Текст книги "Расовые основания промышленной цивилизации"
Автор книги: Сергей Городников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Россия после первого десятилетия двадцатого столетия политически была готова как к буржуазной революции, так и к большевистской социал-феодальной контрреволюции, то есть утверждению диктатуры народного пролетариата ради планового регламентирования хозяйственной жизни государства. Политическая победа большевиков была предопределена тем, что они выражали интересы индустриализации страны, как интересы государственные, при этом обращаясь с позиции реформаторского мировоззренияза политической поддержкой к подавляющему большинству государствообразующего этноса, к русскому пролетариату и крестьянству.
Пётр Великий на двести лет определил ход развития страны тем, что начал революционными мерами осуществлять протестантскую Реформацию православного умозрения правящего класса страны. А Ленин привёл большевиков к власти потому, что провозгласил и возглавил большевистскую Реформацию православного мировоззрения всего русского народа.
Идеология большевизма была прямым порождением русской почвы, социальных и духовных проблем страны. Она стала прямым следствием всеохватного кризиса Православия, которое уже было не в силах удержать влияние на народные массы в политических условиях, сложившихся в России с начала ХХ-го столетия. Православие оказывалось неспособным воспитывать этику городских рыночных трудовых отношений, этику политического и предпринимательского действия, социальное поведение горожан и культуру демократического самоуправления живущего капиталистическими интересами общества.
Страна на глазах одного поколения поворачивалась к совершенно новой эпохе исторического развития, эпохе бурной индустриальной урбанизации. Пример Великобритании показывал, что вследствие индустриализации крестьянская деревня не имеет будущего, – пройдёт несколько десятилетий, и подавляющее число русских станут горожанами. В таких условиях исчезали последние основания политическогоинтереса наиболее здравомыслящих чиновников, военных, интеллигенции к ортодоксальной православной догматике как одной из опор государства, выступавшей прежде в качестве основного идеологического насилия страны. Больше того, православная церковь превращалась во враждебную новым интересам государства силу, прямо заинтересованную в сохранении крестьянского, народного бытия России. Она выступала на стороне черносотенцев, поддерживала господство пережитков феодальных отношений собственности, являлась реакционной противницей прогрессивного капиталистического развития страны.
Большевизм, в отличие от всех других политических движений Российской империи, боролся за власть не просто с позиции социальной идеологии, а с позиции нового мировоззрения, которое разрабатывал В.Ленин на основаниях марксизма. Это мировоззрение выстраивалось на интересах пролетариата, что и предопределило рост его влияния и победу большевиков, позволило им установить собственную политическую диктатуру. На эпоху раскрестьянивания русской деревни пролетариат становился огромной, организуемой индустриальным производством социальной средой, от поведения которой зависела устойчивость государственной власти. Чтобы управлять этой средой в интересах государства и ускоренной индустриализации, надо было учитывать её народное происхождение, то есть то, что она представляла собой первое поколение крестьян в городе, а потому не могла сразу вырваться из традиций народного православного умозрения, православной нравственности, из традиций феодально-земледельческих отношений собственности. Говоря иначе, для выживания государства нужна была приемлемая и понятная этой среде Реформация ортодоксального средневекового православия. Именно такой Реформацией и стало коммунистическое мировоззрение большевизма.
В качестве идеала общественного устройства большевизм предложил коммунистическое общество, экономические и политические основания которого выстраивались на выводах теории научного социализма К.Маркса. Само коммунистическое общество описывалось большевиками как спущенный с небес на землю христианский рай, общечеловеческое светлоебудущее, которого достойны не все, а только те, кто отвечал определённым моральным и нравственным требованиям, свойственным лучшим представителям народного пролетариата. Иначе говоря, соответствие этим требованиям было предопределено социальным происхождением человека, его принадлежностью к третьему городскому сословию, ещё не оторвавшемуся от народных традиций мировосприятия.Уже в этом угадывается сходство большевистского мировоззрения с протестантским вероучением. Коммунистическое “светлое будущее” согласно большевизму ничем существенным не отличалось от протестантского “ царства божьего на земле”. В большевизме были свой принцип “оправдания верой”, учение о предопределении, абсолютной предустановленности жизни и поведения человека, о предизбранности только определённой части людей для земного коммунистического рая, “для спасения”. С учением об абсолютном предопределении в большевизме, как и в кальвинизме, связаны представления о “мирском призвании” и “мирском аскетизме”. В кальвинизме политические цели должны быть подчинены задаче построения “царства божьего на земле”. А в большевизме политические цели должны быть подчинены построению коммунистического “светлого будущего”, основой же вероучения о таком будущем признаётся “слово божье”, выраженное в св. писании, каким по сути стал марксизм-ленинизм. Как и в кальвинизме, культ мировоззрения в большевизме был предельно упрощён, подчёркивал трудолюбие и бережливость.
В истории Центральной и Западной Европы протестантизм был переходным мировоззрением, революционно расшатывающим средневековое христианство, на котором основывались феодальные отношения собственности и феодальное право. Протестантизм производил социологизацию общественного сознания, воспитание трудовых общинных отношений среди горожан при одновременном коренном изменении народных общественных отношений в земледелии, подготавливая их к всеохватным товарно-денежным отношениям, а те страны, где он одерживал идеологические и политические победы, – к собственно буржуазным революциям. Большевизм в судьбе России в этом смысле ничем не отличался от протестантизма. Он так же был идеологией социал-феодального общества, то есть общества, где должна происходить радикальная рационализация общественного и социального сознания народа в качестве обязательнейшей предпосылки к быстрому развитию городского товарного производства, подготавливающего экономические и политические основания для товарно-денежных отношений и буржуазной революции. И хотя В.Ленин, перехватывая политическую инициативу у своих противников, упомянул о борьбе большевиков за перерастание буржуазной революции в национальную (правда, не объясняя, что он понимал под национальной революцией), – что отвечало в 1917 году прогрессивным задачам развития политических процессов вообще, – на деле большевизм совершил народно-пролетарскую контрреволюцию.Ибо подавляющее большинство народа крестьянской страны идеологически, политически было не готово к буржуазной революции, а тем более к её действительному перерастанию в национальную, так как не понимало и не принимало городского мировосприятия, а тем более мелкобуржуазного национализма.
Большевизм был жизненно необходим стране. Он служил тому, чтобы за короткий исторический срок рационализировать народное сознание, подготовить его заново к буржуазной революции, лишь отсроченной на этот исторический срок. Не имеет никакого значения то обстоятельство, что идеологи большевизма не осознавали этого. Идеологи протестантизма ведь тоже не осознавали, что готовят условия для успеха буржуазных революций в Нидерландах и в Англии.
Вне зависимости от тактических лозунгов и концепций, которые выдвигались большевиками в период ожесточённой борьбы за власть в 1917 году, к началу тридцатых годов большевизм превратился в коммунистическую систему идеологического насилиягосударственной власти Советской империи, осуществляющую Реформацию средневековой православной ортодоксии. Для воплощения в жизнь этой мировоззренческой Реформации создавалась широчайшая сеть институтов и кафедр философии марксизма-ленинизма, которые предназначались для решения тех же задач, что и “теологические кафедры” в протестантизме. Большевизм потому и победил в схватке за власть в России в период мировоззренческого кризиса государства, что оказался единственным политическим движением, которое было мировоззренческим, а потому готовым взять на себя всю ответственность за неизбежные огромные жертвы при проведении гигантской и всеохватнойРеформации средневекового мировоззрения русского народа. Как любая Реформация вообще, эта конкретная большевистская Реформация в России несла в себе дух социал-дарвинизма, то есть позволяла выживать лишь тем, кто активно или пассивно, но признавал происходившие потрясения мировосприятия, приспосабливался к ним. Нигде и никогда Реформации мировоззрения не совершались малой кровью, так как они несли в себе неизбежный скачок в развитии общества от одной ступени эволюции к другой, а не приспособившиеся к этому эволюционному скачку слои населения обрекали на отмирание, как «сухие ветви» живого древа.
Коммунистический режим утвердился в России не по воле каких-то внешних сил или авантюристов, а стал прямым следствием предшествующей ему тысячелетней историидиалектического развития общественных отношений русского этноса. Умозретельно была альтернатива большевизму, но только в режиме военно-политической диктатуры с идеологией русского народного национализма, то есть идеологией привнесения городского мелкобуржуазного национализма в народную крестьянскую среду, втягиваемую в рыночные товарно-денежные отношения. Гражданская война и показала, что в конечном итоге только большевики и белое движение оказались способны вести вооружённую борьбу за власть. Однако просто военно-политическая диктатура, утвердись она в России, была бы временной или вынуждена была бы проводить радикальную Реформацию церкви, буржуазно-городскую рационализацию народного сознания. Но для проведения Реформации необходима соответствующая мировоззренческая идеология, – которой у белого движения и не было.
Одержав политическую победу и установив свою диктатуру, большевизм за семь десятилетий жёсткими мерами провёл рационализацию русского народного сознания, подготовил его к собственно буржуазной революции 1989 года, к решительному повороту на утверждение в России Духа городского капитализма. Поскольку большевизм выступал на стороне интересов индустриального производства и основательным образом расшатывал православное умозрение, постольку с течением времени он поневоле высвобождал традиции северного языческого мировосприятия, вынужден был опираться на них, подготавливая русскую молодёжь крупных городов к расовому самосознанию. Но одновременно, будучи Реформацией христианства, он идеологически и политически подавлял расовое самосознание, боролся за деволюционное для нордической расы общечеловеческое братство, понятное пролетариату и народному крестьянству, но непонятное мелкобуржуазному сознанию средних имущественных слоёв горожан. Это противоречие предельно обнажилось при происходящей в стране после 1989 года буржуазной революции. И в кальвинизме имело место то же самое противоречие.
Весь мировой опыт последних столетий показывает, – всегда и везде на самостоятельное развитие промышленного производства оказывались способными лишь северные расы, однако там, где побеждал протестантизм и марксизм, южные расы получали обоснованное протестантизмом и марксизмом право на откровенный и непререкаемый паразитизм существования за счёт созидательной деятельности северных рас. В частности, это имело место в Советском Союзе при коммунистическом режиме. Чтобы избавиться от расового и вообще чужеродного для государствообразующего этноса паразитизма, наиболее откровенно проявляющегося при буржуазных революциях, и возник идеал национального общества, переход к воплощению которого в жизнь совершался посредством явных или неявных Национальных революций.
В двадцатом веке идеал национального общества превратился в идеал национального индустриального социализма, под флагами которого происходили Национальные революции в Италии и в Германии. Сейчас в России вызрели условия для зарождения нового, отвечающего духу постиндустриальной цивилизации идеала национального общества, который будет вдохновлять на предстоящую русскую Национальную революцию. Изучая же опыт других стран, переживших буржуазные революции, можно сделать важные теоретические выводы, которые позволят уточнить этот идеал и указать на пути его оптимального осуществления.
Глава вторая. Национальная революция и Национальная Реформация
Мировой опыт становления промышленных держав Европы и Северной Америки показывает, что христианство, как мировоззренческое идеологическое насилие, по мере промышленного развития той или иной страны неуклонно теряет способность укреплять в ней внутреннюю политическую устойчивость власти. Увеличение промышленного производства обусловлено углублением знаний о свойствах природы, расширяющимся использованием науки в экономических и социально-правовых отношениях, что непосредственно подталкивает к рациональному мировосприятию, к атеизму. И ослабление воздействия христианства на политику оказывается тем большим, уменьшение влияния христианства на духовную культуру происходит тем существеннее, чем глубже наука и наукоёмкие технологии вторгаются в промышленное производство, в экономику, а через неё в повседневную жизнь людей.
Прибыльным производство становится лишь тогда, когда промышленные предприятия строятся и работают в строгом соответствии с законами естественной Природы. Природа как бы приобретает для устремляющегося к технологическому совершенствованию производственной деятельности общества значимость естественной Абсолютной Воли, которая заменяет собою любую религиозную монотеистическую Волю Абсолютного Авторитета. И если конкретныйчеловек конкретногопромышленно развивающегося общества хочет преуспевать, избегать безработицы, он во всё большей мере вынужден подчинять своё поведение объективным законам Природы, в том числе природным законам развития общественных отношений. То есть, изучение законов Природы оказывается необходимейшей составляющей образования в промышленном государстве, закладывая основания для атеистического и параязыческого мировосприятия. Такое образование неуклонно вытесняет христианское миросозерцание, ибо представления об открывающейся с течением времени Воле Абсолютного Авторитета, христианского Бога, замещаются знаниями о познаваемых с течением времени законах Природы.
Без понимания, что именно знания о законах Природы становятся основой умозрения в современных промышленно развитых странах, а в ещё большей мере будут определять мировосприятие в ХХI веке, невозможно понять причины кризиса коммунистической идеологии, а так же кризиса идеологий западноевропейских обществ. И коммунистическая идеология, и идеологии национальных капиталистических обществ нынешнего Запада сложились вследствие реформаций христианского монотеизма, и кризис этих идеологий стал постоянным, непреодолимым из-за того, что исчерпаны возможности дальнейшего углубления реформации христианского миросозерцания.Подступает историческая эпоха, когда научное мировоззрение должно революционным образом заменить монотеистическое, обеспечив необходимые предпосылки для нового витка эволюции той части человечества, которая способна осуществлять промышленное развитие на основе научного познания.
Именно из-за потребностей развития промышленного производства, уже в эпоху индустриализации (или, можно сказать, после промышленной революции в Англии) наметился поиск научного мировоззрения, как принципиально новой системы идеологического насилия. К. Маркс, как никто другой до него, отразил эту потребность в своей политэкономической теории научного социализма, которая разрабатывалась в обстановке господства традиций европейского христианского мировосприятия, в диалектической борьбе с ними. Диалектическая борьба научного подхода к разработке индустриального мировосприятия с традициями философского обоснования христианской догматики стала движущей силой развития марксистского мировоззрения.Традиции христианской философии выступали при этом тезисом, а политэкономическая теория научного социализма антитезисом, что вело к их синтезу в виде коммунистического мировоззрения.
Русское православие представляло собой самую косную ветвь христианского монотеизма, в наибольшей мере сохранявшую ортодоксальный догматизм христианского вероучения. А потому борьба сторонников теории Маркса с русским православием в переживающей индустриализацию России оказалась предельно ожесточённой, стала причиной появления учения В. Ленина, как самого завершённого синтеза христианского мировоззрения с марксизмом. В. Ленин доработал марксизм до всеохватного коммунистического философского мировоззрения, которое стало возможным применить для большевистской Реформации православия и реформации христианства вообще. С одной стороны, теория Маркса рассматривала общественное развитие с позиции научных методов анализа, описывая и объясняя всю мировую историю человечества с помощью теории классовой борьбы. А потому большевистская Реформация православия в России приобрела мировое значение. Но с другой стороны, теория Маркса была антитезой именно христианскому, субконтинентальному миросозерцанию. Потому что она стала продуктом развития европейской христианской истории, европейской цивилизационной традиции, которая берёт своё начало в Древней Греции и в Древнем Риме, отталкивается от античной эпохи эллинистической и римской империй. Вследствие чего большевистская Реформация православия ставила целью создание глобальной коммунистической империи, как продолжение традиции исторического развития преобразованного римским императором Константином в Византийскую христианскую империю эллинистического имперского пространства. В большевистской глобальной коммунистической империи глобальные противоречия должны были решаться с идеалистической позиции ортодоксального христианства, на основаниях православной этики, морали и нравственности, в том числе именно на таких основаниях предлагалось разрешать проблемы гармонизации международных, межрасовых противоречий. Получалось так, что сторонники большевистской коммунистической идеологии, шумно утверждая о её происхождении от достижений научно-материалистической мысли, часто боялись видеть действительность научно, такой, какова она есть – и в первую очередь в расовом вопросе. Коммунистическая догматика сохраняла в политической практике разлагающую плесень усовершенствованной христианской доктрины: де, и эллин, и иудей суть один человек, человек вообще, – не считаясь с научными знаниями, поощряя преследования сторонников знаний о существенных различиях между этносами и расами .
Коммунистическая идеология была последней, самой основательной реформацией христианства, подготавливающей переход русского общественного сознания от византийского субконтинентального монотеистического миросозерцания к глобальному, собственно научному мировоззрению. Её полное господство в Советском Союзе в течение семи десятилетий создавало условия для появления именно в России научного политического мировоззрения, которого сейчас нет нигде в мире. После коммунистического режима власти никакое иное мировоззрение не в состоянии обосновать в России государственную власть и дальнейшее общественное развитие государствообразующего этноса. Не осознав этого, нельзя понять причины столь явной беспомощности всех нынешних политических сил России, всех её интеллектуальных кругов в вопросах поиска дальнейшего смысла бытия страны. Предпринимаемые ими попытки обосновать государственную власть в переживающей буржуазную революцию России, так или иначе, крутятся вокруг традиционных реформаций имперского православия. Поэтому попытки эти и оказываются жалким лепетом, не находящим связи с действительностью. Спасти государство нельзя без разработки научного политического мировоззрения, способного стать основой объективнойидеологии русской Национальной революции как мировоззренческой революции.
Именно потому, что законы Природы, в отличие от религиозных догматов, едины для всех людей на всей планете, идёт неотвратимая глобализация культурного и интеллектуального умонастроения в промышленно развитых странах, подвигающая их к политическому сближению и объединению для совместного управления миром в интересах общего экономического развития. Вопрос встаёт лишь о том, на основе какого из национальных мировоззрений будет происходить глобальное объединение экономических и политических систем наиболее развитых стран, затем неизбежное в конечном итоге создание мирового режима власти, мирового Правительства.
Чтобы стать основанием для глобального культурного и политического объединения промышленно развитых стран, национальное мировоззрение должно быть и предельно национальным, и глобальным одновременно, а таковым оно может быть только тогда, когда оттолкнётся от научного мировосприятия. Ни одно из национальных мировоззрений современных держав Запада, в том числе США, не отвечает этим требованиям, потому что не несёт в себе научного мировосприятия. Поэтому сближение промышленно развитых стран идёт сейчас не в результате сознательной Воли, не на основаниях ясной стратегии, а вследствие экономических причин, полностью завися от характера экономического развития. Такое положение дел несёт в себе зародыши больших опасностей, так как экономические депрессии способны легко разрушить это сближение, привести к стремлению промышленных держав решать собственные сиюминутные проблемы за счёт конкурентов, стать причиной жесточайшей военно-политической конфронтации между ними. Преодолеть такую враждебность возможно единственно посредством научного мировоззрения, которое даёт возможность обосновать долгосрочную стратегию развития всех промышленных держав планеты.
На каких же человеческих побуждениях, на каких рациональных интересах людей должно выстраиваться научное мировоззрение, чтобы стать основанием для глобальных политических идеологий?
Современным человечеством как таковым движет диалектическая борьба двух антагонистически враждебных интересов, и каждый из интересов побуждает связанных с ним людей к теснейшему объединению для борьбы с выразителями другого интереса. Эти два интереса суть: интерес к получению прибыли за счёт коммерческой спекуляции и интерес к получению прибыли посредством промышленного производства. Порождённые капиталистическими рыночными отношениями, они вместе или по отдельности организуют экономические и политические отношения во всех странах и, в конечном итоге, заставляют отдельные рынки объединяться в единый мировой рынок. Стоящие за этими интересами силы уже два столетия ведут между собой ожесточённую борьбу за экономическую и политическую власть в каждом государстве, в котором появляется промышленное производство, а когда они утвердили своё господство на мировом рынке, борьба их многократно усилилась, даже стала причиной мировых войн. При этом и расовые противоречия из внутригосударственных превратились в мировые, многократно усиливаясь и углубляясь, обнажая расовый характер борьбы за власть над мировым рынком.
Краткая история борьбы этих интересов за господство на мировом рынке такова. К началу девятнадцатого века влияние торговых и финансовых капиталистических отношений на всех континентах достигло такого размаха, что олигархические круги Великобритании, в то время управляющие мировой морской торговлей и её кредитованием, предприняли попытку упростить условия для перемещения товаров и капиталов с целью увеличения нормы спекулятивной прибыли. Так появились предпосылки к возникновению всемирной меры стоимости в виде золотого стандарта и тайного мирового Правительства, стремящегося подчинить себе любую государственную власть. Такое Правительство должно было по всей планете обеспечивать защиту золотого стандарта, но на самом деле обеспечить осуществление кровных, имманентных целей коммерческого интереса, коммерческого капитала как такового. С этим обстоятельством и была связана проблема роста политического влияния евреев во всех странах, но главным образом в капиталистических.
Расовыесклонности евреев толкали их, как толкают до сих пор, в сферу торгово-спекулятивной деятельности, в сферу финансово-ростовщической спекуляции. Исторически евреи приобретали опыт коммерческой спекуляции несколько тысячелетий, ещё со времён Вавилонского пленения. После изгнания римлянами из Палестины в I веке н.э. они рассеялись во многих странах, и с того времени стали проживать главным образом в городах, постепенно приспосабливаясь к борьбе за существование в условиях городского образа жизни. Как все южные расы, они проявляли склонность к торговле, к спекулятивному посредничеству при распределении товаров. Опыт накопления денег, превращения их в оборотный и ссудный капитал, передаваясь от поколения к поколению закреплялся на уровне бессознательных мотиваций поведения большинства евреев, а обусловленная иудаизмом религиозная организованность превратила их в основных посредников межгосударственной, межрегиональной торговли, в главных ростовщиков Европы, ближнего Востока и Северной Африки. Они достигли огромных успехов в накоплении спекулятивных и ростовщических капиталов уже тогда, когда промышленного капитала не было и в помине. При их непосредственном соучастии закладывалась европейская традиция идеологической и политической борьбы за власть выразителей коммерческого интереса как интереса космополитического, ставящего себя над государствами и даже в известном смысле над историей. Великие географические открытия создали предпосылки для мировой торговли, и евреи первыми включились в организацию мировой торговли, приобретая необходимые навыки и соответствующее умозрение.
С тех времён еврейская коммерческая буржуазия Европы сосредотачивала в своих руках основную часть мирового коммерческого капитала. Постоянно подталкиваемая заинтересованностью в непрерывном росте торгового и ростовщического капитала к целенаправленному действию, она активно включилась в укрепление масонских обществ, навязала им либеральные идеи организации человечества в единый мировой рынок без границ, без государственных и культурных различий. Под их воздействием масонство готово было признать общечеловеческой любую культуру, которая способствовала наиболее прибыльному обслуживанию мирового коммерческого капитала, и превращалось в тайную политическую организацию для борьбы за мировой рынок и мировое Правительство выразителей коммерческого интереса.
Поскольку коммерция тогда прибыльна, когда ею занимаются лишь несколько процентов населения страны или планеты, то зарождавшееся в Великобритании с помощью евреев мировое Правительство коммерческого интереса стремилось быть тайным, не показывать того, что оно выражает воззрения на экономику со стороны абсолютного меньшинства человечества, состоящего из спекулянтов и ростовщиков. Торговцы и ростовщики всегда старались скрывать свои дела за завесой коммерческой тайны. А евреи за тысячи лет рассеяния прекрасно научились тайно вести свои торговые и политические дела по всему миру, и потому-то они оказались наиболее пригодными для того, чтобы обеспечивать скрытную деятельность мирового Правительства коммерческого интереса. Но тем самым они обособились от остальных этносов и рас, в их глазах превратились в таинственную эгоцентрическую силу, в планетарное зло.
Все буржуазные революции в Европе и Америке происходили при самом деятельном соучастии еврейской расы и масонства. Главной задачей революций и революционных войн с точки зрения евреев было обеспечение политических условий для наибольшей прибыльности приложения коммерческого капитала, для чего необходимо было уничтожить мешающие этому феодальные границы, а так же порядки, порождённые феодальным правом. И евреи разных стран способствовали тому, чтобы во время буржуазных революций устанавливались диктатуры коммерческого интереса, именно при таких диктатурах получая наибольшую финансовую и политическую выгоду. Этот вывод доказывается нынешним положением дел в России, в которой после политического переворота 3-4 октября 1993 года установилась диктатура коммерческого интереса, превратившая страну в колонию мировых олигархических сил.
Бороться с коммерческим интересом в условиях рыночных свобод оказался в состоянии только промышленный интерес. Уже с начала ХIХ века промышленный капитал, промышленный интерес в Великобритании и во Франции стал устойчиво превращаться в самостоятельную экономическую и политическую силу. Рост промышленного производства и связанного с ним капитала в этих странах был обусловлен не посреднической спекуляцией товаров, а ростом производительности труда и изобретением всё новых видов товаров. Рост производительности труда непрерывно увеличивал товарное производство, так что устойчивая работа промышленных предприятий стала всё серьёзнее зависеть от сбыта товарной продукции на мировых рынках, от увеличения потребительских возможностей мирового рынка. Поэтому с позиции интересов промышленного производства цель управления мировым рынком состояла не в предельной спекулятивной эксплуатации меньшинством большинства, а в создании условий для увеличения потребительских возможностей большинства людей, в изменении мира таким образом, чтобы труд взаимодействовал с трудом ради улучшения условий существования на Земле.
В наиболее явном виде эта особенность промышленного интереса проявилась в России при коммунистическом режиме, который проводил всеохватную экстенсивнуюиндустриализацию Советского Союза и других стран мира с позиции некоего собственного мирового Правительства. На Западе, где в капиталистических государствах экономика строилась на интенсивномкапиталистическом производстве, в ответ на имперскую мировую политику коммунистического движения начали созываться ежегодные совещания руководителей промышленных держав, так называемые совещания стран Семёрки. Именно на таких совещаниях стало de factoзарождаться мировое Правительство промышленно развитых капиталистических стран Европы, Северной Америки и Северной Азии. Это Правительство создавалось отнюдь не еврейской нацией и не её представителями, не южными расами, но нациями исключительно северными, европейскими и японской. Надо быть слепцом, чтобы не видеть этого. Важно подчеркнуть то обстоятельство, что и тайное мировое Правительство коммерческого интереса, и совещания стран Семёрки, и коммунистическое мировое Правительство действовали при существовании ООН, однако не считаясь с ней, и проводили собственную глобальную политику вопреки ООН. Иначе говоря, Лига Наций после Первой мировой войны, а после Второй мировой войны уже ООН используются лишь в качестве политического прикрытия, некоего ничего не решающего парламента закулисных мировых Правительств, постепенно приобретающих всё большую власть в мировых делах. И Правительства эти, в отличие от Лиги Наций и ООН, создаются на основе расовых признаков.
