Текст книги "Признаки жизни"

Автор книги: Сергей Недоруб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23
Противостояние

Самопал катался по земле, издавай смех, не похожий на человеческий. Казалось, так смеяться может только взбесившийся заяц. В этих звуках слышался полный спектр эмоций – страх, радость, глухое удовлетворение. Хохот Самопала напоминал шипение, которое бывает от соединения раскаленного камня и ледяной воды.

– Они все мертвы, – говорил ренегат, захлебываясь.

Шептун ударил его ботинком, прямо по лопнувшим губам. Самопал откинулся навзничь, но смеяться не перестал.

Сталкер протер глаза, думая, что ему все это кажется.

– «Лезвия», – вытаращился он на костер. – Тут побывали твои дружки.

– О да. – Самопал начал успокаиваться. – «Лезвия» остры настолько, насколько тупы твои слова.

Он выплюнул кровавую слизь.

– Почему… – Шептун старался удержаться на ногах всеми силами. – За что все это? Грач… как так случилось? Почему надо было это делать, за что?

– Теперь ты видишь. – Самопал попытался встать, упал снова, но все же поднялся. – Теперь ты видишь, что мы с тобой – мелкие черви, которые не могут ничего. Ничего, сталкер.

Шептун стиснул руку в кулак, замахнулся, но не ударил. Самопал казался слишком легкой и слишком тяжелой мишенью одновременно. Ренегат отдышался, прислонился к нагретому камню Когтя.

– Жизнь бы сейчас отдал за сигарету, – признался он. – Шептун, найдешь мне сигарету? Я тогда скажу все, что ты захочешь. Сталкер?

– Жизнь за сигарету, – повторил Шептун. – Пожалуй, будь у меня сейчас курево, я бы купил за него твою жизнь. А знаешь что? Не нужна мне никакая сигарета.

Он одним движением снял автомат с предохранителя и нацелился.

– Стой! – Самопал вытянул руку. – У тебя была возможность прибить меня раньше, но сейчас нет! Забыл, где мы находимся?!

– В месте, где все мои друзья умерли по твоей вине, – ответил Шептун. – Я сейчас не стреляю не потому, что ты можешь меня переубедить, потому что ты не можешь. Я не стреляю, так как хочу понять, почему именно я не стреляю. Замолчи, гад. Тебе не жить, и это главное.

– Тогда я тебя и слушать не стану, – отмахнулся Самопал. – А вот тебе бы не мешало наконец уши раскрыть. Хотя что с тебя взять… Эх, Шептун, Шептун. «Набат» все еще существует.

– «Набат» – это я, – процедил сталкер.

– Не совсем. Это и я тоже.

– С каких пор?

– С тех самых, когда Грач меня принял, – ответил Самопал, слегка повысив голос. – И, пока никто не вышиб меня из клана, я остаюсь в нем. Ты плел мне эту чушь про законы клана с самого начала, так что теперь мы все в них дружно верим. Что ты мне сказал, для чего шел за мной? Доставить для суда!

– Я сам буду твоим судьей, – прошептал сталкер. – Судьей и палачом. Я уже вынес решение. Смерть.

– Жизнь, – сказал Самопал. – Нас осталось двое, сталкер. У меня столько же прав выносить вердикты, сколько у тебя. Любое твое решение будет аннулировано моим. Ты не сумеешь убить меня, так как по правилам клана не получишь большинства голосов. Но есть другой способ…

Самопал повернулся к Шептуну затылком.

– Забудь про то, что ты «набатовец», – предложил он. Шептун не видел его лица, но понимал, что ренегат хищно лыбится. – Давай же. Ты ведь одиночка, так просто прибей меня. Никто не увидит, а я уже никому не расскажу. Никто не знает, что смелый и отважный воин «Набата» отступает от правил клана, если ему это выгодно.

– Нет, – ответил Шептун, всеми силами ища решение.

– Запутался в дебрях своей идеологии, сталкер? Нигде не сказано, что делать, если клан делится на две равные противоречащие части. Больше нет ни добра, ни зла, эти категории определяются кланом, а соглашение между сторонами не наступает. Замкнутый круг, Шептун. Ты служишь клану, ты ненавидишь меня по его правилам, но по ним же не сможешь убить. «Набатовец» не может единолично поднять руку на «набатовца». Сталкер, убив меня, ты предашь все, во что верил, обесценишь идеи, которые хотел распространить по Зоне. Сделай это, Шептун. А потом убей себя. Либо стань мною.

Шептун молчал. Правильно сказал Гиббон. Лишь перед лицом смерти рождается настоящее красноречие.

Сталкер ничего не мог сделать Самопалу. Он сам загнал себя в ловушку порочной логики. Выхода не было. Всеми силами Шептун желал, чтобы в живых остался хотя бы еще один «набатовец», игнорируя мысль о том, что это всего лишь поиски оправдания личной мести.

– Я верю в слово… – пробормотал сталкер. – Верю…

– Хорошо, – кивнул Самопал. – И каково твое слово?

– Я изгоняю тебя из клана. Ренегат повернулся к нему снова.

– Так не пойдет, – сказал он. – Сам ты можешь уйти, если хочешь, я соглашусь. Давай, а? История запомнит меня как последнего «набатовца», которого, безоружного, выстрелом в спину уничтожил вольный бродяга, потому что ему не понравилось, как устроен мир. И это было сделано после того, как предыдущих «набатовцев» вырезал конкурирующий клан. Запомните, дети, бродягу звали Шептун, и он вбил последний гвоздь в гроб «Набата». Ну как тебе? Звучит? Что история запомнит нас именно такими, я не сомневаюсь. Ведь ты слишком ценишь свое драгоценное слово, чтобы отступиться от него.

Шептун опустил автомат. Самопал вздохнул.

– Знаю, чего ты сейчас хочешь, – сказал он. – Чтобы я ушел из клана сам. Сделал это красиво. И тем самым позволил бы тебе с чистой совестью пустить пулю мне в спину. Вложил тебе в руки оружие возмездия, зарядил тебя по полной. Зачем нужен автомат в руках, если его нет в сердце? Ведь так легко убивать, зная, что за тобой стоит истина. Так ведь, Шептун? Ты не можешь убить просто потому, что так захотел, ты ведь хороший, а хорошие не убивают. Разве что только плохих и по праздникам. Нет, тебе нужно благословение сверху. Ты одурел до такой степени, что просишь дать это благословение меня – человека, которого хочешь пристрелить во имя какого-то там уважения к вещам, суть которых сам не способен внятно изложить. Если ты приглядишься к трупам, то поймешь, что они хотя бы защищались. Но ты слеп и всегда был таковым.

Сталкер огляделся. Все было верно.

– Самопал, – произнес он, стараясь унять боль в голове. – Давай договоримся.

– О чем?

– Я позволю тебе уйти.

– Не думаю, что мне нужно спрашивать твоего мнения на это счет, – прокомментировал парень. – Но не суть. Чего ты хочешь?

Шептун протянул в его сторону кулак и разжал его. На грязной ладони виднелся небольшой четырехгранный ключ.

– А, это, – усмехнулся ренегат. – Да, знатная вещица.

– Что он открывает, Самопал? Скажи мне, и я забуду о твоем предательстве.

– Почему?

– Потому что таково мое решение. Не «набатовца», а вольного сталкера. Когда выйдешь за пределы Когтя, ты станешь свободным человеком. Я же не стану тебя преследовать, распущу клан, состоящий из меня же, и мы вернемся к нашему разговору при следующей встрече. Как люди, которых не сдерживают никакие рамки. Встретимся и решим этот вопрос, будь то в словесном бою или кровопролитном.

– Ты не станешь стрелять мне в спину? – спросил Самопал озадаченно. – Отпустишь меня просто так?

– Не просто так. Ты скажешь мне, что открывает этот ключ.

– А если ответ тебе не понравится?

– Я уже сейчас знаю, что он мне не понравится.

Ренегат вздохнул. Провел рукой по волосам, приглаживая их.

– Шептун, в прошлый раз я говорил, что этот ключ открывает дверь, которую ты не хотел бы открыть.

– Верно.

– Что ж, ты ее уже открыл.

Сталкер опустил глаза на ладонь. Ключ уже не блестел. Он весь потускнел и затупился.

– Свою связку Грач подобрал где-то в Зоне, – сказал Самопал. – Это самые обыкновенные ключи к каким-то замкам – может, к квартирам Припяти, к институту Агропрома, к военным бункерам, все равно уже не разобрать… Но не это важно. Шептун, это всего лишь дополнительный способ как-то тебя замотивировать. Чтобы ты терзался догадками, продолжал добиваться своей цели, надеясь, что этот ключ что-то откроет. Признайся, с тобой ведь именно это и произошло?

– Да, – проговорил сталкер. – Этот ключ мне спасал жизнь. Но в основном… я им бил людей.

– Вот видишь, ты узнал о себе чуть больше. В этом и суть, Шептун. Вся суть этих ключей. Чтобы ты искал свою дверь.

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что Грач раньше давал один из ключей для меня. Только свой я давно потерял.

Шептун взглянул на него.

– И какую дверь сумел открыть ты? – спросил он. – К сокровищнице «Лезвий»?

– Не совсем, – помрачнел ренегат. – Но при следующей встрече я тебе это, может быть, расскажу. Ты ведь не наврал мне? Ты меня отпустишь?

– Да. Уходи, Самопал.

Ренегат все еще не верил. Шептун положил автомат под ноги.

– Я сделаю еще одну попытку, – сказал он. – Соберу собственный клан. Если Зона позволит, если буду жив, то соберу. И тогда мы с тобой поговорим по-другому. Мы увидим, какая жизнь возможна в Зоне. Ты и я – вместе будем противоборствующими сторонами, в споре которых родится истина. Создадим гибрид, новый вектор силы, по которому будет жить и развиваться Зона в будущем. Быть может, ты прав во всем, Самопал, а я ошибался. Теперь я знаю, что идеи «Набата» не были единственными в Зоне. Но все равно не отступлюсь от них. Мой клан заживет по обновленным традициям «Набата», с учетом интересов и мнений других людей, в этот клан не входящих. Так что готовь свою оборону, Самопал. Хорошенько готовь, поскольку одной Зоне ведомо, через сколько дверей мы еще пройдем, прежде чем встретимся в одной комнате, из которой выйдет только один. Теперь ступай.

Самопал смотрел на него, не говоря ни слова. В его глазах читалось уважение.

– Прощай, – выговорил он и ушел.

Шептун не тронулся с места. Он сел туда, где стоял, и не шевелился, пока шаги Самопала не стихли.

Он испытывал доселе неизвестное состояние – полное отсутствие мыслей. Хотел остаться таким навсегда, не иметь переживаний, не иметь сомнений, не размышлять о природе вещей. Просто сидеть и ничего не делать. Однако ему стало настолько тоскливо от ощущения пустоты и мертвых тел вокруг, что Шептун бессильно уронил голову на колени. Его только что покинуло последнее, что он имел, – любовь к одиночеству.

Звук вертолетов он услышал минут через тридцать – если верить положению солнца. Шептун не двигался с места, глядя, как из-за скалы показываются три винта. Ни один вертолет боевым, похоже, не был, однако это ничего не значило.

Один из них приземлился на свое место, у которого Грач принимал гостей с Барьера. Два опустились чуть поодаль. Из первого выскочили человек пять, тут же изготовившие автоматы к бою. Следом вышел еще один. Без опознавательных знаков, погон, других форм отличия. Но сталкер знал, что в данный момент именно он руководит всеми.

Человек подошел к костру. Осмотрелся, держась вполне уверенно.

Шептун безучастно смотрело на него.

– Да уж, – сказал военный, в то время как вокруг него забегали люди в защитных костюмах. – Похоже, «Набату» настал конец.

– Конец, – промолвил сталкер. – Меня зовут Шептун.

– Я знаю, – отмахнулся командир.

Кто-то подобрал автомат. На Шептуна вояки упорно не смотрели.

– Мы здесь приберемся, – сказал командир. Он выглядел достаточно свежо, уверенно, даже молодо. – Вставай, Шептун. Прогуляемся немного.

– Куда?

– К «вертушке». Разговор есть. Интересный.

– Нет, – покачал головой Шептун. – Мне ничего не интересно.

– Если ты настолько крут, что тебе лень пройти двадцать метров, нет проблем. Так и скажи, и я доставлю вертолет к тебе. Вместо опахала будет.

Сталкер поднялся, чувствуя боль во всем теле. Он весь дрожал – мышцы были слишком долго напряжены.

– Давай. – Командир поманил его и поднес ко рту рацию. – Доставьте вещдок в кабину.

– Компромат собираете? – спросил Шептун.

– Ну что ты? Наоборот – доказательства невиновности.

– Я не считаю себя невиновным.

– Так не о тебе речь, сталкер. Шептун снова взглянул на командира.

– Ты не удивлен тому, что «Набат» уничтожили, – сказал он, двигаясь к вертолету.

– А должен?

– Мы работали с вами. Рисковали жизнью.

– И вам за это платили, – отпарировал командир. – Той монетой, на которую вы согласились. А нет, так зачем шли в Зону?

– «Набата» больше нет.

– Ну извини, воскрешать мертвых мы пока не умеем. Найдем других желающих.

– Вот так просто, да? Все так рационально?

– Мужик, а сам я, по-твоему, что тут делаю? – спросил командир, запрыгивая в отсек Ми-38. – Здоровье поправляю, что ли? Все мы служим системе. Для охранника тюрьма всегда опаснее, чем для заключенного. Залезай давай.

Шептун молча забрался следом и сел напротив командира. Ему было все равно, что теперь с ним случится. Свое будущее сталкер никак не представлял, потому что уже не верил в него.

– Давай по пунктам, – сказал военный. – Прежде всего меня зовут Клинч. Я майор авиации.

– Фамилия?

– Нет, оперативный псевдоним. Иногда суть, иногда приговор. Не грузись.

– Не буду. – Шептун посмотрел в иллюминатор. Вояки растаскивали тела и складывали штабелями. Кто-то начал копать ямы.

– Я и есть контакт Грача на Барьере, – продолжал Клинч. – Все поставки, обмен и прочее проходило через меня. Чтоб ты знал, вовсе не я распорядился напасть на караван. Мы вообще не имеем к этому никакого отношения.

– Я тоже так подумал.

– Это хорошо. Мне очень важно, чтобы ты понимал четко: я твой друг.

– Как скажешь, – произнес Шептун.

Клинч откинулся чуть назад, снова взялся за рацию.

– Ну где вы там? – гаркнул он и щелкнул кнопкой. Видимо, выслушивать ответ он не хотел принципиально. – Извини за суматоху. У нас с утра угнали БТР на Агропроме. Какой-то дятел решил пострелять из него в Заслон, сейчас ищем.

– Недавно командуешь? – спросил сталкер.

– Нет, просто работа нервная. – Клинч повесил рацию на пояс и хлопнул себя по коленям. – Слушай внимательно, Шептун, – сказал он. – Ситуация крайне хреновая. «Набата» больше нет, и экономика Зоны пошатнулась. Как тебе известно, именно через сталкеров идет товарооборот в этих краях, поскольку вы сами вызвались зарабатывать на этом. Полезли в самое пекло поперед отцов. Если бы не было вас, мы бы занимались Зоной сами, но, поскольку нашлись желающие изучать Зону, мы не стали возражать. Все, что происходит в Зоне, является делом самих сталкеров, работает по их желанию, и мы не обязаны как-то дополнительно вас защищать или контролировать…

– Мне все это известно, – прервал Шептун.

– Я просто уточнил. Тебе сейчас плохо, это само собой разумеется. Ты потерял всех друзей, идти тебе некуда, перспектив никаких. Я помогу тебе, но хотел бы, чтобы ты помог мне.

– Даже не сомневался, – сказал сталкер. – Услуга может быть только за услугу.

– Ты так говоришь, будто в данной связке самый дохлый это я. Но слабое звено тебе, приятель, надо искать в другом месте. «Набат» пытался существовать по своим правилам и был уничтожен. Тебе все мерещатся какие-то злые дяди или духи, которые вас, несчастных, так жестоко исковеркали. Но по мне, все, что с вами случилось, – ваша вина и не более того.

– Наша вина? – переспросил Шептун. – Мы сами виноваты, что напали на караван, на базу, что всех перерезали, как свиней на бойне?

– Да, – ответил спокойно Клинч. – Я тебе, сталкер, больше скажу. Это вина твоя лично.

Шептун рассмеялся.

– Чему ты радуешься? – спросил майор. – Мне известно достаточно много о твоих перемещениях по Зоне.

– Не сомневаюсь.

– Сомневаешься. И, чтобы твои сомнения развеялись, как тот дым снаружи, я тебе кое-что покажу. А вот нам как раз и несут.

В кабину заглянул плечистый контрактник, подавая Клинчу полевой компьютер – защищенный пластинами чемоданчик.

– Свободен, – сказал командир. – Дверь закрой.

Тот задвинул дверь, отрезав кабину вертолета от остального мира. Сразу стало очень тихо.

– Я хочу показать тебе одну интересную запись. – Клинч повернул экран компьютера к Шептуну. – Взгляни.

– Там что-то такое, что может меня заинтересовать? – спросил сталкер скептически.

– Тебе решать, – ответил Клинч. – Здесь вся правда о «Лезвиях».

Глава 24
Клан

Шептун подался вперед, глядя на экран. Изображение было невелико по размеру, но вполне отчетливо. Какая-то видеозапись.

– Что это? – спросил сталкер.

– Ваш караван.

– Откуда?!

– Снимал кто-то из засады. Тут многие с камерами ходят, ничего особенного.

Изображение зуммировалось до пределов, когда Шептун сумел рассмотреть знакомые лица. Вот идет Дровосек со своим карабином. Дальше кто-то с рюкзаками, не разобрать, кто именно. Мивина стоит на месте, шевеля мощной челюстью, ждет, пока все пройдут. Плетется Самопал – куда более свежий и задумчивый, нежели сейчас. А вот и Опер со своей камерой.

– За ними наблюдали, – пояснил Клинч. – Решили из куража заснять атаку. Вот, начали!

Прозвучали хлопки, вперед полетели дымовые шашки.

– Не так давно в Темной долине потерпел аварию вертолет, – пояснил Клинч. – Он вез оборудование и оружие. Часть этого добра попала в чужие руки. Именно этим и стреляли в ваших ребят.

Шептун почти не слышал его, прикипев взглядом к экрану. Раздалась пальба, Опер упал одним из первых. Купцы метались из стороны в сторону, динамики захлебывались от грохота.

То, что случилось дальше, сталкер воспринял с большим трудом.

Мивина свалился с пробитой грудью. Самопал спрятался за его телом, стащил с него винтовку и начал стрелять прямо в камеру. Шептун механически отшатнулся, изображение превратилось в феерию красок.

– Застрелил оператора, – сказал Клинч. – Камера упала.

Следом послышались крики. Еще несколько выстрелов, и все стихло.

Раздался вопль Самопала. Камера смотрела в небеса, заволакивающиеся дымом.

– На записи этого не видно, но нападавших было всего трое, – продолжал командир. – Самопал убил всех. Смерть оператора ты видел, остальные услышал. Тут не сложно сложить два и два.

– Антоха! – звучал отчаянный голос Самопала из динамиков. – Вставай! Дровосек, ты чего?

Клинч пододвинулся поближе.

– Между нами, – тихо сказал он. – Когда ты остаешься единственным выжившим в передряге – это бьет по психике куда сильнее, чем любой другой исход. Ты сам испытал это полчаса назад, когда вернулся домой и обнаружил трупы. Так что, полагаю, эмоции Самопала тебе будут понятны.

– Что он делает? – прошептал сталкер.

– В данный момент? – Клинч прислушался. – Записывает послание Грачу, которое ты уже видел. На камеру Опера.

– Я не понимаю, – прохрипел Шептун. – Какого черта там творилось?

– Да все ты понял. – Майор выключил компьютер, но сталкер продолжил таращиться в него, будто тот хранил новые секреты. – Все ты понял, дружище.

– Самопал не предавал нас?

– Нет. Не предавал. Просто очень захотел, чтобы вы так думали.

– Но зачем? – Шептун обнаружил, что у него трясутся руки, и сжал ими голову. – Зачем Самопал оговорил себя?

Клинч молчал долго. Он моргал, собирался с мыслями и наконец ответил:

– Потому что он не верил в клановую систему.

– Что?!

– Самопал считал порочной саму идею коллективного образа жизни в Зоне. Он считал, что выжить тут могут только одиночки, что именно одиночки должны собирать артефакты, продавать их и тратить вознаграждение на себя. То есть он выступал за свободу. Разумеется, он не отрицал преимуществ отрядов и групп, но он не мог принять структуру клана, не принял того, во что выросли попытки Грача собрать всех под одной крышей.

– Я все равно не понимаю!

– Он захотел разрушить клан. Шептун, раскрой уши. Самопал никогда не желал физической смерти своим собратьям по клану – ведь вы приняли его как своего, терпели его, не прогоняли. Ты так и не понял, что за человек Самопал и до чего ему тяжело сходиться с людьми. Не знаешь, как сильно он ценил ваше общество. Вы все обращались с ним как с собакой, а он любил вас, как братьев, и отдал бы жизнь за каждого из вас. Но вы все были слишком поглощены своим величием, искали какую-то дурную великую миссию в Зоне. И при этом забыли о простых ценностях человеческой жизни. Самопал этого не принял и стал искать способ положить конец существованию «Набата». Он искал способ сломать вашу идеологию, веру в клан, заставить вас всех разбежаться. Доказать, что вместе вам не выжить.

– Откуда ты знаешь?!

– Самопал – мой агент.

Шептун даже протер глаза, думая, что спит.

– Твой агент? – пробормотал он.

– Не из военных. Он такой же бродяга, как и все вы, но однажды, придя ко мне с караваном, разговорился. Я, видишь ли, придаю большое значение психологии сталкерства, держу нос по ветру, стараюсь понять, как вам живется и чего не хватает. И Самопал согласился информировать меня. Я не знаю, когда он загорелся идеей, что это все чушь собачья и что клановая система несостоятельна. Наверное, в тот момент, когда Грач дал ему ключ. Как бы то ни было, Самопал углубился в духовные поиски. И решил, что ему нужно разогнать вас. Но как? У него не было авторитета, искусства оратора, ему даже поделиться своими мыслями было не с кем.

Майор внезапно хлопнул ладонью по плечу Шептуна, и тот вздрогнул.

– Но тут, – сосредоточенно сказал Клинч, – подворачивается случай. Атака на караван, при которой присутствовал Самопал, умудрившись при этом выжить. И он принимает неординарное решение. Объявить себя предателем, посеять панику в клане, побудить всех начать друг друга подозревать. Придумал мифические «Лезвия», членом которых якобы является. Исход тут был ясен – «набатовцы» бы разбежались по Зоне, а идея клана была бы дискредитирована.

Он снова отодвинулся от Шептуна, который впадал все в большее отчаяние.

– Все бы прошло как по маслу, не реши внезапно Грач спустить дело на тормозах, – сказал командир. – Он находит хмурого «набатовца» и поручает ему миссию. Найти Самопала, вернуть и не задавать вопросов. Дает ему ключик. И с этого момента ситуация поворачивается в совсем удивительную сторону. Хмурый «набатовец» Шептун внезапно начинает агитировать за вступление в клан каждого встречного. И создает противоположный эффект. Создает клан «Лезвий».

Шептун весь затрясся. Он с трудом дышал, ему стало невыносимо душно.

– Мы нашли тех, что напали на «Набат» на его территории. – Клинч снова пододвинул к сталкеру компьютер и нажал на кнопку. – Видимо, на них напали дикие звери или аномалия разнесла. Это случилось не более двух часов назад. Я полагаю, эти люди тебе знакомы.

Сталкер посмотрел. На экране один за другим мелькали фотографии трупов.

Рыжебородый «ирландец» с перебинтованным бицепсом. Посиневший наркоман. Бухгалтер Семен с честным водителем Донецком.

– Некоторые были живы, когда мы их нашли, – проговорил майор. – Им оставалось недолго, и мы пообещали прекратить их мучения, если они прояснят некоторые моменты. Всех этих людей сплотило одно и то же чувство – месть. Суть в том, что каждому из них встречался странный сталкер, который по неприемлемым для них предлогам начинал бой первым.

Шептун продолжал смотреть, не обращая внимания на душившие его слезы. Вот четверка Пупера во главе с ним самим. Все растерзаны в клочья, но лица хорошо видны. У некоторых во лбу аккуратная дырочка – видимо, Клинч сдержал данное им обещание.

– Этот сталкер утверждал, что он из «Набата». Тут же ссылался на клан «Лезвий», которые объявили им войну, и очень быстро дело перерастало в драку или перестрелку. Как бы то ни было, этот сталкер тяжело покалечил всех без исключения. По причинам, которых они не поняли.

Сталкер монотонно нажимал на кнопку, глядя на новые лица. Вот Безымянный. Вот Асаши-сан с перевязанным горлом. Остальных Шептун уже не мог припомнить, где и когда он их видел. Захлопнув крышку компьютера, сталкер отдался бессильным рыданиям.

Клинч сочувственно отложил компьютер в сторону.

– Здесь несложно поставить себя на место этих бродяг, – сказал он. – Все они очень мало знали о «Набате», однако убедились на горьком опыте, что это большая угроза для простого вольного бродяги. Поэтому они прониклись неизвестными им «Лезвиями», объединились в противовес «Набату» и пошли в наступление. Я не знаю, почему все это переросло в жестокую бойню со сжиганием и отрубанием голов, однако уверен, что тут не обошлось без вашего участия. В конце концов, среди этих людей не было ни садистов, ни маньяков.

– Я не хотел, – рыдал Шептун. – Я не знал, что все так будет.

– Не совсем, дружище. Ты хотел, чтобы люди прониклись сутью клана, поняли мощь и потенциал данного вида общества. Вот они и прониклись. Просто возник побочный эффект. Ты не сумел донести важность «Набата», зато разрекламировал «Лезвия». Ты нес слово, Шептун. Что же… Вот ты и нашептал.

Шептун издал дикий вопль. Он уставился мокрыми глазами в потолок вертолета.

– Я не хотел, чтобы так получилось! – повторял он, давясь слезами. – Правда Самопала, правда моя… Столкнулись вместе! Создали новый вектор силы… «Лезвия»!

– Интересный парадокс, – подвел итог Клинч. – Порою адвокаты приговаривают своих клиентов к расстрелу, сами того не осознавая. Это случается, и ничего с этим не поделаешь. Ты хотел доказать, что словом можно добиться многого. Особенно если оно подкреплено действием. Ты оказался прав, сталкер. Нашел Самопала, нашел ответы. Ты победил. Просто тебе выпала такая паршивая война, что в ней лучше было бы проиграть.

– Я должен все исправить, – выговорил сталкер на грани истерики. – Я должен! Это мой долг!

– Исправим, Шептун, обязательно все исправим, – успокоил его майор. – Вместе и исправим. Сталкер, нужен новый клан. Основанный на идеях и принципах «Набата».

– Да, да!

– На этот раз мы вместе учтем все ошибки. Примем меры, чтобы в будущем ничего подобного не повторилось. Мы покорим Зону, Шептун, я обещаю тебе! Ну!

Он протянул сталкеру руку. Шептун ухватился за нее обеими и закивал, успокаиваясь.

– Вот и все, – обрадовался майор. – Так, теперь отодвинь в сторону все, что произошло, и устраивайся поудобнее. Надо доставить тебя на Барьер, подлечить немного. Умственно и физически. Обсудим все дела…

– Нет, – замотал головой Шептун. – Не надо.

– Почему?

– Я хочу побыть один.

– Долго?

– День… может, два. Клинч, пожалуйста…

– Хорошо, – вздохнул майор. – Вот, возьми хоть рюкзак. Тут запас для выживания на неделю – вода, пайки, лекарства…

Шептун молча снял со стены целых два рюкзака. Один надел на спину, второй накинул на плечо. Клинч не смог сдержать улыбки. Открыв дверь, он впустил в салон свежий воздух.

– Удачи тебе, сталкер, – пожелал он. – Я прилечу за тобой на эту же поляну.

Повернувшись к нему, Шептун посмотрел настойчивым взглядом.

– Это мой долг! – произнес он. – Долг!

– Да. – Клинч поднял два пальца. – Долг.

Сталкер спрыгнул наземь и быстрым шагом пошел прочь.

Клинч прислонил голову к стенке, задумался.

– Долг, – повторил он. – Интересно…

В корпус вертолета постучали. Майор со своего места вытянул голову, посмотрел.

У двери стоял длинноволосый, худощавый парень. Он держал на плече автомат. Вид у него был на редкость мерзкий.

– Ну как? – спросил он, улыбаясь. – Все пучком?

– Да. – Клинч отнял у него автомат. – Дай сюда. Это не твое.

– Знаю, – протянул Самопал, залезая в салон и садясь напротив. – Как прошел разговор?

– Успешно. Ему было тяжело принять правду, но он справился. Ты, конечно, жестоко пошутил, заставив его выбирать между добрым злом и злым добром.

– Да Шептун вообще неплохой пацан, – вяло сказал Самопал. – Жаль, если нам придется рано или поздно встретиться лицом к лицу.

– Эй. – Клинч наклонился к нему. – Не смей трогать Шептуна. Достаточно и того, что ты ему камнем в голову запустил и ограбил.

– Так то в самом начале его пути было. Я всего лишь хотел, чтобы он вернулся в Коготь. Но, видать, не судьба.

– Судьбы нет, – проговорил Клинч с удовлетворением. – Если только не такая лоховская, как у тебя.

Самопал улыбался.

– Мы в деле? – спросил он. – Ты сделаешь, что обещал?

– Сделаю, – кивнул майор.

– Выведешь сталкерство на новый уровень.

– Обязательно. Раньше я еще раздумывал, но теперь – сто процентов. В Зоне будет создана новая организованная структура.

– И ты поставишь меня руководить ею.

– Нет.

Самопал подскочил на месте.

– Как нет? – спросил он. – Почему?

Настал черед улыбаться Клинчу.

– Да потому что ты никчемное существо, жалкое и ничтожное. Как ты можешь руководить людьми, Самопал? Ты ведь ненавидишь самого себя больше, чем сама Зона тебя ненавидит.

– Ну уж нет, – возразил парень. – Мы договорились…

– Мы договорились, что в Зоне не будет кланов, – поправил Клинч. – И ты не сумел добиться этого. И никто бы не сумел. Мы все немного ошибались – клановая система укоренилась и зарекомендовала себя как вполне приемлемая. Нужно только… чуть меньше пацифизма, что ли.

Майор посмотрел в иллюминатор.

– Грядут великие времена, – сказал он. – Зона, я уверен, будет разрастаться – если не территориально, то качественно. Ворота откроются, и уже через месяц сюда нахлынет молодняк. Сталкеров будут сотни, даже тысячи. И выживут далеко не все. Моя задача – помочь выжить большинству из них. Создать к их приходу рабочий сталкерский конвейер, подготовить убежища, наладить жизнеобеспечение. Через все это будем продираться методом проб и ошибок, но в конечном счете я добьюсь своего. Теперь я знаю, что клан – не помеха сталкерству, а совсем наоборот – средство выживания. Потому что основной проблемой сталкеру будут его конкуренты, а вовсе не аномалии с мутантами и выбросами. Люди, именно люди станут для них той угрозой, от которой спасет система кланов. И ты хочешь, Самопал, чтобы я строил эту систему с тобой? Нет, этого никогда не будет. Я намерен создавать новую Зону только с Шептуном. Просто потому, что он действительно достойный человек – наивный, мягкосердечный, но достойный. Скоро он успокоится и сам поймет, что делать дальше.

– Стало быть, все дело в том, что Шептун любит клан, а я нет? – жестко спросил Самопал.

– Да, – ответил майор просто. – Именно так. В анархичном обществе Шептун был бы лишним, но в клановом он незаменим. У него теперь огромный опыт. И за ним пойдут люди. Добровольно пойдут, Самопал. Ты говоришь, сталкерство возможно только при беспределе и конкуренции, – я говорю, что сталкерам лучше работается, когда они знают, что у них есть друзья. Да ты и сам должен был убедиться в верности этого метода, ведь Шептун несколько раз спасал тебя от верной смерти. Шептуну не понадобится юлить и изворачиваться – он сможет совершенно естественным путем утвердить в Зоне равенство и братство, которое так помогает бизнесу. Дело лишь в финансировании, талантах организатора и готовности отстаивать свои идеи.

– А ты уверен, что у него пороху хватит?

Клинч потер подбородок. Затем взял автомат, вытащил магазин, положил рядом на сиденье. Оттянул затвор, позволив патрону выпасть на рифленый пол салона. Сделал контрольный спуск. Свинтил глушитель, убрал оптический прицел, снял подствольник. Все это майор аккуратно выкладывал рядом с собой.

– Предположим, – сказал он, – что некий сталкер безопасен, как барашек, жующий травку.

Майор вынул пенал, выбил шомпол ладонью. Все он проделывал четко и без сбоев.