Текст книги "В переплете Книги Знаний (СИ)"

Автор книги: Сергей Кочетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Одна банда терроризировала окрестности Рисламала, и местная стража никак не могла расправиться с ними. Разбойники были самыми настоящими человеческими отбросами. Теми, кто убивает без цели. Вообще, мне плевать на чужие страдания, но отбирать у велитов деньги – это моя, а не чья-то еще, привилегия. Эти нападения я воспринял как личный выпад против моей власти. И тогда я решил взять дело в свои руки. Я собрал отряд лучших солдат и наемников и отправился в путь. Потом я устроил засаду на эту банду и перебил ее почти целиком.

Когда ко мне привели главаря, я уж было хотел приказать, чтобы его порешили на месте. Но я посмотрел на него и увидел в его глазах что-то знакомое. Какую-то застарелую обиду. И тогда я пощадил его. И знаешь, мы с ним сработались…

– Он уже никогда больше не будет на тебя работать! – гневно воскликнул Гаузен, узнав Кловиада. – Этого ублюдка расплющило как тыкву, а черви уже едят его глаза!

В удивлении Лекант даже не разозлился, что Гаузен прервал его. Но вскоре принца осенила новая догадка.

– Разве ты не знаешь, что о мертвых нужно говорить либо хорошо, либо ничего? – вернулась гадливая улыбка на уста Леканта. – Кловиад умер. И это хорошо! Очень хорошо! Он подвел меня, а ты превзошел его. И у меня есть, чем отплатить тебе. Вижу, тебе приглянулась моя перчатка? – слегка отвлекся принц. – А ты знаешь, из чьей она кожи?

Гаузен, вспомнив, какую обложку для книги хотел сделать Кловиад, в ужасе сдернул с руки перчатку и швырнул ее в угол. Лекант довольно ухмыльнулся, не обидевшись на отринутый подарок, и продолжил:

Чувствую, что и корабль Настара не причалил в порту Вейносты по твоей вине. Но я понимаю, что один бы ты точно не справился. Здесь не обошлось без Книги Знаний. Я послал за ней своих людей. Но им не удалось справиться с тобой. По крайней мере, мне не придется платить им награду. Ее заслуживаешь ты, и в куда большем размере. Просто прикончи Салочку, как прикончил их, а потом отдашь мне книгу. Поверь мне, Гаузен, я знаю, как ей воспользоваться.

Юноша потрясенно молчал, не в силах сдвинуться с места. У него просто в голове не укладывалось то, что от него требовал принц.

– А я уж выступлю! Мне надоело быть добрым! Я буду печальным! – трагически воскликнул Лекант, как будто снова репетируя выступление. – Я заявлю, что моя возлюбленная королева, не выдержав переживаний, скончалась от тяжелой болезни. Я объявлю десятилетний траур! Я поставлю ей памятник из чистого золота! Никто не усомнится в моей самой искренней любви к ней! А потом я воспользуюсь могуществом Книги Знаний и обрету такую власть, которой ни у кого не было со времен четырех королей! Что ты притащил оттуда? Жалкую склянку с лекарством от болезни! А мог бы притащить такое, что изменило бы этот мир до основания!

– Ты не сможешь изменить этот мир, Лекант, – горестно покачал головой Гаузен, и принц застыл в недоумении. – Такие, как ты, могут только разрушать его.

На лице Леканта появилось выражение упрямой жестокости:

– Да разве ты не понимаешь, почему я выбрал тебя еще тогда, когда сделал своим слугой? Ты, как и я, никому не доверяешь! Ты язвителен и не способен общаться с людьми на равных! Ты все предпочитаешь делать в одиночку!

– Таким я был когда-то, – согласно кивнул юноша головой, но тут же поднял ее и пристально посмотрел принцу в глаза. – Но больше я не хочу быть таким.

– Приберегисвои откровения для старческих мемуаров, до написания которых ты можешь и не дожить! – перебил Лекант и повысил тон. – Да что ты ломаешься, как последняя портовая шлюха! Наложи ей подушку на голову и все! Если она тебе небезразлична, в отличие от меня, можешь даже воспользоваться ей напоследок!

– Это из-за тебя погибла Лин! А теперь ты хочешь убить Салочку! Ты разрушаешь все, что мне дорого! – в отчаянии закричал Гаузен и набросился на принца. Гаузен схватил Леканта за ворот и стукнул лбом так, что у него с головы свалилась диадема. Лекант, оправившись от удара, отшвырнул юношу и громко позвал:

– Стража! Уведите изменника в подземелье! И покажите ему, что бывает с теми, кто не проявляет должного уважения к своему королю. Как жаль, что мы не нашли общий язык, Гаузен, – разочарованно прошептал он напоследок. – Но не расстраивайся. Ты еще успеешь послужить мне, как следует… А мне пора навестить мою возлюбленную.

Но не успел Гаузен толком прийти в сознание после побоев, как в камере его снова навестил Лекант.

– Что ж Гаузен, я снова тебя недооценил, – с неудовольствием признал принц. – Ты постарался и еще раз опередил меня на шаг. Салочка переоделась и сбежала. С ее новыми ногами и в другой одежде ее вряд ли кто узнает… Никто, кроме моих наемных убийц. Я заметил, какие вещи пропали из шкафа, и уже дал описание нужным людям, которые, в отличие от тебя, не задают лишнего. Они найдут ее так быстро, что она даже не успеет переодеться. Так что ее судьба решена. Но у тебя еще есть шанс спастись. Скажи мне, где Книга Знаний?!

Но Гаузен молчал.

– Почему ты больше не подчиняешься мне?! – отчаянно завопил Лекант. – Я же твой король!

– Твоя власть основана на страхе, а тебя я больше не боюсь. Я боюсь только за судьбу своих друзей. Поэтому не скажу тебе ни слова, как бы ты меня ни пытал. И еще… – тут Гаузен приглушил голос, будто хотел сообщить что-то важное. Лекант приблизил ухо ко рту висевшего на цепях юноши.

– Ты не мой король. Ты крысиный король, – прошептал Гаузен.

– А ты скоро станешь крысиным кормом! – разъярился Лекант.

– Да пошел ты… – прохрипел Гаузен и изо всех сил плюнул принцу в лицо.

Лекант уже было замахнулся для нового удара, но, посмотрев на нынешнее состояние юноши, передумал и злобно засмеялся.

– Я бы мог выколоть тебе оба глаза, Гаузен. Но мне не хочется подыскивать поводыря, который будет вести тебя на казнь. Лучше потом я дам это сделать моему ястребу. И еще я хочу, чтобы ты все видел. Видел мой триумф и свое падение в бездну.

Тут Лекант стер рукой со щеки слюну, но с удивлением обнаружил, что она вся красная. А потом он сунул палец в рот.

– Это будет первая кровь, которую я попробовал в начале своего правления. Потом я попробую кровь Салочки, ее тети, твоего дружка, – перечислял Лекант, с удовольствием смотря, как слезы бессилия катятся по лицу юноши. Принц понял, как он может причинить боль куда более страшную, нежели пытки и унижения.

– Любого, кто встанет на моем пути. В таких делах я не брезгливый, Гаузен. Думаешь, ты своим молчанием спас своих друзей? Ты подвел их, Гаузен! Если бы они не связались с тобой, им бы сейчас ничего не угрожало! Но уже скоро кто-то из них обязательно сознается, где Книга Знаний. Женщинам, видишь ли, хуже удается переносить пытки. Но знаешь, что я могу пообещать тебе, Гаузен? Лицо Салочки я не трону. Я ведь все еще собираюсь похоронить ее в открытом гробу, – поделился напоследок своими планами на будущее Лекант. – Рад был с тобою поболтать. Но я обрадуюсь еще больше, когда ты будешь болтаться в петле. Хотел бы я отрубить тебе голову или четвертовать, но не хочу начинать свое правление, проливая кровь на глазах публики. Мало ли что про меня подумают... И вообще, если не умеешь любить, это еще не значит, что нельзя добиться любви у других людей, – загадочно намекнул Лекант. – Еще увидимся, Гаузен. А пока наслаждайся своими кошмарами.

– Ты единственный, кто получает от кошмаров удовольствие, Лекант, – мрачно возразил Гаузен. – Мне противен каждый миг, что я провел в компании с тобой.

– Тогда ты должен радоваться, что завтра увидишь меня в последний раз. Да кем ты себя возомнил? Благородным рыцарем? Спасителем невинных и угнетенных? Да голову такого человека, как ты, надо повесить на стену, как доказательство, что такие добряки вообще есть на свете. Сам подумай, какой сейчас из тебя герой? Ты наивен, Гаузен!

– Лучше быть наивным, чем ненавистным, – попытался объяснить юноша, хотя он уже и не надеялся хоть на какое-то понимание.

– Не обольщайся – ты всего лишь жалкий голодранец и побирушка! – злорадно ухмыльнулся принц и ушел, оставив Гаузена наедине со своими мыслями.

«А что, если у Леканта сердце не из свинца, а из камня…» – думал он и много раз представлял себе момент, как Лекант вламывался в спальню, но юноша успевал выхватить саблю и протыкал одичавшее от ненависти сердце принца. Конечно, Салочка пришла бы в ужас и возненавидела Гаузена. Да и все равно юношу потом бы казнили. Пускай бы он, как сейчас, томился в подземелье в ожидании худшей участи, ему не пришлось бы беспокоиться об участи остальной компании.

– По-крайней мере, я прожил жизнь не просто так, – шептал Гаузен. – Я смог полюбить, у меня были друзья. Я помогал людям. Я благодарен за все хорошее.

Гаузену привиделось, как он вновь плыл в каюте корабля вместе с Лин. Он вновь слышал ее голос, ее историю про Демиана.

– Демиан… Катапак… Или какой-то другой бог. Может быть даже тот, чьего имени я не знаю, – молил юноша. – Я не хочу больше страдать. Но еще больше я не хочу, чтобы страдали они… Спаси Ленона и Салочку от рук этого безжалостного упыря. Всю жизнь ты был не очень милосерден ко мне. Так что воздай же им то, что задолжал мне. Но если ты на стороне Леканта, то будь ты проклят! – не выдержал Гаузен и снова впал в отчаяние, которое вскоре перешло в полное жутких видений тяжелое забытие.

Глава 28

Наутро Ленон собрался во дворец, надеясь встретиться с Гаузеном или хотя бы разузнать о его участи. Но проникнуть туда ему суждено не было. Вся площадь была заполнена людьми, а другого пути ко дворцу Ленон не знал. Юноша уже хотел заглянуть в Книгу Знаний, чтобы узнать альтернативный маршрут, но тут на помост вывели Гаузена. Ленон посмотрел на него и содрогнулся от ужаса. Его друг выглядел еще хуже, чем после разбойничьего плена, и едва держался на ногах. Лицо Гаузена было покрыто кровоподтеками и, казалось, что он уже мало обращал внимание на происходящее. Его сил едва хватало, чтобы совсем не повесить голову вниз.

«Может быть, сейчас он просто выступит?» – в отчаянии подумал Ленон. Но вышедший на балкон принц развеял последние надежды юноши. Толпа при виде коронованной особы настороженно замолкла.

– Мой возлюбленный народ! – пробежавшись глазами по толпе, начал свою речь принц. – С утратой в голосе я вынужден сообщить вам печальную новость, – продолжил он, и в его тоне начали все отчетливей звучать трагичные нотки. – Разумеется, вы ждали, что сегодня я выступлю со своей нареченной невестой, и вместе мы поделимся нашим счастьем со всеми вами. Когда я впервые увидел Салочку, мое сердце затрепетало от радости. И я спрашиваю себя – не это ли был самый счастливый миг в моей жизни?

Я сразу понял, что на меня смотрела именно та девушка, с которой мне хотелось бы находиться вместе до самого конца… Но я и помыслить не мог, что этот миг подоспеет настолько стремительно!

После этих пафосных слов Лекант примерил на себя скорбное выражение лица, нагнетая обстановку и готовя толпу к откровению.

– Нашу благословенную богами Велитию постигла страшная беда! И горевать нам придется очень долго… И я спрашиваю Катапака – за что нам всем это наказание? Но не Катапак повинен в свершившемся несчастье!

Тут Лекант устремил полный искренней ненависти взгляд в сторону Гаузена, стоявшего внизу на помосте, и для верности указал на него пальцем.

– Этот человек, завидуя нашему с Салочкой счастью, предательски убил мою возлюбленную и вашу королеву!

И я спрашиваю себя – существовал ли на этом свете человек, который любил бы ее так же сильно, как и я?

В этот момент Ленону показалось, будто принц вонзил себе в ладонь свои длинные ногти, после чего Лекант смахнул со щеки слезинку и продолжил:

– Но как бы я сильно ее не любил, я все же понимаю, что не мне одному она была дорога! Она была частью простого народа! Она была одной из вас! Поэтому стоящий перед вами негодяй предал не только меня, но и всех вас вместе взятых! И я спрашиваю вас – какой участи достоин этот, с позволения сказать, человек? Но если, посмотрев на его облик, вам вдруг станет хоть немного жаль его, то не обманывайтесь! Да, он покрыт кровью. Но это кровь моей возлюбленной Салочки!

– Повесить его мало! – раздалось из толпы, и отовсюду начали звучать различные варианты расправы – от самых жестоких до самых нелепых:

– Настругать на терке и скормить мордоворонам!

– Отправить на хаслинские галеры... якорем!

Ленон, догадываясь, куда это может привести, достал книгу и начал лихорадочно листать ее. Но он никак не мог добиться от нее каких-либо внятных ответов. Лекант же, по-видимому, довольный реакцией толпы, решил поскорее заканчивать:

– Что ж, похоже, среди этого множества людей не найдется хоть кого-то, кто вступился бы за этого падшего велита. Поэтому…

– Я готов! – не очень уверено, но как только мог громко подал голос Ленон. Толпа затихла, многие начали оборачиваться. Ленон залез на ящики, чтобы его лучше было видно и слышно.

Услышав голос друга, Гаузен поначалу обрадовался, но краткий миг радости тут же уступил место скорби:

– Ты пришел попрощаться со мною, Ленон, – еле слышно прошептал Гаузен. – Но тебе не спасти меня. Но я все равно благодарен тебе, друг. Благодарен за все…

Но не все слушатели проявили подобную отзывчивость, скорее даже наоборот. Раздались выкрики:

– Нашелся заступничек для убийцы! Вздернуть его рядом с приятелем!

Но Ленон решил не обращать внимания на оскорбления. Он вспомнил, что чтобы избавится от волнения перед выступлением на публике, надо представить себя без штанов.

«Может, я чего-то не так вспомнил» – подумал Ленон, который от этих мыслей стал чувствовать себя еще более неловко.

Меж тем присутствующие, заметив книгу в руках юноши, начали принимать его за какого-то проповедника, хотя иные злые языки повыдвигали совершенно невероятные версии:

– Чернокнижник! Он собирается наслать на нас злые чары!

– Но ведь книга не черная, она бежевая, – присмотрелся кто-то.

– Она живая? Живая! – воскликнул другой голос. Ленон понял, что если он сейчас же не начнет, то из-за подобных домыслов он может скоро присоединиться к Гаузену и совершенно не тем способом, каким ему хотелось.

– Красавцы и кроссовки! То есть красотки… – еще не зная как, тем не менее, начал юноша. – Голодари и голодранцы! – сделал вторую попытку Ленон. – Дедушки и детишки! – попробовал еще раз юноша, но не нашел среди толпы даже намека на радостный отклик.

Осознав, что он не сможет отыскать в книге нужные слова, юноша вспомнил о записке, которую там оставил. Гаузен разорвал и выбросил ее, но некоторые слова остались у Ленона в сердце яснее, чем на бумаге.

– Друзья мои! – воскликнул Ленон, осматривая взглядом толпу, в лицах которой сквозила неприветливость и подозрительность. – Ведь мы друзья? – неуверенно переспросил юноша, но ответа не последовало.

– Кто из нас не пробовал человеческое мясо на вкус? Кто не прикусывал себе губу или щеку? Но ведь мы не людоеды?! Это ведь еще не значит, что мы должны охотиться друг на друга или разрывать друг друга на клочки? И даже если вам кажется, что кто-то вас обижает или недооценивает, это еще не значит, что остальные люди в этом мире отнесутся к вам так же! Просто иногда людям трудно выражать свои чувства. Но если у человека не получается выражать свои чувства, это еще не значит, что он не может любить! Поэтому человека нужно судить не по внешности, а по поступкам.

Ведь, в конце концов, даже злодеи – это огорченные добряки! Один известный правитель любил собак и не ел мясо… И он был бы хорошим человеком, если бы не сделал остальных вещей. Ужасных вещей! Если бы он только любил людей, а не ненавидел их! Но если нельзя вернуть миллионы унесенных невинных жизней, это еще не значит, что не нужно, проявив человечность, попытаться спасти хотя бы одну! Ведь человечество без человечности немыслимо! Человечество без человечности рано или поздно просто-напросто перестанет существовать!

Свою короткую и нелепую жизнь я прожил в страхе… С детства мне казалось, что если я не буду пить, курить и мусорить, то моя жизнь сложится. Но этого оказалось недостаточно! Страх зрел глубоко внутри моего сердца. Когда я заглянул внутрь себя и очистил душу от мусора, я обнаружил в моем сердце ужасную рану. И эта рана кровоточит до сих пор.

Но теперь я знаю, как исцелить себя! Теперь мне не страшно, потому что я знаю, ради чего стоит жить. Все, что бы ни делалось человеком, должно делаться ради двух вещей – любви и дружбы. А все плохие вещи творятся из-за их отсутствия. Ведь когда в сердце нет любви и дружбы, в нем остается только ненависть и страх.

Вы можете врать своим близким, врать начальству, врать друг другу… Но вы никогда не сможете обмануть свое сердце! Вглядитесь в него! Вслушайтесь в него! Разве этот человек похож на убийцу? Гаузен – это самый лучший человек, которого я знаю. Он не мог убить Салочку!

Прости меня, Гаузен, за то, что я не всегда слушался тебя и за то, что в тайне сердился на тебя… – поднял глаза юноша на своего друга. – Ты не был виноват хоть в чем-то. Прости меня, если я не смогу тебя спасти… Ведь если человек тебе дорог, то ты сделаешь для него все что угодно. А если у меня не получится этого, значит, я был плохим другом…

– Неправда, – неслышно произнес Гаузен губами, на которых кровь еще не запеклась до конца. Ему было больно от каждого движения, да и вряд ли бы Ленон расслышал его слова, но юноша почувствовал, что он просто обязан сказать это. – Ты не был плохим другом. Ты – мой лучший друг. И всегда останешься им. Прости меня, дружище. Прости за то, что втравил тебя в это…

– Гаузен не мог убить Салочку! Ее жизнь была ему дороже, чем своя, и он, не задумываясь, рисковал ей ради нее! И она жива и здорова! Здорова как никогда! А этот человек, – указал Ленон на балкон, – обманывает вас и желает скорой смерти не только Гаузену, но и Салочке. Я не могу вам этого доказать… Но одно я знаю точно – лучше хромать на обе ноги, как хромала Салочка, чем хромать на оба полушария, как принц Лекант! – не выдержал Ленон и гневно воззрился на правителя Велитии. Толпа, услышав эти обвинения, начала недоуменно шептаться, прекратив требовать немедленной расправы над Гаузеном.

– Да кому вы верите больше – вашему королю или безвестному чужаку? – негодующе крикнул Лекант с балкона.

– Он призывает к мятежу! – вырвалось откуда-то из толпы.

– Неправда! – обиделся Ленон. – Я призываю не к оружию, но к любви и дружбе!

– Ловите подстрекателя! – снова выкрикнул кто-то.

– За такое подстрекательство надо головы отстригать! – угодливо поддержал другой голос. Но присутствующие на площади люди в массе своей находились в замешательстве, не зная кому верить, и не спешили пропускать стражников, которые ринулись сквозь толпу, чтобы настичь Ленона.

– Пора уже вешать убийцу! – крикнул Лекант, которому надоело ждать, пока народ сам решит судьбу Гаузена. Ленон в ужасе наблюдал за тем, как из-под ног Гаузена выбили чурбан, и он схватился руками за петлю на шее, тщетно пытаясь выиграть себе хотя бы пару лишних вздохов… И упал на помост, так как прилетевшая неизвестно откуда стрела перерезала веревку над головой юноши.

– Я практиковалась в свободное от шитья время, – виновато сообщила Салочка, будто бы оправдываясь за неподобающее для девушки занятие, и отправила вслед еще пару стрел, чтобы отпугнуть с эшафота палачей.

– Салочка! Ты вернулась! – удивленно воскликнул Ленон, сам не зная, обвиняет ли ее в том, что она нарушила его указания, или благодарит за спасение друга.

– Я подумала, что вам тоже грозит опасность, и решила помочь, – простодушно отозвалась девушка, похоже, не видя за собой особого геройства.

– Как ты мог, Лики? – громко возмутилась девушка. – И зачем ты хочешь убить бедняжку Гаузена?

Лицо Леканта нервно задергалось. По-видимому, он совершенно не ожидал, что события сегодняшнего дня хоть немного отступят от намеченного им плана. В этот момент Ленону пришло в голову, что принц был одним из тех людей, кто, купив лотерейный билет, уже чувствовал себя миллионером.

– Наглая самозванка! Да как ты смеешь выдавать себя за покойную королеву! Тебе не сравниться с ней! Вы только посмотрите на ее ноги! – нашелся наконец принц.

– Действительно, – зашепталась толпа. – У королевы-то были ножищи в два столба… А у этой, как у танцовщицы.

– Ленон и Гаузен исцелили меня! – возразила Салочка и приподняла платье. Увидев стройные лодыжки девушки, львиная половина собравшихся на площади отвернулась от Леканта, уставившись на них в немом восхищении.

– Салочка, сними капюшон, – посоветовал Ленон в надежде, что это добавит ей узнаваемости. Девушка послушалась и распустила свои похожие на золотистые шелка волосы. Хотя вряд ли в толпе нашелся бы хоть кто-то из знати, побывавшей на балу вчера, и знавший королеву в лицо, но отклики не заставили себя долго ждать:

– Да это же точно племянница торговки Галатеи!

– Это не племянница торговки, это наша королева! – раздался выкрик в толпе, и его поддержали десятки восторженных голосов.

– Кто вам сказал эту ерунду? У вас только один повелитель! И это я! – возмутился Лекант, но большая часть народа уже перестала обращать на него внимание.

– А вот и тетя королевы! – воскликнул кто-то.

Ленон обернулся и увидел запыхавшуюся лавочницу. Похоже, что, ринувшись на помощь, Салочка совсем позабыла о возрасте ее тетушки.

– Салочка… Как ты посмела… без спросу… рисковать, – каждое слово Галатея прерывала тяжелым вздохом. Видимо, бег окончательно измотал ее. Ленон уже хотел было предложить свое плечо, чтобы поддержать Галатею, но угрозы со стороны Леканта заставили его отказаться от этого доброго порыва:

– Катапак, ну почему ты не затопишь все негодные народы, оставив только самых достойных представителей! – взмолился Лекант, чувствуя, что теряет поддержку.

– Лики, почему ты хочешь убить меня? Что я тебе сделала? – не сдерживая слез, жаловалась Салочка.

– Моя возлюбленная королева! – признал наконец Лекант свою невесту. – Я прощаю тебя за то, что ты сбежала от меня в компании разных проходимцев. Присоединяйся ко мне, и вместе мы завоюем мир.

– А если не присоединюсь? – опешила Салочка от подобного предложения.

– Тогда я завоюю весь мир один… и вместе с ним твое сердце! – пригрозил принц.

– Трудный выбор… – засомневалась Салочка. – Есть еще какие-нибудь плюсы?

– Если ты присоединишься ко мне, я отдам тебе свое сердце! – пообещал Лекант.

– Хорошо, но ты не завоевываешь мир, – попросила Салочка.

– Ну… ладно, – неуверенно согласился принц, похоже, рассчитывая на то, что, примирившись с Салочкой, он вернет себе поддержку народа.

– А что, если я поменяю твое сердце на мое? Тогда мы окончим там же, где начали? А значит, если вопрос улажен, то мы можем спокойно разойтись? – опечаленно предположила девушка.

– Да ну тебя, дура набитая! Лучше бы я тогда Неодетту взял! – не выдержал Лекант, запутавшись в девичьей логике.

Вдруг принц обратил внимание на то, что Ленон так и не выпустил из рук свою книгу. Гаузен, уже начавший приходить в себя, хотел предупредить друга, но было поздно. Лекант свистнул и показал пальцем на Ленона. На зов прилетел огромный ястреб, который камнем рухнул вниз и выхватил реликвию из рук растерявшегося юноши.

– Молодец, Когтервач! Ты единственный, кто не предал меня! Книга Знаний у меня! Сейчас я вам всем покажу, где маги колдуют! Что?! – опешил принц, увидев состояние книги. – Она испорчена?! Не важно, если я сконцентрируюсь, то смогу…

Тут Лекант замолчал, сосредоточенно пытаясь что-то отыскать в книге.

– Салочка, стреляй в Леканта! Он сейчас нас всех здесь похоронит! – из последних сил предупредил Гаузен. Он вспомнил про то, что Книга Знаний может вызывать катаклизмы, особенно в случае неумелых перемещений.

– Салочка, убей лучше в Гаузена! Он истинный виновник происходящего! Без него всего бы этого не было! Мы были бы счастливы вместе! – перепугался Лекант и закрылся, как мог, Книгой Знаний.

– Не могу, мне его так жалко, – печально произнесла Салочка и опустила лук.

– Надо помешать ему сконцентрироваться! – припомнил Ленон и громко крикнул. – Принц Лекант – злой комедиант! Злодей по имени Синяя Бородавка!

Вообще-то он почти никогда не прибегал к оскорблениям, но сейчас ради друзей он был готов на все.

– Прекратите! В этом нет никакого смысла! – обиделся Лекант, разрываясь между желанием разразиться ответной бранью и углубиться в книгу.

– Принц воняет как конская задница, да и выглядит не лучше! – нашелся смельчак среди площадного сброда.

– Принц Лекант такой вонючка, что если его подштанники как следует простирнуть, то в пруду вымрет вся рыба! – раздалось из толпы. – Хуже короля у Велитии не было!

– Не бывает негодных правителей! Бывает только негодный народ! – не удержался от ответа Лекант, нарываясь на ответную грубость.

– Принц Лекант – король лесных поганцев!

– Я не король каких-то там поганцев! – разозлился Лекант, но недовольный рев толпы заглушил последние слова.

– Он не король! Он признался! Долой Леканта и его банду! – наконец зашумела толпа.

– Что же вы делаете! Вы мешаете мне! Я уже почти… – не успел договорить Лекант, так как исчез во внезапно нахлынувших потоках света. Книга же упала на балкон и осталась лежать на месте.