Текст книги "Суррогаты"

Автор книги: Сергей Михонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Да… – неожиданно заявила Бионика. Мысли Егора понравились ей. В чём-то как человек своего времени он был прав. Благодаря спутнику она получила необходимую подсказку по разгадке того, чем намерены в будущем продолжать промышлять нейтроны, а и далее замышлять то, что и в будущем, не являющимся тайной для неё. Захват ресурсов необходимых для создания плацдарма по захвату иных регионов с наиболее развитой структурой добычи полезных ископаемых из недр планеты. Рядом Азия, а оттуда и поступают человеческие ресурсы первичной армии суррогатов. Оружие и вовсе под боком – на Украине и Кавказе. Даже той же Азии. Образцы стрелкового и реактивного образца используются силами стран содружества. Так что есть, где разжиться боеприпасами в случае необходимости. – Паразиты…

Бионика сравнила нейтронов из числа наймитов именно с ними, поскольку подобным образом и вели себя, превращая людей в суррогаты – подключались к ним, влезая в умы и тела за счёт наночипов.

– Жопа – мопсы… – выдал в очередной раз на-гора Егор, отпрянув незаметно от окна – старался не греметь на полу осколками стекла, постоянно попадавшимися под ноги. – Пора выбираться – убираться отсюда!

Спугнули людей. Те выдали их местонахождение для "мопсов". По лестничным пролётам снизу-вверх понеслись эхом рыки собак-суррогатов. А вослед им молча подались люди-суррогаты, гремя ботинками, и затворами на огнестрельном оружии. Работали чётко и слажено. "Мопсы" прокладывали путь зверюгам сквозь людей, мечущихся по лестничным пролётам среди квартир, производя повальную зачистку здания силами тех, кто был облачён в комбинезоны с буквой "Ж". Без них никуда – всем "жопа".

Часть "мопсов" расположилась за пределами зачищаемого здания, занимая стрелковые позиции.

– Облава! Обложили, твари… – не выдержал Егор, выскочив на крышу, и с противоположной по ним принялись палить засевшие там снайперы.

Стрелять он в них из "лапы" не спешил. Тогда точно выдадут себя окончательно с Бионикой: они те, за кем охотятся суррогаты. Оба понимали: им не мешало бы воспользоваться обычным оружием данного времени принятого во всех странах мира на вооружении. Суррогатам его хватит и за глаза, а когда придётся столкнуться с нейтронами, тогда и воспользуются вновь атомным.

– Нам необходимо попасть в арсенал при отделе, расположенном этажом ниже цокольного в здании ФСБ, – отметил Егор. Соответственно им проще вновь скрыться под землёй. Но опять же там их могли поджидать суррогаты из числа диких зверей. Да и применить "лапу" проще – никто не увидит. Пуля – не граната "враг". Но возможно враг целенаправленно стремиться загнать их туда, где будет проще разобраться с ними в узком туннеле с небольшими ответвлениями. Подземная коммуникация труб рукотворного происхождения – не катакомбы. Соответственно наймитам доступна схема её расположения. Но и выходов там столько, сколько же и входов. Все не перекрыть разом. Суррогаты в основной массе заняты блокадой города – мирного населения в нём. А беглецами занимаются силы специального отряда "мопсов" да ещё приданных им из "жопа".

– Мародёры, а и живодёры с ними, – перешёл Егор на иное обозначение противника. – Одно слово – звери! А скоты при них!

Угадал. На них он приметил иные буквы "С", также обозначающие, что и они являются составной частью "солдат" апокалипсиса. И красовались на спинах.

Всё верно – "ЖОПА" и "МОПС" – люди. Смотрят на них сверху вниз. Таким образом, и классифицируют.

– Пора замаскироваться, – настоял Егор.

В обличии суррогата было проще передвигаться по городу, а если учесть: намеревались уйти под землю – то и вовсе никаких проблем не должно возникнуть даже с людьми, кто, как и они взялся за оружие в противостоянии с захватчиками. Оба видели, как реагировали на убитых или раненых суррогатов в оранжевых комбинезонах их соратники по оружию – не трогали, зато людей непременно добивали. Или просто убивали, убирая с пути.

Подпустив поближе суррогатов, Егор с Бионикой устроили им бойню с применением атомного оружия. Не всех положили сразу, да этого им и не требовалось, а что – их одежда. Затерялись среди иных "мопсов", подыгрывая им и перенимая их действия, делали вид: также как и они ведут поиск беглецов, рыская по лестничным пролётам входя в квартиры, а затем оказывались этажом ниже, пробивая пол, соответственно соседям снизу потолок. Так и добрались до первого этажа, а затем и подвала.

Суррогаты перевернули дом вверх дном и нигде никого из беглецов, пока наблюдатель не отвлёкся на группу "мопс". Они упустили их, не обратив внимания на проломы в квартирах, и проделали их беглецы не подряд на одной линии вниз, а в разных комнатах, заметая таким незатейливым образом следы. И вели в подвал, а оттуда могли уйти куда угодно – в любом направлении.

Наблюдатель потерял их, но только из виду. И никакой дополнительной информации на его запрос относительно ликвидатора Армии Союза от информатора не поступило. Связь с ним так и не возобновилась, продолжая блокироваться в одностороннем порядке.

Координатор намеренно изолировал все группы в секторах создаваемой зоны отчуждения во избежание провала всей операции "Апокалипсис" на стадии "Шквал" по плану "Ураган". А на деле напротив усугубил и без того незавидное положение исполнителей либо тех, кто был призван заменить их по той или иной причине. Люди сопротивлялись, доставляя с каждым новым днём всё больше неприятностей. Потери Биологических Искусственных Организмов Солдат Альянса из числа суррогатов неукоснительно росли, их приходилось восполнять за счёт порабощения людей при внедрении насильно наночипов в боевых условиях. Так что в один прекрасный момент могли дать сбой, тогда всё рухнет разом в один миг. И провала уже не предотвратить в любом случае. Поэтому стадия развития операции была разбита поэтапно в трёх разных странах содружества – много раньше на Украине, чуть позже на западе России, а под конец планировалось втянуть и Беларусь за счёт действий на иных АЭС, выведенных из строя на её границе – Чернобыльской и Игналинской. К одной, кстати, были доставлены ядерные боеголовки. И туда же следом направлена соответствующая бронетехника. Назад пути не было ни у кого – ни у суррогатов, ни у людей. И промедление, как для одних, так и для других подобно смерти. Гибель одной из противоборствующих сторон неизбежна. Апокалипсис необратим. Последствия катастрофы очевидны. И масштаб грозящей трагедии продолжал увеличиваться, охватывая всё новые рубежи…

Запись N18
– СКАЗКА —

– Ты пошто, Кощей, скотину тиранишь?

– Да вот, смерть прячу, а утка в зайца не лезет!

(фразы с плаката: заяц лежит, а в нём – том месте – курица торчит своим)

Отдышавшись и перезарядив обойму пистолета, Азаровский нашёл в себе силы выглянуть наружу из воронки. Молодёжь удалилась, а от неё до сих пор никаких известий ни выстрелами, ни криками. До него эхом долетали лишь злобные рыки животных. Разглядеть хищную живность среди высокой травы не получилось, пришлось выглянуть из-за неё, насколько это удалось – и не сказать, как и что-либо разглядеть толком. Всё-таки бурьян непреодолим. Для тех, кто попал в него, лучше сидеть тихо и не выказывать собственного присутствия, а всё одно беды не миновать. Животные продолжали рыскать в поисках добычи. Им требовались жертвы.

Как назло "СВУ-А" не применить даже при наличии последней обоймы, в которой патронов всего ничего. И применять их следовало наверняка.

Азаровский не зря был военным человеком и его подготовка соответствующей, приметил деревце. С него проще будет ориентироваться на незнакомой местности, но сначала требовалось добраться, а затем и забраться. А это уж как повезёт и кому – ему или тем, кого натравили на них "живодёры".

Скоты продолжали рыскать по одиночке и парами, сбиваясь по мере необходимости в стаи, когда та или иначе жертва стремилась оказать им сопротивление, и тогда одна особь или даже две отвлекали внимание человека, а третья или остальные в зависимости от количества поголовья зверюг в стае нападали и рвали. В основной массе уголовников. Те засветились больше других "партизан" и в отличие от солдат не обладали никакой техникой, да стрелковым оружием, из которого надо уметь стрелять, а не просто так куда глаза глядят. Целиться толком не получалось, отстреливались наобум.

– С Богом… – перекрестился Азаровский.

Не за себя опасался майор, и уж тем более не боялся, а за детвору – Петра с Юлькой. Надежда на благоприятный исход не покидала его: они сумеют постоять за себя, вот только ли хватит им терпения, а боеприпасов? Это тоже надо было учитывать, а они – не факт. Хотя юный хуторянин поражал воображение спецназовца и не только его. Чего только стоил его героический подвиг с девчонкой, когда он на пару с ней остановил БМД и БМП. Тут не только надо иметь мужество и смелость, а и определённый навык в обращении с гранатой, пусть даже ручной. Например, тот же капитан СБУ такого наворотил, разворотив в хуторе Панасюка хату со всеми иными постройками сарайного типа, что иной раз вообще возникал сам собой вопрос: как он попал в силовую структуру Украины и получил оружие? Того и гляди: из пистолета застрелиться, не вынимая из кобуры и не взводя в боевое положение. Уникум.

Его также не было ни видно и ни слышно. "Тунгуска" словно провалилась сквозь землю, а и экипаж лейтенанта на "Акации" и все прочая техника.

"Разобраться бы…" – думал крадучись среди зарослей бурьяна Азаровский, продираясь сквозь них затаив дыхание. Каждый шаг или движение приходилось делать с невероятной осторожностью и осмотрительностью во избежание трагедии. Стоит зазеваться или задуматься и… поминай, как звали. Появятся твари…

Они снова обозначили своё присутствие на местности. Ими была добыта очередная жертва на раз, и сейчас они рвали её, набивая свои ненасытные утробы. Похоже, что та из них особь, которая сподобилась на рык, взяла на себя роль вожака кодлы.

Азаровскому не хватало гранаты, с ней бы он чувствовал себя более уверенно, и даже бы не отказался от открытого столкновения со скотом.

До дерева оставалось порядка сотни метров, примерно столько же он успел преодолел. А что если совершить марш-бросок? Мысль хорошая, но неуместная. Всё-таки ранен, пусть и более или менее сносно. Не помрёт, ещё поживёт. Но вот от потери крови и сознания не застрахован. Хватит ли потом сил успеть подняться на деревце, и не заберутся ли туда с аналогичным успехом звери?

Уцелевшие уголовники продолжали носиться сломя голову по зарослям. Им бы сейчас было лучше пробиваться к дороге – алее тополей, но и в мыслях ничего подобного не возникало. Там "живодёры" – ещё виден хвост промелькнувшей мимо них колонны. Возможно, только и ожидают их, располагаясь в засаде.

Выстрел… Ещё один… Короткая очередь… Один обрыв в стороне по иную часть дороги в поле следовал за другим, а меж ними то и дело зловещие рыки и вопли. Доставалась и зверюгам. Уже хорошо, но всегда хотелось чего-то большего и лучше. Азаровский был из таких людей – максималист своего дела и по жизни, на то и военный, а командир группы спецназа. Сам знал не понаслышке, что такое зачистка. Её и производили силами животных "гастарбайтеры".

До деревца оставалось где-то пятьдесят метров, когда он уловил на своей стороне от дороги шорохи тех злобных существ, коих спустили "живодёры".

"Эх, не успеть – не поспеть!" – немного расстроился Азаровский. Замер, прислушиваясь к тому, что творилось вокруг.

Шорохи могли оказаться отвлекающим манёвром. Звери знали своё дело, и ещё никто не ушёл от них, если они за кого-то брались и гнали, пока не загоняли и не пожирали, упиваясь сырой плотью с кровью.

Напряжение росло. Сердце в груди лихорадочно стучало, заставляя кровь пульсировать по жилам с неимоверной скоростью. На руках и шее вздулись вены. На лбу проступил пот, застилая глаза. Ожидание чего-то неизведанного было томительно, а и мучительно.

"Без паники! Только без истерик! – отбивались в мозгу Азаровского мысли подобно военным командам. А куда без них – военный человек и замашки соответствующие. – Не расслабляться! Стоять! Держаться из последних сил!"

Надежда на прорыв не покидала его. До деревца оставалось всего ничего два рывка с перебежками и вероятным отстрелом от зверюг. А то, что они рыскали подле него, ходя кругами нисколько не сомневался. Следов он им оставил предостаточно, другое дело: пересекались с иными такими же точно "партизанами".

– Была, не была! – решил Азаровский для себя. – Либо грудь в крестах, либо голова в кустах!

А он и так находился в зарослях бурьяна. Колючек хватало и репейника. Если ему продираться тяжело сквозь них, то и живности "живодёров". Во всяком случае, так просто им его не взять – без боя не сдастся – будет отбиваться до последнего патрона, а затем ножом, даже зубами готов…

Вытащив из ножен штык, он примкнул его к "СВУ-А". Теперь можно побегать и поиграть в кошки-мышки с животными. Что-то вроде: попробуй, догони, а догонишь – возьми, если ещё сможешь.

Перед глазами замелькали колючие заросли. Они больно хлестали Азаровского по рукам и лицу, доставляя массу неприятностей оголённым участкам кожи, а и через одежду чувствовалось, как кололи и царапали. Не его одного, тех, кто погнался за ним, также сорвавшись с места, донимали противные заросли. Репейник набивался в шерсть и лез в злобные очи порабощённых животных.

Азаровский упал – своевременно и не совсем намеренно, но уж как получилось, так и остановился, и тут же развернулся лицом к возможному преследователю.

Интуиция не подвела, зверюга выскочила вслед за ним из зарослей колючки, её он и принял на штык "СВУ-А", вогнав в брюхо, и на него вывалились её внутренности. Он перемазался в её крови.

Животное взвыло. Затяжного вопля не последовало. Забиться в агонии не позволил меткий стрелок.

Азаровский не мог ошибиться, поскольку в голове у зверюги образовалась дыра. Пуля прошла навылет, раздробив череп, снеся всю заднюю часть. Калибр впечатлял, а также мастерство стрелка. И не дрогнула рука! А ведь мог зацепить ненароком майора.

Он не знал, кого благодарить, но заранее был обязан снайперу жизнью. Снова подорвался с места и кинулся к дереву, чётко уловив, как по его следу параллельным курсом чуть в стороне от него держаться иные скоты, и только ожидают удобного момента поквитаться с ним за вожака.

И снова выстрел, повлекший новый вопль с визгом. Итого уже две зверюги отвалили от Азаровского, но никак не иные. Нормальные животные из дикого мира давно бы отстали от него, понеся потери, но не эти и шли до конца на верную погибель, нисколько не задумываясь о последствиях. Цель определена и должна быть поражена.

Азаровский не переставал поражаться. Новый выстрел застал его врасплох. До дерева было уже подать рукой, как из-за ствола на него выскочила зверюга и… он также принял её на штык, как и ту, которой некто разнёс череп. Эту также, но со спины, хотя и он нажал на спусковой курок, иначе бы сия грозная особь доставила ему немало проблем. А новые рваные раны ему ни к чему.

Отвалился на спину, узрев спасителя. Им оказалась девчонка. Он был сражён ей наповал, а тем, кто в свою очередь прикрыл её сразил иную тварь, заорав голосом Петра.

– Не стой, дурында! Вали нах… на… – выпалил он и не только на словах. – На дерево!

Азаровский помог, отплатив любезностью девчонке – подсадил. И она взмыла к парню. Сам же немного промедлил. Третий там явно лишний – деревце не выдержит их.

– Куда? – услышал он вдогонку от детворы, бросившись бегом от них, выманивая на себя тварей.

– Стреляйте мне в спину-у-у…

– Сбрендил мужик, – не удержалась Юлька на словах, а вот с деревца тварям при всём желании её не стряхнуть – вцепилась в него как пиявка.

– Не тряси… – откликнулся Пётр, выцеливая очередную зверюгу, да не вышло – дал промашку, и не потому, что бил по движущейся цели, а иной причине. На них кодлой выскочили звери, зашаркав когтями передних лап по стволу, силясь допрыгнуть.

В одну из них и разрядила свой дробовик Юлька, заставляя тварь умыться кровью.

Полагаясь на слух, Азаровский уловил оба новых выстрела, но и рыки с воплями, исходящими от деревца. Остановился. Развернулся и двинул назад. Понимал, что поступает неразумно, но не мог бросить тех, кому был обязан жизнью. И потом дети…

Те даже не заметили его приближения, впрочем, и животные отреагировали не сразу, а с небольшим запозданием. Дав короткую очередь из "СВУ-А", майор переключился на пистолет, сжимая в одной руке, а в иной рукоять ножа. Меж ним и той тварью, что отреагировала на него, завязалась ожесточенная схватка. Деваться некуда, расчёт на бронежилет и то, что внутренности останутся при нём, ну а конечности и без того в царапинах и ссадинах, да в крови.

Дети в очередной раз не подвели, положив всех тварей, притащившихся к ним под деревцо. Но этого Азаровский уже не видел, в глазах потемнело, хотя на небе ни тучки, солнце продолжало палить нещадно. От жара плыло всё кругом, создавая миражи при испарении влаги, которой хватало в виде росы среди зарослей колючки и репейника. А и крапивы в избытке.

* * *

Тело саднило, кожу жгло. Боль только усиливалась, заставляя подсознание включить разум и попутно напрячь мозги. Сознание медленно, но верно возвращало майора к жизни. Его волокли, поскольку сам он передвигаться не мог – не было ни сил, ни желания.

Кто ж тогда терзает его? Когда следовало изначально кинуть подыхать рядом с тварями. Может, какая-то из них решила сделать себе заначку на чёрный день, и он уже наступил для него?

Но нет, до слуха донёсся до боли в теле знакомый голос. Речь принадлежала человеку, а не тому, с кем столкнулся Азаровский.

– Люди-и-и… – простонал майор.

– О, уже что-то… – раздался голос Петра.

– Ну и тяжёлый же он… – подначила Юлька. – Одно слово – боров!

– Та ни – коняка…

Молодёжь сравнивала его с животными.

"Неужели отбились? И, похоже: от жизни…" – дошло до Азаровского: не всё так плохо, как могло быть или всё-таки они в плену у "гастарбайтеров" – заинтересовали их.

Открыть глаза не получилось – оба сразу, но одно с невероятными усилиями, точно было из свинца. А на нём запеклась коркой кровь. Поэтому видел сейчас всё в багровом свете.

– Ой… – не удержала девчонка Азаровского, выпустив ноги маойра.

– Ты чего кидаешь его?! – возмутился Петро.

– Он это…

– Чё?

– Сам взгляни…

Азаровский силился подмигнуть Панасюку-младшему, вместо этого вновь зажмурился. Веко снова прилипло к крови и не отлепить без помощи руки или чужого вмешательства.

– Видишь, что ты натворила! Чуть человека не убила, лишив сознания!

– В порядке я… – просипел Азаровский. – Мне бы водички…

Закашлялся. Во рту пересохло. Там тоже запеклась кровь и стояла комом в горле.

Чьи-то нежные и приятные на ощупь руки – вероятно девицы – занялись им. Но без Петра и тут не обошлось, именно он подал ей фляжку, а она воспользовалась платком.

– Ох… – не сдержался майор.

– Вам плохо, дяденька?

– А кому ща хорошо, – усмехнулся Петро.

– Всё верно, – согласился Азаровский с парнем. Он никого больше не видел подле себя кроме них. – Где это мы и почему одни?

– Да тут и говорить нечего – выжили и слава Богу…

Спорить не пришлось. Парень был прав.

– До дороги далеко, и куда шли от неё всё это время? – искренне желал разобраться в ситуации Азаровский, не собираясь и дальше оставаться обузой для детворы. – Бросьте меня! Я сам дальше пойду… Ух…

Встать на ноги не получилось. Причина до банальности проста – штанина разорвана в клочья, а нога… скорее в лоскуты. На коже борозды от когтей хищника разодранной до мяса. Благо сухожилья целы и мышцы не особо повреждены. Если рана не загноиться сможет ходить, пускай и хромая немного.

– До свадьбы заживёт… – отметил Азаровский, успокаивая не столько себя, сколько девчонку.

– К бабке его надо… – заявил неожиданно Петро.

– Ну ты блин, эскулап! Хотя бы фельдшера, на худой конец – ветеринара! А и от аптечки точно не отказался! Сам бы при её наличии хоть как-то да заштопал себя… – пожурил Азаровский для приличия парня.

– Да у нас на хуторах знающие бабки одними заговорами кого хошь на ноги подымут, даже из могилы!

– Вот спасибо успокоил, а так, лучше б сразу огорчил, – огорошил Азаровского своим очередным неуместным заявлением Пётр. – Хотя бы просто найти какую-нибудь заброшенную развалину и пересидеть там…

А что – не уточнил. Время покажет, оно же и рассудит их – правы они были или нет, что вступили в схватку с "гастарбайтерами".

– Я в разведку, а ты оставайся с ним, – наказал Петро Юльке. – Если шо – стреляй не задумываясь!

– Да и я помогу, чем смогу, – проверил Азаровский наличие патронов в обойме пистолета. – Застрелиться точно хватит…

– Не прощаюсь… – пообещал Петро: не бросит их, а и в мыслях не было сбегать от них.

Как же, куда он теперь без своей юной спутницы. Им теперь обоих одна дорога по жизни и заказана. Третий лишний. Им и чувствовал себя Азаровский.

– Бросили б вы меня, а… – с мольбой обратился он к девчонке. – Мешаю я вам, а и сами мне! Настало время расстаться! С оружием вы в ладах – не пропадёте! Только не забудьте боеприпасами разжиться! И самое главное – держитесь вместе! Порознь не ходите! Всё, уходи! Слышишь – иди за ним…

Юлька боялась: Азаровский застрелиться.

– Ещё чего – не дождётесь! Я так просто не сдамся!

Он начинал бредить. Взгляд затуманен и отстранён от того, с кем общался, не замечая практически спутницы. Она успокаивала его и не на словах, а движениями руки – гладила по волосам. Даже поцеловала раз не к месту, и не ко времени в лоб, отреагировав поспешно на тень, возникшую над ними. Схватилась за оружие. Стрелять не пришлось. Обошлось – с одной стороны, а иной…

– Петро!? – выдала девчонка.

– Ага, вроде того – я за него… – смутился он.

Юлька в свою очередь, догадавшись о причине его кислой мины.

– Это не то, что ты подумал, а видел…

– То-то и оно, что видел…

– Дурак! Уходи!

– Сразу, как только…

– Что?

– Доставлю вас с ним на заброшенный хутор.

– Нашёл кого из людей?

– Типа того, – не раскрывал до конца тайны Петро.

– Живодёров?!

– Да не, я ж не зверь. Подставлять никого из вас не собирался. Напротив помочь, а дальше каждый сам за себя! Ухожу я от вас!

– Не горячись! Ну же, будет дуться! И не смей меня ревновать к нему!

– Хм, больно надо, – а было сознавать Петру: Юлька права – он не сдержался. Однако продолжал строить из себя недотрогу.

– Знаешь что, парень… – не сдержалась она в свою очередь.

– И?

– Ничего… – не стала ругаться с ним, а то и впрямь расстанутся, а ей этого меньше всего хотелось. – Сглупила я, но и ты должен признать свою ошибку в отношении меня с ним! Он мне в отцы годится, а ты…

По лицу Юльки покатилась слеза.

– Ну, началось… – не удержался Петро от очередного язвительного замечания. Поспешно исправился. – Хорошо – виноват…

– Да я тоже хороша – сама начала и…

– Живодёры-ыр-ры-ы… – перебил их Азаровский, сподобившись на выкрик, и отключился.

– Чего это с ним?

– Бредит – лихорадка… – предположила Юлька.

– А ну взяли его и понесли… – вновь впрягся Петро, взвалив себе на плечи майора, заставляя боевую подругу держать оружие наготове.

До хутора было где-то около мили, и сразу избу не разглядишь в лощине – сокрыта зарослями в низине. Место дикое и жуткое на первый поверхностный взгляд. Изба покосилась и почернела от времени, а крыша и вовсе покрылась мхом. Не дом, а сарай сараем – землянка одним словом.

– Господи, и кто здесь живёт? Что за отшельник?

– Бабка одна…

– Ве-ведьма! Колдунья-А-А… – не удержалась Юлька, приметив, как нечто непонятное показалось в дверном проёме, выглянув на свет божий.

– Не пужайся, не зъим… – улыбнулась та, продемонстрировав щербатый рот.

– Знахарка?!.. – едва справилась с волнением девчонка.

– Божье создание, а не тварь, как все люди на земле… – озадачила старуха своим очередным заявлением.

– У нас тут это… больной… – напомнил Пётр.

– Так чё встал – тащы в дом на полог…

Юлька сразу приглянулась старухе. Кому-то же надо было по женской линии передать свой дар, а не проклятие. Да, не ухожена и не прибрана – сама, а заодно и изба. Ну так живёт одна на отшибе в глуши. И не живёт, а выживает. Кто знает как, а возможно и из ума давно уже.

– Помогай, давай, – озадачила старуха девицу.

– А что делать надо?

– Воды принеси…

– Ага… А где взять?

– Во дворе в колодце…

– Где-где?

– Сваво дружка подключи, он шибко разберётся – шустрый малый. Ох, смотри, девка…

Старуха в очередной раз выставила напоказ все свои зубы, которые можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Юльку аж передёрнуло. Но она сдержалась, ничего не сказав в ответ, зато подумала, чего и было достаточно для хозяйки избушки-развалюшки.

– Потерпи, солдатик, ща вылечу тя, я бабка добрая, не яга, хошь и Ядвига…

Юлька слышала краем уха её слова, снова перепугалась.

– Воды давай… – ошарашила она своим неожиданным появлением Петра.

– А… – вскочил тот с покосившейся лавки, как и дом.

– Спишь что ли?!

– Кто – я? Не мог…

– Мне не гони, лучше за водой…

– Куда и с чем?

– Придумай что-нибудь! Ты же мужик!

Петро расстарался настолько, насколько это было возможно в данной непростой ситуации.

– Ну, ты где шляешьси… – обронила старуха в адрес юной помощницы. – Тряпки давай. Начинай вытирать кровь с тела и грязь! Да в раны не занеси!

– Так он… он… – застеснялась она, потеряв дар речи. – Голый!

– Чё-то не так – у него или у тя?

– А… – не поняла Юлька старуху.

– Мужика не видела… – усмехнулась Ядвига.

– Видела…

– В штанах?

– Почему – в трусах…

– Это с карманами?

– Да, шортами называются…

– Не считается… – словно издевалась старуха над девицей. – Да не стой ты, дылда! Начинай приводить человека в порядок, пока я буду варить…

– Отраву?

– Отвар, дурья башка! И принесла нелёгкая мне непутёвую помощницу на старости лет! А надеялась, дура старая, передать свои знания и секрет…

– Колдовства?

– Целительства! Знахарка я! Не путай…

– Это вы – меня, бабушка…

– Наконец-то доброго слова дождалась… Небось, голодная?

– А как же он? – кивнула она в сторону Азаровского.

– Успеешь ещо поглазеть на его голого… Прочь…

– Хм, – хмыкнула Юлька, подумав про себя: "Странная какая-то она!"

– В сарай загляни… – бросила напоследок старуха.

– И чего я там не видела? – пробормотала тихо Юлька про себя, снова стреножив Петра на этот раз у окна.

– Подглядывал – за нами?

– А чё это бабка задумала?

– Чё-чё? То самое, что видел! Поднять решила мужика.

– Как?!

– А вот так! Для того и раздела!

– Не понял!?

– Ну ты сельпо! Деревня!

– Городская выискалась!

– Да, я из посёлка городского типа…

– Типа – не считается!

– Есть хочешь?

– А есть чего?

– Не знаю, но бабка советовала заглянуть в какую-то сараюшку. И где она привиделась ей тут? – завертела Юлька головой по сторонам, рыкая глазами в поисках иного дряхлого строения покосившегося от времени, а обязательно должно было зарасти травой и покрыться мхом, сливаясь с окружающей местностью.

Пётр и на этот раз расстарался, наткнувшись в высокой траве на нечто, что ни на словах не описать, не умом ни понять. Берлога, нежели землянка.

– М-да, сарай… Однако… – не удержалась Юлька. – Чё встал? Ждёшь, что бы я открыла его?

– А я прикрою, – перехватил оружие Петро, пожалев: нет гранаты. А то бы точно проверил при помощи неё наличие там живых организмов.

Обошлось. Никто не выскочил, но и не закопошился внутри.

– Сюда бы лучину – посветить, – окунулся он кромешную тьму и холод.

Юлька проявила незаурядную смекалку, воспользовавшись карманным зеркальцем. Без него и без расчёски никуда – барышня.

Проникнув в тёмное царство мрака, лучик света заскользил по стенам. Пётр не поверил в увиденное – затих.

– Ну чё там? Чего молчишь и не мычишь? Есть чем поживиться? – не вытерпела подруга.

– Ты только глянь, – прорезалась у него речь снаружи. Он держал в руке консервную банку и довольно тяжёлую, а внушительных размеров.

– Это чё, и такое?

– Если правильно думаю – тушёнка. Но очень старая… В таких банках сейчас не выпускают. Даже в армии, когда мой… – Он запнулся. – Короче, надо вскрыть и попробовать – съедобна ли!

Ему не хотелось отравить подругу. Хотя та сама готова была рискнуть выступить в качестве дегустатора.

– Пахнет вроде недурно, – потянул Петро носом аромат, исходящий от открытой банки тушёнки.

– Ты пробуй, а не принюхивайся! Чай не духи, ландышами пахнуть не будешь! – не терпелось подруге ощутить на вкус армейский "деликатес". А уже и слюни текли. Облизнулась, глотая их.

Петро с опаской облизнул жир с ножа.

– Не сало, но…

– От хохол!

– Тю, хохлуха!

Не выдержав, Юлька вырвала у него из рук банку и сунула пальцы, выгребая огромный кусок мяса с салом – запихнула в рот.

– У-у-у… – закачала она головой. Ей казалось: отродясь ничего вкусней не ела.

– А бабка запасливая попалась, – отметил в свою очередь Петро. – Партизанка, блин, как и мы!

Ядвига усмехнулась про себя, словно видела и слышала всё, о чём трепалась молодёжь у землянки. Тем и жила, что опять кому-нибудь понадобиться – её помощь. А и знания теперь есть кому передать. Пусть и девица немного дурковатая, ну так и сама одичала тут за столько лет одиночества. Крикнула.

Детворе показалось: кричит майор – вломились в избу. Пётр расстарался, едва не вышибив дверь на пол плашмя.

– Кто кричал?

– Я… – улыбнулась Ядвига.

Точно – бабка со сдвигом…

– Сама ты, девка! – озадачила старуха Юльку. – Будя жрать!

– Что делать надо, бабуля? – ввернул Петро вперёд неё.

– Баньку-то истопи…

– Вона как?

– А чё думали – в сказку попали? Нет…

Старуха оказалась просто кладезь таланта. Умела она обращаться с людьми, а и заставлять делать молодёжь то, что было необходимо. У такой не забалуешь. Прямо как у Апанасихи или в армии.

– Точно – партизанила! – не сомневался Петро, шепнув озорно на ухо Юльке.

– Кыш… – не удержалась старуха.

– А мне что делать, бабушка? – вставилась Юлька.

– То самое, чё и все бабы, – указала она ей на гениталии Азаровского.

– Не поняла шутки юмора?!

– Сама умора! – ухмыльнулась Ядвига. – Привыкай к голым мужикам! Такова наша бабская доля!

– Чего?

– Слышала! А не перебивай! Ишь брезгливая нашлась! Подмывай…

– Ой… – воскликнула Юлька чуть погодя.

– Ну чё ты там творишь? – отвлеклась старуха от отвара. На всё рук не хватало, да и не поспевала – стара стала.

– У него это… – не знала, как толком объяснить Юлька подоплёку произошедшего конфуза.

– Чё – это?

– Он встал…

– Кто? – уставилась старуха на Азаровского.

Тело майора по-прежнему было в горизонтальном положении.

– …о-о-орган… – кивнула Юлька на то, что смущало её и очень сильно, из-за чего раскраснелась.

– Бесстыжая! Ты чё творишь?

– Да я ничего такого и не делала, просто пыталась помыть – рукой провела вперёд-назад и…