Текст книги "Ядерный будильник"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

4

Во всех корпусах СИЗО истошно орёт сирена. Женщина в форме перестаёт прикидываться, что её занимают только собственные часы. Алена цепляется за перила и привстаёт, несмотря на головокружение. В её глазах – ужас и непонимание. Конвоир бросается вперёд, занося для удара резиновую дубинку. Для Клешни воющая сирена – это недвусмысленный намёк, что надо поскорее все закончить.

Он яростно кидается на конвоира, который может ему помешать убить девку, бьёт его головой в лицо, сбивает с ног, несколько раз прикладывает затылком об пол – все это с бешеной скоростью и энергией.

Клешня встаёт и оборачивается – он видит Алену, которая не падает только потому, что держится за перила, и женщину в форме. В ушах звенит сирена, и Клешня морщится. У него остаются секунды.

Он хватает Алену за горло и за колено, отрывает от пола и хочет перетащить её через перила, чтобы сбросить вниз. У него это почти получается, однако тело Алены почему-то застревает на полпути и никак не хочет переваливаться через перила. Клешня не может понять, в чём дело, он упорно толкает девушку вниз, не видя, что та судорожно вцепилась в перила всеми десятью пальцами – эти пальцы побелели от напряжения, они вот-вот не выдержат…

Женщина в форме заворожённо смотрит на эту борьбу. Она слышит сирену. Она слышит приближающиеся торопливые шаги, и она больше не может видеть этого отчаянного выцарапывания последних секунд жизни из лап смерти…

Она подбегает к Алене и отрывает её пальцы от перил. Клешня облегчённо вздыхает и отступает назад. Он смотрит на женщину в форме и ухмыляется. Та бесстрастно пускает ему в лицо струю перечного газа из баллончика. Клешня кричит, сгибается пополам, потом падает.

Женщина в форме молча смотрит на него, убирает баллончик и ждёт появления людей. Поднятый по тревоге наряд вскоре появится, но прежде по лестнице поднимется незнакомый мужчина в штатском. Он будет бледен и серьёзен.

Он ничего не скажет. Он просто посмотрит на конвоира. На Клешню. На женщину в форме. И той вдруг станет страшно – безо всякой на то причины. Ей вдруг придёт в голову мысль, что мелкие платные услуги, которые она оказывает своим сомнительным знакомым, могут не всегда сходить ей с рук. Она подумает, что кому-то может показаться, хотя это совершеннейшая неправда, будто она помогла Клешне убить эту девчонку. Кому-то может показаться, что разгибать вцепившиеся в перила пальцы молодой девушки, которая не хочет умирать, – это нехорошо. К счастью, никто этого не видел, кроме Клешни. Но кто же поверит убийце и рецидивисту? Никто не поверит.

А незнакомого мужчину в штатском, который так странно на неё смотрел, скрутили и увели. Он, оказывается, забрал ключи у дежурного и зачем-то пробрался в СИЗО. Зачем – непонятно. Чтобы подняться на пятый этаж административного корпуса, странно посмотреть на женщину в форме и испортить ей настроение? Что тут скажешь… Бывают же такие уроды.

5

Странным звуком оказывается металлическая дрожь стойки с переносным ядерным устройством. Она медленно катится по бетонному полу склада, рядом бежит Магомед и пытается управлять движением конструкции килограммов в восемьдесят весом – «чемодан», свинцовая коробка для него, сама стойка.

Оказавшиеся у него на пути охранники растерянно отпрыгивают в сторону.

Второй кричит:

– Да застрелите его кто-нибудь!

Но никто не рискует стрелять в человека, который толкает впереди себя ядерную бомбу на колёсах.

– Стреляйте, от детонации она не сработает! – тонко кричит где-то спрятавшийся эксперт. – Нужно обязательно запустить реактор…

Слова «детонация» и «реактор» звучат здесь абсолютно неуместно и непонятно. Для охранников абсолютно понятны другие слова – вот бомба, и она запросто сейчас может рвануть. Отсюда следуют выводы.

Малик на всякий случай даёт короткую очередь из-за ящиков, отвлекая на себя внимание. Манёвр удаётся, и Магомед успевает докатить стойку с «чемоданом» до лифта. Охраны на его пути уже не остаётся, но внезапно возникает другая проблема.

Разогнавшаяся стойка въезжает в лифт, и оказывается, что глубина лифта для неё недостаточна, двери лифта не закроются. Магомед пытается развернуть стойку, но у него ничего не получается. Он отчаянно ругается, рвёт мышцы, дёргает застрявшую стойку…

Пуля одного из немногих сохранивших хладнокровие охранников ударяет ему в ляжку, он падает и быстро заползает в лифт, оказавшись под прикрытием стойки.

Чеченцы перекрикиваются, Малик перебирается ближе к лифту, по пути натыкается на двоих охранников, которые пытались обойти его с фланга, и расстреливает их в упор. Забирает оружие убитых и перебрасывает Магомеду «АКМ». Потом даёт длинную очередь в сторону Второго и его людей, чтобы Магомед в это время мог подобрать автомат.

Малик снова что-то кричит Магомеду, тот с трудом приподнимается и сдвигает крышку свинцовой коробки, потом открывает «чемодан»…

– Какого хрена он там делает?! – орёт Второй.

Малик снова кричит, Магомед хрипло отвечает, потом переходит на русский:

– Эй вы, коммерсанты! – это произносится с явным презрением. – Нет бога, кроме Аллаха…

– Так я же не спорю, – бормочет Второй и тычет пальцем вперёд. Залёгший рядом стрелок правильно все понимает и короткой очередью перебивает ноги Магомеду. Тот падает на пол кабины лифта, орёт, хватается за автомат и расстреливает с полмагазина в никуда, выплёскивая боль и ненависть к врагам.

– Коммерсанты, – это говорит уже Малик. – Я хотел купить у вас бомбу, чтобы потом использовать её против ваших же людей. Вам же всё равно было, кому продавать, так? Вы бы мне её продали, только бомба оказалась ворованная, и вы не захотели отдавать ворованное. Но я все равно забрал её, и сейчас я думаю – я уже немолодой человек, зачем надрываться и везти бомбу в какой-нибудь Пятигорск или Волгоград. Проще взорвать её прямо здесь.

– Ладно-ладно, договорились! – поспешно кричит Второй. – Отдаю за сто тысяч, забирай эту хрень и вали отсюда!

– Уже не договоримся, – отвечает Малик. – Ты убил моих ребят.

– Ну это же непринципиально…

– Вот я и говорю, что мы не столкуемся…

– А что это за разговоры насчёт Пятигорска?

Второй не понимает, кто задал этот вопрос. Он крутит головой и видит Морозову, рядом с ней каких-то вооружённых людей.

– У нас тут придурки с ядерной бомбой! – кричит ей Второй. – Лучше прячься где-нибудь!

– Придурки с ядерной бомбой, – улыбается Морозова. – Какое точное и самокритичное определение… Оперативной ценности не представляет, – говорит она кому-то, и голова Второго внезапно взрывается, будто ядерная бомба была у него в мозгу.

По причине этого взрыва, внешне выглядевшего как пуля в голову, Второй пропустил такое замечательное событие, как активизация нейтронного генератора переносного ядерного устройства. Магомед всё-таки подтянулся на руках и наконец сделал то, к чему его готовили ещё несколько лет назад.

И на лице его появилась блаженная улыбка.

6

Бондарев сбрасывает с себя мёртвого прыгуна и встаёт, потому что именно в этот момент он слышит звук открывающейся двери. Как во сне он делает несколько шагов, нагибается, подбирает пистолет и садится на диван, потому что сил у него в данный момент больше нет. Муса тихо стонет. Марат не подаёт признаков жизни. Дверь открывается, и Бондарев вскидывает пистолет – правой рукой, левая служит как упор. Трясущиеся пальцы в крови.

Дверь открывается, но ничего не происходит. Бондарев держит пистолет.

Потом женский голос произносит негромко:

– Монгол?

Бондарев держит пистолет, чтобы влепить пулю между глаз первому, кто сунется.

– Монгол? – и следом шорох.

– Какой, на хрен. Монгол?! – не выдерживает Бондарев. – Ошиблись, на хрен, адресом!

– Погоди, – слышит он позади себя. Марат поднимается на ноги и стаскивает с горла едва не задушившую его проволоку. Он бледен и вынужденно опирается на спинку дивана.

– Это я Монгол, – говорит он.

– Какой ты, на хрен, Монгол?!

– Раньше меня так звали. Когда я работал в службе безопасности корпорации «Интерспектр».

– Ну и что с того?

– Там… – Марат, который ещё и Монгол, показывает в сторону двери. – Я её знаю.

– Ну и что с того?

– Она… Короче, с ней можно иметь дело.

Морозовой, которая стоит в тамбуре, надоедает весь этот трёп, и она входит в переговорную комнату. Бондарев орёт, чтобы она стояла на месте, бросала оружие и падала на пол. Морозова укоризненно смотрит на него и на пистолет в его руках. Потом осматривается и понимающе кивает головой. Есть с чего разнервничаться.

– Монгол, – говорит она. – Скажи своему другу, что я не кусаюсь.

– Она не кусается, – говорит Монгол. – Она откусывает голову целиком. Вместе с ушами.

– Ой как смешно, – качает головой Морозова. – Обхохочешься. А у меня для тебя подарок, Монгол.

У Бондарева дёргается лицевой нерв. Он всё ещё держит пистолет нацеленным на дверь.

– Что за подарок? – насторожённо спрашивает Монгол.

– Ваш парень, – Морозова выталкивает вперёд Алексея. Следует немая сцена, после которой Монгол неуверенно спрашивает:

– С чего ты решила, что это наш парень?

– Я уже большая девочка. Я столько всего знаю, что плохо сплю по ночам.

– Понятно, – говорит Монгол, пропуская мимо ушей слова про «плохой сон». Он шагает вперёд и протягивает Алексею руку.

– Марат.

– Лёша.

– Виделись, – говорит Бондарев Алексею и с облегчением опускает пистолет.

7

Когда Бондарев наконец встаёт с дивана, то его поджидает несколько откровений. Во-первых, это раздвижная задняя стена переговорной комнаты, откуда и выскочили убийцы. Во-вторых, лицо прыгуна имеет до удивления знакомые черты «бухгалтера», и Бондарев ёжится, вспоминая, как в течение нескольких часов ехал рядом с этим человеком в машине с завязанными глазами. И даже имел наглость не одобрить любимую музыку «бухгалтера». В-третьих, оказывается, что из пяти или шести пуль, выпущенных Мусой в «бухгалтера», цели достигла только одна. Другая царапнула ногу Бондарева, а вот остальные с леденящей душу точностью легли вокруг бондаревской головы словно нимб.

– Повезло, – коротко подытоживает увиденное Марат.

– Когда везёт постоянно, это называется профессионализм, – уточняет Бондарев.

– Профессионализм, – назидательным тоном говорит Морозова. – Это когда ты делаешь все это, – она показывает на разгромленную комнату. – И тебе не надо потом менять костюм. Мальчики, посмотрите на себя в зеркало.

Бондарев и без того знает, что уже не похож на того серьёзного и представительного джентльмена, каким был утром.

– Лёша, – смотрит он на относительно чистого и бодрого Белова. – Ты забрал из туалета мой радиомаяк?

– Забрал.

– Ты прицепил его внутрь контейнера с «чемоданом»?

– Прицепил.

– Ты молодец. Только мне кажется, что все это теперь никому на хрен не надо. Там… – он смотрит в сторону коридора. – Кто это там? Чьи там ноги, я имею в виду?

– Охрана, – пожимает плечами Морозова. – Я так разнервничалась, когда увидела в «глазок» дохлого Монгола. Мне показалось, что я была не права в отношениях с ним и всё такое прочее… Но оказалось, что Монгол снова меня обманул – он жив. А стало быть, я была с самого начала права и зря суетилась. Однако охрану уже не вернёшь.

– А где этот высокий товарищ, который пригласил нас на переговоры?

– Толстяк номер два?

– Я не очень в курсе вашего внутреннего жаргона…

– Я так понимаю, что он пытается убить остальных чеченцев.

– Чёрного Малика? – уточняет Бондарев.

– Я уж не знаю, чёрного или белого. Какой Малик найдётся, такого и убьёт. Второй не хочет отдавать бомбу задёшево.

– Плевать на Второго, – Бондарев резко встаёт с дивана. – И на бомбу тоже плевать, но Малик… Мне нужно успеть с ним поговорить, пока он жив. Иначе Директор меня съест.

Алексей думает про себя, что, может быть, он ещё недостаточно опытен в таких делах, но лично ему кажется, что плевать на ядерное оружие – это не совсем правильно.

8

Они спускаются по лестнице и слышат, как Второй с охраной и Малик с Магомедом пытаются убить друг друга. Бондарев усмехается на ходу:

– Надо же, бегаешь за человеком по всей Европе, выискиваешь его в Турции, мочишь его двойников в Милане, а потом он к тебе чуть ли не в гости приходит… Как мило с его стороны.

– Но как он сюда добрался? – спрашивает Монгол.

– Я тоже об этом думаю… И мне кажется, что он не мог сюда добраться.

– В каком смысле?

– Малик был не за границей, он все эти годы сидел где-то в России. А сейчас, когда Крестинский его сильно попросил, он всё-таки вылез. Проехал сто километров на машине. Двойников ему делали, чтобы нас дезориентировать, чтобы мы по Европам бегали… А он сидел себе где-нибудь в Рязанской области и поправлял здоровье.

– Если такие деньги на двойников, значит…

– Значит, Крестинский готовил Малика для очень важного задания. А какое задание последний раз пытались сделать его люди? Они пытались провезти в Россию переносное ядерное устройство. Вот Малик и дожидался второй попытки…

– И дождался. Только вот зря стал права качать, когда увидел знакомый ящик. Надо было выкладывать все миллионы Крестинского и спокойно везти «чемодан» куда нужно. А теперь он застрял вместе с «чемоданом» на этом чёртовом складе…

– Зачем же я крепил маяк к ящику? – подаёт сзади голос Алексей.

– Затем, что никто не знал, что на аукцион явится лично Чёрный Малик. Мы думали, что здесь будут обычные курьеры или просто посредники, которые потом переправят груз Малику, а мы его отследим и накроем…

Они уже на последнем витке винтовой лестницы, когда из сумрака появляется невысокая тонкая фигура. Морозова отстраняет Бондарева и Монгола, садится на корточки и слушает, что ей говорит Иса.

– Он разве умеет говорить? – тихо изумляется Алексей.

– Умеет, – отвечает Морозова.

– По-русски?

– Ага.

– Никогда не слышал.

– Я бы на его месте тоже не стала разговаривать с человеком, который при первой встрече треснул меня в лоб и не извинился.

– Он потом тоже меня сбил с ног, – вспоминает Алексей смотровую комнату. – И тоже не извинился.

– Он ребёнок, ему простительно. А ты здоровый бугай, – начинает Морозова и с ужасом понимает, что произносимые ею слова – не что иное, как проявившийся не к месту и не ко времени материнский инстинкт, шокированная, она негромко произносит несколько совсем других слов, услышав которые Бондарев уважительно качает головой.

В этом состоянии Морозова пинает дверь и выходит на нижний этаж, на склад, где Второй и Малик только что безуспешно пытались столковаться.

– А что это за разговоры насчёт Пятигорска? – удивляется Бондарев, услышав обрывок фразы Малика.

– У нас тут придурки с ядерной бомбой! – кричит Второй. – Лучше прячься где-нибудь!

– Придурки с ядерной бомбой, – улыбается Морозова. – Какое точное и самокритичное определение. – Она поворачивается к Монголу и сухим тоном экскурсовода в зоопарке произносит, имея в виду Второго: – Оперативной ценности не представляет.

Монгол немедленно стреляет Второму в голову, потом стреляет снова, в ближнего охранника. Бондарев убивает ещё двоих, остальные вяло отстреливаются и отползают за ящики.

– Не упустите Третьего, – говорит Морозова, показывая в сторону «кельи». – У него там триста томов бумажной бухгалтерии по всем сделкам, да и сам он много чего зна…

Её слова перекрывает торжествующий вопль: «Аллах акбар!» Бондарев инстинктивно приседает, а Монгол вслушивается в перекрикивание между чеченцами.

– О чём базар? – спрашивает Бондарев.

– Какой-то Магомед сообщает Малику, что он это сделал во имя Аллаха. Малик поздравляет его.

– Сделал это? Сделал что?

– Запустил генератор в «ядерном чемодане».

9

Малик немедленно подтверждает правильность перевода, заорав из укрытия:

– Всё, хватит стрелять! Это уже ничего не изменит, потому что мой брат Магомед включил вашу ворованную бомбу, и у вас есть полчаса, чтобы понять наконец, какой грешной и неправильной была ваша жизнь! Полчаса, и Россия узнает, что такое удар в сердце! Справедливый удар в отмщение…

– Просто митинг какой-то, – говорит Бондарев. – Включил и включил, зачем так разоряться-то… Кстати, где «чемодан»?

– В лифте, – отвечает Монгол. – Они хотели поднять его наверх, но тележка застряла, а этот Магомед, кажется, ранен.

– А он что, и вправду запустил генератор?

– Мне отсюда не видно.

– Подойди и посмотри. Малик же сказал, что стрелять теперь бессмысленно.

– Надо проверить, – говорит Монгол. – Эй, там, мы больше не стреляем, но и ты не стреляй.

– Я убью вас одним большим выстрелом! Но это будет через полчаса, а пока попробуй убежать…

Мысль о том, что можно попробовать убежать, до этого как будто никому и не приходила в голову, но, как только Малик её произносит, пообещав, что стрелять не будет, с разных концов склада вдруг начинают выскакивать люди, вооружённые и безоружные, бегут к свободному лифту и лестницам. У лифта завязывается побоище.

– На будущее, – говорит Бондарев Алексею (учитывая, что они никуда не бегут, а остаются метрах в двадцати от лифта с ядерной бомбой, это звучит забавно). – Старайся во всём видеть положительную сторону. Вот, например, сейчас – Магомед запустил генератор, но зато все лишние люди отсюда немедленно уберутся. Будет спокойная, почти семейная атмосфера – самое то для разговора по душам.

– С кем?

– Да с Маликом.

Монгол в это время уже поднимается во весь рост и медленно выходит на середину склада, демонстрируя пустые руки.

– Чего тебе надо? – кричит Малик.

– Я хочу помочь вашему Магомеду.

– Как ты ему поможешь?

– Разверну вашу телегу, чтобы она вошла в лифт.

Следует пауза, а затем Малик спрашивает:

– Ты что, ненормальный?

– Я всегда хотел взорвать что-нибудь большое.

– Нет, – говорит Малик. – Ты лучше иди отсюда. Не надо нам чужих психов, нам своих психов хватает.

– Да у меня же нет оружия, а у вашего Магомеда «калаш»…

– Все равно пошёл вон!

– Не хотите, как хотите. – Монгол возвращается и говорит Бондареву: – Похоже, парень действительно запустил этот агрегат. Панель активизирована. Правда, сам этот Магомед отрубился. Или сейчас отрубится.

– Можно пробежать туда! – предлагает Алексей. – Вы меня прикроете…

– Зачем туда бежать?

– Отключить бомбу.

– Она не отключается. Конструкция не предусматривает остановки генератора после его запуска.

– Тогда… – Алексей растерянно смотрит на Бондарева и Монгола. – Может, нам тоже стоит… В смысле, куда-нибудь слинять…

– Я ещё не переговорил с Маликом, – напоминает Бондарев. – И у нас осталось целых двадцать пять минут.

Бондарев встаёт и выходит на открытое пространство.

– Ещё один придурок! – кричит Малик. – Уберись отсюда!

Вместо ответа Бондарев молча садится на пол, скрестив ноги. Малик ругает тупого русского бараном и грозит пристрелить, но Бондарев напоминает, что тот обещал не стрелять.

– Ты же коммерсант, – узнает Бондарева Малик. – Ты чего не убежал со всеми?

– Видишь ли, – рассудительно говорит Бондарев. – Мне сегодня несколько раз крупно повезло. И я надеюсь, что везение будет продолжаться до конца дня.

– Ещё минут двадцать я тебе гарантирую, – смеётся Малик.

– Двадцать пять, – поправляет его Бондарев.

– Какая разница!

– За пять минут многое может случиться. В этой штуке вдруг сломается какая-нибудь пружина, и взрыва не будет…

– Там нет пружин, болван, там нейтронный генератор.

– Нейтронный генератор по большому счёту – та же пружина. Только хитрая. Почему бы ему не сломаться?

– Ты псих.

– Ты тоже. Собрался взрывать бомбу на нижнем этаже бетонного бункера. Нас очень хорошо завалит, а наверху будет небольшое загрязнение окружающей среды да что-то вроде подземного толчка силой в два-три балла. Тебе надо было поднять бомбу наверх и там уже делать «бум».

– Не твоё дело, – поспешно отзывается Малик. – Мало вам всё равно не покажется…

– Всё равно – плохой план. Придумали на скорую руку, да?

– Замолчи, баран, пока я тебя не пристрелил.

– Ты сам сказал, что должен был везти «чемодан» то ли в Пятигорск, то ли в Волгоград. Посреди города эффект был бы совершенно другой, это точно…

– Я тебе ничего не говорил про Пятигорск! – возмущается Малик.

– У тебя вырвалось, понимаю…

– У меня сейчас очередь для тебя вырвется…

– Какой смысл? Через двадцать минут все равно умрём. Ведь так?

– Так, не сомневайся! – кричит Малик.

– Малик…

– Что?!

– Малик, раз уж осталось двадцать минут…

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?!

– Я читал твоё досье. Скажу больше, кое-какую его часть я и написал.

Малик что-то кричит Магомеду, но тот не отзывается, и Малик вдруг понимает, что ситуация совсем не такая, как он представлял себе минуту назад.