Текст книги "Суррогаты"

Автор книги: Сергей Михонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Почему мы? Нам что, больше всех надо или никому не надо? – возмутился капитан.

– Кто если не мы, – коротко ответил майор. – Ты же не хочешь погибнуть из-за халатности присущей рядовым?

Пришлось пошустрить. Расположившись на краю перелеска, Азаровский прильнул к оптическому прицелу "СВУ-А", изучая то, что сейчас твориться вблизи воинской части. Бронетехника куда-то уходила колонной, а верхом на ней те, кто надоел до чёртиков в своих ярко-оранжевых комбинезонах.

– Никак уходят – пронесло, – понадеялся на благоприятный исход Москаленко.

– Слишком всё очень просто и примитивно! Они не могут бросить тылы незащищёнными, – напомнил Азаровский, с кем имеют дело. Противник попался достойный. И просчёт мог дорого стоить им – жизни.

Опасения майора КГБ подтвердились, когда вслед за тяжёлой бронетехникой за территорию воинской части подалась лёгкая техника классификации "УАЗ" и грузовики марки "ЗИЛ".

– А вот и оккупанты объявились, – озадачил Азаровский своим очередным заявлением Москаленко.

– Кы-кто?! – переспросил тот.

– Сам на них взгляни, – напомнил соратник по оружию капитану про бинокль, выданный ему под расписку набравшемуся наглости Панасюком.

И точно – в удалении от разрушенных местами стен, выезжали машины. Брезент отсутствовал не только на "УАЗ", но и "ЗИЛ". Все авто были забиты под завязку новобранцами из состава "жмуриков". Имелись при них и "мудаки" в своих оранжевых робах, а вот их подопечные иных.

– Не может быть – уголовники!? – определил навскидку Москаленко.

Мало того, что им предстояло иметь дело со "жмуриками", так ещё и бывшими урками. От них пощады не жди, они при жизни являлись матёрыми убийцами, а в новом обличии и вовсе казались зверями.

На них – их робах – и красовалась повсеместно буква "Ж", нарисованная какой-то яркой краской.

– Красной или…

– Багровой – это кровь, – пояснил коротко Азаровский. – Каратели. И по наши души!

Он напомнил про взрыв. Хотя и необязательно. Возможно, что перед "оккупантами" стояла простая в таких случаях задача – произвести повальную зачистку занятой местности в целях устранения очагов сопротивления. А заодно, что вероятнее всего, им требовались новые "жмурики". И становиться ими уже бывшие "мудаки" явно не собирались. Их цель – наймиты.

– Отходим – незаметно, – наказал Азаровский не шуметь растительными зарослями перелеска. И как только можно было ускориться, тут же об этом сообщил, вытянувшись во весь рост, бросился наутёк.

Москаленко не отставал, растрясывая свои жиры, почти одновременно влетел с ним во двор. Волкодавы больше не трогали их, принимая за своих. Была видна работа хуторян.

– В ружьё! Все к оружию! – заорал сходу Азаровский.

– Едут! – орал в такт ему Москаленко.

– Что? Кто? – переполошился не на шутку Панасюк.

– Скоро сам увидишь и даже раньше, чем мы могли себе это представить, а обещали…

– Занять круговую оборону, – продолжал раздавать приказы Азаровский как старший по званию офицер в "партизанском" отряде. Москаленко с прапорщиками – бывшим и настоящим – являлись связующим звеном меж ним и солдатами с ефрейтором да Апанасихой. А также сыном хуторянина с волкодавами.

Майор отметил не выгодность расположения хутора. Они находились в низине, а вот противник в случае выхода на них и окружения, окажется в более выгодном положении, располагаясь на возвышенности.

Онищенко предложил установить там "монки".

– "Тридцатки", жаль не "полтинники"…

– Сколько? А наберётся?

– Сколько-то найдётся, – уверил Панасюк: и собственноручно с Онищенко установят их.

– Тогда чего стоите – ноги в руки и марш на позиции!..

* * *

Гул моторов нарастал. Техника противника шла колонной по проторенной тропинке «Тунгуской». В самоходной зенитке располагался экипаж в лице майора КГБ, капитана СБУ, бывшего и настоящего прапорщиков. Им первым предстояло вступить в бой, заманивая противника в ловушку.

Силы заведомо были неравны. Если у "жмуриков" бойцов на пару сотен, то у партизан что-то чуть более десятка. Даже не один к десяти, а к двадцати. Но опять же у тех стрелковое оружие, поскольку не рассчитывали встретить достойного сопротивления – и грузовики с легковушками в качестве средств передвижения, а никак не поддержки.

– Подпустим поближе – насколько это возможно, – предупредил заранее Азаровский. – И расстреляем в упор прямой наводкой!

Расчёт был на то, что одним 30-мм снарядом удастся прошить навылет не одно транспортное средство "жмуриков", а соответственно и их там. Боеприпасов всего ничего, а противнику желательно изначально стоит нанести максимально возможный урон при первых мгновениях боя, дабы в будущем сократить потери со своей стороны, коих вряд ли удастся избежать.

Вперёд вырвались две легковушки, отделившись от основной массы грузовиков.

– Разведчики, мать их… – не сдержался Москаленко.

"Партизаны" опасались: те наткнуться на них и тогда им придётся стрелять не с близкого расстояния, а издалека. И попробуй попасть по разъезжающимся стремительно в стороны целям. То ли дело в упор.

– А может, хотя бы их отработаем, – предложил пугнуть Панасюк.

Своя шкура дороже и ближе к телу – он не желал допускать агрессоров на хутор.

Никто не сомневался – и хуторянин: имеют дело с оккупантами. Людьми в грузовом транспорте командовали "гастарбайтеры" с буквами "М".

– Мудаки!?

– Они самые, Панасюк, – подтвердил Москаленко. – Но и "жмурики" ничуть не лучше и не слабее их! И те, и другие – звери! Оккупанты они…

Азаровский вышел на связь с солдатами в перелеске, коими руководил не то ефрейтор, не то Апанасиха. Она и ответила на призыв майора КГБ. Кому рассказать в будущем, если оно будет у них – не поверят, чтобы уборщица командовала отделением бойцов, пусть и рядовыми.

– Гром-баба, – отметил Панасюк.

– Вот значит, почему до сих пор не женился на ней, – посмеялся Онищенко.

– Чёрт в юбке, а не баба! Нахрена мне така нужна! Проще за уборку расплатиться…

– Бартером? – намекнул Москаленко на любовные утехи. – Хи-хи…

– Не очень-то, капитан! Она этого не любит…

– А, понял, как в пословице: "Если любит, значит лупит!"

Азаровский не обращал внимания на неуместные пересуды экипажа, наказал лишний раз отряду Апанасихи не начинать без его на то приказа.

– Как только выманим на себя грузовики, и они поравняются с вами в перелеске, тогда и займётесь ими – не раньше! Приём! Как поняли?

– Не дурнее некоторых, – озадачила Апанасиха.

– Что я говорил… – не удержался Панасюк.

– Разговорчики! К бою! К оружию… – вернул их в реальность Азаровский.

* * *

«УАЗ» приближались, держась в удалении один от другого. И если один катил точно по следам на земле от гусениц зенитки, то иной чуть в стороне параллельным курсом для прикрытия.

Майору КГБ удалось разглядеть у них там крупнокалиберные пулемёты.

– Ёп-тя… – ляпнул он, не ругавшись. – Утёсы!

– Да иди ты… – не поверил ему Москаленко. – И точно! Вот черти! Бисово отродье!

То был неожиданный сюрприз для "партизан".

– Ничего, отобьёмся… – уверил Азаровский.

– От чего – жизни?! – не удержался Москаленко.

– Когда-то всё одно придётся помирать – рано или поздно!

– И нахрена я с вами подвязался, – запаниковал Панасюк.

Он предлагал: пока не поздно дать дёру.

– Поздно, слишком поздно… – взял Азаровский в прицел зенитных орудий "Тунгуски" один из двух "УАЗ". – Эх, жаль их оружия нам не захватить…

– Нашёл по чему убиваться… – последнее, что услышал майор.

Голоса экипажа потонули в грохоте стрельбы зенитки. Орудия исторгли две короткие очереди. И тут же снаряды, пущенные Азаровским, пробежались дорожкой фонтанов выбитой травы и песка по земле, цепляя краем "УАЗ". "Козёл", а не машина брыкнулась с "копыт". Её перевернуло при резком торможении.

Иные оккупанты на ином "УАЗ" и не помышляли поворачивать вспять, не получив изначально приказа: в случае серьёзного сопротивления – отступать. Продолжали наступать. С потерями никогда не считались. Вот и сейчас.

– Ходу! Уходим! Гони, Онищенко! Не тормози… – зашёлся Москаленко, являясь командиром только по месту расположения, а не должности.

Кустарниковая растительность, откуда в направлении "оккупантов" вылетели две очереди, пришла в движение. Что нисколько не озадачило "жмуриков". Они как катили вперёд, так и далее продолжали нестись на неё.

– Только бы архаровцы не вмешались, – нервничал между делом Азаровский, опасаясь: те выдадут себя, и тогда грош цена их усилиям по обустройству засады и обороне хутора. Выбьют на раз.

Дуэль меж ними и "жмуриками" продолжилась. А тут ещё и грузовики изменили направление движения, стали разворачиваться, но уходить вспять не спешили, напротив встали колом на месте и оттуда посыпали пехи.

– Чёрт! Вляпались! Вот херня-а-а… – видел всё, что происходит снаружи "Тунгуски" Москаленко. – Засада-А-А…

– Терь точно придётся валить всех гадов до одного, – вторил ему Панасюк.

– Твой выход, – обратился Азаровский к нему. И далее Онищенко. – Стоп, машина!

Зенитка резко остановилась, поднимая вокруг себя облако пыли, скрывая видимость не только противнику, но и гранатомётчику.

Панасюк выбрался наружу с РГШ-2.

– Где цель?

– Ща увидишь, – выстрелил разок для острастки Азаровский. Ответ пришёл незамедлительно калибром 12,7х109-мм.

– Всё равно не вижу! – не желал стрелять наобум Панасюк.

– Жадина… – не выдержал Онищенко.

Тот не выстрелил, пока не рассеялась взвесь, и на глаза не попался "УАЗ". Расстояние было всего ничего – полсотни метров. В упор и расстрелял его хуторянин.

Что это был за фейерверк – на словах не передать, однако Азаровский не дал насладиться им в полной мере экипажу. Онищенко с его подачи вновь рванул с места, и они поспешно поменяли позицию.

Армейская выучка не подвела. Интуиция что надо. Поблизости то тут, то там стали рваться снаряды.

– Какого чёрта! Что происходит? – не унимался Москаленко.

– Гранаты…

– Ручные?!

– Нет, заводные – АГС лупят!

Они и находились в кузовах грузовиков "оккупантов", продолжавших наступление цепью при дополнительной поддержке уцелевших "УАЗ" с установленными на них пулемётами и не все крупнокалиберные, попадались и РПК.

От Азаровского поступил очередной приказ отступать на хутор. Там, среди избы и сараев легче было укрыть зенитку от обстрела.

Апанасиха всё видела, сама связалась с ним.

– А нам чё делать? Когда в бой вступать?

– Рано. Сидите тихо там до той поры, пока "оккупанты" не наткнуться на вас! А если минут – ударите им с тыла! Как поняли? Приём!

– Ни хая се…

– Как поняли? – повторил Азаровский вопрос.

Связь прервалась.

– Чёртова баба! – не сдержался он сам в выражениях, кляня Апанасиху.

– Во-во, – согласился Москаленко. – Если не "оккупанты" её пристукнут, то сам это сделаю!

– Молчи – будь хитрым!..

* * *

Оторваться от преследователей на «УАЗ» не удалось. «Жмурики» на них передвигались даже быстрее, чем экипаж зенитки. И едва беглецы влетели во двор, как пришлось прятать технику за избу. По стенам ударили пули. Прошить навылет их «оккупантам» не посчастливилось. Зато «партизанам» отчасти. Пехота отстала от них. Расчёт оставался на полосу препятствия с противопехотными минами.

Прогремел взрыв. Один из "козлов" потерял копыто – "УАЗ" наехал колесом на "Лепесток". Экипаж тряхнуло изрядно, и пулемёт заглох. Пулемётчика снял точным выстрелом из "СВУ-А" Азаровский.

– Для него это как два пальца об асфальт… – затарахтел удовлетворённо Москаленко.

Но и Панасюк не желал отставать от майора КГБ. У вольного стрелка имелось ничуть не хуже оружие и также СВД. Старая добрая снайперская винтовка того же калибра, но бьющая дальше почти в два раза.

Они на пару и положили "мудаков". "Жмурики" только ещё подтягивались к "УАЗ", едва не угодили под обстрел АГС своих же расчётов.

– Заводи наш… – настоял Азаровский.

Онищенко выступал при нём в качестве первого номера – стрелка, а Москаленко – вторым, исполняя роль подносчика снарядов, а по сути помощника для переноски оружия.

– Ложись! – пошутил прапорщик, проявив незаурядное чувство юмора. Одно слово – умора. Едва второго номера не уморил, наказав прикрыть ладонями уши. Он-то в отличие от капитана СБУ был стреляным воробьём. Что и доказал, поразив на глаз ряд целей передвигающихся на местности на своих двоих. – От терь токмо держись!

Не тут-то было – пехота и не думала валиться наземь, продолжая идти на штурм хутора, приближалась к заградительной полосе. Расчёт на мины мог и не оправдаться, коль и АГС-17 не удалось сбить наступательный порыв "оккупантов". Они продолжили идти разорванными цепями. Держать ровно строй не получалось, да и смысла не имело. Цель впереди и для всех очевидна – хутор в низине как на ладони.

Раздались первые автоматные выстрелы. "Жмурики" стремились добить до экипажа зенитки засевшей на хуторе. Тщетно. Зато из крупнокалиберных пулемётов хутор простреливался на раз. Правда, недолго. У "партизан" оказались снайперы и знали своё дело. Они быстро вывели расчёты пулемётчиков из строя, не повредив "Утёсы". Так что в случае их захвата, появиться реальная возможность воспользоваться ими в полной мере. Да не подобраться пока.

Цепь "оккупантов" приближалась, и уже добивала до "УАЗ" с телами тех, кто составлял экипажи при них. Окапываться и отстреливаться "оккупанты" не умели. Те, кто оказался на земле, были сражены.

Панасюк продолжал лютовать, стреляя наверняка. В его исполнении следовал контрольный выстрел.

– Э-э… – накричал Азаровский на него. – Не трать патроны понапрасну! Прибереги их для иных таких же "жмуриков"! Всё-таки люди, как ни крути! И разница между нами крошечная…

Он продемонстрировал микрочип, найденный на голове у одного из "жмуриков".

– А без них они не представляют никакой опасности!

– Понял – мне следует стрелять им в голову на уровне лба с глазами…

– Почти, эта хреновина у них закреплена на затылке…

– Предлагаешь в рукопашной схватке бить им по затылкам? – не желал доводить противостояние с "оккупантами" Панасюк до рукоприкладства. "Партизанам" это было не с руки. Силы заведомо неравны. Противник превосходил в численности, и как оказалось: в оружии также не уступал, но вот боевая подготовка хромала.

– Давай, Апанасиха, – вышел с ней на связь Азаровский. – Взрывай грузовики! Валите гадов!

Ответом ему от неё послужили взрывы в тылу противника. "Партизаны" отсекли пехоту от расчётов гранатомётов при "ЗИЛ". Но тем хоть бы хны. Они шли на мины.

Только теперь хуторянин уяснил: им не сдержать их – слишком много. Даже силами солдат в перелеске.

– Давить их гадов надо! Гусеницами зенитки!

Азаровский был не прочь, поскольку никто из "жмуриков" пехоты не стремился приблизиться к "Утёсам" в "УАЗ" – проходили мимо, продолжая поливать окрестности хутора из автоматов, сменяя рожки. Тратили боеприпасы без меры. Затянись бой, и нечем будет стрелять в "партизан". Тогда им останется лишь рукопашная схватка при штыковой атаке.

Майор чуть промедлил, стараясь выяснить по связи, что происходит у перелеска: как обстоят дела в подразделении Апанасихи. А там завязался нешуточный бой. Расстрелять грузовики с АГС не удалось. Солдаты поторопились, и теперь им отвечали, обстреливая заросли кустарниково-древесной растительности.

– В прорыв! – наказал Азаровский.

– А как же хутор? – спохватился Панасюк.

– Ну и оставайся тут, писюк, – отреагировал Онищенко.

– Москаленко! Ты с кем, капитан?

– Не пропадать же добру, майор… – последовал очевидный ответ: капитан заодно с хуторянином.

При них ещё имелся патрубок и волкодавы.

– В погребе схоронитесь! Авось ещё свидимся, – дал совет напоследок Азаровский.

– Разберёмся, – лаконично отреагировал Панасюк. У него имелся потайной ход за пределы хутора. На то и контрабандист – всё заранее предусмотрел, чтобы не попасться в лапы того, кто сейчас был заодно с ним.

Выгода Москаленко была очевидна ему. И самому без него никуда – одной верёвочкой повязаны – на крови с оружием. А капитану СБУ это и требовалось – было за что потянуть Панасюка – и из него себе на хлеб с маслом. Не икру, правда, но и сало неплохо в их непростой ситуации с "оккупантами". Того и гляди: скоро займут не только часть Киевской волости, но и распространяться по всей Украине.

* * *

Колонна-то бронетехники «жмуриков» и «мудаков» при наличии наймитов устремилась в направлении самостийной столицы. И её им не минуть при всём их желании, даже если не собирались туда заезжать. И на перепутье трёх дорог не стали останавливаться, проследовав разом в трёх направлениях – на Ровно, Хмельницкий и Днепропетровск. Захватчиков интересовали атомные электростанции – Ровненская, Хмельницкая и Южно-Украинская с Запорожской. Чернобыль уже давно был их – за ними и в тылу. И если «жмурики» с «мудаками» при наймитах представляли главную ударную силу солдат апокалипсиса, то те, которые оставлялись ими на захваченной территории – карательными отрядами зачистки.

Запись N11
– НАПАСТЬ —

"Зашем ругаешся, нашальника-мана?

Секаса ошень не хватает!"

(Равшан "Наша Russia")

Напряжение росло. Сдерживать себя в руках Егору было сложно. Он давал себе отчёт в том, что те, кого они с нетерпением ждали, отныне им не враги – суррогаты, благодаря усилиям Бионики заодно с ними. Можно даже сказать: их рабы – послушные болваны. Но кто знает, как поведут при встрече, когда узрят обоих, ведь они – их цели. Такова была последняя команда наймита, поработившего их.

Фомин не стал отвлекать спутницу от того, чем она занималась – вела обоих суррогатов по тем координатам, где сейчас сами и находились.

– Не вздумай палить по ним, – неожиданно заявила Бионика, отвлекаясь на дурные мысли спутника, предупреждая Фомина о вероятных последствиях. И место выбрали людное. Среди толпы проще было затеряться в случае провала, но никак не при наличии парочки "гастарбайтеров" с буквой "М" на комбинезонах на спине и груди. Это всё равно, что прицепить на лоб мишень, и вызвать на себя огонь даже не снайпера, а батареи самоходок.

Фомин не сомневался: суррогатов ведут. Поскольку им слишком просто удалось разобраться с ними и теми, кто стерёг их. Не так просты были сотрудники местного отделения ФСБ, а уж майор подавно. Он точно злой гений с завидным постоянством и какой-то маниакально-собачьей хваткой оказывался у них на хвосте, и пока что им чудом удавалось уйти от прямого контакта с ним, грозящего неминуемым столкновением с применением огнестрельного оружия.

– Нет, ну вот привязался, – согласилась Бионика.

– Это ты про меня – в мой адрес недовольство? – отвлёкся Егор в который раз от дурных мыслей.

Спутница в обличии боевой амазонки из будущего поражала его постоянно – и не только воображение при взгляде на неё, но и словах. Ей была доступна та информация, до которой Фомину приходилось доходить своим умом, а она знала об этом, обо всём и наверняка. Вот и сейчас чего-то явно скрывала, а распространяться не стала, как впрочем, и не нервировать лишний раз оппонента, не желая и без того усугублять сложнейшую ситуацию.

Оба находились на грани провала – и не они одни. В странном и непонятном, а невероятно сложном деле оказались замешаны три стороны, но две из них вроде бы по одну сторону баррикад, просто пока об этом не догадывались, не осознавая до конца всю подоплёку происходящих событий. Ясность мог внести Фетисов, но опять же с подачи Егора. По-прежнему рассчитывал на него. А тот в свою очередь на Бионику: обойдётся без дополнительных жертв. Хотя, зная, что представляют собой суррогаты, и те, кто создаёт их – катастрофа неизбежна, и не в пределах одного отдельно взятого района города, а целого региона страны.

Карта с объектами ядерного предназначения и атомными станциями не шла у Фомина из головы. Озадачила его тогда Бионика данной информацией добытой из блока памяти наймита, а и саму себя. Егору казалось: они понапрасну тратят время, а спутница считала: это не так. Напротив всё делает правильно – ошибки с её стороны быть не может по определению. Бездействие, вот что хуже любого действия. Но опять же случай с напарником – БИОНом. Да вроде бы отомстила, напав на след тех, кто наследил в данном временном промежутке – и похоже, что на свою погибель. Она всерьёз занялась ими. И теперь наймитам не уйти от расплаты. Против них действовал ликвидатор, в то время как они представляли собой нейтронов, пускай и нового поколения выпуска.

Да, Бионике было тяжело, но кому легко в ситуации, когда знаешь, что тебя ждёт впереди – неминуемая смерть, если дашь слабину или зазеваешься. Поэтому всегда была начеку и сосредоточена. А самое главное: от неё ничто не могло ускользнуть – она всё всегда примечала и подмечала.

Фомин дивился её умению запоминать всё сходу. Обычно у него на это уходило много времени, да и не всегда с пользой для дела, чаще тупил. Вот и сейчас не мог сдержаться от проявления человеческих чувств, несвойственных спутнице. Одно слово – Бионика. Она же – био-баба.

– Контакт… – известила амазонка Фомина.

Егор молниеносно отреагировал, озираясь по сторонам – завертел головой, водя носом, точно флюгером. Неожиданно замер, сосредоточив внимание на парочке "гастарбайтеров" в оранжевых комбинезонах с привычными уже для него буквами "М".

– Мопсы… – вырвалось у него из груди, и слетело с уст точное определение суррогатов. – Они самые…

* * *

– Приготовиться! – озвучил команду майор. – Подъезжаем! Они близко!

– Кто – пациенты или… – задался поспешно вопросом Фетисов, но не докончил вслух.

– Уж как повезёт, шеф, – перебил помощник.

– Торопиться не стоит, я должен первым встретиться с Фоминым и переговорить с ним сглазу на глаз. И если что пойдёт не так, тогда и вступишь, майор, со своими архаровцами! Не раньше! Ты слышишь меня? Это приказ!

– Но, шеф!..

– Никаких возражений на сей счёт – и быть недолжно! Здесь я отдаю приказы!

– Как бы не так! Операцией по захвату руковожу я…

– Кто из нас двоих полковник, майор? А начальник отдела? Соблюдай субординацию соответственно заведённому уставу!

Помощник заскрипел зубами так, как не могла бы повторить даже собака, мучающаяся глистами. Казалось, вот-вот потрескается эмаль.

Микроавтобус встал, из салона вышел один-единственный пассажир. Им оказался гражданин одетый не по военной форме, но выправка выдавала в нём человека, состоящего на службе, а соответственно и табельном оружии в наличии. Привычно осмотрелся по сторонам, изучая обстановку вокруг себя.

Люди – много народу. Ещё бы – закончилось рабочий день, и все спешат домой на заслуженный отдых. В такой толпе не сразу разглядишь знакомое лицо, а надеялся и не одно – помимо Фомина хотелось бы приметить девицу, которая с момента его исчезновения неотступно сопровождала Егора.

– Где же ты, а она? – задался Фетисов про себя насущным вопросом.

– Направо, шеф, взгляни… – подсказал ему посредством гарнитуры по связи майор.

– Не вижу, – была первая реакция, последовавшая от Семёна Борисовича в адрес помощника. Но быстро совладал с эмоциями. Перед ним возникли два типа в оранжевых комбинезонах исписанными одной и той же буквой "М". – Они…

– Мы прикроем вас, шеф, – стремился выскочить наружу майор для осуществления захвата.

– Без истерии, – напомнил Фетисов, кто здесь главный. – Ситуация под контролем!

– Как же… – от злости ударил майор ботинком по полу микроавтобуса. Оружие пожалел. Оно ещё пригодится, а не раз выручало из смертельной опасности, поэтому следил за ним, как за любимой игрушкой ребёнок, или любовник за любовницей.

Бойцы при нём также нервничали. Вынести томительное ожидание было нелегко и в их нелёгком деле труднее всего. Проще догонять, чем ждать неизвестно чего. А вдруг всё придётся отложить или пойдёт не так. И вина за бездействие непременно ляжет на них.

– Где ж ты, Егор? А твоя пассия? – прятал Фетисов лицо под тёмными очками, стараясь не выделяться своим поведением из толпы, сливаясь с людским потоком, держался как можно ближе к парочке "гастарбайтеров".

Слишком близко подошёл к ним, или они приблизились к нему. Майор насторожился.

– Внимание! – поднял он руку, сжатую в кулаке. – Приготовиться к выходу!

Он опасался не трагедии с шефом, а провала операции. Ведь пусто место свято не бывает. И кто-то ещё мог оказаться проворнее его, обвинив в том, чём никак не виноват. Тем более что пока ничего предосудительного не случилось. Но случись, пойди, докажи: не верблюд. Поэтому не мог допустить, чтобы шефа уработали прямо у него на глазах. Хотя в данном случае будет лучше, если Фетисова просто ранят легко, и он не сможет выполнять свои непосредственные обязанности. Тогда ему будет прописан постельный режим в больничной палате. Уж Усольцев-младший расстарается. Павел у майора в кулаке. Не пискнет, а и не вырвется. А от Усольцева-старшего откупиться повышением сына по службе с приданием ему внеочередного звания – например капитана.

Планы рушились. Гастарбайтеры словно сквозь землю провалились, растворившись в подземном переходе, где вслед за ними исчез Фетисов.

– Наш выход! – озвучил майор.

– А не рано ли, командир? – усомнился кто-то из бойцов группы захвата.

Ответа естественно не последовало.

Ситуация усугубилась. На оживлённом перекрёстке из микроавтобуса в полной боевой выкладке выскочили бойцы в чёрном облачении с красноречивыми надписями "ФСБ". И ринулись в толпу, а люди от них врассыпную. Никому не хотелось сталкиваться с вооружённым отрядом спецназа, а тем более теми, на захват кого они шли – и было для всех тайной за семью печатями.

До Фетисова донеслись отголоски суматохи на улице. На мгновение он отвлёкся от оранжевой парочки, и когда вновь повернулся в их сторону, они исчезли бесследно, словно провалились сквозь землю.

Он выскочил на иную сторону подземного перехода, и нигде никого.

– Ушли! Упустили!

– Как бы не так, шеф! – уверил майор по связи.

Фетисов прижал гарнитуру к лицу, стараясь расслышать в ревущей толпе то, что ему сообщил помощник. Ситуация ухудшилась тем, что на проезжей части улицы произошло не одно ДТП. Люди выскочили толпой на проезжую часть и несколько машин столкнулись меж собой и ими.

– Этого только мне не хватало! – задёргался Семён Борисович. – Где они – эти "гастарбайтеры"?

Вперёд ответа от майора, полковник узрел его с бойцами во всеоружии – они неслись в его направлении, а затем резко остановились и… также стали исчезать в подземном переходе, обнаружив лазейку, которой чуть раньше них воспользовались "строители". Одного тут же вытащили на белый свет, а затем и ещё одного – явно его напарника.

– Твою… – зашёлся майор.

Полковник подбежал к нему с бойцами, и теми, кого они оприходовали.

– Что такое?

– Не они!

На комбинезонах и впрямь отсутствовала буква "М". Вероятно из-за того, что сильно испачкались. Не тут-то было – гастарбайтеры заговорили на нормальном человеческом языке, пытаясь понять, что происходит, и почему на них накинулись сотрудники ФСБ, как на каких-то преступников.

– Нашальника! Наша не террориста! Наша работать за деньга на ваша му-у…

– Ну!.. – прикрикнул Фетисов.

– …мудак!

– Я даже знаю, кто он, – уставился полковник на майора.

– Ща разберёмся – во всём, – заверил помощник. – И с ними – кто они такие! Легально ли здесь работают или нет!

У рабочих с ближнего востока оказались обнаружены маячки. Их подкинули им, сунув незаметно в наружные карманы.

– Вы тут случаем конкурентов не видели? – озадачил майор "чурок".

– Земляк бил, он нам помогать решил, наша отказать! Ошень-мана делится неохота бил! Они нам монетка платить и дальше топтать ножка-мана…

– Заманали, чурки!

– Нет, нашальника-мана, наша не чурка! Наша не заниматься ландшафтный дизайн! Наша чинить про… про… А, водка!..

Один азиат достал полупустую бутылку спиртного.

– Наша уважать твоя, нашальника-мана! Делиться последний, чем богат! А твоя верни монетка наша земляк…

– Это радиомаяки, а не деньги! До вас это дошло – хуйвейбины!

– Талисман… Однако!

– Чё?!

– Наша Таджикистон, нашальника-мана! Его – узурумга!

Второй гастарбайтер не владел в совершенстве в отличие от соотечественника могучим языком великой некогда великой страны, лишь кивал точно китайский болванчик, и показывал большие пальцы. Дескать, всё в порядке – у них – и лучше быть не может по определению.

– В отделение их, как сообщников тех, кого ловим, – приказал майор, обращаясь к одному из бойцов. – После разберёмся с ними!

– Наша нельзя отдышаться, нашальника-мана! Большой мудак заругать! Прораб… Однако…

– И про рабов поговорим… – заверил майор. – Про всё, что вы тут делаете, а натворили!

– Наша стараться, нашальника, ошень… Лупить своя работа – и мудак!

– Узурумга… – закивал второй болван.

– Однако, – не сдержался Фетисов.

Избавившись от них, майор уверил полковника: беглецы не могли далеко уйти, и есть ещё большая вероятность отыскать их.

– В этой суматохе и подземной шахте?! – усомнился Фетисов.

– И всё-таки, шеф…

– А… – отмахнулся он от майора. И не сказать: запретил продолжать операцию, но и не разрешил, дозволив тому действовать по ситуации на свой страх и риск.

Бойцы углубились на один подземный ярус ниже, в то время как Фетисов последовал к микроавтобусу, куда один из сотрудников ФСБ отвёл парочку азиатов под конвоем.

– Моя меняться с твоя шкурой? – потянул Семён Борисович на себя комбинезон русскоговорящего гастарбайтера.

– Шайтана-ма, нашальника! Моя шкура сам нужна!

– Узурумга… – закивал подельник.

– А его с моя – давай меняться, – не позволил Фетисов вставиться говоруну в разговор с иным азиатом. – Молчи – будь хитрым!

Тот даже пустил слезу. Напарник не сразу понял, что к чему, продолжал одобрительно кивать на всё Фетисову, соглашаясь со всем без разбора.

– Моя давать твоя денежка… – открыл полковник кошелёк, выудив банкноту в 1000 рублей.

– Узурумга… – протянул поспешно руки азиат. Но банкноту так и не получил.

– Твоя давать моя вот это оранжевый шкура, что одежда!

– Вай, шайтан-нама, – перестал выдавливать из себя слёзы словоохотливый и не сдержанный на язык азиат. – Нашальника ошень хитрый! Моя сама соглашаться!

– Узурумга… – подтвердил напарник.

Фетисов не стал скупиться и вытащил из кошелька ещё одну купюру того же достоинства. Теперь у него было две строительных "шкуры". Одну напялил на себя, а иную заставил натянуть бойцу охраны.

– На кой…

– Не спорь со мной! Делай, что велю, а приказываю! Исполнять!

Брезгуя, сотрудник ФСБ всё-таки выполнил в точности наставление шефа.

– А с ними чего?

– Гони их прочь из машины!

Выбравшись следом за раздетыми до трусов гастарбайтерами, Фетисов уставился на боковое зеркальце заднего вида микроавтобуса, стараясь разглядеть свой новый прикид. Чего-то не хватало для полноты красок. И чего – быстро дошёл своим умом, провожая взглядом двух чумазых гастарбайтеров, коих ни с кем иным рабочей специальности не перепутаешь. Эта их небритость и всклокоченность волос – вот чего не доставало ему. Быстро испачкал ладонь и звонко хлопнул ей себя по лицу, оставляя тёмный отпечаток.