Текст книги "Дрон"

Автор книги: Сергей Макаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

***

Он снова переживал один из кошмаров, но на этот раз все было несколько по другому.

Белый ослепляющий глаза снег, огромное поле, покрытое белым покрывалом и одиноко бредущий по нему человек. Онемевшие ноги плохо слушаются, одеревенелое тело отказывается идти вперед, но Андрей только плотнее сжимает зубы и твердит про себя – 'только вперед, только не останавливаться' – и делает новый шаг, затем еще и еще. Неожиданно налетевший ветер, охватывает одинокого путника и обволакивает его своим ледяным дыханием. Он чувствует, как становится тяжело дышать, легкие при каждом вздохе обжигает холодом. Ветер, обрадовавшись, что встретил новую игрушку, принялся хлестать его своими крыльями, намереваясь закрутить, сломить, поработить случайного путника. Андрей ощущает, что если он сделает еще один вздох, то он будет последним. И он открывает глаза и видит темноту перед собой, не до конца проснувшейся разум не отпускает его из сетей сна. Тело словно покрытое ледяной коркой не слушается и кажется, если вздохнуть сквозь плотно сжатые зубы, то легкие покроются толстой корой льда. Пытаясь выбраться из сетей все еще не отпускающего сна, он старался успокоить взбесившийся мозг, который все еще никак не мог определиться, где он находиться. Или по средине голой снежной равнины, или под сводами темной пещеры. От затяжной задержки дыхания он стал задыхаться, но разум все еще не подчинялся, и ему никак не удавалось разжать челюсть, чтобы глотнуть свежего воздуха. Глаза стали потухать, сознание готовилось покинуть неподвластный воли разум, понимая, что еще несколько мгновений, и он уже больше не проснется никогда. И каким-то непомерным усилием, родившимся в глубинах своего сознания, Андрей все-таки возвратил контроль над своим телом. И, открыв рот, стал жадно хватать воздух, которой казалось, целую вечность, был ему не доступен. В холодные легкие ворвался теплый воздух, заставляя ощутить всю его жажду. Отдышавшись вволю, и с трудом передвигая непослушное тело, ему удалось выбраться из ниши. При свете светляков, он поразился изменениям, произошедшим с ним. В его душе тут же раздался истерический крик, – ' Да что это за бред такой. И попробуй, определи, где здесь сон, а где нет. Тут и во сне можно умереть не хуже чем в реальности'.

Жуткий сон оказался самым ужасным кошмаром, случившимся за все его время пребывания здесь. Только что такое здесь, для него оставалось полной загадкой.

Удерживая внутри себя рвущаяся боль, он с изумлением, глядел на якобы свое тело. Все-таки как это ни странно, но это было действительно его тело. Списав на боль в организме на затекшие во время сна конечности, он только сейчас при свете мог понять, насколько он ошибается. Учащенное сердце, забившейся в приступе очередного, уже ставшего таким привычным страха, хотело выскочить наружу.

Все тело было покрыто бархатистой коркой инея, или даже скорее сказать льда и от этого по нему стал распространяться обжигающий внутренности холод. Его не просто покрывал лед. Корка словно вмерзла в него, став своеобразным новым слоем одежды или даже кожи. Бархатистое полотно покрывала все его тело сплошным покровом, даже там где одежда плотно касалось кожи. Андрей испытывал такое ощущение, что на нем, словно плотно обтягивающий замораживающий его скафандр. Единственно, где не было этой ледяной корки, это на карих глазах, которые могли видеть также как и раньше. Теперь ему стало понятно, почему он не мог вздохнуть носом или ртом. Испытывая пронизывающий холод во всем теле, Андрей принялся отскребать свое тело от покрывающего его льда. Но все его попытки хоть немного снять ледяную корку не принесли результатов. Даже при помощи кости не удалось повредить корку. А тело под ней продолжало испытывать раздирающий холод. Он словно напоминал ветер со сна, который как будто пел 'ты мой, я тебя проглочу, я тебя покорю, ты все равно не справишься со мной…'. Подойдя к воде, он попытался смыть с тела изморозь, но не тут то было. В тот момент, когда он пальцами коснулся воды, она моментально, в месте касания покрылась льдом. У парня от удивления даже отвисла челюсть. А ледовое покрытие тем временем росло с невероятной скоростью. Казалось бы, только моргнул пару раз, как вода в диаметре пяти метров покрыта льдом и на этом наступление льда не остановилось. Столь удивительное зрелище, заставило Андрея даже позабыть об обжигающей холодом боли, и он с интересом продолжал наблюдать, как лед поглощает водное пространство. С большой скоростью, заморозив половину озера за несколько секунд, шествие льда по тихой глади замедлилось. Теперь, буквально каждый метр, льду приходилось преодолевать с какой-то преградой. Но, несмотря на невидимое сопротивление, лед все также продолжал свое завоевание. Оставшиеся метры он преодолел за несколько минут. Все это время, пока лед завоевал водное пространство, Андрей смотрел на это во все глаза, не смея оторвать взгляда или даже возможности пошевелиться. Он зачаровано смотрел, как синий лед победоносно шествует, завоевывая все водное пространство. После того как лед покрыл всю водную гладь, он наконец-то смог оторвать свои глаза от этого зрелища. Как только он смог отвлечься, то тут же вытащил свои руки из воды уже ставшей льдом. Он даже успел подумать, что ему не удастся их вытащить, так как руки почти по кисти были погружены в него. Но на удивление, они легко вышли из сплошной массы, словно это был не лед, а какая плотная обтекающая их субстанция. Андрей с еще большим удивлением уставился на свои руки, чем перед этим на замерзающую воду. Только сейчас он обратил внимание, что покрытые синим инеем руки, светиться каким тусклым голубым светом. И этот свет все тускнеет и тускнеет, пока совсем не потух. Как только руки стали такого же мягкого синего цвета, как и остальная часть покрытого им тела, он ощутил, как на него накатила до сих пор не ведомая волна боли. Она словно стремилась раздавить его, стараясь разорвать каждую его клеточку. По своим венам, он ощущал бегущим ни с чем не с терпимый жар, который словно превратил его кровь в ледяное пламя. И это пламя, струящееся от рук, распространялось по всему телу. Сначала оно охватило его кисти, затем все руки. Словно тот лед, что только что бежал по воде, сейчас каким-то образом попал в кровь и точно так же ее превращает в свое подобие. А горящие ледяным пламенем сосуды, превращают в лед и остальную плоть. Завладев руками, пожирающее пламя стало поглощать плечи, затем стало спускаться ниже, пока в свою пасть не проглотило и ноги. Андрей стоял, замерев с криком на онемевших губах. И не имея возможности пошевелиться, он мог только чувствовать, как лед поглощает его тело. Захватив всю нижнюю часть, пламя, по пути миновав грудную клетку, стало возвращаться назад. В этот момент словно разделившись на два потока, оно продолжила свой путь захвата. Одна часть, словно нежное касание любимой девушки взялось нарезать круги и приближаться к сердцу. Вторая часть, вновь миновав плечи, принялась кружить вокруг мечущегося разума внутри головы. Потоки, словно кружась в танце, наслаждались своим полетом по телу Андрея, и тихонько замедляя свое движение, не спеша, приближались к заветной цели.

Его разум словно лишенный тела, казалось, перенесся куда-то в пустующее темное пространство, и продолжает там наблюдать за приближающейся к нему сжигающей силой.

Андрей, пленный неведомой, сжигающей стихией, оказался, словно разделен на две части, которые поспешили укрыться в своих глубинах, наблюдая затем, как его постепенно поглощает неизвестная сила. Разделившаяся я, могло наблюдать друг за другом, понимая, что у них нет никаких шансов побороть идущее им навстречу пламя. А пламя, продолжая радоваться своему танцу, не спешило наносить последний удар. Оно словно наслаждалось той безысходной паникой, царившей внутри разделившегося Андрея. И словно каждую крупицу ужаса, испытываемую разделившейся личности, пламя впитывало как губка, пожирающая все эмоции. Так продолжалось, наверное, ни один час. Захватив все тело, ледяное пламя, словно давало понять, что вся сущность Андрея, даже разделившееся на две части ничто, по сравнению с силой ледяной стихии. А две части, некогда одной личности, вели себя совершено по-разному. В тот момент, когда произошло это разделение, Андрей даже не успел осознать, оно пришло немного позже. Казалось бы, он только что сжался от страха, ощущая морозную поступь по своему телу, как вдруг, его мысли стали отдаваться эхом в самом себе. Одна и та же мысль, стала звучать дважды из-за чего и создавала фон, выходивший похожим на эхо. И этот фон помог отвлечься от простого созерцания своей беспомощности, и безысходности, и молчаливого согласия на все происходящее с ним. Одна из мыслей, словно осознав, что не может говорить дважды, смогла отвлечься от парализующего его страха. И эта мысль, поразилась тому, что видит перед собой такое же второе сознание. Как только это произошло, его второе я, так же с удивлением обнаружило, что оно ни одно, и к испытываемому страху добавилось еще и замешательство. А пожирающее пламя, словно почувствовав важность происходящего момента, остановило скорость своего движения. И радуясь достигнутому успеху, оно давало возможность разделившемуся сознанию, лицезреть друг друга.

– Ты кто? – спросило одно из них.

– Я, это я. – Услышало оно ответ, раздавшееся внутри него, словно это оно же ответила на вопрос.

И они, с еще большим интересам стали наблюдать друг за другом, даже позабыв о надвигающейся сжигающей силе. Они словно все еще были одним целым, могли слышать мысли друг друга, словно это были их порождения и что это они и есть. Но на самом деле они уже смогли осознать себя и понимали, что второе я, находится где-то в стороне и что это уже что-то отличное от него. Так они продолжали наблюдать друг за другом, прекрасно ощущая и понимая, что происходит с его вторым я. И с каждым мгновением они понимали, насколько они становятся различны друг от друга, хоть каждый из них и не переставал себя считать Андреем.

Вдоволь налюбовавшись зрелищем, разделившейся личности и не желая больше медлить, пламя решило ускорить свое движение. Почувствовав новую приливающую волну пожирающего льда, две сущности, одной личности, уже достаточно по-разному смотревшие на мир, и повели себя по-разному. Одна из них забилась в еще большом ужасе парализующего его страха, стараясь спрятаться в своей глубине как можно дальше, что бы до нее не смогла дотянуться охватившая ее сила. Вторая же, уже не ощущая того, душераздирающего страха, забилась в приступе безумной злости и ярости от того, что некая сила осмелилась ее поработить. И со всей своей силой злости и ярости бросилась вперед наступающему пламени. И встретившись с ним, стало раздирать его на куски, поглощая своим жаром чувств.

Пламя, почувствовав сопротивление на одном из своих направлений, поразилось возникшем переменам, произошедшим в одной из сущностей. Она не могла понять, откуда явились злость, как могла родиться ярость, ведь это жалкое сознание было так надежно оплетено паутиной ужаса и страха. Не ужели весь этот ужас и страх смогла забрать вторая сущность? Поразившись такому течению мыслей, если про ледяное пламя можно было так сказать, оно невероятно усилило натиск на взбунтовавшуюся сущность, которая казалось, уже давно должна была сломаться, а вместо этого рвет все так надежно построенные проходы к ее центру.

Второе я, летя в дальние глубины своего пространства, почувствовало, как вторая ее половина начало отчаянную борьбу, схватившись с ледяным пламенем, и как это пламя сдается под ее натиском. Остановившись и радуясь за своего собрата, что он побеждает ужасную ледяную сущность, она заметило, как преследующая ее сила ослабла и затем направилась к бурнокипящей схватке. Соединившись в бурный поток замораживающее пламя, принялось тиснить яростное я, и дрожащая сущность Андрея, ощутила, как безумная боль обрушилась на его собрата, что даже ее отголоски отдавались болью в ней самой.

– Андрей помоги мне, я не справлюсь один, мне нужна твоя помощь.

Ощущая поработивший страх, а также нарастающую в себе боль, от полученных собратом ран, второе я замерло, не решаясь ни приближаться, ни удаляться.

– Помоги мне, оно слишком сильно, мне одному не справиться, – снова мысль раздалось внутри второе я.

– Я не могу, мне страшно и больно, я боюсь, – отвечало оно.

– Я знаю, но тебе нужно это сделать, я в тебя верю. Ты сможешь побороть свой страх, ты уже не раз это делал, тебе нужно только вспомнить.

– Это был не я, это был ты. Это ты всегда побеждал свой страх.

– Нет, ты не прав. Мы с тобой одно целое. Мы всегда им были, и мы всегда боролись вместе, и побеждали вместе. Мы едины. Ты должен сейчас ударить по захватывающей силе все своей болью и страхом, обратив их в свою силу.

– Я попытаюсь.

– Быстрее, – оборвал он мысль,– у меня не хватает сил – удалось, на краю сознания, уловить ускользающую мысль собрата.

Пламя, ощущая, ослабевающую сущность, возрадовалось своему успеху, что еще совсем немного, и она покорит взбунтовавшегося пленника.

Второе сознание, ощущая в этот момент невероятную давящую боль на собрата, разозлилось. Разозлилось на себя за то, что оно такое слабое, что страх завладел им и лишил сил сопротивляться. Злость стала расти, черпая силы в давящей боли и страхе.

– Я иду, ты слышишь меня, держись – вскричало оно, бросаясь на встречу пламени.

Ледяной вихрь, почувствовав себя хозяином внутри Андрея, уже наслаждался маячащей пред ним победой, которая казалось уже в его объятиях. Как вдруг, он ощутил новую волну, уничтожающего жара, который выжигал его ледяное пламя и приближался к охваченному первому я. Пламя усилило натиск, надеясь быстрее разобраться с одной частью сознания, а потом заняться второй, которая оказалось коварной, и смогла обмануть само пламя, как показалось ему. А первое я, ощутив бушующую ярость второго, пробившие плотные щиты окружающего его мрака, успело зацепиться краем своего сознания за эту силу и начать выкарабкиваться из плотно-обвивающих объятий, тянущих в бездонную бездну. Сознание, найдя в этой силе опору, смогло оттолкнуться и с ее помощью снова устремиться на пламя. И охватившее две части сознание, яростное безумие, придало им необычайную силу, и они понеслись навстречу друг другу, сметая на своем пути бушующие потоки синего пламени. И сметя со своего пути разделяющую их последнюю ледяную преграду, устремились на встречу друг к другу. Встретившись, они тут же объяли друг друга в танце сближающей их радости и жажды жизни. И этот безумный закручивающийся вихрь, принялся вбирать, втягивать в себя пламя, встраивая его в созидания нового, единого, целого я.

А ледяное пламя, испытав крушение всех своих планов, еще пыталось подступиться к сливающемуся сознанию, нанося по нему свои ледяные атаки. Оно все еще никак не желало понять, что уже проиграло, что сознание, с которым оно решило поиграть, окажется настолько сильным, что сможет противостоять ему и не только противостоять, но и поглотить его. И не просто поглотить, а даже вплести его как пряжу, в создание нового формирующегося сознания. И когда пламя наконец-то это поняло, было уже слишком поздно. Две части плотно обвив друг друга, лились в танцующем вихре, и связью плотно сливающихся частей, служила именно ледяное пламя, вливающиеся в поглощающие ее потоки. Пламя, до этого только атакующее своим ледяным огнем, решило попытаться сбежать. Но оборвать свой поток, вливающийся в новое, почти уже сформировавшее сияние, не смогло. И понимая, что это ее последние мгновения, она обратилась к новому сознанию, надеясь еще сохранить свое естество. Но сияние, сверкая в едином потоке, вбирая в себя это ледяное пламя, не обратила внимания на ее мольбы. И сияя своим вихрем новых цветов, впитало себя остатки некогда сильного и грозного ледяного пламени. И сделав последний пируэт своего танцующего вихря, новое сознание взорвалось столпом ослепительных обжигающих искр, несясь в разные стороны, заканчивая, таким образом, свое перерождение.

***

Последнее что увидел Андрей, когда по его телу побежала замораживающая ледяная волна, это взрыв мельчайших ярких осколков несущих в себе огненную обжигающую силу и после этого он потерял сознание.

Провалившись в беспамятство, Андрей видел странный сон или не сон, до конца он так и не смог понять, что это было. Все что он смутно помнил, это был обжигающий лед и то, как он выжигал эту гадость со своего организма. Он помнил, что победил его.

Он дивился происходящему. Его разум, лишенный тела, плавал в безграничных просторах окружающей его пустоты. Это было странно, с одной стороны это выглядело пугающе, но с другой же, манило завораживающей, влекущее неизведанной и таинственной свободой. Это было необычное чувство, ранее никогда не испытываемого восторга, чувство безграничного полета и наслаждения. Разум, не привязанный к телу, наслаждался обретенной свободой, и казалось, это могло продолжать вечность. Это, наверное, и длилось вечность, столько образов и различных мыслей успело пронестись в свободном парящем сознании, что не хватило бы и сотни жизней. Этот полет, наверное, мог бы продолжаться бесконечно, пока летящий разум в бесцветной пустоте не ворвался в просторы красок и цвета. Свет, идущий отовсюду, ослеплял своим сиянием, и казалось, нет глаз, которые могли бы выдержать его, и разум, все посовал перед напором льющейся светлой силы. Сознание стало строить вокруг себя незримые щиты, стараясь отгородиться от ослепляющего жара, который своим светом хотел выжечь его разум. Казалось бы, что ему удается выстроиться щиты и укрыться за ними, как свет, раз за разом взламывал их и принимался снова и снова принимался жечь своим сиянием. Борьба могла продолжаться бесконечно, и Андрей, понимая, что щиты его не спасут, убрал их и решил слиться со светом. Сначала было нестерпимо больно, словно тело получало ожоги, но потом, принимая этот свет и пропуская через себя, он смог понять насколько прекрасен. И как только он узрел все красоту света, то сразу же проснулся.

Открыв глаза, Андрей, все еще прибывал в шоке от увиденного захватывающего зрелища. Ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя, ему еще никогда в жизни не доводилось видеть такое световое представление. И после пробуждения, перед глазами продолжала стоять картинка чудесного света. Неизвестно сколько потребовалось времени, чтобы он смог нормально видеть, но постепенно, сквозь пелену света, стали появляться черные пятна, а потом стали вырисовываться знакомые контуры пещеры, и, наконец, из кусочков сложилась полная картинка.

Как только чувства вернулись к нему, он ощутил, как все его тело нестерпимо чешется, словно его каждую клеточку покусала ни одна сотня вшей. Зуд был настолько ужасным, что хотелось содрать всю кожу. Также Андрей был удивлен, что его кожа стала отслаиваться, словно после получения сильных ожогов. Верхний слой кожи от постоянного почесывания слазил большими кусками, что доставляло еще больше неудобство, так как открывшаяся новая молодая кожа, начинала непривычно болеть.

Наконец-то придя в себя окончательно, Андрей встал и стал рассматривать свое тело. Следов замораживающего его льда не осталось, и он уже хотел все приведенное ему списать на кошмарный сон. Но как только его взгляд упал на замороженное озеро, он застыл в оцепенении. Раньше, практически полностью черная вода, была сейчас вся покрыта голубым сияющим льдом. У Андрея даже на время замерло сердце, и лишь отвлекшись от вида чудесного льда, оно снова забилось.

Подойдя к покрытой ледяной корке, он зачаровано провел по гладкой поверхности и ощутил легкое приятное покалывание кожи, которое принесло облегчение и успокоение в теле и помогло отвлечь от бурлящих мыслей после пробуждения.

–Ну и дела. Что ни час, так все новые и новые сюрпризы, даже страшно представить, что меня дальше ждет, – задумчиво, проговорил он, продолжая водить рукой по прохладной поверхности льда.

–Сколько не думай и не гадай о произошедшим, а никаких объяснений все равно не появиться. Так что, сколько тут не сиди, но нужно проверить окружающую местность, а то ведь неизвестно, сколько я здесь провалялся.

Оторвавшись ото льда, Андрей решил утолить проснувшееся чувство голода, уже ставшими привычными светляками, после которых желудок уже практически не бунтовал, смерившись с таким рационом. Затем, найдя тушку ежа, и оторвав небольшой кусок мяса, принялся, его остервенело жевать. Так, до конца и не смог разжевать сырое мясо, Андрею пришлось проглотить его целиком, с трудом заставив мясо пролезть через гортань. Пообедав, он принялся обходить озеро, надеясь найти не замерзший участок, для того чтобы запить сухой завтрак. Небольшой ручеек, стекавший с одной из стен, оказался свободен от сковывающих объятий льда, что позволило вволю напиться ее.

Вооружившись шипастой шкурой ежа, зафиксировав ее наподобие перчатки, обвязав с помощью тонких полосок оторванных от нижнего края рубашки, а также костью Андрей направился исследовать очередной туннель. Передвигаясь по нему, он не переставал удивляться переменам, произошедшим с его телом, после сна и схватки с огненным льдом, Его зрение стало гораздо лучше различать различные предметы во тьме. Раньше он мог видеть не больше нескольких метров перед собой. Но теперь, он мог на расстоянии в несколько раз больше, различить даже темные оттенки отбрасываемого того или иного вещества. Его тело, после всех передряг, покрытое различными шрамами, плохо слушалось, но сейчас оно приобрело необычайную гибкость и ловкость. Каждое движение, производимое им, было гораздо быстрее и стремительнее чем раньше. А также, что его больше всего обрадовала это то, что полученные до этого раны зарубцевались и покрылись розовой молодой кожицей. И это больше всего вселяло оптимизм в его настроение. Единственно, чего он, пожалуй, не заметил, так это перемены цвета своих глаз, которые из черно-карих, превратились в голубые, сияющие серебреным блеском.

Прибывая в эйфории от новых возможностей своего тела, он чуть не поплатился за это. Скользнув лишь мимолетным взглядом по боковому темному туннелю, он пошел дальше и слишком поздно заметил метнувшеюся оттуда тень. Лишь повинуясь накравшему его чувству опасности, он прыгнул вперед. Еще не до конца понимая возможности своего нового тела, он прыгнул гораздо дальше, чем ожидал. В результате чего он напоролся на выступающий камень и сильно ушиб левой плечо, по которому тут разнеслась волна очередной боли. Выругав себя за беспечность, он тут же развернулся, желая встретиться со своим противником. Весь этот прыжок, занял у него меньше времени, чем он думал, его противник также, похоже, не ожидавший что жертва ускользнет, врезался в боковую стенку и прилип к ней своими четырьмя лапами и также только что развернулся.

Туннель оказался шириной около трех метров и зверь, выпрыгнувший из бокового прохода, с легкостью преодолел это расстояние, и сейчас веся на боковой стене, высовывал свой длинный красный язык и смотрел на Андрея. Вид зверя смотрящего на него своими тремя глазами не сулил ничего хорошего. Зверь с виду походил на обычную ящерицу, но имел и сильные отличия. Три упорно сверлящих глаза в виде треугольника, находились по средине плоской продолговатой морды. Между ними, имелось небольшое углубление, из которого вырывались небольшие струйки воздуха. Под двумя нижними глазами, расширяясь, шла зубастая пасть, отдельные клыки которой были длинной в несколько сантиметров. По бокам морды, отходили небольшие изогнутые бивни, не доходящие до края пасти, которые отсвечивали белым блеском. Тело зверюги, было покрыто прочными чешуйками, которые отдавали темным оливковым цветом. Небольшие растопыренные толстые конечности заканчивались четырехпалыми лапами, на концах которых можно было заметить блеск когтей. Длинный хвост, размеров с все остальное тело, был изогнут немого вверх, и заканчивался темным наростом, больше похожим на остро-заточенный наконечник. Вся тварь в длину не превышала полутора метров и где-то полметра в высоту, но страха могла нагнать на кого угодно, своими сверкающими зубами и клыками, а также тремя сверлящими глазами.

'Да не ужели здесь нет нормальных животных, а одни только жуткие таври, одна хуже другой' – промелькнула мысль у Андрея. Но он поразился тому, как спокойно и быстро оценил тварь и ее боевые возможности, и страх, которой до этого постоянно ютившейся в нем, не нашел ни одного уголка где бы он мог крыться.

Таким вот образом, оценив тварь, Андрей, понимал, что у него очень серьезный противник, который, похоже, всерьез вознамерился полакомиться им, но на этот счет у него были другие планы. Плотнее обхватив свою острую кость, и, сжав боевую перчатку, он приготовился к бою. Ящер не заставил себя долго ждать. Он весь подобрался, словно собираясь прыгнуть, как в этот момент с ее клыков сорвалось молния, которая устремилась к человеку. Не зря ему не нравился переливающийся белый блеск клыков, поэтому он оказался готов к любым неожиданностям и успел отскочить в сторону. Зверь словно просчитав, что будет делать человек, бросился ему наперерез, разжав свою пасть и обнажив ряды сверкающих черных зубов, которым мог бы позавидовать и аллигатор. Андрей же, видя, что никак не успевает перегруппировать свое тело, и что бы избежать встречи с раскрывшейся пастью, только и мог, что выставить перед собой руки, в виде хоть какой преграды. Не успев еще достигнуть поверхности камня, раскрывшаяся широкая пасть тут же сомкнулась, почувствовав, как в нее угадила конечность человека. Часть руки, на которой была одета колючая рукавица, осталось зажатий в пасти зверя. Зверь, так и не успев сомкнуть пасть до конца, и еще находясь в прыжке, взвыл диким не вообразимым ревом, больно прорезавшим слух. Коснувшись, пола, Андрей, увлекаемый телом зверя, вместе с ним завалился на пол. При этом он снова больно приложилось левым плечом, а зверь, дико визжа, стал испускать новые белые лучи. Андрей, пытаясь вырвать кисть, иголками своей перчатки, глубоко впился в нижнюю и верхнюю часть челюсти. Зверь же, все пытался раскрыть свою пасть, а, также стараясь лапами оцарапать Андрея, который в свою же очередь продолжал тянуть на себя перчатку, не давая разойтись завязшим в ней челюстям, а другой рукой старался нанести проникающие удары костью. Но чешуйчатый панцирь, оказался на удивление очень прочным, и даже возросшей силы не хватало, что бы проткнуть его.

Борьба продолжалась упорная, и никто не хотел сдаваться. Но все же один раз, Андрею удалось точно попасть в область морды, где-то возле глаз. После чего, зверь завыл еще больше, и стал, остервенело стараться нанести вред когтями и Андрею пришлось обороняться, опасаясь слишком яростно работающих лап. Несколько раз зверю удавалось зацепить своими когтями лап тело парня и оставить на нем кровоточащие следы, а также своими непрекращающимися разрядами, попасть несколько раз в тело, на которое тут же накатывала судорога, особенно на руку с перчаткой. Благодарю этому, твари удалось на некоторое время парализовать ее, после чего Андрей уже не мог ее вырывать и чем воспользовался зверь, что позволило ему с меньшим сопротивлением и болью все-таки освободить.

Отскочив друг от друга, человек и зверь, уставились один на одного. И тот и другой изрядно пострадали. На пасть зверя была ужасно смотреть, она все была покрыта темно-бордовой кровью, из которой выносились неприятные утробные звуки. Истекая, сочившейся из пасти кровью, зверь продолжал, ненавидяще, смотреть на Андрея, налившимися кровью глазами, которые от этого сделались еще злостнее.

Андрей пострадал серьезнее, чем он думал вначале. Тело покрывали рваные раны от лап, из которых сочилась его теплая красная кровь. Левая рука, парализованная частым попаданием в нее разрядов, висела вдоль тела как плеть, и том что бы ее использовать в бою, больше не могло быть и речи. Но, несмотря на это, он все так же бесстрашно продолжал смотреть на зверя, в глазах в которого не было и капли парализующего ужаса, а одна лишь только расчетливость и серьезность.

Зверь все так же продолжал стоять и издавать угрожающий рык, и по его клыкам так и пробегали сверкающие белые разряды, но попыток напасть он больше не предпринимал. Андрей же, истекая кровью и не имея пока возможности ее остановить, рисковал потерять сознания, но все так же замерев напротив зверя, стоял с вытянутой вперед костью неподвижно. Они, наверное, могли бы стоять так долго, если бы Андрей не ощутил начинающую дрожь в коленах, пока еще слабую, еле ощутимую, но в результате которой он скоро упадет от изнеможения. Поэтому, приняв быстро родившееся у него решения, он немного выставив начавшую слушаться вторую руку с шипами, сделал шаг вперед, затем еще один. Он неспешно, стал подходить к ящеру, готовый к тому что, тот может прыгнуть или выстрелить разрядом молнии. Когда он преодолел половину расстояния, метра три, зверь, издав вопль и выстрелив молнией, развернулся и быстрыми скачками понесся в глубь туннеля. Андрей же, уклонившись в сторону, и приготовившись к броску ящера, удивился, когда тот развернулся и стал убегать в темный туннель. Стоя и наблюдая, а за тем и вслушиваясь, как удаляется странный зверь, он смог расслабиться только после того, как затихло далекое эхо удравшего ящера.

Обратный путь не занял особо много времени. Уже хорошо ориентируюсь в темноте, Андрей быстро миновал туннель и вышел к озеру. На этот раз озеро оказалось темным, жуки, освещающие его, уже спали. Но теперь, благодаря приобретенному зрению Андрею было уже не нужно освещение, что бы ориентироваться. Дойдя до стекавшего со стены ручья человек изнывая от усталости, обмыл израненное тело, и используя старые лоскуты рубашки, обвязал новые раны.

'Да если я так и дальше буду получать раны, то от моей рубашки ничего и не останется, и так ведь уже одну треть пустил на перевязки' – но мысли все же были бодрыми и веселыми. Он встретился с новым опасным соперником и даже не испытал чувство страха, и что больше всего радовало, он смог выжить в этой схватке.

– Раны, ранами, но главное что я живой, так что мы еще посмотрим, кто кого, – так гордо, выпрямившись во весь свой рост, не известно к кому обращаясь, проговорил он вслух. После чего, подкрепившись сырым мясом, и весьма довольный собой, отправился отдыхать.