Текст книги "Суррогаты"

Автор книги: Сергей Михонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Суррогаты озверели. Они принялись планомерно разрушать здание, стараясь таким незатейливым образом сломить сопротивление защитников. Обстрел вёлся в основном по окнам и крыше с сопредельных зданий. И боеприпасов они не жалели. Патронов хватало. Соответственно им подвозились необходимое вооружение. Значит, в контейнерах также находились ящики с оружием помимо самих суррогатов. Их и вскрыли, вытаскивая крупнокалиберные пулемёты, подвозили на городском транспорте, а затем перетаскивали в здания напротив полуразрушенного строения ФСБ. Фундамент оказался прочным и сделанным на совесть и стены с бетонными перекрытиями – не так просто разрушить даже при применении РШГ-1 калибра гранаты 105-мм. Зато уничтожать живую силу противника внутри здания за счёт свойств термобарического снаряда обладающего эффектом кумулятивного, фугасного, осколочного и зажигательного действия – никаких проблем.

Психи на то и являлись ими, чтобы подставлять лоб под пули, а и гранаты. Отсюда и потери.

– Ещё одна такая атака… – явился с докладом капитан к полковнику, – и нас либо вышибут отсюда, либо окончательно погребут в руинах здания!

* * *

Прапорщик расположился на втором этаже в коридоре, поскольку кабинеты выходящие на главную улицу города простреливались насквозь. Ему лишь оставалось изредка пользоваться временным затишьем в том или ином помещении, когда он мельком выглядывал из-за стены у разбитой двери в проём и стрелял в первого попадавшегося ему на глаза суррогата. При наличии оптики, а также свойств автоматического оружия ему всегда удавалось поражать ту ли иную цель, и если не убивать, то ранить, а соответственно в любом случае выводил того или иного суррогата из строя.

– Да сколько же их… – злился он про себя. – И меньше не становиться…

На месте одного суррогата появлялось сразу два, а то и три. Похоже, что они бросили сюда свои главные силы, подтягивая безостановочно дополнительные, готовя резервы.

Под непрекращающимся огнём стрелкового и реактивного оружия суррогатов в здание устремился "скот". Местами дело дошло до рукопашной схватки с ними. Психи рвали зверей, а те в свою очередь их. И не всегда успевали применить табельное оружие, которым в основном снарядили медперсонал психиатрической клиники. От них больше толку – и в основном санитаров. Хотя и от психиатров. Тем проще было орудовать штыками.

А тут ещё новая волна суррогатов…

– Жопа – и нам! Они идут сюда… – заорал капитан, стреляя в "скот" из специального карабина, применяя боевые патроны. Положил уже три зверюги подле себя, а четвёртая навалилась на него и…

Выручил полковник. Его рука ещё была тверда. Он выстрелил из ГШ-18, угодив твари точно в глаз. Сорвал иной рукой с себя трубку с иглой от капельницы. Ему надоело лежать, когда всё одно помирать. А на диване не желал. Он боевой офицер.

По улице спешили колонной суррогаты. Определить приблизительное количество даже навскидку оказалось непростым занятием, да и неблагодарным. Несколько сотен – и это только на направлении главного удара с улицы, а суррогаты зашли ещё и с тыла к защитникам здания ФСБ, и там против них на крыше одного из корпусов Егор да Павел, а у них из оружия "Выхлоп" да "ВАЛ". На всех суррогатов и то патронов не хватит, если стрелять в порядке очереди со скорострельностью пулемёта, кладя каждый патрон со 100 % точностью в цель. Но это выше человеческих сил. Пришлось пойти на хитрость и применить то, что Фомин сам запретил Бионике раньше времени. И вспомнил про амазонку лишь при использовании лёгкого атомного пистолета-автомата.

Последовало плавное нажатие на спусковой механизм, а чуть ранее его перевод на выстрелы короткими очередями. Во внутреннем дворе замелькали вспышки ядерного фейерверка. Егор устроил суррогатам чудовищным светопреставлением.

У Павла отвисла нижняя челюсть от увиденного зрелища. Это был своего рода апокалипсис и в отдельно взятом дворе. Суррогаты угодили в замес, послужив не то что пушечным мясом, а настоящим жарким. И кулинаром для них выступил Фомин.

– Ну, ты даёшь, брателло…

Бионика также старалась не отставать от подельника, применила атомное оружие модельного ряда "Дуплет". Попутно стреляла атомными пулями, и одновременно гранатами "враг" в противника.

По главной улице волной прокатились огненные всполохи, напоминая ядерные грибы в миниатюре, а когда испарились вместе с суррогатами, на их месте образовались воронки с оплавленными краями.

То, чего так добивался наймит, случилось – он наконец-то обнаружил беглецов. Теперь можно было самому заняться ими вплотную.

В дело вступили элитные силы суррогатов с обозначениями "Э" и "Х" на комбинезонах, сменяя на крышах и в окнах зданий по соседству с руинами ФСБ иных с инициалами "Ж" и "М".

Одного такого и разглядел хорошенечко в оптический прицел "СВУ-А" прапорщик.

– А это ещё кто? Чё за "ЭХ"… – последнее, что вырвалось у него из груди при виде них.

Суррогат с буквой "Э" на комбинезоне применил против него РШГ, одновременно с иным с буквой "Х" при наличии крупнокалиберной снайперской винтовки.

Дроздова одновременно ударило в грудь и обожгло. Он задымился, объятый пламенем и…

Не умер. Какой-то псих потушил возгорание, залив его тело пеной из огнетушителя. От гибели Дроздова спасла "СВУ-А", но стрелять из неё больше не мог. Зато использовать оптику на любимом оружии, снова заделался "сайгаком". Положил сначала гранатомётчика из "Сайга-20К", а затем устроил настоящую перестрелку со снайпером.

* * *

Делать на крыше было нечего, и оставаться себе дороже. Егор решил: им с Павлом стоит переместиться немного ниже – хотя бы на один этаж. Всё-таки крыша над головой лучше, чем ничего. А суррогаты продолжали забрасывать их гранатами. И не столь резво как изначально, но всё же нарываться на большие неприятности не хотелось, в душе ещё теплилась надежда: всё обязательно обойдётся для них. Должны же в городе остаться люди, и также оказать сопротивление суррогатам. Ведь помимо охотников среди них хватало и тех, кто обладал табельным оружием – подразделения милиции и ВОХР. А и военные расквартированы – в основном офицеры. Но пока, по-видимому, предпочитали отсиживаться по квартирам, не вмешиваясь в то, что творилось снаружи на улицах города повсеместно в любом из его кварталов. А страх и ужас, наводимый суррогатами. Возможно, наблюдали, следя за событиями у здания ФСБ. Устоят, значит, вступятся за них, а нет… отсидеться в стороне и тишине всё одно не получится. Рано или поздно суррогаты доберутся до всех и каждого из них в отдельности. И тогда незавидная участь повториться как у здания ФСБ или во дворах – повальный отстрел всех тех, кто окажет им сопротивление – даже тех, кто сдастся им на милость.

Защитники в любом случае при наличии устройств по вживлению в мозг микрочипов не могли нанести суррогатам, какого бы то ни было ощутимого урона, разве что населению города по его значительному сокращению.

Опустившись с крыши на верхний этаж, Егор с Павлом столкнулись со зловещей действительностью. Людей в пижамах психов стало меньше, а вот в белых халатах значительно больше. И они в отличие от них стремились занимать верхние этажи.

Потери в живой силе у защитников составляли по самым скромным подсчётам где-то половину всего контингента. При этом треть из них была тяжело ранена и не могла оказывать достойного сопротивления суррогатам. Иная треть получила раны средней тяжести – в основном сквозные навылет в мягких тканях, и ещё одна отделалась лёгкими царапинами и ссадинами, но зато многочисленными. Так что крови хватало. Ей были залиты пол, стены и потолок.

Усольцев-младший побелел как простыня, сливаясь лицом со стеной подобно хамелеону.

– Что с тобой, Паша? – не сразу обнаружил у него серьёзное ранение Егор.

– Да чё-то как-то не очень мне… и хреноватенько… – мгновенно отреагировал напарник. – В боку колет. Наверное, ушибся неслабо при падении, угодив на кирпич…

– Дай, взгляну… – рванул Егор рубашку у Павла.

– У-у-у… – застонал напарник.

– Тьфу ты, напугал… – последовал вздох облегчения.

У Павла была распорота кожа на боку шальным осколком. И не сказать: обошлось без последствий. Иной до сих пор сидел в нём, угодив в ребро – торчал в кости.

– Потери, ща выдерну…

– Я те дёрну… самому и за то, что также считает лишним у нас мужиков био-баба…

– Ну, не скажи, Бионика не против того, чтобы мы с ней немного притёрлись друг к другу тем образом каким… Сам должен понимать… твою! Я знаю, что делаю, а говорю! И не имею привычки врать! – настоял Егор на хирургическом вмешательстве.

– Я сам… – не уступал ему Павел.

– Не сумеешь – только хуже сделаешь, а я для тебя, как друга, что угодно…

– Выпить принеси, друг…

– Воды?

– Ещё бы газировки предложил… – возмутился Павел.

– Водки что ли?!

– Я б ща и от спирта не отказался…

Про пиво вообще речи не заводил. А не прочь побаловать себя холодненьким хмельным напитком. Во рту и впрямь пересохло.

Усольцев отвлёкся. Этого и добивался Фомин, рванув из него осколок. Павел вскрикнул от боли, даже сжал руку в кулак, готовясь ответить ему.

– Вот и всё, – продемонстрировал Егор другу окровавленный осколок, зажатый меж пальцами. – А ты боялся! Считай его тебе моим подарком сродни оберега! Теперь тебя ни одна пуля не возьмёт…

– Намекаешь на гранаты? В клочья разорвёт?

– Да чё ты заладил, Паша! Честное слово! Расслабься! Отдышись! Всё ещё обойдётся для нас с таким-то оружием… – напомнил Егор про атомный пистолет-автомат.

– Вот бы мне такой заиметь! А готов заплатить, сколько не попросишь!

– Это те не ко мне надо обращаться – к Бионике…

Егор только теперь осознал: давно расстался с ней и не видел, но не сомневался: она жива, поскольку с иной стороны здания ФСБ прокатилась волна ядерных взрывов с применением атомного оружия. Да и потом суррогатам её не достать в том наряде, котором щеголял сам. Поэтому с него, как с гуся вода – ни пули не брали, ни осколки от гранат. И всё скрывал наряд суррогатов на них. При случае могли вновь затеряться среди них. Не впервой.

Не тут-то было. Против защитников выступили новое подразделение суррогатов. К зданию в оранжевых жилетах с буквами "У" двигались дети.

– У-у-у… – затянул Фомин.

– Чё так, а не так?! – прильнул Павел к нему.

– Не высовывайся…

Они признали тех, кого элитные суррогаты расстреливали в саду на детской площадке.

– Какого… и происходит здесь, а твориться!? – было невдомёк Усольцеву.

Егор в отличие от него и прочих защитников здания мгновенно уловил, в чём сокрыт подвох. Бионика научила его разбираться в суррогатах. Дети входили в их число.

Что означала буква "У" у них на оранжевых жилетках… Да всё очень просто они – убийцы. Расчёт наймита был предельно прост: ни один здравомыслящий человек не станет стрелять в детвору. Одного не учёл: его суррогатам сейчас противостояли именно такие неуравновешенные личности.

И ещё одна особенность, которая отличала детскую группу – они шли, не разбредаясь толпой по улице. Чувствовалось построение – соблюдали дистанцию. И при этом у каждого ребёнка в руке пистолет – каждой.

– Ах…ренеть… – не выдержал Егор.

Надлежало сделать выбор, а и впрямь было непросто, даже если знаешь: дети обречены – они больше не являются людьми. Но всё равно стрелять в них ему казалось бесчеловечно. Достаточно было поставить себя на место их родителей. А и в голове не укладывалось то, с чем столкнулись. Им следовало тогда остановить суррогатов в детском саду любой ценой, даже собственных жизней. Всё одно пришлось расплачиваться за грехи. А и наделать новые – не проблема. Проблема выстрелить, а и остановиться.

Кто-то должен это был сделать первым – и желательно чтобы "убийцы".

– Не стрелять! Это приказ! Исполнять… – зашёлся в крике полковник.

Егор лишь пожурил Фетисова про себя.

– Эх, Семён Борисович…

– А что не так? – всё ещё не въехал Павел в то, что им предстояло пережить, но сложно, даже если выжить из ума. Такого во что предстояло ввязаться защитникам – не забыть.

Дети-суррогаты продолжали приближаться к зданию, как ни в чём не бывало – обходили стороной воронки от ядерных разрывов, не обращая внимания на радиоактивный фон – и зашкаливал. Они подвергали себя облучению изотопами. Шли, не сбавляя скорости с прежней уверенностью в собственных силах. Практически очутились напротив здания ФСБ. Руки с оружием поднялись от бёдер на уровень груди. Им требовались цели. Их и выискивали, двинув внутрь здания на зачистку развалин.

И ничего существенного не произошло. Никто не выстрелил в них – даже психи. Скорее всего, санитары не позволили им этого сделать. За что и поплатились. По зданию эхом прокатились первые выстрелы. Стреляли исключительно с применением пистолетов.

То, как стреляет ПМ, Егор ни с чем не мог спутать, даже иной разновидностью табельного оружия. В свою бытность приходилось в учебке стрелять из него, обучаясь впервые в жизни стрельбе. А до этого видел только в фильмах, ну ещё пробовал в тире из мелкашки. Но это ни в счёт – не брал тогда в расчёт. Другое дело, когда идёт настоящая отдача, а в лицо бьют пороховые газы. На словах и не передать, каково это испытать на самом деле. А уж по ушам режет, если вести стрельбу без наушников. А сразу обучали их обходиться без них, готовя не к кабинетной работе, а бойцов спецподразделений, способных участвовать по необходимости в боевых операциях, как в пределах населённых пунктов, так и вне них – в горячих точках многострадальной родины.

Дети же справлялись с пистолетами без особых проблем и усилий. Расчёт на то, что у них закончатся довольно быстро патроны в обоймах, не оправдался. У каждого при себе имелись запасные. Они мгновенно перезаряжали их и продолжали палить во всё то, что им казалось подозрительным.

Пока что в их исполнении следовали контрольные выстрелы в тех, кто попадался им на пути и не обладал элементами одежды аналогичной расцветки, как и сами при наличии оранжевых жилетов. Никого и ничего не пропускали. Того и гляди: скоро вплотную займутся тяжелоранеными защитниками, а подбирались всё ближе и ближе безо всякого сопротивления с их стороны.

– Так больше продолжаться не может, – не выдержал Егор, выстрелив в потолок, благо не из атомного оружия, а привычного образца огнестрельного калибра.

Подействовало – и в основном на психов. Те не удержались и открыли огонь наобум. Лишь обозначили себя мишенями для "убийц".

Не всё так просто оказалось в случае столкновения с ними. Похоже, что они обладали какими-то специфическими микрочипами или попасть в них в виду небольшого росточка было довольно сложно неподготовленным стрелкам. Психи, что с них взять. И гибли на свою дурную голову почём зря.

Капитан догадался применить против "убийц" ослепляющую гранату. И толку – больше себе навредил. А затем ещё и газ пустил, применив гранату со слезоточивым газом.

Защитники утратили второй этаж, понеся очередные потери, забаррикадировались на третьем в надежде отбиться от назойливо-надоедливой детворы, которая жалила их не хуже паразитов-москитов.

Помощи ждать неоткуда, последняя надежда оставалась на Бионику – и то у Егора. Фомин ещё надеялся: она сможет чего-то придумать. Ведь должны же быть у неё специальные прибамбасы по нейтрализации нейтронов. А тут всего-то суррогаты – дети…

Амазонка использовала один заряд, приберегая для наймита. Наблюдатель уловил его применение со стороны ликвидатора, лишний раз убедился: силы Союза также модернизировали данный вид своих солдат, повысив их потенциал и боеспособность.

"Убийцы" по применению ликвидатором боеприпаса для постановки радиопомех сначала встали, а затем опустили руки с оружием, склонив головы с потухшими глазами на бок.

– Она вырубила их – отключила… – догадался Егор.

Защитникам оставалось извлечь микрочипы из них или повредить. Фомин опасался: они вновь оживут и продолжат бойню, подобную на резню с применением холодного оружия. Вместо этого от них начали исходить струйки дыма, с последовавшими за ними вспышками искр и хлопки.

Победа осталась за защитниками. Но они лишь отсрочили момент своей кончины, растягивая собственные муки. Пробиться сквозь заслон радиопомех по передачи информации о беспорядках творящихся в городе посредством портативной спутниковой антенны в "Центр" даже после вмешательства Бионики не удалось. Суррогаты по-прежнему глушили любые радиосигналы защитников специальными усилителями, расставленными вблизи здания ФСБ, а также по всему городу. Следовательно, защитникам надлежало отыскать их и вывести из строя – желательно хотя бы два из трёх рядом с ними, иначе толку в любом случае не будет и от всего того, что они затеяли здесь. Это же касалось и дуэли ликвидатора Армии Союза с нейтроном Армии Альянса. Наблюдатель понимал: в одиночку, даже при наличии суррогатов высокого ранга ему не справиться с ним, а тем более при поддержке сотрудников силового ведомства. Но время уходило, а сектор не был изолирован, даже перекрыть до конца не удалось. Под боком две АЭС и до сих пор не блокированы. И за благо пока, что удавалось держать в секрете от военных то, чего творилось на улицах города у них под носом.

Наймит не сомневался в своей окончательной победе, как и те нейтроны ранга "исполнителей", что в отличие от него давно вышли на исходные рубежи, и теперь укреплялись на них, готовясь ко второй стадии "Апокалипсиса", подготавливая плацдарм для вторжения Сил Альянса. Энергии им теперь должно хватить. Важно правильно распределить мощности ядерных реакторов атомных подстанций, чтобы произошёл сдвиг во времени и открылся портал в нужном месте и час "Х".

Запись N24
– СЕЧА —

– Да гранаты у него не той системы!

(Из кинофильма "Белое солнце пустыни")

Сидеть без дела Азаровский не мог – это было выше его сил, хотя и у самого уже на пределе, не говоря про нервы. Как он выдерживал напряжение – Москаленко не понимал. Ну и что что-то майор КГБ да спецназовец – командир группы «Алмаз». Так человек, как и все в отряде. И не трёхжильный, а двужильный. Иной бы сломался – устал. Или хотя бы признал это. А ему хоть бы хны, он напротив заводился, как заводная игрушка из магазина под рекламной вывеской «Заведи друга». И надо же было такому случиться, что именно капитан СБУ завёл себе его, а тот его чёрт знает куда, и ещё собирался только, а продолжал с завидным постоянством.

Нет, надо было сразу валить и обо всём сообщить куда следует, на то и офицер соответствующего силового ведомства. Да бульбаш сбил с толку – хохол поверил ему. Хотя какое там – просто уяснил: с ним проще пережить тот кошмар, который в одночасье охватил Украину. Подобные восстания "гастарбайтеров" происходили в различных регионах, и таковых оказалось три. Наймиты разбили Украину на зоны ответственности входящие в сектор N1. И при них на первой стадии операции "Апокалипсис" суррогаты исчислялись сотнями, затем их численность увеличилась в разы. Из-за чего их стало тысячи, а на последнем этапе казалось уже десятки, если не сотни тысяч. Куда ни глянь – везде они, а появляюсь всюду, даже в самых неожиданных местах.

Вот так и добрались до Запорожской АЭС. Хотя там их уже поджидали военные. Адмиралы сумели выставить маломерный флот, перекрывая реку Днепр, базируясь в Черкассах. Казалось бы, по воде ни одна даже водяная крыса не проскочит. Ан нет – просчёт очевиден. Суррогаты обошли их. Но как – никто толком не понял. Поскольку досмотр был тщательным и жесточайшим. И подкупить не могли. Не таможенники работали, а военные люди. Проверяли баржи, следующие в направлении Херсона не всегда пустыми, а с грузом, беря на обратный путь, чтобы не гонять порожняком.

Кому что, а коммерсантам война – родная мать. Лучше времени для спекулятивной деятельности и не найти. Им и кризис – не кризис – всё в прибыль. Одну такую баржу с подозрительно глубокой осадкой, отогнали к острову для тщательнейшего досмотра. На палубу спрыгнули моряки и принялись длинными металлическими штырями – точно прыгуны в высоту с шестами – тыкать песок, вгоняя едва ли не целиком. И ничего необычного. Всё-таки не доставали до дна. Пропустили. А затем им предстояло заняться досмотром баржи заваленной строительными лесами. На ней везли стволы деревьев. Нынче лес не сплавляли по воде. Река судоходная. Постоянно попадались топляки, да и проплыть мимо было невозможно. Вот и стали перевозить баржами.

Пару бревён всё же подняли, наткнувшись на иные. Морячки с солдатиками замучились, изнемогая от непосильной работы в невыносимую жару, в то время как мичманы и офицеры прохлаждались в тени зарослей на военных катерах.

Хоть бы попалась одна баржа для приличия набитая оранжевыми пассажирами. Да не было их видно даже на пассажирских судах речного флота. А паника поднялась из-за них несусветная. Люди бежали из столицы кто на чём – не все на автомобильном транспорте, поскольку на дорогах во многих направлениях образовались многокилометровые пробки с заторы, кои устраивали дальнобойщики с челноками, возвращающиеся с товаром от берегов Турции и Одессы. Они-то не в курсе были, что в стране случился новый "оранжевый" переворот и бывшие лидеры данного движения тут ни причём. Сами недоумевали, что происходит, и кто мог устроить подобную инсценировку? Если Запад, то почему не предупредили их? Хотя опять же если учесть: всё это смахивало на военный переворот, становилось очевидно: ими воспользовались и кинули. Но по-прежнему отрицали свою непричастность, при этом блок НАТО продолжал стремительно наращивать в Польше вблизи границы с Украиной на направлении Ровно и Хмельницкий ударные силы корпусов бронетанковых войск из Германии. А американцы спешно перебрасывали авиацию.

Мимо моряков прошла очередная баржа досмотренная кое-как. На ней везли мешки с гравием. И почему при его транспортировке его не стали засыпать бункер, а обязательно расфасовывать, как цемент? Военным людям невдомёк. И надо им? Работы хватало и без подобных заморочек. Если что – за ними уже обустраивается вторая заградительная линия на подступах Днепропетровска, а там ни то что мышь, вошь не пролезет. А и гад не проползёт, будь то пресмыкающаяся рептилия или тех, кого они ловили. Да не словили. Не клевали сегодня суррогаты.

Даже на борту судов рабочие были облачены в иную одежду и никаких признаков оранжевых цветов или вставок. Люди в один миг стали избегать апельсинового цвета. Военные хватали всех, кто был облачён в него – будь то майку, рубашки или шорты, а даже панаму. Мели без разбору под одну гребёнку. Потом докажи, попробуй, что ты не верблюд.

Баржи уходили одна за другой, проходя мимо первого заградпоста на Днепре при входе в самое широкое русло реки. По необходимости там было где затеряться, поэтому вблизи Днепропетровска в месте сужения военными установлен очередной пропускной пункт, где всё досматривалось повторно – весь груз и экипажи. Что они искали у людей в головах, срывая платки и панамы, а копались в волосах – многие не понимали. Не паразитов же сродни вшей. Неужели населению страны грозило заражение жуткой эпидемией.

Кто-то даже как всегда умудрился пустить слух: так оно и есть на самом деле. Люди покрываются апельсиновой коркой – их кожа – и они превращаются в жалкое подобие зомби. Но дерутся с людьми не голыми руками, а с оружием.

И где только разжились в таком количестве? Значит, военные заразились. И всё началось вблизи Чернобыльской зоны. Оттуда покатилась по Украине эта оранжевая волна страшной эпидемии. Выходит, что мутанты – тамошние люди – мутировали, превращаясь в них.

Отсюда новая волна паники и людской наплыв из северной и западной части Украины на юг по Днепру и за него на восточную сторону.

Аврал сумасшедший. А тут ещё эти баржи и груз. Поди, всех тщательно досмотри. Плавсредства уходили на юг одно за другим. Многие хозяева спасались на них, тайно перевозя свои золотые запасы, хранимые ранее в банках столицы. Отсюда и такая конспиративность – набитые под завязку суда с осадкой по ватерлинию и выше. Того и гляди: пойдут на дно.

Их пропускали, а куда деваться. Солдатики с моряками подозревали: офицеры, входящие на капитанский мостик или в рубку получали взятки от капитанов или хозяев судов, что плыли целыми семьями, а чаще подвозили безбилетных пассажиров за определённую плату, и досмотр становился обычной формальностью. Многие из таких спешили в Крым, а то и далее на российский берег, даже в Абхазию и Грузия путь держали, вплоть до берегов Турции, собираясь искать убежища там, где их примут, а с распростёртыми объятиями при наличии денег и ценного товара. Но не факт: адмиралы выпустят подобную добычу за пределы Украины. Непременно заставят всех осесть на какое-то время в Крыме, где и проведут более детальный и тщательный досмотр кораблей, яхт, барж и прочих судов до днища. Но не все суда следовали туда, часть двигалась по направлению Запорожской АЭС, где уже была приведена в полную боевую готовность вся имеющаяся в наличии бронетехника, расположенная военными на подступах к атомной электростанции подобно суррогатам на Ровненской. Они обошли их, зайдя в тыл, производя высадку на берегу с наступлением тёмного времени суток.

Несколько барж оказались забиты под завязку суррогатами, и располагались там на разных уровнях платформ, специально оборудованных для них: на верхнем – пехи, на среднем – техника, а на нижнем – боеприпасы.

Едва последовало столкновение днищем с отмелью, началась молниеносная высадка десанта силами "гастарбайтеров". В их состав входили, как "живодёры", так и "мародёры". Помимо этого им была придана "элита" и "спецы". Последние из них руководили захватом Запорожской АЭС с подачи нейтрона уровня "исполнитель".

Уловив приближение колонны бронетехники, защитники атомной электростанции не уловили подвоха. Им обещали подкрепление, клятвенно заверяя о том из Генштаба. Не тут-то было. У них в тылу объявился враг, и вошёл в прямой контакт при столкновении. Завязался ожесточённый бой, поскольку обстрела со стороны суррогатов не последовало. Болваны болванами, а понимали – те, кто командовал ими, чем это чревато для всех них. АЭС требовалась им в исправном состоянии, а не аварийном. И подрывать её на случай сдачи "гастарбайтерам" военные не собирались – не было соответствующего приказа, а если бы и поступил, вряд ли бы пошли на это. Слишком большие жертвы – и в первую очередь среди мирного населения. А среди него у них самих там семьи.

Суррогаты не суетились, не обращая внимания на потери в живой силе и бронетехнике, продолжали стремительное наступление колонной, прежде чем перешли на атаку клином и то лишь вблизи от расположения сил людей. По-прежнему не открывали огня. Шли на таран.

Первая волна навала противника захлебнулась. Потери понесла бригада авангарда, соответствуя номеру баржи, с которой десантировались суррогаты. И новые две высадились с разных направлений, а также под носом у самого берега.

– Да сколько же их?! – орали вне себя в приступе безумства офицеры, понимая: если не смогут остановить до утра навал "оранжевых", закончатся боеприпасы, а подвоза новых не будет. Все пути отрезаны противником.

Предстояло сделать нелёгкий выбор – стоять до конца и биться до последнего снаряда и патрона, а затем бойца при штыковой атаке врукопашную или прорываться, покинув атомную электростанцию тем, кто вожделел овладеть ей. Мнения разделились. В итоге удалось найти приемлемый компромисс. Часть бронетехники военные готовились бросить в прорыв, взяв с командира бригады, следующего за кольцо окружение слово офицера: вернётся с новым пополнением в кратчайшие временные сроки и естественно с боеприпасами.

Для прорыва подготовили всё необходимое, обрушив на место контратаки всю мощь орудий крупного калибра.

Бронетехника военных двинула в прорыв. Потери при столкновении с суррогатами оказались существенными и невосполнимыми. Большая часть бригады оказались уничтожена, а техника разбита, но всё-таки отдельные экипажи сумели прорвать кольцо окружения – и только-то. Назад пути у них не было. Они увидели новое пополнение, прибывавшее к суррогатам на восточный берег Днепра. К нему пристало две новых баржи, и оттуда началась выгрузка пехов и САУ.

Они попытались атаковать их сходу, рассчитывая на внезапность. Какое там – послужили тренировочными мишенями для суррогатов.

Видя бессмысленность лобовой атаки на позиции военных засевших на территории Запорожской АЭС, суррогаты изменили тактику. В бой с людьми вместо "живодёров" и "мародёров" вступила "элита" со "спецами". К тому времени наймит уже обладал достоверными сведениями о точном расположении всех орудий противника. Оставалось лишь расстрелять их с точностью до метра. В худшем случае погрешность могла составлять два-три метра, а не двести или триста. Да и стрелять предстояло с расстояния в три-четыре километра высокоточными ракетами самонаводящимися на цель "Краснополь" и "Сантиметр", а не за тридцать из самоходных орудий обычными снарядами, коих так не доставало суррогатом. При помощи них они в свою очередь достали военных.

Одну из батарей состоящих из "Гвоздик" вперемежку с "Акациями" накрыл мощный взрыв. По ним отработали из "Акации", а возможно и с применением "Пиона" или "Тюльпана". Не столь суть важно – из 152-мм или 203-мм самоходного орудия или 240-мм самоходного миномёта. А то, что где-то поблизости засели наводчики с приборами лазерного наведения на цель. Поскольку и последующий выстрел снарядом крупного калибра с взрывом за ним был произведён со 100 % точностью попадания в цель.

Суррогаты не опасались задеть атомные реакторы ядерных блоков станции, пока бронетехника военных располагалась за его периметром на подступах. Ситуация в корне изменилась, едва заседавшие в штабе командиры решили пойти по их мнению на оправданный риск и ввести на территорию АЭС. Но суррогаты были готовы к этому, ударили им в спину, отвлекая внимание от собственных диверсантов внутри под видом рабочих, облачившихся только теперь в свои оранжевые робы с комбинезонами и жилеты.

Дело дошло до рукопашной схватки, ей противостояние меж суррогатами и людьми закончилось полной победой первых, и провалом вторых.

Наймит с лёгкостью восполнил потери в живой силе и бронетехнике за счёт противника. Запорожская АЭС была захвачена. О чём последовал доклад инструктору, а от него уже в свою очередь координатору. Тот остался доволен действиями исполнителей и самим инструктором из первого сектора. В их руках оказались уже три работающие атомные электростанции – Ровненская, Хмельницкая и Запорожская. На неё и бросили суррогаты в южном направлении основные силы, в то время как у Южно-Центральной АЭС им противостояли дополнительно военно-морские силы Украины, временно обосновавшиеся в Черкассах на Днепре. Для её захвата суррогатам требовалось перебросить дополнительные силы с западного направления – то есть от Ровно и Хмельницкого.