Текст книги "Дрон"

Автор книги: Сергей Макаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

– Я хочу быть твоим другом, – негромко проговорил Андрей, стараясь, что бы его интонацию правильно понял зверь. Поэтому, добавив еще несколько успокаивающих фраз, он открыл часть своего сознания, пуская туда зверя, позволяя ему увидеть, что тот не хочет причинить ему вреда. Огромный пес, давно забывший подобные чувства, стал вспоминать их со своего детства, до того как он попал в мир жестокости и насилия. Чувствуя эту внутреннюю борьбу, происходящую в сайпсе, человек старался не допустить того, что бы его вновь сковали объятья ненависти и злости, привитые за последние годы измывательства над ним, заставившие его обозлиться на всех и желать только жажды убийства.

– Хороший песик, красивый, – продолжал мягко говорить Андрей. – Я тебя буду звать Чернышом, ты как, не против? Зверь, даже немного рыкнул в ответ.

– Вот видишь Черныш, вот теперь у тебя и имя есть.

Смятение царившие внутри зверя никуда не уходило, но на него уже перестали накатывать волны злости и ненависти, поэтому он спокойно стоял и смотрел, как к нему приближается человек и что-то мягко говорит, от чего у него на душе становилось спокойно и хорошо.

– Не бойся Черныш, я просто тебя поглажу, – и рука коснулась густой гривы черной шерсти свисавшей на груди.

Ощутив, за долгие годы первое касание о свою шерсть, зверь невольно дернулся назад, отступая на пару шагов назад. И, несмотря на то, что человек как и он сам зверь, был частью ледяной стихии, все-таки это касание отразилось теплом внутри его сознания. И желая повторить его, зверь сам сделал шаг на встречу, желавшей коснуться его руки.

Андрей сначала не очень уверенно гладил смоляную шерсть, но потом все смелее и смелее стал трепать пса за его лохматую гриву, за курчавые щеки и за подставленные уши. Через несколько минут знакомства, они уже напоминали обычного человека и его питомца, которые просто играют между собой.

Черныш несколько раз задевал Андрея своим хвостом, с которого срывалось небольшое размытое снежное облако, обдавшее его своей прохладой. Иногда ущипнув зверя за его холодный нос, он в ответ извергал из пасти струю ледяного пламени, которое обволакивало Андрея как полотно и затем медленно стекало по его телу, принося ему радость словно от бодрящего душа. Восхищенный парень, забывший сейчас обо всем, вел себя как мальчишка, которому подарили любимого щенка. Огромный пес напоминал ему, давно умершего в детстве его любимого пса, в честь которого он так и назвал этого зверя. И сейчас встретив этого огромного пса, ему казалось, что это его пес, только подросший за полтора десятка лет. И катаясь со зверем по снегу, играя в догонялки и снежки, Андрей впервые был счастлив за последний год и не думал, что будет потом. Возможно, этому способствовало так объединявшая их стихия.

Поэтому наблюдая за зверем, который стреляет зарядами льда и извергает серебренное замораживающее пламя, Андрей подумал о том, что было бы хорошо также научиться управлять своей силой. А уже ставший другом зверь, словно поняв его желание, пустил его еще глубже в свое сознание и стал показывать, как он это делает.

Где-то в глубине, человек нашел искрящийся шар, который серебрился теплым сиянием. Сайпс, убедившись в том, что он заметил это, послал энергетический импульс в этот шар, от которого отделилась небольшая частичка и поплыла дальше. Небольшой энергетический шарик, словно перемещаясь по различным каналам, стремился к маячащему выходу. Достигнув его, Андрей увидел, как с хвоста сорвался покрытый дымкой, круглый ледяной шар, унесшийся куда-то вперед. Затем снова перед глазами Андрея предстало плотное сияющее марево, из которого сорвалась опять небольшая искра, и также минуя похожие каналы, застрелилась к выходу. На этот раз из раскрывшейся пасти сорвалось обмораживающее пламя, покрывшее ровную поверхность снега небольшими наростами льда.

Черныш еще несколько раз показывал, как он управляется со своей силой. Уменьшая или увеличивая мысленный импульс, регулируя отделившуюся маленькую искру, ее скорость, а также количество каналов, по которым перемещается энергетический шарик, зверь, показывал, как регулировать выброс своих стихийных разрядов.

Завороженный Андрей, впитывал каждую крупицу полученной информации, не смея даже пошевелиться или что-нибудь даже подумать, пока зверь показывал, как он управляется со своей силой. После того как он закончил свою демонстрацию, зверь ткнулся носом в грудь парня, выводя того из ступора и словно говоря, что бы тот сам попробовал повторить.

Андрей, стараясь успокоить шумно-забившееся сердце, стал погружаться в свое сознание. Заставив ровно биться сердце, успокоив дыхание и уняв разброд мыслей, он стал погружаться в себя, все глубже и глубже. Он ощущал себя, словно находящимся в пустоте, где не было ни конца, ни края, он словно находился в окутывающем его море плотного тумана, который застилал собой все пространство. Но как он не бродил по просторам своего сознания, ему так и не удалось найти подобного сгустка серебреного сияния, который был внутри снежного зверя.

Открыв глаза, он увидел перед собой внимательные четыре разноцветных зрачка пса. Парень лишь виновато улыбнулся в ответ и развел руки в стороны, как бы извиняясь за то, что не оправдал доверия своего учителя. Но Черныш, в ответ лишь только лизнул своим белым языком по его лицу, словно говоря, что, ничего страшного. Если не получилось сегодня, то получится завтра. Человек также наклонился к зверю и стал лохматить его шерсть на шеи.

Неожиданно разнесшийся звук, невыносимо режущий слух, заставил скрутиться от боли человека и огромного пса, который взвыл диким воем. Снятые Андреем, защитные щиты со своего сознания, позволили чужой силе проникнуть в его разум, которая принялась сокрушать его и подчинять своей воле. Он видел как Черныш, вновь начинает обрастать слоями злости и ненависти, стремящимися его полностью поглотить.

– Держись, – попытался проговорить Андрей, видя как его друга, поглощает раздирающая боль и его сознание начинает утопать в потоках ненависти, заполняющей его.

Взвыв еще более диким воем, пес сорвался с места и понесся прочь, поднимая перед собой волны леденящего ужаса и исторгая замораживающее пламя. Глядя на удаляющегося зверя, Андрей пытался бороться со скручивающей его силой. Его спасало пока то, что он снял не все щиты со своего сознание. Поэтому поступь поглощающей чужой воли не так стремительно продвигалась вперед. Звук, заполняющий сознание и похожий на набатный бой, продолжал все усиливаться. Андрей чувствовал, что начинает проигрывать схватку, и его все больше и больше начинает захлестывать чужеродная сила. Не успевая возводить новые защитные редуты, которые сила сметала один за другим, человек продолжал отступать, погружаясь в себя глубже и глубже. Он снова ощущал себя в плотном кольце объятий белоснежного тумана, который поглощала наступающая черная волна ужаса. Ни боль, ни злость, ни отчаяние не могло помочь остановить наступающий натиск отравляющего страха.

Андрей представлялся себе пешим воином, скрестившим свой серебреный меч с черным всадником, атакующим своим длинным клинком объятым черным пламенем. Мечник успевал отразить тысячу атак, но следующий выпад черного рыцаря был столь стремительным, что чтобы избежать встречи с пламенным лезвием, приходилось отступать на шаг назад. Выпадов становилось все больше и больше, и всадник все увереннее и уверение шел вперед. Несмотря на все искусство мечника, который был подобен ураганному ветру, отбивая град, сыпавшись ударов, он никак не мог нанести ответный выпад, чтоб хоть как-то замедлить свое отступление. На этот раз грубая сила и яростный напор были сильнее искусства. Казалось бы, что ничего нельзя сделать и ничего уже не противопоставить черному клинку, который уже превратился в сплошное пламя, сметающее все на своем пути и неуклонно стремящегося к своей цели.

Андрей понимал, что еще совсем немного, и чужая воля проглотит его, впитает как жадная губка и выпьет всю его сущность до дна. Поэтому возводя небольшие преграды с невероятной скоростью, так, что бы каждый новый щит, закрывал собой старый, до которого еще не успело добраться разрушающие их пламя. На грани истощения и безумия своего внутреннего духа, не раз закаленного в боях, он в первый раз, наверное, не знал что делать. Он понимал, что каждый шаг назад приближает его к поражению, но он не мог, ничего сделать, поэтому продолжал создавать все новые щиты. От созидания новых и новых щитовых барьеров, он стал злиться. Злиться не на силу, атаковавшую его, а злиться на себя. За то, что он так постыдно бежит и ничего не может сделать. Эта сжигающая злость, зародившая где-то в далеких глубинах сознания, перерождалось в могучую силу, которая стремилось на встречу врагу. Подхватив эту силу, и закрутив вокруг себя как ураганный вихрь смерча, который стал впитывать в себя разлитый вокруг белесый туман. Закрученная воронка стала крепнуть и наполняться силой. Эта безумно-вращающаяся воронка, походила на искрящееся облако зверя, только более бурно кипящее и извергающее из себя разряды. Черное пламя, сметавшее последние барьеры уже неслось навстречу во главе с черным всадником. Мечник, к моменту, когда рухнул последний возведенный щит, уже раскрутил серебристый смерч с невероятной скоростью. После чего, так же как и Черныш, со всей своей силой, направил его, как остроконечное копье, к приближающемуся рыцарю. Всадника, пытавшегося отбить или отклонить это разящее копье, подхватила волна серебреного потока, увлекая за собой. А вслед за ним сворачивая все остальное ступавшее за ним пламя, понесла их в обратном направлении. Ураганный вихрь, сметая все остатки черной заразы, очищал сознание от порабощающей его силы. Но освободив разум от лап чужой воли, серебреное копье не остановилось. Оно, все также, набирая силу и скорость, понеслось туда, откуда пришла черная волна. Андрей, следуя за копьем, выбрался за рамки своего сознания, попав в мир новых красок и цветов. Новое зрелище разноцветных линий, переливающихся в различных направлениях, разбросанных в различных местах красочными полянками, сильно притягивало к себе. Воздух, с застывшими в нем темными и светлыми сгустками, струящиеся потоки, подобные на бурлящие реки, а также огромное количество меняющихся цветов и красок, меняющихся различными рисунками, изгибами, поворотами и еще разнообразное множество новых картинок заворожило Андрея. Картина подобная, кисти сумасшедшего художника, казалось до боли знакомой, но он, никак не мог вспомнить, где уже мог ее видеть. Отбросив попытки вспомнить, а также созерцание окружающего пространства, он бросился в след удаляющемуся серебреному вихрю, уносящему темное пятно. Ощущая легкость, а также отсутствие своего тело, что даже не удивило его, и, повинуясь желанию мысли, он стал приближаться к удаляющемуся искрящему потоку. Как ни странно, но, ни его серебреное копье, ни черное пятно, закрученное им, не изменили своего цвета и остались такими же.

Летя мыслью за копьем, которое на своей стремительной скорости еще успевало впитывать в себя небольшие потоки различных линий и сгустков, Андрей продолжал мчаться все дальше. Вот, впереди, замаячило размытое большое пятно, куда неслось его копье. Уже даже на таком, далеком расстоянии, чувствовалось исходящая от него скрытая угроза. Вихрь, уже вплотную приблизился к сплошной стене, и казалось, сейчас разобьется о ее неприступность. Но врезавшись в сплетение переливающихся черных линий, серебреный ураган прорвал их как мощный таран, оставив зиять в ней широчайшую дыру. Летя за своим остроконечным копьем, Андрей, не переставал удивляться окружающему его пространству, которое было переплетено невообразимой паутиной различных серых нитей, в которых пульсировала сила. Но, несмотря на всю силу, текущую в этих направленных серых потоках, вихрь рвал их и сметал со своего пути и стремился дальше.

Следуя все дальше за своим смерчем, который, чуть замедлившись, все же рвал встречные заслоны, словно карточный домик, Андрей увидел серое пятно, от которого исходил исток пытавшейся пленить его силы. Нашедший свою цель, остроконечный смерч, взорвался раздирающим вихрем серебреных брызг. От взрыва, от которого во все стороны пошла взрывная волна, разорвало тонкую грань пространства, разделяющую обычный мир и новый мир цветов и красок.

Открывшаяся картина просто потрясла и так уже немало видевшего человека, но подобное жуткое зрелище он видел впервые. В открывшемся проеме, он увидел обширный зал, с высокими колонными, терявшимися где-то под его створчатыми сводами. По центру зала, стояла пирамида, на вершине которой стояла красивейшая арка, украшенная различными вырезами на ее колонах. Под аркой, на толстых цепях, свисал золотой диск, с черной сердцевиной. Из центра пирамиды струился фонтан крови, который орошал своими объятиями обе стороны диска, после чего, вся кровь стекала по угловатым граням пирамиды и собиралась квадратным кольцом вокруг нее. С двух сторон диска стояли жрецы, которые попеременно били огромными молотами в глянцевый центр, от которого исходило дурманящее разум ухо.

В мире красок действия произошло гораздо быстрее, чем в обычном. И Андрей только начинал лицезреть, какое разрушительное действие произвел его смерч. Один из людей только собирался ударить в диск, как в это время от него отразилось ухо, но со всем уже другим звоном. От этого звона весь диск затрясся, готовый развалиться на мелкие кусочки мозаики, цепи зазвенели готовые лопнуть от охватившего их напряжения. Вся арка затряслась, словно готовясь взорваться как вулкан. Вибрация от арки передалось пирамиде, в которой заплясали золотые блоки, составляющие ее. Дрожь от пирамиды побежала по мраморному зеркальному полу, который стал крошиться от волн вибрации исходящей от нее. Два человека выбивавшие какой-то особый ритуал, пытались было спастись, но их тут же, возле постамента, скрутила боль, сковав все их движения и заставив корчиться. Новый гул, ворвавшийся в зал, заполнял его, и арка, не выдержавшая напряжения, треснула. Оборвались цепи, и диск, скача по граням пирамиды, заскользил вниз. Скатившись с пирамиды, которая стала разрушаться осколками камней, он покатился дальше, кроша уже и так потрескавшуюся поверхность пола.

– Кто посмел? – раздавшийся голос, ворвался через один из боковых проходов, срывая двери с петель, и устремился к стягивающему окну пространств. От властного голоса, готова была стыть кровь в жилах, а от исходящей от него мощи, хотелось упасть на колени перед его обладателем. Кто бы ни был его обладателем, но он лишь только одним голосом успокоил всю бушующую бурю, стремившуюся разрушить зал. Поэтому, не дожидаясь, когда голос достигнет окна разрыва пространств, парень решил что с него хватит ужасного зрелища и поспешил покинуть необычный мир.

Не понимая до конца, как ему удалось вернуться в обычный мир, Андрей обнаружил себя стоящим на коленях, в центре снежного вихря. Как только он открыл глаза, безумно-завывающий ветер бури стал быстро стихать, открывая взору голую снежную пустыню. Разум от перенесенных напряжений и борьбы, а также новых впечатлений никак не желал успокаиваться. Он никак не успевал понять все то, что произошло с ним за последние минуты и как это вообще возможно. Череп раскалывался, от усталости и боли, и от новой информации, которая жгла мозг и желала лишить его рассудка. Не выдержав перенесенных нагрузок, Андрей потерял сознание и упал лицом в снег.

Глава 14
Возвращение Рагнара

– Рагнар, – раздался звонкий голос Гдрурага, – идем, посмотришь. Наш славный Труктур кое-кого нашел.

Невысокий орк, облаченный в черную теплую шкуру спрыгнув со своего зейлана, направился к спешившимся воинам, которые что-то рассматривали в сугробах снега.

– Ну и что вы тут нашли? – спросил он, подходя вплотную к четырем высоким воинам.

Орки, стоящие возле сугроба, расступились, и его взору открылось, тело уже порядком занесенное снегом, так что даже нельзя было определить кто это.

– Ну чего стоите, переверните его, – приказал он. – А то до захода так и будете стоять.

– А вдруг это какая-нибудь колдовская ловушка, и его здесь специально оставили? – нервно проговорил Труктур.

– Если бы здесь была бы магия, то я бы давно ее почувствовал. Да и на кого ее ставить, кругом голая степь, здесь даже укрыться негде, – ответил Рагнар.

– И все же, – не унимался Труктур, плотнее сживая свой ятан. – Может это нас ждали?

Рагнар в ответ лишь только вздохнул, бросил взгляд на Гдрурага, но тот пожал плечами и также положил свою руку на свое оружие, готовый выхватить его в любой момент.

'Как все-таки тяжело с теми, кто не понимают в силе стихий ничего' – про себя произнес невысокий орк.

И чтобы избежать дальнейших препирательств, Рагнар сделал вид, что проводит магический обряд, совершил несколько пасов руками над телом.

Этого, как, оказалось, хватило, и не только сварливый орк, но и остальные вздохнули с облегчением.

'Да чего же они смешны, будь здесь магическая ловушка, я бы ее почувствовал уже за несколько сотен шагов, даже, несмотря на то, что мой запас сил почти истощен. А так, это, скорее всего лишь обмороженное чье-то тело', – подумал шаман, когда раскапывали и переворачивали находку.

– Ну что. Еще один беглый раб, нашедший свою смерть в объятиях Тайнары, – проговорил лысый орк. – Так что можем двигаться к отряду.

– Но он жив, – сказал один из воинов Труктура.

Уже отвернувшийся Рагнар, вновь обратил свой взгляд к человеку. Нагнувшись к нему и растопив простым заклинанием налипшую на него изморозь, он увидел перед собой молодого парня, примерно такого же роста как он. Его тело прикрывали изодранные штаны и рубаха, сквозь потертости и дыры которых виднелись раны и шрамы. Лысый череп был обтянут кожей, которую словно запекли на углях от чего, она была покрыта жуткими шрамами.

– Да, – задумчиво проговорил Гдрураг, которого даже передернуло от вида уродливого тела, – похоже, его хозяин не сильно жаловал парня.

– Даже не знаю Гдрур. Может быть, он и не был рабом. Какие-то уж больно странные шрамы. Даже не знаю, куда это-то так надо было влезть, чтобы их получить.

– Не знаю что это за шрамы, и как их он получил, но с тем, кто их оставил я бы точно не хотел встречаться, – вмешался Труктур.

– Парню еще повезло, что из-за бури нам пришлось изменить маршрут, – добавил один из рядом, стоящих орков.

– Ладно, хватит языки на морозе валять. Берите тело и несите его на одни из саней, – распорядился Рагнар.– Нам до стоянки еще ехать и ехать. Там уже и будем разбираться

Два орка подхватив тело, быстро понесли его в сторону остановившегося рядом каравана.

– Труктур, – проследи за тем, что его хорошо накрыли дохой, да не одной, а лучше двумя или тремя.

Командир клыка ни чего не ответил и лишь поспешил за своими воинами, которые уже почти достигли одних из саней.

– Ну что Раг, несколько дней, и мы будем дома. Кто бы мог подумать, что прежде чем вернемся назад светлоликий Рок, совершит целый оборот. Ну что, ты рад, что мы возвращаемся домой.

– Да же не знаю чему тут радоваться. Мы должны были вернуться, прежде чем Рок совершит четверть оборота, а вместо этого, – Рагнар лишь только расстроено махнул рукой. – Потеряли больше половины отряда, только клык Труктура и уцелел, так что не знаю чему тут радоваться.

– Да ты что, Рагнар, – чуть ли не вскричал большой орк. – Да кто ж знал, что все так обернется. Оборотни, некроманты, духи, да и все остальное, – стал перечислять Гдрураг. – Да к тому же мы спасли племя наших собратьев Гур-Ухаров.

– Да хватит Гдрураг, – раздраженно бросил шаман. – Гур-Ухары и сами бы одолели некромантов, это был вопрос времени, нам просто повезло, что некроманты не ждали нападения с нашей стороны, а так бы покрошили весь наш отряд, а не тройку наших братьев.

– Да, жалко братьев, – печально проговорил он, – но их уже не вернешь. Но мы то живы, и должны помнить, что они погибли во славу нашего рода.

– Славу рода! – И развернувшись лицом к своему большому другу, он пронзил его горящим взглядом, от которого у того побежали мурашки, но, опомнившись, он отвернулся и уже спокойней продолжил. – Разве это можно назвать славой рода, когда приходится жить в ледяной пустыне, где никогда не бывает солнца, когда орк боится преступить горы чтобы не быть схваченным и казненным. Орк, который раньше был хозяином всех степей, а теперь влачит жалкое существование в снегах? Ты это называешь славой рода? А, Гдрураг?

– Рагнар, ты слишком много наслушался легенд из уст своего учителя, – скорчив, кислую гримасу, проговорил тот. – Легенды, они на то и легенды чтобы будоражить молодые ума, кому это знать как ни тебе.

Рагнар лишь с досады схаркнул в снег и пошел дальше. Он знал, что бесполезно спорить с лысым, но всегда когда заходила беседа об орках их подвигах и славе, он начинал выходить из себя. После чего начинал себя корить за то, что не смог сдержаться. Ведь Гдрураг, как и большинство орков не придавало значения древним и почти забытым легендам. О них лишь помнили только шаманы, передовая их своих ученикам. И именно в тех легендах говорилось о настоящем величии орков, когда одно упоминание заставляло от страха трепать сердца ни одного воина. Когда орки проносились по различным землям как ураган, сметая все на своем пути. А нынешнее поколение, загнанное в самые холодные земли, было вынуждено лишь только совершать краткие набеги на людей и иногда на поселения гномов, и после этого большинство орков начинало кричать о каком-то величии. От этого Рагнар, готов был выплюнуть свою печень, но лишь бы не слышать хлебных слов которые раздавались вокруг. Но одно он знал твердо, что придет время и старые легенды вновь оживут, и тогда придет время настоящего величия орков. И как сказал один из великих шаманов прошлого, 'когда оживут духи паланы и вновь вернуться в мир силы стихий, то вновь зайдет звезда над племенем орков, которая возродит их былое величие'. И как он уже знал, это время пришло. В их мир вернулись духи стихий.

– Рагнар, вновь его отвлек от мыслей лысый друг. – Ты все-таки так и не рассказал, что же произошло, когда мы встретились с рогатым обиталем пещеры.

От упоминая, не приятной встречи с Дьяводом, Рагнара аж передернуло и всего перекосило.

– Когда придет время, расскажу, – сказал он, запрыгивая на своего зейлана и сорвавшись с места галопом, поскакал вперед.

Гдрураг, лишь с досады сплюнул в снег, проорав, чтобы отряд не отставал, бросился догонять своего друга.

Караван, насчитывавший несколько саней и два десятка воинов, через несколько часов, когда уже стало смеркаться, расположился у края леса на ночевку. Быстро разбив лагерь, что уже стало привычным за двух недельный переход, и, выставив посты охраны, воины приступили к ужину. Расположившись возле нескольких костров, орки завели свои обычные разговоры. Кто-то стал рассказывать о своих недавних сражениях с ожившими духами, некромантами, оборотнями и другими тварями. Кто-то стал трепаться о женящих, сравнивая орчанок с другими представителями рас. Кто-то принялся играть в кости, стараясь надуть компаньона на пару золотых. Орки, обозленные тем, что нельзя притронуться к мехам с бражкой, были вынуждены кто как коротать крохи времени, прежде чем отправиться идти спать. Рагнар на самом первом привале предупредил всех, что того, кто коснется меха без его разрешения, хотя ими были завалены почти все сани, он спалит живьем, а вслед за ним и все запасы браги. Поэтому орки были вынуждены терпеть, до той поры пока они не доберутся до племени, так как перечить молодому шаману никто не решился, так все видели и знали, на что он способен.

Возле небольшого костра расположились Рагнар с Гдрурагом, Труктур, а также командир орков из племени Гур-Ухаров.

– По-моему мы так зря веземся с этим человеком, – нарушил молчание Труктур, который был вынужден всю дорогу наблюдать за парнем и смотреть за его состоянием. – Было бы лучше, если бы его оставили там, где и нашли. Одним больше, одним меньше, по мне так только перейди горы и бери их тепленькими.

– Что верно, то верно. Они ведь даже меч поднять не успеют, ? подхватил Труктура старый орк, голову которого покрывали седые пряди.

– Да ладно, тебе Трук. Ведь ворчишь только из-за того, что смотреть его поручили тебе, а ни кому-то другому, – отозвался лысый орк. – Раг, может, глянешь, что за тайны скрывает человек.

– Может быть, и гляну, – пожав плечами, не определено сказал тот.

Перекинувшись еще несколькими не значащими фразами, орки закончили свой ужин.

– Пойду, проверю посты, – поднявшись, сказал седой орк.

– Пошли, как раз прогуляюсь с тобой, – отозвался Труктур, – заодно и нашего найденыша проведаю.

Как только двое орков удались, Гдрураг тут же подвинулся ближе к другу и спросил:

– Так что там, на счет этого лысого человека?

– Да ничего, – устало произнес тот, – не получается у меня прочесть его память.

Этот ответ, кажется, удивил Гдрурага, так тот даже не нашелся, что возразить.

– Если бы мои силы не истощились после последнего сражения, может быть что-нибудь и получилось, а так придется ждать возвращения в лагерь. Возможно мой учитель сможет прочесть его.

На этом разговор их и закончился, после чего, оставив Рагнара в одиночестве, Гдрураг отправился спать. А молодой шаман еще долго сидел возле догорающего костра, погруженный в свои мысли, лишь только под утро, он позволил себе пару часов отдыха. На рассвете отряд снова двинулся в путь.

Небольшой караван лишь к вечеру пятого дня, избежав неприятностей, под шумные крики толпы, заезжал на стоянку племени. Толпу в основном составляли старики, дети и женщины, которые что-то увлеченно кричали и приветствовали вернувшихся воинов, которых уже никто не чал увидеть живыми.

Расположив отряд, в одной из харчевен, недалеко от центрального шатра и оставив его на попечение Труктура, друзья вместе с седым орком отправились к вождю племени, где их уже поджидал большой совет.

Большой совет племени состоял из всех кланов племени Урук-Шак, а также из круга шаманов. Главенствовали на совете вождь племени и его главный шаман. Первым перед советом выступил Рагнар, который рассказал о тех событиях, которые произошли с отрядом за время их путешествия. По завершению своего выступления он представил совету одного из клановых вождей племени Гур-ухаров, имя которого Астакнуд. Астакнуд, оказался уже старым, но еще крепким орком, прожившим уже больше сотни лет. Он с большим интересом смог рассказать совету, увлеченному его рассказом, о подвигах небольшого отряда, которые совершили молодые орки во славу Ксаруха, который бы по достоинству оценил бы их силу и отвагу. Также от имени своего племени, в благодарность за помощь, он принес в дар 'костяной жезл', который являлся одним из первых артефактов еще сделанных в эпоху древности. Также седой орк поведал о том, что у него личное сообщение для вождя племени просил личной встречи наедине. Вождь, заверив Астакнуда, что в ближайшее время обязательно примет его, предоставил слово Гдрурагу. Доклад лысого орка оказался самым коротким и сухим, как и полагается обычным солдатам, ясно и четко излагать свои действия. Но в то же время он смог поведать некоторые детали из путешествия, которые даже не заметил Рагнар.

Выслушав рассказы всех троих, совет обсудил новости о том, что появилась новая сила в степях Тайнары, о том, что проснулись многие духи Паланы и вырвались в их мир и многое другое. Большой совет длился долго, на котором решалось очень многое, к вечеру обсудив общее положение дел, совет стал расходиться. После большого совета собрался малый, на котором присутствовали вождь, несколько его советников, а также пять старых шаманов.

– Ну что, Рагнар, скажи, ты знал, что Астакнуд везет с собой 'костяной жезл'? – устало проговорил старый шаман.

– Нет, я даже об этом и не подозревал, – стал рассказывать Рагнар, – главный шаман даже не разу не использовал артефакт, чтобы помочь в сражении с некромантами.

– Они были так уверены в своих силах, что не использовали его? – спросил вождь.

– Это вряд ли, – задумчиво сказал невысокий шаман, – тут скорее дело в чем-то другом. Возможно, в тот момент жезла не было в племени, или по какой-то другой причине он его не использовал, опасаясь последствий. В последнее время магические потоки стали сильно не стабильны, и приходится тратить много энергии на их контролирование. Может быть что еще, чего я не знаю, проговорил Рагнар, разведя руки в стороны.

– А может быть жезл не настоящий? – спросил один из клановых вождей.

– Да нет, в том то все и дело что жезл как раз настоящий, – ответил безрукий старый шаман. – На нем как раз видна древняя вязь символов, и если верить легенде, оставлена самим Ксарухом, – проговорил он, поглаживая шершавый жезл.

– Так что с ним не так? – проговорил вождь. – Почему они сами его не использовали и решили к тому же его нам еще отдать, а? Шаманы? Этот вопрос то по вашей части.

– Возможно тут все же есть несколько объяснений, – сказал главный шаман, беря в руки жезл. – Если они нам решили отдать жезл, то у них появился новый, гораздо более сильный артефакт, либо, либо, – хитро прищурившись, сказал он. После чего направил жезл в безрукого шамана, сказав при этом пару сложно выговариваемых слов, от чего того накрыла бледность, а все остальные впали в шоковый ступор. – Либо жезл потерял всю силу, либо кто-то закрыл к ней доступ, – улыбаясь, проговорил шаман.

После того как ничего не произошло орки смогли расслабиться лишь только безрукий шаман остался бледен.

– И ничего в этом смешного нет, если кто-то смог заблокировать древний артефакт, – отозвался безрукий шаман, – если верить легендам то только создатель артефактов мог сам заблокировать, либо тот, кто превосходил или хотя бы равнялся ему по силам, да и то вряд ли.

– Что верно, то верно Шраушан, – отозвался главный шаман. – Спасибо что подыграл мне другой мой, мне так хотелось увидеть удивленное лица совета, что я не смог удержаться от этого небольшого представления.

И раскатистый смех, который не соответствовал на вид столь древним оркам, разнесся по шатру.

– Ну, хватит Гстанаг, – свирепый рык перекрыл истерические вопли шаманов, заставив их отвлечься от своего увеселения. – На сегодня совет закончен, раз уж наши шаманы стали потешать свои старые кости. Возможно, что-нибудь по поводу жезла нам сможет сообщить Астакнуд. Если же нет, то это проблема по вашей части, вам ее и решать, – жестко проговорил вождь, после чего покинул шатер в сопровождении своих офицеров.