Текст книги "Расовые основания промышленной цивилизации"
Автор книги: Сергей Городников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Дух русского народа, его этика и мораль сложились под воздействием средневекового земледельческого православия к середине XVII века, в эпоху Великой Смуты и последующей народной Реформации. На нём держалась сначала народная монархия, а затем, со времени Петра Великого вплоть до краха царского самодержавия в феврале 1917 года, и Российская империя. Большевизм был порождением этого духа, не воспринимавшего буржуазно-капиталистические отношения. Великая октябрьская социалистическая революция, советская власть и индустриализация были бы невозможными без опоры на этот дух, унаследованный русским пролетариатом у русского народа.
С первой советской пятилетки 1928-1933 годов, вследствие политики всеохватной индустриализации, происходило быстрое раскрестьянивание русской деревни, которое завершилось в 60-70 годах двадцатого века, расколов русский этнос на части, по разному относящиеся к народному духу. С одной стороны оказались сокращающиеся в численности носители этого духа народного патриотического мировоззрения, крестьяне и городские выходцы из деревни, а с другой – увеличивающиеся в численности горожане, родившиеся в городе, а потому устойчиво теряющие связь с народной средой, с её культурой, этикой и моралью. А потому нарастал упадок русского народного духа и русского народного самосознания, который завершился буржуазной революцией в России в 1989 году. В отличие от народного умозрения городское мировосприятие уже не воспринимало советскую имперскую идею, советского имперского патриотизма, и русская буржуазная революция сопровождалась сокрушительным распадом Советского Союза, вызвавшим мировые потрясения. Не имея больше опоры в народном духе, эпоха трёхсотлетней имперской политики России закончилась. Попытки продолжить такую политику могут быть только краткосрочными, и они заведомо обречены на провал.
Ныне, когда в стране установилась диктатура коммерческого интереса, начали вызревать предпосылки для русской Национальной революции. И ход событий в ней будет зависеть от того, как совершающая её политическая сила поставит вопрос об этике и морали будущей русской нации, о духе этой нации и ясно, недвусмысленно ответит на него.
Всякая социальная революция задаёт новый смысл бытия вовлечённым в неё людям, и превращение этого нового смысла бытия в стержень умозрения людей происходит вследствие кровавой борьбы за него, во время которой совершается посвящение родственных этнических архетипов в новое состояние их бессознательного, духовного отношения к миру, выражающееся в новой этике и морали. Суть инициатического посвящения родственных архетипов в новое состояние бессознательного отношения к миру в том, что часть индивидуального в самосознании человека заменяется корпоративными мифами, целями, мировоззренческими и культурно-этическими установками, а так же представлениями о долгосрочных средствах достижения поставленных в мировоззрении целей. Эта замена части индивидуального эгоизма в человеке корпоративными ценностями возможна лишь у тех, в ком можно через архетипическое бессознательное умозрение пробудить подчинение инстинкта личного самосохранения инстинкту родового самосохранения. Именно такая замена создаёт дух неизмеримо более сложных, чем родовые, родоплеменных и объединяющих родоплеменные политических отношений.
Обратимся к некоторым примерам из истории, наиболее наглядно подтверждающим эти заключения.
При разложении почвеннических родоплеменных отношений и зарождении городов-государств в Древней Элладе помощник спартанского царя, фактический правитель Спарты, Ликург создаёт свод законов и предписаний, мифов и обычаев, инициатических возрастных посвящений, необходимых для организации общественной жизни в условиях полисного государства. И с течением времени на их основе складывается то, что можно назвать Духом Спарты. В другой части Древней Эллады государственный деятель, поэт и один из величайших умов прошлого, Солон, при зарождении афинского города-государства создаёт свой свод законов и основополагающих принципов, мифов по организации городской общественной жизни на основе представлений о рабовладельческой демократии. И со временем возникает иной в сравнении со спартанским духом этнический Дух древних греков, – Дух Афин. Прочие древнегреческие города-государства оказываются неспособными породить собственных великих мыслителей такого уровня, – мыслителей, которые бы создали другие столь же целостные концепции бытия общественной жизни. И эти полисы не смогли противостоять идеологически, а потому не смогли противостоять и политически ни Афинам, ни Спарте, столетия находились в сфере влияния то одного из этих двух государств, то другого.
На Аппенинском полуострове наблюдалась схожая картина. Легендарный Ромул основал городское поселение Рим, копьём и мечом укрепил его независимое положение среди соседей. Но после его смерти первые патриции Рима в долгих спорах о выборе преемника первого властителя решают призвать в цари отшельника и мудреца Нуму. И жрец Нума создал мифы и религиозные обряды, праздники, культы и предписания по организации общественной жизни, вдохнувшие в Рим Дух Величия и Воли, равного которому не оказалось не только на всём полуострове, но и во всём Средиземноморье.
Так было не только в древнем, античном мире. Пётр Великий, движимый революционной целью Преобразования России из народной монархии в абсолютистскую империю, создаёт совершенно новые принципы русского бытия, подчиняет их великим стратегическим планам государственного строительства, под эти принципы и планы производит на свет законы повышения значения дворянства в организации государственной власти. И дворянство, вдохновляемое величием его помыслов, превращает Россию за изумительно короткий исторический срок в одну из могущественнейших держав мира с собственным великодержавным мировосприятием.
В следующем, XIX веке Наполеон I, осуществляя французскую Национальную революцию, учредил свод законов французской нации и задал возникающей нации такие духовные и интеллектуальные горизонты, дал такую веру в себя, в свою национальную Волю, что переживающая упадок Франция до сих пор оказывает мощнейшее политическое влияние на судьбы всех стран Европы.
Инициатическое посвящение горожан России в промышленную нацию, которое предстоит совершить режиму радикального русского национализма после неизбежной Национальной революции, приведёт к серьёзнейшему изменению социальной культуры и этики общественных отношений русских, к появлению особого Духа русской нации. Вопрос лишь в том, каким станет этот национальный дух. И определят содержание этого духа идеологическое мировоззрение, политические цели националистической партии русских горожан, которая победит в борьбе за власть в стране.
Ход русской Национальной Реформации будет объективноопределяться целью создания общества, которое способно осуществить прорыв в промышленном развитии государства, и субъективно– мировоззрением политической силы, которая будет разрабатывать идеологические отношения для обоснования национальных производственных отношений. Чтобы у русской нации оказалось великое будущее, национальные общественные отношения должны достигнуть предельного развития на основе моральной оценкиосновополагающих движущих противоречий современного мирового капитализма, то есть противоречий между промышленным и коммерческим интересом. А такая моральная оценка немыслима без учёта идеологическим мировоззрением расовых предпосылок поведения людей. Только с точки зрения представителей северной расы созидательное промышленное производство является Добром, а спекулятивно коммерческая деятельность – Злом. Трудолюбие и высокую социально направленную нравственность, этику всеобщей общественной ответственности за состояние дел в промышленном производстве, дерзостное творчество и веру в свои способности ставить и решать любые задачи нового витка научно-технологической революции нельзя воспитывать без того, чтобы обращаться к архетипическому умозрению, как к северному расовому умозрению. А именно эти личностные ценности, отталкиваясь от которых только и возможно выводить цивилизацию на новый уровень развития, должна будет утвердить в национальном общественном сознании предстоящая русская Национальная Реформация.
В предстоящем будущем нельзя создать Великую цивилизованную Нацию и добиться демократического самоуправления без величия идеалов Национальной Реформации, как расовой моральной Реформации. Раскрепостить честолюбивые устремления у наибольшего числа представителей русского этноса, дать им простор для деятельности в рамках расового морального отношения к промышленному производству, вот действительно вдохновенная Сверхзадача для того вождя, который возглавит дело и цели Национальной Реформации русского народа, инициации его в русскую нацию. Только на таком пути окажется возможным вызвать духовный подъём государствообразующего этноса, необходимый для преодоления того кризиса, в какой заводит Россию нынешний режим обслуживания интересов всяких спекулянтов. Только на таком пути можно вырвать самые здоровые и талантливые силы русского этноса из апатии, вдохнуть в них потребность изменения себя в соответствии с качественно новыми задачами и долгосрочными целями государственного и общественного развития. Никак иначе они не смогут поверить в неизбежную необходимость мировоззренческой Реформации, поверить той партии, которая возьмётся за осуществление этой тяжелейшей, исторического значения задачи. Отрицающие лживый либерализм принципы Чести и Славы, Мужества и личностного Героизма, которые способствуют социологизации общественного сознания носителей северного Архетипа, должны быть поставлены во главу угла политики такой партии. И тогда для русского национального духа, каким он возникнет, по крайней мере в XXI веке не будет ничего невозможного.
Глава вторая. От марксизма к национализму
Банкротство и крах коммунистической идеологии и созданного на её основе советского строя, кризис идеологии европейского социализма, породили – по крайней мере в России – неприятие или отрицание марксизма вообще, всего, что с ним связано, в том числе и выдающихся его открытий в понимании некоторых движущих причин развития мировой истории. Можно сказать, что с водой оказался выплёснутым и ребёнок. Вывод, что экономические законы жизни общества, объективные условия материального производства являются основой всей мотивации историческойдеятельности обществ, есть выдающееся открытие, ценность и значение которого не только не ослабевают, но наоборот, укрепляются. Лишь отталкиваясь от этого вывода исторического материализма, единственно возможно направить мысль в область построения предметных, имеющих политический смысл концепций исторического развития. Политическая партия, которая возьмёт на себя ответственность за проведение русской Национальной Реформации, сможет осуществить такую задачу единственным способом, а именно, объединив русских горожан долгосрочным историческим целеполаганием, убедительной концепцией бытия, то есть, основываясь на передовой и максимально объективной теории цивилизационного общественного развития. И учиться у марксизма и ленинского большевизма всему лучшему не только не грех, но необходимость.
И марксизм, и национализм занимаются вопросами промышленных производственных отношений, поэтому они находятся в области производственного интереса. Но марксизм “работал” в условиях индустриального производства. А русский национализм будет “работать” в условиях постиндустриального производства, которое разовьётся на достижениях эпохи индустриального развития, отрицая эту эпоху с позиции антитезиса. И для того, чтобы русский национализм превратился в серьёзное, теоретически обоснованное учение, надо, преодолевая ошибки и заблуждения марксизма, не отвергать исторического материализма, а оттолкнуться от него, как от тезиса, и с позиции антитезиса обогатить им содержание нового понимания существа общественных отношений. Оттолкнуться же от марксизма и ленинского большевизма возможно тогда, когда есть осознание их интеллектуальных ошибок и мировоззренческих заблуждений, порождённых главным образом влияниями традиций христианской догматики.
Марксизм появился в лютеранской Европе, в обстоятельствах идеологического господства лютеранского христианского мировоззрения, и развивался в философской борьбе с ним. Ведя борьбу со схоластическим идеализмом христианства, марксизм не смог преодолеть его стремления рассматривать человека и общество, как умозрительную идею, наполненную конкретным содержанием лишь в библейском описании исторического выстраивания евреями своего народного общества. Все остальные этносы и расы должны были, согласно христианству, следовать еврейскому примеру, как парадигме, как некоему образцу для подражания. Из этого вытекала принципиальная теоретическая ошибка марксизма, которая превращала его представления о причинах исторического развития в упрощённую схему. Она заключалась в том, что античный и западноевропейский протестантский опыт исторического развития на основе развития городского производства превращался марксизмом в единственный образец для умозрительных выводов. Развитие способа производства объявлялось единственной причиной, абсолютной первопричиной исторического развития человеческого бытия во всех странах и на всех континентах, и в истории существуют только изменяющиеся под воздействием изменений в производстве общественные отношения. Общественные отношения при этом понимались в марксизме только как состоящие из идеологических и производственных отношений, из них исключались управленческие отношения, только и связующие идеологические и производственные отношения. Поэтому марксизм не понимал самостоятельной роли и сути государственной власти, которая как раз и создаёт систему управления. На основе схематических положений марксизмом делались выводы о всеобщем, общечеловеческом общественном развитии, происходящем во всём мире вследствие диалектического противоборства старого и нового в способе производства и в производственных отношениях.
В действительности, на общественное развитие, которое сопровождает развитие производства в конкретных странах, воздействует и паразитическое развитие необщественных отношений, которые складываются на основаниях перераспределения продуктов производства, – как то, посредством торговой спекуляции, военных и уголовных грабежей, всевозможной дани и прочих способов паразитизма. Состояние общественной жизни, общественного сознания определяется не только способом производства, но и способом управления и распределения, непосредственно воздействующим на производство и способным, как надорвать его, разрушить или привести к упадку, так и обеспечить его ускоренный подъём. Производственные отношения всю историю обществ развиваются в условиях диалектического противоборства с не производственными отношениями, а общественное сознание развивается в обстоятельствах идеологической и политической борьбы с необщественным сознанием. И кроме связанных с производством социальных интересов существуют паразитирующие на них асоциальные интересы, обусловленные расовыми склонностями или бессознательными побуждениями каждого конкретного человека.
Не учитывая бессознательных побуждений и расовых склонностей конкретных людей, марксизм рассматривал общественные отношения упрощённо, с механистической позиции суммируя главные материальные интересы неких умозрительных человеческих единиц, всегда вовлечённых в производственные отношения. Тогда как в действительности общественные отношения являются среднестатистическим обобщением хаотических столкновений проявляющихся вероятностно во времени и пространстве самых разных воль и интересов разных людей, поведение которых обусловлено природными задатками, и склонности к производственным отношениям упорядочиваются мировоззрением, этикой, социальной моралью, которые могут навязываться посредством управления.
В эпоху индустриализации отталкивающийся от христианства механистический подход к анализу общественных отношений был приемлемым из-за характера производственных отношений, которые основывались на трудовой деятельности недавних крестьян, становящихся малоквалифицированным пролетариатом и рабочим классом. Однако научно-техническая революция коренным образом изменила как способ производства, так и производственные отношения, которые стали основываться на интересах среднего социального слоя образованных горожан с усложняющейся мотивацией их личного поведения. Постиндустриальные производственные и общественные отношения уже не объясняются механистическими подходами и марксизмом. Это и привело советский режим к краху. Ибо, правильно понимая суть диалектического осмысления абсолютной и относительной истины в принципе, Ленин, следуя за марксизмом в реальнойполитике, должен был превратить коммунистические идеалы в догмы, в истину в последней инстанции исторического развития обществ, в абсолютную истину, которая не позволяла осуществлять коренные экономические, социально-политические реформы. Тогда как истина, абсолютная на данныйисторический период, становится относительной во время общегоразвития общества и экономики, способа производства и производственных отношений.
Отрицая коммунистический режим, как режим индустриальной эпохи развития России, русский национализм должен учитывать следующее обстоятельство. Общество, которое прошло через социал-феодальную или коммунистическую политическую и идеологическую диктатуру, не может не испытывать глубинного влияния марксизма на следующей ступени исторического развития. Социал-феодализмвозможно революционно преобразовать лишь в социал-капитализм. То есть, в результате произошедшей буржуазной революции в России и приближающейся Национальной Реформации, у нас не будет ни американского капитализма, ни западноевропейского. Но должен появиться капитализм нового качества социальной культуры производственных отношений, а именно, национальный социал-капитализм, самый перспективный вид капитализма и по этой причине самый предрасположенный к ускоренному постиндустриальному развитию. И чтобы управлять обстоятельствами, а не тащиться за ними, надо пристальнее взглянуть на социальные основы рухнувшего советского строя, потерпевшей крах коммунистической идеологии.
Социальной средой, которую выделил марксизм, как политически самую перспективную, был индустриальный пролетариат. Именно пролетариат должен был осуществить теоретические воззрения марксизма на будущее человечества, а сами эти воззрения вытраивались на интересах пролетариата.
Среда эта появилась не сама по себе, а вследствие промышленного переворота в Англии и после начала индустриализации ряда европейских государств в первой половине XIX века. Сама же индустриализация стала возможной на определённой ступени развития европейского промышленного производства, и происходила она в странах, переживших протестантские реформации, буржуазные революции или испытавших существенное влияние европейского протестантского умозрения, как было, к примеру, в Российской империи под воздействием Преобразований Петра Великого. В результате индустриализации появились совершенно новые социальные слои, которых не знала ни одна цивилизация прошлого; и они увеличивались в численности так быстро, что превращались в большинство городского населения. У этих слоёв выявились и стали быстро развиваться свои собственные интересы, как экономические, так и политические, свои идеалы будущего общества. Идеал, в котором достигалась справедливость, как её понимали наёмные участники производственных отношений, был назван социалистическим. Марксизм и был самой удачной из попыток обобщить разные идеи и предложить целостную теорию видения будущего индустриального социалистического общества, а так же путь движения к нему. Однако, изучая начальную ступень индустриализации, марксизм взял за основу для теоретических построений выявившиеся противоречия именно этой ступени. Его главные идеологи делали обобщения, теоретические выводы при незначительном опыте индустриального развития, который имелся в то время, а потому допустили ошибки основополагающего свойства, которые проявились позже в политической практике.
В чём они заключались?
Промышленное производство зародилось революционно, как внутренняя потребность преодолеть исчерпание возможностей эволюционного развития ремесленных производственных отношений, которое наблюдалось у ряда государствообразующих этносов средней и северной полосы Европы в позднем средневековье. Оно было следствием долгих исторических поисков способа существенно ослабить напряжённую борьбу за существование, вызываемую острыми противоречиями с окружающей природой. Эти противоречия, зимой достигая степени борьбы противоположностей, и дали толчок появлению промышленного предпринимательства в условиях налаживания рыночных капиталистических отношений в торговых городах некоторых прибрежных государств протестантской Западной Европы. Творческие и героические элементы умозрения северного расового Архетипа, подстёгнутые духом дерзаний после Великих географическими открытиями, в наибольшей мере способствовали повороту связанных с интересами производства слоёв горожан к естественнонаучному мировосприятию, изобретательству, они и стали причиной возникновения промышленного предпринимательства. Особыми опытом и образованием, – образованием на основе естественнонаучных знаний, – промышленные предприниматели развивали в себе способности, которых до этого не знала ни одна мировая цивилизация, ни европейская античная, ни азиатская. У них вырабатывались культура управления постоянно усложняющимся промышленным производством, наклонности к поиску приносящих прибыль идей, опыт привлечения деятельных изобретателей для воплощения таких идей в товарные изделия. Для осуществления своих планов им приходилось вести непрерывную борьбу с коммерческим интересом за привлечение капиталов в производственную деятельность. А именно, получать ссуды под обязательства вернуть их с процентами, какие давали коммерческие спекулянты, напряжённо искать способы увеличения производственной прибыли и постоянно заботиться о конкурентоспособности производства, о его совершенствовании, об увеличении производительности корпоративного труда, чтобы предельно уменьшить себестоимость единицы производимого товара. Иначе они не выживали на капиталистическом рынке. Но тем самым они двигали развитие промышленного производства от простого, в котором заняты лишь десятки человек, к сложному, в которое вовлекались сотни людей.
С течением времени естественный отбор в промышленной деятельности, развитие способностей к осуществлению прибыльного товарного производства, передача опыта от поколения к поколению выделили промышленных предпринимателей в особый социальный слой, в среде которого сложился особый побуждающий к действиям экономический и политический интерес, какого не знала ни одна цивилизация прошлого – промышленный интерес.То есть промышленное производство вызвало к жизни совершенно новую способность белой расы к ведению борьбы за существование: интерес к развитию промышленного производства, –и пробудило особый интерес промышленных предпринимателей к поиску наиболее выгодной им политики, к ожесточённой борьбе за неё. У промышленных предпринимателей складывались особые и вполне конкретные требования к политике государственной власти и к производственным отношениям, которые эта власть должна была защищать соответствующими законами. Производственные отношения с их точки зрения должны были становиться промышленными производственными отношениями, позволяющими им развивать прибыльное промышленное производство.Такая политическая позиция превращала их в соучастников созидания промышленных общественных отношений и в противников любых мешающих этому необщественных отношений.
Так как производство вследствие рыночной конкурентной борьбы непрерывно усложнялось, разрасталось, вовлекало всё большее число наёмных работников, то прибыльным оно могло быть только при усложнении производственных отношений, позволяющих увеличивать производительность труда всех участников производства, и при повышении культуры таких отношений, неразрывно связанной с культурой городского быта. Поэтому предприниматели или их управляющие вынуждены были волей-неволей искать средства для разрешения этой производственной задачи. Главным препятствием для развития производственных отношений оставалась непрерывная борьба со слоем коммерческих спекулянтов за привлечение капиталов, с их стремление расширить необщественные отношения, навязать соответствующую политику исполнительным властям всех уровней. Коммерческая спекуляция позволяла получать высокие дивиденды на краткосрочных торговых сделках, тем самым поднимала проценты на ссудный капитал и поощряла заимодавцев требовать коротких сроков его погашения. В странах, которые первыми прошли через буржуазные революции, а именно в Голландии и в Великобритании, влияние представляющих коммерческие интересы сил на конституционную государственную власть стало определяющим вплоть до английского промышленного переворота, что ставило промышленных предпринимателей в очень тяжёлые и рискованные условия ведения дел. Они вынуждались чрезмерно увеличивать эксплуатацию наёмного труда и, тем самым, подрывать производственные отношения. Такие условия были неблагоприятными для промышленного производства, тормозили его развитие. Только английский промышленный переворот и индустриализация в тех странах, где она осуществлялась, вызвали столь значительный рост численности вовлекаемых в промышленные производственные отношения слоёв населения, такой рост промышленной капиталистической прибыли, что выразители промышленного интереса смогли повести борьбу за власть. Их целью было подавление политического влияния коммерческого интереса ради насильственного подчинения коммерции задачам обслуживания промышленного производства.
Кроме противоречий с выразителями коммерческого интереса, как непримиримыми противниками, у промышленных предпринимателей возникали и острые противоречия внутри производственных отношений с наёмными рабочими.
Наёмные рабочие на первых порах индустриализации каждой конкретной страны были главным образом выходцами из феодально-крестьянской по культуре, по традициям, по христианскому миросозерцанию среды. Они были первым поколением крестьян в городе, где попадали на рынок труда в качестве неквалифицированной рабочей силы, не организованной, не приспособленной к сложным производственным отношениям. Становясь в городской среде мало оплачиваемым наёмным пролетариатом, они оказывались в обстоятельствах принципиально новых отношений и интересов, в которых не было места ни феодальным пережиткам, ни христианскому миросозерцанию, ни вообще традиции деревенской культуры как таковой, но где властвовал рассудочный расчёт и холодный прагматизм. Это вышибало у пролетариата духовный стержень феодально-крестьянской традиции общественных отношений, и он становился растерянным, морально подавленным и беспомощным противостоять самым невыгодным условиям найма. Поэтому пролетариат озлоблялся своим положением, видя главную причину в своём хозяине производства, как прежде, будучи крестьянином, видел главную причину своих бед в землевладельце, в помещике. Именно на интересах пролетариата выстроилось теоретическое учение марксизма, нацеленное на то, чтобы преобразовать пролетариат в самостоятельный политический класс с собственным видением идеального общества социальной справедливости.
Марксизм перенес в среду городских отношений представления о свойственной феодальным отношениям классовой борьбе землевладельцев с крестьянами, о христианских общечеловеческих идеалах и об общинном равенстве всех членов народной деревни, и эти представления падали семенами на благодатную почву пролетарского умозрения. Используя близкие крестьянскому уму и сердцу христианские мифы о небесном рае, марксизм предложил теоретически обоснованную утопию полной, абсолютной справедливости на земле, всеобщего рая индустриальных трудящихся без предпринимателей эксплуататоров, – рая, которого можно добиться на идеалах классовой ненависти, в условиях вне юридической диктатуры пролетариата. Как и феодальные крестьяне, пролетариат не воспринимал юридические тонкости рыночных отношений, не умел ими пользоваться, а потому представления о собственной, не юридической диктатуре отражали его интересы, делали его в своей массе ярым сторонником марксизма. Марксизм через сознание взывал к бессознательным побуждениям непримиримой ненависти пролетариата к предпринимателям, корни которой были в феодальных земледельческих отношениях. Непримиримость политических противоречий промышленных предпринимателей, как собственников производства, с наёмным индустриальным пролетариатом была вызвана разницей не в отношениях к собственности, как утверждал марксизм, но непримиримостью противоречий между земледельческим феодальным умозрением, с одной стороны, и городским капиталистическим умозрением – с другой.
В лютеранской Германии, которая стала родиной марксизма, за два десятилетия проникновения идей пролетарского коммунизма в среду индустриальных наёмных рабочих в самой этой среде произошли важные изменения. А именно, появилось второе поколение наёмных рабочих, родившееся уже в городе и отрывающееся от пуповины крестьянского умозрения своих родителей. Оно с детства приучалось вести борьбу за существование при городских отношениях между людьми, как общественных, так и необщественных, и делать жизненный выбор исходя из тех обстоятельств, в которых оно жило, воспитывалось. У поколения детей пролетариата уже не было антагонистически непримиримого воззрения на предпринимателей производства. Это воззрение заменялось представлениями о борьбе противоречий между наёмными работниками и собственниками производства, которое заставляло и тех и других искать взаимоприемлемые компромиссы, выстраивая общие производственные отношения ради общей экономической пользы. Для успешного ведения борьбы за свои материальные интересы этому поколению уже не нужна была диктатура пролетариата. Ему нужна была профессиональная и классовая организованность для участия в политической борьбе за влияние на предпринимателей, а так же на законодательную деятельность местной и государственной власти. Это поколение готово было превращаться в рабочий класс, как класс политический, существенно отличающийся от пролетариата. Рабочий класс, как и предприниматели, имел городское умозрение, но, в отличие от предпринимателей, склонное к мелкобуржуазному мировосприятию, то есть к мировосприятию средних имущественных слоёв горожан. И главным его побуждением к политической борьбе стало стремление добиться для себя уровня жизни средних имущественных слоёв горожан.
