Текст книги "Ядерный будильник"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

2

Зато потом он целых четыре дня вёл себя абсолютно нормально и здраво. Ходил в магазин за продуктами, ездил на другой конец города узнавать насчёт работы, смотрел телевизор, даже начал читать какую-то книжку из Аленкиных, но бросил – скучно.

На пятый день у него перестала болеть нога, и в семь часов вечера, когда мать и сестра прилипли к телевизору, Алексей заглянул на огонёк к Виталику.

– О, пришёл, – сказал Виталик не слишком радостно. – Ну ты и придурок, Леха…

– Я чего пришёл, – перебил его Алексей. – Дверь на ночь не закрывай.

Виталик несколько секунд соображал, а потом схватился за голову:

– Ой, мама дорогая… Ты соображаешь, что делаешь?

Алексей очень хорошо соображал. За прошедшие четыре дня он узнал об Олеге Фоменко достаточно, чтобы теперь действовать наверняка.

Неторопливо, без суеты он подошёл к Олегу, когда тот допивал пиво из банки, смотрел на танцующих пэтэушниц и дёргал головой в такт музыке. В клубе было слишком темно, чтобы Олег мог его заметить.

– Помнишь меня? – спросил Алексей.

– А? – Олег не расслышал и только теперь развернулся к Алексею лицом. Потом он, кажется, крикнул «мама», впрочем, Алексей особенно не прислушивался. На этот раз самым сложным оказалось зафиксировать Олега в каком-нибудь одном положении, потому что парень вырывался со страшной силой и орал, заглушая музыку. Алексей сумел нанести ему четыре более-менее приличных удара, после чего выпустил Олега и дал ему уползти под стол. Люди вокруг в основном продолжали танцевать, очевидно привыкнув к местным потасовкам.

Через пятнадцать минут Алексей толкнул дверь Виталикова дома, но та оказалась заперта.

– Слабак, – снисходительно сказал Алексей, зная, что Виталик за дверью тщательно прислушивается. Он вышел во двор, присел на корточки и некоторое время ждал. Вскоре произошло именно то, что и должно было произойти. К дому Алексея подъехали две милицейские машины, захлопали двери, зажёгся свет в доме, зазвучали неясные голоса. Минут через десять милиция уехала. Алексей поразмыслил и решил, что даже теперь возвращаться домой нет смысла. Он снова стукнул в дверь Виталика, и тот немедленно открыл. Потому как сам пристально следил из окна за появлением и убытием ментов.

– Кто слабак? Я слабак? – обиженно прошептал он. – Ты морды бьёшь, удовольствие получаешь, а заметут потом меня! На фиг мне это надо…

Алексей отмахнулся от приятеля, прошёл в дом, лёг на диван и уснул крепким спокойным сном.

3

Полковник Фоменко проснулся раньше его – он вообще спал мало. Потому что у полковника было много дел, едва хватало суток. А когда он проснулся, выпил две чашки кофе и подровнял перед зеркалом усы с помощью маленьких ножниц, то пошёл в зал и растолкал спящего сына. Олег вообще-то жил в своей собственной двухкомнатной квартире по соседству, но после инцидента в клубе он предпочёл заночевать у родителей.

Полковник скептически посмотрел на оплывшую физиономию сына и сказал:

– М-да. Драться ты так и не научился.

– Так он первый ударил…

– Вот я и говорю – драться ты не научился. Кто бьёт первым, тот, как правило, и побеждает в драке. Хотя, судя по разговорам, это была не драка. Тебя просто элементарно размазали по полу. Наваляли звездюлей.

Олег хотел было что-то сказать в своё оправдание, но полковник посоветовал ему заткнуться.

– Ну и чего мне теперь делать? – мрачно спросил Олег, помолчав.

– Думать, – охотно подсказал полковник. – Это делать никогда не поздно.

– Чего тут думать… Этот псих будет месить меня каждый раз, как увидит. А вы его поймать не можете! То есть поймали один раз и отпустили!

– Вообще-то, – сказал полковник, – это твоя проблема. Тебя тогда на сладкое потянуло. Вот теперь давай плати по счетам.

– Мы же заплатили, – угрюмо пробормотал Олег.

– Это мать твоя заплатила. Видать, не тому, кому надо, заплатила. Или пожмотничала. Как обычно. Как она это любит.

– Да мне-то чего делать теперь? – заорал Олег, не дожидаясь, пока отец начнёт вспоминать все недостатки жены. – Вот мне, мне – что делать?!

Полковник пожал плечами:

– Сиди дома. Может, лет через десять этот мститель угомонится.

Олег выматерился.

– Или разве что друзья тебе помогут.

– Какие ещё друзья? – поднял глаза Олег.

– Нормальные. Не сопляки вроде тебя, а нормальные парни, которые могут дать сдачи. Которые могут врезать первыми. Есть у тебя такие? По глазам вижу, что нет. Твоим друзьям нравится на машине твоей разъезжать да телок клеить. А настоящих друзей-то и нету.

– Ну да и хрен с ним.

– Значит, нужно нанять, – подсказал полковник.

– Как нанять?

– За деньги, мудрило. Нанимаешь нормальных крепких парней, говоришь им, кого нужно приструнить. Деньги у тебя есть, вот и потрать их первый раз с толком. Хотя, – полковник покачал головой, – чувствую я, что ничего у тебя не получится. Мозгов не хватит. Придётся мне всем заняться. Пришлю я тебе пару-тройку ребят, они разберутся…

– С кем они разберутся? – скептически хмыкнул Олег. – Где они этого урода найдут?

– Найдут, – заверил его отец. – Этот урод найдёт тебя, а мои ребята найдут его.

– А как это он меня найдёт? – непонимающе спросил Олег. – Я же вроде как дома сижу, ни в институт, ни на какие тусовки не собираюсь.

– Не собираешься – не собираешься, а потом соберёшься и пойдёшь. Для непонятливых повторяю по буквам: «п-р-и-м-а-н-к-а». Ты, сынок, будешь приманкой. Должен же ты хоть на что-то сгодиться…

4

Теперь Олег Фоменко понял, как это – сходить с ума. Его бил озноб все те полчаса, что он работал приманкой посреди того же самого ночного клуба, где три дня назад его загнали под стол. Он помнил, что где-то вокруг тусуются четыре мордоворота, нанятые для его защиты, но это не спасало. Он безостановочно хлестал пиво, но это не помогало. Он пытался думать о чём-то другом – бесполезно. Перед глазами было одно – стремительно летящий в лицо кулак и затем опрокидывающийся потолок. Олег не мог избавиться от предчувствия, что как бы здоровы ни были эти четверо качков, брат Алены вырвет у них свои пять секунд, и это будет так же ужасно, как и в прошлый раз. Даже хуже, чем в прошлый раз. Потому что теперь Олег заранее знал и заранее боялся. За полчаса страх его вырос до таких высот, что, когда блуждающий взгляд Олега вдруг вырвал из толпы знакомое лицо и встретил знакомый холодный взгляд, нервы его не выдержали и он побежал.

Это была абсолютная паника, в долю секунды охватившая все его тело и заставившая это тело рвануть что было сил в сторону, противоположную от появившегося в клубе Алексея. Причём телу было всё равно, что впереди – люди, стена, столы, стулья, – главное было протиснуться как можно дальше и глубже, затихнуть, затаиться, заползти в щель и не подавать признаков жизни.

Впрочем, Алексей быстро вычислил эту щель, подошёл и вытащил Олега за шиворот.

Тут как раз и подоспели отцовские мордовороты. В следующие несколько секунд Олег наблюдал перед собой нечто, похожее на барабан стиральной машины, работающий в максимальном режиме, – что-то замелькало с бешеной скоростью под аккомпанемент яростных криков и мата, слившихся в единый громкий вой. В какой-то момент у Олега закружилась голова от этой свирепой круговерти, он закрыл глаза, потом открыл. И теперь уже всё было кончено.

Алексей лежал на полу, обхватив руками голову и не подавая признаков жизни. Рядом валялся один из мордоворотов – он хрипел и пытался встать, но это у него не получалось. Двое других стояли, тяжело дыша и размазывая кровь по лицу. Рубашки у них были разодраны и тоже испачканы в крови. Четвёртый стоял на коленях и – как показалось Олегу – плакал. То есть Олег понимал, что такое вряд ли может быть, но этот тип выглядел так, как будто плакал. И ничего с этим поделать было нельзя.

Потом ему всё же помогли подняться. Они взяли тело Алексея за руки-ноги и потащили к выходу. Охрана клуба с опаской посматривала на эту процессию. Сзади шёл Олег и счастливо улыбался.

– Ха, – вырвалось у него, когда они вышли из клуба на тёмную улицу. – Ха-ха.

5

Они бросили Алексея в багажник обшарпанной «Волги», перекурили, а потом поехали.

– Что, в милицию его сдадим? – поинтересовался Олег, настроение которого с каждой минутой становилось всё лучше и лучше. На него посмотрели как на идиота.

– Я думал, отец вам сказал его в милицию сдать, – торопливо пожал он плечами. – Ну, нет так нет. Ваше дело…

– Даже если бы так, – хрипло проговорил один из мордоворотов. – Даже если бы твой отец и брякнул чего-нибудь такое… После того что этот козёл с Павликом сделал, мы его только в одно место можем отвезти. На кладбище.

Павлик, в котором было килограммов девяносто чистого веса, сидел зажмурясь и беззвучно шевелил губами. Это он выглядел плачущим в первые секунды после окончания драки.

– На кладбище, – повторил Олег. Идея ему понравилась.

Но приехали они не на кладбище, а на берег реки, что протекала по северной окраине города. Пляж был пуст, и хриплый остановил машину у самой воды.

Алексея вытащили из багажника и швырнули на серый речной песок. Тёмная вода лениво набегала на берег, почти касаясь его неподвижных ног. Фоменко-младший посмотрел на всё это и вдруг догадался, зачем они сюда приехали. Он понял, что это и есть кладбище. Олег злорадно посмотрел на своего обидчика и пробормотал:

– Вот так-то, сука. Вот так-то.

Они все стояли и медлили, чего-то ждали. Наверное, хриплого, который шумно обшаривал салон «Волги», пытаясь найти какую-то важную вещь и не находя её. В конце концов, он вылез из машины и тяжёлым взглядом обвёл остальных:

– Я че-то не понял… Кто всю водку выжрал?

Никто ему не ответил, но хриплый и сам догадался, посмотрев в лицо Павлика.

– Такая боль, – пожаловался Павлик. – Так мне было хреново… Я думал, там ещё оставалось.

– Откуда ж там останется, когда ты все до последней капли выжрал?! – В доказательство Павликова преступления хриплый бросил на песок пустую бутылку. – Мы ему теперь чего будем в глотку заливать?! – мотнул он стриженой головой в сторону Алексея. – Он че, трезвый полез купаться, да? Ты щас у меня пулей полетишь в ближайший магазин за бутылкой! Пулей, ясно?!

Павлик уныло кивнул и нетвёрдой походкой зашагал в сторону шоссе. Хриплый развернулся к Фоменко-младшему:

– А ты пока запоминай: в клубе вы снова поцапались, подрались. Куча народу это видела. Вышли на улицу, снова подрались. Мы набили ему морду, он расстроился, пошёл купил водяры, упился и утонул по пьяни. Усвоил?

– Ага, – кивнул Олег. – А что, если…

– Кабан! – окликнул хриплого один из парней. Хриплый оглянулся. Олег тоже оглянулся. И он до смерти испугался, хотя на первый взгляд ничего страшного не случилось.

Алексей, пошатываясь, стоял у воды, морщась от боли и разминая затёкшее плечо. Он нетвёрдо стоял на ногах, было похоже, что вот-вот он потеряет сознание, но тем не менее Олегу стало страшно, и присутствие троих охранников ничего не могло с этим страхом поделать – как и тогда в клубе. На всякий случай он сделал шаг назад.

Хриплый отнёсся к произошедшему гораздо легче.

– Ну ты ещё… – сказал он. – Ну куда ты, на хер, выполз…

Он двинулся к Алексею, неспешно занося руку для удара или даже для лёгкого толчка, которого будет достаточно для этого недобитого урода.

Что случилось потом – Олег не понял. Хриплый на миг спиной загородил Алексея, затем вдруг что-то свистнуло, и в следующую секунду хриплый заорал таким душераздирающим голосом, что Олег присел на корточки от неожиданности. Схватившись за лицо, хриплый бросился на Алексея, но бросился очень странно, пошатываясь, и Алексей даже как будто лениво ударил его ногой в пах, отчего хриплый рухнул на песок, не отнимая ладоней от лица.

Двое друзей хриплого немедленно кинулись к Алексею, а тот стремительно переместился к машине, сделал резкое движение, раздался звон, и в руке у него появилась бутылочная «розочка». А в другой руке по-прежнему был поясной ремень, пряжка которого только что выбила хриплому глаз.

Олега снова забил озноб, но он не тронулся с места, потому что охвативший его страх был рабским страхом: не беги, потому что поймают и накажут за то, что побежал. Сиди и жди своей очереди. Он сидел и ждал.

Ждать пришлось недолго – Алексей полоснул разбитой бутылкой одному из нападавших по животу, второй, правда, вцепился Алексею в запястье и в горло, но получил удар головой в переносицу, разжал руки и немедленно поплатился – бутылочное стекло крест-накрест прошлось ему по лицу.

Теперь на пляжном пятачке только один человек стоял, выпрямившись в полный рост, – Алексей. Он медленно обернулся, увидел Фоменко-младшего, мрачно улыбнулся краем рта и бросил «розочку» на песок.

Олег это понял так, что его сейчас будут убивать голыми руками. Наверное, брат Алены видел в этом особый кайф.

6

Алексей остановился в паре шагов от Фоменко-младшего, и теперь тот мог рассмотреть его повнимательнее. Мог, но не хотел, он все так же сидел на корточках, видел перед собой грязные кроссовки Алексея и молил, чтобы все это закончилось побыстрее.

– Ты бы встал, – сказал Алексей. – Мне так неудобно с тобой говорить.

Фоменко-младший не просто встал, он вскочил, будто Алексей нажал соответствующую кнопку, управляющую телодвижениями Олега.

– Посмотри на меня.

Олег нехотя поднял глаза. Алексей был похож на мертвеца – бледный, с засохшей кровью на лице. Но именно он был сейчас хозяином положения.

– Я… – пробормотал Олег. – Я извиняюсь…

– А извиняться поздно.

– Ну и что ты теперь… Что ты со мной… Ты меня убьёшь? – вырвалось у него.

– Если бы я хотел тебя убить, то мне хватило бы правой руки и трех секунд времени, – ответил Алексей, прислушиваясь к шороху у себя за спиной.

– Ага, – Фоменко-младший подумал. – То есть ты меня не убьёшь.

– У меня другая цель.

– Какая?

– Я хочу, чтобы при виде тебя люди понимали.

– Что понимали?

– Понимали, что ты сволочь. Чтобы это было написано у тебя на лице. Чтобы никакая девушка тебе больше не поверила. Просто посмотрела бы тебе в лицо – и все поняла.

– Это что, клеймо какое-то? – отшатнулся Олег.

– Нет, не клеймо. Просто я от тебя не отстану. Я буду всегда следовать за тобой. И ты будешь всегда бояться. И даже если я не трону тебя пальцем, страх изменит твоё лицо. Навсегда. Это уж я знаю, можешь поверить. И тогда на твоём лице будет написана твоя гнилая сущность. И по твоим бегающим испуганным глазкам любой человек прочитает – вот козёл, который боится отвечать за свои дела.

– Да ты же псих, – сказал Фоменко-младший. – Мне говорили, ты из армии не в себе вернулся… Точно. Так оно и есть.

– Давай проверим. Ты только не забывай смотреться в зеркало. Ты там сам все увидишь. И поймёшь, кто псих, а кто нет.

– Понимать нечего, – не очень уверенно проговорил Олег, но Алексей его уже не слушал, он успел к машине как раз вовремя – хриплый торопливо шарил в «бардачке», но заливающая лицо кровь мешана ему. Когда же он наконец нащупал пистолет и стал задом выбираться из машины, Алексей несколько раз с силой двинул его дверцей машины, вырвал из пальцев пистолет и потом ударил в висок рукоятью. Только теперь хриплый успокоился.

Алексей, сжимая в руке пистолет, повернулся. Фоменко на прежнем месте уже не было, зато кто-то с шумом пробирался сквозь кусты в направлении пляжа.

– Павлик, – тихо произнёс Алексей.

Это был и вправду Павлик, сжимающий в руках бутылку водки. Услышав своё имя и обернувшись на голос, он словно окаменел.

– Слишком поздно, Павлик, – сказал Алексей. – Можешь идти домой.

Павлик медленно кивнул, попятился, а потом кинулся прочь со всех ног.

7

Полковник Фоменко не хотел этим заниматься. Слишком уж много было у него своих собственных, действительно серьёзных проблем. Однако, получив представление о вечерних событиях на берегу реки, он понял, что заняться этим упёртым дембелем придётся именно ему, потому как больше некому.

А когда полковник Фоменко начинал вплотную чем-то заниматься, то делал все быстро, аккуратно и продуманно. Он распорядился вывезти сына из города, запустил по полной программу регионального розыска Алексея Белова, добился размещения оперативников на квартирах всех его родственников и друзей. Задним числом было открыто уголовное дело, теперь предстояло набить папки десятками листов со свидетельствами против Белова – это требовало всего лишь пары дней работы, не больше.

Днём полковник Фоменко даже наведался в городскую прокуратуру, переговорил с нужными людьми, подготовил почву, чтобы уж всё было наверняка.

Самым лучшим вариантом Фоменко полагал – и так он ориентировал своих людей – гибель Алексея Белова при попытке оказать вооружённое сопротивление правоохранительным органам. И нужные бумаги покроют эту глупую историю лучше всякого могильного камня.

Закончив дела на пятом этаже здания прокуратуры, Фоменко стоял в ожидании лифта. Здесь же прохаживался какой-то круглолицый тип с газеткой. Минуя в очередной раз полковника, тип вдруг отчётливо проговорил:

– Проблемы, Валерий Сергеевич?

– Пошёл на хер, – автоматически ответил Фоменко, даже не повернувшись. Много тут бегало всяких жучков-бизнесменов, которые предлагали полковнику решение различных проблем в обмен на его дружбу и сотрудничество. Идиоты. Знали бы они…

– Что, все ещё бегает?

Фоменко обернулся и внимательнее рассмотрел мужчину с газеткой.

– Ваша проблема все ещё бегает, да? – спросил тот. – Ваша проблема будет долго бегать. И вы будете ещё долго нервничать.

– Ты что за хрен с горы? – резко бросил полковник, свирепо глядя незнакомцу в глаза и не видя там ровным счётом никакого волнения. Это были очень внимательные и умные глаза. Полковнику это жутко не понравилось. – Чего тебе надо?

– Лифт, – сказал незнакомец.

– Чего?

– Лифт приехал. Прошу.

Полковник поспешно шагнул в кабину, туда же последовал и незнакомец.

– Этот парень, – сказал незнакомец, когда полковник машинально нажал на кнопку первого этажа. – Он очень способный. Вы будете очень долго его ловить. Ваш сын…

– Чего тебе надо? – взревел Фоменко. – Я тебе сейчас… – он сравнительно редко терял над собой контроль, но вот сейчас вдруг оказался в опасной близости к этому состоянию.

– Спасибо, что спросили, – невозмутимо отозвался незнакомец. – Нам нужна фамилия человека, который прикрывает вас на федеральном уровне. Нам нужен человек, который сидит в Москве и получает свой процент.

Фоменко окаменел. Первая мысль, которая пришла ему после секундного паралича, была – задушить этого урода с газеткой, вот сейчас резко коленом в пах, а потом давить обеими руками, давить, пока пена изо рта не полезет…

– Спасибо за внимание, – сказал незнакомец, останавливая лифт. – Я зайду к вам позже. Или позвоню. И, – спохватился он, уже стоя в коридоре второго этажа, – этот пансионат, куда вы отвезли своего сына… «Родник», кажется, да? Вы уверены, что это действительно надёжное место?

Фоменко ударил по кнопке «стоп», но лифт уже тащил его вниз. Он сразу же вернулся на второй, выскочил в коридор, метнулся в одну сторону, в другую… И понял, как глупо, должно быть, выглядит со стороны.

Выйдя из здания прокуратуры и мрачно двигаясь в сторону служебной машины, Фоменко понял, что ему больше всего не понравилось в этом чёртике из коробочки с газеткой в руке – не умные глаза, не знание о пансионе «Родник»…

Он сказал «нам нужна». Нам.

Глава 4
Бондарев: разбор «полётов»

1

– Это очень хорошо, что у Чёрного Малика был двойник. Это очень хорошо…

Бондарев пожал плечами. Он не видел в этом ровным счётом ничего хорошего.

– Это значит, – продолжил Директор, – что его очень ценят. Хорошие двойники дорого стоят, и нет смысла заводить их для всяких «шестёрок». Раз в Чёрного Малика вкладывают деньги, значит, надеются им воспользоваться. Значит, мы на верном пути, мы занимаемся правильным человеком.

– Но лучше бы это был не двойник. Тогда бы я знал, что мы завалили в Милане правильного человека, – сделал собственный вывод Бондарев.

– А сейчас тебя что, совесть мучает? Думаешь, была ли у несчастного двойника семья? Я точно знаю, что у Воробья семья была.

Бондарев молча кивнул и посмотрел вправо – там, за линией чахлых берёзок, стояла небольшая группа людей, следивших за тем, как в землю опускается гроб. Это и была семья Воробья. А то, что находилось внутри заколоченного гроба, к Воробью никакого отношения не имело, поскольку умер Воробей в Италии и кремирован был там же, посреди шоссе, ведущего от аэропорта к городу. В семье искренне считали, что Воробей занимался каким-то бизнесом, связанным с текстильным производством, этим объясняли его постоянные разъезды, но Италию объяснить было бы сложновато, поэтому официально Воробей погиб в автокатастрофе под Липецком, оттуда же и прибыл закрытый гроб.

Жара в Москве стояла такая же, как и на Средиземноморье, только вот моря поблизости не было, оттого было особенно тягостно. Похоронную церемонию проводили побыстрее, чтобы никто от жары и нервного напряжения не рухнул в обморок. Тем более что большую часть прощающихся с телом составляли пожилые женщины, подруги матери Воробья.

Гроб опустили и стали забрасывать его землёй. Никаких тебе салютов, никаких почётных караулов и посмертных награждений. Ничего этого нет и не будет. И если вдруг Бондарев сам когда-нибудь…

– Так, значит, там был Акмаль, – Директор прервал не слишком радостный ход его мыслей.

– Абсолютно точно, – подтвердил Бондарев, вспомнив чуть располневшего смуглого красавчика в сопровождении карабинеров. – Он все и организовал. Как-никак начальник отдела международных контактов турецкой разведки. Итальянцы не могли ему отказать.

– Получается, Чёрного Малика опекает Акмаль.

– Получается так. Может, турки хотят снова отправить его на Кавказ?

– Если кто и хочет куда-то отправить Чёрного Малика, то только не турки. – Директор почувствовал недоуменный взгляд Бондарева и пояснил: – Акмаль был в Италии без ведома начальства. Самодеятельностью занимался. А люди, которых ты там пострелял…

– Его собственная команда?

– Что-то в этом роде. Палестинцы, турки, чечены – сборная, короче говоря.

– Я мог бы догадаться, – угрюмо сказал Бондарев не столько Директору, сколько самому себе. Люди из микроавтобуса с красным крестом вели себя несолидно – стащить с трупа часы и немедленно нацепить себе на руку… Нет, это наверняка была частная лавочка Акмаля. Спецслужба непременно вывезла бы Воробья на базу и работала бы с ним долго и разнообразно. Эти же торопились, а потому переусердствовали. Бондарев вспомнил лицо Воробья, сведённые судорогой мёртвые скулы, запёкшаяся в углах рта кровь. Как выглядело под покрывалом остальное тело Воробья, лучше было не вспоминать.

– Давно Акмаль играет в свои собственные игры? – поинтересовался Бондарев.

– Вряд ли это его личные игры.

– А чьи?

– Информация проверяется, – выдал дежурную фразу Директор. – Кажется, они заканчивают, – он имел в виду родственников Воробья.

– Понял, – сказал Бондарев, но задержался ещё на пару слов. – Я на завтра назначил совещание с Лапшиным и другими… Насчёт Чёрного Малика. Что дальше делать будем…

– Отмени, – коротко сказал Директор.

– Как?

– Просто. Возьми и отмени. Сейчас обрабатывается информация, которую вы привезли из Милана. Вот когда её обработают, тогда и будет смысл совещаться.

– А сейчас?

– Я бы вообще не хотел тебя видеть в Москве.

– То есть?

– Поезжай куда-нибудь за город, отдохни, выспись. Смени обстановку.

– Да я не хочу…

– А я не спрашиваю, хочешь или не хочешь. Просто возьми и поезжай.

Бондарев скривился, но спорить не стал. Зачем спорить, если можно просто согласиться и не сделать. Директор кивнул в сторону ворот кладбища, и Бондарев, спохватившись, кинулся туда.

Он догнал ещё не слишком старую полную женщину в чёрном, которую поддерживала под руку подруга.

– Извините, – сказал Бондарев. – Я не ошибся, вы – мама… – он вдруг с ужасом понял, что забыл имя Воробья.

– Да, – сказала женщина. – Я Андрюшина мама… А вы…

Вот так. Воробья звали Андрюшей. Бондареву стало совсем дурно.

– У нас с Андреем были кое-какие дела, – приступил Бондарев. – Бизнес. И он мне как-то одолжил деньги. Меня долго не было в Москве, вчера вернулся, а тут – такое горе…

– Ещё совсем молодой, жить да жить, – вздохнула подруга. – Такая трагедия… Эти машины…

– Я хотел бы вернуть долг, – Бондарев извлёк из кармана плотно набитый конверт. – Возьмите. Я очень сожалею. Очень.

И он торопливо зашагал к воротам кладбища. Примерно через месяц мать Воробья должен был навестить представитель одной малоизвестной страховой фирмы и сообщить, что её сын, оказывается, оформил несколько лет назад довольно выгодный полис, ежемесячные выплаты по которому начнутся в ближайшее время.

И это было практически всё, что можно было сделать. У Воробья не было ни звания, ни должности, ни записи в трудовой книжке. Он просто был, а потом его не стало.

Бондарев знал, что в его случае будет то же самое. Бронзовый бюст на родине героя не поставят, родную улицу не переименуют. Будет пара дальних родственников, могильщики и нарезающий неподалёку круги Директор. Эта картина, нарисованная в воображении Бондарева, регулярно нагоняла на него жуткую тоску. Бондарев не хотел такого конца. Чёрт с ним, с бюстом, и черт с ней, с улицей, но умереть Бондарев решил в девяносто лет, лёжа в постели с бутылкой красного вина в обнимку и наблюдая финальный матч чемпионата мира по футболу, где сборная России драла бы… Скажем, тех же итальянцев. Так будет гораздо лучше.

Приняв это важное решение, Бондарев повеселел. Через полтора часа Директор восстановил его эмоциональный статус-кво.

– У тебя какие отношения с Дюком? – спросил Директор, покачиваясь в кресле-качалке на балкончике, куда выходила одна из дверей его кабинета.

– Только не это, – чистосердечно ответил Бондарев.