Текст книги "Сказания о земле Московской"

Автор книги: Сергей Голицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

 
История не терпит суесловья,
Трудна ее народная стезя,
Ее страницы, залитые кровью,
Нельзя любить бездумною любовью
И не любить без памяти нельзя.
 

Ярослав Смеляков

«День России»

Предисловие

овая книга Сергея Голицына – это как бы продолжение его же труда «Сказания о белых камнях». Читая «Сказания о земле Московской», погружаешься в удивительный мир «старины глубокой» истории Отечества, в героическую и жестокую эпоху усобиц между отдельными княжествами, когда после «злого нахождения» Бату-хана наступило почти двух с половиной вековое иго Орды. Автор пишет прежде всего о событиях второй половины XIII столетия и до XV столетия. Но в начале книги он знакомит читателя с событиями более ранними – с эпохой князя-воителя Святослава и его сына Владимира I Святославича, когда древние русичи, утверждая верховную власть Киевской державы, древнерусского государства, совершали походы против его врагов, укрепляли рубежи Руси, ее политическое влияние в тогдашнем мире, развивали торговлю с соседними странами, отражали натиск степняков-кочевников. Именно в те времена начали складываться былины о великих защитниках Руси-матери, о заставе богатырской, об удалых богатырях, и прежде всего о крестьянском сыне Илье Муромце. А в образе Владимира Красное Солнышко, великого князя киевского, народ объединил образы двух реальных Владимиров – Первого, крестителя Руси, и Второго, Мономаха, продолжившего дело прадеда в объединении сил всей Руси для отпора тем же степнякам-кочевникам, для защиты «Земли святорусской», как с любовью и гордостью называют свою родину народные былины.

Максим Горький назвал былины историей, рассказанной самим народом. В них с удивительной прозорливостью и мудростью русский народ воспел то время, когда его сыны со всей Руси собирались против захватчиков и насильников под стяги обоих Владимиров, опирались именно на русичей, а не на варягов-наемников, подобно князю Ярославу, прозванному Мудрым (о ком былины молчат).

И другие знаменитые памятники культуры русской – летописи и повести,

«Слово о полку Игореве» и «Слово о погибели Русской земли», беседы и поучения, «Сказание о Мамаевом побоище» и «Задонщину» – использует в качестве источников Сергей Голицын. Они воспевают героические деяния предков и современников, возвеличивают землю Русскую, сплетают венок славы ее героям, скорбят по ее бедам и несчастьям, неустройствам и усобицам князей, плачут и негодуют о самой страшной беде, постигшей Русь, – «Батыевом разорении».

Стремясь дать возможно более полную картину жизни русских удельных княжеств, Сергей Голицын обращается и к «Житиям святых» – своеобразному жизнеописанию отдельных людей, признанных церковно святыми. Первые «Жития» появились на Руси в середине XI века. Они отличались большой простотой и историчностью. Многие советские исследователи считают, что они во многом дополняют летописи, дают интересные сведения о ратных подвигах князей, рассказывают о быте наших предков. «Жития» часто содержат народные легенды, песни. Правда, относиться к сведениям, содержащимся в «Житиях», как, впрочем, и к летописям, надо осторожно. Нельзя забывать, что этот вид источников дает политико-тенденциозную картину деятельности князей, религиозных иерархов.

Сергей Голицын ведет читателя по дорогам, которыми прошли герои Древней Руси, их воспели безвестный и поистине великий создатель «Слова о полку Игореве» и составители кровью написанных повестей и сказаний о разорении Рязани Бату-ханом, о подвигах Евпатия Коловрата и других безымянных ратоборцев, им же несть числа. Таков был народ русский, многострадальный, стойкий, мужественный и одновременно трудолюбивый.

Да, народ в книге Сергея Голицына выступает не только на поле бранном в кольчуге воина, с мечом в руке, на боевом коне или пешцем. Столь же значителен, подчеркивает автор, простой русский человек на поле пахотном, за плугом, в ремесленной мастерской или на речном струге. Очень живо и интересно написано о расцвете ремесел и торговли в домонгольскую пору, а затем об их упадке, о запустении городов после Батыева нашествия.

Да, во времена Киевской Руси культура, и духовная, и материальная, была очень высока. Недаром современники-иноземцы ставили ее на второе место после культуры Византии – наследницы высочайшей цивилизации античного мира, восхищались изделиями ее мастеров-ремесленников, прикладным искусством – тончайшим и вдохновенным, чернью и сканью, резьбой по дереву, кости и металлу, эмалью и чеканкой.

Созданные с X по первую треть XIII века летописи и сказания, проповеди и поучения, храмы, фрески и иконы доказывают, что духовная жизнь древних русичей была насыщенной, полной раздумий о смысле сущего, уважения к прошлому, заботой о лучшем устройстве дел сегодняшних, тревогой за будущее и верой в него, в свою Отчизну, в свой народ, с гордостью тогда говорили: «Мы от роду русского».

Нередко в прошлом, да и ныне кое-кто на Западе писали и пишут об исконной отсталости русских и в хозяйстве, и государственном устройстве, и в культуре. Но объективные и серьезные ученые Западной Европы, США пишут, например, о том, что Анна Ярославна, дочь Ярослава Мудрого, одна из образованнейших женщин Древней Руси, выйдя замуж за французского короля, приехала из культурной страны в отсталую, варварскую. Она привезла с собой рукописные книги в столицу Франции, для верховного суверена которой элементарная грамота оставалась книгой за семью печатями.

Восточные славяне собственным трудом и усилиями создали свое государство еще в IX столетии, а начало государственности, классовые отношения вызревали еще за два предыдущих века, которые историки называют временем «военной демократии». Это был длительный процесс, а не единовременное событие, совершенное пришельцами – варягами, как пытались утверждать ученые-норманисты XVIII–XIX столетий.

Сергей Голицын проводит через книгу мысль о полной самостоятельности и высоком для своего времени уровне русской государственности, воинского искусства, культуры и духовного развития человека, общества Древней Руси. Не скрывает автор и начавшегося отставания Руси от передовых стран Европы в тяжкую годину монголо-татарского нашествия и ига, когда были разрушены и сожжены сотни городов и селений, разрушены памятники зодчества, уничтожены и разграблены сокровища письменности, живописи, прикладного искусства, убиты или уведены в плен каменосечцы и горододельцы, златокузнецы, художники, составители и переписчики летописей и сказаний, сказители былин и преданий. Их же, загубленных или томящихся в «узилище страшном» по имени «чужая сторонушка», как говорили в старину, несть числа, имена их только «Бог вести» (ведает, знает).

Но и в тех страшных, нечеловеческих, казалось бы, условиях ига, которое, по словам К. Маркса, давило, иссушало душу народа, ставшего его жертвой, русский человек не падал духом. В книге показывается, как крестьяне и ремесленники, погоревав и поплакав, брались за топор и соху, молот и кисть. Поднимали они любимую Русь, укрепляли и украшали города многолюдные «всякими изяществами преизрядными и премудрыми».

Жизнестойкость, терпение и любовь к Родине, без многих торжественных слов, пронизывают деяния и мысли русских людей той поры. Оправившись от того «недоумения в людях», которое, согласно летописцам-современникам, охватило Русь после кровавого смерча орд Бату-хана, врагов незнаемых, нахлынувших, словно саранча, откуда-то с востока, горожане и крестьяне, политические и духовные руководители принялись без медлительности и уныния за дела неотложные. Восстанавливали свои жилища и хозяйство. По прошествии нескольких десятков лет после нашествия Бату-хана с конца XIII века снова по крупицам начали на Руси собирать, переписывать древние тексты, памятники литературы, приумножать письменность – церковную и светскую, летописание. После Куликовской битвы начался подъем в области культуры. На рубеже XIV и XV столетий великие мастера Феофан Грек и Андрей Рублев и их сподвижники создали бессмертные фрески и иконы. Тогда же появились обширные летописные своды и сказания, связанные с Куликовской битвой, по городам и монастырям поднимались каменные храмы и крепостные стены, при княжеских дворах и монастырях изготовлялись произведения высокого прикладного, а также книжного искусства.

Сергей Голицын в своей книге показал, как благодаря усилиям народа русского, лучших его представителей, духовных руководителей в XIV–XV веках поднималась Русь в борьбе с извечным и главным врагом – Ордой, с другими противниками – немецкими крестоносцами, шведскими и польско-литовскими правителями. Русские земли объединялись вокруг Москвы, возглавившей борьбу за окончательное освобождение от ненавистного ига.

С большим патриотическим подъемом написаны страницы, посвященные народным выступлениям против Орды и «своих, внутренних» врагов – бояр и князей, монахов-изменников и трусов-митрополитов. Восстания 1262 года во многих городах Северо-Восточной Руси против ордынских сборщиков дани и баскаков, тверское восстание 1327 года, восстания в Москве 1382, 1446 годов и многие другие – вот звенья длинной цепи народных движений, в которых своеобразно и сложно переплетались чаяния «черных людей» освободиться не только от ига иноземцев, но и от насилия «своих» князей. Князья, борясь с той же Ордой, участвовали вместе с простым людом в решении общерусской задачи – освобождении родины от чужеземцев, но одновременно опасались восстаний тех «людишек», которых нещадно грабили и угнетали.

Одни из лучших страниц книги – повествования о Куликовской битве 1380 года. Автор привлекает здесь «Сказание о Мамаевом побоище» и «Задонщину». На первое место следует поставить именно «Задонщину», которая возникла вскоре после Куликовской победы. Она и более талантливо написана, и более правдоподобна, нежели созданное позднее «Сказание». Несмотря на многие подробности, в «Сказаниях» многое идет от поздних припоминаний, от легенд. Такова, например, встреча Дмитрия Донского с Сергием Радонежским. Ход подготовки к Куликовской битве, само сражение, имевшее судьбоносное значение для русского и других народов нашей страны, его отзвуки описаны Голицыным с высоким накалом патриотической гордости за сынов Руси, поднявшихся на Отечественную войну против ее поработителей и угнетателей.

Столь же красочно и драматично передается обстановка тревоги во время похода Ахмада – хана Большой Орды на Русь в 1480 году. Поход был неудачен и закончился поражением татаро-монгол и славной победой русского воинства на берегах Оки и Угры-реки. Это великое событие в истории Руси до сих пор неправильно именуют «стоянием на Угре» – от такого названия веет чем-то неподвижным, безжизненным. Дело в том, что некоторые влиятельные церковники, современники и недоброжелатели Ивана III, великого князя московского и (впервые!) всея Руси, обвиняли его в медлительности и трусости, нежелании сражаться с Ахмад-ханом, и эти обвинения, неверные и нелепые, попали в церковные сочинения (например, в послание Вассиана Рыло, архиепископа ростовского, Ивану III), потом перекочевали в летописи и, наконец, в ученые труды историков. На самом деле великий князь Иван III, поручив главное войско сыну Ивану Молодому и опытным воеводам, сам решал важнейшие задачи общегосударственного, стратегического характера – собирал средства и силы, распределял их по разным направлениям, а полоса возможных военных действий растянулась по берегам Оки от Коломны до Калуги и далее по Угре-реке. К тому же Ивану III приходилось улаживать конфликт с двумя братьями, грозивший новой усобицей, расколом, ослаблением военных сил, да еще он следил за действиями польско-литовского короля Казимира, давнего врага, не особенно надеясь на крымского хана, своего бездеятельного союзника. Потому он то ездил к войску, то возвращался в Москву, выжидал и, как это было в его характере, предпочитал не быструю, блистательную, но с большой кровью победу над опасным врагом, а борьбу длительную, но с малыми потерями, бескровную. И он добился своего, этот мудрый и осторожный правитель. А почти бескровная победа на Угре была полной и, главное, решающей, положившей великий рубеж между тем, что было, и тем, что стало тогда и потом, на века. Российское государство было окончательно освобождено от ордынского ярма.

В своей книге Сергей Голицын много рассказывает о собирании русских земель вокруг Москвы, основу которого, как опять же удачно показывает автор, создавал народ своим трудом. Разумеется, немалую роль играла политическая дальновидность, сметливость и хитрость московских князей. В «Сказаниях» читатель встретит яркие характеристики всех их: Даниила Александровича, младшего сына великого Невского, первого правителя Московского княжества, тогда, в последней четверти XIII века, удела из самых захудалых и ничтожных; его сыновей Юрия и Ивана Калиты; Симеона Гордого и Ивана Красного; Дмитрия Донского и его сына Василия I, которого тоже, что мало известно, иногда звали, в память о подвиге отца, Донским, его внука – несчастного слепца Василия II Темного, много раз битого феодалами-смутьянами, но в конце концов всех их победившего. Завершается книга рассказом о Иване III (тоже у нас мало кому известны его прозвища: Горбатый, Правосуд и… Грозный). При нем столетние усилия русичей дали долгожданные плоды, встало единое Российское государство, которое теперь именовали гордым и величавым словом Россия.

Русский историк академик С. Б. Веселовский признавался, что «история лишила нас источников и средств давать яркие характеристики лиц. Даже о крупных несомненно деятелях мы имеем так мало данных, что лишены возможности различать черты лица… Мы никогда не знаем их поступков и действий и оказываемся вынужденными гадать и разгадывать с большей или меньшей правдоподобностью».

И Сергей Голицын, когда лепит живые образы исторических деятелей, тоже вынужден «гадать и разгадывать», характеризуя их такими, какими они ему кажутся.

Его книга написана в своеобразной манере повествования, идущего от языка былинщиков старого времени, мудрых и неторопливых сказителей, но обогащенного современным научным пониманием, знанием древних источников и памятников, добрым и гордым видением родного прошлого, деяний пращуров. И в этом – прелесть книги; ее сила – в мудрой простоте и сердечности сказывания, в огромной и пламенной любви к своему Отечеству, к деяниям лучших ее сынов.

Доктор исторических наук

В. Буганов

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Так жили и трудились в Древней Руси

1

этой книге будет пересказана история Руси начиная с XIII века. Но чтобы понять, отчего происходили тогда те или иные исторические события, нужно сперва остановиться и на временах предыдущих. А как жили русичи раньше?..

Степи бескрайние, тучными травами поросшие, расстилались к северу от Черного моря, к западу от Волги на Дон, от Дона к Днепру, от Днепра к Днестру и далее к Дунаю.

И хоть плодородна была черноземная степная почва и урожаи могла давать обильные, а мирным народам-земледельцам там жилось тяжело. Нападали на них с востока и с юга воинственные скотоводы-кочевники. Сперва нападали авары, потом аваров победили хазары, потом хазаров победили печенеги.

Человеческой кровью были напитаны степи.

Земледельцы-русичи – историки их называют восточными славянами – были оттеснены кочевниками к северу, туда, где степи сменялись рощами, а рощи вновь сменялись степями; жили они и еще севернее и западнее, вверх по Днепру и его притокам, в сплошных лиственных лесах; и селились далее – на север и на северо-восток, в землях Залесских, укрытых от врагов сплошными дремучими дебрями.

Разделялись русичи на племена. По Днепру жили поляне, на запад от них – волыняне, на северо-запад – древляне, по притокам Днепра – Сожу и Десне – жили радимичи, у истоков Волги и Днепра – кривичи, совсем на севере, по Волхову и Великой, – жили словене, на Оке, Москве-реке и Клязьме – вятичи. Все они были язычниками, поклонялись силам природы. Перун был бог грома, Хорс – бог солнца, Мокошь – богиня земли. Были и еще боги – Даждьбог, Стрибог и Сварог. В их честь ставили деревянных идолов.

Великий князь киевский Святослав в X веке после многих победоносных походов сумел сплотить большинство этих племен в единое и могучее государство. Но в 972 году, возвращаясь из похода на дальнюю Византию, он был предательски убит печенегами. Между его тремя сыновьями разгорелась междоусобица. Победил младший, Владимир, княживший в Новгороде, и стал великим князем киевским. Под его единоначальной властью поднялось государство обширное, многие народы покорились ему, взимал он дань и с живших по всему северу угро-финских племен.

^{Киевская Русь IX–XI веков.}

Долго княжил Владимир Святославич, успешно отражали его дружинники набеги степных кочевников-печенегов. Оттого-то и прославил народ тех дружинников, назвал их богатырями.

Деды-сказители, какие о многом знали, в разных краях побывали, во многих битвах бились, сложили былины-старины о славных богатырях – Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Вольге Всеславиче, Микуле Селяниновиче и о многих других. Древние предания о Владимире Святославиче, а также о его правнуке Владимире Всеволодовиче Мономахе сказители соединили. Они запевали былины о великом князе киевском, кто собирал в своем тереме богатырей, кто пировал с ними в гриднице и посылал их в походы ратные. Прозвали его сказители Владимиром Красное Солнышко…

В долгие зимние ночи, чтобы разогнать скуку, собирались односельчане в ту избу или землянку, что была просторнее. Вьюга за дверкой выла, лучина в светце тускло горела, потрескивала. А дед запевал тихим и протяжным голосом свои старины-былины, если же на гуслях умел подыгрывать, то перебирал пальцами струны, и они звенели и пели сладкогласно.

И слушали деда молодые, затаив дыхание, и каждый из них думал про себя: какие храбрые и могучие русичи жили в стародавние времена, сколько побед над злыми врагами одерживали!..

На самом деле великий князь Владимир Святославич вовсе не был похож на ласкового и хлебосольного Владимира Красное Солнышко, как прославили его деды-сказители. О его жестокосердии повествуют летописи. Крепко держал он в своих руках кормило правления; коли где подвластные ему племена пытались сопротивляться сборщикам дани, огнем и кровью подавлял он восстания.

Умный и дальновидный, стремясь усилить свою власть, он заключил дружественный договор с Византийской империей и вступил в брак с греческой царевной Анной.

Тогда, в конце X века, почти все народы Европы, Закавказья, Передней Азии уже исповедовали христианство. Эта религия, в отличие от язычества, учила, что всякая власть идет от Бога, а народ должен жить в послушании и смирении, безропотно подчиняться своему повелителю.

Владимир понимал выгоды введения христианства и для себя, и для своих бояр и дружинников, но он – сын своего дикого века – никак не мог предвидеть, сколь много будет значить крещение Руси в последующие времена для всей страны, для всего народа русского. С крещением постепенно распространится грамота, из Византии придет общая культура, с Византией и с государствами Западной Европы возрастет торговля, а с торговлей, вместо прежней вражды, зародится и дружба. На многих последующих страницах этой книги читатель между строк постоянно будет угадывать благотворное влияние введения христианства на Руси.

В 988 году Владимир крестился в православную веру, принял ту религию, которую исповедовала Византия, и повелел всем русичам креститься. Тысячелетие введения христианства широко отмечалось и в нашей стране, и во всем мире.

Но вводил Владимир православие крутыми мерами. Деревянные статуи языческих богов были сброшены в воду и языческие святилища сожжены. Многие не хотели отступать от прежней веры. Сказано в летописях, что княжеские воеводы – Добрыня «крестил мечом», а Путята «крестил огнем».

Язычество, несмотря на гонения, продолжало жить. Церковные власти боролись против язычества уговорами, угрозами, а случалось – и кровь проливали.

К XIII столетию не менее семи поколений сменилось от принятия христианства. А язычество все жило. Люди хотя и ходили в церковь и молились, казалось бы, усердно и слушали проповеди со вниманием, но, по стародавним поверьям полагали, что в избах живут домовые, а в лесах – лешие, в озерах и реках – водяные и русалки. И песни пели, и сказки сказывали, в каких о божественном поминалось редко.

Церковные деятели понимали, что одними гонениями успехов не добиться. Они не только боролись с язычеством, а приспособляли языческие праздники к православным и языческих богов стремились превратить в христианских святых. Так «скотий бог» Велес стал святым Власием – покровителем скота, а бог грома Перун – пророком Ильей, который во время грозы раскатывал на колеснице по небосклону. На языческую Радуницу – праздник весны – девицы плели из цветов венки и бросали их в воду. Церковь превратила радуницу в Троицын день. Отголоски далекого-далекого язычества дошли и до начала нашего века, и даже до сегодняшнего дня.

На вышивках полотенец, на резьбе по дереву и кости, на узорах по металлу и глиняной посуде постоянно можно угадать сказочных, стилизованных, подчас исполненных высокохудожественно зверей и птиц. С давних пор в определенный день недели в преддверии весны пекли из теста жаворонков, иногда их и теперь пекут. А языческий весенний праздник масленица, когда в течение недели пекут блины, и сейчас всем известен. И встречаются суеверные люди, которые не любят, когда черная кошка перебежит им дорогу или молодой месяц покажется с левой стороны…