Текст книги "Военный переворот"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Весело болтая, они быстро продвигались по дороге. Большая мама успела расспросить его практически обо всем. И о службе, и о родных, и о женщинах. Проникшись симпатией к немногословному попутчику, она хлопала его по плечу с силой, способной, наверное, остановить бегемота.

«… в горящую избу войдет», – вспомнились ему строчки из школьного стихотворения.

– Я вижу, ты парень хороший, – сказала, хлопнув его по плечу в сотый раз, африканка. – Большая мама тебе плохого не посоветует. Я ведь, знаешь, кроме всего прочего, и людей лечу, травки собираю.

– Это я уже понял, – кивнул Мазур.

– Да? Ну и отлично. Подержи-ка руль.

С этими словами, передав попутчику управление машиной, она отвернулась и, взяв на заднем сиденье огромную сумку, принялась копаться в ней, что-то напевая под нос. Мазур с улыбкой поглядывал на нее, следя за дорогой. Наконец она что-то нашла в недрах сумки и повернулась к нему.

– Вот, смотри, – протянула она пакетик. – Эта травка называется… а впрочем, какая тебе разница – все равно не запомнишь! Пучок травки, положенный в карман, – и все девушки твои. Травка непростая, поверь мне. Красавицы будут слетаться к тебе, парень, как осы на мед! Ты еще будешь благодарить Большую маму!

– А какие красавицы? – ухмыльнулся Мишель. – Черные или белые?

– Даже зеленые! – оглушительно расхохоталась Большая мама.

Ее не очень худое тело заколыхалось, расплываясь по салону. Мазур не мог устоять под напором такой могучей женщины, засунувшей самолично несколько листиков снадобья ему в нагрудный карман. По своему богатому опыту он знал, что спорить с такими типажами бесполезно.

Джип-развалюха, сверкая ярким тюрбаном Большой мамы, подъехал к блокпосту миротворцев.

– Спасибо, – поблагодарил Мазур толстуху.

– Будь здоров, парень. Не садись в машины к незнакомым людям. Ты хоть парень и бравый, но здесь тебе не Швейцария. Не все такие, как я.

– Учту, – ответил Мишель.

Он проводил взглядом джип, который уже через минуту скрылся в пыли, и направился в сторону блокпоста. Что-то неприятно удивило его. Во-первых, какая-то тишина кругом. Никого не было во дворе, что уже само по себе выглядело странно. В это время, когда жара чуть-чуть спадала, ребята выходили наружу, на воздух, а не прятались внутри.

Подойдя поближе, он увидел, резко и вдруг, что здесь была бойня. Трупов вокруг не было, но следы говорили об очевидном. Стреляные гильзы, взорванный амбар за главным зданием блокпоста. Сам блокпост был испещрен пулями. Мазур не успел еще ничего сообразить, как из-за угла блокпоста медленно и одновременно с обеих сторон вышли вооруженные люди.

Он понял, что его возвращения ждали. Ждали именно здесь: они понимали, что ему возвращаться больше некуда.

Они окружили Мазура, который и не пытался сопротивляться, – это было бессмысленно. Подъехала машина, его затолкали в салон и повезли по лагосской вечерней пыли в неизвестном направлении.

Глава 30

Мазура везли в машине. Слева и справа сидели полицейские, он чувствовал их крепкие плечи. Военные говорили между собой на местном диалекте. Некоторые слова Мазур понимал, но связать их в целостную картину при всем его старании не получалось.

В голове тасовались мысли, как в карточной колоде.

«Пока они ее не нашли, я им нужен. Это – во-первых. Во-вторых, было бы неплохо понять, кто же? Кто разгромил блокпост?»

После того, как он совершенно неожиданно для себя обнаружил мертвую пустыню на месте дислокации своих солдат, времени на то, чтобы разобраться, в чем же дело, у него не было.

На переднее сиденье взгромоздился чиновник, похоже, не мелкого масштаба. Несколько раз он поворачивался к Мазуру, и, широко оскалив рот, расплывался в плотоядной усмешке. При этом он подмигивал Мазуру обоими глазами, но сохранял молчание, лишь иногда перебрасывался парой фраз приказного тона с полицейскими.

«Где же я его видел? – задавал себе вопрос Мишель. – Уж очень знакомая рожа».

Мазур попытался заговорить со своими конвоирами, обратившись к ним по-английски, но вместо содержательной беседы получил пинок, правда не сильный, под ребра. Здоровенные полицейские, видимо, получили приказ держать рот на замке у своего конвоируемого. Ну а какой хороший полицейский, особенно в Африке, да еще и в Нигерии, откажется приложить руку к преступнику. Если не демонстрировать силу закона, то всякая шваль, того и гляди, поднимет голову.

Машина ехала очень быстро, подпрыгивая на выбоинах. Дороги Нигерии вообще не отличаются хорошим состоянием, но эта была чем-то из ряда вон выходящим. Видимо, им не терпится, раз так гонят. Но кто же стоит за всем этим?

По его ощущениям, ехали они около пятнадцати минут. Никакой деревни за время следования на пути не встретилось. Единственное, что мог определить Мишель, – автомобиль двигался на восток. Впрочем, из этого наблюдения особо полезных выводов сделать пока не получалось. Машина сбавила скорость.

«Прибыли, – подумал Мазур. – С корабля на бал».

Через несколько секунд автомобиль остановился. Раздался длинный сигнал. Из огромных ворот, закрывавших въезд, вышел громила-охранник. Подойдя к окну, он уставился на приехавших, мерно пережевывая жвачку. Водитель через окно машины гортанным голосом что-то сказал гиганту.

Машина плавно тронулась снова. Мазур попробовал осмотреться, но его предупредили по-английски:

– Сиди тихо.

Собственно, он и не думал что-либо предпринимать. Но его просто бесило вынужденное бездействие и невозможность полноценно анализировать ситуацию.

– Можно подумать, у меня есть выбор, – съязвил легионер.

В следующий момент он получил несильный удар под левое ребро.

– Будешь много разговаривать, замолчишь совсем.

– Радужная перспектива, – покачал головой Мазур.

– Вот именно, – ухмыльнулся гориллоподобный персонаж справа. – Очень скоро у тебя появятся просто шикарные перспективы.

Он расхохотался, запрокидывая голову.

Пока машина с пленником ждала внизу, охранник с чиновником поднялись наверх доложить об их приезде.

На вилле в это время находился Сытин с Краевским. Эта парочка ждала приезда Роберто Саганипожу, который сам взялся руководить поимкой Мазура. Они и не ожидали, что чиновник появится так скоро.

Комнату, в которой еще так недавно устроили погром, прибрали: не оставалось больше осколков стекла, мебель водворили на прежнее место. Но до конца привести все в надлежащий вид времени не было, так что прежнего великолепия здесь уже не наблюдалось. Теперь в этой комнате, похожей на небольшой зал, сидели два компаньона и молча ждали каких-либо известий о задержании Мазура. Оба, не сговариваясь, сидели, уставившись в пол и сложив руки на коленях в замок.

Когда в комнату вошел охранник и обратился к Сытину, оба ожидающих синхронно подняли головы.

– Господин Сытин, приехал замминистра со своими людьми, они ждут внизу. С ними пленный.

Сытин и Краевский переглянулись. Хозяин виллы нервно заерзал в кресле.

– Наконец-то, – сказал Сытин. – Ведите их всех сюда.

Охранник послушно кивнул и пошел исполнять приказание.

Сытин заметно осунулся за это время. Последние дни не прошли для него даром. У него были воспаленные глаза, резче обозначились морщины на лбу и вдоль щек. Краевский тоже находился не в лучшем состоянии, нервное напряжение сказывалось и на нем.

Двое солдат, охранявшие Мазура в машине, ввели его в комнату. За ними шел улыбающийся Саганипожу.

– Привет! – воскликнул он. – Что, не ждали?

– Да уж, – протянул Краевский. – Вы нас просто поражаете.

– Такой уж я человек, – веско сказал замминистра. – Если я сказал – значит, так и будет. Если поражать, то приятными событиями, не так ли, господин Сытин?

Тот кивнул головой, уставившись на Мазура.

– Свою часть уговора я выполнил, – картинно подняв брови, сказал Саганипожу. – Теперь дело за вами…

– Будет вам оружие, – махнул рукой Сытин. – Потом поговорим.

– Уф, как жарко, – достав большой цветастый платок, обмахивался чиновник. – Я бы сейчас выпил что-нибудь холодное.

– Проводите гостя, – коротко бросил Сытин охраннику. – Мой бар к вашим услугам. Там вы найдете все, что пожелаете.

Замминистра удалился.

– Снимите, – скомандовал Сытин одному из охранников.

Солдат снял наручники, сковывавшие руки Мазура. Тот, с наслаждением растирая онемевшие запястья, повел плечами.

– Вы офицер миротворческих войск, не так ли? – по-английски обратился Краевский к нему.

Мишель молча смотрел хозяину виллы прямо в глаза. Затем ответил:

– Я легионер. А кто вы?

– Где моя дочь? – спросил Сытин, дернув щекой в приступе нервного тика.

Мазур смотрел на него в упор и ничего не отвечал.

– Ты что, не понимаешь, о чем я тебя спрашиваю? Где Ольга, сукин ты сын? – Последняя фраза была сказана по-русски.

Мишель, усмехнувшись и выдержав паузу, тоже сказал по-русски:

– Вы знаете, что захватили и удерживаете миротворца?

Сытин, в ожидании ответа на единственное, что его волновало, не сразу понял, что пленник имел в виду. Вдумавшись в последние слова, он медленно произнес:

– А ты понимаешь, что об этом никто может и не узнать? – Голос его был низким и угрожающим.

– Не нужно меня пугать и тем более разговаривать со мной таким тоном, – презрительно усмехнулся Мазур. – Я уверен, что меня уже ищут. И адрес вашей виллы, без сомнения, рано или поздно раскроется.

Лицо Сытина побагровело, наливаясь кровью.

– Мне плевать на то, в чем ты уверен. Я даю тебе два варианта: или ты говоришь, где она, или твои рассуждения навсегда перестанут кого-либо волновать.

– Я не знаю, где ваша дочь, – раздельно и четко проговорил Мишель. – Мне и самому было бы интересно понять это. Кстати, должен вам сказать, что вам удалось воспитать ее как свое точное подобие. То есть не очень порядочного человека, господин как-вас-там-зовут.

– Что ты хочешь этим сказать? – Было похоже, что последние слова, характеризующие отца и дочь, мало волновали сейчас Сытина.

– Действительно, какое-то время сопровождал ее, – не спеша говорил Мазур. – Кстати, по ее же просьбе. Она обещала мне хорошо заплатить, если я помогу ей выбраться из этой страны.

– Заплатить, говоришь? Да, у нее могли быть деньги! – выпалил Сытин и уже в следующую секунду прикусил язык.

Ему становилось все более очевидно, что его любимая дочурка все-таки украла эти деньги и забрала с собой. Но почему? Почему она это сделала? Прежняя тоска вцепилась в сердце Сытина и заставила его тяжело вздохнуть. Он хрипло продолжал:

– Дальше что? Где она сейчас?

«Ха, так я тебе и сказал, – думал Мазур, внутренне ухмыляясь. – Чуть только я открою рот и выдам тебе эту информацию, ты меня тут же пристрелишь. Ну а я не собираюсь доставлять тебе такого удовольствия».

– Я хотел заработать, – медленно начал он. – И мне все равно, откуда у нее деньги. Мы в Лагосе, сэр. И если такая возможность есть, почему бы ею не воспользоваться? Понимаю, что вы ее активно ищете. Я мог бы помочь вам в поисках, для меня это тоже важно: не люблю, когда меня пробрасывают. Она хитрее вас, ваша дочь. И тоже, как и многие здесь, хочет нажиться на войне. Видимо, это наследственное.

Он развел руками.

– Ты тут что, трепаться о морали намерен? – Сытин заскрежетал зубами. – Если тебе известно, где она, а ты здесь дурака валяешь, учти: я тебя предупредил.

– Кроме меня, никто не поможет вам ее найти, – почесал ухо Мишель, не обращая внимания на изменение настроения Сытина. – Так что, уважаемый, попросил бы разговаривать со мной повежливее. Я-то могу, по крайней мере, хотя бы предполагать, куда они направлялись. В отличие от всех вас.

– Они? – переспросил Сытин. – Кто «они»?

– Неужели вы думаете, что она провернула все это одна? Конечно, ей помогали.

– Кто? – Сытин смотрел в упор на Мазура, будто стараясь глазами вытащить из него такую важную информацию.

– Этого я точно не знаю, – отрицательно покачал головой легионер. – Я вообще до последнего момента верил в то, что ваша дочь со мной искренна. Мне показалось, что она нуждалась в помощи, и поэтому я помогал ей, но только до какого-то момента. Затем ей помогал уже кто-то другой. Вот с ним она и уплыла на катере.

– С кем? – взволнованно спросил Краевский.

– А вот кто ее подобрал, я не разглядел! – ответил Мазур.

– Хорошо, – сказал Сытин. – Посиди пока минутку, отдохни.

Он отвел в сторону Краевского, и они минуту поговорили, очень тихо.

– Я так понимаю, – обратился Сытин к Краевскому, – у нас нет другого выхода. На правительство надежды мало, как и на других.

– Думаю, мы можем заключить некое соглашение с этим миротворцем. – Последнее слово Краевский процедил сквозь зубы. – Почему бы и нет?

– Да. Без него мы ее не найдем. Я поручу его тебе.

– Хорошо.

Они вернулись к Мазуру.

– Значит, сделаем так! – сказал ему Сытин очень медленно и веско. – Ты действительно поможешь найти дочь?

– Я постараюсь, – кивнул Мишель. – Это и в моих интересах. Но меня ищут в миротворческом легионе.

– Я обещаю прикрыть твою самодеятельность, но только после того, как Ольга будет обнаружена. Ну, скажем, сделаем так, будто легионера миротворческих сил удерживали в плену повстанцы. Такая версия тебя оправдает?

– Вполне.

– Для ведения поисков и контроля к тебе будет приставлен мой заместитель.

– Надеюсь, я могу рассчитывать на определенное вознаграждение? – пристально глядя в глаза Краевскому, спросил Мишель.

– Я рад, что ты двигаешься в нужном направлении, – ухмыльнулся хозяин виллы. – Да, я тебе заплачу. Сумма вознаграждения, надеюсь, тебя удовлетворит.

– Не сомневаюсь, сэр.

– Тогда приступаем. Иди, тебя проводят.

Мазур встал со стула, медленно повернулся и вышел из комнаты.

Глава 31

Палящие солнечные лучи, казалось, хотели вскипятить воду в реке. В это время дня все вокруг изнывало от небывалой жары. Не сказать, чтобы для этих мест подобная погода была редкостью, но такой солнечной бани было достаточно, чтобы свалить с ног роту солдат. Существует такая легенда, сложившаяся еще столетия тому назад, во времена вторжений европейских колонизаторов. В ней рассказывается о том, что вначале были созданы африканцы, а потом уже появилось Солнце. Люди, живущие на этом континенте, и придумали его, как защитный механизм от всех захватчиков-чужаков, как будто предчувствуя скорую экспансию белокожих дьяволов на свой благословенный материк. И каждый раз не без удовольствия они замечали, что этот механизм работает.

Так было и в этот раз. В испепеляющем зное африканского солнца, на равнине, постепенно превращающейся в песчаный речной спуск, копошился армейский муравейник. Это был лагерь повстанцев, созданный по всем правилам военного дела. Река, к которой примыкал лагерь, была сейчас пуста. Грабежи и разбои повстанцев на речном транспорте отпугнули большую часть желающих плыть на этом участке. Ниже по течению устье реки представляло собой сильно разветвленную речную дельту, раздробленную на десятки и сотни больших и малых рукавов.

Дикие, почти нетронутые места и практически полное отсутствие людей в этих краях превратили дельту в заповедник. Заповедник природы и неизвестностей. Про это место доподлинно известно было только, что там водится множество самых разных гадов – от крокодилов до огромных змей. Поэтому в этих местах из европейцев могли обитать люди только одного сорта – зоологи. Да и то – нежные европейские тела слишком быстро плавились от чудовищного солнцепека, а вечные испарения гнилого болота превращали это место в «баню смерти». Не говоря уже о всяких мелких неприятностях вроде москитов и прочей мелкой твари, гиппопотамы и огромные древесные змеи были регулярными источниками неудобств, а порой становились причиной частичного вымирания исследовательских поселений.

Учитывая эти особенности местности, Онигминде принял верное решение о размещении лагеря с подветренной стороны скалистого холма. Расположив его в форме вытянутого ромба, он по всем правилам военного ремесла перво-наперво выставил дозоры по четырем углам – они размещались в наскоро сколоченных бамбуковых дозорных башнях. Благо, повстанцы знали свое дело – ведь почти все они были коренными африканцами. Поэтому подобный фронт работ не отнял много времени у внушительного военного отряда.

Старые беззубые шаманки с пепельно-серыми высохшими телами и глазами почти без зрачков говорили много интересного и страшного о рождении Онигминде. Что это проклятие, что он появился на свет в тот день, когда Черные Боги вышли из затмения и прокляли всех родившихся в тот день малышей племени. И в самом деле, из нескольких сверстников того дня до совершеннолетия дожил лишь будущий грозный предводитель повстанцев. Его всегда недолюбливали на малой родине из-за странной отметины под левой лопаткой – она напоминала шрам, оставленный укусом серой гадюки. Укус этой змеи очень опасен, а для ребенка – верная смерть. Но откуда взяться шраму на теле ребенка, только что вышедшего на свет божий из безопасной утробы матери? Этого шаманки никак не могли понять. А чего люди, не испорченные цивилизацией, не понимают, того они боятся. Так уж повелось.

В итоге в возрасте шестнадцати лет, к моменту наступления классического совершеннолетия, Онигминде был изгнан советом деревни за злодеяние, совершенное среди своих же. «Проклятый» подросток не смог справиться с элементарным чувством и из-за ревности убил, по-нашему говоря, кузена своей возлюбленной. Старые ведьмы предсказали ему страшную смерть и нечестивую жизнь, но уже тогда своенравный и горделивый Онигминде только надменно плюнул на брюзжание этих «гнилых лиственниц».

И до сих пор после каждого вооруженного столкновения со своим участием Онигминде вспоминает это предсказание и как-то неуверенно усмехается.

«На этот раз пронесло, – думал он. – Все хорошо, все отлично… на этот раз».

Хоть в нем и было больше современной, «модерновой» жилки, но все же где-то глубоко внутри он оставался суеверным дикарем. До сих пор его ближайшие соратники любили вспоминать, как он, впервые увидев гидроплан, заслонивший крылом солнце над Гвинейским заливом, в ужасе упал в песок и начал жалобно причитать. Тогда ему был двадцать один год, и из достижений цивилизации он успел довольствоваться лишь модификацией велосипеда, превращенного руками местных умельцев в сущий дом на колесах.

Конечно, стоит сказать, что такие воспоминания могли звучать только в очень узком кругу и с оглядкой. Вождь повстанцев был человеком крутого нрава, и уже не один любитель анекдотов поплатился за свой длинный язык. Широкую известность получила история, когда Онигминде расстрелял за обеденным столом целый взвод за то, что эти неблагодарные свиньи позволили себе усомниться в его полководческих способностях.

Вот и в этот знойный африканский полдень Онигминде был не в настроении. Нахмурившись, он с брезгливым выражением обозревал окрестности. Предводитель срывал злобу бессилия на своих подчиненных, которых у него было не так уж и мало. Тем более что сейчас для этого существовал какой-никакой приличный предлог: мало того, что Мазур и дочь Сытина смогли выскользнуть буквально из-под носа экспедиционного отряда повстанцев, так еще и один из катеров был потоплен в дельте. И если первое происшествие еще можно было хоть как-то объяснить нерасторопностью повстанческих молодчиков, малоопытных в подобного рода «аккуратных» операциях, то второе событие не поддавалось вообще никакому разумному объяснению.

Дело в том, что зона, в которой произошло нападение на катер, полностью контролировалась повстанцами. Онигминде был абсолютно уверен, что никому, кроме них, вообще не придет в голову избрать подобный малопривлекательный регион местом постоянной дислокации. Правительственных войск там быть не может – им хватает дел и внутри материка, а если надводные силы где и патрулируют местность, то уж точно не дальше чем в радиусе ста километров от Лагоса. Ну а после успехов повстанческого движения правительство вообще боится нос высунуть из столицы. Никому из руководства правительственными войсками уж точно не пришло бы в голову отправлять военный катер в какую-то глухомань. А сюда, через болотные топи дельты, без помощи катера ну никак было не выбраться.

Версия лояльного местным властям местного населения отметалась сразу, потому что аборигенов здесь, как мы помним, вообще не было. Немногие деревеньки, существовавшие ранее в районе дельты, были предусмотрительно сожжены молодчиками Джулиуса. Поэтому у Онигминде оставалась только одна зацепка – вездесущий Мишель Мазур. Хотя Джулиус и не всегда понимал мотивы тех или иных действий этого «белого беса», но он неизменно опасался любого близкого контакта с легионером. Как он мог связаться с Сытиным? Онигминде был уверен, что именно Мазур помог Сытиной бежать и что он просто водит Сытина вокруг пальца. Но в сложившейся ситуации Онигминде ничего самостоятельно, как он привык, не решал.

Поэтому утомленный и раздраженный Онигминде решил отправиться на место крушения катера, взяв с собой группу сопровождения из сорока пяти человек. На катерах они быстро спустились вниз по течению реки и вышли прямо к дельте. Здесь была одна проточная канавка, обводившая циркулирующую воду точно по краю опасных топей. Она заканчивалась на песчаной отмели справа от дельты. Именно в этом месте Онигминде со своими компаньонами и выходил на боевые задания, и именно в двадцати километрах отсюда мощный взрыв разнес катер с повстанцами.

Предприняв все необходимые меры предосторожности, Джулиус высадился со своими парнями на берег и начал методично разгребать обломки. Трупы бывших товарищей, их личные вещи, фактически важные для «расследования» части катера – двигатель, кормовая обшивка и прочий мусор, разметавшийся по водам дельты после взрыва, – удалось выловить в первые часы поиска. Разложив все это на песке, «спасатели» принялись обыскивать погибших. Когда поиски были по большей части завершены, а ничего интересного так и не найдено, Онигминде хотел было скомандовать «На базу!», но на горизонте слева от поисковой группы внезапно возникла черная точка. По мере ее приближения к участникам спасательно-мародерской операции становилось ясно, что это – гидроплан. Несколько горячих африканцев, естественно, тут же схватились за оружие. Однако его применения не потребовалось. Еще немного, и потребовался бы нашатырь. Для Онигминде.

С борта самолета, как будто так и надо, спускалась фантастическая компания. Первым показался Краевский, следом за ним – несколько его охранников. Последним вышел… Мишель Мазур. От вида последнего у Джулиуса округлились его маленькие глазки, а рот скривился в непонятной гримасе. Он издал непонятный возглас, напоминавший сдавленное хрюканье. Как бы там ни было, ошарашенный такой пестрой делегацией, Онигминде пропустил начало ораторского ринга, отчего сразу же получил мощнейший кросс в ухо.

– Рад вас видеть, господин Онигминде. Я вижу, вы не ожидали нас встретить здесь и сейчас, не так ли? – широко улыбаясь, поприветствовал вождя повстанцев Краевский.

Тот издал горлом неопределенный звук. Посчитав это за дружественный ответ, Краевский продолжил:

– Мы от господина Сытина. Он хочет знать, что здесь произошло, и надеется, что вы поможете прояснить этот вопрос.

Онигминде вообще не мог понять, как люди Сытина узнали об операции. Одно из двух: либо переговорная частота повстанцев прослушивается, либо в окружении Джулиуса «крот». Но как бы там ни было, в данный момент от него требовалось полное внимание. Поэтому Онигминде, не удосужившись ответить на вопрос Краевского, очень нетактично начал свою партию.

– Ты, собака, какого хрена ты тут делаешь?! – без обиняков гаркнул он в лицо Мазуру.

Легионер хотел было уже открыть рот для ответа. Судя по выражению его лица, ответ должен был быть выдержанным примерно в такой же манере, в какой начал беседу его собеседник, но Краевский опередил его:

– Господин Мазур с этого момента является для вас, господин Онигминде, полномочным представителем уважаемого господина Сытина. Он будет помогать нам в поисках его дочери. И сейчас он хотел бы…

– Мне наплевать, чего бы он хотел! – не выдержал Онигминде.

Жара и раздражение сделали свое дело.

– Наплевать мне! Скажите, какого дьявола вы оба тут делаете? Что вы тут, мать вашу, забыли?

– Я надеюсь, вы слышали, что от господина Сытина сбежала дочь? – вновь попытался объясниться Краевский.

– Конечно, слышал. А то как же! – с издевкой процедил лидер повстанцев и покосился на легионера.

– Прекрасно! – во весь рот улыбнулся Краевский, обнажая идеально ровные зубы. – Так вот, господин Сытин полагает, что среди обломков этого катера могут находиться некоторые вещи, представляющие интерес для нашего дела.

– Да что вы такое говорите? – все в той же язвительной манере продолжал Онигминде. – И что мы должны тут, по-вашему, были найти? Бантики и рюшечки, так, что ли? Так я вас разочарую: ничего подобного мои люди не находили.

В «содержательную» дискуссию вступил Мазур:

– Прошу предоставить мне возможность осмотреть тела погибших.

Онигминде был настолько удивлен подобной наглостью, что даже не нашелся, что ответить. Джулиус был уверен, что его молодчики выгребли в свои кармашки все вещи, имеющие хоть какую-то материальную ценность.

– Ну, раз вы просите, – теперь Онигминде решил предоставить право облажаться легионеру. – Пожалуйста…

Джулиус пригласил офицера проследовать к месту проведения поисковых работ позой, отдаленно напоминающей реверанс.

«Пусть, пусть поищет. Все равно он ничего не найдет. А мои ребята ему ничего не отдадут. Держи карман шире!»

Когда Мазур повернулся к нему спиной, Онигминде злобно оскалился, предоставив тем самым убедительнейшее доказательство своего искреннего «дружелюбия».

Понятно, что Мазур не питал никаких иллюзий по поводу изыскательских способностей как самого Онигминде, так и его верных шакалов. Они были способны в пару приемов обчистить и живого – что уж тут говорить о горстке трупов. Поэтому он направился не к пляжному ансамблю изуродованных тел, а прямиком к группе «спасателей».

– Что обнаружено у погибших? – спросил он, подойдя к молчавшим повстанцам. Коренастый африканец с расплющенным носом и широким лбом, скорее всего, бригадир, только презрительно смерил его взглядом.

– Ничего, – последовал ответ на ломаном английском.

«Тоже небось легионеры», – подумал про себя в шутку Мишель.

– Ладно, ребята, я с вами не шутить сюда пришел. Что вы нашли?

– Сказано же тебе, ничего не нашли. Пока мы сюда добрались, прибрежное течение несколько раз выбрасывало трупы на берег и наверняка вымыло из них все пожитки, – все с той же невозмутимой дерзостью отвечал нигериец.

В это время еще трое крепышей обступили Мазура по бокам и сзади. Краевский хотел было скомандовать своим охранникам, но, видя явное превосходство противника, не решился первым развязать конфликт. Ситуация тем временем начинала приобретать опасный характер.

– А что вы скажете, если я попрошу вас показать свои карманы? – спросил легионер. Его терпение тоже, видимо, подходило к концу.

– А ты попробуй, – во всю свою зубастую пасть оскалился африканец и предупредительно сжал кулак.

Сделал он это зря. Первым ударом ногой в челюсть Мазур уложил противника справа, а потом по инерции засветил «тыльному» левым хуком. Африканец, который стоял слева, попытался ударить легионера под коленку, но тот перехватил ногу и в свою очередь врезал чернокожему по голени правой ноги. Наемник с диким криком растянулся на шпагате, которого до этого не проделывал никогда. О том, что стало после такого трюка с его связками, – лучше не говорить. Коренастый, не теряя времени, попытался нейтрализовать Мазура «замком». В ответ тут же получил под дых и через секунду растянулся на песке с вывихнутой рукой.

– Еще предложения будут? – спросил офицер ошарашенных повстанцев, еще толком не успевших сообразить, что произошло.

– Ладно, убедил, – с некоторой обидой в голосе просипел коренастый.

Такие люди уважают только силу, и Мишелю это было прекрасно известно. Онигминде смирился. Несмотря на всю ненависть к этому легионеру, он прекрасно понимал, что ссориться сейчас с Сытиным ему не с руки. Потом, позже, он, конечно, все вспомнит. Но сейчас лучше немного обождать. Джулиус подал знак своим ребятам и раздраженно сплюнул.

Результаты проверки мародеров действительно дали ожидаемый результат. У них были обнаружены стодолларовые купюры, и, что самое интересное, на всех был «сквозной» номер – купюры явно были из одной пачки. Когда Мазур показал банкноты Краевскому, тот с удивлением подтвердил, что номера совпадают с номерами валюты, исчезнувшей с виллы Сытина в день пропажи Ольги. Офицер же заметил, что долларами из этой серии с ним действительно расплачивалась Сытина. Следовательно, она должна была быть где-то недалеко.

– В общем, так, господин Онигминде, – произнес Краевский. – У нас к вам огромная просьба – начать поиски Ольги Сытиной. И на земле, и на воде. Я думаю, что вы сами понимаете…

– Что-о-о?! – завелся было Джулиус, но тут же остыл. – Ладно, сделаю, что смогу.

– Спасибо за содействие. Мы это учтем, – с некоторой угрозой в голосе сказал Краевский.

– Всегда рады помочь. Привет боссу! – Онигминде явно не хотел больше ни секунды лицезреть ни Краевского, ни Мазура.

Гидроплан взлетел, сделал несколько широких кругов над лагерем и начал удаляться в сторону дельты.

Когда самолет исчез за дальней пальмовой грядой, Онигминде подумал: «Вот ведь задница! Это что же – теперь придется работать в связке с этими козлами? В любом случае у меня остается только один шанс выйти чистым из всей этой истории – найти дочь Сытина раньше них. И побеседовать с ней о папочкином алмазе, который эта сучка непременно стащила. А Сытин… Он еще поплатится за своего слугу!»