Текст книги "Пацаны. Ковенант (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

Соавторы: Алекс Делакруз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

С лязгом решетки поползли вверх, в яму арены шагнуло трое приговоренных. Один из них выглядел как римский гладиатор – в набедренной повязке с копьем и сетью, второй как германский варвар – в шкуре и с топором, третий был полностью голым бородатым викингом.

Это были осужденные на пожизненные сроки заключенные, против которых избранным культа войны предполагалась сражаться. «Им обещали свободу? – Нет, их убедительно попросили без возможности отказаться. О свободе не может быть и речи, это не люди, это нелюди. Сама бы их убила, если бы дали возможность», – вспомнил я, как Анна объясняла нам детали привлечения к посвящению преступников.

Напряжение на трибуне и в высокой ложе настолько сильное, что кажется руками можно сгустившуюся ауру потрогать. Впрочем, совсем серьезной опасности нет – переодетым жертвам, конечно, никто не говорил, но они сейчас каждый на прицеле. Пойдет что-то не так, быстро умрут – что, впрочем, для Василисы полностью опасность не исключает. Как Атаманов и говорил, испытание все же опаснее, чем спуск в клетке к акулам.

Заставив вздрогнуть прозвучал гулкий звон гонга, и…

Все закончилось, не успев начаться. Василиса стремительно, с совершенно нечеловеческой скоростью выпустила одну за другой все три стрелы, разворачиваясь по разным сторонам. Стрелы летели незаметно глазу, но оставляли в воздухе след из постепенно истончающихся вороньих перьев. Все трое, не успев даже что-то предпринять, оказались отброшены стрелами на стены как будто ударами огромного молота.

Практически сразу же тела убитых вдруг объяло густое изумрудное сияние, превращаясь в зеленую дымку с черными прожилками. Она сразу же змеями потянулась вверх, к статуе богини Морриган, обвивая ее и постепенно исчезая – пустые глаза скульптуры в это время горели ярким зеленым светом.

Пауза в несколько секунд, после чего со скрежетом площадка начала подниматься. Когда круг вернулся на место, Василиса положила лук на пьедестал статуи богини-покровительницы и вернулась на трибуны, сев в полном одиночестве на первом ряду зеленого сектора.

– Вторым участником под взор богов выходит Георгий Герасимов!

Гера уже поднялся и недоуменно посмотрел на меня.

– Давай, Гера, удачи.

Кивнув, он легко сбежал по ступеням, выходя в круг. Подошел к статуе бога Марса, взял изогнутый меч и круглый щит, все как у греческих гоплитов. Присел на одно колено у пьедестала и вдруг с громким криком отбросил полыхнувшее огнем оружие. Отшатнувшись и едва не завалившись на спину, Гера вскочил на ноги, глядя на обожженные руки.

На трибунах и в высокой ложе повисла звенящая тишина, многие растерянно переглядывались. Гера же, постояв немного, медленно двинулся вперед. Пройдя мимо статуи Марса, он опустился на одно колено перед скульптурой Диспатера. Римский бог смерти и загробного мира, в проекте «Акрополь» участниками совершенно неиспользуемый, потому что Аид – тоже представленный, был в большинстве показателей лучше для виртуальных арен.

За спиной Геры вдруг выросли черные, сотканные из непроглядного густого мрака крылья, а сам он выпрямился, щелкнув – так, что высокая ложа единогласно вскрикнула и закрыла уши, неизвестно откуда взявшимся у него кнутом. Понятно откуда – так же как и крылья кнут был соткан из тьмы. Клубящийся мрак уже растворился, а Гера уверенно возвращался на место – Диспатер не бог войны, ему кровавой смазки не нужно.

Когда Гера прошел к своему месту мимо меня, я сильно удивился – от края глаз, заходя на виски, под кожей у него видны тонкие черные прожилки, совсем как у демонов в сумраке, хотя глаза абсолютно нормальные.

Высокая ложа постепенно приходила в себя после щелчка, почти первые лица активно переговаривались. На Анну было больно смотреть – она стояла с поникшими плечами и наполовину закрыв лицо руками, только блестящие глаза видны.

Третьим с места поднялся Виталик. Пройдя пару шагов вдоль ряда сидений, остановился рядом со мной. Смотрит с волнением и испугом, громко сопит и обильно потеет.

– Ушан, все по плану. Не бзди.

– Я не бздю.

– Тем более. Пусть другие боятся, ты просто идешь и делаешь.

Кивнув, уже заметно мокрый от пота Ушан – рубаха к спине прилипает, пошел по лестнице, грузно переваливаясь.

– Третьим под взор богов выходит Виталий Петров!

Как и Гера, Ушан подошел к статуе Марса, взял щит и меч, встал на колено. Постоял немного, и… ничего. Кивнув – неизвестно кому и чему, Ушан поднялся и вышел в центр круга.

– Опускайте.

Сказал тихо, неуверенно. Со скрежетом круг пополз вниз, я же посмотрел на Атаманова. Босс заметно нервничает, видимое отсутствие реакции от бога его озадачило. Поймав мой взгляд он, словно в задумчивости, потрогал подбородок большим пальцем и якобы невзначай вытянув указательный, чуть-чуть им дернул – скрытно показывая, как пистолет стреляет. Да, в экстренном случае снайперы готовы действовать, но тем не менее – Ушан без ответа пошел? Или был ответ, кому он там кивал?

Виталик уже стоял в центре круга, а решетки поднимались. От страха он видимо говорил очень тихо, потому что без команды проходы не открываются. На арену уже вышли гладиатор, варвар и викинг, не сильно отличаясь видом и нарядами от тех, кто выходил к Василисе.

Прозвучал гулкий звон гонга, и… ничего. Все трое приговоренных противников замерли, Ушан начал топтаться на месте, разворачиваясь. Заметив его явное замешательство, троица переглянулась и по кивку одного с криками одновременно бросилась в атаку. Заметив, что Ушан растерялся, я вскочил на ноги и закричал предупредительно – только что топор подбежавшего первым викинга прилетел Ушану прямо в спину. От зрелища мне самому по спине как льдом повело, но топор вдруг отскочил, оставив только прореху в ткани, а развернувшийся Ушан одним ударом – нарисовав вокруг себя огненный круг, превратил всех троих в рассыпающиеся пеплом факелы.

Тела полностью исчезли в огне, а оставшийся оранжевая дымка обвила статую Марса, так что его глаза бога вспыхнули огнем.

– А-А-А-А! Н-НА [Ш-Ш-Ш-Ш]! – заорал Ушан, бросив оружие на арену и звучно хлопнув себе по сгибу локтя, обращаясь неизвестно к кому. – А-А-А-А-А-А!!!

Пока орущий Виталик выдыхал напряжение в круге арены, я посмотрел на Атаманова, а тот вдруг подошел ближе, наклонился мне к уху.

– Стреляли. Попадания были, поражения цели – нет.

Однако. То есть страховка сработала, но пули вреда противникам Ушана не причинили. Сам он уже возвращался к нам – дышит, как будто сюда не на машине приехал, а сам пробежал полсотни километров или сколько там мы ехали.

– Макс, я чуть не обделался от страха! – сообщил мне Ушан доверительно громким шепотом, который, наверное, не только вся арена, но и строители в бытовках услышали.

Да уж заметно было, что не совладал с собой.

– Красавчик, Виталик.

– А-а-а… – выдохнул Ушан от избытка чувств, и вытерев пот со лба пошел на место, осмысливая случившееся.

– Четвертой под взор богов выходит Алиса Полубояринова!

Младшая сестричка-лисичка заметно нервничала, ее колотило крупной дрожью. Видимо очень боялась, что богиня не примет. Напрасно – едва Алиса остановилась у статуи Фортуны, как над всей ареной раздался звонкий, чарующий и ласкающий уши смех, приносящий невиданное ощущение радости и удовлетворения. Я никогда чемодан с деньгами в лесу не находил, но, если найду, скорее всего испытаю именно это чувство.

Дальше пошла вторая группа. Имена я не слушал, за происходящим почти не смотрел, уперев локти в колени и глядя в пол. Время тянулось очень медленно, я уже весь извелся – меня начало мелкой дрожью колотить от избытка адреналина.

На арене никаких эксцессов больше не было, никто из божеств от подопечных не отказывался. Ощущалось приятное очарование и теплело в груди после ответов Афродиты и Венеры, звенел металл Гефеста, раскатывались по арене золотые монеты Меркурия, блистала статуя Апполона. Слышно было даже отсюда, как высокая ложа волновалась, обсуждала – еще бы, на их глазах происходило пусть и предсказанное, но невиданное изменение мира.

Я так и не смотрел. Вообще все равно что там происходит, сидел на свой выход настраивался. И наконец, время пришло.

– Последним под взор богов выходит первый номер общемирового рейтинга, Максим Суворов!

Едва поднявшись, сразу увидел кивок Атаманова. Он с самого начала догадался, что именно я собираюсь сделать. Отбил боссу выставленный кулак, сохраняя спокойный и уверенный вид спустился вниз, вышел в круг. Наверх старался не смотреть, но краем глаза все равно увидел бледное лицо Анны в высокой ложе. Досталось ей сегодня неприятных минут.

То ли еще будет. Простите, Анна Николаевна.

Сначала, как и было заявлено по плану, я прошел к статуе Марса.

– Здравствуйте, – негромко приветствовал я невозмутимого в бронзе бога, после чего взял металлический круглый щит. – Возьму попользоваться, спасибо.

Отвернувшись от Марса, направился в зеленый сектор, слушая нарастающий удивленный гомон. Здесь остановился у статуи однорукого Тира – германского бога войны.

– Здравствуйте. Возьму ненадолго, спасибо, – с полупоклоном забрал я изогнутый скимитар. Потяжелее наших спартанских мечей, но так даже лучше. Наверное.

Отойдя от статуи Тира, прошел в белый сектор. Здесь переложил меч из правой в левую, держа вместе со щитом, подошел к статуе одноглазого Одина и взял давно примеченное короткое копье с массивным широким наконечником.

– Здравствуйте. Возьму на время, спасибо, – негромко обратился я к одноглазому богу-предателю воинов.

Выйдя в центр круга, перехватил копье – так, что острие теперь смотрело в землю. Щит и меч в левой руке, копье в правой – надеюсь, хватит.

– Опускайте! – в тишине раздался мой голос.

Гомон в высокой ложе затих, а потом начался с новой силой. Зрители не сразу, но поняли замысел. Пока не все, правда – хорошо слышу, как кому-то сейчас объясняют на пальцах, что колено Максим Суворов не преклонял, а значит покровительства он ни у одного из богов не попросил.

– Он нормальный вообще? – услышал я как кто-то кого-то спрашивает недоуменно.

Актуальный вопрос, конечно.

Глава 8

Поверхность под ногами дрогнула и со скрежетом пол пошел вниз, опускаясь в идеально круглую яму. За постепенно появляющейся решеткой напротив вижу гладиатора-секутора в глухом шлеме с большим прямоугольным щитом и коротким мечом.

Площадка продолжала опускаться, я медленно разворачивался на месте. За второй решеткой раскрашенный синей краской голый варвар. Пикт? Вернее, полностью забитый синими партаками преступник-рецидивист, раскрашенный под пикта.

За третьей решеткой ожидаемо викинг – в это раз не голый берсерк, в меховых штанах. Хотя, сомневаюсь, что у викингов были такие густые черные бороды, но похоже в достаточном количестве заключенных скандинавского типа в тюрьмы особого режима не завезли.

Ф-фух, как-то страшновато. Дрожь нервная ушла, но накатывает на меня даже сильнее, в руках аж покалывание.

– Выпускайте! – прозвучал мой голос.

Слова вырвались против собственной воли, но едва решетки с лязгом поползли вверх, как в теле появилась невиданная легкость, а мандраж ушел как не было. Все, поздно бояться – теперь драться надо. Зрение изменилось – взгляд как у атакующего хищника сейчас. Не вижу ни трибун, ни зрителей, все размыто как на высокой скорости, вижу только гладиатора со щитом перед собой.

Звучно ударил гонг, и я тут же резко развернулся, рванув с места бегом и фокусируясь на другом противнике. Пролетел пару шагов, разгоняясь, на выдохе бросил копье. Это настоящий бой, здесь каждое движение может быть последним – и чтобы оно таким не стало, вкладываться в него надо каждый раз как в последнее. Поэтому швырнул я копье со всей возможной силой, с невольно вырвавшимся хриплым криком.

Массивное оружие мелькнуло в воздухе и воткнулось в живот чернобородому викингу, который с хрипом осел на колени. Второй – раскрашенный синей краской то ли «пикт», то ли «кельт», уже с несвязными криками бежал на меня, заходя со спины. Я едва успел перекинуть из левой руки меч, разворачиваясь и принимая удар топора на щит – довернув, так что лезвие скользнуло вниз и с лязгом ударило в мрамор. Вновь с резким криком, на выдохе вкладывая в удар всю что есть силу, я рубанул сверху-вниз по открывшейся спине раскрашенного в синее варвара. Ощущение, когда тяжелый клинок врубается в ребра и позвоночник, через рукоять передалось очень хорошо.

– Сзади! – вдруг раздался пронзительный девичий возглас.

Не видя даже где гладиатор-секутор, я рыбкой сиганул вперед. Очень вовремя – когда летел почувствовал, как ткань рубашки на спине зацепило. Перекатился через плечо, вскочил на ноги – отбегая еще на несколько шагов и только сейчас обернулся.

Секутор не преследовал – медленно наступал на меня, закрывшись массивным щитом и глядя сквозь маленькие дырочки шлема. Я пошел по кругу, присматриваясь к и прикидывая возможности. На периферии зрения все размыто, фокус только на противнике, все громче слышу свое запаленное дыхание. Противник атаковать не торопится, присматривается. Вдруг с резким криком сделал шаг вперед, притопнув звучно.

Напугать попробовал, оценить реакцию. Подействовало, но совершенно не так, как он ожидал – на мгновенье меня откинуло из этого мира. Параллельно я смотрел на шлем секутора, но видел сейчас его сокрытое лицо, потому что мой взгляд был одновременно взглядом одной из его жертв.

Это не убийца, не боец. Это настоящий падальщик – охотился только за слабыми. Внутри поднялась волна ярости. Да какого я, черт побери, здесь топчусь в страхе⁈

Опустив вниз оружие, зашагал прямо к противнику. Высвободил руку из крепления щита и скрытым замахом швырнул его под ноги секутору. Он на миг замешкался, а я – с криком на выдохе, ударил ногой в центр его прямоугольного щита. Противник отшатнулся, а я уже бил мечом – вкладываясь полностью в каждый удар, так что от деревянного ростового щита щепки летели.

Отступающий под моим безумным натиском секутор поскользнулся в луже крови натекшей с раскрашенного пикта. Опорная нога поехала, пятка взлетела вверх и нелепо взмахнув руками, секутор упал. Рубанув ему по взлетевшей вверх ноге, следующим ударом – перехватив меч двумя руками, как клюшку для гольфа, отбил в сторону его меч. Зазвенев по мрамору, короткий клинок улетел далеко к стене. Ногой сбив шлем с головы секутора, я приземлился ему коленом в грудь. На меня глянуло испуганное, ничем не примечательное лицо.

– Пожалуйста, пожалуйста не надо, – просяще заголосил секутор.

Его так же просили, я это знал. Поэтому, не отвечая, просто стал с остервенением бить оголовьем клинка, только чтобы он заткнулся. И только когда на меня ощутимо брызнуло кровью из разбитого лица, пришел в себя – отшатнулся, вскочив на ноги и отошел, пошатываясь как пьяный. Постоял немного, пытаясь отдышаться – грудь просто разрывало, я, как и Ушан, сюда словно бегом прибежал. Только он марафоном, а я в спринтерском темпе.

Оглянулся – пикт лежит лицом вниз без движения, викинг сидит у стены, держась за копье в живот, секутор скребет по мрамору пятками. Все три противника еще живы, но добивать их у меня рука не поднималась. Не мог себя пересилить – вместе с брызнувшей в лицо чужой горячей кровью прошла и боевая ярость.

– Поднимайте! – услышал я свой голос.

Платформа заскрипела, возвращая меня на уровень статуй. Подняв отброшенный скимитар, левой рукой я взял пикта за ногу и потащил его к Тиру. Оставил стонущего синекожего варвара у подножия статуи, сверху положил окровавленный меч.

– Благодарю, очень выручили.

Викинг лежал совсем неподалеку от статуи Одина. Обошел его сзади, схватил за сальные волосы, протащил всего пару метров, оставив копье в теле.

– Так, наверное, лучше будет. Спасибо, – кивнул я предателю воинов.

Секутор, когда я к нему подходил, пытался подняться. Подобрав щит, я перехватил его двумя руками и с размаху ударил гладиатора по голове, так что аж металлически зазвенело. Схватил за целую ногу, оттащил секутора к статуе Марса, вернул на место окровавленный после удара щит с широкой отметиной от удара топора. Показал богу войны поднятый кулак, потом чуть отошел, повернулся ко всем греко-римским богам красного сектора.

Постоял, подумал немного, что говорить. Вот до этого места я в своих планах просто не доходил, сейчас даже не знаю, что делать. Глубоко вздохнув, поднял взгляд на статую Юпитера. В принципе, как в школе учили – не помнишь, как в параграфе, расскажи своими словами.

– Здравствуйте. Я это все к чему затеял… Понимаете, с простыми проблемами я, наверное, способен справиться сам. Говорят, мы с вами сейчас в одной лодке, планета в опасности и поэтому вы поможете мне, когда будут… Ну, в общем поможете, когда… Простите, что-то в голове сумбур какой-то. В общем, вы же дадите мне силу, чтобы справиться с по-настоящему серьезными проблемами? – с этими словами я чуть развел в стороны руки, извиняющеся-просящим жестом.

После этого предисловия собрался подойти к статуе Марса, как и планировалось, но не успел. Тело секутора вдруг превратилось в живой огонь. Позади меня – я не видел, слышал характерные звуки, тоже взметнулось яркое пламя. Оно отражалось в глазах статуи Марса, а парой мгновений позже прямо с небес, прямо в меня, одна за другой принялись бить молнии, расходясь ветвистыми силовыми жгутами по всей площадке.

Я так и стоял, разведя руки извиняющимся жестом, как вдруг почувствовал в них тяжесть. На левой руке ярче загорелась пламенеющая метка от запястья до локтя, а в правой – созданный из живого огня, постепенно сгущающегося до состояния лавы, а после превращаясь в блестящий металл, материализовался изогнутый меч. Я держал его в руках всего мгновенье, после чего он растворился в воздухе. Погасла и татуировка.

Остатки жгутов молний еще ветвились по площадке, а я смотрел на свои руки – левая еще сияет потухающим отсветом метки, а на правой, на безымянном пальце, золотой перстень, повернутый печаткой внутрь. Сейчас – по мере того, как молнии прекращали искрить, перстень истончался, исчезая.

Когда полностью стихло огненно-электрическое буйство, полностью исчез и перстень вместе с погасшей татуировкой метки. Только и там и там остались едва заметные, чуть более темные чем остальная кожа следы.

Обернулся, посмотрел за спину – чистый мрамор. Кровь, тела противников, их оружие, все исчезло, сгорело в пламени. Поднял взгляд вверх – почти первые и иные важные лица в высокой ложе явно ошарашены. Кто-то оглушен, многие заметно испуганы, невозмутимых почти нет. Анна выглядит лучше всех – словно тяжкий груз с плеч сбросила. Хотя, кивнув мне, она тут же посмотрела на зеленый сектор трибун, где в одиночестве сидела Василиса. Да, сбросила конечно тяжкий груз, да не весь.

Подмигнув Анне – несмотря на разделяющее расстояние, она похоже заметила, я направился к зеленому сектору. Внешне старался выглядеть невозмутимо и беззаботно, но по всему телу растекается слабость адреналинового отходняка. Хочется уйти куда-нибудь в темный уголок, сесть обхватив руками колени и посидеть так, чтобы никто не трогал минут сто двадцать.

Пройдя мимо статуй германо-ирландского пантеона поднялся на трибуну и подошел к Василисе, кивком показал в сторону основной группы.

– Пойдем.

Девушка ни спорить, ни даже говорить ничего не стала. Поднялась и мы вместе вернулись на трибуну красного сектора, встреченные гулом самых разных возгласов, в которых преобладало удивление нашей смелостью, восхищение умом и сообразительностью. Нет, понятно, что про слабоумие отваги никто не говорил, но в некоторых комментариях прямо откровенно читались намеки.

Пока мы стояли в кругу удивленных товарищей, в высокой ложе происходила организационная суета волнения. Там явно прощались и уходили некоторые люди – в том числе почти первые лица и их свита из других государств. Видимо присутствовали как наблюдатели, а остаются только те, кто имеет допуск к речи, которую нам сейчас речь говорить будут.

В высокой ложе теперь в основном мелькали темные мундиры Ковенанта – костюмов и платьев практически не осталось, переходили на другие позиции обеспечивающие безопасность бойцы.

– Красавчик, привет. Какие планы на пятницу? – отвлекая от наблюдений, раздался рядом чарующий голос.

Повернув голову, буквально оцепенел – рядом стояла самая красивая девушка на свете. Да что там девушка – самая настоящая богиня, прекрасная настолько, что зажмуриться хотелось от нестерпимого блеска ее красоты. Высокая, одного роста со мной, длинные чуть вьющиеся светлые волосы рассыпаны по плечам, пронзительные голубые глаза смотрят, казалось, прямо в душу; улыбка, за возможность увидеть которую еще раз хочется мир бросить к ногам этой прекрасной девы.

Хотел ответить, что в пятницу вечером у меня свободное время, которое я обязательно разделю с тобой, моя прекрасная королева, но не смог. Язык не повернулся, я просто потерял дар речи.

– Прости, подруга, красавчик занят, – вдруг почувствовал, как меня крепко взяли под руку. Мелькнула сбоку белая туника – к моему плечу в игривой позе прижалась Василиса, и тут же ощутил, как сквозь ткань в мое предплечье впиваются ее длинные ногти.

Голубоглазая богиня между тем с показательной ленцой перевела взгляд на вставшую рядом со мной девушку. В ее взгляде легко читался пренебрежительный вопрос: «Тобой что ли занят?»

– В пятницу вечером он трахает мою маму. Но если ты к тройничку без предубеждений, могу попробовать договориться. Если сосешь как пылесос, это будет преимуществом. Норм?

Голос Василисы с едкими интонациями, и ощущение ее впившихся под кожу ногтей просто в клочья разметали накатившее на меня наваждение.

Я моргнул даже пару раз, не в силах глазам поверить. Теперь передо мной стояла вполне обычная девушка, правда с необычным именем – Люция. Я ее не только по необычному имени запомнил, но и отметил – даже находясь в волнении перед своей авантюрой, что она первой пошла на посвящение из своей группы, отправившись к статуе богини Афродиты.

Да, Люция девушка миловидная, но совсем недавно, пока в московском метро по красной ветке ехали, на каждой станции в вагон и не такие красотки заходили пачками. Когда пересели на другую ветку, фестиваля красоты конечно поменьше стало, но тоже красавицы встречались.

В общем, понятно все: Люция выбрала покровительство Афродиты и из-за ее божественной ауры я дар речи и потерял, впав в очарованное состояние и едва слюной не капнув.

– Пиши если что, – между тем натянуто улыбнулась мне Люция, бросив короткий злой взгляд на Василису и отошла к своей группе с таким видом, как будто забыла об огромном количестве важных дел.

Вот зря Люция, кстати, так на Василису злобно смотрела. Вообще-то за такие шутки, как она только что провернула, в зубах промежутки бывают. Она, похоже, этого даже не понимает, надо будет объяснить. Но не сейчас. Точно не сейчас, позже – сейчас еще отойти от всего произошедшего надо.

– Спасибо, – негромко сказал я Василисе.

– Я тебя свидания лишила, а ты мне спасибо? – подняла она одну бровь явно отточенным жестом. Больше не прижималась демонстративно томно, но руку мою пока так и не отпустила.

Кстати, а ногти-то ее все еще под кожей, саднит ощутимо.

– Спасибо за то, что предупредила.

Именно Василиса кричала предостерегающе, когда меня секутор со спины атаковал, несмотря на напряжение момента голос я ее узнал.

– Ах, ты про это. Да случайно вырвалось, не благодари.

– Слушай, у тебя по жизни характер такой, или просто магния не хватает? Может витамины пропить?

Все же не сдержал эмоции, слишком сильно переволновался перед выходом. Да и в круге арены, в общем-то, не сказать, что спокойно все было.

– Тебя нахер давно посылали, герой?

– Тебя давно головой в препятствие втыкали, злодейка?

– Вот и поговорили, – поджав губы, Василиса отбросила мою руку и отвернулась.

Опустил взгляд, потрогал саднящее место, но рукав поднимать не стал. И так чувствую, что далеко под эпидермис ногти всадила, нечего другим показывать.

– Господа, дамы, внимание! – появился перед нами Атаманов. – Сейчас идем переодеваемся кому надо, – короткий взгляд на меня. – После этого состоится важное собрание.

– Какое собрание, Анатолий Германович? – подал голос Ярик.

– Важное.

Глава 9

Раздевалки находились в вагончиках строителей, куда мы дошли большой группой. Внутри, несмотря на непрезентабельный вид, оказалось чисто и комфортно. Пока остальные переодевались, мы с Ушаном направились в душевые – волнуясь перед испытанием он вспотел так, что промок насквозь.

На выходе нас ждала форма Ковенанта. Темно-серые «космические» костюмы, только переплетенные треугольники не серого, а темно-красного цвета, как и вставки на плечах-бедрах, воротниках-обшлагах. Переоделись, потом – у выхода, я все же не вытерпел, многозначительно посмотрел на Виталика.

– Ушан, это что было?

– Не было четкого ответа, Макс. Что-то вроде: «Иди, а там посмотрим».

Ответ подтвердил мои догадки о произошедшим с ним на арене. Похлопав Виталика по плечу, я показал взглядом на дверь.

– Макс, а с Герой что? – притормозил он меня.

– А что с Герой?

– Ну он… сам видел.

– Черт его знает, Виталик. Он же за Чернобога тащил в Акрополе?

– Тащил. Но это в Акрополе, а здесь другие ребята, зубастые – сам видел. Его самого никуда не утащит?

– Варианты какие?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю. Пойдем, там начальство большое говорить будет. Они умные, наверняка придумают что-нибудь.

– Макс, умение завязывать галстук и ходить с вытянутой надменной пачкой – еще не признак большого ума.

– Ну ты что предлагаешь?

– Ничего, я просто волнуюсь.

– Я тоже. Давай волноваться вместе, прокачивая умение тревожности. Пойдем, опаздываем уже.

– Уж без нас не начнут, – фыркнул Ушан.

Два бойца ждали на улице. Повели далеко в сторону от котлована Арены Доблести, к рассчитанному всего на пару тысяч человек амфитеатру, куда мы заходили через триумфальную арку. Знакомый маршрут – тоже место из виртуальной реальности, здесь в проекте «Акрополь» самими богами проводились мероприятия по награждению победителей в турнирах. Только в виртуальной реальности не было сложенных вокруг стройматериалов, кранов, вагончиков-бытовок и замаскированных куч строительного мусора.

В амфитеатре вместо богов нас ждали большие начальники, собравшиеся на сцене. Перед ними на первых рядах всего восемь человек, среди которых выделяется Василиса – с зелеными вставками на униформе. Надо же, «побывавших в сумраке» сюда не взяли, только избранные ковенанты присутствуют.

Едва мы с Ушаном присели, как на сцене к небольшой трибуне вышел один из людей в классических костюмах. Довольно молодой для политика и большого начальника, да и лицо незнакомое. Ни в головизоре, ни в обязательных к ознакомлению недельных новостных сводках я его ни разу не видел.

– Всем здравствуйте, – произнес чиновник с полупоклоном. – Честно скажу, у меня было заготовлено два варианта речи. Первый на случай если испытание пройдет по плану, ну а второй если пророчество окажется пустышкой, и боги не ответят. Но они ответили, причем так, что впечатлились абсолютно все, – взгляд чиновника нашел меня.

– Так что говорить буду не по бумажке с готовым дежурно-пафосным текстом, меняю тактику на предельную откровенность. Итак, зовут меня Руслан Иванович Брагин, я заместитель главы департамента эффективности государственной политики. Должность – ширма, на самом деле последние восемь лет я занимался исключительно делами Ковенанта. С сегодняшнего дня, когда пророчество показало себя в полную силу, наша структура постепенно начнет выходить на свет, превращаясь в полноценное министерство. В общественное поле, понемногу, начнете выходить и вы.

Кураторы мне докладывают, что один из главных вопросов – когда вам вернут омнифоны, и надолго ли вы изолировали от внешнего мира. Докладываю: это все временные меры, принятые только ради вашего блага. Помимо тренировок и подготовки, со этой недели вы начнете посещать закрытые официальные мероприятия. В высших кругах нашего общества уже есть понимание, что в ваших руках судьба всего мира. От вас ждут подвигов, спасения и защиты, смотрят на вас как на героев. Но не все.

Резко сменив тон на последней фразе, Брагин поджал губы и внимательно нас осмотрел.

– Но не все, – повторил он со вздохом. – Кто не знает об игре Dragon Age? Имею ввиду оригинальную первую часть, не ремейк.

Об этой игре знали все, конечно же. Кто-то кивнул, кто-то ответил вслух, некоторые посмотрели на избранницу Морриган Василису.

– Не удивляйтесь вопросу, – развел руками Брагин. – Это вы эту игру в учебной программе как базу проходите, я же о ней совсем недавно услышал. Когда в школе учился она для меня слишком древней была, мимо прошла, а историю игропрома мы тогда еще не изучали. Так вот, как вы знаете в этой игре есть фракция магов, общающихся с потусторонней тенью, обретая с ее помощью силу. Да-да, вижу, все вспомнили про сумрак, где вы побывали. В сюжете игры погружение в тень несет опасность обращения в демона, из-за чего магов охраняет орден храмовников, а сами маги содержатся в резервациях, буквально в тюрьмах. Не скрою, в правительстве многих стран активно обсуждается и такой вариант взаимодействия с вами.

Несколько человек заметно заволновались, забеспокоившись, послышался и пренебрежительный возглас – Василиса, кто же еще. К ней Брагин и обратился.

– Заключенные, которые выходили сегодня в круг, тоже не горели желанием драться и тем более умирать. Но система, я имею ввиду государственную машину, умеет быть убедительной, поэтому поверьте: если будет принято решение, вариант использования вас по озвученной модели магов и храмовников будет реализован. Будете сидеть за забором с колючей проволокой, выполняя приказы партии и правительства за миску риса. Особо отличившиеся в борьбе с демонами получат усиленную пайку, кому-то повезет с кошка-женой. Не смотрите так, это не угроза… от меня, по крайней мере, потому что моя карьера и даже жизнь связаны с вами и поставлены на кон. Если вы отправитесь в резервации, я отъеду послом куда-нибудь в Кабо-Верде, и это будет прямо хороший вариант, плохие озвучивать не буду, сами понимаете. Все это я сейчас рассказываю без купюр, чтобы вас предостеречь. Внутренний соперник часто опаснее внешнего врага, а такие у нас с вами уже есть, я каждый день отбиваю пущенные идеи одна другой удивительнее. Мы совсем не в сказку попали, потому и находитесь вы сейчас в обеспечивающей безопасность и минимум общения изоляции. Уже всем ясно, что неотвратимо грядут перемены в мироустройстве, а за возможность поучаствовать в переразделе благ беспринципные люди, в поисках личной выгоды, жертвуют судьбами других без колебаний, пожертвуют и нами. По этому поводу есть какие-либо сомнения?