сейчас он был благодарен коту за эти мелкие проявления эгоизма. Не так уж просто заснуть, когда в тебя постоянно тычут почти десятком изогнутых иголок.

Сталкер и сам не заметил, когда левая рука освободилась. Он продолжал тереть, одновременно опираясь локтем о пол, и только позже понял, что настало время менять тактику. Ножа при нем, конечно, уже не было. Шептун вытащил ключ из кармана и вторую веревку перетер уже им.

– Я найду твою дверь, Самопал, – пригрозил сталкер. – И прихлопну ею тебя.

Подняться Шептуну не удалось, и он просто отполз к стене. Он плохо понимал, как нужно лечить ранение живота, и старался не думать о том, насколько серьезно ранен. Оказалось, что сухое медицинское перечисление поврежденных органов никак не подходит, если такой способ приходится применять к себе. Все гораздо проще: есть посторонний предмет и есть дырка в боку, которая немедленно станет кровоточить, если этот предмет выдернуть. В фильмах все смотрится чересчур отстранение, неприменимо к себе. На практике – тоже. Словно это и не с тобой происходит. Вот только неизвестно, хватит ли сил выдернуть арматуру, будет ли он в сознании после этого, да и опять-таки – нужно еще решить, чем делать перевязку. Все его имущество снова пропало. У сталкера опять не осталось ничего, кроме собственной потрепанной одежды и ключа.

Шептун огляделся, стараясь не шевелить головой, на которой, как он заметил только сейчас, уже не было бинта. Кто-то его сорвал, от чего рана снова начала остро реагировать на малейшие изменения температуры.

Дико хотелось пить. Не было смысла искать воду в окружающих ящиках – наверняка Пупер и остальные ушли, ничего не оставив после себя. Хотя, с другой стороны, с чего он решил, что они в самом деле ушли? Может, они решили вырыть для Шептуна могилу и скоро на лестнице послышатся их шаги. Однако по поведению Самопала казалось, что «точку» действительно оставили навсегда. На месте Пупера сталкер именно так бы и поступил – неизвестно, когда за тобой придут «Лезвия» или очередной помешанный из «Набата».

Надо было срочно валить. Шептун дотянулся до куска решетки, торчащей на месте окна, и попытался поднять себя, используя ее как упор. Бесполезно. Его сил еле хватило, чтобы поднять саму руку, и ему снова стало дурно.

Ползти. Нужно ползти без остановок до лестницы, затем один пролет вниз, после чего за ворота, до дальней лужи, где и удастся напиться. Спрятаться в мусорном баке, закрыться деревяшкой, отлежаться. Быть может, Маркус снова принесет крысу.

Будто почувствовав его мысли, кот подошел к выходу и застыл в стойке на трех лапах, слегка приподняв четвертую. Шептун прикипел к нему взглядом. Маркус вел себя так, словно готовился к прыжку, вот только в полуметре от кота была сплошная стена.

– Что такое? – пробормотал Шептун. – Что ты там увидел?

Маркус взвыл. Один раз, но совсем нехорошо.

Сердце сталкера начало колотиться, награждая новыми приступами боли в месте ранения. Шептун сжал в кулаке ключ, всерьез готовясь защищаться им. Что бы ни случилось, он дорого продаст свою жизнь.

Никаких шагов на лестнице он не услышал – уже хорошо. Этого бы изможденные нервы Шептуна уже не вынесли. То ли пришелец крался, то ли просто передвигался бесшумно. В любом случае его присутствие сталкер уловил неким чутьем, которое ему часто помогало, но еще чаще подводило.

Широко открыв пасть, Маркус издал шипение. Затем, дернув носом, повернулся и засеменил к хозяину, немного совестливо, словно сделал какую-то ошибку.

– Можно войти? – послышался голос. Мягкий, почти бархатный.

– Да, – выдохнул Шептун. По интонации это больше походило на слабую угрозу.

В проеме показалась фигура самого странного человека, которого Шептун мог встретить в Зоне. Вроде бы ничего особенного – обыкновенный плащ с наброшенным капюшоном, застегнутый на все пуговицы, котомка из мешковины на боку, держащаяся на ремне то ли от аккордеона, то ли от переделанной портупеи. Немолодое, но и не старое лицо, короткая борода, внимательные глаза. Однако в человеке чувствовалась та энергия, которой обычно лишены все, кто приходит в Зону. Казалось, что ему в жизни всего хватало.

– Не бойся меня, – сказал гость. – Я не причиню тебе вреда.

Маркус смотрел на него, опустив уши так, что его голова стала напоминать футуристический истребитель. Шептун притянул его к себе, зажав острие ключа между средним и безымянным пальцами.

– Кто ты? – спросил он.

– Просто проходил мимо. – Человек шагнул вперед, сунул руку под плащ и вытащил флягу. – Вот, пей.

Сталкер не стал отказываться – просто взял флягу и начал пить, захлебываясь, проливая на лицо. Еще немного воды он налил в небольшую выемку в полу, и Маркус, встрепенувшись от звука льющейся жидкости, сунул в нее нос.

– Спасибо, – поблагодарил Шептун, возвращая флягу. Он не хотел больше ни о чем спрашивать. Если незнакомец друг, то он сам разберется, что ему делать.

И тот, похоже, в самом деле не терял времени. Нахмурившись, человек в плаще осматривал пропоротый бок сталкера, держа в руке чистый нож.

– Все могло быть гораздо хуже, – сказал он. – Подай мне лампу за моей спиной.

Шептун даже не сообразил, насколько нелепо звучит просьба, – лишь отвернулся и уставился на разбитую лампочку в потолке, потухшую, по всей видимости, много лет назад. Затем сильная боль рывком прошла через его тело и принялась стремительно уходить. Сталкер от неожиданности чуть не повалился на больную сторону, в которой уже не было штыря. Незнакомец держал его в руке, оглядывая со всех сторон.

– Вот и все, – утешил он, зажимая дыру неизвестно как оказавшимся у него куском белой материи. – Кровь хорошая, свежая. Рана не смертельная. Похоже, ты даже не задел ничего важного.

– У меня нет ничего, что не было бы важным, – опроверг сталкер, принимая тряпку и держа ее слабеющими пальцами. – Мне все дорого.

– Это хорошо, – улыбнулся целитель. – Значит, жить будешь долго и, как я понимаю, упорно.

– Если Зона позволит.

– Не перекладывай такие решения на нее. – Незнакомец поднялся. – И привыкай к тому, что в ближайшие дни тебе придется забыть обо всех своих планах.

– Ты останешься со мной на это время? – спросил Шептун. Он не знал, какой ответ хотел услышать.

Но ответ ему понравился.

– Останусь. – Человек вытер нож краем плаща и убрал его. – Если позволишь. Погоди, я принесу матрас для тебя.

– Меня зовут Шептун, – опомнился сталкер. – А тебя как?

– Сенатор, – ответил новый знакомый. – Не переживай, мы сможем обо всем поговорить. Теперь у нас много времени.

Глава 11
Шаман

Бывают люди, которым не веришь. Вот так сразу не веришь и никогда не станешь, даже если они ни в чем не провинились. Бывают те, которым почти всегда веришь, но необоснованно. Это, как успел убедиться Шептун, встречается чаще всего и порождает разочарования на пустом месте. А попадаются и такие личности, с которыми вопрос доверия вообще не встает – доверие к ним приходит само и утверждается на своем месте, заслоняя все подозрения или даже факты явного предательства.

Сенатор относился к последней категории. Проверять его Шептун не собирался – все, что теперь могло с ним произойти, было бесплатной навеской на приближение скорой смерти. Сталкер знал, что любые изменения либо окажутся к лучшему, либо не случатся вовсе.

К тому же новый знакомый понравился Шептуну до невозможности.

Если верить Сенатору, а причин не верить ему не было, то Шептун оказался в более удачном состоянии, чем полагал вначале.

– Легкое сотрясение головы, – говорил Сенатор, сваливая в кучу обломки ящика из предыдущей комнаты. – Само по себе это не опасно, но плохо, что ты не обеспечил себе хотя бы час покоя. И физического, и душевного.

– На то были причины.

– В мире нет и не может быть причин жертвовать своим здоровьем. Ты еще молод и не совсем понимаешь, что останется с тобою навсегда, а что можно скоропалительно утратить. Но голова пройдет, тем более что функции мозга не нарушены. Многочисленные ушибы и царапины. Все исчезнет со временем, если ты дашь себе это время. Куда серьезнее рана в области почек. При должном уходе ты быстро восстановишься, но это в условиях хорошего госпиталя. Мы себе такого позволить не можем, поэтому обойдемся тем, что есть.

– Народная медицина?

– Какая может быть медицина в этих болотах? Здесь одного воздуха хватит, чтобы занести инфекцию. Местным растениям нет доверия. Если бы мы были хотя бы в Темной долине… Там попадаются чудесные виды лекарственного мха, о таких даже я не подозревал.

– Нет уж, спасибо. – Шептун принялся раскалывать доски на мелкие щепочки, чтобы можно было легче развести огонь. Ожидание скорого костра и ужина подняло ему настроение. – Я стараюсь держаться подальше от тех мест.

– Но не от ранения в живот, так? Ты молодец, что не стал самостоятельно вытаскивать прут.

– Да у меня и сил бы не хватило. – Сталкер медленно переменил позу. – Слушай, у тебя спички есть? Я все потерял.

– Найдутся. Старайся не шевелить кирпич.

– Он твердый.

– Зато холодный. Тебе сейчас холод полезен. Медицина всегда в мелочах. Помни, что от перевязки раны повреждение не исчезает.

Шептун оперся на локоть, стараясь одновременно пристроить голову на плече. Кирпич лежал точно между ним и матрасом, пока не создавая неудобств. Но, как только начнет создавать, сталкер его тут же выкинет.

За неимением бинтов Сенатор промыл и перевязал его торс найденным мотком целлофана, предупредив, что это совсем плохой материал для такого дела и сгодится не более чем на час. Аптечка при нем была, однако как раз бинта там и не хватало. Зато имелся раствор перекиси водорода, которым Сенатор смазал края вокруг раны.

– Типичная ошибка обывателей, – объяснил он. – Любят замазывать проблемное место, что делать нельзя. Вспомогательные средства хороши лишь в области раны, но никак не в ней.

– И зеленка тоже?

– Зеленка особенно.

– Сенатор, скажи честно: тебе не жалко тратить на меня лекарства?

– О чем ты?

– Ты меня совсем не знаешь. Просто появился и помогаешь первому встречному. На всех лекарств не напасешься.

– Значит, помогу тем, кому успею.

Скоро затрещал огонь. Сенатор согнул из проволоки незатейливый каркас, сунул в него вскрытую банку сардин и поставил все это на огонь. Сам взял себе второй матрас и сел на колени, словно приготовился молиться. Проход за его спиной был задрапирован грязным одеялом, укрываться которым Шептун бы побрезговал. Маркус подремывал за спиной сталкера. Создалась очень уютная атмосфера.

– Здесь хорошая архитектура, – сказал Сенатор. – Не надо разгонять дым, сам рассеется и выйдет через щели в потолке. В наших интересах остаться незамеченными хотя бы на ночь. Я-то успею уйти в случае чего, а вот ты…

– Согласен. – Шептун пошевелил ветки в костре. – И так будет каждую ночь?

– Нет, не каждую. Сегодня мы остались здесь потому, что тебе нельзя двигаться. Но завтра на рассвете мы уйдем.

– Куда?

– Недалеко, к здешним подземельям. Я должен буду оборудовать для тебя убежище, в котором ты в случае чего сможешь пересидеть несколько дней. Здесь нам оставаться нельзя – обязательно кто-то посетит это популярное место. По правде говоря, тебе бы сейчас лежать в чистой постели под присмотром врача.

– Говорят, в Зоне есть какой-то хирург.

– Есть. – Сенатор кивнул. – К северу отсюда, почти перед самым куполом, живет Болотный Доктор.

– Я думал, это легенда.

– Нет, он существует.

– Ты знаком с ним?

– Да.

– Ты тоже доктор?

– Нет, я не доктор.

– Кто же ты, Сенатор? Сенатор пожал плечами.

– Наверное, я шаман, – ответил он.

– Шаман?

– Это самое близкое определение.

Костер продолжал трещать. Сенатор снял банку, вытащил нож и подал ужин Шептуну.

– Ешь, – сказал он. – Я буду чуть позже. Вообще-то консервы не предназначены, чтобы их греть, тем более на костре. Но, по той же логике, они сами по себе не еда. Так, заменитель. Не знаю, как вы выдерживаете столько времени на одних консервах. Могу только представить, что представляют собой сталкерские желудки – язвы, опухоли и…

– Ради Бога, Сенатор, давай хоть на время еды обойдемся без конкретики!

Сталкер расправился с сардинами быстрее, чем предполагал. Опустевшую почти до конца банку он поставил перед котом, но тот отреагировал лениво – лишь приоткрыл глаза и закрыл снова.

– Странно, не хочет, – удивился Шептун.

– Консервы съедобные. Я в этом разбираюсь.

– Да, но он не ест. Он ведь весь день не ел.

– Точно? – Сенатор поправил свой матрас. – Мне он показался сытым. Ты уверен, что Маркус ничем не питался?

– Он… – Шептун осекся, посмотрев за окно. – Самопал перевернул банку за окном.

– Что?

– Я говорю, Самопал кинул туда мясо. Он сначала смотрел, словно кого-то искал. А затем шмякнул консервы вниз.

– Это интересно. – Сенатор снова перевел внимание на костер.

Шептун, моргая, смотрел на кота.

– Самопал ловил Маркуса, – догадался он. – Ему было известно, что я никогда не хожу без кота. Значит, где я, там и кот. Он увидел Маркуса в окно, подманил его едой, тут же свернул разговор и ушел.

– И что было потом?

– Я же рассказывал. Маркус пришел ко мне, я снял ошейник, перерезал веревки и…

Сталкер запутался. Мысль, пришедшая к нему, была слишком невероятной, чтобы не то что озвучить, а хотя бы обдумать как гипотезу.

– Он привел к тебе Маркуса, – сказал Сенатор.

– Похоже на то. Хотя… Чушь какая-то. Не мог же он знать, что я пойму, как освободиться.

– Да, это в самом деле интересно. – Сенатор хлебнул из фляги.

– Ничего не понимаю. Складывается впечатление, что…

– Ну, говори.

– Что Самопал хотел мне помочь, но так, чтобы я об этом не узнал.

– И что в этом плохого?

– Да тут детали не состыковываются. – Шептун лег на спину, глядя в закопченный потолок. – Если бы Самопал хотел спасти меня, то он мог это сделать не таясь. Какой ему смысл помогать тайком?

– Друг мой, я не спрашиваю, насколько это все логично, – уточнил Сенатор. – Я лишь спросил, что в этом плохого?

– Я не совсем понял.

– У меня сложилось впечатление, будто ты считаешь плохой саму мысль о том, что Самопал может оказаться хорошим человеком.

– Наоборот, Сенатор. Я бы очень этого хотел. И был готов говорить с ним. Но поступки Самопала вполне понятны. Я видел видеозапись его признания. Нас всех скоро прибьют «Лезвия».

– Не уверен, что это случится скоро.

– Не скоро. В Зоне ничего быстро не происходит.

По потолку над головой продолжали бегать блики костра.

– Интересно, что же шеф сказал на вечернем сборе, – задумался Шептун. – Как он объяснил, что случилось с караваном… И что он скажет, когда я не вернусь к сроку.

– К какому сроку? – поинтересовался Сенатор. – В «Набате» все рейды за пределы клана как-то регламентируются?

– Формально – нет. – Шептун понял, что соскучился по мурлыканью Маркуса, и почесал его ухо, от чего кот расплылся, как масляный блин, и завел любимую песню. – Но все равно есть какие-то рамки, за которыми считается, что человек уже не вернется. У всех они разные, и я за свои уже вышел.

– Вы часто теряете людей?

– Честно говоря, не считал. Если сталкер не вернулся, то он погиб.

– А может, просто оставил клан?

– Такого не было ни разу.

– Почему ты так в этом уверен?

– Мы всегда получали подтверждение смерти. Находили останки или слышали через доверенных людей.

– Ты сам слышал?

– Нет. – Шептун начал нервничать. – К чему все эти расспросы? Я знаю, как было на самом деле.

– Ну, хорошо. – Сенатор поправил ремень плаща. – И ты, конечно, не предположил, что сталкеры могли не возвращаться по простой причине – их убивали.

Шептун раскрыл рот.

– Нет, это предположение, пожалуй, ничем не обосновано, – невозмутимо добавил Сенатор. – Видимо, я увлекся.

– Подожди, – заворочался сталкер. – Почему ты решил, что нас могли убивать? Ты что-то знаешь?

Сенатор опустился на колени на своем матрасе. Было видно, что он собрался всю ночь медитировать перед костром.

– Шептун, я не знаю ничего, кроме человеческой природы, – ответил он. – И для меня очевидно, что, если бы я намеревался собрать военизированную группировку в Зоне, то я заблаговременно сделал бы поправку на наличие уже существующего клана, который неизбежно станет моим конкурентом. Кроме того, от меня ускользают мотивы твоего выборочного мышления, которое подсказывает тебе, что «Лезвия» непременно готовятся атаковать «Набат» на его территории, вместо того чтобы переловить всех вас поодиночке во время рейдов за артефактами. Это чудесный вид войны, которая протекает опаснейшим и лукавым образом – незаметно.

Шептун собирался с мыслями долго. Очень долго.

– Война против нас уже идет, – проговорил он. – Черт побери, все сходится! Нас просто подстерегают по одному. Я дурак, что не сообразил раньше.

– Ты точно будешь неумен, если станешь раскручивать эту идею дальше, опираясь на мое сугубо личное мнение. В конце концов, оно ничем не подтверждено.

– Но почему они не убили меня?

– Вот видишь, – усмехнулся Сенатор. – Ты уже начал ставить перед собой противодействующие факты. Это хорошо. Кирпичики деталей постепенно складываются в стену.

– Я об эту стену голову себе расшибу.

– Расшибешь, если продолжишь пытаться собирать детали в общую кучу. Не строй сплошную стену, Шептун. Она получится слишком несуразной и упадет под весом собственных архитектурных изысков. Лучше строй несколько стен на фундаменте разных теорий происходящего.

– И где же будет истина?

– Там же, где и всегда. Где-то посередине образовавшегося дома. Выстраивай цепочки событий, сужай круг поисков. Каким бы ни было решение, оно окажется очень простым. Но пока что у тебя мало данных.

– Так свихнуться можно. – Шептун испустил тяжкий вздох. – Не знаю, что и делать.

– Что делать, я скажу. Перестать бороться с сонливостью, потому что сейчас ты упадешь без чувств. Пока это не произошло, стащи с себя целлофан. От него все равно уже никакого толку.

На следующее утро Шептун обнаружил, что Сенатор исчез. Сталкер долго моргал, вспоминая, не приснился ли ему загадочный шаман. Было от чего усомниться – комната имела почти стерильный вид. Не было ни следов костра, ни мусора, ни следов крови. И Шептун был уверен, что его самого никуда не переносили.

Маркус подремывал на пороге.

– Хвостатый, поди сюда, – подозвал его сталкер, продолжая лежать. Кот приоткрыл глаза, не спеша потянулся и побрел к нему. – Что тут происходит?

Кот уселся, лениво шевеля хвостом.

– В Багдаде все спокойно? – произнес Шептун, осторожно трогая себя за живот. Кусок некогда белой ткани пропитался кровью насквозь, и сталкер побоялся его отдирать. В оценке собственного состояния Шептун решил ограничиться анализом самочувствия. Голова особо не кружилась, боль не беспокоила, и в некоторые моменты о ней даже удавалось забыть. Можно считать, что все обошлось. Похоже, Сенатор был прав – прут, которым проткнули сталкера, в самом деле не причинил большого ущерба. Во всяком случае, пищеварительный тракт точно не задет, иначе шаман отстранил бы сталкера от всякой еды.

Этими мыслями Шептуну удалось себя успокоить. Тем более что ему становилось дурно от одних мыслей на медицинскую тему.

Вставать тем не менее сталкер не торопился. Он в какой-то мере был благодарен своим невзгодам за возможность просто полежать в тишине и поразмыслить. Через несколько минут Шептун уже разобрал свое пребывание в Зоне поэтапно, прокрутил во все стороны и собрал заново. Результат ему не понравился.

– Маркус, – вздохнул сталкер. – Вот скажи, за каким дьяволом я себе во всем отказывал? А? Какого лешего тащился изучать Зону, вербовать новичков в клан? Почему из принципа ходил без напарников, оскорбляя коллег своим недоверием? Зачем старался найти больше артефактов, чем другие? Мне ведь это уважения все равно не прибавило, да и здоровья. Сидел бы себе на базе, в тишине да покое, бродил с коллективом. Если я в клане, то почему веду себя подобно одиночке? Получается, не нужен я клану вовсе?

Кот выслушал откровение с достоинством каменного Будды и еще большим пофигизмом. Было видно, что он впал в сонную нирвану и не намерен из нее вылезать, пока жрать не захочется.

– Ты молодец, – покачал головой Шептун. – Не пытаешься показать, какой ты крутой да работящий. Тебе это просто не надо.

Сталкер уставился за окно, наблюдая за тучами. Он все не мог справиться с ошеломлением, вызванным неожиданным видением того, что ему самому от клана были нужны только преимущества общинной жизни, но никак не сопутствующие этому делу обязанности и ограничения. Шептун прокручивал эту мысль снова и снова, в наказание самому себе, до тех пор, пока новое понимание своей старой роли не затупилось и перестало его раздражать. Теперь сталкер ощущал себя опустошенным. Он столько времени отгонял от себя отчаяние, что не заметил, как равнодушие стало казаться еще хуже. Шептун чувствовал острую потребность в переживаниях, дозированном стрессе, пище для ума. Но все, о чем он мог поразмышлять от души, было лишь его собственными ошибками или тем, что могло быть под ошибки подведено.

– Самопал, Самопал, – проговорил сталкер. – Выходит, я не меньший эгоист, чем ты. А может, и больший. Да, определенно больший.

Шептун привычно потянулся за флягой, обыкновенно притороченной к пояснице, и не нашел ее, отчего ему стало грустно. С тоской он осознал, до чего любит привычный образ жизни. Однако… Сам учил новичков, будущих «набатовцев», не привыкать ни к кому и ни к чему – и сам же, как оказалось, не может преодолеть стремление создать домашний уют.

– А может, и не надо с этим бороться? – прошептал он. – Уйти из Зоны… Попробовать начать все сначала.

Потерев лоб, Шептун попытался вспомнить жизнь до Зоны, и ему тут же стало совсем тошно. Не о каждом событии хотелось вспоминать, но в память вгрызлись именно те, о которых хотелось бы забыть. Перед внутренним образом сталкера всплывали образы один за другим, и ни один не задерживался надолго. Мир за Барьером продолжал существовать без его участия. Было бесполезно спорить с фактом, что своим уходом в Зону Шептун не поставил жизнь на паузу, как ему хотелось, а только лишь выбил себя из системы.