Текст книги "Дрон"

Автор книги: Сергей Макаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

– Что-что. Разве не видно? – злясь, проговорил Дайнин. Но после взгляда Рагнара, гнома немного скрутило, и уже сдерживая боль, он ответил. – На логова какшакана нарвались, чуть отмахались. Похоже, у него не далеко должна быть нора с выводком, иначе он бы не решился напасть на такой большой отряд.

– Даструг, – позвал Рагнар одного из шаманов стоящих за ним, найди логово и разберись с ним, после чего догоняй нас. – И уже обращаясь к гномам, продолжил, – теперь повозкой будете править сами, едим, как и ехали. Гдрураг, позаботься о наших братьях. – И больше не говоря не слова, направился к своим саням.

Все это время пока продолжался недолгий разговор, Андрей с удивлением рассматривал зверя, медленно обретающего черты. Как оказалось, зверь был хамелеоном, и его контуры едва различались на белоснежном снегу, и только острое зернение позволяло различить едва видимые очертания животного. Какшакан по размерам был больше земного тигра почти в два раза, с огромной головой и вытянутым рылом. Он имел необычайно огромной пасть, которая могла открываться необычайно широко, и она как оказалась, была в состоянии проглотить откушенную голову орка. Четыре гибкие лапы поддерживали стройное могучее тело, которое так и источало силу, даже сейчас, с все еще зажатым межу челюстями топором.

– Еще повезло, что так удачно справились с тварью, а могла ведь и всем головы отгрызть, пока бы подоспели эти шаманы, – проворчал Тайсин. – Хорошо хоть Гайсин удачно топор запустил.

– И при этом чуть мне голову не снес, – мрачно заметил Андрей, продолжая изучать зверя.

– Но не снес же, – улыбаясь и пытаясь вытащить свое орудие, проговорил высокий гном.

– Жаль, такую хорошую шкуру теряем, – проворчал Шкляр, – мне бы немного времени и я из этой шкурки такую б шубку сделал, – только вздыхая, проговорил он.

– Ладно, Шкляр, не чего вздыхать. Ты же знаешь, что у нас времени нет, да и никто тебе не даст, освежевать тушу. Чрех за вожжи сядешь ты, а то из нас-то никто этими тупыми животными управлять то и не умеет.

– Что с вас взять. Гномы есть гномы, – улыбаясь, проговорил он, выдергивая свои ножи и топор Дайнина. – Вам бы только вашими самоходками управлять. А как санями, так сразу Чрех, – улыбаясь и, подтрунивая над бородатым гномом, продолжил он.

Небольшая остановка отняла у отряда, довольно много времени, прежде чем они отправились дальше. Небольшая группа Рагнара оказался передовым разведывательным отрядом, за которым следовал основной и излишние остановки были не желательными для орков. Поэтому, как только тела орков предали огню, сани отправились дальше. Как оказалось, Чрех умело управлял строптивым зейланом, который то и дело пытался уйти куда-нибудь в сторону, но, поняв, что попал в руки искусного возницы, успокоился и мерно бежал по снегу.

– Всем смотреть в оба, а то мало ли какая еще зубастая тварь может встретиться на пути – приказал Дайнин. Поэтому каждый держал в руках оружие и был готов к любому нападению.

Отряд двигался до поздней ночи, прежде чем объявили привал. Из-за нападения какшакана, Рагнар даже отказался от небольшой остановки на обед. Поэтому к привалу все уже были голодны и измучены.

– Ну, смесь драконьего помета, – сокрушался Шкляр на орков, – знал бы, что остановок не будет, я бы того какшакана сырым съел, – приговаривал он, посыпая какую-то пахучую травку в котелок, от которого шел дурманящий желудок запах.

– Шкляр, скора там уже, – спросил Тайсин, заглядывая тому через плечо, – а то у меня уже живот в узел завязался.

– Еще немного терпения, – пробурчал он, прихлебывая из ложки зачерпнутой из кипящего котелка.

– Шкляр да имеет ты совесть, – уже разъяренно проговорил Дайнин. – Еще немного Дубнуд и Загнуд, тебя вместе с твоим котелком проглотят, – сказал он, показывая на пыхтевших за его спиной гномов.

Еще какое-то время Шкляр помучил жаждущих его похлебки, после чего все же жалился над ними, посчитав, что ужин готов.

– Готовьте котелки, – проговорил он.

И к повару тут же протянулось шесть железных мисок, которые дружно выстроились перед маленьким гномом. Не успело еще варево, приготовленное говорливым гномом, перекочевать в миски, как по ним застучали деревянные ложки.

– Однако неплохая каша, – обжигаясь очередной горячей ложкой, проговорил Андрей.

– Если бы меня не торопили, то я бы ее уже давно приготовил, – довольно скалясь, ответил Шкляр.

Сытые и довольные, друзья поближе подобрались к костру, и стали устраиваться на ночлег. Освобожденные от общего дежурства в лагере, они решил, что один из них все же будет дежурить и заодно следить за костром, что бы тот не потух и давал им тепло.

Первым дежурить выпало Андрею, но он и не думал возражать. Ему всего лишь предстояло, окало часа, подбрасывать не большие ветки, обработанные специальным раствором, которые давали больше тепла. Небольшого тепла излучаемого костром, оказалось достаточно, чтобы парень стал ощущать жар, распространяемый по телу. Он даже хотел снять с себя свой полушубок, но боясь лишнего к себе внимания и вопросов, решил не рисковать. Поглаживая свою боевую кость, он пытался понять, что же его последнее время тревожит. Вот уже несколько дней его не покидало чувство непонятной тревоги, которому он никак не мог найти причину. И вот сейчас на него накатила непонятная волна, словно предупреждая о надвигающейся опасности. Но, так и не разобравшись, в чем же может таиться подкрадывающаяся опасность, он дождался окончания своего дежурства, после чего разбудил Шкляра и отправился спать.

Следующие три дня прошли для отряда в безопасности. Только лишь пару раз, вдали виднелись пробегающие дикие стада, то ли байнадов, то ли еще каких-то зверей, не пожелавших приблизиться к отряду. И пару раз в ночи раздавался вой одинокого голодного ворлока. Им еще оставался совершить один дневной переход, прежде чем они смогут достичь Большой Пустоши.

– Слушай Шкляр, ты, похоже, всегда все знаешь. Расскажи, что эта за Пустошь и чего мы туда едем? У тебя ведь должны быть мысли на этот счет? – спросил Андрей.

– А что о ней-то рассказывать, пустошь как пустошь. Ничего в ней примечательного нет. После времен Исхода, когда земли покинули боги, началась война магов. Так вот, примерно в то время, когда одна война сменяла другую, один из магов проводил ритуальный обряд в развалинах древних, что рядом с пустошью. В то время пустошь была обычной низиной, оставшейся после озера. И вовремя обряда проводимого магом что-то пошло не так, и сила, которую он черпал из паланы, вышла из-под его контроля и вырвалась на просторы Тайнары. И после этого, те, кто был в степи, словно с ума сошли и всем скопом повалили в эту низину. Под заклятье попали и звери и люди, орки, гномы да и много кто еще. Их на поляне собралось множество и всех обуревало только одно желание. Жажда смерти и убийства тех, кто не похож на них. Так вот и сошлись в битве те, кто населял снежную Тайнару. Битва длилась несколько дней и уже почти не осталась тех, кто бы мог сражаться, лишь только не большие горстки воинов которые рубились между собой. И вот на пятый день, когда поднялась необычная снежная буря, она словно очистила сознание от враждебной силы тех, кто остался в живых. И после этого, как они пришли в себя и узрели то, что натворили, они поспешили покинуть это жуткое кладбище, на котором они больше не могли находиться, опасаясь нового помешательства. Вот обычная низина и стала кладбищем, после чего ее стали называть Большой Пустошью.

– Нет, чтобы сразу сказать, что едим на древнее кладбище битв, – проговорил Тайсин, – так нет же, чуть ли не всю историю вспомнил, – продолжил.

– Как спросили, так и ответил,– огрызнулся Шкляр.

– Я чего туда едем, так это понятно. Тех тварей, с которыми мы сражались возле шахт, могли создать только на Большой Пустоши.

– Тогда все понятно, – сказал Андрей, – нас решили использовать как кусок мяса для прикормки крупного зверя. Если мы его обнаружим, то нас можно будет и в расход пустить.

– Если орки так и считают, то я их хочу расстроить. Что прежде чем меня призовет к себе Гуруд-Дум, я еще успею отведать ни одну кружку светлой браги моего дядюшки, – проговорил Дайнин.

– Было бы не плохо избавиться от этого клеймя, а то я все время ощущаю, что это словно не моя рука, а кого-нибудь орка, – сказал Андрей.

– Как-нибудь избави… – так и не успел закончить фразу Дайнин, вскакивая во весь рост на санях.

– Чрех придержи вороного. Гайсин труби в рог, пускай орки побыстрее, тащат сюда свои задницы. Похоже, у нас большие не приятности, – сказал он, спрыгивая на плотный снег.

За командиром последовали и все остальные. Дрон стал всматриваться вперед, где гном заметил неприятности. На одном из белых холмов Андрей различил темное пятно, которое неспешно, стало увеличиваться. Сначала из небольшой точки, оно превратилось в полоску, которая пришла в движение и словно волна понеслась на встречу замершим воинам.

– Дайнин что это за твари, – спросил Дубнуд, по крепче обхватив свой топор.

– Не хочу быть воркаром, но, похоже, это поднятые ворлоки.

Присмотревшись внимательней, Андрей разглядел, как приближается стая из двух-трех десятков зверей и становиться все отчетливей. Вид зверей напоминал освежеванные туши огромных волков, с которых только что сняли шкуру. Их зейлан захрипев, помчался назад, спасаясь от приближающихся зверей.

– Больно уж прыткие эти песики, как я смотрю, как бы нас не покусали – сказал Дрон, вытаскивая свой меч и кинжал.

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал луканин, выходя вперед, и разминая свои длинные руки. – Становитесь за мной, только смотрите под клинки не лезьте.

Гномы ни секунды не собирались спорить, дружно выстроились за широкой спиной, поставив человека в хвост, своей небольшой клиновидной колоны.

– Значит так, – начал Чрех, беря в руки свои мечи. – Ваша задача не дать этим тварям зайти ко мне оспины и с боков, пока я буду их кромсать спереди.

Чрех стал перед собой крутить свои мечи. Сначала мельницу из двух мечей сменила четверка, затем шла крестовая двойная связка, затем односторонние парные мельницы и опять четвертка. Смертоносная вращающаяся мельница была подобна вихрю, который ускорялся с каждой секундой. Парень смотрел на этот танец клинков как завороженный, поражаясь тому, как луканин искусно обращается с мечами.

За это время, бегущие ворлоки, почти уже приблизились. Им уже оставалось преодолеть последний десяток шагов, в то время как саням орков еще нужно было проехать в два раза больше.

Ворлоки набросились на замерший отряд как лавина, намереваясь, его смести и подмять под себя. Но высокий Чрех, как столп, выдержал этот натиск, орудуя своими клинками. Его мечи еще на подлете разрубили пару самых ретивых зверей, тем самым разорвав эту волну вновь обросших кровавой плотью зверей. Мертвые звери, разбитые четырехруким клином, хотели наброситься с боков, но невысокие гномы стойко встретили зубастые пасти могучими ударами своих топоров, при этом, не забывая закрываться щитами.

Как оказалось, часть зверей увязла в схватке с луканиным, который уверено, отражал все атаки клыкастых тварей. Часть же ворлоков, что пронеслась мимо колоны и избежала встречи с разящими ударами и, развернувшись, теперь неслась прямо на Андрея. Ему еще было далеко, до искусного владения двумя клинками, но у него не было другого выбора, на него неслось пять голодных тварей, которых заботило только поедание живой плоти. На поддержку гномов рассчитывать не приходилось, так как они и сами отбивались от атакующих рычащих зверей, да и к тому же Андрею еще приходилось помогать рядом стоящим Шкляру и Тайсину. Будь он один, он бы с легкостью мог бы уворачиваться от стремительных ворлоков, но ему впервые приходилось защищать чью-то спину, поэтому он твердо стаял и ждал приближающихся тварей.

Крепко зажав клинки в руках, Андрей приготовился нанести разящий удар на прыгнувшего в его сторону ворлока. Но вместо ожидаемой встречи клинка с кровавым и гнойным телом оно разрезало пустоту, а парня накрыли ошметки разорванного тела. И прежде чем остальные звери приблизились к нему, их также поразили молнии подъехавших орков. За несколько секунд все было кончено, три десятка поднятых с земли тварей, было упокоена заклятьями шаманов.

– Ловко мы управились, – довольно проговорил Шкляр.

– Еще рано радоваться, – сказал Чрех и рукой указал на холм, на котором стали появляться черные точки. И с каждым мгновением их становилось все больше и больше.

Глава 20
Вольдемар

Хорошо одетый молодой человек, шел по улице неторопливым шагом, поглядывая на окружающих его людей, а также на строения тесно стоящие друг с другом. А посмотреть было действительно на что.

Люди, кругом снующие туда-сюда, имели собой довольно потрепанный вид. Их жалкое облачение состояло из рваных засаленных штанов, длинной рубахи, доходящей чуть ли не до колена, которая была подпоясана шнуровкой. Волосы у большинства представляли грязные лохани, сплетенной между собой во что-то похожее на косы, как у мужчин, так и у женщин. Торговцы, обосновавшиеся возле одного из ряда домов, выглядели не намного лучше. Все те же рваные штаны, да рубашки и еще у некоторых были лапти, сплетенные их лиан. Возле торговых лотков, иногда кто-нибудь останавливался и о чем-то спрашивал или что-то покупал, а затем шел дальше. Обычно орущие торговцы на всех площадях тихо мирно стояли, разложив перед собой свой скудный товар, и с обреченным видом взирали на снующих мимо прохожих.

'Ну, прям русская деревня, начала двадцатого века' – подумал Вован, обходя широкую лужу по середине улицы, заставив одного из зазевавшихся встречных путников шарахнуться в сторону. И что бы ни столкнуться с господином в костюме, страшно чумазый мальчуган метнулся прямо в центр лужи, для того что избежать оплеухи за свою не расторопность, которыми его часто и щедро награждали. Он быстро перебрался на другую сторону, поднимаю кучу брызг. Вымокнув почти весь, он вызвал смех рядом находившихся прохожих. Недобро обвел всех взглядом и, остановив его на высоком господине, он быстро устремился прочь с площади.

Немного удивленным действиями парня, Вольдемар, проводив взглядом скрывшегося промокшего мальчугана, продолжил дальше свое движение. Затем, взглянув на себя, он улыбнулся, догадавшись о том, что заставило мальчишку бросить в лужу. Разодетый во весь новый, сверкающий зеленый камзол, молодой человек так отличался от здешних жителей, и так приковывал к себе взгляды, что мимо идущие горожане, стремились быстрее убраться с его пути. Он даже подумал о том, что не стоило, направляясь в эту часть города, надевать свой парадный костюм, но возвращаться уже было поздно. Вокруг было всего столько необычного, что он быстро забыл об этом.

На всю окружающую его картину он смотрел с нескрываемым интересом. По сравнению со столицей, в которой он жил уже семнадцать месяцев, этот городок сильно отличался оттого, что он раньше видел. В Шекорде, столице Васании, центральным и, пожалуй, главным государством, находящимся на Асоноиде, ничего подобно встретить и не снилось. Но здесь, на границе, в забытом всеми богами и людьми городишке, под названием Херест, можно было встретить все что угодно. И в этом городе, обитала настолько разнообразная масса людей, что он сильно отличался оттого, что доводилось видеть ранее. Побывав в центральной и портовой части города, и вот оказавшись в черном районе, он не мог предположить, что увидит что-то подобное. Хоть его и предупреждали не соваться сюда, особенно под вечер, он все же решил сегодня уладить одно поручение. И идя сейчас по грязным улицам, он поражался тому, что среди окружающих район благополучных кварталов, здесь в воздухе летала полная обреченность и безнадежность все происходящего. Что даже обычно всегда радостно бегающие дети, совсем тихо плелись вслед за своими мамками, схватившись за их грязный подол платьев, который даже был в не в состоянии, скрыть их некогда красивого женского тела. И чем дальше он уходил в глубь бедного района, тем обстановка становилось все плачевней и мрачнее.

Дома представляли собой грязные одно– и двухэтажные бараки, сделанные из дерева. Возможно, когда-то они и представляли собой совершенство строительного искусства, но сейчас они походили на полуразрушенные, разваливающиеся строения. Все вымазанные грязью и выливаемыми из окон помоями, которые либо сразу опускались на рядом бегущую с домом канаву, либо всей своей массой сползали со стен, оставляя после себя еще один грязный слой. Бегущие возле домов грязные канавы, с различными отходами усиливали и без того гнетущий, затхлый воздух который врывался в легкие, и готов был перевернуть весь желудок, заставляя его избавиться от содержимого. Вовка сейчас даже сейчас был рад, что не успел поужинать, а то бы весь сытный ужин непременно украшал бы его носки сапог и так уже вымазанных в каше грязи, которая представляла собой вся улица. Разлитый смрад в воздухе сильно щипал глаза, заставляя их округляться и чуть ли не вылезать из орбит.

Вольдемар уже начинал себя проклинать за то, что согласился, казалось бы, на такое простое дельце, и сейчас вынужден, идти по грязным и вонючим улицам. 'А ведь сам и виноват. Не затей я тогда этот дурацкий спор, не пришлось бы сейчас шататься по этим помойным улицам. Нет, чтобы всем троим, сюда идти, так нет же, захотелось одному, почувствовал себя героем. Ну, как же, ведь уже досрочно стал учеником рейнджера третьего уровня. Как тут не вознестись. Ну вот, теперь и вдыхай ароматы помоев, вместо вкусного жареного гуся и кружки хорошего пива', – такие вот подобные мысли сейчас терзали его. А спор заключался в том, что по приезду в город, проигравший, отказавшись от ужина, должен сходить и разведать, что твориться в бедном квартале Хереста. Вовка и его друзья, Старк и Ильв, только что сдали досрочно экзамен за второй курс, поэтому считали себя сейчас чуть ли не выпускниками лиги. Поэтому, несмотря на строгий указ, выполнить задание всем вместе, Вовка предложил направиться туда тому, кто доскачет до главных ворот последним. Так уже получилось, что он приискал последним, проиграв два крупа своим друзьям. И как не уговаривали его друзья, остаться с ними и затем завтра сходить всем вместе, он отказался.

– Слово, есть слово. Спор, есть спор. Если договорились, значит надо идти. Если не пойду, то я себя уважать не буду и не смогу вам смотреть в глаза. И вы будет считать меня трусом. – Ответил он им и чтобы избежать дальнейших пререканий, а также вкусно пахнущего и соблазняющего жаркого поспешил покинуть корчму, а то бы он точно нарушил данное себе слово и остался в компании друзей. Но он твердо решил, что пойдет в трущобы, что бы самому лично убедиться, что там происходит.

Вот уже более как полтора года, он обучался в лиге, и сейчас у него впервые появилась возможность проявить свои новые способности и навыки. Чем он и решил воспользоваться. Он специально предложил этот дурацкий спор, что бы затем проиграть его. На последней сотне ярдов, он придержал сваю лошадь, позволяя ей немного отстать, но так что бы это не бросалось в глаза. В лиге хорошо учили искусству управлению лошадью, так что его маленькая хитрость удалась. В тот момент его манила жажда приключений, и он уж очень хотел заработать себе авторитет. А то по сравнению с другими учениками, он чувствовал себя словно малолетний юнец. Все заносчивые бароны, графы, да и другие охотники, имели уже за своей спиной уже несколько боевых вылазок и могли похвастаться трофеями. И это его сильно задевало и заставляло, чуть ли не с каждым скрещивать свой меч. Но благо поединки внутри лиги были запрещены, иначе его уже бы проткнул, ни один десяток острых и длинных мечей. Как бы Вовка не злился на своих сокурсников по обучению, но он прекрасно понимал, что ему до их уровня еще далеко. Так как они с рождения все свое время проводят в тренировках и поединках, даже, несмотря на свой удивительный прогресс в развитии своих способностей. Единственно с кем он смог сойтись так это со Старкам и Ильвом, которые не видели в нем изгоя и считали таким же, как они. Старк, являлся четвертым сыном барона, которому не сулило получить наследство, так его отец являлся довольно мелким магнатом, и единственно, что он смог сделать для своего сына это устроить его в Лигу. Ильв, же наоборот, являлся наследником большого графства, и что его заставило пойти в охотники на нечисть, никому не было известно.

И вот сейчас бредя по грязным улицам, Вовка начинал жалеть о том, что не подался уговорам друзей и не сидит с ними и не ест ароматного гуся, с хорошо прожаренной корочкой, от вида которой начинают сворачиваться слюни, и не запивает холодным хэнсом, нежное мясо, которое так и тает во рту. Но начинающий рейнджер, не внял совету друзей, и сейчас был вынужден блуждать по этим жутким кварталам и искать не известно кого. Судя по описанию, он представлял себе примерную картинку, царящую в этих трущобах. Ему казалось, что она должна походить на среднеевропейскую, не раз виденную в фильмах. Поэтому, сказав друзьям, что они зря напрягаются и что он еще вернется, когда они еще даже не начнут четвертую бутылку хэнса. Но увиденная картинка, может, и совпала с его ожиданием, но вот окружающая здесь атмосфера, опровергла все самые худшие его предположения.

Идя уже второй час, он уже корил себя за свою дурость, и о том, что ввязался в эту авантюра и уже не раз собирался повернуть назад. Он бы уже давно повернул назад, не выдержав этого плотного окутывающего смрада висящего в воздухе, от которого скручивало легкие, и не было возможности вздохнуть. Но, покидая Шекорд, он залил в свою двухсот громовую фляжку, которую он всегда носил с собой, подаренную еще друзьями год назад, рома Калисина. Калисан, являлся хозяином таврены, в которой часто любили поседеть Владимир с друзьями. Так как, в ней был очень богатый выбор различных напитков, которые стекались со всей Асоноиды. А ром, который делал сам хозяин заведения, уж очень нравился Вовке, поэтому за неимением большого количества денег, он предпочитал взять бутылочку недорого годичного рома, которой хранился в бездонных подвалах, и выпить его с удовольствием, не забыв при этом по горлышко заполнить свою флягу.

Вот и сейчас, идя по грязным закоулкам, он уже не один раз преподал к своей заначке, что бы перебить остро бьющий в нос, запах нечистот и вони. И после одного, двух глотков голова прояснялось, приступы рвоты отступали, и можно было двигаться дальше. Но он все никак не мог приблизиться к своей цели. Попытка завести разговор с местными жителями не приносила успеха. Видя, что к ним хочет подойти высокий, одетый в облачение рейнджера господин, они тут разворачивались, и задавали такого стрекоча, что им бы позавидовал любой спринтер. Даже редко встречаемые торговцы, сбившиеся в небольшие кучки, по пять-десять человек, и те не желали с ним разговаривать, они тут же бросали свои лотки с товарами и отбегали на десяток шагов и ждали пока он не отойдет от них. Даже поманив торговцев золотым акатом, испуганные, они не спешили подходить. Лишь после пятой или шестой попытки, когда Вовка решил если не удастся поговорить с одним из них, то он отправиться назад. Но, привычно достав из своего внутреннего кармана золотой акат, он крикнул толпе мнущихся в полтора десятках от него потрепанных торговцев.

Толпа сначала не двигалось, но затем, из нее вдруг сильно робея, стал приближаться самый маленький торговец. Он приблизился на расстоянии пяти шагов и, отказавшись дальше идти, уставился на руку с блестящим в ней золотым. Поняв, что ближе вряд ли подойдет, Вольдемар начал разговор.

– Не бойся парень, я не сделаю тебе ничего плохого. Ты меня понимаешь? Тот утвердительно кивнул головой.

– Это хорошо. Ты сейчас можешь получить этот золотой, если поможешь мне разыскать один дом. Ты ведь хочешь получить эту монету? – и он закрутил большой кругляш между пальцами.

Парень, на вид которому было не больше тринадцати лет, закивал еще усерднее, и даже приблизился к нему еще на один шаг.

– Мне нужно найти дом старика Курата, кажется, он так называется.

Парень тут же отскочил назад, на несколько шагов, и отрицательно замотал головой.

'Да, дело обстоит скверно, мало того, что потратил часа два, бродя по этой грязи дерьма, так теперь единственный с кем я завел разговор, готов показать пятки. Его ни в коем случае нельзя отпускать'. Парень уже начинал разворачиваться, с грустью глядя на золотой.

– Подожди, – голос оборвал движение, и парень взглянул в глаза рейнджера. Это был первый человек в этом районе, который посмел посмотреть в глаза. Но через секунду тут же опустил взгляд и замер на месте.

– Слушай только не убегай, мне уже и так надоело шататься, в пустую, по району и искать вашего Курата, что бы вас избавить от его ночных похождений. – Добавив злости и силы в глоссе, он выдержал небольшую паузу, после чего продолжил. – Я тебя не прошу идти со мной, ты только доведи меня до того места, откуда я сам смогу добраться и тогда ты получишь еще два аката, – и для достоверности своих слов, он достал еще два больших кругляша. Парень поднял взгляд и уставился на три блестящих монеты, жатых на вытянутой руке. Казалось бы, что в нем происходит какая-то борьба, и он не может выбрать. Замешательство, длившееся с минуту, заставило изрядно поволноваться Владимира. Затем, парень, вроде кое-что, решив для себя, согласно кивнул, и, повернувшись к своим, что-то проговорил им на каком-то не знаком языке. Вован же облегчено вздохнул и спрятал монеты в карман, и стал дожидаться, когда парень закончит общаться со своими соседями. Парень, согласившийся его довести до старика Курата, явно что-то доказывал своим друзьям, а те не хотели его слушать.

Пока шестеро человек спорили между собой, Вовка предался своим мыслям. За последние два неполных года, жизнь Владимира Антонюкова, круто изменилась. Казалось бы, это было так давно и одновременно словно вчера. Резко останавливающийся поезд, от визга тормозов которого закладывает уши, затем кричащие кругом люди, а потом появляется горящая арка и электричка проваливаться в неизвестность. Затем, очнувшись на новом месте, он пережил настоящий ад, в отличие от погибших друзей. Потом последовало чудесное спасение и через какое-то время он вступает в ряды лиги рейнджеров.

Но от нахлынувших воспоминаний, его оторвал оклик парня, который на расстоянии трех метров махал ему руками.

– Что ты говоришь? – рассеяно повторил он.

– Нам нужно пройти два квартала, затем повернуть налево и потом направо и оттуда уже рукой подать до дома сумасшедшего Курата.

– Хорошо, веди – ответил Вовка и спросил, – почему сумасшедшего?

– А вам разве не сказали? – удивлено переспросил парень, идя слева на расстоянии трех, четырех шагов.

– Мне только известно, что у вас в округе завелся толи зверь, толи оборотень, который после себя на утро оставляет странные трупы, и подозревают в этом старика Курата.

– Да Курат всегда был странный, сам по себе, не с кем никогда не общался. Все над ним часто подсмеивались, а он в ответ что-то говорил о надвигающейся буре, но его никто не слушал. А затем становился все мрачнее и чернее, и его стали бояться. Затем из-за страха, который стал нагонять безумный старик, переселись соседи, и он стал жить почти один на своей улице. А затем стали пропадать люди. Сначала пропали, оставшиеся жить на этой улице, затем стали пропадать и на соседних кварталах. Сперва, этому никто не придал значение. У нас всегда люди пропадают, но потом, когда стали находить тела, всем стало страшно. – Последние словно парень сказал совсем тихо, что их с трудом удалось расслышать. Вовка не которое время молчал, обдумывая услышанное.

'Идешь тут мимо, и все от тебя шарахаются, а тут вроде какой-то смазливый парень, помялся сначала для приличия, а сейчас трепет языком, словно ни в чем не бывало, странно все как-то, да и отчего-то на душе погано стало. И что же тут такого страшного в этом старике, что от него вдруг все сбежали'

– Слушай, парень, а почему все решили, что это Курат?

– Почему? – как-то горько проговорил он, словно чем-то угнетенный, каким-то горьким воспоминанием. – Почему? Да потому что-то в одну из ночей, кто-то видел как этот старик, согнувшись пополам, нес на себе два тела, а сам-то кожа до кости. Раньше еле ноги передвигал, а тогда, когда его увидели, так припустил, что три здоровых парня чуть угнались за ним. Успели заметить только, как старик забежал к себе в дом и захлопнул двери.

– Ясно, – перебив парня, сказал Вовка, – а с телами, что не так?

– С телами-то? – словно переспросив, ответил парень – тело, как тело только без сердца, которое вырвано, а на груди рваные раны, да еще все кишки отсутствует, словно корова языком слизала, а вместо них, только слизь одна.

– Слизь говоришь, – как-то прищурив глаза и остановившись, тихо проговорил Вовка.

И в этот момент перед ним опустилось толстая дубина, как раз в том месте, куда он собирался сделать следующий шаг, если бы не упоминание о слизи. Но о ней пришлось тут же забыть, так как из-за угла выскочило несколько оборванных людей с зажатыми в руках ножами и дубинками, направленными в сторону гостя трущоб.

Думать Вовке было не когда и единственно, что он мог сделать что бы уйти из неожиданной западни, прыгнуть в сторону прямо в центр улицы покрытой грязью. Ему пришлось сделать кувырок и как раз вовремя, так как, почти коснувшись руки, сзади пролетел нож, и, впившись своим лезвием, погрузился в одно из впереди стоящих тел. Раскрывший от удивления рот разбойник, схватился, было за нож, но было уже поздно. Ноги его стали медленно подгибаться, а изо рта потекла струйка темно-красной крови. И прежде чем тело достигло земли, выходец трущоб был уже мертв.

Быстро поднявшись с грязи, Вольдемар выхватил висевший на боку меч и выставил его перед своими противниками. Противников оказался пятеро, не считая уже мертвого, у которого как раз и была в руках толстая дубина, которой они намеревались оглушить его. Переводя взгляд с одного лица на другое, он поразился, увидев на одном из них злобное выражение его проводника. И только тут до него дошло, что эти разбойники, торгаши с площади.

– Так вот вы о чем спорили? Ну и дураки же вы. Всего-то и надо было проводить меня до этого старика, и я бы вам и так дал эти три аката.

– Если тебе жизнь не дорога, то можешь идти к этому психу, который убивает каждого кто подойдет хотя бы на сто шагов к его дому, только отдай нам свое золото, – проговорил его проводник.