Текст книги "Ядерный будильник"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

2

Лапшин шёл по коридору и пытался сообразить – что не так? Это не было ощущением опасности, это было какое-то неуловимое, словно разбрызганное в воздухе чувство, которое никак не получалось ухватить в кулак, поднести к глазам и посмотреть – что же это за штука. Гостиничный холл, лифт, коридоры – все как в прошлый раз, никаких изменений. Люди – те же, деловитый персонал и шумные туристы. Лапшин решил, что всё дело в погоде, вставил магнитную карточку в замок и открыл дверь номера.

Холодная сталь пистолетного дула упёрлась ему в висок, и Лапшин вспомнил: ему улыбнулся администратор гостиницы. Вот это и было тем неестественным явлением, которое вызвало у него лёгкое покалывание кожи на затылке. Администратор знал, что его здесь ждут. Теперь и сам Лапшин это знал.

Он спокойно обвёл взглядом номер, не останавливаясь на лицах находившихся здесь людей (просто посчитал – четверо). В первые секунды его интересовали не люди и даже не пистолет, охлаждавший висок. То, что интересовало Лапшина, лежало на низком стеклянном столике. Пишущее устройство, которое он оставил на балконе своего номера, теперь находилось здесь, и толстые пальцы стриженного бобриком круглолицего турка слегка постукивали по круглому корпусу рекордера.

– Это моё, – сказал Лапшин турку.

– А я не спорю, – ответил тот.

– Тогда я заберу? – спросил Лапшин, по-прежнему игнорируя пистолет. Парень, который держал оружие и поэтому думал, что контролирует Лапшина, слегка расстроился. Он был самым молодым из четверых, щурил красивые карие глаза и старался выглядеть грозным.

– Одну минутку, – вежливо сказал развалившийся в кресле турок постарше и поупитаннее. Английский у него был лучше, чем у Лапшина. – Есть пара формальных вопросов, которые надо уладить…

– К вашим услугам, – сказал Лапшин, думая о том, что пляжные шлёпанцы – это всё же не самая подходящая обувь для этой ситуации. Тяжёлые десантные ботинки – это да, но никто не ходит в десантных ботинках по пляжу в разгар курортного сезона. – Что за вопросы?

– Вы – профессионал, – сказал турок, не спрашивая, а констатируя факт. – Мы тоже профессионалы. При всём уважении вы – на нашей территории. Поэтому мне нужна кое-какая информация, чтобы я мог порадовать своё начальство.

Лапшин рассмеялся – пару дней назад то же самое Бондарев говорил Селиму. Кажется, это называется иронией судьбы?

– Никаких особенных секретов от вас не требуется, – заверил Лапшина турок. – Самые общие сведения – кто вы, на кого вы работаете, зачем вы здесь.

– Я здесь, чтобы прослушивать разговоры в номере этажом ниже, – отрицать это было глупо, учитывая предмет, лежавший на столике перед турком.

– Хорошо, – закивал турок. – Для кого вы это делаете? Кто ваши хозяева?

– Видите ли, – Лапшин шагнул вперёд, не обратив внимания на дёрнувшийся от неожиданности ствол и слегка растерянное лицо парня с пистолетом. – У нас не принято об этом говорить… Но ради вас…

Турок одобрительно кивнул.

– Меня наняли за полторы тысячи долларов, чтобы я записал разговоры в этом номере. Нанял меня высокий мужчина лет сорока, тёмные волосы, усы… – Лапшин вдруг поймал себя на мысли, что описывает не кого-нибудь, а Селима. Это была интересная идея – заставить Акмаля подозревать, что Селим продаёт информацию кому-то на сторону. Бросить бы вот такую наживку и посмотреть, что получится… Лапшину даже стало жалко – такая хорошая идея пропадает, и ведь экспромт, само собой вдруг родилось! Он немного – всего пару секунд – погордился собой.

Лапшин присел в соседнее с турком кресло и с нежностью посмотрел на записывающий прибор.

– Э-э… – турок нахмурился. – То есть вы хотите сказать, что вы – частный детектив?

– Конечно, – сказал Лапшин. – А вы думали – кто? Думали, я шпион какой-нибудь? Нет, – он широко и располагающе улыбнулся. – У меня мелкий частный бизнес. В таком жарком месте мужья и жены часто теряют головы, совершают легкомысленные поступки… Я всегда готов это зафиксировать и собрать основания для развода или… Бывают разные варианты.

– Почему-то я вам не верю, – сказал турок, и голос его прозвучал обиженно. Кажется, Лапшин понял, в чём тут было дело. Турок был кадровым разведчиком и надеялся на соблюдение правил игры, принятых между спецслужбами, – если нелегала поймали на чужой территории, то совершенно необязательно доводить дело до тюрьмы, суда или – упаси боже – пыток. Поделись информацией – и можешь быть свободен. Это же просто бизнес, информация – товар, а герои в разведке давно перевелись, поэтому никто не станет молча умирать на допросе с электрическим проводом в заднице и иголками под ногтями. Все всегда договариваются, потому что сегодня попался ты, а завтра попадусь я – к чему драматизировать ситуацию?

Лапшину сегодня повезло – турок, судя по всему, был таким вот джентльменом от разведки, а не головорезом из личного отряда Акмаля, с которым имел дело Бондарев в Милане. И турку было совершенно непонятно, почему Лапшин валяет дурака и не делится информацией.

– Мне очень жаль, что вы мне не верите, – вздохнул Лапшин. – Обычно люди мне верят.

– Неужели вы хотите, чтобы с вами поговорили подробно? – сочувственно посмотрел на него турок. – Будьте разумным человеком.

– Разумным? Ха… Мама говорила мне то же самое, – сказал Лапшин. – Жена говорила мне то же самое. И что в результате?

– Что?

– Ничего хорошего, – сказал Лапшин и скомандовал себе «пуск».

3

Директор посмотрел на озадаченную физиономию Бондарева и добавил:

– Нет, я не имею в виду, что Химик и Крестинский – это один и тот же человек. Просто сейчас они вполне могут оказаться рядом друг с другом.

– С какой стати?

– У Крестинского очень необычные планы, а у Химика – очень необычные возможности. Крестинского это должно было заинтересовать. Заинтересовал ли Химика Крестинский – это уже другой вопрос…

– Подождите… Давайте сначала определимся, Химик – это миф или не миф? Крестинский – этот человек, я знаю, подонок, но всё же человек, сам видел.

– А я видел Химика, – спокойно произнёс Директор, словно речь шла о старом знакомом, который только и делает, что надоедливо мельтешит перед глазами. Бондарев некоторое время сидел молча, а потом сказан:

– У меня такое ощущение, что меня здесь держат за идиота. То вы не знаете, кто такой Химик, то вы, оказывается, с ним встречались. Потом выяснится, что вы его ближайший друг или ещё что… Давайте определимся.

– Я его видел один раз, – прищурил глаза Директор, наблюдая за белыми парусами яхт. – После тех его знаменитых демонстраций. Когда он демонстрировал Андропову достижения проекта «Апостол». На самой демонстрации меня, понятное дело, не было. Говорят, там было на что посмотреть. Но лично я ничего этого не видел. Поэтому когда я говорю: «Возможно, Химик – это миф» – я имею в виду, что не сохранилось доказательств его достижений. Только слухи – вроде бы там его подопечные и предметы передвигали без помощи рук, и в воздухе над полом висели безо всякой опоры, и мысли читали…

– Почему мы только сейчас спохватились?

– Этого я тебе сказать не могу, скажу только, что найти Химика надо. Потому что если слухи не врут, то где-то по миру шатается человек, у которого всё равно что рецепты двенадцати атомных бомб в кармане. Попадёт это к Крестинскому или ещё к какому-нибудь идиоту с претензиями – будет уже поздно. А Крестинский про Химика слышал – это совершенно точно. Ещё когда он был помощником президента, то пытался его отыскать, но тогда не получилось. – Директор посмотрел на часы. – А времени, между прочим, у меня совсем уже не осталось. Давай-ка двинем обратно к парому…

Они зашагали в обратном направлении. Директор регулярно щёлкал фотоаппаратом и бормотал себе под нос глубокомысленные замечания типа:

– Да-а… Природа… Да-а… Культура… Да-а… Красота…

Директор выглядел полностью погруженным в созерцание средиземноморских красот, но на подходе к парому именно он внезапно ухватил Бондарева за рукав и с силой отдёрнул назад, в толпу готовящихся к посадке на паром туристов.

– Что?! – не понял Бондарев.

– Там, – сказал Директор, лишь малозаметным движением подбородка указывая направление. Бондарев осторожно посмотрел туда и обмер.

По набережной в сторону парома быстрыми шагами направлялся Селим.

4

Лапшин поднялся из кресла, дружелюбно улыбнулся в ответ на насторожённые взгляды четверых мужчин, двое из которых были при оружии.

– Я только что придумал для вас хорошую версию, которую вполне можно скормить начальству, – сказал он упитанному турку. – Считаю, что формальности исчерпаны, и можно вернуть мне мой аппарат.

– Вы не хотите делиться информацией, – уныло признал турок. – А поэтому нам придётся…

– Вам придётся? – Лапшин удивлённо развёл руками, шагнул назад и как-то невзначай угодил локтем в солнечное сплетение стоящему позади него человеку. Пистолет таким же мгновенным и изящным образом переместился от охнувшего и пошатнувшегося турка к Лапшину. – Это мне придётся, – он вскинул руку с пистолетом, другой рукой не глядя ухватил сморщившегося от боли турка за шею и рывком поставил его перед собой как прикрытие. – Вот так лучше? Вот этого вы хотели? Поиграть мускулами? Поиграть в мужские игры? Вспомнить «холодную войну»? Чуть-чуть адреналина добавить в кровь? Да ради бога…

Сидящий в кресле турок растерянно посмотрел на стоявшего у двери номера кареглазого парня с пистолетом. Лапшин тоже на него посмотрел и для пущей убедительности сдавил горло своему живому щиту – слегка, просто чтобы раздался хрип, свидетельствующий о серьёзности намерений Лапшина. Видимо, взгляд Лапшина произвёл на парня с пистолетом большее впечатление – он не стал дёргаться.

Пистолет в руке Лапшина описал полукруг, на секунду останавливаясь напротив каждого из троих противников.

– Можно и так, – вкрадчиво сказал Лапшин. – Если вы все ещё настаиваете.

– За номером наблюдают, – сказал турок в кресле. – Наши люди встретят вас потом внизу.

– Может быть, – ответил Лапшин. – Но, поверьте, для вас это уже не будет иметь никакого значения.

Турок посмотрел Лапшину в глаза, и если какие-то сомнения в искренности Лапшина у него до этого и были, то теперь они окончательно исчезли.

– Значит, вы не из русской разведки, – задумчиво сказал он. – Русская разведка так себя не ведёт. Вы, наверное, вообще не из разведки. Наёмник?

– Вот-вот, – согласился Лапшин. – Вам как раз будет над чем подумать, а мне уже пора… Только заберу свою вещь…

Лапшин, не сводя глаз с парня у дверей, левой рукой схватил рекордер со столика. Но в ту же самую секунду упитанный турок, так и не сумев укротить свою гордость, вцепился Лапшину в запястье и рванул на себя. Лапшин потерял равновесие, и все в гостиничном номере сразу же пришло в движение. Точнее, случилось много разных суматошных движений, в центре которых находились Лапшин, упитанный турок, рекордер и хрупкий стеклянный столик, который разлетелся под тяжестью рухнувших на него тел.

Секундой раньше Лапшин произвёл движение, которое было ему просто необходимо сделать – он с размаху врезал упитанному турку рукоятью пистолета в лоб, стряхнул его потные от волнения пальцы со своей руки и, уже падая, сунул рекордер в карман шорт.

Со всех сторон на него летели турки, и Лапшин знал только одно средство привести их в чувство – он заорал страшным голосом и трижды нажал на курок. Он стрелял уже практически лёжа на полу, а турки зависли в воздухе над ним, как будто бы умели летать. Поэтому промахнуться ему не удалось.

Потом Лапшин выругался, вытащил из-под тела красивого молодого турка ногу, в кровь расцарапанную разбившимся столиком, и ещё раз выругался. Молодой и красивый был мёртв, другой турок – ранен. Третий, которого Лапшин использовал поначалу как прикрытие, неподвижно сидел на полу и следил за Лапшиным. Упитанный турок в кресле был без сознания.

Лапшин поднялся на ноги, стряхнул с себя стеклянную крошку и посмотрел на сидящего турка. Вероятно, его стоило пристрелить, но вместо этого Лапшин сказал ему:

– Я этого не хотел. Ни хрена я не хотел. Это вам адреналина в кровь захотелось. Вот ему захотелось, – он ткнул пальцем в сторону упитанного турка. – Мне это совсем не нужно было. Я просто зашёл за своей вещью.

«Что это, оправдываюсь?» – подумал он уже в коридоре. Ещё чуть позже он сообразил, что весь этот последний монолог произнёс по-русски. Да и хрен с ним. Все это были мелочи по сравнению с тем, что, выйдя из номера и быстрым шагом добравшись до лифта, он вытащил из кармана рекордер, открыл его и не увидел ничего.

То есть не увидел там диска. Рекордер был пуст.

5

Бондарев отстраненно наблюдал за торопливо вышагивающим по набережной Селимом. Отставной разведчик был слегка помят, но в принципе ничем не отличался от туристской массы. Разве что во взгляде у него проскальзывало какое-то возбуждение. Если не сказать больше.

– Поправьте меня, если где-то ошибаюсь, – попросил Бондарев Директора. – Пока мы тут с вами общаемся, ваши люди должны были забрать Селима. Упаковать его и приготовить к переправке на материк. Предполагалось, что сам он будет не в состоянии передвигаться. Его вообще должны были сдать в багаж. Насколько я помню.

– Да, для багажа он слишком подвижен, – согласился Директор.

– Так в чём же дело?

– Хм-м…

– Это не ответ.

– Вероятно, Селиму удалось бежать.

– Ну ничего страшного. Я сейчас исправлю эту ошибку…

Директор снова дёрнул Бондарева за локоть.

– Не надо.

– Тогда в чём дело? Какого чёрта он тут разгуливает?

– Ты же сам говорил, что толку от него мало.

– Говорил.

– Ты же сам говорил, что вербовать его нет смысла. Он нам расскажет секреты Акмаля, а Акмалю расскажет наши секреты…

– Говорил.

– Судя по блеску в его глазах, он как раз спешит поделиться с Акмалем каким-то нашим секретом.

– Откуда он его узнал?

– Случайно, – сказал Директор. – Абсолютно случайно.

Глава 21
Алексей Белов: затмение

1

Всё получилось как-то бестолково. Был бы здесь тот умник в очках, что привёз Алексея в Москву, не преминул бы изречь что-нибудь типа: «А по-другому нельзя было? Никак нельзя?»

Нельзя. Может, и хотел бы по-другому, по-умному, да не получается пока. Ума не хватает. Прижавшись к стене, Алексей наблюдал за приближающимся водителем и до последней минуты надеялся, что дубинка в руке нужна тому исключительно для охраны денег. Даже когда стало понятно, что нет у водителя во второй руке ни сумки, ни пакета, – Алексей попытался убедить себя, что двадцать тысяч долларов – если сотенными купюрами – вполне можно рассовать по карманам. Времени оставалось маловато на убеждения, а то ведь убедил бы – так хотелось верить, что всё пошло именно так, как Алексей просчитал. Но только ведь пошло все совершенно по иной колее.

Водитель двигался быстро и вместе с тем насторожённо, будто бы ожидал скорой встречи с кем-нибудь типа Алексея, будто бы предупредил его кто. А может быть, водитель только так всегда и передвигался – работа наложила свой отпечаток. И дубинку свою водитель держал наготове, в полузамахе. Потому и вышло все не очень хорошо – Алексей в нужный момент прыгнул и ударил, да ведь только и водитель был настороже, успел двинуть дубиной. Потом-то он упал, как и положено ему было по замыслу, но Алексею это было не в радость, потому что его левая рука одеревенела после удара дубиной, уныло повисла, как самоубийца в петле, завещав руке правой со всем разбираться самой.

Уже одно это было неприятно. А тут ещё над ухом какой-то кретин гаркнул с дебильной радостью:

– Да вот же он!

Алексей даже не успел удивиться тому факту, что некто в чужом городе вдруг узнает его со спины, как тот же дебильный голос издал жизнерадостный призыв:

– Мочи гада!

Вслед за этим призывом Алексея ухватили за шиворот и с силой метнули в стену. Так Алексей понял, кого здесь подразумевали под гадом и кого собирались мочить. Все не слава богу.

Били его с явным удовольствием, не спеша, покряхтывая от положительных эмоций. Алексею было с чем сравнивать, и старания этих бойцов он бы оценил на троечку – энтузиазм имеется, но умения маловато, да и медлят ребята – в промежутке между ударами можно было сходить попить пива и вернуться к следующему прилёту мощного кулака в район позвоночника. Именно благодаря этой медлительности Алексей смог кое-как извернуться и увидеть, что молотят его два шкафа в чёрных костюмах с логотипом казино. Вот оно как, значит. Ребята, тяжёлые на руку, но и на подъем нескорые. Только уж большие они слишком, зажали Алексея так, что не продохнёшь, не протиснешься. Алексей дождался очередного смачного входа кулака в свой корпус и стал медленно падать, трагически сползая по стене. Его попытались придержать, но он всё равно падал, теперь уже в сторону своих мучителей.

И он даже почти упал, только в последний момент вдруг чуть приподнял голову и въехал этой – может быть, не слишком сообразительной, но зато вполне твёрдой частью тела в пах одному из охранников.

Второму охраннику даже показалось на миг, что его напарник слегка подлетел вверх, беззвучно оторвавшись от земли и приземлившись секунду спустя уже с оглушительным матерным воплем. Инстинктивно зажав промежность пятернёй, охранник причитал с интонациями, совершенно не подходящими его могучей фигуре.

Его напарник яростно заревел, словно разогретый двигатель гоночного болида, и рванулся вслед за Алексеем.

Пару секунд спустя к погоне присоединился – не отнимая пятерни от повреждённой части тела – и первый охранник. На бегу он всё ещё постанывал и матерился.

Алексей бежал молча.

2

Что касается бега, то Алексей сообразил лишь одно – нельзя бежать в ту сторону, где сидит Миша. Оставалось только сориентироваться и определить это самое запретное направление. Вот с этим возникли проблемы. Сзади тем временем уверенно топали охранники казино, и Алексей свернул наугад в какой-то переулок, надеясь, что если Миша там и был, то вовремя принял верное решение и слинял.

И вообще – не подходящее это было время для беготни. Долгожданный водитель валялся на асфальте в виде, готовом к употреблению. И его нужно было употребить по назначению, оправдав несколько часов тягостного ожидания. Надеяться на то, что Миша вдруг проявит необходимую смекалку и прыть, было довольно наивно, так что пришло самое время прекратить этот бестолковый забег по переулкам и вернуться к водителю и охраняемым им деньгам.

Алексей на бегу обернулся и убедился, что между двумя его преследователями есть некоторое – метров пять-шесть – расстояние. Убедившись, он тут же резко сбросил скорость, а потом сложился вниз как падающий карточный домик, сгруппировался и влетел под ноги ближнему из охранников. Тот совершил классический переворот с не менее классическим падением башкой об землю. Алексей немедленно распрямился и прыгнул навстречу второму охраннику, занося кулак и колено для одновременного удара. И уже в воздухе он почувствовал, что прыжка не получится. Что-то тянуло его назад, как будто он был прыгуном на «тарзанке».

Первый охранник оказался крепким орешком – разбив себе голову, он тем не менее ухватил Алексея рукой за щиколотку и продолжат держать мёртвой хваткой, хотя вид при этом имел весьма бледный.

Алексей лишь рассёк воздух перед носом у отчаянно затормозившего преследователя, а затем, потеряв равновесие, рухнул вниз.

А потом голову Алексея вбили между плеч, как будто гвоздь в доску. В зрачки вплыла густая темнота, а к горлу подступила острая и холодная тошнота.

Оставшиеся секунды он действовал наугад, как слепой. Одной рукой пытался закрыть голову, другой разгибал пальцы охранника, сомкнувшиеся на ноге. И то, и другое получалось весьма хреново. По лицу текло что-то тёплое – то ли непроизвольные слезы боли, то ли кровь. А скорее всего, все вместе.

Потом что-то хрустнуло, и Алексей смог высвободить ногу. Но, собственно, на этом все и закончилось.

Он почувствовал, как поднимается вверх – причём не по своей воле. Почувствовал прохладную ровную поверхность за спиной – вероятно, стену. Об эту прохладную поверхность бился его затылок, а потом внутри головы включился голос – это говорил Миша, но Алексею было слишком плохо, чтобы помнить такие детали. Он просто слышал слова:

– Хорошая идея. Может сработать. Хорошая идея. Может сработать. Хорошая идея…

Не сработало. Что-то чертовски большое и смертельно тяжёлое ударило Алексея в каждую клетку его уставшего тела.

Сопротивляться этой силе не было никакой возможности, можно было только закрыть глаза и принять удар.

И после этого удара не было уже ничего – ни стены, ни голоса Миши, ни охранников казино, ни денег. И самого Алексея тоже больше не было.