Текст книги "Статьи 1995-1997"

Автор книги: Сергей Кара-Мурза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

Сегодня многие транснациональные корпорации по масштабам и сложности управления, по объему находящихся под их управлением ресурсов и численности управляемых превышают среднее государство – но государством ни в коей мере не являются. У них есть своя система образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения и многое другое – нет права на легитимное насилие.

Если же подменить понятие государства управлением, соединением людей для «общего Дела», то у Ю.И.Мухина с марксизмом никаких расхождений нет. Маркс в «Капитале» написал главу «Кооперация» – прямо об этом, и очень хорошо написал, в системных понятиях управления. А Энгельс вообще писал об этом почти как Ю.И.Мухин. Вот, почитаем:

«Некоторые социалисты начали в последнее время настоящий крестовый поход против того, что они называют принципом авторитета. Достаточно им заявить, что тот или иной акт авторитарен, чтобы осудить его. Этим упрощенным приемом стали злоупотреблять до такой степени, что необходимо рассмотреть вопрос несколько подробнее. Авторитет в том смысле, о котором здесь идет речь, означает навязывание нам чужой воли; с другой стороны, авторитет предполагает подчинение. Но поскольку оба эти выражения звучат неприятно и выражаемое ими отношение тягостно для подчиненной стороны, спрашивается, нельзя ли обойтись без этого отношения, не можем ли мы создать иной общественный строй, при котором этот авторитет окажется беспредметным и, следовательно, должен будет исчезнуть…

Предположим, что социальная революция свергла капиталистов, авторитету которых подчиняются в настоящее время производство и обращение богатств. Предположим, становясь на точку зрения антиавторитаристов, что земля и орудия труда стали коллективной собственностью тех рабочих, которые их используют. Исчезнет ли авторитет или же он только изменит свою форму?.. Желать уничтожения авторитета в крупной промышленности значит желать уничтожения самой промышленности – уничтожения паровой прядильной машины, чтобы вернуться к прялке.

Возьмем другой пример – железную дорогу. Здесь также сотрудничество бесчисленного множества лиц безусловно необходимо; это сотрудничество должно осуществляться в точно установленные часы во избежание несчастных случаев. И здесь первым условием дела является господствующая воля, решающая всякий подчиненный вопрос. Мало того: что стало бы с первым же отправляемым поездом, если бы был уничтожен авторитет железнодорожных служащих по отношению к господам пассажирам?».

Где здесь такой уж «ужасающий примитивизм»? Между прочим, пример с железной дорогой развивает и Ленин в «Государстве и революции», говоря о важности управления в любом «общем Деле».

К каким, наконец, выводам приходит Ю.И.Мухин, дав свою трактовку государства? Прежде всего, он уповает на справедливые законы и на благородство чиновника – тогда все классовые противоречия отпадут сами собой: «Продажность человека зависит от человека… Честного не купят. А подлый не станет честным и не станет устанавливать справедливые законы только потому, что нет буржуазии. В СССР… не было буржуазии, не было и справедливости… Надо заставить высшие органы государства принимать только справедливые законы» и т.д. Но как быть, когда сами понятия о справедливости непримиримо разошлись в двух частях народа? В этом проблема.

Второй вывод: всякие государственные органы – благо. Значит, включая и наше чубайсовско-немцовское управление. Такой нам совет: «Ни в коем случае не трогать органы управления государством. Какие ни есть, но они все же хоть как-то обеспечивают защиту народа. Какие ни есть, но там все же специалисты». Звучит красиво, надо только сказать, защиту какого народа обеспечивают органы и специалисты, подчиненные Международному валютному фонду. Во всяком случае, не русского народа.

Думаю, Юрий Игнатьевич затеял спор, думая о государстве будущего, уже без Чубайса и Немцова – «нашем» государстве. Но это – другой разговор. Для него воевать с воздушными мельницами не было нужды.

1997

Примечания

1

Обо всей книге судить пока не можем, но опубликованные в «Иностранной литературе» главы описывают умонастроения «кухонь» очень небольшой части интеллигентской богемы – тех, у кого, как верно пишут авторы, «бездеятельность как протест против глупой деятельности стала абсолютным принципом. Напускной цинизм превратился в настоящий». Так что же честного в представлении этой специфической субкультуры как общего «мира советского человека»?

2

Л.Аннинский буквально так и сокрушается: «Что делать интеллигенции? Не она разожгла костер – она лишь «сформулировала», дала поджигателям язык, нашла слова». Это, впрочем, типичное оправдание «интеллектуальных авторов» любого преступления.

3

Очень многие действия в нынешнем мире носят именно ритуальный, а не прагматический, характер. Зачем, например, выгонять Хонеккера из чилийского посольства в Москве прибыл в качестве чрезвычайного посла Чили сам Клодомиро Альмейда, секретарь Социалистической партии Чили? Ведь после свержения Альенде лично Хонеккер устраивал в ГДР чилийских эмигрантов-социалистов и предоставил им исключительные привилегии. Зачем было организовывать этот акт почти религиозного предательства, нарушения всех табу и почти биологического инстинкта благодарности?

4

В своей статье 1955 года «Об акте убийства себе подобного» Конрад Лоренц писал: «К несчастью, пропагандисты войны всех времен показали, что практическое знание человеческих инстинктов, которым они обладают, гораздо более верно, чем моральные истины, излагаемые самыми тонкими философами. И они знают, что инстинктивный запрет на убийство противника можно снять, говоря людям, что противник не является «подобным им», что он не принадлежит к тому же виду, что и они». Здесь уместно вспомнить утверждения А.Аронова из «Московского комсомольца», что «красно-коричневые» – не люди и даже не звери.

5

Вот любимый анекдот гуманитарной интеллигенции. Подходит ветеран-инвалид к пивному ларьку (дело было в начале перестройки, и пиво в СССР еще производилось). Спрашивает у ожидающих: какое пиво завезли? А ему в ответ: «Ты, дед, хорошо на фронте воевал?». «Хорошо», – говорит и показывает медали. «Ну и дурак! Если бы похуже воевал, сейчас бы мы баварское пили».

6

При этом такие «розовые» авторы, как Д.Фурман, обвиняют русских и в том, что они при Сталине утратили чистоту коммунистической идеологии и вернулись к своим архаичным склонностям. В «Иного не дано» он пишет: «Основные носители этих тенденций, очевидно, поднявшаяся из низов часть бюрократии, которая, во-первых, унаследовала многие элементы традиционного крестьянского сознания, во-вторых, хочет не революционных бурь, а своего прочного положения».

7

Потом они чудом избежали утраты другой огромной ценности, определяющей и способ мышления и общения, и художественное чувство – иероглифического письма. Оккупационные власти США подготовили реформу по переводу японского языка на латинский алфавит («чтобы язык был более демократичным»). Но победы Мао Цзедуна отвлекли – стало не до реформы письменности.

8

Здесь-то под маской ценностей явно проглядывают интересы. Западник Кантор от туманных слов о мироощущении легко переходит к сути – к предложению освободить нас от «тяжелого гнета» бескрайних полей. Мол, перестаньте держаться за землю, позвольте купить ее у вас при нынешнем хорошем курсе доллара – и вас, глядишь, примут в европейцы. Он так и пишет: «Сегодняшней европеизации, чтобы состояться, надо суметь разрушить это и поныне существующее в России наследие татаро-монгольского владычества – государственное владение землей».

9

Насчет геогpафической шиpоты, конечно, чушь. Чем шиpота Тамбова «неблагопpиятнее» шиpоты Стокгольма? Но в отношении России с некотоpых поp говоpить любую чушь стало не только позволительно, но даже пpестижно.

10

Знаменательно, что Бжезинский был учеником Бердяева, а потом внимательно изучал его труды.

11

«Не случайна связь народа с государством, которое этот народ образует, и с пространством, которое он себе усвояет, с его месторазвитием», – писал евразиец Г.В.Вернадский.

12

На Западе наблюдательный человек регулярно видит пpимеpы того, как совpеменное общество пpоизводит десакpализацию тpуда и pазpушает важнейшую культуpную ноpму тpадиционного общества. Для кpестьянина везти на пункт уничтожения плоды его тpуда и засеянной им матеpи-земли – кpушение миpа. Но уничтожение плодов тpуда – обычное оpужие в «войне всех пpотив всех». А вот случай, как бы «зеpкальный» – забастовка мусоpщиков. В Мадpиде пpи такой забастовке чеpез тpи дня был паpализован аэpопорт. Телевидение показывало совеpшенно дикие гоpы мусоpа в мpамоpных залах аэpопоpта, будто все пассажиpы вдpуг бpосились жpать, как свиньи. Это тpудно было понять. Дело пpояснилось, когда мне пpишлось поехать в Бильбао с лекциями. От пpекpасного здания Унивеpситета Стpаны басков несло, как от помойки. Там тоже бастовали убоpщики. Вхожу в унивеpситет – ужас! В холлах и коpидоpах кучи мусоpа в pост человека, и чего там только нет. Что же у вас за студенты, спpашиваю. «Пpичем здесь студенты? – отвечают. – Наши мусоpщики бастуют, и по ночам гpузовики с мусоpом из гоpода везут не на свалку, а в унивеpситет, и pазвозят по всем помещениям. Пpофсоюзная солидаpность». Так «пpоизводители чистоты» в боpьбе «пpотив всех» не пpосто уничтожают свой пpодукт, но и пpоизводят его антипод.

13

Декларация консолидирующей ценности гражданского мира после достижения некоторого критического уровня нестабильности начинает раздражать все стороны в конфликте. Так, односторонее объявление праздника одной конфликтующей стороны (7 ноября) «Днем согласия» воспринимается значительной частью оппозиции как издевательство (подобно тому, как христиане восприняли бы издевательством указ о переименовании в День согласия Страстной Пятницы Пасхальной недели).

14

Вот, 13 ноября 1996 г. по каналу ОРТ прошел фильм «Золото партии», сделанный по классической схеме американского боевика: три честных паpня пытаются предотвратить вывоз золота группой партократов КПСС. В художественном, как и политическом смысле примитивно, но есть и скрытая мина. Положительные герои без тени сомнения наваливают горы трупов военнослужащих армии своей страны! Солдат срочной службы в национальной военной форме. В финале золото грузят в самолет, на борт поднимается экипаж военных летчиков (не имеющий к золоту никакого отношения и, скорее всего, ничего не знающий о содержимом ящиков), но герои успевают заложить мину, и самолет взрывается прямо над аэродромом. Известно, что национальная военная форма является одним из самых сильных символов, воплощающих патриотические ценности. Главный смысл фильма – снятие, разрушение этого символа.