Текст книги "Товарищ американский президент"
Автор книги: Сергей Костин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Спецмашина подразделения "000" за номером тринадцать на бронированном заднике помахала сплетенной антенной и смело шагнула в пропасть.
…Соотечественники! Сограждане! Товарищи американские избиратели! В этот тяжелый для всей нашей молодой американской республики час, я, ваш законно избранный президент отправляюсь в возможно последний поход за человеческой справедливостью…
Товарищ американский президент задумался, покусывая кончик ручки, выпрошенной у болтливого спасателя со страшной гоблинской внешностью.
Сознание того, что он может погибнуть, выполняя свои профессиональные обязанности президента, не пугало высокого человека с короткой бородкой. Он знал, на что шел. И счастье своей страны ставил выше счастья отдельной личности. Он помнил, как его дедушка, простой безработный ковбой, часто говорил, усаживая его на необъезженного скакуна: – "Смерть одного человека всего лишь выплаченная родственникам страховка, тогда как смерть миллионов от нищеты и позора есть бедствие национального самосознания".
– Я могу сделать это! – шептал гномик, подставляя лицо терпкому виртуальному ветру Болота. И массы воздуха играли с его жиденькой челкой, словно пытаясь запомнить крошечного человечка, решившего потягаться с самим всесильным Болотом.
Смахнув так некстати набежавшую на глаз слезу, товарищ американский президент склонился над выпрошенным у русского майора длинным рулоном писчей бумаги:
– … Я могу погибнуть за нашу великую мечту, – написал гномик, – но перед возможной смертью хотел бы оставить на память о себе несколько дельных советов. Никогда, слышите товарищи американские избиратели, никогда не идите против нашего старшего брата! Россия единственная страна, которая поможет нам выкарабкаться из пропасти безграмотности, унижения и производственной отсталости. Шагайте с Россией в одном направлении, как бы ни удивителен был ее путь. Государство таких масштабов и такого ума не может идти неизвестно куда. Да поможет нам всем Россия. Прощайте! Навеки ваш, товарищ американский президент.
Товарищ американский президент аккуратно оторвал от рулона исписанные нетвердыми каракулями текст, отложил рулон в сторону, сложил рукопись и запечатал ее в конверт, позаимствованный у русской национальной птицы, носящейся со своей короной, как американские белогривые орлы со своими яйцами.
– Написал? – я дождался, пока гномик начирикает на конверте обратный адрес и, не слушая возражений, отобрал у слабо сопротивляющегося товарища американского президента конверт, – А теперь все это порвем и сожжем в топках Милашки. Ты головой прежде думай, когда в следующий раз воззвания писать захочется. У меня трудно разрешения спросить? Мы на важном секретном задании, а ты полностью нас своими поступками раскрываешь. Или заложить нас хочешь напоследок?
Товарищ американский президент побелел лицом:
– Что вы, дяденька Сергеев! – замотал он головой, – Как можно! Просто я хотел отправить весточку родным американским избирателям. Вдруг я не вернусь.
– Не с…, Гера, да выгоняй ты янкеля из бани! Перед смертью всем хочется попариться, не только ему. Я говорю, не сочиняйте ерунду, товарищ американский президент. Сейчас сходим в русскую баньку, попаримся, кваску попьем, Пирамиду возьмем. И все проблемы, как и нехорошие мысли, враз исчезнут.
– Загадочная русская душа! – восторженно прошептал гномик, рассматривая меня в лучах заходящего виртуального солнца.
– Как умеем, – разволновался я, связывая из наломанных дубовых веток банный веник.
Из наспех сооруженной бани – берлогу у крупного зверюги позаимствовали – вышел второй номер и отсыревший на пару с ним Директорский любимчик.
– Мм! – позвал нас Герасим, отсоединяя трубопроводы горячей и холодной воды от Милашки. Третий номер всегда экономит.
– Идем уже, – подхватывая под мышку товарища американского президента, махнул я рукой.
Последняя ночь перед большим делом. Тихо играет музыка, пыхтит самовар. Кукукает вдалеке тупая кукушка. С шести часов кукукает, как заведенная. Булькает в котелке концентрированная вермишель. Кушать мы ее, конечно, не будем, но для красоты образа пусть пузырит.
Команда лучшей из спецмашин подразделения "000" за номером тринадцать и примкнувшие к ней официальные лица проводили последний мирный отдых в виртуальном мире. Второй номер проверял комплектность оружия, Герасим закрашивал сверкающие места Милашки черным дегтем. Ничто не должно выдавать в ночи крадущихся спасателей. Директорский любимчик сидел на верхушке кособокой сосны, выполняя роль наблюдателя. Нет, не залетел, силком затолкали.
Я, как командир, прогуливался по лагерю, проверяя посты. На постах у нас сегодня и как всегда стоит товарищ американский президент. Сам вызвался. Говорит, хочу хоть раз постоять в дозоре.
Нет, гномик парень нормальный. К делу относится прилежно. Правда пару раз я уже его из ям вытаскивал, куда он от усердия своего сваливался. Главное, чтобы сегодня ночью нас не подвел. Боюсь, не справиться с тяжелой нашей задачей. Банки виртуальные брать, не страной управлять. Здесь необходим полет фантазии, прекрасная физическая подготовка и вера в собственные силы.
– Дяденька Сергеев! Здесь я.
Товарищ американский президент вышел из-за камня. Кувалда, как и положено, перед собой, лицо в грязи измазано, шапочка песцовая лихо набок сдвинута. Вылитый налетчик с большой дороги.
– Как обстановка, служивый?
– Пока живы, – почти в рифму ответил товарищ американский президент. После чего забрался на булыжник, уложил кувалду на колени и затянул грустную американскую песню с непонятными словами. Голос у гномика был сильно жалостливый, выжимал слезу. То возносился к неподвижному звездному небу, то спускался чуть ниже. Куда конкретно спускался, не важно. Главное, слушать приятно.
– О чем так красиво поешь? – не поинтересоваться содержанием, значит не уважить выступающего.
– Да о ерунде всякой, – поморщился гномик, – Будто у меня, у президента, день рождения. И пришла ко мне одна красивая американская девчонка. Блондинка вот такая. Поздравила меня с днем рождения, а потом как ветер дунет, ну и платье ее того…
– Ну и похабник ты, брат, – пожурил я гномика. – А припев забавный. Как там у тебя в переводе?
– Шабибибиду! Шабибибиду! Я из пушки в небо уйду, – подсказал перевод товарищ американский президент.
– Если живы останемся, аккорды напишешь? У Герасима тоже именины скоро, сделаем человеку приятное.
Кусты за спиной затрещали, и в свете блеклой луны появилась фигура здорового негра в монашеских одеяниях.
– Что, волки близко? – посох в руках второго номера грозно покачивался по сторонам, грозя взорвать все к виртуальной матери.
– Президент песни американские пел, – пояснил я, уходя с линии огня, – Закончили приготовления?
– Только вас и ждем, – успокоился Боб, но для большего спокойствия пару раз шарахнул из посоха по ближайшим кустам.
– Гасить-то кому? – не одобрил я действия второго номера, – Вот займется вся виртуальная лесостепь, заволочет дымом округу, и помрут все от угарного газа. А впрочем, все правильно. Оставлять следы не в наших интересах.
Дождавшись, пока Боб окончательно не заметёт следы, мы вернулись в основной лагерь. Вся команда в ожидании. Даже Директорского любимчика с дерева спустили. Хоть и упирался. Понравилось гордой птице на ветках качаться.
– Друзья и соратники! – я стоял перед неровным строем команды, – Все вы знаете, какой сегодня знаменательный день. Или Болото нас, или мы Болото. В хорошем смысле, конечно. Никто до нас не делал то, что мы собираемся совершить. Нереальный подвиг в нереальном мире. Оттого и стучат наши сердца несколько гульче, чем обычно. Присядем на дорожку. Герасим, я сказал присесть, а не прилечь. Не расслабляйся. Встали. Если кто-то чувствует себя не в состоянии идти на задание, прошу сделать шаг вперед. Нет, Боб, вторых номеров данный призыв не касается. Молодцы! По возвращению всех представлю к наградам. Конечно, кто живой останется. Милашка! Командир на связи!
– Командор!
– Труби атаку!
Виртуальный мир огласился ревом охотничьих труб.
– По коням!
Конь в нашем распоряжении только один. Точнее сказать одна. Да и то, не конь, а нечто среднее между гофрированным верблюдом и броненосцем. Тем не менее никто не отказал себе в удовольствии показать лихую удаль. Третий номер первым запрыгнул на спецмашину, тут же включился в работу и задремал, облокотившись на передний топливный бак. Второй номер забрался на Милашку только с третьей попытки. Я даже засомневался, были ли в роду янкеля чистокровные ковбои. Товарищ американский президент оказался молодцом. Вскарабкался по задней антенне. Директорского любимчика пришлось подсаживать. Ни в одной энциклопедической литературе я не встречал упоминания того, что пингвины могут самостоятельно вскакивать на мирно пасущуюся лошадь. Я же, как лицо официальное, воспользовался природной подставкой в виде заросшего виртуальным мхом камня.
– Всех врагов своих сомнем, но Америку спасем! – крикнул я только что сочиненный лозунг, но никто из команды начинание не поддержал. Потому что в поэзии никто не разбирался.
Милашка, проявляя самые лучшие свои качества, понеслась по лесу.
– А что, командир, стрелять по нам будут? – перекрикивая встречный ветер, прокричал Роберт Клинроуз.
– Стрелять? Стрелять обязательно будут. Поэтому мы не в лавровых венках, а в броне комбинезонах. Предупреждаю всех, кто сделает хоть один шаг назад, того оставим в Болоте до конца дней его.
– А просто паниковать можно?
Ответить я не успел. Над головой пронеслась на особо низких высотах эскадрилья боевых драконов. Совершив круг над тем местом, где оставался наш временный лагерь, драконы со второго захода совершили маневр, классифицированный мною, как достаточно точное бомбометание напалмовыми бомбами.
– Вовремя ушли, – сообщила Милашка, перебегая от одного густого дерева к другому, – Глянь-ка, командор, на дозаправку пошли. Современные технологии даже в глухомань Болота забрались.
Эскадрилья тяжелых драконов поднялась в верхние слои атмосферы и присосалась к огромной матке дозаправщице.
– Что, командор, волосатые уши повесил? – не унималась Милашка. У российской спецтехники в моменты наивысшей опасности просыпается искрометный, но несколько глупый, юмор.
– Обнаружили нас, – потрогал я, действительно, опавшие уши. – Не иначе, как тот негодяй с повязкой по рации наши координаты сообщил.
– Мне, командор, другое интересно. Кто драконами управляет? На нелегалов не похоже. Они больше пешком, да с лопатами за золотом. А здесь летное искусство требуется. Наверняка специалисты высокого профиля.
– Вернемся в реальность, обязательно разберемся, – пообещал я, в уме составляя план обнаружения летчиков, решивших подзаработать на драконьих вылетах, – А теперь уходи чуть правее. Да в овраги не лезь. Если воздушные силы на нас послали, то непременно засаду устроят.
Стремительно было наше передвижение. Скорость по пересеченной местности, конечно, не та, что по реальной трассе республиканского значения, но шесть ног спецмашины прекрасно справлялись и с кочками, и с ямами. Седла бы только помягче, а так мы с командой прекрасно проводили время. Второй номер регулярно выдавал на гора порции печеных яблок. Третий номер мурлыкал во сне матерные частушки. Товарищ американский президент посвящал меня в дальнейшие планы развития молодой американской республики. Директорский любимчик ничего не делал, только растопыренными крыльями цеплялся за ветки.
– Командор! – вызвала Милашка по связь-черной маске, – Приближаемся к блокпосту. Сенсоры дальнего обнаружения показывают, что из охранного персонала только одно наименование неизвестного образования. Толи человек, толи существо. Но живое. Может, в обход?
– В обход не пробьемся, – тщательно изучив план местности, ответил я, – Скалы, да болота с твоими копытами не преодолеть. Команде приготовиться к ведению боевых действий. Действуем внезапно, уверенно, но по обстоятельствам.
Из-за поворота показался блокпост. Заваленная бетонными блоками дорога, покосившаяся будка охранника и деревянный шлагбаум на веревке. Вокруг будки на кольях нацеплены многочисленные черепа как человеческого, так и иного животного происхождения. Территория блокпоста завалена костьми и залита кровью. Местами свежей.
Стих виртуальный ветер, замолк виртуальный мир, заткнулись даже виртуальные кукушки. Со всей возможной осторожностью приблизились мы к шлагбауму. Скорострельное оружие наготове. Лица настороженные, сердца взволнованы.
– Есть кто живой, фазе, мазе, лав ю бразе? – второй номер не выдержал сильнейшего психологического воздействия и не вовремя сломался. Все на него зашикали, но стремительно и незаметно проскочить опасный блокпост не получилось. В работе спасателей случаются досадные оплошности.
Дверь будки распахнулась и в проеме показалось заспанное лицо Директора.
– Так это же…! – в очередной раз не сдержался Боб, но Милашка вовремя лягнулась, затыкая слишком болтливого члена команды.
Директор, облаченный в сверкающие доспехи, с погашенным лазерным мечом, потягиваясь, вышел на дорогу, облокотился на шлагбаум:
– Кто такие?
– Мы честные путники, добрый человек, – отвечать за всю команду есть прямая обязанность командира подразделения "000" даже в Болоте.
– Честные дома квас пьют, – зевнул Директор, поправляя лазерный меч, – Пропуск есть?
Пропуска, как и иных других документов у нас не имелось. Ни один нормальный человек в Болото документов не берет. Это же Болото, а не вьетнамское посольство.
– Раз нет, тогда поворачивай оглобли, и….
Проснувшийся Герасим принялся судорожно искать в карманном справочнике русской словесности мудреное слово.
Получалось совсем нехорошо. До Финансовой Пирамиды рукой подать, а тут какой-то Директор, решивший подработать в Болоте, все карты путает. Ладно бы только санитаром шабашил, так еще и на охранной ниве деньги заколачивает.
Пока Директор, не переставая, разевал рот, я умудрился незаметно раскрыть ЭВМ и нажать кнопку вызова скорой помощи. За пазухой Директора запищало. Он, чертыхаясь, вытащил из-под панциря мобильный телефон:
– Занят я. Оставьте координаты, прибуду, как только с уродами разберусь.
Уродами, надо понимать, были мы. Очень захотелось броситься к Директору, закричать, что, мол, это же мы! Родные твои спасатели! Не пропустишь, напишем кляузу! Но, нельзя. У нас секретное задание и рассекречивать свои личности, значит заставить горячо любимого Директора усомниться в нашей благонадежности.
– Добрый человек, – согласно инструкциям я начал переговоры с установления психологического знакоместа, – добрый человек, мы никому не сделаем вреда. Быстренько проскочим ваши владения и никто о нас никогда не услышит. Прямо честно слово!
Директор задумался. По всему видно, что топтаться на скучном блокпосту ему надоело, хотелось просто порубать всех лазерным мечом или, на худой конец, уйти обратно в будку и отоспаться.
Я уже чувствовал, как ломается этот, в реальности никогда не ломаемый человек. Как поднимает он руку, готовясь пропустить нас через шлагбаум.
– А мы вам яблочек дареных дадим, – влез со своими подарками второй номер, протягивая Директору кулек с тремя еще дымящимися печеными яблоками.
Директор переменился в лице, посуровел и опустил руку:
– Я мзду не беру, – сказал кристально честный Директор, сооружая пальцами фигуру из трех пальцев, – Мне за Болото обидно, которая таких вот стервецов до себя допускает. Пять.
– Командор! – запищало в ухе, – Разрешите зафиксировать момент передачи взятки должностному лицу на видеокамеру? Может потом получится пару орденов за кассету вытребовать. Или статью в газету напишем, все приработок.
– Отставить, – прошептал я, – мы его любим не за то, что он Директор, а за то, что он нам дорогой и близкий человек. Вот если бы в баньке, да в голом виде, тогда другое дело. А взятка в Болоте, что чих от простуды в реальном мире. Ненаказуемо.
Директор несколько минут придирчиво выбирал яблоки, косо на нас посматривал, подозрительно вытягивал губы:
– Где-то я вас видел? – подозрительность некоторых Директоров не знает границ, – Вот с тобой патлатый, с тобой, с тобой ушастый, мы совсем недавно разговаривали. Не помню только где? И монаха черномазого я уже видел. А это что за птица? Орел? Пусть орел. Но корону попрошу оставить здесь. Сдается мне, ворованная она, к тому же наверняка представляет немалую историческую ценность. Я ее сам продам, где подороже.
Директорский любимчик, предусмотрительно стиснутый крепкими гоблинскими объятиями, бился, пытаясь высказать Директору свою привязанность и любовь.
– Буйная какая-то у вас птичка, – отстранился Директор, заталкивая изъятую корону за пазуху, – А ребенка с собой зачем тащите?
Товарищ американский президент испуганно прижался ко мне:
– Дядя плохой?
Закончив отбор съестных припасов, Директор поднял шлагбаум.
– Добрый я сегодня, – пропуская нас, сообщил Директор.
Милашка, торопливо цокая копытами, рванула по дороге. На повороте я обернулся и увидел, как непосредственное реальное начальство, облокотившись на шлагбаум, жрет наши яблоки и задумчиво примеряет корону, неправомочно изъятую у своего же любимчика.
– Не ожидала от шефа, – спецмашина перешла на шаг, устало помахивая свернутой в косичку задней антенной.
– В Болоте гораздо больше нелегалов, чем хотелось бы думать. Каждый добропорядочный честный налогоплательщик хоть раз, да нарушал закон. В сегодняшнем мире слишком скучно жить, вот народ и прется сюда в надежде получить свою долю адреналина. Забыться от реальной обыденности. Показать, так сказать, свое настоящее нутро. Взглянуть на невыразительное звездное небо виртуальности.
– Дяденька Сергеев, а моим согражданам тоже можно будет в Болото заходить?
– Вы, товарищ американский президент, сначала страну поднимите, а уж потом о звездах мечтайте.
– Командор, Финансовая Пирамида в пределах видимости.
Мы выехали на пригорок, откуда открывался совершенно невзрачный вид на конечный пункт нашего путешествия. Вырубленный от излишней растительности участок Болота и торчащий посередине пустынного круга Финансовая Пирамида.
– Похожа на ту, что мы в прошлом году в Федеральной республике Египет реконструировали, – авторитетно заявил второй номер, который на той реставрации вывихнул палец, ковыряясь в носу мумии.
– По образу и подобию, – не согласиться с Бобом трудно. Четырехгранная равносторонняя пирамида один в один скопирована с той, всем известной, – Слеплена только не из камня, а из супер прочного пластика, замешанного на яичном порошке. Милашка, что у нас с центральным хранилищем?
– Согласно секретному плану центральное хранилище Финансовой Пирамиды, где, собственно и находятся неисчислимые богатства всего Болота, скрыты внутри строения, на глубине более ста метров.
– Возможен ли подкоп?
– Ответ отрицательный. Я лопаты саперные забыла.
– Значит, вооруженный налет?
– Возможно и так, но лучше привлечь к разработке плана третьего номера. Надоело храп его слышать.
Герасим проснулся сразу же, как его спихнули с Милашки на землю. Порычал немного, почесался, но осознал, что не ради зеленых глаз команда его будила.
– Что скажешь, Гера? – передавая подзорную трубу третьему номеру спросил я.
Герасим вглядывался в Пирамиду внимательно, можно сказать даже вдумчиво:
– Мм, – ответил он и немного подумав, добавил: – Мм.
– Да, Гера, ты очень умный. Милашка, слышала?
– Выполняю поиск, командор. Поиск завершен, командор. Анализ многовекового опыта показывает, что в хранилища лучше всего проникать через вентиляционную шахту. Данное утверждение справедливо только при наличии шахты.
– Финансовую Пирамиду не дураки строили. Должны были предусмотреть и вентиляцию. Остается единственный вопрос, где она?
– Пока найдем, с голоду помрем, – Боб завершил подсчет оставшихся припасов и слишком пессимистично смотрел на жизнь.
Все посмотрели на меня, на командира подразделения "000". Именно я, пока что майор Сергеев должен был принять последнее и окончательное решение. Опыт и знания, сконцентрированные в одном мозгу, что бывает достаточно редко, должен был привести экипаж за номером тринадцать к безусловной победе и спасению подопечной молодой американской республики.
– Шахту искать не будем, – иногда даже мне приходится принимать нетрадиционные решения, – Мы спасатели, а не археологи. Нам, лучшему подразделению, нечего стесняться собственных замыслов. Выношу на безоговорочное обсуждение следующее предложение. Выдвигаемся немедленно, проникаем в Пирамиду через центральный вход. Любое оказанное сопротивление безжалостно уничтожаем….
– А если Директор наш и там шабашит? – прищурился второй номер.
– Я сказал, любое. Каждый, кто встанет на справедливом пути команды, должен быть уничтожен. Директора, если, конечно, он и в Пирамиду устроился, разрешаю просто пристукнуть. Эту почетную миссию поручаю… поручаю….
– Мм? – вызвался третий номер, вытаскивая из кармана длинный, но очень прочный шнурок и здоровенный кирпич.
– Там нет воды, Гера. Да и не справишься ты. Нервы не выдержат. А вот наш двухголовый Директорский любимчик, уверен справится. Голосуем. За, против, один воздержался. Нет, глупая птица, твой голос роли не играет. А теперь внимание! Связь-налетные маски надеть! Милашка впереди, Герасим замыкающий. Дистанция – никакой дистанции. Чем теснее, тем увереннее. Оружие наготове. Товарищ американский директор, скажите что-нибудь ободряющее из американского фольклора.
– Дяденька Сергеев, можно мне в кустики? Перед делом.
Я вздохнул. Я расстроился. Я потерял веру в сплоченность команды.
– Командир, может мы его того? – предложил Роберт Клинроуз, забыв национальные корни.
– Если его того, то на кой черт мы в Болоте паримся? Он наш Объект и ради него мы работаем. Пусть не совсем законно, не совсем по Уставу, но работаем. Посему давайте терпеливо относится к чужим нуждам. Гера, посмотри, что так товарищ американский президент долго?
– Я уже, дяденька Сергеев, – гномик показался из-за кустиков, подтягивая штаны с бронированным задником.
Сплоченной цепочкой, дыша друг другу в затылок, команда спецмашины подразделения "000" за номером тринадцать во главе с самой спецмашиной, двинулась к ориентиру "Отдельно стоящее здание Финансовой Пирамиды". Мы ждали ожесточенного сопротивления, ураганного огня, полчищ вооруженных до зубов охранников, но счастье в этот ранний час было на нашей стороне.
– Кто в Америку с мечом придет, тот в Америке от меча и погибнет, – сказал гномик.
– Это ты к чему, товарищ американский президент? – я даже сбился с ноги.
– Дяденька Сергеев, вы же сами просили что-нибудь ободряющее.
– А! – сказал я, понимающе кивая, – Это шутка была такая? Кому вы там в своей Америке нужны, чтобы к вам еще и с мечом приходить.
Гномик почему-то обиделся. Не понимаю я президентов, которые обижаются на правду.
Остаток пути до Пирамиды ничем примечательным не отметился. Мелькнула вдалеке эскадрилья тяжелых драконов, проскакал мимо табун кавалеристов, выскочили из кустов, потревоженные и растрепанные Барби и Кен. В Болоте все что угодно увидеть можно.
– Всем рассредоточиться и в самые сжатые сроки обнаружить центральный вход!
Команда разбрелась на поиски.
– Командир, здесь ерунда какая-то. Вход есть, но в то же время, входа нет.
Зашифрованное сообщение типа "ерунда какая-то" означало, что один из членов команды столкнулся с необъяснимым фактом реальности. В нашем случае виртуальной реальности.
– Близко не подходить, руками не трогать, даже не дышать.
Присев на корточки, я со всей возможной внимательностью изучил странный завал, перекрывший центральный доступ в Пирамиду.
– Похоже на систему охлаждения от крупной или даже более того спецтехники, – подсказала Милашка, рассматривающая вместе со мной ребристые штабеля неизвестного науке оборудования, – Молекулярная структура напоминает углеродистый чугун, покрытый от окисления масляной белой пленкой. Внутри обнаружены молекулы воды.
– Это радиаторы отопления, – пролез меж нами позабывший обиды гномик в песцовой шапочке, – У меня в кабинете раньше такие же стояли. Потом сенат решил их убрать подальше, все равно воду никто не удосужился подвести.
– Они не опасны? Не радиоактивны? Гера, выясни. Всем остальным в укрытие. Милашка, ложись на бок. За тобой и укроемся.
Третий номер, качаясь от усталости, безрассудно рискуя, прикоснулся к так называемым батареям, задумался на минуту и совсем уж нарушая правила поведения спасателя в экстремальной ситуации, засунул палец в эту саму конструкцию:
– Мм.
Согласно показаниям выжившего третьего номера вода внутри чугунного оборудования имелась, и на вкус ничем не отличалась от питьевой. Только воняла сильно.
– Мне все ясно, – сказал я, выходя из укрытия, – Кто-то искусственно желает остановить наше стремительное продвижение. Сам побоялся выйти, а штуки эти наложил. Боб, разгрести завал.
Пока второй номер в одиночку таскал ребристые конструкции, мы, слушая американские ругательства, поднимали упавшую на бок Милашку. Масса спецмашины оказалась для нее самой неподъемной. Потом поднимали Герасима, который после героического обследования завала потерял слишком много сил. Потом отдыхали сами, сетуя на чудовищную сложность задания.
– Я вашим именем, дяденька Сергеев, улицу назову, – обещал товарищ американский президент, – Вы такой героический!
– Это моя работа. Улицу, это хорошо. Но вы, товарищ американский президент, о своем народе заботьтесь, а обо мне есть кому позаботиться.
– Завал расчищен, командир, – Боб слегка вспотел, но выглядел даже посвежевшим. Физическая работа никому еще не вредила.
За стеклянными дверями центрального входа в Финансовую Пирамиду было светло, радостно и даже уютно. Среди кадок с невиданной красоты пальмами, за шикарным полированным столом сидела рыжеволосая красавица с вот такими красными ногтями и вот такими голубыми глазами. Рук, правда, у нее имелось чрезмерное количество, но хорошей секретарше излишки конечностей никогда не мешают. Одной парой печатает, второй маникюр наводит, третьей квас для начальства готовит.
Второй номер как секретаршу увидел, приободрился, вперед подался, но был задержан за полу рясы крепкой командирской рукой. Опыт работы в Болоте показывает, что виртуальные секретарши чрезмерно пугливы и враждебны к посторонним.
Заметив наш неожиданный приход, секретарша пробормотала, что пожаловали какие-то татары, и достаточно вежливо улыбнувшись, встала из-за полированного стола. Как и ожидалось, нижняя часть секретарши, совершенно ненужная при работе с клиентами, желала желать лучшего. Змея, она и в образе секретарши змея.
Ткнув в меня пальцем, рыжеволосая, томно закатывая глаза, спросила:
– Принц?
За спиной дружно ахнула вся команда, исключая разве что товарища американского президента. Гномик, тряся густой бородой, спрятался за широкую спину гоблина Геры и сказал:
– Тетя плохая.
Дети всегда правы. Даже если перед нами та самая Мура, не стоит удивляться. Каждый шляется в Болоте в том обличии, в каком ему нравится. И виртуальная оболочка американской киноактрисы есть ее видение настоящего счастья, американского, конечно.
– Если нет принцев, пошли вон, – громко объявила голубоглазая секретарша, – иначе….
Договорить змеюка не успела. Милашка, не сдерживаемая никакими внутренними ограничениями, выдвинула из бронированного пуза динамики и на всю их мощь истошно заорала:
– Уголовное дело за номерами цать, цать, цать, о вооруженном ограблении Финансовой Пирамиды считаю открытым. Всем служащим принять возможно более горизонтальное положение. Руки, желательно все, за голову, Ноги, если таковые имеются в наличии, на ширину плеч. Любое дерганье немедленно карается отключением от виртуальности.
Настоящие секретарши, как и настоящие спасатели, никогда не сдаются. Особенно в Болоте. Мура Демина выхватила из-под стола шесть острых сабель и вознамерилась преградить команде дорогу в главное хранилище необходимых для молодой американской республики денег.
– Попрошу членов команды не обращать внимания на ничтожное сопротивление, – попросил я, наблюдая, как Мура, пыхтя и неприятно потея, пытается передвинуться на негнущемся хвосте поближе к доблестным спасателям. Хвост, конечно, дело хорошее, в смысле обувки, но для передвижения совершенно не приспособлен.
– Плюнь на нее, – приказал я Милашке, – пока доползет, сама издохнет
Пока рыжеволосая секретарша, к тому времени окончательно запотевшая и зареванная, пыталась добраться к месту нападения, мы, не торопясь, вызвали лифт. Нам предстояло спуститься вниз, в самое сердце Пирамиды. Именно там, под надежной защитой хитроумных ловушек, толстых дверей и мощнейших замков, скрывалось невиданное богатство виртуального мира.
Находясь в лифте команда успела вздремнуть в экстренном режиме. Три секунды сна и все как новенькие. В Болоте все возможно, главное места знать.
Сверившись с показателями Модуля, я удостоверился, что члены команды в полной зарядке. Сил полно, энергии навалом, на Милашке даже кресты на энергетической шкале появились. Скачи хоть до конца местного света.
– Дяденька Сергеев, – выспавшиеся гномики такие надоедливые, – а почему нам никто не сопротивляется?
– На этот счет существует две точки мнения, – стараясь быть убедительным, ответил я, – или мы на фиг никому не нужны, или….
– Или, что, дяденька Сергеев? – заволновался гномик, тряся окладистой бородкой.
– А вот сейчас откроются двери и мы увидим, что или! Полчища мутантов, монстров, кровожадных людоедов, которые очень любят маленьких гномиков.
Если я думал немного утихомирить любознательного товарища американского президента, то я ошибся. Оказывается товарищи американские президенты в минуту опасности становятся совершенно неуправляемыми и даже где-то дикими.
Гномик неприлично выплюнул жвачку на пол лифта, оскалился, стянул через голову броне комбинезон и остался практически в одних штанах с бронированным задником. После чего с жутким выражением лица одним движением оторвал густую бороду, даже не поморщился, повязал поверх курчавых волос узкую полоску тряпки. Нарисовал гуталином на щеках полосы и сурово рассмеялся.
– Накачанный какой, – уважительно сказал второй номер, трогая бугры мышц остриженного гномика.
Товарищ американский президент передернул затвор крупнокалиберного пулемета, широким, но элегантным движением вытер нос и гнусаво сообщил:
– Дяденька Сергеев, а мне снова хочется.
Сделать внушение гному о том, что пить много русского кваса с непривычки вредно, я не успел. Кабина лифта дернулась, останавливаясь, и распахнула перед лучшей командой спасателей двери.