Текст книги "Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 47 страниц)

Вообще омерзительно, когда историю твоей страны препарируют, превращая в подобный анекдот. Политически бесконечно опасно, что такой анекдот уже озвучивается гостелевидением и может заполонить его. Что нечто, вызывающее сарказм в международной компетентной аудитории, в России начинают с пафосом тиражировать (мол, и мы доросли до понимания подлинных тайн). Это унижает и нацию, и элиту, и власть. И вызывает крайнее беспокойство. В связи с чем я продолжаю начатое аналитическое вопрошание.

Итак, была ли среди вещей императрицы икона с ее собственноручной надписью «S.I.M.P. The green Dragon. You were absolutely right»? He только вызывающие сомнения конспирологические изыскания, но и куда более серьезные данные говорят о том, что икона была. Но что означает эта надпись?

Сегодня все уже понимают, что «green Dragon» – это не сообщество мифических сионских мудрецов, а совсем другая организация. Достаточно конкретная и подробно описанная.

Так что царица говорит? Что этот самый «green Dragon» спроектировал ее и ее семьи трагическую судьбу? А также судьбы многих и многих семей (в том числе моих родственников, например, моего деда, погибшего в 1938 году)? В целом – судьбу нашей страны?

Если она говорит это и если ей можно верить (а она, с одной стороны, лицо, обладающее высокой компетенцией, но, с другой стороны, женщина, не лишенная экзальтации и находящаяся в отчаянной ситуации), то при чем тут коммунисты, Юровский и его компания, Ленин, Свердлов и кто-либо еще?

Вы хотите знать, что такое «green Dragon»? Вызовите на собеседование дух Карла Хаусхофера. Можно порекомендовать и более легко реализуемые технологии, в рамках которых вы можете побеседовать с некими вполне живыми конкретными лицами. Но давать такие рекомендации я лично буду только при частных встречах, если сочту нужным.

Следующий вопрос касается инициалов. Что такое «S.I.M.P.»? Справедлива ли имеющаяся расшифровка, согласно которой это означает: «Superior Inconnu Maitre Philip»? Соглашался ли с такой расшифровкой Соколов? По моим данным, да. Но в таком вопросе нет и не бывает окончательной достоверности. Или совместными усилиями все-таки можно вывести этот вопрос за рамки банальной конспирологии? Ведь методы, позволяющие осуществить выход из слишком уж одиозной сферы, в XXI веке имеются. Почему их не хотят применить?

Следующий вопрос. Если фраза действительно адресована мэтру Филиппу, то это мессидж царицы ЕЕ учителю-мартинисту (уже умершему). О чем предупреждал царицу при жизни мэтр Филипп? О том, что она доверилась некоему очень опасному кругу людей (включающему Распутина, но не сводимому, естественно, к данной неэлитной личности)? И что этот ЭЛИТНЫЙ круг ее погубит? Но об этом же, кстати, предупреждал царицу и ученик мэтра Филиппа Папюс, который дольше наблюдал в действии тот самый элитный круг, чью гибельную функцию угадал мэтр Филипп.

Итак, что означает «You were absolutely right» («Вы были абсолютно правы»)? Абсолютно правы В ЧЕМ?

В том, что за спиной Распутина стоят весьма серьезные международные элитные группы, а также центры иностранной резидентуры (как японской, так и германской), желающие гибели и царской семьи, и России? И что эти группы погубят царицу? Перед смертью царица признала правоту этого утверждения по поводу губительности данных элитных групп?

Но эти элитные группы уж никак нельзя отождествить с коммунистами. Как нельзя в 2008 году пробавляться шушуканьями о Симановиче. В стране достаточно специалистов, понимающих, что группы, о которых идет речь в версии Филиппа и Папюса, имели (в виде высоких титулов и древних дворянских грамот) стопроцентное алиби от обвинений в причастности к «злым инородческим силам». Ну, так мы будем обсуждать эти «автохтонные» элитные силы, будем анализировать такой бэкграунд? Ведь это важно не только для понимания прошлого России, но и для ответа на вопрос о ее будущем. Ибо люди приходят и уходят, а элитные бэкграунды остаются.

Позволю себе еще один вопрос. Не из конспирологических сплетен, а совсем из других источников я знаю о конфликте Николая Алексеевича Соколова и Николая Дмитриевича Тальберга, белого офицера, мешавшего расследованию Соколова как при Колчаке, так и позже. Должны ли мы разобраться в этом конфликте? Ибо если Соколову и впрямь мешали Тальберг и стоявшие за ним люди, то единственным внятным мотивом для их противодействия были приведенные выше нетривиальные материалы, полученные Соколовым.

Но тогда речь идет о сопричастности Тальберга и тех, кто стоял за ним (а это весьма влиятельные международные аристократические круги, преимущественно немецкие, но и не только), тому, что царица (видимо, не без влияния Филиппа и Папюса) назвала «green Dragon». Подворотня с двумя извилинами может трактовать фамилию Тальберг как еврейскую. Но если у подворотни количество извилин превышает две, то и она уже не может этого делать. А если речь идет вообще не о подворотне, тогда…

Понимаем ли мы, что тогда трагедия, которую поспешно пытаются превратить в истерический лубок, и впрямь оскверняется анекдотом; «Не в лотерею, а в преферанс, и не выиграл, а проиграл»? Ибо место привычных фигур из антисемитских комиксов займут люди с совсем иной «расовой спецификой» и диаметрально противоположной идеологической ориентацией.

Речь идет о конкретных людях, конкретных структурах, конкретном элитном генезисе. Хотим ли мы разобраться в этом серьезно? Если хотим, то разберемся. Может быть, нам понадобится для этого пять лет, а может быть, десять – какая разница? Это история нашей страны, это наша национальная трагедия, и мы обязаны разобраться. Но разобраться! А не шутовски кривляться на глазах ухмыляющейся международной элиты.

Я могу задать еще много подобных вопросов. Но достаточно и тех, которые задал. Задаю их потому, что меня эти сюжеты действительно волнуют. А волнуют ли они тех, кто разыгрывает сегодняшний трагифарс, оскверняющий все на свете? И реальные судьбы, и историю страны, и государство? Да-да, наше нынешнее российское государство.

А вот теперь – совсем немного о тех моих семейных сюжетах, которые почему-то тревожат воображение Александра Сергеевича Ципко.

Как я уже указал ранее, Тальберг входил в некие прогерманские (точнее было бы сказать, остзейские) элитные группы. А также в разного рода организации отнюдь не сионистского, а диаметрально противоположного характера. Часть моих дальних родственников имела причастность к остзейской аристократии и знала ее изнутри. А другая часть родственников ненавидяще шептала, называя остзейские фамилии (Унгерн, Будберг, Тальберг и другие): «Помни, помни эти фамилии. Помни, как только подобная нечисть создает Союз русского народа, империя кончается».

Шептавшие никак не были комиссарами. Они были глубоко воцерковленными людьми с весьма специфическим отношением ко всему советскому. А также людьми, весьма далекими от любого интернационализма. А также людьми, вполне не чуждыми определенным фобиям, которые я никак не разделяю. Но это были вполне адекватные и вполне компетентные люди. Мир праху их. А также праху тех, кто ими назван. Не будем будить злых духов истории. Все, что я хотел сказать и сказал по этому поводу, продиктовано желанием уберечь нынешнее российское думающее меньшинство от ненужной поспешности, которую оно уже проявило двадцать лет тому назад. Уберечь это меньшинство от духовного и интеллектуального Танатоса перестройки.

ВОПРОС О ТОМ, НА КОМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛЕЖИТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ГИБЕЛЬ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ, КРАЙНЕ НЕПРОСТ. СВОДИТЬ ЕГО К ОБЫЧНОЙ АНТИСЕМИТСКОЙ ПРОПИСИ ГЛУПО, ПОШЛО И НЕДОСТОЙНО.

МЫ ХОТИМ ГЛУБОКОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА? Если хотим – не избежать вопросов весьма болезненных. Болезненных не для народа, хотя и для него тоже, а для тех семей, которые так или иначе позиционировали себя по отношению к династии Романовых в целом и ее отдельным представителям в частности. И нам понадобятся мудрость, сдержанность, терпение, чтобы, проведя такое разбирательство до конца, не взорвать общество. Не породить нечаянно новую распрю, которая воспроизведет не только старую, советскую, но и совсем-совсем старую.

Что абсолютно неприемлемо в таких разбирательствах – так это примитивизм и пошлость. А также желание что-то задеть походя по принципу «слышал звон, да не знает, где он».

Александр Сергеевич Ципко, думаю, абсолютно не понимает, где тот звон, который он когда-то «зарегистрировал». Те, кто понимает больше, хотят все свести к параполитическим, династийным, элитным «междусобойчикам». К тому, как поссорились особо элитный «Иван Иванович» с не менее элитным «Иваном Никифоровичем».

На самом же деле, речь идет об исторической судьбе как той нити, которая связывает народ и элиту. Речь идет о России как исторической личности. А потому еще и о метафизической правде.

То есть не о том, кто предал шефов элитных корпораций. А о том, кто предал историю и страну. «Элита для себя» не может даже в умствованиях своих выйти за флажки этого самого «для себя». Ей не понятен сам вопрос, что важнее – Романовы или Россия? Иначе – Россия для Романовых или Романовы для России? Ссылка на особый статус помазанника Божия здесь бессмысленна. Ибо помазанник служит истории. А у истории есть историческое лицо. Помазанник не вообще помазан – он на определенное царство помазан. А царство, как и любое государство, нужно для осуществления исторического предназначения. Субъект которого – народ.

Кроме того, Николай II не был только царем православным. Он был, например, Верховным Главнокомандующим армии, в которой служили, в том числе, и светские люди. Дав Манифест и провозгласив конституционную монархию, царь стал высшим руководителем своих граждан.

Поэтому давайте договоримся все-таки, что не Россия для царя, а царь для России. Что верность – это верность России. Это не династическая, а историческая верность. Конечно, хочется быть верным и тому, и другому. А ЕСЛИ НЕЛЬЗЯ?

Что-то тут я знаю по семейным преданиям. И, как говорится, многие знания умножают скорбь.

Глубоко чуждым всему большевистскому царским офицерам и генералам было ясно, что красным для каких-то их целей сильная Россия и сильная армия все же нужны. Им было ясно также, что сильная Россия и сильная армия никогда не будут функциональным придатком к этим «всемирным» целям. Что заработает, так сказать, положительная обратная связь. Им – после того, что произошло, – было ясно также, что династии и тому элитному политическому субъекту, который реально возглавил антибольшевистское дело, сильная Россия и сильная армия нужны лишь на риторическом уровне.

Ленин подписывал Брестский мир? А Краснов, конечно, ничего не подписывал с теми же немцами… И не грезил об отдельной Казакии… И не говорил сторонникам Добровольческой армии, которые назвали его «немецкой проституткой»: «А кто в таком случае вы, если живете у нас на содержании?»

Я не говорю, что в белой среде не было настоящих патриотов. Их там было очень много. Я говорю о том, что в этой среде, и особенно в ее высших стратах, гнездилось историческое предательство. Вполне конкретное и документально оформленное. Нынешние белые патриоты любят говорить о Брестском мире. А об этом говорить не хотят. Но так нельзя – нечестно и бесперспективно.

Белая элита (прошу не путать с Белым движением) сначала предала царскую семью. Потом она (с остатками династии) предала Россию, руководствуясь и мстительным чувством (любой ценой наказать «быдло»), и корыстными интересами (лишь бы вернуть собственность, все остальное вторично), и так называемым комплексом проигравших (мол, Россию мы уже не подымем, нужно опираться на иноземные силы, нужно быть им полезными, а раз им нужно расчленение страны, то что поделаешь…).

Увы, этот путь (во многом с трагической неизбежностью) был продолжен русской эмиграцией в эпоху так называемой холодной войны. В противном случае как можно было идти рука об руку с силами, соорудившими Декларацию о порабощенных народах? Вроде как и отмежевываться от них, но продолжать общую игру под руководством общих кураторов.

Так кто предал? Красные (не поздние функционеры ЦК, а те, что верили) в итоге державу сохранили, а в каком-то смысле и возвеличили. А белые помогли тем, кто ее в конечном счете разрушил! И почему так патриотично примыкать к этому стану, имея в качестве результата его действий разрушение своей державы?

Мне – и как личности, и как представителю семьи – это совершенно непонятно. Между тем абсолютная очевидность в этом вопросе возникла не в 2008 году, а в 1918-м.

Ленин, видите ли, кому-то хотел продать Крым… А что и кому продала та сторона? Какие договоры она подписала по принципу «власть за территории»? И не является ли наблюдаемое нами сейчас прологом к выполнению тех давних секретных договоренностей?

Так элита для элиты или элита для народа и государства?

Зачем этой элите нужно государство? Чтобы взять реванш? А то и «попилить» напоследок? У них есть миссия? Есть чувство долга перед народом? Или народ для них – «иуда»? А ну, если так?!

Не будет народа без сильного государства российского. Но и государство само по себе – не фетиш. Без народа как субъекта истории (а не будучи субъектом истории, крупный народ распадается на племена и субплеменные региональные группы) нет государства. Поди-ка еще собери такой народ, не имея подлинного исторического драйва! Ну, так и где этот самый драйв?

У большевиков был драйв. И это предполагало хотя бы теоретическую возможность восстановления государства. А у их оппонентов? Исторический драйв нельзя скрыть! Он обнаруживается во всем: в текстах, речах, политических решениях, подходах к тем или иным проблемам. И по факту (был бы драйв – был бы другой результат), и по контенту совершенно ясно, что драйва не было. А на что в условиях распада и коллапса можно рассчитывать, если нет драйва, а значит, и мощной центростремительной силы? Да и вообще… По сути-то, нет драйва – нет государства.

Разрушительный драйв революционеров может превратиться в созидательный драйв новой власти, построенной победившими революционерами. А может и не превратиться. Но нулевой драйв сулит лишь нулевые возможности. «Из ничего и будет ничего».

Я уже говорил о том, что государство – это не аппарат насилия и не средство согласования интересов. Но это средство. И каждый, кто увидит в нем цель, фундаментальным образом ошибется. Повторю еще раз.

ГОСУДАРСТВО – ЭТО СРЕДСТВО, С ПОМОЩЬЮ КОТОРОГО НАРОД ДЛИТ И РАЗВИВАЕТ СВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.

Спросят: «А как же малые государства?» Но я ведь не о власти над миром говорю, а об историческом предназначении. И тут в принципе – что малые, что большие. Израиль – малое государство. Но за свое предназначение (как в религиозном, так и в светском смысле) он очень держится. И если бы этого накаленного ощущения предназначенности к чему-то (еще раз – необязательно к завоеванию мира) не было – не построили бы Израиль. Но и Палестина держится за предназначение. Думаю, что все в каком-то смысле держатся. Но даже если не все…

Назвался груздем – полезай в кузов. Назвался великим государством – плати. Не бывает приобретений без издержек. Кто-то скажет: «Надоело, не хотим быть великим государством и платить по этим счетам. Хотим жить обычной жизнью, быть обычным государством, а не приносить жертвы на алтарь какого-то там величия».

Что ответить? Что поздно спохватились и не там родились. Отменить историю России невозможно, даже если очень хочется. Умение быть обычным государством достигается отнюдь не сразу. Обычности этой учатся столетиями. Сейчас уже поздно. Идет стремительная концентрация геополитического капитала, параллельная концентрации капитала производственного и финансового. В XXI веке обычные государства будут – прямо или косвенно – поглощены великими.

Да Россия и в принципе не может быть обычным государством. Своими размерами, местоположением, всемирно-исторической ролью, своими подвигами (а если кому-то хочется так оценить, то и преступлениями) она это величие соединила неразрывными связями с каждой клеточкой своего социокультурного тела. Если теперь по этим «проводкам» опять начнут поступать мессиджи по части исторической неполноценности, то она не из величия в обычность перейдет. Она исчезнет, обрушится в бездну такого самоотрицания, из которого уже никогда не выберется.

Так что не говорите нам про нормальную, обычную Россию как альтернативу «патологическому» величию. Для России величие и есть норма. А эта самая «обычность» – патология. И очень скоро призывы стать обычными превратятся в призывы распасться на части во имя желанной «обычности». Но и распавшаяся на части Россия не превратится в совокупность обычных государств. Каждая из частей будет нести в себе свой Танатос…

И что я должен делать? Доказывать, что каждому из осколков «не светят» позитивные перспективы? Что их безжалостно и унизительно подомнут не только восточные, но и западные соседи?.. Но что можно доказать людям, которые готовы отказаться от своего государства? И стоит ли им что-то доказывать? В любом случае, это другая тема.

Я же пишу о связи между развитием и пониманием нашего исторического прошлого.

Сотни раз я говорил оппонентам, что, даже если они готовы принять омерзительную для меня версию о равноценности нацизма и коммунизма, им следует прикинуть, в чем элементарная количественная разница между 12-ю годами нацизма и 72-мя (в конце горбачевского правления говорить о коммунизме смешно) годами коммунистической власти. Это не просто шестикратное увеличение временного срока. Это совсем другое временное качество. А значит, и качество вообще.

Парню, которому до прихода Гитлера было 20 лет, после разгрома Гитлера было 32 года. У этого парня был донацистский социально-культурный опыт. И у него была постнацистская социально-культурная перспектива. Историческую расселину в 12 лет можно было попытаться перепрыгнуть. Опыт показал, что это практически невозможно, что восстановление государственной полноценности (простого воссоединения Германии) немедленно порождает желание спеть «Дойчланд, Дойчланд, юбер алес!» даже у таких осторожных и тотально денацифицированных политиков, как Гельмут Коль. И тем не менее можно было надеяться перепрыгнуть узкую, длиной всего-то в 12 лет, историческую расселину.

Черчилль говорил о Хрущеве как о политике, который хочет перепрыгнуть пропасть в два прыжка. Наши дебольшевизаторы – это люди, которые возжелали перепрыгнуть пропасть в шесть прыжков. То есть это либо крайне неумные люди. Либо люди – опять же крайне – двусмысленные.

У нынешнего поколения граждан России нет никакой естественной связи с так называемым белым (шире – дореволюционным) опытом. Эту связь, конечно, можно отчасти восполнить песнями, фильмами и разного рода «возрожденческими» начинаниями. Но я все время вижу нынешние «институты благородных девиц» и «дворянские собрания» глазами своей бабушки. Я даже толком не могу изложить свое видение на бумаге (для этого нужно не статьи писать, а фильмы снимать). Твардовский написал по другому поводу:

 
Смогли б ли мы, оставив их вдали,
Прожить без них в своем отдельном счастье,
Глазами их не видеть их земли
И слухом их не слышать мир отчасти?
 

Он писал о погибших в Великой Отечественной войне и нашей трансцендентальной ответственности перед ними. Но разве нет такой же трансцендентальной ответственности перед дворянами, которые ОТТУДА должны видеть дворню, кривляющуюся под дворян? Где черпают легитимность устроители этих унизительных маскарадов, этих криминальных пародий на тогдашнюю жизнь? Этих плясок на костях нашего бытия и нашей истории?

Монархия, говорите? Какая? Хотите, я вам расскажу, что получится? Прежде всего, учтите, что никто активно сопротивляться не будет. В сегодняшней России вообще активно не сопротивляется никто. Будут ухмыляться. По большей части подлизываться, по меньшей части отстраняться.

Затем понадобится установить, что за монархия. Конституционная или абсолютная… Если конституционная, то это вообще курам на смех. Если абсолютная, то неизбежно кровавая. Тогда нужно будет найти системный актив для пролития крови. Чьей – это отдельный вопрос. Но он не так уж существенен. Актив этот можно найти в стране и за рубежом. Если его искать за рубежом, то это понятно как называется. Это называется иностранная интервенция и полная потеря суверенитета. Потому что «та» элита, конечно, не «замаралась» в коммунизме (и только она и не замаралась). Но она в другом «замаралась», причем не слабо.

Если же речь будет идти об отечественном активе, то он бел по форме и криминально-черен по содержанию. Маску Деникина наденет на себя резко ухудшенный батька Махно. Потому что исторический батька Махно был не лишен идеологических пристрастий. А нео-Махно будет их лишен полностью.

Разборка же по поводу того, кто «замаран» в коммунизме, а кто «не замаран», будет идти по принципу самораскручивающейся спирали. При этом окажется, что замараны все. Чекисты – безусловно. И если кому-то из них кажется, что они достаточно системно «перековались» и превратились в безудержно православных людей, то им быстро напомнят прошлое. Напомнят и их детям и внукам, кто были отцы и дедушки. РПЦ? Ей припомнят все. И Сталина, и Хрущева, и Брежнева. И сотрудничество с КГБ – как подлинное, так и мнимое.

Начнет она такую самораскрутку – вскоре окажется, что «была у зайца избушка лубяная, а у лисы ледяная»… Что это ей, РПЦ, мнилось, что она поглотит «зарубежников». И при «путинизме» так бы и было. Но в условиях «белой перестройки–2» окажется, что «зарубежники» поглотили ее. Ибо она «замарана», а они белые и пушистые. Выиграет часть амбициозной церковной молодежи, которая хочет завалить «стариков» (это просто на лицах крупными буквами написано). А также те, кто встроился в ряды РПЦ, ожидая, когда можно будет начать разборку по части «преступлений сергианства» и прочих аппетитных вещей.

Действие всегда порождает противодействие. Зачистка всех «замаранных в коммунизме» где-то пойдет легче, а где-то труднее. Центробежные тенденции будут нарастать. Поскольку системного неворующего актива нет, то и воровство будет нарастать.

Наиболее яркие представители криминальной и криминализованной элиты будут получать титулы. Мольеровский «Мещанин во дворянстве»? Его «новотитулованный» герой покажется образцом респектабельного интегрирования в элиту на фоне того гламурно-уголовного фарса, который начнет исполнять так называемая «белая Россия XXI века».

Очень скоро бойкие интеллектуалы, пристроившиеся к этому шабашу, станут обсуждать необходимость нового крепостного права. Приведенный мною выше анекдот, в котором высокое должностное лицо, воспитывая зарвавшихся олигархов, говорит: «Пора и о людях подумать», а олигархи отвечают: «Да-да, душ по триста не мешало бы», – воплотится в жизнь. Продлится это все от полугода до пяти лет. Рухнет по причине тотального саморазложения. Исторический позор будет беспрецедентным. А поскольку все это будет сопровождаться больными амбициями (для здоровых места уже не останется) и разворачиваться в ядерной стране, то мало никому не покажется.

В любом случае, такой разворот событий потребует абсолютного демонтажа существующей системы. Ровно такого же, какой был осуществлен при дебольшевизации–1 в период «перестройки–1». Теперь понадобится демонтаж путинской системы, которую кто-то называет «чекистской».

Ее собрались использовать для целей развития подобно тому, как хотели использовать советскую систему в начале периода перемен? Ну, так надо учиться на горьком опыте! Тогда это называлось ускорение («ускорение–1»). Теперь, если верить словам о развитии, нужно «ускорение–2». Но если в эту песню так активно вплетается «белый мотив», то какое ускорение? Чего? «Чекистского ужаса»? Какая мобилизация возможностей системы на цели развития? «Ужасная система не мобилизуема! Это антисистема! Хуже, чем та, административная! Надо спасаться! Разрушать систему! Скорей!»

Так было сорвано «ускорение–1» за счет истерической десталинизации, переходящей в такую же дебольшевизацию. Так будет сорвано «ускорение–2» за счет истерик по поводу царской семьи и других сюжетов. Ленина-то вытащат из Мавзолея, звезды снимут (много ума не надо). И даже, может быть, монарха ввезут. Только вдруг окажется, что Россия еще через двадцать лет если и сохранится (а с чего бы это?), то в лаптях. Кто-то скажет: «И слава богу! Каков народ – такова и обувка».

Может быть, теперь скептическому читателю становится яснее, чего ради я стал так придирчиво разбирать откровения Александра Сергеевича Ципко… Может быть, теперь он уловит трупный запах «белой перестройки», этого готовящегося Танатоса–2.

Трупы… трупы… В центре очередной «покаянной» темы – политическое некрофильство самого разного рода.

С одной стороны, некрофильство по отношению к красным: взять эти тела и выкинуть туда-то… а эти тела – туда-то… выкопать!.. выкинуть!..

С другой стороны, как я уже говорил, речь идет и о некрофильстве белом (те ли это косточки… те… не те…) Где Танатос, там и особое мироощущение с его прикованностью к буквальности разлагающейся человеческой плоти.

Этот тип мироощущения хорошо разобран в мировой литературе. Он был непревзойденно художественно оформлен в уже упоминавшемся мною фильме «Покаяние». Хочу оговорить, что автор фильма Тенгиз Абуладзе – очень талантливый человек. Но он согласился работать по выверенным политическим лекалам. И отработал. А после этого уже не мог снять ничего. И в этой неспособности есть нечто от метафизического возмездия. Нечто такое, к чему стоило бы приглядеться внимательнее. Однако не хотят приглядеться. Не хотят.

Итак, перестройка и ее мистерия – фильм «Покаяние». Ничего нельзя понять в метафизике явления, не анализируя его мистерию.

Первая ключевая особенность данной мистерии, она же фильм, – особая зацикленность на трупе. И не просто на трупе – на трупе отца. Труп выкапывают, хоронят, снова выкапывают, так много раз, и наконец выбрасывают на свалку. Абуладзе в трагифарсовой манере работает с темой, которую человечество эатабуировало. С незапамятных времен оно запретило себе фарсы по этому поводу. По поводу смерти – пожалуйста. Идет старуха с косой, ей кто-то дает под зад…. Были такие средневековые жанры. Но чтобы выкапывать… Обнюхивать, ощупывать, закапывать, снова выкапывать…

А как вы думаете, зачем человечество это все затабуировало? Почему так отчуждены от социума какие-нибудь индийские секты, осуществляющие таинства с мертвыми телами на кладбищах? Вы считаете, что у человечества не было к этому фундаментальных оснований? Секты, нарушающие эти основания (табу), выведены из социума… А нация? Нация, которая вдруг занялась растабуированием в духе «Покаяния», не рискует быть выведенной из человечества?

Не сейчас, по прошествии двадцати лет, а тогда же, по горячим следам игры, затеянной Абуладзе (когда рафинированный танатический фильм был рекомендован к кинопрокату по всем колхозам, включая колхозы на кавказских и среднеазиатских окраинах), я спрашивал себя и других: «При чем тут Запад с его ценностями? Истоки западной культуры – в античной Греции. Ее гении преподали уроки, которые и легли в основание моральных табу. Великая трагедия Софокла «Антигона» учит тому, что труп (труп Полиника) должен быть похоронен. ПОХОРОНЕН, а не выброшен на свалку».

Вторая ключевая особенность той же мистерии (а значит, и политической метафизики так называемого покаяния) касается уже не «дионисийского» (разнузданная игра с трупом), а, так сказать, «аполлонического» начала. Это начало олицетворяется храмом, к которому приводит дорога покаяния. Выкинул труп отца, отдал его на поругание – и пришел к храму.

Спросят: «А что плохого в храме?» Ничего плохого в храме нет. Можно ли туда прийти после того, как совершил надругательство над трупом отца, – отдельный вопрос. Но главное не в этом. А в том, что храм предстает зрителю (то бишь социуму, жаждущему пути) в виде… торта. Кто не верит – пусть проверит. Посмотрит внимательно финал фильма.

В финале вы должны лицезреть Храм как Торт. Как очень жирный, сладкий, сусальный, бюргерский торт. Вы не должны лицезреть ни Реймский собор, ни Шартрский собор, ни церковь Покрова на Нерли, ни кафедральный собор Светицховели. Вы должны лицезреть этот пошлый, жирный, сладкий кремовый храм. И это для режиссера (и курировавшего его «сценариста») невероятно важно.

Совершив своеобразное эксгумационное покаяние, вы можете прийти только в эксгумационный же антихрам. В антихрам потребления. Он знаменует собой эксгумационизм наизнанку. Тот же Тананос, но вид сбоку. Кондитерский крем отдает трупом, лжепричащенье – некроканнибализмом.

Лохи, соблазненные дьяволом, надевшим покаянную маску, приходят в вертеп особого, сошедшего с ума оргиастического потребления. А тот, кто привел их туда, хохочет. Разве не это дано нам в нашем сегодня в наказание за наше вчера – за «перестройку–1»? Тошнотворный потребительский крем вместо смысла жизни.

Есть документальный фильм об Ингмаре Бергмане. Очень интересный фильм. Бергман жил один на острове, в доме площадью 56 квадратных метров. В этом доме было все необходимое, включая маленький кинозал. Из этого дома можно было влиять на ход мировой истории больше, чем из гиперроскошных вилл на Антибах… Расскажите об этом взбесившемуся «новому русскому», гордящемуся, что он пьет вино по тридцать тысяч евро бутылка. Он вам скажет, что Бергман… Да что говорить… Сами знаете, что он скажет.

Визги-то по поводу Красного проекта почему начались? О маленьком человеке так хотят позаботиться? О том, чтобы его не обобрали «новые комиссары»? Но его уже обобрали борцы с комиссарами – Гайдар в 1992 году, творцы дефолта в 1998-м. Ему в виде компенсации подбрасывают жалкие подачки. Такие подачки могут его удовлетворить только в одном случае – если он посажен на иглу ИКЕА, как наркоман на героиновую иглу. Он о душе думать не должен. Он не должен развиваться культурно, социально или как-то еще. Он должен хватать потребительский кредит, покупать улучшенный телик и, пялясь в него, видеть себе подобного. А также – «старшего брата по потреблению». «Тебе – ИКЕА, ему – Мальдивы, а мне – самый дорогой дворец в Лондоне. Жалко, Букингемский не продают!»

Так заботятся? Так берут в подельники, так повязывают кровью… И о чем хлопочут-то? Вдруг оказывается, что чуть ли не о душе!

Материалистичность советского человека? Да, было мещанство, которое в конечном счете и продало первородство за чечевичную похлебку. Но даже это мещанство стереглось разнузданности, которая сегодня выходит за все пределы. Даже оно стеснялось сказать, что надо только потреблять и что в этом «только» – высшая правда жизни.