Текст книги "Сказания о земле Московской"

Автор книги: Сергей Голицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Разумел Александр, коли пойдут золотоордынцы через землю Владимирскую на Новгород, много зла натворят по пути. Запылают тогда города и села, заплачут жены и дети по убитым. А как вступят ханские кони в пределы новгородские, так еще пуще попусту крови русской прольется.

Помчался Александр в Новгород, начал расправу с ослушниками хана. Сына Василия он сместил, поставил вместо него другого сына – Дмитрия. Посадника тоже сместил и повелел отрезать языки всем тем, кто на вече громче других ратовал за волю новгородскую. Присмирели новгородцы, головы склонили, и он послал гонца к переписчикам сказать, что могут они приезжать спокойно.

Так под надежной охраной Александровых дружинников была проведена перепись. С той поры стали новгородцы платить дань в Золотую Орду, неохотно давали, но платили, с каждого двора собирали. Впоследствии прозвали ту дань «черный бор».

Ханские сборщики не могли успешно вытягивать дань от жителей чуждой и тайно враждебной им Руси. И тогда в Орде догадались ставить особых откупщиков-изменников русских. Собирая дань, они «велику пагубу творили».

Но зачастую невмоготу становилось простым людям. В их сердцах, как сказал летописец, запылала «ярость».

В 1262 году почти одновременно поднялись восстания в городах Владимире, Суздале, Ростове, Угличе, Переславле-Залесском, Ярославле, Великом Устюге. То были истинно народные восстания – городских черных людей и крестьян, которым горше всего доставалось от откупщиков. Лиходеев изгоняли, а в иных местах умерщвляли. Так, в городе Ярославле был убит помогавший откупщикам бывший монах Зосима.

За это убийство Берке-хан послал на Ярославль отряд карателей. Жители города, кто мог держать оружие, вышли навстречу, и на горе в неравной битве погибли все до единого. Когда враги ушли, жены и дети убитых собрались их хоронить. Они плакали и горевали – «тужили». С тех пор и до сегодняшнего дня та гора называется Туговой…

Берке-хан подозревал заговор также по другим городам русским и стал готовить на Русь большой поход.

Понял Александр: надо в путь отправляться, «отмолить люди от беды», спасти народ от нового нашествия. Поехал он в Орду в четвертый раз.

По словам летописца, так убедительно было его красноречие, что ему удалось уговорить Берке-хана сменить гнев на милость. Большой карательный поход на Русь был отменен. А скорее всего, помогли щедрые дары, поднесенные хану, его женам и приближенным, хотя летописцы об этих дарах не поминают.

В столице ханской Сарай-Берке пришлось Александру пробыть несколько месяцев. Он выехал из Орды домой совсем больным. Поплыли ладьи вверх по Волге. Поздняя осень стояла, с ветрами и дождями холодными. Трудно было плыть против течения. Александр торопил гребцов, хотел закончить путь до ледостава. А болезнь все пуще донимала его, болел он, вернее всего, воспалением легких.

Приплыли путники в Городец на Волге. Вынесли умирающего на берег. Там, в келье Федоровского монастыря, 14 ноября 1263 года он скончался в возрасте всего 43 лет от роду.

Тело его было перевезено в стольный град Владимир и похоронено в соборе Рождественского монастыря.

«Заиде солнце земли Русской» («Зашло солнце земли Русской»), – повторяли люди во всех городах и селах…

Сочинитель повести об Александре писал: «…и весь народ – малый, велиции… съгнатахуся (столпились), хотяще прикоснуться честнемь одре святого тела его. Бысть же вопль и кричание, и туга, яка же несть была, яко и земли потрястися (и плач, какого никогда не было, даже земля содрогнулась)».

Горе было поистине всенародным.

В то тяжкое и беспокойное время первых лет татаро-монгольского ига народ видел в Александре своего заступника, видел, как много он преуспел для других. Его блистательные победы над шведами, немцами и литовцами вселяли в людей надежду, что настанет день – и самый страшный враг – Золотая Орда – будет побежден. И надежда та теплилась в сердцах простых людей.

Александр не проиграл ни одного сражения. Личной отвагой, умением и воинским искусством побеждал он сильнейших врагов, которые вторгались в пределы Руси.

Были случаи, когда полки Александра выходили на бой с полками другого князя, но каждый раз такие воинские походы кончались миром. Так, его родной брат, князь Ярослав тверской, пришел было со своей дружиной в Новгород и самовольно изгнал княжившего там сына Александра Василия. Александр, сидевший тогда во Владимире, тотчас же повел свое войско на брата. Встали две рати одна против другой, постояли день-другой. Ярослав уступил и вернулся в Тверь.

Для русских людей того времени Александр был славен одновременно и как победоносный полководец, и как мудрый и дальновидный правитель.

«Ладить надо с татарами», – многажды раз повторял он слова своего отца князя Ярослава и указал своим преемникам тот единственный, безмерно тяжкий путь, по которому предстояло идти Руси к далекой победе.

Светлое и славное имя Александра всегда вспоминали потомки в трудные времена нашествий вражеских. С именем его на устах русские воины шли в бой.

Когда царь Петр начал Северную войну, он издал указ, чтобы все воины знали о подвигах Александра – победителя шведов. Новая столица России Санкт-Петербург строилась близ места Невской битвы. Другим указом Петр ввел орден Александра Невского.

Во время Великой Отечественной войны, в 1942 году, для награждения особо отличившихся генералов и офицеров также был учрежден орден Александра Невского.

Теперь имя великого полководца Древней Руси знает каждый школьник.

ГЛАВА ПЯТАЯ
Младший в роде

1

едавние археологические раскопки в Московском Кремле близ Боровицких ворот доказали, что еще в X столетии на холме, на левом берегу Москвы-реки, при впадении в нее речки Неглинной, существовало небольшое славянское поселение.

Место было подходящее – берег высокий и крутой. А с течением времени тут возник перекресток дорог. С запада на восток, из древнего города Смоленска в древние города Ростов и Суздаль мимо был проложен конный и санный путь. А из Киева и из Чернигова сквозь дремучие Брынские леса путники, и прежде всего купцы, добирались через Москву на север, на северо-восток и на северо-запад – на Новгород, на Волгу. И еще мимо Москвы шел путь водный, по Оке, Москве-реке, через Волок-Ламский и далее по реке Ламе на Волгу. Другой водный путь с Москвы-реки заворачивал в речку Яузу, далее волоком в верховья Клязьмы, на земли суздальские.

Когда в XI и XII столетиях, спасаясь от кочевников, переселялись многие русичи с южных пределов на север, иные не шли дальше Москвы и тут оседали. Пустели земли – Киевская, Черниговская, Переяславская, множилась земля, называемая Залесской.

Первым владетельным князем здешних мест – суздальских, ростовских, владимирских, переславль-залесских, ярославских, а также московских – был один из младших сыновей великого князя киевского Владимира Мономаха – Юрий, получивший от народа прозвище Долгорукий.

«Прииди ко мне во град Москов» – такую грамоту-приглашение послал князь Юрий Владимирович в 1147 году черниговскому князю Святославу Ольговичу.

Таково первое упоминание в летописях о Москве.

И тогда там, верно, было достаточно жителей, раз хватило у них еды и питья, чтобы напоить и накормить дружины съехавшихся на переговоры и на пир обоих князей.

Они были женаты на половецких царевнах, и звал Юрий Святослава, чтобы договориться, как им вместе идти в ратный поход, добывать киевский великокняжеский стол – Юрию, а черниговский стол – Святославу, хотя ни тот, ни другой по законам старшинства, установленным их прадедом Ярославом Мудрым, не могли владеть теми столами. Те законы – «Ярославова лествица» – и до них нарушались неоднократно. Вот почему отважились они пойти на недоброе дело; а на подмогу решились позвать половецкие рати своих родичей, чтобы иноземной силой жечь киевские и черниговские города и селения, проливать ради своего властолюбия кровь русскую.

^{Выдающийся русский художник Аполлинарий Михайлович Васнецов (1856–1933) хорошо знал и любил русскую историю. На этой картине он изобразил, как по велению великого князя Юрия Владимировича Долгорукого в 1154 году начали строить Московский Кремль; плотники рубят и складывают в клети толстые дубовые бревна, дальше видны строящаяся башня и стены; перед маленькой деревянной церковкой собрался народ.}

Так от той встречи началась летописная история Москвы. С тех пор Юрий там бывал разве что наездами.

Было связано с Москвой одно страшное предание, в летописи не вошедшее, а рассказанное в повести XVII века «О зачале царствующего великого града Москвы». Будто в дни переговоров Юрия со Святославом жил где-то поблизости некий боярин Степан Кучка; он, видимо, был полусамостоятельным владельцем окрестных земель, двор держал обширный, принадлежали ему селения, луга и пашни по Москве-реке и ее притокам Неглинной и Яузе. Разгневался на него за что-то князь Юрий и приказал его убить.

В летописной записи 1155 года говорится, что повелением князя Юрия было поставлено в его владениях пятнадцать городов с валами, рвами и дубовыми стенами. Летописец их не назвал, но, вероятно, в их числе была и Москва. На холме близ устья Неглинной насыпали вал, прорыли ров и поставили поверх вала дубовый забор-тын, с воротами, с башнями. Такие крепости назывались городами – от слов «городить», «огораживать».

В том году Юрий Владимирович воевал на юге, в союзе с половцами жег киевские селения и добивался киевского великокняжеского стола. А строительство всех пятнадцати земляных и деревянных городов он поручил своему сыну Андрею, прозванному впоследствии Боголюбским. Юрий и не мог видеть первый Московский Кремль, который по площади был намного меньше нынешнего Кремля.

^{А. Васнецов. Строительство деревянных стен Московского Кремля. XII век.}

Город на мысу, а также соседний Великий посад – часть Красной площади и Зарядье – нижняя сторона Китай-города между улицей Варваркой (ныне ул. Разина) и Москвой-рекой являлись древнейшими поселениями Москвы…

В Новгороде археологические раскопки велись и ведутся на значительно большей площади, нежели в Москве; и вот любопытное сравнение: шиферных пряслиц было найдено в Новгороде чуть ли не в сто раз больше, чем в Москве. Значит, до нашествия Новгород был намного населеннее, богаче и могущественнее малой Москвы.

Ремесленники и прочие посадские тогда сеяли на ближних полях жито, на своих усадьбах держали скот, сажали овощи, разводили сады.

Вдоль Москвы-реки через Великий посад шла улица Великая, мощенная бревнами и широкая. По обеим ее сторонам тянулись водосточные канавы, переулки от нее расходились извилистые, узкие, только что на телеге проехать. Мостов через Москву-реку не было, переправлялись бродами, а через Неглинную были перекинуты легкие мостки, и стояли на ней мельницы, мололи на жерновах муку…

Как и в прочих городах русских, в Москве нередко случались пожары. Выгорала Москва целиком, или пожар охватывал часть ее посадов. И опять она строилась, рубились новые церкви, терема боярские, избушки, копались новые землянки…

Ладьи со всякой кладью плыли по Москве-реке; купцы-гости останавливались, торговали заморскими товарами. Оружие, всякие украшения, сукна меняли на меха.

Так было при Юрии Долгоруком, при его сыновьях Андрее Боголюбском и Всеволоде Большое Гнездо, при сыновьях Всеволода Константине и Юрии.

Описывая события, происходившие при этих князьях, летописцы изредка называли и Москву, позднее, особенно во время татаро-монгольского нашествия, Москва упоминалась чаще.

Еще во времена Юрия Долгорукого Москвой правил наместник от имени старшего над всеми князьями Северо-Восточной Руси князя владимирского и суздальского. Наместник брал с приезжих купцов пошлину, со всех жителей взимал различные подати.

Когда князьям приходилось ездить в Орду – либо по вызовам хана, либо чтобы закрепить за собой власть в своем уделе, каждый из них неизменно оставлял после себя завещание: ведь он не знал, посчастливится ли ему благополучно вернуться домой, или ни за что ни про что разгневается на него хан и придется ему сложить свою голову на чужой стороне.

Александр Невский, отправляясь в четвертый, и в последний, раз в Орду, завещал Москву своему младшему сыну, младенцу Даниилу, кому исполнилось тогда всего два года.

2

лександр крепко запомнил заветы отца своего – великого князя Ярослава Всеволодовича: пока время не пришло, ладить с татарами, дань-выход им платить вовремя, ездить в Орду за ярлыками, а нападения прочих чужеземцев отражать смело. И этим заветам он до конца жизни неизменно следовал. А братьям своим и сыновьям дал он еще завет: мирно жить меж собой, миром решать споры…

Золотоордынцы требовали одного: давайте дани, сколько положено по переписи, и сверх того, что положено, тоже давайте, без отговорок, без споров. Дань собирали откупщики, поставленные ханами.

Но пространства земли Русской были обширны, а дороги шли все больше по рекам. Откупщики просто не могли всюду добираться и успешно собирать дань. От них легко можно было укрыться в лесах. А бывало, то в одной, то в другой волости поднимался народ с дрекольями, и гибли откупщики и охранявшие их вооруженные отряды.

В Орде поняли: куда будет безопаснее, если сбор дани доверить князьям. Пусть сами трясут купцов, посадских и крестьян по своим уделам и каждый год без опоздания отвозят дань в Золотую Орду.

Хитры были ханы. Давая князьям вместе с ярлыком власть над народом, они углубляли между ними и народом рознь. А князья, получая в Орде ярлык, кланялись хану в ноги, сыновей своих оставляли в заложниках. А коли сменялся хан, ездили за новым ярлыком, опять кланялись новому властелину, везли дань и дары. А случалось и такое: чем-то князь мог прогневить хана и за тот гнев голову свою отдавал. Так, еще в 1246 году был убит в Орде великий князь черниговский Михаил Всеволодович со своим боярином Федором. В последующие годы также гибли князья.

Ездили князья в Орду, добывали там ярлыки, заискивали перед ханом. А мудрые слова Александра – мирно жить меж собой – позабыли. Боролись они за власть, споры переходили во вражду, вражда переходила в усобицу. И лилась напрасно кровь неповинных крестьян и посадских то в одном княжестве, то в другом, то по нескольким княжествам в единое время.

Вся история Руси, а второй половины XIII века в особенности, наполнена пожарами страшных межкняжеских раздоров.

Издревле почиталось, что над всей Северо-Восточной Русью стоит один великий князь, первый над другими князьями, с престолом в былой столице – городе Владимире. В борьбе за великое княжество Владимирское сперва водили дружины один на другого братья Александра Невского, их сыновья подросли – и они взялись за мечи, шли войной на своих дядей, хватали за горло друг друга.

У князей рождались сыновья, внуки. С годами множилось их число. И борьба между ними за власть кипела все ожесточеннее и злобнее. И дробилась, и слабела земля Русская на руку врагам.

Были годы – Александр Невский скорбел и заботился о всей Руси. А его братья и сыновья думали и заботились только о своей выгоде, власть старались захватить только себе, жаждали завладеть великокняжеским владимирским столом, да еще княжить в своем исконном уделе. Вместо права старшинства встало иное право – сила.

В усобицы зачастую вмешивался Новгород. Новгородцы то помогали одному из князей утвердиться великим князем во Владимире, то в своем городе принимали угодного им князя, то изгоняли его и принимали другого. И в других княжествах – в западных, юго-западных и южных – в Киевском, Черниговском, Новгород-Северском, Галицком, Волынском, Смоленском, Полоцком, в северо-восточных и северных княжествах – Ростовском, Ярославском, Белозерском, Угличском, Стародубском, а также в Рязанском и Муромском – всюду полыхали свои усобицы меж местными князьями, о каких летописцы порой и не писали.

А Орде княжеские раздоры были на руку. Ханы хорошо понимали: раз князья между собой враждуют, – значит, Русь будет слабеть. Лишь бы дань-выход покорно и вовремя доставлялась.

^{Деревянные гребни с украшениями.}

А народ? Народ жил под двойным гнетом. Люди страдали и от ордынцев, и от своих князей.

Князья, бояре, купцы склоняли головы перед властью Золотой Орды, служители церкви призывали народ к покорности и своим князьям, и ордынцам.

Если приходили годы неурожайные, голодный, обнищалый народ от великой нужды поднимал топоры и на ордынцев, и на своих бояр… И такие восстания по разным княжествам происходили, несомненно, чаще, нежели о том рассказывают летописцы…

В столицу Орды Сарай понаехало жить много русских. Купцы своей охотой прибывали, ремесленников заставляли переселяться. Вроде бы налаживалась торговля. Но то не были мирные отношения между двумя соседними государствами. Одно из них неизменно смотрело на другое, как победитель на побежденного…

Год, а то и два порой проходили спокойно, тихо. Но внезапно отдельный, иногда небольшой отряд ордынцев вторгался то в одно порубежное русское княжество, то в другое. И тогда опять в который раз пылали города и села, люди строились, опять горели, опять строились. А иные переселялись на новые места, начинали жизнь заново.

За последнюю четверть XIII века золотоордынцы предпринимали пятнадцать больших походов на Северо-Восточную Русь, семь раз пустошили Рязань, семь раз – Муром, три раза – Суздаль…

В каждом таком набеге участвовало несколько сотен, а иногда и несколько тысяч всадников под водительством охочего поживиться царевича, одного из потомков Чингисхана или знатного мурзы.

У каждого всадника было три коня, на одном он сам скакал, два других скакали в поводу по сторонам. Когда же всадник видел, что конь под ним устал, он на полном ходу перескакивал на правого коня, левый конь вез поклажу – вяленое мясо, другую еду, перекинутые через спину две торбы с овсом, а также веревки, чтобы пленных вязать.

Самым ужасным в этих набегах был «полон», когда татарские всадники наскакивали внезапно на окраинные русские земли – рязанские, тульские, новгород-северские, брянские; иногда им удавалось «перелазить» через Оку, и налетали они на московские волости. Окруженные деревянными стенами с башнями города они обходили стороной. А селения оставались беззащитными. Иным жителям удавалось скрыться, тех, кто сопротивлялся, убивали, кого ловили – подростков, женщин, девушек, мужчин, – связывали веревками в цепочку, одних с другими, и, нахлестывая бичами, вели в неволю. Тех, кто не мог идти – стариков, детей малых, – убивали на месте.

Случалось, летучие отряды русских воинов настигали врагов и освобождали измученных пленников. И те возвращались на свои обгорелые пепелища, начинали новую жизнь, но до следующего набега.

Когда же врагам удавалось угнать пленников в степи, они приводили их на невольничьи рынки Астрахани, Азова, Крыма и продавали там работорговцам из Средней и Малой Азии, из царств Закавказья. Везде русские рабы ценились особо.

И расходились невольники в разные стороны разлученные – родители с детьми, мужья с женами, братья с сестрами.

В тяжких трудах влачили они свои дни, пока смерть не избавляла их от мук рабства.

3

 те годы самой длительной, самой кровавой, самой тяжкой для народа усобицей была борьба за великое княжение Владимирское между сыновьями Александра Невского – старшим Дмитрием переяславским и его братом Андреем, княжившим в Городце на Волге.

После смерти дяди Дмитрий отправился в Орду и там, разумеется, за щедрые дары получил от хана ярлык на великое княжение.

Он был старшим в роде, и на первых порах никто из князей Северо-Восточной Руси не собирался оспаривать его право на ярлык.

У обоих братьев – и у Дмитрия, и у Андрея – были свои бояре и дружинники. Принимая участие в дележе добытого от народа добра, они грудью стояли за своего князя.

Прошло несколько лет. В 1280 году боярин Андрея городецкого – Семен Тонилиевич подучил своего князя тоже поехать в Орду за ярлыком. Летописец сказал про того боярина: «…от него же исшед корень зла».

Андрей сумел в Орде «умздить» хана и также получил ярлык. И – страшное дело – он привел с собой отряд ордынцев, чтобы с их помощью изгнать старшего брата. Летописец отметил незаконность действий Андрея: «Испроси себе княжение великое под братом своим старейшим». Но князья – ростовский, углицкий, ярославский, белозерский – поддержали Андрея.

Дмитрий бежал в Новгород, а новгородцы его не приняли, он переправился во Псков, начал готовиться к борьбе с братом, собрал достаточно сил, двинулся в поход. Андрей бежал в Орду за новым войском, «приведе с собою рать татарьскую». Были опустошены города Муром, Владимир, Юрьев-Польской, Суздаль, Переславль-Залесский, Ростов, Тверь, Торжок. Москву беда в тот раз миновала.

Дмитрий, также поддерживаемый татарами, но другими, враждебными золотоордынцам, каких привел на Русь его брат, сумел разбить полки Андрея. Андрей бежал в Орду и в третий раз повел войско разорять и грабить «по городом и селом».

«Дюденева рать» – так надолго осталось в памяти народной то великое разорение, когда в 1293 году татарский военачальник мурза Дюдень, призванный Андреем городецким, провел свой тумен через три княжества, сжег и разрушил много селений и городов.

Дмитрий бежал в Крым, враждовавший с Золотой Ордой. По примеру брата он также было повел на Русь иноземное войско. И только внезапная, в 1294 году, его смерть помешала новым кровопролитиям. Андрей городецкий утвердился на великокняжеском столе.

В те годы смуты, верно, вспоминали в народе славное имя Александра Невского, его деяния, его заботу о людях, его победы. И содрогались многие, видя, как грызутся друг с другом его сыновья. Иные, может быть, дивились:

– Ведь братья родные – вместе росли, за одним столом сидели, рядом спали, а теперь точно волк со псом…