Текст книги "В переплете Книги Знаний (СИ)"

Автор книги: Сергей Кочетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Ты же сам вызвался! – возмущенно напомнил Гаузен.

– Не припоминаю такого, – немного поразмыслив, удивился Ленон.

«Ненавижу, когда надо мной издеваются» – подумал Гаузен, вспомнив свою работу на Леканта. И наполовину осознанно, наполовину рефлекторно схватил одну из притащенных палок и закричал:

– Я тут надрывался, а ты из меня дурака делаешь?! А ну бегом в лес за хворостом!!!

Ленон, напуганный вспышкой Гаузена, незамедлительно юркнул в чащобу.

Гаузену стало немного стыдно за эту сцену, но он быстро справился с этим чувством.

– Ничего, на людях придется часто изображать что-то подобное. А не то возникнут вопросы. И все-таки… Наконец-то слуга не я, а кто-то другой, – от этой мысли у Гаузена появилось чувство, будто он чего-то достиг в своей жизни. Но его приятные мысли прервал Ленон, который притащил хворост и вывалил рядом с костром.

– Так быстро? – удивился Гаузен. – А ты молодец! Извини, что накричал.

– Ничего страшного, – безразлично произнес Ленон, будто ничего не произошло. – А куда мы направляемся?

Гаузен, подивившись забывчивости своего спутника, снова начал объяснять, что им надо добраться до ближайшего селения, где они и остановятся.

– Тогда я схожу разведаю дорогу, – предложил Ленон.

– Ладно, – удивился неожиданно открывшимся способностям и самостоятельности своего попутчика Гаузен. – Только не уходи далеко, не видно же ни зги.

Согласившись, Ленон ушел в чащу, но скоро вернулся. Снова с дровами.

– Ну, спасибо, – поблагодарил Гаузен, ошарашенный расторопностью Ленона. – Вообще-то и тех, что есть, пока хватает…

– Да? А кто кричал? Кто угрожал? Кто ругался? – снова обиделся Ленон.

– Ну, когда это было, – отмахнулся Гаузен. – А ты вроде хотел нам путь разведать?

– Да нет, не хотел, – озадаченно проговорил Ленон. Гаузен удивился очередному провалу в памяти напарника, но тут в его голову закралось нехорошее подозрение.

– Сиди здесь, – бросил Гаузен и ушел в чащу в том направлении, куда в последний раз отправлялся Ленон.

Не найдя ничего подозрительного, Гаузен вскорости вернулся, но то, что он увидел, встревожило его не на шутку. У костра стояли два Ленона и смотрели друг на друга. Один из них тыкал в двойника пальцем и, заикаясь от испуга, бормотал что-то невнятное. Или не от испуга, а на своем непонятном языке. Гаузен, долго не думая, дал одному из Ленонов в ухо.

– За что?! – громко обиделся Ленон.

– Ага, – удовлетворенно откликнулся Гаузен. До этого он успел бросить в огонь монетку, а теперь, взяв ее перчаткой, влепил ее в лоб другого Ленона. Самозванец от боли зашипел и у него стало расползаться лицо. Не выдержав, двойник убежал куда-то в лес.

– Гаузен, почему ты меня ударил? – чуть не плача продолжал возмущаться Ленон.

– Ну, ты же спросил: «За что?» А если бы я ударил другого тебя, то он бы так не сказал, потому что знал бы, за что я его бью, – успокаивающе объяснил Гаузен.

– А если бы ты ударил его, и он спросил бы «За что?» – не отступал Ленон.

– Тогда я засветил бы тебе в лоб горячей монетой. И ты бы закричал, но не начал плавиться. Тебе какой из вариантов больше по душе?

Ленон хотел сказать, что ему оба не нравятся, но выбора после всех событий ему уже не оставалось.

– А монета серебряная? – уточнил Ленон.

– А то как же, – соврал Гаузен. – Кстати, ты мне ее должен.

– За что? – снова спросил Ленон, но в его тоне была уже не отчаянная обида, а недоумение.

– За спасение жизни, – пояснил Гаузен и обратил внимание, что Ленон начал судорожно что-то пересчитывать.

– А сколько это в рублях? – попытался прикинуть сумму задолженности Ленон.

– Да ладно, расслабься. Отдашь, когда сможешь. Я ж тебе не хаслинский ростовщик, – успокоил его спутник.

– Гаузен, а кто это был? – помянул незваного гостя юноша.

– Это, Ленон, шиворотень, – коротко объяснил Гаузен.

– Оборотень? – переспросил юноша.

– Я что, невнятно выразился? Ши-во-ро-тень. Он умеет буквально выворачиваться шиворот-навыворот и быстро принимать различные формы, – поделился подробностями Гаузен.

– А разве такое вообще возможно? – изумился Ленон.

Гаузен вздохнул и подумал, что его спутнику еще многому предстоит удивляться.

– А почему ты думаешь, что он был опасен? Может, ему было просто одиноко, и он хотел поболтать? – не отставал Ленон.

– Тем, кому одиноко, Ленон, заводят семью и детей, а не шляются ночами по лесу. Кстати,ты ведь недавно сказал, что согласен стать моим слугой? – вспомнил Гаузен.

– Я такого не говорил! – запротестовал Ленон. – Наверное, это был мой двойник!

– Почем я знаю, кто из вас кем был? Вы так часто менялись местами! И вообще – нельзя перекладывать свои обещания на других! – продолжил настаивать Гаузен.

– Но это же не мое обещание, – отнекивался, как мог, Ленон.

– Я думаю, что шиворотень недалеко убежал. Поищи в зарослях и пусть он подтвердит твою правоту. Заодно и монету вернешь, – ухмыльнувшись, предложил велит.

При этих словах Ленон понял, что спорить сейчас не только бесполезно, но еще и небезопасно, и замолчал. Имея достаточный запас дров, путешественники устроились на ночь. И хотя Гаузен убеждал Ленона, что шиворотень хоть и коварен, но по натуре труслив и вряд ли вернется, юноша заснул далеко не сразу. Впрочем, угроза съедения заживо была не единственной вещью, которая его беспокоила. Ему вспомнилось, что кусочек медной проволоки, брошенный в аквариум, может убить всех улиток, но он решил, что уже поздно тревожить своего спутника по этому поводу.

Глава 11

Наутро небо просветлело и спутники отправились в дальнейший путь. Вскоре они выбрались из леса и увидели впереди небольшой город. Ленон, разглядев старомодные постройки, снова засомневался в уместности собственного пребывания в здешнем мире:

– Куда я попал? В эпоху резонанса … ренессанса?

– Турнепса что ль? – не понял Гаузен, которому подобные слова известны не были. – Не беспокойся, редисок всяких на тебя хватит. Но меня сейчас волнует больше, достаточно ли у нас денег на постоялый двор?

Уже в городе друзья, недолго побродив по пыльным улочкам, отыскали подходящую им таверну. Усевшись поесть, Гаузен, вспомнив наклонности Ленона, заказал ему особое блюдо:

– Похлебку из корешков моему другу.

– А там точно нет мяса? – подозрительно уставился в миску Ленон. При этих словах Гаузен, не спрашивая разрешения, руками вытащил из миски кусочек, пожевал и сплюнул на пол:

– Даже не пахнет, – авторитетно заявил велит и уже занялся было своей тарелкой, но тут он услышал обрывки разговора неподалеку:

– Говорят, недавно разбился хаслинский корабль… Как там имя капитана? Вилрад? Ристан?

– Уцелевшие есть?

– Пара ящиков да бочонок. Он не успел зайти в порт. Наверное, попал в шторм посреди океана.

Гаузен вспомнил слова Ленона про то, что Лин в глубине.

– Моя любовь на дне, не вернется уж ко мне… – горестно прошептал он строчки песни, которую залихватски распевали матросы Настара.

«Этого не может быть!» – ужаснулся юноша. – «Наверное, это другой корабль. Да и у всех хаслинов имена похожие».

Очнувшись от тяжелых мыслей, юноша оглянулся на столик, с которого доносился разговор, но тот пустовал. Похоже, что пока юноша размышлял, обсуждавшие кораблекрушение посетители успели исчезнуть.

– Нам нужно двигаться дальше. Лин так хотела вернуть книгу своему ордену и помочь Салочке, – задумавшись, мрачно произнес Гаузен.

– Что-то не так? – насторожился Ленон, заметив тревогу друга.

– Да, есть небольшие проблемы, – подтвердил велит. – У нас кончаются деньги, а без них мы далеко не уйдем.

– Можно устроиться на работу, – неуверенно предложил Ленон, которому проблема нехватки материальных средств была знакома не понаслышке. – В конце месяца нам выдадут деньги.

– Ленон, не мели ерунды, мы ей не прокормимся! Героям работа не нужна! Да через месяц у ампулы может срок кончиться! Тем более нам и так трудностей хватает, – возмутился Гаузен.

Не в силах глядеть на кислое выражение лица Ленона, здорово раздосадованного прямолинейной грубостью, он отвернулся и уперся головой в ладонь. От мрачных раздумий Гаузена потянуло на безрассудные поступки. Неожиданно ему пришла в голову совершенно беспроигрышная, по его мнению, мысль. Юноша резко обернулся, заставив Ленона вздрогнуть от неожиданности:

– Ленон! Я принял решение! Но требуется твое участие.

– Так скоро? – обрадовался Ленон. Он надеялся, что Гаузен оценит его умственные способности по достоинству.

– Чем быстрее, тем лучше! Ты должен открыть книгу… – начал было велит.

– Постой-ка! Разве ты не говорил, что это может быть опасно? – напомнил юноша.

– Опасно будет перемещаться между мирами, а тут надо просто разузнать. Посмотри, есть ли где поблизости клады или сокровища, – попросил Гаузен.

– Но ведь сокровища кому-то принадлежат! К тому же, это тоже может быть небезопасно! Ловушки, проклятия… – Ленон верил в сверхъестественные вещи еще в мире, где прожил всю свою жизнь. А на земле, где мифы реальны, он считал, что они опасней вдвойне.

– Тебе что, побираться захотелось? – резко оборвал Гаузен.

– Это конечно страшно неудобно и постыдно, но безопаснее… – засомневался Ленон, не зная, из чего выбрать.

– Какая там безопасность? Знавал я одного нищего. Он так настойчиво попрошайничал, что его выкинули в пруд, – рассказал страшную историю велит.

– Надеюсь, он выкарабкался, – посочувствовал Ленон.

– Да кто его знает! В том месте он точно больше не клянчил, – подвел черту Гаузен.

– Нету в мире милосердия, – сокрушенно вздохнул Ленон и предпринял еще одну попытку призвать Гаузена к здравомыслию. – Стоит ли так рисковать ради денег?

– Риск, Ленон, это когда нужно получить излишнее, а тут у нас сплошная суровая необходимость, – назидательным тоном произнес Гаузен, но тирада получилась довольно путанной. Осознав это, новоявленный кладоискатель решил подкрепить ее более внятными аргументами:

– Да ладно, дружище. Тут ведь не в чьей-то жадности дело, – продолжил уговаривать Гаузен. – Разживемся деньгами – купим лошадей и ускоримся!

– А разве на лошадях ездить не рискованно? – боязливо поинтересовался Ленон. В его памяти была еще жива лекция Христофора Михайловича.

– Было бы опасно – всех бы лошадей давно на колбасу перевели! – настаивал Гаузен. – Если боишься свалиться – купим тебе осла.

– Осел, наверное, будет упрямиться и лягаться? – взбрело вдруг в голову юноше.

– Ну вот, и я о том же! – обрадовано подтвердил Гаузен. – Лошадью куда удобнее! И вообще, если так трясешься за свою шкуру, то знай – я тебя в пекло или в омут головой бросать не собираюсь. За сокровищами могу пойти и один, но не надейся потом на равную дележку!

– Ты ведь сказал, что деньги пойдут на нужды путешествия? – напомнил Ленон.

– Ну, мало ли, сколько мы найдем? Могут и излишки остаться, – поправился Гаузен и продолжил упрашивать. – Давай, дружище! Тебе, наверное, самому интересно, что здесь может быть запрятано?

Последней фразой он наступил на больное место Ленона – его любознательность.

– Ну, хорошо, – в конце концов согласился Ленон и раскрыл книгу. – Каково название этого городка?

– Кевин, – сообщил велит.

Ленон углубился в Книгу Знаний с головой. Он все еще мало понимал, как эта штуковина работает, но все же некоторые результаты она приносила. Перед Леноном замелькали различные места и предметы, которых он ранее не видел, но, тем не менее, у него постепенно складывалось о них кое-какое представление. Отмечая нужные места, Ленон сходу перечислял их, причем он не мог толком понять, читает ли он слова или они просто приходят ему в голову. Первое предложение – закопанный клад в лесу на расстоянии пары дней пути – Гаузен отмел, когда узнал, что копать придется на глубину десяти человеческих ростов. Над другим вариантом – сокровищем на дне озера, Гаузен призадумался подольше, но не мог решить, сможет ли веревка с крюком нащупать и вытащить столь необходимые ему драгоценности. Тем более придется покупать лодку или строить плот, на что не было ни денег, ни времени. Ленон уже отчаялся выудить хоть сколько-то полезную информацию, но тут его взгляд наткнулся на предложение, ранее ускользнувшее от его глаз:

– Гаузен… Здесь еще есть одно место… Это гора…

– Ты что, предлагаешь мне раскроить скалу по кусочку, чтобы вытащить золотой самородок? – нетерпеливо перебил Гаузен, который уже почти разочаровался в собственной затее.

– Нет… Сокровище наверху… На высоте около сорока человеческих ростов, причем местами можно просто идти вверх по тропам, а не карабкаться. Это на Облачной горе.

Гаузен уже слышал это название, но пока не мог вспомнить о нем ничего путного.

– А еще есть какие-то препятствия? – предчувствуя недоброе, спросил он.

– Можно натолкнуться… на камедведя, – отыскал ответ Ленон.

– Камедведь… – медленно повторил Гаузен. В этом странном слове ему почудилось что-то знакомое. Он вспомнил старинную легенду, которую слышал еще в монастыре от престарелого факельщика, чья обязанность была следить за освещением и при этом не спалить весь монастырь. Будто бы огромный зверь живет на горе и охраняет еще большую гору сокровищ. Гаузен всегда безуспешно пытался разузнать, как это на горе может поместиться еще большая гора сокровищ, да еще и не осыпаться вниз. Этот вопрос ставил в тупик старого факельщика, он долго чесал макушку, потом забывал, о чем думал и начинал говорить совсем о другом или даже засыпал.

– Может, это обычный медведь? – размышлял Гаузен, – Вот только от него глохнут что ли?

Детали в легенде старика так часто менялись, что юноша толком не помнил, что там вообще было на самом деле.

– Что это за зверь такой? – уточнил Гаузен, вспомнив, как Демиан хитростью одолел медведя.

– Он огромен… и от его рычания люди превращаются в камень, – только и смог, что разузнать Ленон. Всматриваться в такое чудовище было занятием не для слабых духом.

– Ну, спасибо! Ну, насоветовал! Я, конечно, может быть и не против, чтобы когда-нибудь в будущем за мои подвиги и прочие благородные свершения получить себе изваяние в камне, но не таким вот насильственным способом! Да и сам подумай, кто там на горе увидит мою фигуру?

– Ну, так это же не я, это книга, – оправдывался Ленон, втайне радуясь тому, что Гаузен, похоже, решился отказаться от опасной вылазки. – Можно, наверное, и без денег как-нибудь протянуть… – прибавил он и осекся, подумав, что лучше бы он вместо этих слов поискал в книге другие способы заработка. Упоминание плачевного финансового состояния на фоне важной и нелегкой миссии подтолкнули мысли Гаузена пойти на попятную.

– Постой-ка, Ленон, – воодушевленно ткнул Гаузен пальцем в своего напарника. – Но ведь помимо этой неприятности, камедведь – это же обыкновенный лесной зверь!

Ленон пожал плечами. Он не так сильно разбирался в Книге Знаний, чтобы с абсолютной точностью подтвердить догадку Гаузена. Тем более даже со страниц этот монстр пугал не на шутку, и находиться вблизи него, пусть и не на самом деле, юноше было совсем не по душе.

– Ленон, лучше поищи, как нам решить проблему с камедведем.

Услышав вопрос Гаузена, Ленон вздохнул с облегчением, потому что это спасало его от дальнейшего знакомства с горным чудовищем.

– Жил был один мальчик, который очень не любил мыться, – начал чтение Ленон.

– Он что, был хаслином? – переспросил Гаузен.

– Подожди, это еще не все… Он обратился к одному мудрецу, чтобы тот помог решить его проблему неприязни гигиены. Тот послал его в пещеру…

– Вообще, при чем тут это? – нетерпеливо перебил Гаузен.

– В пещере оказался камедведь, и мальчику никогда больше не пришлось мыться. Так он с камедведем решил свою проблему, – ужаснулся прочитанному Ленон.

– Это же совсем не то! Ищи внимательней! Есть ли какой-то способ противостоять его окаменяющей привычке? Да я уже и сам кое-что припомнил. Я слышал легенду об одном воине, который не только остановил нашествие камедведей, но и выстроил себе целый замок из их омертвевших тел. Но он был таким глубоким иностранцем, что ничего по-нашему не понимал и изъяснялся знаками.

Ленон всеми силами старался увильнуть от этой затеи, так как ему не хотелось подвергать риску их жизни, но по взгляду Гаузен понял, что его спутник что-то нашел.

– Ну, так можно спастись или нет? – надавил Гаузен.

– Можно, – вынужден был согласиться Ленон. – Но ведь это еще не значит…

– То есть существует надежный способ? – перебил Гаузен.

– Есть, – произнес Ленон и углубился в книгу. – Окаменение вызывает его рычание. И еще, тот воин не был иностранцем… Он был глухонемым.

– Глухонемым, значит? Какая досада! – слегка опечалился Гаузен и предложил собственный вариант давнишних событий. – А ведь в противном случае он мог бы перед битвой сказать что-то воодушевляющее, например: Если потом вы найдете кучу трупов, и меня среди них не будет, значит, я победил. Так история была бы куда более эпичной! То есть глухой может уйти живым? – вернулся к насущным проблемам юноша. – Есть ли способ, чтобы перестать слышать, естественно, не калеча себя?

– А если пальцами заткнуть посильней? – предложил Ленон.

– Мне ведь уши просто так не заткнешь – у меня слух просто замечательный, – не согласился Гаузен. Он вспомнил, как принц Лекант в своем присутствии заставлял его иногда затыкать уши, но юноша все равно мог расслышать его болтовню.

– Да и вообще, ты представляешь меня? Пальцы в ушах и верчусь вокруг медведя, пытаясь до смерти запинать… Или укусить! На кого я тогда буду похож?

– Ты будешь похож на чебурашку, – пожал плечами Ленон, не догадавшись, что некоторые вопросы ответа не требуют.

– Ага, а если он сверху зарычит, как я тогда залезу? С заткнутыми-то ушами? Я так чебурахнусь, так чебурахнусь! Ушей не соберешь!

Ленон, понимая, что Гаузен настроен серьезно, и ему не уйти от ответа, продолжил свои поиски в книге и, наконец, выдал решение:

– Надо смешать немного смолы сосны и пуха одуванчика с соком гриба-силовика, а затем заткнуть этим оба уха. Если проделать это как следует, то камедведь не сможет тебя окаменить… то есть превратить в камень. А через некоторое время затычка затвердеет, и ты сможешь ее вытащить, не напрягаясь.

– Ну, этого добра в лесу навалом, – обрадовался Гаузен. – Можно достать на пути к горе. Смолы в лесу тоже полно. Надеюсь, что древни среди сосен не попадаются.

– Насколько древни? -не понял Ленон.

– Совсем древни! Вон как… – Гаузен оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь деревянного, остановил взгляд на столе и утвердительно постучал по нему. – Только живые. Этих лесных великанов порой не отличишь от дерева, пока они не схватят тебя за шкирку и не засунут к себе в дупло. Вот уж не думаю, чтобы такая громадина с радостью поделилась своей смолой.

– Нет, сосновых древней не существует, – ответил Ленон, который уже успел выведать это из книги.

– Отлично, тогда мне не придется делать подношения богу природы. Кстати, – неожиданно сверкнула догадка в голове у Гаузена. – А ты не можешь узнать, получится ли у меня забрать сокровища и вернуться?

Ленон попытался углубиться в книгу, но вскоре отрицательно замотал головой:

– Нет, книга дает ответы на то, что может случиться, но я не могу узнать будущего. Иначе, я задал бы вопрос, когда же я наконец вернусь к себе домой, – прибавил про себя Ленон.

– Хорошо, тогда давай так, – перефразировал Гаузен. – Мне под силам такое провернуть?

– Книга говорит, что вполне возможно, – не совсем уверенно согласился Ленон.

Гаузен, конечно, ожидал более обнадеживающего ответа, но вскоре широкая улыбка вновь вернулась к нему на лицо:

– Возможно? Ты понимаешь, Ленон? Значит, я МОГУ! А если я могу, выходит, у меня все получится! Ведь если бы я спросил самый быстрый и безопасный путь вниз с горы, то книга вряд ли предложила мне прыгнуть с разбегу. Потому что у меня после такого едва ли получилось бы выжить! Жалко, конечно, что ты со мной не пойдешь – было бы кому нести мешки с драгоценностями. Но ничего, и того, что найдется, нам хватит на ближайшее время, а остальное я, в случае чего, перепрячу. Или оставлю там же. Вряд ли кто-то, кроме нас, отважится в ближайшее время забраться на Облачную гору.

– Постой! – вновь испугался Ленон. – Но ведь тебе предстоит сразиться с чудовищем!

– И не таких уламывали! Да и на охоту я тоже отправлялся, и не раз. Мишка уже, наверное, старый, а я его саблей раз – и все, – махнул рукой Гаузен. – Тем более она у меня… пластмасская!

– Дамасская, – поправил Ленон, лишний раз взглянув на подарок семейства Кунашвили. – У меня была в детстве сабля из пластмассы, но я выменял ее на машинку.

– Ну что же ты так, – насмешливо изобразил обиду Гаузен. – Если бы ты ее сберег – вместе бы пошли. Да и, в конце концов, никто не заставляет тебя идти со мной. А мало ли ты заблудишься – как я тебя звать стану? Более того, если у нас обоих будут заткнуты уши, то как мы будем общаться? Ты умеешь читать по губам? Вот что я сейчас «скажу»? – тут Гаузен беззвучно произнес какое-то слово. – Нет, не подглядывай в книгу! Видишь?

– Подожди-ка! – воскликнул Ленон, порывшись в своих знаниях об анатомии, в которых, впрочем, был уверен не на все сто, но все же достаточно, чтобы не проверять их по книге. – Тебе нельзя будет открывать рот! Иначе звук попадет в среднее ухо!

– Чего это ты городишь? У меня только два уха – левое и правое, – возмутился Гаузен тем, что ему приписали лишние органы.

– Не только! – настаивал Ленон. – В черепе еще есть внутреннее ухо.

– Ну конечно! Без него я бы, наверное, не расслышал собственных мыслей.

– Ну, можно сказать и так, – не распознал сарказма Ленон. – Но рот все равно лучше держать на замке.

– Как скажешь, – подумав, согласился Гаузен. – Все равно я не имею привычки карабкаясь по скалам насвистывать песенки. Уши я заткну задолго до горы, от греха подальше. А тебе придется отсидеться в таверне. К тому же, несмотря на то, что парень ты… – Гаузен внимательно осмотрел Ленона с ног до головы, подбирая подходящее слово. – Парень, в целом, неглупый, но не местный. Нужно прожить в Велитии многие годы, чтобы не заплутать в здешних местах. Но так как дельце у нас не самое легкое, без поддержки мне точно не обойтись. Обращусь-ка я за помощью к Тардишу.

– А кто этот Тардиш? – удивился незнакомому имени Ленон.

– Вроде умную книжку читал, а самого простого не знаешь, – пожурил Гаузен. – Тардиш – это бог гор.

– Гор? – не понял Ленон. – Но Гор – это ведь египетский бог с птичьей головой.

– Какой Египет? Почему с птичьей? – раздраженно воскликнул Гаузен. – Это не у Тардиша птичья голова, а кое у кого птичьи мозги! Он ведь бог, а значит, может выбрать любую голову, какая ему заблагорассудится.

– Тогда у него, наверное, каменная голова, – выдвинул другую версию Ленон.

– Это у тебя голова деревянная! – нетерпеливо огрызнулся Гаузен. – Ленон, если ты сейчас не заткнешься, клянусь Тардишем, моя молитва не обойдется без жертвоприношения, – и Гаузен, за неимением камня, положил обе руки на глиняную миску, и, как требовала традиция, начал свое обращение:

– Тардиш, прости этого глупца, а если не простишь, то гневайся только на него. Я его вообще практически второй раз в жизни вижу.

– Но Гор в Древнем Египте – это действительно бог знаний, – продолжил оправдываться Ленон, обиженный тем, что Гаузен кому-то наговаривает на него.

– Да у вас умников одни знания на уме! – раздраженно перебил Гаузен. – Знал я одну служительницу… – снова вспомнил юноша Лин, и его непробиваемое недовольство сменилось незаживающей грустью. – Она была такая же… Такая… Милая… – печально протянул юноша.

– Хочешь сказать, что я тоже милый? – смутился Ленон.

– Нет, я хочу сказать, что у таких, как вы, в голове творится не разбери что! – перебил Гаузен. – Вот Тардиш тоже довольно непонятный бог. Поди догадайся, как к нему правильно обращаться. Все свои секреты он хранит как за каменной стеной!

– А покровительство Тардиша… оно поможет? – попробовал разузнать Ленон. Хотя местные боги были для него абсолютно чужими, он сильно волновался за своего напарника.

– Ну, должна же от богов быть какая-то польза! – не зная точно, настаивал Гаузен. Он подумал о том, что за свою жизнь встретил, пожалуй, только одного абсолютно бесполезного человека. И это был его хозяин Лекант.

Посмотрев на Гаузена и подумав о том, что ему предстоит, Ленон решил, что еще одна молитва если и не поможет, то точно не помешает.

– И избавь нас от лукавого… – уже заканчивал Ленон, но Гаузен снова перебил его:

– Лукавый это кто? Луковый суп? Уж воистину, избавь меня от лукового супа, который я ел в монастыре Катапака. Он был настолько ужасен, что я всегда запасал сухариков, чтобы при случае покрошить их. Без них он был не более съедобен, чем глина, из которой сделана эта миска.

– Да как ты можешь так говорить! – возмутился Ленон. – Лукавый это… – не мог найти подходящее объяснение юноша. – Это как бог, только наоборот.

– Да они все наоборот друг к другу, – заверил собеседника Гаузен. – Бог огня и бог воды. Бог камня и воздуха… Ну, ты понял, не маленький. Буду я еще тебе проповеди об устройстве мира читать!

– Я всегда считал, что бог может быть только в единственном числе, – смущенно заметил Ленон.

– Как это один? – переспросил Гаузен. – В мире творится столько дел, что одному просто не справиться! Да даже принц Лекант не всеми делами в одиночку занимается. У него есть куча советников, помощников и… слуг, – едва заметно споткнулся Гаузен, вспомнив, что еще недавно он был одним из них. – У него бы голова лопнула все сразу делать. Впрочем, случись такое, я не стал бы сильно плакать по нему. И вообще, как ты его себе представляешь?

– Принца Леканта? – уточнил Ленон.

– Да нет! Твое единственное божество! – раздраженно опроверг Гаузен. Он вообще не любил упоминаний о принце лишний раз, хотя сам вспоминал о нем постоянно.

– Ну, – замялся Ленон. – Такой высокий дедушка с седой длинной бородой в белых одеждах. И он следит за всем, что происходит в нашем мире…

– Встречал я одного, кто попадает под твое описание. Тоже бородатый старец, в длинных одеждах, невесомый, можно сказать, бессмертный…

При этих словах Ленон широко раскрыл рот и в изумлении уставился на Гаузена. Видя, что его спутник не шутит, юноша вообразил себе, что Гаузен действительно встречался со всевышним. А, может быть, он был послан им на землю с целью спасения больной девушки? Получается, что сам Ленон теперь… Апостол?

– Вот только он был ни разу не бог! Ни в одном месте! Ни на капельку! И повелевал он только библиотечной пылью! Это был призрак, Ленон. Понимаешь? Не пряники-коврижки, не цветочки-лепесточки, а долбаное привидение! И вообще, если твой бог – благообразный старец с длинной седой бородой, то неудивительно, что ваш мир в таком состоянии. Просто дедушка, как это у вас говорится, вышел на пенсию и давно уже отошел от дел… – не преминул поиздеваться над чужой религией велит.

– Да как ты смеешь говорить такое? – обиделся Ленон, который не любил, когда его лишали надежды.

– Дедушка старый – ему все равно, – продолжал глумиться Гаузен. – И вообще, что он сделал для тебя хорошего, чтобы ты за него заступался?

– Ну… он познакомил меня с Руфи… – вспомнил Ленон, хотя и не был уверен, чья это заслуга.

– И как ты теперь чувствуешь, когда лишился ее? – поддел друга Гаузен, но тут же осекся и погрустнел. Ему тоже очень не хватало Лин.

– Что поделаешь... Путь к счастью не бывает коротким, – неуверенно протянул Ленон и замолчал. Было видно, что он совсем расстроился.

– Вот я и говорю, Ленон, – решил разогнать грустные мысли Гаузен. – Невозможно уследить за всем сразу в одиночку. Должно быть, как это у вас называется, разделение обязанностей. Вот бог Велитии Катапак отвечает за воду, Шальварк – за огонь, Фиут – за воздух, а про Тардиша – сам знаешь. Есть и еще боги, всех не упомнишь. Можешь сам потом глянуть в Книге Знаний, кто чем занимается. И каждый из последователей считает, что именно их божество создало человека. Служители Катапака приписывают ему эту сомнительную честь, потому что в человеке текут реки крови, которые струятся как вода. В Королевстве Красных Скал уверены, что Тардиш сотворил всех нас, потому что основа человека – это скелет, который есть твердыня, на которой зиждется все остальное. Служители Фиута считают, что их бог не только создал, но и вдохнул в человека жизнь. Ну, ты понял суть. Что я, всех перечислять обязан?

– Я слышал, что человек произошел от обезьяны, – поделился своими научными познаниями Ленон.

– Интересная догадка, но я не уверен, что у обезьян есть свой бог, который возблагодарит тебя за приверженность этой идее, – съязвил Гаузен.

– Еще говорят, что от свиней, – не сдавался Ленон.

– Учитывая натуру большинства людей – это уже больше похоже на правду, – не стал спорить Гаузен.

– Ну, нельзя же видеть во всем только плохое. Можно и прощать иногда, – заступился за человечество Ленон.

– Если бы боги не хотели, чтобы люди помнили зло, они бы просто не наделили их памятью, – пожал плечами Гаузен, которому стали надоедать все эти теологические прения. Они начинали понемногу снижать его боевой настрой, так что Гаузен решился отправиться в путь немедля. Как следует разузнав у Ленона при помощи Книги Знаний, как добраться до Облачной горы, юноша решил, что настала пора прощаться.

– Хватит уже болтать – пришло мне время отправляться в путь, Ленон, – заявил Гаузен, порылся в кошельке и сунул ему несколько медяков. – Ни в чем себе не отказывай! – пошутил он.

Также он решил оставить спутнику сумку с вещами, включая книгу и ампулу. Ему совсем не хотелось, забираясь на скалы, разбить последнюю надежду Салочки. Тут он вспомнил про рожок.

– Если будет скучно – можешь подудеть, – доверил он подарок Лин своему напарнику. – Только не выходи за пределы гостиницы, пока я не вернусь.

– А когда ты вернешься? – с надеждой поинтересовался Ленон.

– Постараюсь к вечеру, – пообещал напоследок Гаузен.

– А если ты не вернешься к вечеру? – переспросил Ленон, беспокоившийся за судьбу своего друга.

– Если я не вернусь к вечеру… То подожди еще немного, – не растерялся Гаузен.