Текст книги "Америка глазами заблудшего туриста (СИ)"

Автор книги: Сергей Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Как позднее выяснилось, этот дотошный братец – действительно из Германии. В семействе он функционировал в отделе по работе с кадрами из Восточной Европы.

Отужинав, я подумал: как неплохо складывается вечер и куда можно сейчас пойти прогуляться. Но оказалось, что это была лишь торжественная часть мероприятия, и теперь нас приглашают на лекцию. Так здорово посидели; переговорили уже обо всем, перезнакомились – самое время разбежаться по своим делам. Но нет. Нас настойчиво просили перейти в другую комнату. В ленинскую комнату на политинформацию, – подумал я, – и не ошибся.

Комната для проведения лекций была технически оснащена: всё приспособлено для тщательного и глубокого охмурения гостей.

Перед тем, как приступить к обсуждению судьбоносных вопросов, было предложено спеть хором песню.

Мне вспомнился детский садик, из которого я постоянно сбегал. Пока нам раздавали и объясняли, как пользоваться песенниками, я с тоской представил себе, как нас поведут строем на вечернюю прогулку… с песней по 8-й авеню.

Их вариантом «Солнечный круг-небо вокруг», оказалась песня «Let it be». Это был тот же детский сад. Только на английском языке. И в Манхэттене.

Я блеял в этом сектантском хоре, и думал: какой же я мудак – в такой чудный майский вечер, вместо того, чтобы сейчас выгуливаться по улицам Нью-Йорка и познавать что и где, я имитирую свое участие в скучном религиозном шабаше.

После песнопений последовала молитва, в которой особенно поблагодарили Бога за то, что эти трое заблудших из далекой Украины все же нашли дорогу к истинной семье. И теперь – они в надежных и заботливых руках.

Я продолжал думать о своём: это подходящий вечер, чтобы пойти в Central Park, и убедиться, действительно ли там так опасно с наступлением темноты. Хотелось отыскать и посмотреть дом, где жил и трагически закончил Джон Леннон.

(«Дакота» (англ. The Dakota) – известное здание, находящееся в Нью-Йорке на пересечении 72-й улицы и Central Park West в районе Манхэттен. Официальный адрес: 1 West 72nd street.

Построенное в 1880–1884 годах, это здание с самого начала являлось жилым домом «премиум-класса», квартиры в котором содержали от 4-х до 20 комнат. В доме был собственный электрический генератор, а также центральное отопление.

В здании проходили съёмки фильма «Ребёнок Розмари», вышедшего в 1968 году.

Здание было объявлено Национальным историческим памятником США в 1976 году, однако наибольшую славу оно приобрело позже, когда 8 декабря 1980 года в арке этого дома фанат Марк Чепмен застрелил иммигрировавшего в США английского музыканта Джона Леннона, проживавшего там с 1973 года.

В этом же доме когда-то проживал и Рудольф Нуреев (1938–1993) – выдающийся танцор балета.)

А нам уже предлагали к обсуждению тему о любви к человечеству. Начали с братской любви, а закончили тем, что следующее явление Сына Божьего, по всем их научным расчётам, предполагается в лице Преподобного Отца Мун-Сон-Мена! История о всеобщей любви затянулась по времени, а по содержанию сконцентрировалась вокруг одного субъекта: Преподобного Папы Муна.

(Мун Сон Мён (родился 25 февраля 1920, Дзёдзю, Хэйан-хокудо, Корея, Японская империя, территория нынешней КНДР) – основатель организации «Ассоциация Святого Духа за объединение мирового христианства» (Церковь Объединения). Мун Сон Мён – автор книги «Объяснение Божественного принципа» – основное учение Церкви объединения. Мун Сон Мён и его супруга Хан Хак Джа – руководители Церкви Объединения. В процессе нескольких мировых турне с выступлениями перед лидерами и первыми лицами государств сделал провозглашение, что он – «Спаситель, Мессия, Господь Второго Пришествия и Истинный Родитель». Также с 1960 года он известен проведением «Церемоний Благословения», которые именуются в СМИ как «массовые бракосочетания», в них одновременно принимают участие десятки тысяч пар. В настоящее время деятельность Мун Сон Мёна часто расценивается как деструктивная по отношению к обществу и личности, и описывается в различных учебниках и исследованиях по сектоведению.)

К окончанию лекции ни времени, ни сил не оставалось на эксперименты в Центральном парке.

Мысленно я подводил итог этого вечера: самое приятное, что мы нашли здесь, это действительно вкусный ужин в дружелюбной компании новых приятелей. Но мы могли устроить себе тоже самое, в любом китайском ресторанчике в Бруклине. И тогда нам не надо было бы ехать куда-то. Вечер убит. А еще предстояла дорога обратно.

Хотелось спросить новых братьев: не сдадут ли они комнату в своей гостинице, со скидкой, как членам их семьи? За комнату на 8-й авеню с обедами, можно было бы какое-то время и песни петь.

Вместо комнаты нам предложили продолжить изучение Принципов и назначили дату следующего ужина. Кроме прочего, нас порасспросили о планах в этой стране, и о том, где и как мы сейчас живём. Братья постоянно и многозначительно намекали на собственные неограниченные возможности и силу любви к ближним.

Хотелось спросить прямо: найдётся ли у них квартирка в Манхэттене для новоявленных ближних? И сколько песен надо спеть за предоставленное жилище? Но на все мои вопросы о хлебе насущном, мне отвечали: всё будет О.К, после изучения Принципов и благословения Папой Муном.

Из гостиницы вышли поздно вечером. На улицах было людно. Мы разговорились с Александрой, провожая её до станции метро. Она разъяснила, на что мы можем рассчитывать в Империи Муна.

Сама она, как рядовой член этого интернационального предприятия, приглашена сюда для работы с русскоговорящими гостями. Расходы на перелёт и пребывание в стране, братья взяли на себя. Они предоставили ей скромное жильё в Манхэттене, кормили в гостиничной столовой и выделяли кое-какие деньги.

Александра показалась нам вполне довольной своим положением и на отношения с братьями смотрела с оптимизмом.

Несколько позднее, русские собратья по ужину, внесли некоторую ясность в мои недоумения относительно её странного энтузиазма. Забота о своих членах семьи, у них проявлялась ещё и в подборе и благословении супругов. Ежегодно, подобно олимпийским играм, они формировали сборную команду новобрачных из числа братьев и сестёр и командировали их на так называемую International Wedding, то бишь, международную свадьбу. Суть этого мероприятия заключался в том, что Богоподобный Папа Мун благословлял молодожёнов, что считалось бесспорной гарантией их будущего счастья и благополучия. По фотографиям, которые мне показали, я мог судить, что этот судьбоносный акт обычно проводят на каком-то стадионе, вероятно, в Южной Корее, поближе к резиденции самого Папы. Весь обряд оценивается для молодожёнов в какую-то конкретную сумму. А, учитывая массовость мероприятия, дело, надо полагать, было рентабельное.

Как поведали нам земляки-собратья, нашу Шуру осчастливили подыскав ей в будущие мужья какого-то поляка. Дали понять, что если, вдруг, их семейное счастье окажется некачественным – то всегда можно организовать и благословить обмен. Только оставайся с нами.

А в целом, Шура была положительной русской барышней и товарищем. Чем могла – содействовала. И всё правильно понимала.

Наши поездки из Бруклина в Нью-Йорк и обратно, были подобно экскурсиям в Америку. Хотя, существовало распространённое мнение о Нью-Йорке, что это – далеко не типичная Америка, а специфическое место, подобное международному огромному вокзалу с залом ожидания для бесконечного потока транзитных визитёров со всего мира.

Если Нью-Йорк и имеет какое-то свое лицо, (хотя бы архитектурное, уличное, неумытое) которое можно тиражировать на цветных фото-открытках, и поглазеть на которое съезжаются туристы, то Бруклин – это какой-то безликий гибрид, объединяющий в себе финансовую и религиозную столицу Израиля, филиал Африки, одесский Привоз, итальянскую и китайскую кухни, и много всякого прочего. В Бруклине трудно разглядеть какие-то традиции, типичные для Америки. Серая, безликая архитектура и транзитные, меркантильные отношения между людьми. Во всяком случае, таково моё первое впечатление. Мне трудно представить, что кто-то, родившись здесь, остаётся и жить: это всё равно, что родиться и остаться жить в общем вагоне поезда Одесса-Ясиноватая.

Если отобразить Нью-Йорк в музыкальных звуках, то напрашивается изящный джаз. Бруклину же – созвучен примитивный рок или отупляющий рэп, в зависимости от района. Брайтону Бич, на мой взгляд, созвучны лагерные и блатные еврейские песни, которые наяривают во всех одесских ресторанах.

Общим и официальным языком здесь считается английский. Но я слышал от некоторых англичан, что это уже совсем не английский язык. И сами американцы из других мест, считают, что во всём большом Нью-Йорке (то бишь, NYC, Brooklyn, Queens, Bronx) люди говорят на каком-то своем особом нью-йоркском языке. Поэтому, если где-нибудь в Бруклине встречаешь гражданина или постоянного жителя США, который, к примеру, торгует музыкой, но никогда не слышал об американском музыканте Frank Zappa. Или школьного учителя литературы, который полагает, что Джон Апдайк – это один из президентов США, не следует удивляться. Считай, что тебя недопоняли, – языковые издержки. В целом, судя по количеству синагог и хасидов в Бруклине, складывалось впечатление, что вся эта страна – колония Израиля.

Между тем, моё туристическое житие обретало горьковатый привкус и неопределённые перспективы. Ситуация требовала трезвой оценки желаний и возможностей. Too proud to beg and too dumb to steal…(слишком гордый – попрошайничать и слишком глуп – украсть… Sting).

Желание обрести относительную материальную независимость сводилось к наличию нескольких тысяч местных денег, добыть которые, в настоящее время, можно было лишь участвуя в регулярных, непривлекательных работах. По всем расчётам, перспектива этакого мазохизма и спартанского воздержания, вырисовывается на месяцев десять. Образно, такого рода туризм можно сравнить со службой в Советской Армии. Тягостные мысли о каждодневных ранних подъёмах и работе по десять часов, которые тянутся как вечность, не грели мою заблудшую душу. За прогулки же по Манхэттену никто не платил. Жилье, продукты и транспортные услуги бесплатно не предоставлялись. Работа, на которую я ходил бы как на праздник, пока не нашлась, и существовала ли таковая вообще?

Все эти тупиковые размышления отравляли радость дневных гуляний и ночного отдыха. Каждую ночь, во сне, я оказывался на улице сонного провинциального украинского городка, где всякий встречный нещадно пытал меня расспросами: почему я так скоро вернулся оттуда и что успел там увидеть, узнать и обрести. От таких снов я пробуждался в беспокойстве. И засыпал вновь, только осознав, что это всего лишь сон, и я пока еще здесь. Проваливаясь обратно в сон, искренне клялся начать с утра новую, трудовую, жизнь. Но из-за ночных кошмаров не мог проснуться пораньше – и вынужден был откладывать новую жизнь до следующего утра.

В отдельные дни мы, вяло подбадривая друг друга, выползали пораньше из своего подвала и брели на ближайшую станцию метро на улице King's HWY. Нас обгоняли торопящиеся на работу разноцветные бедолаги; по ним тоже нельзя было сказать, что они торопятся на праздник. Мы не очень-то спешили, так как у нас был гибкий график работы. Мы даже не знали, что по утрам поезда метро ходят по расписанию, и недоумевали по поводу всеобщей спешки и суеты. Американские трудящиеся торопливо ныряли в трубу сабвэя, чтобы поспеть на поезд и работу. Не торопились только негры и туристы.

Пассажиры метро в это утреннее время, представляли невеселую картину. Молчаливое собрание национальностей и профессий, одетое в рабочую одёжку или простой костюм клерка, понуро жевало и читало.

По началу, меня удивляла их манера – наряжаться: особенно бросались в глаза кроссовки. Представьте себе мужчин и женщин, одетых в костюмы с галстуками, но обутых в спортивные кроссовки. Некоторые мужчинки «со вкусом» носили тёмные кроссовки, под цвет костюма или портфеля. Выглядит не очень-то изящно. Но всё это – для удобства. Подобно растворимому кофе: не так вкусно, как натуральный, зато – быстро.

Дамы бегут на службу в спортивной обуви, подтянув белые носочки, чуть ли не до колен. Костюм секретарши и носки, кроссовки для аэробики. Так удобнее добираться на работу и с работы. В конторах же, они переобуваются в туфли. По пути, в поезде можно сжевать бутерброд, после чего, достать весь свой походный косметический арсенал и здесь же – в вагоне метро, тщательно восстановить свою красу.

Посещения трудовой панели не приносили нам ощутимых доходов и чувства глубочайшего удовлетворения. Случайные работодатели, как правило, ортодоксальные хасиды (еврейский вариант ZZ Top) предлагали всякую подсобную работёнку за пять-шесть долларов в час и не более чем на два-три дня. Они совершенно не считались с нашими планами-мечтами. Никого не волновало, что какие-то ребятки прилетели из Украины на перекрёсток в Бруклине и хотели бы вместе работать на постоянной, непыльной работёнке. Наши предложения-просьбы снять нас на работу двоих, когда работодателю достаточно было и одного работника, вызывало у них недоумение. И они просто приглашали кого-нибудь другого.

Иногда, сыны Давида, предоставив нам работу, на правах благодетелей, запросто расспрашивали нас о национальной принадлежности и вероисповедании. В зависимости от обстоятельств и настроения, я объявлял себя русским туристом или заблудшим евреем, прибывшим в Америку для изучения родного языка и религии. А иногда, – немцем-разведчиком-реваншистом. Наши работодатели относились к анкетным данным случайных работников вполне серьёзно, особенно при оценке труда и расчёте.

Приглашение на бизнес-собрание, которое нам вручил на улице случайный Мойша, начинало обретать для нас всё большую значимость. Уж очень хотелось открыть для себя на этом собрании какие-нибудь приемлемые способы зарабатывания средств.

В назначенный день (это было воскресенье) мы отправились в Нью-Йорк. По указанному в записке адресу, располагалась роскошная гостиница Marriott, на Бродвэе. Поток въезжающих и выезжающих в отель был непрерывным. Несколько дверей с разных сторон, впускали и выпускали гостей без видимого контроля. Мы вошли и спросили дежурных: где проходит собрание. Те посоветовали нам ознакомиться с информацией о времени и месте всех мероприятий, происходящих в отеле сегодня или в ближайшие дни. Но мы знали лишь имя и национально-религиозную принадлежность человека, пригласившего нас. На информационном табло о Мойше в шляпе не упоминалось. Мы выбрали конференцию дистрибьюторов какой-то фирмы, время проведения которой точно совпадало с указанным в записке. Прозрачные лифты, бесшумно и быстро скользящие вверх-вниз, оказались доступными, их было достаточно, и нам не пришлось ожидать. Подъём на таком лифте, из которого можно обозревать интерьер отеля, доставил нам удовольствие. На какое-то время, мы впали в глубокое детство и в этом состоянии прокатились до упора вверх. Затем, частично удовлетворив свое любопытство, мы спустились на нужный нам этаж. Выйдя из лифта, решили пройтись и оглядеться вокруг. В просторном холле этажа мы нашли барские туалеты и удобные кресла, в которых можно комфортно посидеть и отдохнуть в качестве гостя, проживающего здесь. Обойдя и осмотрев все доступные места, мы вспомнили, что прибыли сюда с целью заполучить новую, достойную работу.

Найти зал, где происходило мероприятие, оказалось нетрудно по активной подготовительной суете. Без нас не начинали.

На входе в зал барышня из команды обслуживающего персонала встретила нас своей ослепительной служебной улыбкой и автоматически спросила: чем может нам помочь? Мы озадачили ее вопросом о Мойше в сюртуке и шляпе. Она рекомендовала обратиться к дежурным, принимающим гостей и раздающим всякую информацию. К нашему удивлению, первая же дама, к которой я обратился, провела нас к нашему случайному знакомому, который выделялся среди всех своей ортодоксальной внешностью. Мы были приятно удивлены, что спустя несколько дней, он узнал нас без видимых усилий. Мойша поблагодарил за проявленный интерес к приглашению и ввёл нас в курс дела.

Он объяснил, что сегодня мы сможем здесь услышать на любом, приемлемом для нас языке, чем и как зарабатывают дистрибьюторы фирмы Herbolife. На наши расспросы, что и как много, необходимо реализовывать, и как за это будут платить, он просто указал на свободные места в зале. Услужливо показал, как пользоваться наушниками, если нужен перевод с американского, вручил порцию рекламных проспектов, и отечески рекомендовал внимательно послушать доклады их ветеранов. Всё вокруг: и место, и техническое обеспечение, и гости – говорило о том, что у организаторов мероприятия дела идут успешно.

Выступления лидеров дистрибьюторского движения откровенно сводились к хвастовству своими коммерческими успехами. Грубо говоря, каждый выступающий рассказывал: каким он был больным и бедным до того, как узнал о чудодейственном продукте. И каким богатым и здоровым он стал теперь, благодаря ежедневному употреблению пищевых добавок и распространению их.

Если верить некоторым выступающим, то они питаются исключительно этим продуктом и становятся день ото дня моложе! Выступающие, как-то неестественно подробно и громко докладывали о своих прогрессирующих доходах, которые приносит дистрибьюторская деятельность. Некоторые рассказали собравшимся, как этот продукт в корне изменил их личную и профессиональную жизнь. Они, якобы, оставили то, чем занимались многие годы и решили полностью посвятить себя этому новому полезному и супер доходному делу.

Коротко говоря, Herbolife – это их единственный продукт питания, это источник их здоровья и материального благополучия!

А собрались они здесь, потому, что того же желают и другим. Для этого рекомендовалось обращаться в перерывах за консультацией, и они введут всех желающих в новую жизнь.

Когда объявили перерыв, в зале уже появились вербовочные пункты. Здесь можно было оформить своё вступление в ряды здоровых и богатых. В беседе с отдельными агитаторами меня коробило их явно наигранное благополучие. Некоторые играли эту роль настолько неловко, что было искренне жаль их. Уж слишком вульгарно смотрелось шоу выступающего, который прерывал свой доклад приёмом пилюль. Возможно, они неплохие люди, и действительно обрели своё счастье благодаря этому чудо продукту, но меня они не убедили.

Условием вступления в их счастливые ряды, было обязательное приобретение первой порции продукта и заключение контракта на последующие регулярные закупки. Вступительная закупка оценивалась в долларов 60, что послужило последней каплей в наше переполненное сомнениями и вопросами сознание.

Решение было принято в пользу бананов, которые продавались в Бруклине на каждом углу по 25–30 центов за фунт (454 гр.).

Из всего увиденного на этом собрании, больше всего мне понравился отель Marriott, с лифтами, туалетами и диванами на этажах. Я благодарно запомнил это место и впоследствии часто пользовался гостеприимной пропускной системой отеля, когда разгуливал по Нью-Йорку.

На Бродвэй мы вышли с познаниями о сомнительном продукте Herbolife. Но без новой работы. Без каких-либо конкретных целей мы зашли в другой отель на 8-й авеню. Там нас встретил хронически улыбающийся Онода и заявил, что наш визит – явление не случайное, а результат его неустанных молитв. Оказалось, мы прибыли своевременно. Онода усадил нас в такси и повез на 43-ю улицу, где в этот день, по расписанию, шла воскресная служба.

Это оказалось ещё одно место в центре Нью-Йорка, принадлежащее Церкви Единения. Старое, помпезное здание номер 4 на West 43 St. На первом этаже располагался зал для собраний и служб, а на втором этаже просторная, подобно кафе, комната для отдыха. На стенах развешаны стенды с множеством цветных фотографий, демонстрирующих счастье и гармонию в жизни братьев и сестёр.

Но сначала, по рекомендации наставников, мы должны были вернуться на первый этаж, где начиналась воскресная служба.

Народу прибыло немало. Это были люди различных возрастов и национальностей. Среди них преобладали представители Кореи. Двое случайных, новеньких, русских братцев в шортиках вызывали естественное любопытство. Онода неутомимо представлял всем новых воспитанников из Украины. Вопросы, сыпавшиеся на нас, можно было свести к одному: с нами ли вы, ребята? Нравится ли вам у нас? Понятно ли вам, что это единственно верный путь?

Я уклончиво отвечал, что это очень интересно и мне по душе братские взаимоотношения. Покажите этому несовершенному миру, как следует людям жить!

К началу службы многие уже знали о нас. Весть об экзотических братьях из Украины быстро распространилась и отразилась на повестке дня.

Служба началась с торжественного объявления о вступлении в братство Церкви Единения двух русских туристов. Для полного представления, нам предложили встать на всеобщее обозрение. А по окончанию вводной речи председательствующего, попросили коротко доложить о себе.

Моя короткая речь о себе и земляке сводилась к тому, как я узнал о прогрессивном, религиозном движении Муна. Ещё у себя на родине решил познакомиться поближе с этими удивительными людьми и их принципами. Поэтому, я сейчас здесь и весь в внимание…

Реакция присутствующих была одобрительной. Я уселся на свое место. Рядом сидящие братья и сестры, поощрительно похлопали меня по плечу, выражая свою благодарность за теплые слова об их семье.

Во время службы, насколько я смог понять, говорилось о безобразиях, творящихся в Америке и во всем мире, о любви к Богу и ближнему. О неоценимом вкладе в эту всеобщую мировую любовь преподобного Отца Мун Сон-Мена.

Из опыта посещений подобных собраний, я знал, что любое утверждение обсуждению не подлежит. Дискуссии исключены. Торги неуместны.

Поэтому, я не очень-то утруждал себя вниманием к выступающим, а просто разглядывал присутствующих, думая о своем.

В конце службы сделали объявление о мероприятиях на ближайшие дни. В проходах между рядами появились сборщики пожертвований. Во всякой общественной или государственной организации, какими бы принципами и целями они не торговали, функция – сбор налогов, взносов и пожертвований, – остается неотъемлемой.

Когда сборщик средств на поддержание и развитие Всеобщей Любви приблизился к нам, я достал из кармана своих шортов горстку мелочи, прихватив на ощупь и увесистый металлический рубль с профилем вождя мирового пролетариата. Мой вклад в братскую казну с убедительным грохотом (благодаря рублю – 100 лет со дня рождения В.И.Ленина) провалился в коробку с долларами. Рядом сидящие, в очередной раз отметили мой шумный вклад в Идею.

– Really, good man with an open heart! – похвалили меня рядом сидящие братья.

– Yes, I am, – подумал я.

По окончанию службы, все были приглашены на второй этаж, в комнату отдыха. Число желающих познакомиться и услышать наши впечатления – росло. Нас окружали улыбчивые, внешне благополучные граждане. Любой из них мог бы оказать нам содействие в подыскании необходимой постоянной работы. Но все они были склоны говорить лишь о мудрой идее, изучению которой нам рекомендовали посвятить себя полностью.

Онода по-хозяйски регулировал поток собратьев, желающих поговорить с его подопечными. Он, своевременно и тактично, отшивал излишне назойливых и, по возможности, пресекал всякие разговоры о делах конкретных и насущных.

Многие, с кем я познакомился, производили впечатление вполне здравомыслящих, образованных людей. Когда спрашивали меня о том, что я думаю о религиозной доктрине, я отвечал, что в условиях одной Единственно Верной Идеи уже жил. И знаю, к чему все это сводится. Теперь у меня хроническая внутренняя аллергия на всякие проявления авторитаризма.

Но мне всё же советовали познакомиться с Принципами доктрины. Я вежливо обещал.

За столиком образовался круг духовных наставников, которые угощали нас кофе со сливками и настойчиво обращали в свою веру.

Не очень-то убедительные толкования идей Преподобного Муна, в сочетании с угощениями, едва достигали моего притомленного сознания. За чашкой кофе они хотели легко реформировать мировоззрение субъекта, сложившегося и закаленного в условиях тоталитарного режима. Я слушал, ел и гадал: неужели они сами во всё это верят? Или это их работа, обеспечивающая им существование? Некоторые из них живут в номерах гостиницы на 8-й авеню и в других местах, принадлежащих Империи Муна. Работают в хозяйствах с той же принадлежностью. Уж предложили бы что-то конкретное. Тогда можно бы поговорить и о принципах. Сидящие за этим столом хорошо знали о «скромной» транснациональной компании с предприятиями по всему миру.

(Деятельность Мун Сон Мёна и его последователей охватывает разные сферы жизни в том числе и бизнес. Согласно опубликованным в газетах «Washington Post», «Boston Globe» и журнале «The Cult Observer» в 1998–1999 гг материалам расследования, роду Мун принадлежит компания по производству оружия под названием «Кахр Армс». Основатель и владелец фирмы – четвёртый сын Муна – Мун Кукчин (Джастин Мун).

Мун Сон Мён и его последователи являются основателями одного из южнокорейских чеболей – «Группа Тхониль» – концерн по производству цветных металлов «Кориа титаниум», фирма «Ильхва», производящая пищевые продукты и медикаменты, строительная фирма «Ильсон дженерал констракшн», туристическое агентство «Сеил Тревел» и «Гоу Уорлд».)

За неделю своего пребывания в этой стране, только в NYC я посетил два объекта, принадлежащих Семье. С их то масштабами коммерческой деятельности, одергивать меня по поводу моего вульгарного материализма и призывать к духовности…

За другими столиками посиживало немало молодых людей. Многие из них прилежно корпели над какими-то конспектами. Нетрудно было догадаться, что они изучали. Другие, несли дежурство, поддерживали порядок и обслуживали старших братьев. Субординация в братских отношениях была очевидной: это заметил бы даже человек, никогда не служивший в армии.

Я догадывался о мотивах молодых людей, добровольно служащих в этой Армии Любви. Нетрудно понять преданность и рвение молодёжи, попавших сюда из неблагополучных стран. Они стали членами большой семьи, им предоставили стол и кров в центре Нью-Йорка и смысл жизни, выраженный в сумбурных принципах, которые они должны прилежно изучать в свободное от бесплатных работ время. Но я не думаю, что все эти ребятки настолько наивны, чтобы искренне верить в идею о Новом Мессии в лице корейского босса. Возможно, многие из них догадывались о нехилых доходах Империи, извлекаемых с помощью их бесплатного труда. Тем не менее, молодёжи здесь было много, из разных стран, и для них это служило единственным прибежищем в жизни. Если бы наставники предоставили мне возможность выступить перед рядовым составом, я бы обратился ко всем с призывом сделать хотя бы попытку самостоятельно выжить в реальной жизни. Ну, хотя бы любопытства ради, познакомиться с происходящим вокруг… Мало ли других идей и религий. Сдаться на всю оставшуюся жизнь и жить по семейному уставу – дело простое и невесёлое.

Когда наши наставники притомились от безрезультатной миссионерской деятельности и все, вдруг, вспомнили, что пора куда-то спешить, нас провели в соседний зал, где размещалась видеотека.

Это был специально оборудованный класс с отдельными секциями, в каждой из которых вмонтирован монитор и видеоплеер с наушниками. Нам показали, как всем этим пользоваться, взяли у дежуривших в архиве корейских девушек кассету и засадили на просмотр. Уходя, наставники выразили надежду, что мы останемся в Семье и начнём, наконец, изучать Принципы всерьёз и надолго.

Видеокассета содержала репортаж о визите Преподобного Мун Сон-Мена в Россию. События происходили в Москве, в период перестроечной истерии. Я подумал про себя, что кто-то из горбачёвской команды, а возможно и он сам, получили жирный куш от Нового Мессии за предоставление ему просторного поля деятельности на территории СССР.

Оставив улыбающегося Папу на Красной площади, я оторвался от экрана и решил оглядеться вокруг. Приблизился к сёстрам в архиве видеотеки и заговорил с ними о жизни. На все мои вопросы: как им здесь живется, мне не удалось получить ни единого толкового ответа. Они дружелюбно улыбались и тарахтели о том, как они счастливы. Впечатление такое, будто разговариваешь с заводными куклами. Не ответили ни на один мой вопрос, хотя мы о чём-то и разговаривали. Я хотел спросить: не пробовали ли они пожить самостоятельно, например, предложить себя на панеле. Но не посоветовал им такого. И не поверил, что они счастливы здесь. Единственно полезное, что я узнал от них, так это о выезде на пикник в Центральный парк. Мы выяснили, что если подойдём сюда сегодня к четырем часам, то сможем отправиться в составе группы, в парк, где будут праздновать именины нескольких братьев и сестёр.

Это уже было что-то конкретное. Мы выработали программу на сегодняшний день: сейчас на свежий воздух и активная, познавательная прогулка по улицам и авеню, а к четырём – на именины, к столу.

После несколько часовой отсидки в условиях искусственной всеобщей любви, нью-йоркский уличный коктейль индивидуализма и назойливости, холодного расчёта и массового идиотизма, богатого блеска и чёрной нищеты, воспринимался как бальзам на душу! После непрерывных лекций о Боге, кажется, что сам Бог давно махнул рукой на этот город, оставил его как образец реальной человеческой жизни, со всеми её изъянами. Здесь достаточно правил уличного движения и прочих законов со сворой адвокатов. А в качестве уличного Бога – полицейский с дубинкой. И с песней по жизни! Безымянные, пронумерованные улицы с буквенным дополнением, определяющим направление (E, W, S, N, то бишь, Восток, Запад, Юг, Север) и авеню. Кто-то раздаёт рекламные листовки, которые тут же опускаются в ближайшую мусорную корзину. Бригада очень чёрных ораторов регулярно, в людных местах проводит митинги с применением мегафона и с участием охранной дружины с дубинками. Насколько можно было понять из их транспарантов, они заявляли, что они тоже… евреи и такие же полноценные сыны Давида… только другого цвета. Эти не обременяли себя традиционными внешними атрибутами, присущими ортодоксальным хасидам. Они были одеты как обычные уличные охламоны, но украшали себя шестиконечными звёздами. Их шумные заявления не привлекали особого внимания. Так себе, несколько любопытных туристов приостановятся, пытаясь понять: о чём это они… и проходят далее.

К месту сбора на именины мы прибыли строго вовремя. У входа начали собираться молодые люди, многих из них я не видел на сегодняшней службе, но с некоторыми уже успел шапочно познакомиться. Среди них было немало представителей Центральной и Южной Америки.