Текст книги "Молодые Боги. Забытый Путь (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Рухнув на землю, покатившись брошенной сильной рукой кеглей, остановился только через десяток метров, врезавшись в треснувшую от удара скалу. Позволив себе полежать несколько секунд, увидел, как надо мной воздушной кавалерией пролетают огненные фениксы – разрушившие защиту крепости чародейки Красной Розы стремились на помощь противостоящим армии зомби нескольким оставшимся в живых рыцарям и жрицам.

Наконец поднявшись, стряхивая с доспехов песок и щепки попавшегося на пути дерева, я посмотрел, как Геральт, орудуя двумя клинками, пытается отвлечь огров от небольшой и теснимой мертвецами группы рыцарей, закрывающих жриц – которые, правда, проредили толпу зомби больше чем наполовину. Чародейки на фениксах были уже над ними – сразу несколько метеоров упали с небес, словно широкой плетью выжигая мертвецов и превращая огров в огромные факелы.

Посмотрев по сторонам, предоставив наездницам добивать огров и мертвецов, я, понемногу приходя в себя после зубодробительного удара, двинулся к крепости. Геральт нагнал меня чуть погодя – держась плечом к плечу, мы побежали к воротам, в которых сейчас бушевало сражение.

Чувство чужой боли – совсем рядом – усиливалось, а отголосок безнадежной тоски уже причинял почти физическую боль.

Глава 17. Тени любви

Обе надвратные башни были разрушены, полыхая магическим пламенем – ввысь поднимался густой столб черного дыма. По перекошенному, рухнувшему через ров мосту небольшими группами пробегали атакующие. Двигались они под защитой жриц, прикрывающих солдат от опаляющего пламени.

Вокруг ворот стояла суета и бестолковая толкотня – на нас с Геральтом даже внимания никто особо не обращал. Внутри крепости уже шел отчаянный бой – толкаясь перед заполненным мостом, я слышал как за стенами что-то взрывалось, гремела сталь, раздавался многоголосый крик.

Продравшись сквозь неорганизованную толпу щитоносцев – в которую совсем недавно прилетело атакующее заклинание, испепелив и покалечив сразу несколько десятков воинов, мы с беловолосым забежали в крепость. Весь внутренний двор превратился в побоище – брусчатка была усеяна телами атакующих и осажденных. Доспехи на всех были примерно одинаковые, отличались только нашитыми на куртки эмблемами – красный крест тамплиеров и золотой лик солнца. Но в массе тел выделялись отдельными яркими пятнами и белые плащи погибших рыцарей, и золотые доспехи поверженных гвардейцев.

Стоило только нам с Геральтом, буквально шагая по телам, выбраться из надвратного прохода – жар в котором стоял такой, что шипели, плавясь, волосы, – как я вскинул руку, защищаясь от рванувшегося в меня порождения мрака. Даже вздрогнул на секунду от неожиданности, увидев мчащуюся ко мне словно сотканную из густой темноты тварь, распахивающую усеянную острыми зубами пасть. Едва коснувшись защитной сферы, созданная мраком химера развеялась, как наваждение; это была вполне обыденная стрелы тьмы, пущенная из окна ратуши справа от ворот. Две другие, пущенные следом, залетели прямо в зев надвратного прохода и взорвались – брызнуло светом так, как взрываются ночью сиянием фары разбившейся о дерево машины. Судя по всему, атака некроманта пробила защиту прикрывающей жрицы – и я услышал истошные крики умирающих воинов, сжираемых тьмой.

Со свистом рассекая воздух, прямо через пламя и дым над башнями низко пролетело звено фениксов – по зданию ратуши, словно огненной плеткой, хлестнуло вереницей файерболов – один из которых залетел в окно, из которого только что были выпущены стрелы тьмы. Один из огненных шаров, ярко вспыхнув, ударил прямо в герб солнцеликого, закрепленный над широким крыльцом, на котором кипела яростная схватка. Не уступающая по накалу бойне у донжона, в который пытался прорваться главный отряд тамплиеров – именно овладев донжоном можно было получить контроль над магической силой, защищающей крепость.

– Гера, за мной, – потянул я за рукав беловолосого, быстро двинувшись через площадь, лавируя между многочисленных групп сражающихся, на которые разбилось всеобщее столпотворение.

– Я Геральт! – отозвался тот, уходя чуть в сторону и на бегу срубая головы сразу нескольким воинам в золотых доспехах. Я на сражающихся не обращал внимания – внутри все крепло тянущее чувство глухой тоски – предвестника чего-то ужасного.

Ускоряясь, я залетел на крыльцо – широким взмахом баронского меча расчистив дорогу через сброд Белого Отряда, потеснивший было кнехтов тамплиеров. Ультрамариновая вспышка перед глазами – и, оказавшись рядом с удивленным чернокнижником, я взмахнул мечом, по-прежнему стараясь не пользоваться силой стихии. За моей спиной пронзительно громко гремела сталь, раздавались сдавленные крики, с противным скрежетом лопались вскрытые мечами Геральта доспехи.

Даже не оборачиваясь на задержавшегося в столкновении у дверей спутника, я побежал по знакомым коридорам – по которым уже проходил в теле Юлии. Мыслей практически не было, все заслонял чей-то близкий животный ужас смерти – совсем как тогда, когда на площади Помпей погибала Ребекка. Вот только сейчас я понимал, что это не она – однако, несомненно, кто-то мне знакомый.

Залетев в зал совета – чувствуя, что опаздываю, телепортацией приблизился к плотной группе золотых гвардейцев. Увидев ультрамариновую вспышку перед глазами, материализовавшись перед строем защитников, моментально ушел в сторону, скользнув во времени. Пользуясь эффектом неожиданности, пробил тесный строй – как тяжелый шар для боулинга раскидывает кегли, – и заскочил в едва приоткрытую дверь зала со змеиной ямой и жертвенным алтарем.

– Виктор, быстрее! – с плавным, смягчающим «в» и «р» английским акцентом, произнесла Моргана – чародейка в закрытом комбинезоне с лиловыми вставками стояла на краю ямы, заполненной змеями, держа наготове два посоха с крупными артефактными накопителями в оголовьях.Увидев знакомое лицо – я встречался с Морганой в теле Юлии, а еще раньше видел ее в очень горячей и пикантной ситуации на Карте Хаоса, – я на мгновенье замер.

– Эстер! – вздохнула с облегчением вздрогнувшая чародейка и продолжила на английском: – Я так рада тебя видеть!

Мое лицо по-прежнему было закрыто грязно-белым платком, оторванным от плаща авантюриста Белого Отряда – вероятно поэтому чародейка спутала меня с бароном-разбойником из Гиблой топи.

– Готова? – на русском спросил колдун из ямы.

Там, снизу, на жертвенном алтаре была распростерта, сияя от магического напряжения, египетская богиня-стервятник – Нехбет. Абсолютно нагая, избавленная даже от символических деталей одежды, гарпия была парализована заклинанием; но я каждой клеточкой ощущал раздирающую ее мучительную боль. Все тело крылатой девушки крест-накрест пересекало несколько глубоких порезов, из которых сочилась густая кровь, стекая по желобу стока к подножию алтаря.

Шевелящаяся масса змей единым организмом встревоженно извивалась по краям ямы – явно инстинктивно паникуя от происходящего – в центре алтаря пульсировал сгустившийся ужас и невиданная магическая сила умирающей на жертвенном камне богини.

– Мэри? Готова? – с ноткой раздражения переспросил колдун – он стоял в месте концентрации боли и силы, готовясь нанести последний удар жертвенным ножом, не отрывая взгляд от распростертой на алтаре крылатой девушки.

Вязко чмокнув, голова Морганы съехала вниз по косому порезу – меч барона удивительно легко перерубил доспех духа и шею застигнутой врасплох чародейки. Так же легко перерезал он вскинутые с жертвенным ножом руки колдуна. Ошарашенно глядя на две культи, чернокнижник потратил роковое для себя мгновение на замешательство, а я пригвоздил его в полу, потянув в себя его силу, стараясь забрать жизнь без остатка.

Полыхнул мраком клинок, кашлянул черной кровью колдун, а мне под кожу ринулась склизкая и омерзительная энергия колдуна-некроманта – несовместимая с жизнью. Боль столкновения была непередаваемо жуткой, а моя энергия стихии столкнулась с темной сущностью колдуна с такой силой, что взрывом нас разбросало по противоположным стенам ямы. Выдохнув и исторгнув изо рта клубы черного дыма, я поднялся, превращая в кашу придавленных змей, и со стоном – преодолевая сопротивление одеревеневших от боли мышц, побежал к колдуну. Тот, барахтаясь на спине и шевеля культями – вокруг которых клубился мрак, словно выращивая новые конечности, также пытался встать. Ему серьезно мешал торчащий из груди меч – но искрящийся багровым клинок был окутан тягучими лоскутами тьмы. С разбега я пнул чернокнижника ногой в лицо – так что тот ударился о стену, потеряв ориентацию во времени и пространстве.

На краткий миг я замер – передо мной был человек, едва не убивший Ребекку, – и меня пронзило отчетливым желанием его убить. Но как это сделать, не представлял – если с обычными людьми и повелителями стихий получалось просто забрать энергию жизни, то сейчас, когда передо мной была заполненная эманациями чужой боли и посмертных страданий оболочка чернокнижника, я не понимал, что делать. Это почувствовал и колдун, обнажив в усмешке черные от крови зубы. Зря он так – ощерившись, даже не понимая толком, что делаю, я во временном скольжении прыгнул на него, вбивая колено в грудь, скользнув вороненой сталью доспехов по вспоровшему на груди куртку колдуна багровому мечу.

Глаза чернокнижника испуганно расширились – он видел мой полыхнувший огнем взгляд, когда я, встряхнув руками, выбрасывал его склизкую энергию, тут же превратившуюся в копошащуюся массу тараканов, многоножек и извивающихся змеек. А следом – после короткого замаха, ударил его ладонями по ушам. Темной силы во мне больше не было, и объятые пламенем пальцы сжали голову чернокнижника. В замершем моменте я видел, как чернеет и обугливается его белоснежная кожа, как языки пламени прорываются через брызнувшие темной слизью глазницы. Закричав, выплескивая силу, я направил всю свою опаляющую энергию в колдуна так, как совсем недавно сделал с Ребеккой. Только в прошлый раз я действовал без оглядки на разум – из-за боязни за любимого человека, а сейчас полностью раскрылся, побуждаемый яростью всепожирающей ненависти.

Чернокнижник вспыхнул, как факел, превратившись в живое пламя, в центре которого – в груди – еще сохранялся черный ком обугленного камня души. Он был заметен даже среди багряных всполохов, и я сконцентрировался на нем, сжимая руки сквозь обуглившиеся и ломкие кости, стараясь выжечь сердце колдуна без остатка.

Вновь, как с каждой смертью в первом отражении, в моем сознании звонко лопнула струна – и пламенный силуэт чернокнижника колыхнулся, угасая навсегда, последней вспышкой выжигая все вокруг.

Перед моим взором в этот миг опустилась непроглядная черная пелена. Я потерял ориентацию в пространстве, испытывая самый настоящий ужас – остро сознавая, что отдав все силы на убийство чернокнижника, подписал и себе смертный приговор.

Зависнув в пространстве безвременья, я ощутил себя словно в далеком детстве, когда на спор попытался – избавившись от воздуха в груди, снижая плавучесть – донырнуть до дна глубокого карьера. Не добрался – а зачем-то сделав на глубине кувырок, собираясь всплывать, вдруг осознал, что не могу понять где верх, где низ. Тогда, запаниковав, я открыл глаза, но карьер был в месте выработки глины – с мутной водой, – и я очень ясно прочувствовал, что если ошибусь с направлением, то просто утону.

В прошлый раз я сумел справиться с паникой – замерев, попытался угадать верное направление и поплыл из последних сил, – выбравшись на поверхность, когда спутники уже начали волноваться. Сейчас же я даже не знал, как действовать – вокруг была только серая муть и…

Неожиданно остро я ощутил чужое отчаяние и знакомый животный ужас смерти рядом – и, еще не веря, рванулся к нему, словно на рассеивающий тьму маяк. Вздрогнув всем телом – словно с размаху приземлившись плашмя на утоптанную землю, осознал себя в собственном теле. Секунда замешательства – и, поднявшись, не обращая внимания на пронизывающую все тело боль – меня словно небрежно скрепив собрали из разных частей, – подбежал к алтарю.

Распятая на плоском камне девушка умирала – из глубоких порезов густо сочилась кровь, стекая по стокам в желоба вокруг алтаря. На крылатую богиню по-прежнему было наложено парализующее заклятие – и гарпия могла шевелить только глазами, во взгляде которых читалась нечеловеческая мука. По щекам богини катились слезы, а я ощущал свою беспомощность и невозможность помочь, глядя как из нее вместе с каждой каплей крови выходит жизнь, клубясь силой вокруг алтаря.

Невероятно мощная энергия сконцентрировалась вокруг жертвенного камня – и именно ее хотел собрать вместе с последним ударом белолицый колдун, убивая богиню – направляя силу в артефакты.

Грохнули двери зала, и на краю змеиной ямы появился забрызганный с ног до головы чужой кровью Геральт.

– Гера, лекаря найди, срочно! – закричал я, лишь коротко глянув на беловолосого и вернувшись взглядом к богине, которая медленно умирала. Вокруг нее вихрились потоки силы, но как вернуть ее в тело девушки, я не представлял. Подойдя ближе, ударил мечом по цепям, разбивая их, но гарпия не шелохнулась – ее по-прежнему держало парализующее заклятье, а не наполненные магией цепи.

– Я Геральт! – буркнул беловолосый, вновь появляясь на пороге зала. Вместе с ним была жрица света из сопровождения тамплиеров – которые, судя по топоту ног, бежали сейчас за моим спутником. Хотя нет, не жрица – посмотрел я на девушку, которую притащил Геральт – она была не в белой мантии, как остальные, а в зеленом облегающем наряде.

– Ты целительница? – спросил я, возникнув прямо перед невысокой и совсем юной девушки.

Она, сохраняя поразительное спокойствие, утвердительно кивнула.

– Спаси ее, прошу тебя, – показал на распятую богиню, из которой уходили последние капли жизни.

Молоденькая жрица, к удивлению, все еще сохраняя полную невозмутимость, не говоря ни слова легко спрыгнула вниз, перемахнув ограждение – только плащ взметнулся, – и оказалась рядом с умирающей. Несколько секунд она потратила, оценивая обстановку, а потом словно принялась зашивать пространство – оперируя потоками высвобождаемой из богини силы, возвращая ее в тело крылатой девушки.

Я понемногу отступал к краю змеиной ямы. Вокруг клубилась настолько сильная энергия, что я не был уверен в том, что ошибись жрица – и мой доспех духа выдержит. Юная целительница между тем продолжала ювелирную работу – оперируя потоками энергии, могущими – по ощущению – не оставить камня на камне от всей ратуши. Но каким-то чудом целительница удерживала ситуацию под контролем, заживляя раны и перенаправляя энергию обратно в тело едва не погибшей жертвы. Последний, казалось, стежок – и вдруг богиня крупно содрогнулась, расправляя крылья и распахнув невидящие глаза.

Вся ее боль и пережитые мучения выплеснулись в крике, взвившемся полукругом хлыста – словно длинные волосы из воды для красивой фотографии. Испарилась, исчезая кровяной взвесью, юная целительница, вздрогнуло здание – крыша просто исчезла, а стены рухнули по сторонам разрубленным колуном поленом. Изогнувшаяся гарпия упала с алтаря на неудачно подломленное крыло и безуспешно пыталась встать, потеряв ориентацию – словно употребившая немалую дозу алкоголя – нагрузившись до невменяемого состояния.

Через некоторое время – когда с неба перестали падать булыжники, – я снял защитную сферу, осматриваясь. Не слышал практически ничего – ощущение, словно оказался в центре объемного взрыва – совсем как тогда, когда к нам с Ребеккой в номер залетел заряд реактивного огнемета.

Поднял голову вверх – Геральт исчез, как и несколько забежавших тамплиеров – лишь их темные выжженные силуэты остались на сохранившейся части стены. Сверху, в небе надо мной, через широкую прореху в крыше появились сразу три феникса – огненные чародейки зависли в воздухе, наблюдая за нами. В основном за богиней – которая, нетвердо ступая, приближалась ко мне, глядя своими бесконечно черными глазами.

Отступать было некуда – и, не понимая, к чему готовиться, я усилил доспех духа – как вдруг богиня, едва не упав, пошатнулась. Машинально я шагнул вперед, поддерживая девушку – и только тогда взвились, расправляясь, широкие крылья, с удивительной мягкостью обнимая меня.

Зарыдав в голос, богиня доверчиво спрятала голову на моей груди.

– Женечка, любимый, я так тебя ждала… – услышал я уже после того как понял, кого именно обнимаю.

Глава 18. Красный крест

Два всадника на обычных, ничем не примечательных лошадках, неспешно приближались к временному мосту, связывающему цитадель Эмеральд с большой землей. Оба наездника скрывали лица за плотными капюшонами – у одного из них плащ был обычный, когда-то зеленый, а ныне густо потемневший от времени, плечи же второго покрывала серая с красным крестом накидка – плащ тамплиеров.

Овальный форт, возвышающийся в середине узкого горлышка пролива, выглядел пугающе – с черными от гари, щерящимися клыками зубцов полуразрушенными стенами; крепость понизу обрамляли уродливо острые шипы застывшей лавы – там, где во время магической битвы сталкивались разъяренные стихии воды и огня. Но над небольшой башенкой по-прежнему реял черно-золотой имперский флаг, а вся цитадель была словно укутана сеткой строительных лесов, на которых суетились многочисленные рабочие.

Обогнав три упряжки медленных волов, неутомимо тянущих подводы с досками и ровными отесанными булыжниками, всадники въехали на понтонный мост и крепче взялись за поводья – гладь залива была тронута легкой зыбью, и мост ощутимо покачивался на волнах. Разрушенный при штурме перекидной мост виднелся совсем рядом – на небольшой глубине, зияя обугленными ребра сквозь толщу воды.

Стража из кнехтов на воротах не обратила на путников особого внимания – лишь скользнув взглядами по красному кресту на притороченном к седлу тамплиера простом щите. Дежурный кадет вскинулся было, но рассмотрев лицо гостя в зеленом плаще, лишь приветственно поднял руку.

Путешественники между тем спрыгнули на землю и, убрав скакунов в инвентарь, двинулись мимо стражи вглубь форта. Пройдя под низко опущенной решеткой, путники миновали каменный мешок тесного коридора и оказались в поврежденной галерее внутреннего двора крепости. Здесь стоял непрекращающийся гвалт – многочисленные рабочие занимались восстановлением полуразрушенной цитадели. Строительные леса были уже установлены, и в овальном внутреннем дворе под ними суетились каменщики, поднимая блоки с помощью системы талей.

Миновав группу рабочих, отдыхающих в ожидании следующей партии отесанных камней, подводы с которыми как раз заезжали в каменный мешок прохода, путники остановились.

– …а я б ей засадил, – вдруг мечтательно выдохнул невысокий кряжистый мастеровой, вглядываясь в сторону амфитеатра, где сейчас магистр цитадели жестко отчитывала одного из руководителей строителей.

– Куда бы ты ей засадил, мослы одни, – фыркнул привалившийся к стене каменотес с припорошенной каменной пылью лысиной. – Взяться не за что, только костьми греметь, – даже приводнялся он, осматривая точеную фигурку девушки магистра, обтянутую полевой униформой.

На приостановившихся путников каменотесы не обратили внимания – серый плащ кнехта тамплиеров – это не белоснежная накидка рыцаря. Свой брат, а не ходячее чванливое высокомерие. Второй гость крепости у строителей так же внимания особо не вызывал – благородные в такой грязной одежде не ходят – особенно здесь, в цитадели, где живут молодые боги.

– Туда б и засадил. Попка прямо как орех, так и просится на грех, – лишь мазнув взглядом по приостановившимся незнакомцам, коротко хохотнул кряжистый мастеровой и добавил, глядя на ругающуюся девушку: – Да и сиськи вполне… смотри-смотри, как скачут, аж прям кителек сейчас лопнет.

Лысый между тем почувствовал неладное – заметив, как тамплиер неторопливо снимает капюшон. Столкнувшись с горящим огнем взглядом, он вжался в стену и заерзал, одновременно пытаясь и подняться, и поклониться. Кряжистый мастеровой несколько мгновений смотрел на ошарашенного собеседника, а после перевел взгляд на тамплиера. И моментально рухнул на колени, торопливо бормоча опережающие друг друга слова извинений.

Сморгнув огонь, тамплиер посмотрел на оторопевших мастеровых необычным взглядом – глаза у него были разного цвета: один карий, почти черный, второй яркий, изумрудно-зеленый. Развернувшись, так напугавший рабочих тамплиер двинулся к амфитеатру, приближаясь к стоящей к нему спиной магистру.

– Вы, господа, только что прошли по очень, очень тонкому льду, – откинув капюшон, обнажая пепельно-белые волосы, произнес второй незнакомец, глянув на потрясенных мастеровых ведьмачьими глазами. – И рискну предположить, были близки к тому, чтобы засадить друг другу, – хмыкнул Геральт, выходя из галереи следом за тамплиером, направляясь к амфитеатру.

Магистр цитадели, графиня Юлия Орлова в этот момент, почувствовав отвлеченное внимание собеседников, резко обернулась и столкнулась глазами с неслышно приблизившимся тамплиером. Совершенно неподобающе для магистра цитадели взвизгнув, она в ультрамариновой вспышке телепортации оказалась рядом, запрыгнув на неожиданного гостя, обвивая его ногами. Многочисленные присутствующие – все, кроме подходящего Геральта и переливчато засвистевшего с третьего яруса барона Сиверса, заметившего появление Воронцова, – сделали вид, что отвлечены своими очень важными делами.