Текст книги "Стальная тень"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

10

– Сократ, я заберу его с собой? – проговорил Петр Петрович, даже не повернувшись к Сократу Ивановичу, вышедшему следом за ним из кабинета.

– Нет, Петр, – мягким голосом возразил Комбригу Сократ, сын Ивана. – Я оставлю десантника у себя. Как гарант того, что ты и в самом деле выполнишь данное мне обещание.

– Ну, хорошо, – чуть помявшись, согласился Комбриг и направился в сторону выхода.

Дело было сделано. Комбриг откланялся и отбыл восвояси, меня же препроводили в кабинет Сократа Ивановича.

– В самом деле, – начал Сократ Иванович, – что плохого в модернизации системы среднего образования? Хотя это, конечно, технология «двойного назначения», можно получить и суперсолдат, супердиверсантов. Снимите наручники! – кивнул он бойцам «Альфы».

Как только мои руки стали свободны, Сократ Иванович произнес следующее:

– Ты, наверное, уже догадался, что Комбриг предложил мне место в своем «теневом кабинете»?

– Что-то вроде должности Гиммлера? – уточнил я.

– Именно. Министр внутренних дел, он же начальник тайной полиции, он же вице-премьер по силовым вопросам, – кивнул Сократ Иванович.

– И когда кабинет из теневого станет реальным? – спросил я.

– Комбриг планирует года через полтора. Как только Управление координации наберет силу. Для начала они покажут феноменальные результаты обучения школьников младших классов, потом сумеют кого-нибудь вылечить. Не от серьезной болезни, нет, от какого-нибудь вегетативного невроза. Далее подчиненные Комбрига окажут помощь правоохранительным органам, будет ликвидирована какая-нибудь террористическая группировка, пойман опасный маньяк…

– И все это будет подстроено? Или на самом деле кого поймают? – не удержался от вопроса я.

– Пятьдесят на пятьдесят, – усмехнулся Сократ Иванович. – С одной стороны, «систему» опробуют для борьбы с преступностью, с другой – генерал МВД, друг Петра Петровича, – хозяин кабинета назвал достаточно известную фамилию, – припасет для данного случая какую-нибудь группировку или маньяка, обезвреженного ранее. У Комбрига отличные режиссерские способности, ему бы в театр.

– Главное, у него покровители в самых высших кругах, – продолжил я главную, по моему мнению, тему.

– Любые покровители бывают лишь до поры до времени, – ответил Сократ Иванович. – Наша задача – ускорить это время.

– Подождите… Ну а меня теперь будете держать в качестве рычага управления Комбригом? Чтобы слова свои не вздумал обратно забрать?

– Верно, – произнес Сократ Иванович. – Тем более что указ ляжет на стол первого лица завтра вечером.

Я ничего не ответил. Но уже понял, что не так прост этот «учитель точных дисциплин». Умеет надевать наручники, но умеет и снимать.

– Завтра вечером Комбриг отправится на личную аудиенцию, – выждав небольшую паузу, продолжил Сократ Иванович. – Ровно в 17–00. В нашем с тобой распоряжении двенадцать часов, – кивнул он на собственные настенные часы. – Не более того.

Опять все на местах. Сократ Иванович смог усыпить бдительность Комбрига. Тот меряет людей по себе – за высокую должность, безграничную власть такие готовы на все. Когда-то ведь и Петр Петрович был неплохим дядькой, отличным специалистом, да и как человек подлецом не являлся. Но показавшаяся лишь на горизонте перспектива безграничной власти изменила его, превратив в машину для убийств. Власть Комбриг еще не взял, но трупов за ним уже предостаточно.

– У нас двенадцать часов и у Комбрига двенадцать часов! – вывел меня из размышлений Сократ Иванович. – Если указ будет подписан, нам придется туго.

Сократ и в самом деле мудрец, кое-что понимает.

– И не только нам, – усмехнулся я.

В самом деле: «обещать – не значит жениться!». До подписания Комбриг может обещать что угодно, но как только получит особые полномочия, первым делом уничтожит тех, кто когда-либо пытался встать на его пути. М-да, после подписания все мы будем бессильны. Предположим, собранная мной информация заинтересует Генеральную прокуратуру и Следственный комитет. Ну и что? Созданное управление никто расформировывать не станет, а сам Петр Петрович сумеет выкрутиться, замести следы. Он слишком много сегодня поставил на карту, так просто не сдастся. Он силен, неглуп, получил хорошую закалку в руководстве военно-промышленного комплекса еще времен СССР. Он тогда молодым был, чуть старше тридцати. Чьи головы первыми упадут к его ногам, ясно без комментариев: моя, полковника Стражникова и майора Сабуровой Светланы-Валентины. Сократа же Ивановича – на пенсию, в отставку. И рекомендуют засунуть язык в одно место, что тот и сделает. Дети и внуки у него имеются – вон цветная фотография на рабочем столе.

– Значит, будем действовать, – Сократ Иванович переглянулся с бойцами «Альфы» и начал набирать незнакомый мне номер телефона.

* * *

Через час в его кабинете собралось весьма изысканное общество. Герой Советского Союза генерал Харитонов; первый замдиректора ФСБ; весьма пожилой, но крепкий мужчина, в котором я узнал летчика-космонавта с генеральского торжества; а также полковник Стражников и майор Сабурова. А также уже узнаваемые мной в лицо плечистые ребята из «Альфы», видимо, близкие приближенные Сократа Ивановича. Для начала владелец кабинета дал всем присутствующим прослушать запись, сделанную Валентиной Сабуровой.

– В первую очередь мне интересно ваше мнение, – Сократ Иванович обратился к космонавту, как только запись окончилась.

– Ну, не знаю даже, что сказать, не по моей части это… – начал космонавт, но тем не менее паузу брать не стал, продолжил решительным, немного глухим от возраста голосом. – Я не только летчик, я еще и ученый. Ну и с научной точки зрения… Опасная вещь, что и говорить. Хотя изначально предлагалось всего лишь изменить систему подготовки школьников младших классов, не скрою, я поддерживал Петьку, а он… Наверное, моя вина тоже есть, не разглядел.

– Простите, пожалуйста, – невольно встрял в разговор я. – Вот вы учились в советской школе, даже не в столичной, а в сельской, если я ничего не путаю…

– В сельской школе деревни Никандрово С-тского района, Красноярского края, – подтвердил космонавт.

– И при той системе образования вы стали летчиком, испытателем, доктором наук, космонавтом, наконец. Кто-то из ваших одноклассников стал автомехаником, кто-то трактористом. Это плохо?

– Да нет, каждому свое. Ой, простите, лозунг-то фашистский…

Заслуженный космонавт стушевался и сник.

– Не в этом сейчас дело. Просто стоит ли делать всех одинаково умными, одинаково подготовленными? – вставил свое слово Сократ Иванович.

Космонавт лишь вздохнул, развел руками.

– Впрочем, Комбриг вовсе не собирается осчастливить учащихся средних школ. Его цель – власть. С помощью разработанных технологий он надеется поставить под личный контроль все происходящие в обществе процессы. А прикрывается это заботой о младших школьниках.

Космонавт молча переглянулся с генералом Харитоновым. Еще недавно они сидели с Комбригом за одним столом. И поддерживали Петьку в его новаторском педагогическом почине.

– Так что вы хотите от нас, Сократ Иванович? – спросил генерал Харитонов.

– Чтобы вы подписали открытое письмо к президенту о недопустимости создания Управления координации. Текст готов.

Молчаливый изящный помощник Сократа Ивановича раздал всем листы с текстом.

– А также лично, на словах, подтвердите все написанное, – продолжил хозяин кабинета.

– А если мы откажемся? Что тогда будет? – решил уточнить Герой Советского Союза Харитонов.

– Лично для вас ничего. А вот для страны, для внуков твоих, Борис Сергеевич, хорошего ничего не будет. И ты сам это прекрасно понимаешь, – ответил генералу Сократ Иванович.

– Мы все понимаем, – произнес космонавт. – Просто как-то несерьезно получается. Сегодня друзья и обеими руками «за», завтра «против» тоже обеими…

И тут я не смог сдержать злой иронии:

– Ваш друг-актер, – я назвал моего недавнего именитого знакомца по имени-отчеству, – эту проблему решает просто. Позавчера он играл роли положительных чекистов, вчера не менее положительных жертв сталинских репрессий, сегодня у него роли православных патриотов земли русской.

Точно подметил я – отрицательных-то ролей Актер отродясь не играл. Из принципиальных соображений.

– Вот что, молодой человек, – сурово взглянул на меня космонавт. – Мы вам тут не шуты, дело серьезное, давайте без подколок ваших. Ну подпишем мы бумагу, ну поедем вместе с ней к Первому лицу, и что дальше? Да, указ по Петькиному управлению притормозят, но дальше-то что? Я Петьку знаю, он так просто не отступит.

– Ваше дело… Точнее, дело вашей совести подписать письмо, – ответил космонавту Сократ Иванович. – Остальное – наша работа.

При этих словах Сократ Иванович переглянулся со старшим бойцом группы «Альфа». А потом бросил быстрый взгляд на первого зама директора ФСБ. Тот, не произнося ни слова, сдержанно кивнул.

– Ладно, – произнес космонавт, берясь за ручку, предложенную помощником Сократа Ивановича. – Не знал я, что Петька людей налево и направо валит.

Однако космонавт первого призыва успел-таки освоить приблатненную лексику.

– Борис Сергеевич! – владелец кабинета посмотрел на генерала-героя.

– А когда поедем к…? – генерал кивнул вверх.

– Через пятнадцать минут.

Борис Сергеевич молча взял ручку и вывел собственную подпись аккурат под космонавтским вензелем.

* * *

Не прошло и пяти минут, как в кабинете мы остались втроем. Сократ Иванович, первый замдиректора ФСБ и я. Замдиректора взял слово первым:

– Мы приняли решение уничтожить объект 14 как особо опасный, несущий реальную угрозу населению России.

Ничего переспрашивать я не стал. Решение принято. Объект 14 – это резиденция Комбрига, где Жуков продолжает свои разработки. Принять подобное решение не просто, но в случае, когда угроза более чем реальна, подобную ответственность может взять на себя и первый заместитель. Гнездо террористов уничтожается без лишних согласований. Ну а победителей, как известно, не судят…

Сократ Иванович прокомментировал заявление вышестоящего начальства именно этими словами. И добавил:

– Как только объект будет уничтожен, исчезнет и сама угроза. После этого я готов хоть под суд…

– Не будет суда, Сократ, – позволил себе улыбнуться первый зам. – Наше дело правое, как говорится.

– Точно, – кивнул Сократ Иванович. – Тут, Валентин… Мне бы очень хотелось отпустить тебя, ведь ты уже много чего натерпелся, устал…

– Так отпустите, – улыбнулся я. – Как я понимаю, объектом 14 займутся бойцы ваших структур, – я кивнул в сторону двери, за которыми несколько минут назад скрылись офицеры «Альфы».

– Да, на объекте будут работать они. Но тут такое дело… Одним словом, поручить его мы можем только тебе, – быстро переглянувшись с первым замом, проговорил Сократ Иванович.

– Я вам что, Джон Рембо? – еще не до конца понимая, к чему клонит владелец кабинета, переспросил я, будучи и в самом деле изрядно уставшим.

– Нет, вы Вечер Валентин Денисович, – блеснул своей осведомленностью первый зам.

– Мы оказались в нестандартной ситуации, действуем на собственный страх и риск, – продолжал тем временем Сократ Иванович. – Комбриг опасен, его разработки тоже, и это вне всяких сомнений. Поэтому мы, – он вновь переглянулся с первым замом, – берем всю ответственность на себя. Мы столкнулись с неведомым и потому опасным. Человечество, мы все, еще не готовы к такому скачку вперед. Поэтому решение принято и обжалованию не подлежит.

Я лишь молча пожал плечами.

– Комбриг бросил вызов самой Природе. До недавнего времени природа, процесс земного развития регулировали свое, человек – свое. После вступления в силу «системы Комбрига» природа уже ничего не отрегулирует. Все окажется в РУКАХ ЧЕЛОВЕКА. Все, абсолютно все. Готов ОН к этому?

– Нет.

– Ну, вот то-то же!

– Простите, Сократ Иванович, но вы сейчас говорите общие фразы. Мне все это уже давным-давно ясно. Я в самом деле очень устал. Что вы еще хотите от меня?

– Объект 14 будет уничтожен, бойцы получили задание и выполнят его. Но мы хотели бы до начала операции по уничтожению вывести с объекта Жукова.

Ну и поворот! Мне предлагается выкрасть товарища Жукова из-под носа у головорезов Комбрига за пять минут до атаки на объект. Который, в свою очередь, будет осуществлен спецназом ФСБ!

11

– Разработки в любом случае будут заморожены, это я тебе обещаю. До лучших, как говорится, времен. Но такой специалист, как Жуков, погибнуть не должен.

– А ваши люди? Спецназ? – переспросил я Сократа Ивановича.

– Они получили приказ уничтожить объект, – ответил он. – Уничтожить как особо опасный. Так уж получается.

В ответ я лишь вздохнул. Все верно, все логично. В данной ситуации не должно быть полутонов. Объект-14 опасен для общества, поэтому он уничтожается. Весь, целиком, точно чумной барак. Приказ ясен, обсуждению не подлежит. Сейчас надо уничтожить «гнездо Комбрига» со всеми его разработками. Это задача и поставлена перед спецназом. Но «самое сладкое» добрый и мудрый Сократ Иванович оставил мне.

– Через какое время начнут действовать ваши люди? – спросил я.

– Три часа у тебя есть.

– Ну так что, Валентин? – поторопил меня Сократ Иванович.

– Сделаем, – совсем не по-армейски отозвался я.

План в моей голове уже почти созрел, думать меня в свое время обучили без всяких суперметодик.

– Мне с полковником Стражниковым переговорить нужно, – произнес я.

– Действуй на свое усмотрение, – кивнул Сократ Иванович.

* * *

Я вошел в кабинет по соседству. Полковник Стражников времени даром не терял, на его столе лежала целая стопка каких-то личных дел с фотографиями. А перед самим Даниилом Алексеевичем сидели две девушки. Не сказать, что красивые, но приятные.

– Один вопрос, Даниил Алексеевич, – произнес я, бросив взгляд на перебираемые Стражниковым личные дела.

На фотографиях были одни девушки, причем с почти одинаковым типом внешности.

– Германа найти сможете? Прямо сейчас? – проговорил я после того, как Стражников молча кивнул.

Полковник попросил девушек выйти. Стал набирать номер. Не прошло и двух минут, как я переговорил с Германом, и мы условились о встрече. Бывший «марсианин» – боец проверенный, отказываться не будет. У него свой счет к Феликсу, который теперь у Комбрига в основных подручных.

– Девушками не поделитесь? – кивнул в сторону двери я перед тем, как покинуть Стражникова.

– Потом поделюсь, – усмехнулся полковник. – Знаешь, кто это такие?

– Уж не спортсменки ли, комсомолки из спортивно-оздоровительного студенческого лагеря? – аж присвистнул я.

– Точнее, только те из них, кто прошел тестирование, – уточнил Стражников.

Браво, Даниил Алексеевич! Вот каких барышень Комбриг отобрал для завершающей стадии своих экспериментов. Все девушки крепкие, рослые, выносливые, дружные со спортом. При этом все студентки солидных вузов – МГУ, физтеха, академии управления. И при этом, мягко говоря, не очень красивые. Почти у всех как на подбор – грубоватые, лишенные тонких черт лица, волевые подбородки и маленькие умные глазки. Люба, сестра Ирочки, была девушкой точно такого типа.

– Ладно, счастье улыбнется, встретимся! – произнес я и покинул кабинет.

Полковник серьезным делом занят. Собирает подробную доказательную базу о том, что эксперименты Петра Петровича и в самом деле были опасны для общества. Потом, когда «объект 14» будет ликвидирован, начнется внутреннее расследование. Юридически грамотный документ будет необходим. Стражников наверняка добавит ко всему прочему заговор с целью захвата власти.

* * *

В дороге я размышлял о том, что Комбриг старается просчитать все до мелочей. Даже испытуемых девушек подобрал с не слишком красивыми лицами. Потому как красивые больше о внешности думают, а «великие комбриговские дела» им до фонаря. Не очень красивая девушка стремится реализовать себя не только на «личном», но и на «общественном» фронте. Не иначе Петр Петрович рассчитывал воспитать из спортсменок фанатично преданных сторонниц.

* * *

Григорий Степаныч выслушал меня, не проронив ни слова, не задав ни одного уточняющего вопроса. Когда я закончил, он произнес:

– Дурак ты все-таки, Валька! Дурак и сволочь, потому что других тянешь… Ладно, попробуем.

– Могу и один пойти, – Степаныч задел меня «сволочью».

– У одного ничего не выйдет, – неожиданно по-доброму усмехнулся Степаныч. – За «сволочь» прости, вырвалось. Если и в самом деле есть шанс им хребет сломать… Идем!

Еще совсем недавно, на торжестве у генерала Харитонова, Степаныча оттеснили в сторону трое крепких ребят и поинтересовались здоровьем внуков. И дядя Гриша махнул тогда рукой и на Комбрига, и на меня. Сломали Степаныча. Его внуки ему дороже, чем я, но кто ж его за это осудит? Но сейчас я сумел его убедить, что до Комбрига можно дотянуться. И что я сделаю это в любом случае, поможет мне Степаныч или нет.

Спустя сорок минут мы были уже втроем. Подъехал Герман, и мы стали обсуждать план, который родился у меня практически на ходу.

– А кто четвертый? – спросил Герман. – Кто он, который обеспечит нам вход на территорию?

– Сейчас будет и четвертый, – произнес я, набирая телефонный номер и, услышав ответ в мобильнике, добавил: – Через пять минут.

Когда дверь открылась, Степаныч сохранил невозмутимое спокойствие, а Герман не смог сдержать охвативших его чувств, аж привстал со своего места, чуть ли не подпрыгнул.

– Извини, Ирма, но нам нужна твоя помощь, – сказал я стоявшей на пороге комнаты Ирочке.

У меня не было иного выхода. Мне нужна бескровная операция. Без стрельбы и прочего вывести Жукова с территории. Я придумал, как это сделать, но без помощи Ирмы Уткиной мне не обойтись.

* * *

– Главное, не делай резких телодвижений, – произнес Герман, закрепляя Ирме микрофон, выполненный в форме изящного колье.

У Феликсовой службы безопасности имелась неплохая техника.

– Они ничего тебе не сделают, – произнес, улыбнувшись, я. – Разве кто-то решится тебя обидеть? – подмигнул я Ирме и всем остальным.

– Послать бы вас всех, – усмехнулась в ответ Ирочка.

– Еще не поздно, – вставил свое слово Степаныч, имеющий двух дочерей и двух внучек.

– Я в детстве, когда в кино снималась, думала, а вот в жизни что-нибудь такое случится, смогу ли как в кино? – проговорила Ирма, как-то невесело блеснув зеленовато-серыми глазами.

– Как в кино не надо, – покачал головой я.

– Ладно, мне пора, – кивнула Ирма, садясь в машину.

* * *

Собственно говоря, главная роль в операции отводилась Ирме. Мы трое должны были лишь прикрыть ее отход, когда Жуков будет в машине, рядом с ней.

– Девушку напрасно втравили, – произнес Степаныч, лежа рядом со мной в листве, на замаскированном наблюдательном пункте.

– А как иначе? Да ничего с ней не случится. Кто осмелится стрелять в Ирочку Уткину? Да еще за пару часов до подписания указа? – я, в свою очередь, старался не терять оптимистического настроя.

– Хорошо, кабы не осмелились, – согласился со мной Степаныч.

Между тем в наших наушниках заработала связь. Первым мы услышали голос Ирмы.

– Я к вам в гости! Точнее, не совсем к вам! А к господину Жукову! Он на сегодня назначил мне встречу именно в этом месте!

– Этого не может быть, – послышался заметно смущенный голос охранника.

– Ну как же не может быть? Доложите своему начальству, что приехала Ирма Уткина.

Молодец Ирочка! Напор, решимость, демонстративная наглость. Себя назвала, дескать, разуйте глаза, ребята!

– Начальство здесь, – услышал я до боли знакомый голос. – В самом деле Ирма Уткина, – продолжил тот же голос, вне всяких сомнений принадлежащий Феликсу.

Далее слов я не слышал. Последовали какие-то неопределенные шумы, вскрик Ирмы и секундная тишина.

– Оружия при ней нет, прослушки вроде бы тоже, – нарушил паузу голос кого-то из охранников, видимо, только что обыскавший женщину.

– Тогда несите в мой кабинет, – распорядился Феликс.

Несите! Получается, Ирму ударили по голове, и она потеряла сознание. Хорошо, что не обратили внимания на колье. Герман в свое время не стал подробно рассказывать своему тогдашнему хозяину о всех имеющихся у него видах прослушивающих устройств.

12

Степаныч молча и зло посмотрел на меня. Мой план сорвался! Феликс сперва бьет, потом задает вопросы. Жизненные правила беспредельщика не устарели. Мой расчет был прост. Ирма заявляется на «объект» якобы в гости к Жукову. Охрана заметно обескуражена, но тем не менее пропускает ее на свидание. Жуков ведь не арестант, не заключенный. Не думаю, чтобы он был сильно расстроен, увидев Ирму. Уверен, Жуков не оплошает, подыграет должным образом. Охрана отложит выяснения до окончания их встречи. Далее должно произойти вот что. Ирма благоразумно оставила свою машину у ворот «объекта». Ее задача выйти с Жуковым в сад, сесть на скамейку и сказать условную фразу: «Травка зеленеет, солнышко блестит». После этого на бронированном джипе Германа мы тараним ворота. Машина у Германа повышенной проходимости и защиты, ворота должны слететь. Джип ходовую мощность потеряет, но мы тут же выскакиваем из него и открываем огонь по охране (оружием меня Сократ Иванович снабдил, за это ему отдельное спасибо). Ирочка же с Жуковым должны будут уйти через образовавшийся выход, под нашим огневым прикрытием сесть в машину Ирмы и уехать. Специалисты по тактике специальных операций на корню разругали бы мой план, но придумывать иной у меня не было времени. Теперь же… Расчет на то, что охрана будет удивлена появлением Ирмы Уткиной, не оправдался. Феликсу плевать на «посланницу будущего», сперва надо ударить… Такие теперь подручные у Комбрига.

– Ты кто такая, подруга? – услышали мы в наушниках.

Вновь голос Феликса. Видимо, Ирму доставили в его кабинет, и она пришла в себя.

– Я уже сказала! – послышался недовольный голос Ирмы. – А вот ты урод!

– Полегче, дорогая. Знаешь, куда попала? – продолжил Феликс.

– Я приехала к моему старому другу. Он назначил мне здесь встречу. Тебя вижу первый раз. И последний, надеюсь.

– Чушь какая-то, Феликс, – вставил кто-то из подручных.

– А ну-ка пригласите сюда Жукова! – распорядился Феликс.

Мы все трое затаили дыхание. В наушниках повисла тишина. Но, по счастью, ненадолго.

– Узнаете, Жуков, вот эту подругу? – задал вопрос Феликс.

– Не может быть! Ирочка! – аж воскликнул обычно сдержанный Жуков. – Зачем ты здесь?

– К тебе! Как мы и договаривались!

Я живо представил себе эту сцену. Они стоят друг напротив друга – Жуков и женщина, в которую он влюблен с детства. Воистину немая сцена. В наушниках пауза. «А может, и влюблен был!» В тот раз Жуков впервые улыбнулся. А сейчас юная «посланница будущего» пришла вытащить его из лап Комбрига. Она, конечно, уже не юна, но глаза остались прежними. Теперь задача Жукова – не оплошать. Наверняка он сейчас мысленно произнес свою привычную фразу: «Как на реакторе».

– Судя по всему, Комбриг приехал, – сообщил Степаныч, который параллельно вел наблюдение за воротами. – Точно, он! Из машины вышел, слушает доклад охраны.

Рановато, рановато для Комбрига. Что же он предпримет?

– Надеюсь, вы позволите нам немного побыть вдвоем? – спросила Ирма.

– Не знаю, – отозвался Феликс.

– Ну хоть в саду вашем посидеть, воздухом подышать? – продолжила Ирма.

Неужели все сойдется?! Я верно все рассчитал?

– У меня голова болит. Можно на воздух, а то у вас тут накурено, – Ирма продолжала гнуть свою линию.

Но тут послышался голос вошедшего в кабинет Комбрига:

– Приятная встреча! Ирма Евгеньевна, вы успели закрутить роман с моим сотрудником?

В этот момент наверняка был легкий кивок в сторону Жукова.

– Петр Петрович, я имею право на личную жизнь, вы сами об этом говорили, – произнес в ответ Жуков.

– Но под моим контролем, – строго заметил Комбриг. – Ладно, пойдемте в сад, поговорим. Объясните мне, что и как.

– Вам? – удивленно и немного капризно спросила Ирочка.

– Мне. Родительское благословение здесь выдаю я. И индульгенции тоже. Пойдемте.

В этот момент мы уже покинули наблюдательный пункт и разместились в машине Германа. Тот готов был пожертвовать автомобилем – лишь бы добраться до Феликса, чей голос он только что слышал, с трудом сдерживая себя.

– У вас тут какие-то секреты, но я в этом полный ноль, – куда более веселым голоском заговорила Ирочка. – А сад у вас отличный! Кто садовник?

– Сами, по мере надобности, – ответил Комбриг.

– Ну что ж, очень мило. Травка зеленеет, солнышко блестит.

Ирма еще не договорила «блестит», а Герман уже завел машину. И мы пошли на таран.

* * *

Как я и предполагал, ворота вылетели, наша машина заглохла. И перегородила выезд другим машинам. Я первым выскочил из салона и короткой очередью срезал двух охранников и самого Комбрига, стоявшего под яблоневым деревом, рядом с Жуковым и Ирочкой. Степаныч вылез из задней дверцы и открыл огонь по остальной страже. Жуков и Ирма не заставили себя ждать. Мы с Германом повели плотный огонь очередями, и под нашим прикрытием оба успели укрыться за джипом.

– Степаныч, Герман, ребят до машины проводить нужно! – произнес я, кивнув в сторону автомобиля Ирмы, стоявшего метрах в пяти от вдребезги снесенных ворот «объекта 14».

По нам били автоматные очереди, да так, что и головы не поднять.

– Гранату, Герман! – скомандовал Степаныч.

И оба они почти одновременно швырнули по дымовой гранате. И рядом с разбитыми воротами выросло дымовое облако. Под его спасительное прикрытие нырнули Жуков и Ирма, следом за ними – Степаныч и Герман. И я потерял их из виду. Дымовая завеса свое дело сделала, рассеиваться начнет не раньше чем через три с половиной минуты. Я прикрою их с этого края, Степаныч – с противоположного. А Герман должен сесть вместе с Ирмой и Жуковым в машину и доставить их к Сократу Ивановичу. Услышав шум отъезжающей машины, я немного успокоился. Степаныч стрельбу прекратил, я на пару секунд тоже, поменял боекомплект и вновь дал пару коротких очередей. Дым начал рассеиваться. И я увидел Степаныча. Он лежал на земле, прошитый пулями от груди до лба. Лицо было обезображено, не стало больше дяди Гриши…

У меня была еще одна дымовая граната. Сейчас достану, брошу ее и под очередным «дымовым прикрытием» постараюсь уйти сам. Мысленно я пожелал удачи Герману и всем остальным, сунулся за гранатой. И в этот момент мои движения сковали невесть откуда взявшиеся щупальца. Я дернулся, но меня опутала какая-то сеть, я не мог даже вскинуть оружия. Сбоку тут же выросли двое громил, и я получил несколько ударов, от которых потерял сознание.

* * *

Когда я пришел в себя, щупальца по-прежнему сковывали мои ноги, руки и туловище. Я не мог пошевелить ни единой конечностью. И только теперь догадался, что именно использовали против меня. Я про эту штуку только на лекциях слышал, даже конспектировал. SZO-84 – так называемый «сеточный обездвиживающий комплекс». Он же – «польский невод». Обычный ружейный гранатомет с конической насадкой. Передняя часть насадки закрыта съемной крышкой, под которой и находится «гнездо» обезвреживающей сети. Зона «поражения» – около четырех-пяти метров. Сама сеть соткана из очень прочной пластмассовой нити, практически не разрываемой. Такую штуку разработали в польской военно-технической академии в 1984 году, отсюда и цифра «84». Не думал, что доведется на своей шкуре испытать.

– Ты чего же, тварь, наделал?

Не успев ответить, я получил очередной удар. Надо мной высился Феликс. А за его спиной я увидел часы. Стрелки показывали, что до начала операции по уничтожению «объекта» осталось всего полчаса.

– Урод ты, десантник, – продолжил Феликс.

– Скорее, дурак, – заметил я. – Как ты говорил, храбрости обожрался!

– Сейчас ты своей храбростью блевать будешь, – получил я весьма убедительный ответ Феликса.

И я увидел, как в руках Феликса появился самурайский меч-катана. Вот тварь, где он его откопал? Додумать дальше я не успел, Феликс взмахнул катаной и с присвистом опустил меч на меня.

– Что, десантничек? Штаны не испачкал? – усмехнулся Феликс.

Мечом он владел неплохо. Так рубанул мечом, что сумел освободить меня от пут «польского невода», но при этом даже не поцарапал.

– Я связанных врагов не казню, – продолжил в том же духе Феликс.

– Тогда дай мне второй меч, – произнес я, думая, стоит ли сейчас резко подниматься на ноги или чуть выждать.

Феликс сам дал мне ответ на этот вопрос. Следующий удар его меча неминуемо отсек бы мою голову, но я успел уйти влево и тут же вскочил на ноги.

– Верткий как уж, – прокомментировал Феликс, оглядывая меня с ног до головы.

Следующим ударом он непременно отрубит мне какую-нибудь конечность. Поэтому я сделал быстрый шаг назад, носком правой ноги поддел стоявшую рядом табуретку и, точно футбольный мяч, запустил ее в голову Феликса. Тот среагировал мгновенно – от удара меча табуретка разлетелась не на две, а сразу на четыре части. Но и я не сплоховал, встретил ногой одну из этих отлетающих частей и на сей раз послал ее не в голову, а в ноги Феликсу, точнее, в колено. Вот тут Феликс среагировать не успел. Охнул, согнулся, меча не выпустил, но следующую мою атаку отразить не смог. А я из последних сил сумел подпрыгнуть и ударить Феликса ногой в голову. Бандит не удержал равновесия, и я бросился на него, не давая его катане вновь прийти в боевое положение. На мое счастье, мы в его кабинете были одни. Видимо, Феликс желал «фаршировать» меня наедине, не давая никому разделить с ним это удовольствие.

Упав на Феликса сверху, я бил его по голове и по корпусу, он выронил меч, казался уже поверженным. Но вдруг мое дыхание перехватило. Феликс ткнул меня фалангой пальцев правой руки точно в солнечное сплетение. Следующими двумя ударами каратист сумел сбросить меня с себя, а четвертым ударом и вовсе отбросил в угол. От пятого я ушел, сумел поймать ногу Феликса и дернуть на себя. Однако Феликс свою конечность вырвал и, не поднимаясь на ноги, ударил меня в грудь. Сгруппироваться я не успел – действовал каратист стремительно, поэтому врезался затылком в стену. Сознания я, по счастью, не потерял, но откатился в сторону и замер в ожидая атаки.

– Ну, чья взяла? – поднявшись в полный рост и встав в боевую стойку, спросил Феликс.

Сейчас он был великолепен – боевая стойка напоминала латинскую букву «L», кажется, в каратэ это называется «рэноджи-дачи». Чья взяла, еще вопрос, затылок гудел, тем не менее я смог подняться на ноги и принять боксерскую стойку.

– Экзамен ты, Феликс, выдержал на «отлично». Петр Петрович «красный диплом» тебе вручит, – только и произнес я, фиксируя движения каратиста.

– Нету Петровича, остывает в гаражном ангаре, – усмехнулся Феликс.

Значит, я его насмерть. Что ж, отчасти сделал работу подчиненных Сократа Ивановича. Как в стишке: «Петр просил полтинник, получил подзатыльник». Точнее, пулю, тоже на букву «п», кстати говоря. А вот мы с Феликсом вновь друг против друга. Результат этого экзамена Комбригу уже будет до лампочки. Мы выжили в 90-е. Я уцелел в локальных войнах, Феликс – в бандитских разборках. Мы, наверное, одного года рождения, но вот год смерти хотелось бы иметь разный.